Текст книги "Похищение"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
– Это так, но этого недостаточно, – непроизвольно покраснев, ответил Петр.
– Ладно, не оправдывайся, – смягчилась Даша. – Очень уж скучно мне здесь в больнице без тебя, Петенька, – грустно добавила она, бросив на мужа любящий взгляд. – Мама в счет не идет, да и уедет скоро.
– Ты сама решила, что так тебе будет лучше, – проворчал Петр. – Вполне бы могла побыть это время дома, вместе со мной.
– Опять ты за свое, – нахмурив брови, с досадой произнесла Даша. – Будто я легла в больницу ради своего удовольствия!
Но, соскучившись по мужу, она не могла на него долго сердиться и, взяв себя в руки, примирительно сказала:
– Не будем, Петенька, снова толочь воду в ступе. Ты ведь знаешь, что я это сделала, боясь потерять ребенка. Мы ведь все хотим, чтобы он появился на свет? Лучше расскажи, – решила она «сменить пластинку», – как вы встретили маму? Как думаете отпраздновать день рождения Оленьки и Нади?
– Мама еле оттуда вырвалась всего на пару дней. Выглядит, как всегда, блестяще! – охотно переключился Петр на более приятную тему. – А что касается наших планов на день рождения моих сестричек, то готовься: сейчас ты будешь удивлена. – На его лице появилась довольная улыбка. – Тебя ждет сюрприз!
– Наверное, что-нибудь экстраоригинальное придумал старый профессор? – попыталась догадаться заинтригованная Даша. – Он ведь у нас ученый педагог.
– Вообще-то было на этот счет и у них с бабушкой подходящее предложение. Однако, как ни странно, на конкурсе лучшим оказалось мое! – Петр победно взглянул на жену. – Я и сам не ожидал от себя такой прыти.
– Ну и что же ты придумал? – широко раскрыла глаза Даша.
– А мы все вместе отправимся отмечать день рождения Наденьки и Оли к маме в Ялту! – уверенный, что обрадует, объявил ей Петр. – Маме очень трудно удрать с гастролей, а так все устроится. Конечно, стоить это будет уйму денег, но зато какой устроим для всех праздник, особенно для малышек! Ну, как тебе это нравится? – спросил он у нее, ожидая изъявления восторга.
Пораженная его сообщением, Даша молчала, и Петр не дождавшись ответа, недовольно спросил:
– Ты чего это онемела? Опять что-нибудь не так? Ну разве плохо придумано, или тебе денег жалко? – начал сердиться он. – Мы можем позволить себе такие расходы.
– Да при чем здесь расходы? – выйдя из транса, с досадой произнесла Даша. – Ты по-прежнему не хочешь понять, что для меня сейчас важнее всего рождение нашего ребенка! Как же я смогу отправиться в Ялту? Ведь это такой риск!
– Ну какой же это риск? – вспылил Петр. – Я специально найму для перелета небольшой комфортабельный самолет. Доставлю всех в аэропорт и в гостиницу. Даже дедушка после инфаркта согласен участвовать. Почему же ты не можешь?
– Потому, что в дороге всякое может случиться, Петенька, – мягко, но с непреклонной решимостью возразила ему Даша. – А я для того и в больницу легла, чтобы исключить всякие неожиданности. Ты прости, но для меня сейчас мой ребенок дороже всего на свете!
– И меня в том числе? – мрачно посмотрел ей в глаза Петр, одновременно испытывая обиду и разочарование. – А еще укоряешь, что я к тебе охладел!
– Ты мне по-прежнему дорог, Петенька, – извиняющимся голосом, словно прося пощады, произнесла Даша. – Но сейчас то, что у меня внутри, – она выразительно приложила ладошку к своему животу, – требует к себе больше заботы и внимания. Наверное, это – природный инстинкт, как ты считаешь?
– Считаю, что это – сверхмнительность, эгоизм и пренебрежение своими семейными обязанностями. Вот что это! – выйдя из себя, яростно выкрикнул Петр. – Посоветуйся с врачами, если хоть сколько-нибудь любишь меня и моих родных! Уверен, что со стороны медицины не будет никаких препятствий!
Боясь, что сгоряча наговорит лишнего и они всерьез поссорятся, – он усилием воли взял себя в руки и хмуро сказал:
– Сейчас мне лучше уйти. А ты подумай над моими словами!
Петр хотел еще что-то добавить, но, передумав, махнул рукой и направился к двери. Даша молча смотрела ему вслед, с горечью сознавая, что в отношениях с мужем ее ждут тяжелые испытания.
Хотя в офисе Петра Юсупова ожидало много дел, на работу он не поехал, а завернул на Патриаршие пруды для того, чтобы проститься с матерью. Светлана Ивановна улетала вечерним рейсом. Проводить ее собирался Михаил Юрьевич на своей машине. Поэтому сына они попросили побыть это время дома вместе с сестрами.
Мать он застал за сборами в дорогу. Стоя перед зеркалом и оглядывая себя со всех сторон, Светлана Ивановна примеряла свое черное вечернее платье.
– Как оно на мне выглядит? – повернулась она к Петру, и добавила объясняя: – Нужно будет взять его с собой для заключительного банкета.
– На мой взгляд, ты в нем смотришься эффектно, – искренне восхитился он. – Его цвет отлично контрастирует с золотистыми волосами и синими глазами, подчеркивая твою необыкновенную красоту, мама.
– Не льсти! Я и так знаю, что ты меня любишь, – запротестовала Светлана Ивановна, но было очевидно, что слова сына доставили ей удовольствие. – Хотя и правда, похоже, что это платье мне идет.
Она бросила взгляд на открытый чемодан и сказала:
– Проходи в гостиную и подожди меня там! Сейчас я уложу платье, быстро переоденусь и к тебе приду. Расскажешь, как себя чувствует Даша.
Петр покорно отправился в гостиную, плюхнулся в кресло и наугад включил телевизор. Показывали какой-то крутой боевик, но он смотреть его не стал, поглощенный своими мыслями. «Надо все же маме рассказать о неладах с Дашей. Ведь шила в мешке не утаишь, – уныло подумал он и вздохнул. – Она наверняка очень огорчится, что у нас испортились отношения, и особенно если Даши не будет с нами в Ялте».
Предчувствия его не обманули. Первый вопрос, который Светлана Ивановна задала, придя в гостиную, был о Даше.
– Ну как себя чувствует будущая роженица? Когда собирается подарить нам твоего первенца? Надеюсь, не обижается, – озабоченно добавила она, – что я не успела ее навестить? Ты хоть догадался за меня извиниться и объяснить, что не было времени даже на то, чтобы как следует пообщаться с дочурками.
– Не беспокойся, Даша на тебя не обижается, она сейчас думает только о себе и о будущем ребенке, – не скрывая своего недовольства, заверил ее Петр и мрачно добавил: – А вот ты на нее, я уверен, скоро обидишься!
– Это почему же? – удивленно вскинула на него глаза Светлана Ивановна. – Заботиться только о рождении ребенка в ее положении вполне естественно.
– Но не в такой степени! У нее это граничит с помешательством, – в голосе Петра сквозило раздражение. – Представляешь, мама, она даже отказывается поехать вместе с нами в Ялту, чтобы отпраздновать день рождения Оли и Нади.
– Досадно, конечно, – лицо у Светланы Ивановны приняло расстроенное выражение. – Для малышек это будет огорчительно – так любят они Дашеньку, да и не только для них.
Она немного молча погоревала, но ее доброе и чуткое сердце сумело понять невестку.
– Ну что тут поделаешь, сынок? Пусть поступает так, как считает безопаснее и лучше для своего будущего малыша. Ты должен понять ее состояние и не осуждать Дашеньку за это! – твердо сказала она, обратив на Петра все понимающие глаза.
– Я возмущен ее поведением, мама, – потеряв самообладание, честно признался Петр. – Даша с самого начала повела себя как эгоистка. Я ведь тоже хочу ребенка, но не согласен из-за этого лишаться жены. А Даша совершенно не считается со мной как с мужчиной!
– Вот, значит, за что ты на нее обижен, – сочувственно покачала головой Светлана Ивановна. – Пожалуй, она, и правда перестраховываясь, поступает по отношению к тебе слишком сурово. Но будь справедливым, Петя! – призвала она к его совести. – Ведь она также сурова и к себе! Дашенька любит тебя, сын, я это знаю!
– Ты уж слишком ее защищаешь, – горячо возразил матери Петр. – Просто Даша – холодный и эгоистичный человек. Делает только то, что ей нужно, не считаясь с чувствами и здоровьем других. Но я терпеть этого не намерен!
Светлана Ивановна проницательно посмотрела в глаза сына и осуждающе покачала головой.
– Что-то мне подсказывает, Петя, что ты уже не стерпел. Неужто из-за обиды стал изменять Даше? То-то мне показалось, что эта домработница Зина строит тебе глазки, – голос у нее дрогнул. – С огнем играешь, сын!
– Не преувеличивай, мама! Так уж и с огнем, – раздраженно возразил Петр. – Разве я обязан безропотно сносить капризы жены? Почему должен пренебрегать собственными интересами?
– А потому, что если Даша узнает, то тебе этого не простит! Подумай о том, сынок, – по-матерински предостерегла она его, – в каком положении окажешься, когда потеряешь семью, а главное – женщину, предназначенную тебе судьбой.
– Можно подумать, что на ней свет клином сошелся, – несогласно проворчал Петр. – Вот Даша как раз это о себе возомнила! Будто она – единственная, будто я не найду ей замену.
– И как давно ты так думаешь? – подозрительно посмотрела на него Светлана Ивановна. – Помнится, совсем недавно ты убеждал нас с отцом, что, кроме Даши, для тебя женщин не существует, что вы созданы Богом друг для друга!
– Видно, я заблуждался, мама. Теперь, хоть и поздно, прозрел, – мрачно произнес Петр.
– Уж точно прозреешь, сынок, когда потеряешь свое счастье, – с горечью предупредила его Светлана Ивановна. – Вот тогда, и правда, может оказаться слишком поздно!
Придвинувшись к сыну, она положила ему руку на плечо, и так они долго сидели молча, с грустью размышляя о сложившейся ситуации. Из задумчивости их вывел бой настенных часов.
– Что же я делаю? Папа уже скоро привезет малышек, а я еще не собрана, – спохватилась Светлана Ивановна и, обратившись к сыну, строго наказала: – Ты, Петенька, главное, не горячись! Проверь свои чувства, продумай все хорошенько. Как говорится: семь раз отмерь, один раз отрежь! Ошибка тебе слишком дорого обойдется. А я надеюсь на лучшее. Бог милостив!
Внеочередной выходной, неожиданно выпавший Насте Линевой благодаря приезду хозяйки, не принес ей, однако, большой радости. Проснувшись поутру рядом с Василием Коноваловым, она впервые за два года их любовной связи почувствовала себя неудовлетворенной. Всего за несколько встреч с Петром она уже привыкла к его чуткому отклику на ее страстные фантазии, и примитивных, хоть и доставлявших наслаждение мужских ласк Седого ей стало мало.
– Уже успела переспать с молодым хозяином? Ну и что, ублажил тебя этот фрайерок? – криво усмехнулся Василий, когда Настя попросила и его исполнить свою прихоть. – Нет уж, давай без фокусов! Пусть слабаки изгаляются, а от меня и так бабы млеют!
Зная крутой нрав своего любовника, Настя решила судьбу не испытывать и с фантазиями больше не приставала, однако при воспоминании о том райском блаженстве, которое испытывала с Петром, все же, несмотря на проведенную бурную ночь, испытывала какой-то физический дискомфорт. «Встретиться, что ли, напоследок еще разок с Петей? – лениво подумала она, чувствуя, как сердце наполняет тоска. – А что это даст? Ведь все равно придется рубить концы!»
– Нет, это не дело! Надо заводить кого-то еще, чтобы был не хуже, – вслух пробормотала она, покосившись на спящего Василия. – Но спешить не стоит.
– Ты о чем, Настена? Сама с собой разговариваешь, что ли? – открыв один белесый глаз, с удивлением спросил пробудившийся Седой. – Чем ты так с утра озабочена?
– Значит, есть о чем думать, чего опасаться, – уклончиво ответила ему Настя, похолодев от страха. «Неужели он разобрал, что я сказала? Тогда мне конец! – мысленно ужаснулась она. – Ведь я знаю Седого: он и виду не подаст, но внутри затаится и, когда сочтет нужным, зверски отомстит!»
Но ее опасения были напрасны. Василий сквозь дрему слышал лишь неясное бормотание, проснулся в охочем настроении и был не прочь возобновить любовную игру. Сделав обычную попытку перевернуть партнершу на спину, к своему вящему удивлению, он встретил сопротивление.
– Да что с тобой, Настена? – спросил отвалившись, больше из любопытства, чем из-за недовольства. – То готова меня до смерти умотать, а сегодня сама на себя не похожа. Уж не заболела ли?
«Надо ему срочно лапшу на уши повесить, чтоб ни о чем не догадался, – мысленно усмехнулась Настя. – А впрочем, – мелькнула у нее дельная мысль, – мне не надо ничего и придумывать. Сообщу ему то, что есть». Вслух же она, приняв озабоченный вид, сказала:
– Надо мной тучи сгущаются, Вася! Пора уже мне оттуда делать ноги, не то у нас все сорвется. Ей-ей! Я не преувеличиваю.
Уловка Насти сработала безотказно. Седой сразу охладел к сексу.
– А ну-ка, рассказывай, что у тебя там происходит? – властно потребовал он. – Нам упускать этот товарец никак нельзя!
– Мне кажется, в чем-то они меня заподозрили. Наверное, проверку учинили, и что-то не сошлось. Отец девчонок ведь из этих ищеек – детектив! – для пущего эффекта округлила она глаза. – Он-то, хитрован, и виду не показывает, но я это по хозяйке поняла. Она лишь прилетела и сразу же на меня эдак подозрительно посмотрела, как на своего врага. А я ведь стараюсь, за ее дочками хожу!
– Да, что-то здесь не так, – согласился с ней Седой. – Наверное, детектив на тебя, то есть на эту Шишкину, получил данные из Казахстана. Думаю, что они, – скривил рот он в усмешке, – не очень ему понравились.
– Так что же мне делать, Васенька? – испуганно вскинула на него глаза Настя. – Он же может меня привлечь за подлог документов!
– Успокойся! До этого дело не дойдет, – Седой ободряюще похлопал ее по голой ляжке. – Видно, фотку Шишкиной они не получили. А мы тем временем стибрим их девок, – злорадно осклабился он. – Тогда пусть разоблачают.
– Надо бы ускорить это дело, – все еще беспокоясь, попросила его Настя. – Да и у девчонок занятия в школе кончаются. А тогда их отправят на дачу.
– Само собой! У нас почти все готово, – чтобы ее успокоить, заверил Седой. – Вот Костыль обеспечит им место в детдоме, и провернем это дельце!
– О каком ты детдоме, Васенька? Это что-то новое, – с интересом спросила Настя, прижимаясь к нему и вновь испытывая страстное томление. – Ты мне об этом ничего не говорил.
– А его нам устроили Костыль с Хирургом, вернее, его заведующая. Такая, знаешь, бой-баба. Своя в доску! – довольным тоном поведал ей Седой. – На нее вполне можно положиться. Костыль с ней уже спит, и она ему предана как собачонка.
– Тогда все понятно, милый. – Настя была уже полностью во власти своего страстного желания и сама перевернулась на спину, увлекая за собой партнера. – Давай-ка займемся теперь более приятным делом!
Проводив жену в Ялту, Михаил Юрьевич Юсупов на следующее же утро вновь улетел в командировку завершать начатое служебное расследование. Вера Петровна была на даче, и за сестрами в школу пришлось ехать Петру. Настроение у него было отвратительное, так как перед вылетом отец ему позвонил и сообщил крайне неприятные сведения об их няне.
«Как же мне теперь быть с Зиной? Неужели придется ее уводить и навсегда расстаться? – спрашивал Петр себя и не находил ответа. Ему не хотелось верить, что данные, полученные отцом, – это правда. – Конечно, если это так, то девочек доверять ей нельзя. Но не похожа она на наркоманку! Я-то их достаточно знаю, – убеждал он себя. – Вот поговорю с ней, и выяснится, что все это чистейшее недоразумение!»
Отгремела гроза, но все еще шел дождь, и Оленька с Надей ждали своего взрослого брата в школьном вестибюле. Как всегда, расцеловав малышек, Петр взял их в охапку и бегом доставил к своему джипу. Всю дорогу до дома он не переставал раздумывать над запутанной ситуацией, в которой оказался волею судьбы, но больше по своей вине. Увещевание матери немного отрезвило его, он отнюдь не готов был порвать с Дашей, но острое физическое наслаждение от встреч с Зиной крепко держало его в плену, и было невыносимо жаль от нее отказаться.
Когда они прибыли на Патриаршие пруды и гурьбой ввалились в квартиру, Зина была уже там и занималась уборкой, добросовестно работая пылесосом. Но Петр заметил, что вид у нее озабоченный, и она не только не кокетничает с ним, как обычно, а, наоборот, прячет от него глаза. Он подождал, пока она закончит свои дела и устроит девочек играть в их комнате, и только тогда спросил:
– Ты, похоже, чем-то расстроена? Надеюсь, я здесь ни при чем?
– Конечно, нет, – отрицательно качнула головой Настя, – если не проговорился родителям о том, что мы с тобой… – изобразив смущение, она умолкла, в то же время выразительно глядя на своего любовника. – Но почему тогда они против меня так настроены?
– С чего это ты взяла?
– Что я, по-твоему, слепая? – изобразила обиду Настя. – Ведь видела, как твоя мать на меня враждебно смотрела, да и отец все время сверлит подозрительным взглядом.
«Наверное, пора поговорить нам начистоту, нечестно играть с ней в прятки!» – подумал Петр и откровенно признался:
– Вообще-то у отца для этого есть основания. Ему сообщили, что ты состояла на учете как наркоманка. Это верно? Не бойся, Зиночка, сказать мне правду! – мягко, но настойчиво потребовал он. – Я постараюсь тебя понять.
– Это недоразумение, Петя, – находчиво соврала Настя. – Меня поставили на учет по ошибке, за одну компанию с дружками-наркоманами, которых загребли менты. Да разве ты сам не убедился, что я не колюсь и не курю?
«Что верно – то верно! Видно, Сальников получил неточные сведения, и отец скоро избавится от своих подозрений», – обрадованно подумал Петр и, чтобы снять возникшее напряжение, бодро заявил:
– Ну тогда чего ты расстраиваешься, раз это недоразумение? Все выяснится, и отношение к тебе с их стороны будет только хорошее! А я компенсирую тебе эти неприятности большой премией, – посулил он, чтобы загладить вину своих родителей. – Такой, какую пожелаешь сама!
Однако примирение с ним не входило в планы Насти. Собираясь на днях «сделать ноги», ей надо было подготовить для этого почву.
– Купить меня хочешь? Не выйдет! Не продажная, – нарочито грубо отрезала она. – Я с тобой связалась потому, что люб, а не из-за денег! А ты вот, значит, как обо мне думаешь?
– Да брось, Зина! Я же предложил от души, а вовсе не поэтому, – смешался от ее неожиданной резкости Петр. – Зачем же скандалить? Не хочешь, и не надо.
– Вы, богатенькие, нас, нищих, в грош не ставите, топчете наши чувства, – продолжала разыгрывать свой спектакль Настя. – Думаете, за деньги все можно купить? Нет уж! Я у вас не останусь! – повысила она голос. – Уйду, как только подыщу другую работу. Хочу любви и уважения, а не быть у тебя подстилкой!
– Ну ладно! С меня хватит! – на этот раз вышел из себя Петр. – Надеюсь, Зина, ты остынешь и пожалеешь, что так со мной говорила. А сейчас я должен уехать по своим делам.
Сказав это, он резко повернулся и пошел проститься с сестрами, а Настя, как только за ним закрылась дверь, прыснула со смеху. «Ну и молокосос, совсем еще пацан, хоть и большими делами ворочает, – весело подумала она. – Такого нетрудно обмануть. Все принял за чистую монету. Но как он на меня смотрел! До того нравлюсь, аж брюки на нем шевелились, – цинично ухмыльнулась она. – Ну погоди, молодчик, будет у тебя еще праздничек! Самой очень хочется».
Настя прислушалась и, когда хлопнула входная дверь, пошла в детскую к своим подопечным. Сидя рядом за низким и длинным письменным столом, похожим на парту, девочки усердно делали заданные уроки. При виде своей красивой няни обе приветливо ей улыбнулись, а более серьезная и активная Оля заботливо предложила:
– Посидите с нами, тетя Зина. Передохните хоть немножко. Вы все трудитесь да трудитесь!
– Ах ты моя золотая головка! – подойдя сзади, Настя обняла Оленьку, сама удивляясь своему порыву и чувствуя, как в ее зачерствевшее сердце закрадывается нежность к этой доброй и ласковой девочке. «Как жаль будет все же, если вас обеих, таких хороших, погубят наши головорезы! – с искренним огорчением подумала она. – Жестокая это штука – жизнь!»
Глава 8
Костыль вступает в игру
Прошло не более двух недель, как Константин Башун, иначе беглый зек по кличке Костыль, поселился в квартире заведующей детским домом Екатерины Воронцовой, а он уже чувствовал себя в ней полноправным хозяином. И на то у него были более веские основания, чем там ордер или прописка. Объяснялось все тем, что солидная и внешне, и по складу характера уже «повидавшая виды» женщина влюбилась в этого неказистого, грубо сколоченного, ниже ее на целую голову мужика, совершенно, как девчонка.
Нельзя сказать, что ей всю жизнь не везло. Было время, когда студентке первого курса пединститута Катюше тайно завидовали многие подруги. Принятая в баскетбольную секцию, она близко познакомилась с лучшим игроком мужской команды старшекурсником Артемом, по которому сохли как студентки, так и сотрудницы института. Ее соперницы были взбешены, когда всем красоткам он предпочел скромную долговязую девчонку.
Артем ко всему оказался порядочным парнем. Когда неопытная Катя от него забеременела, он сразу же согласился жениться. Все у них было ладно, и дело шло к свадьбе, но произошла трагедия. Кроме баскетбола, у Артема было еще одно увлечение – горы. Как заядлый альпинист, он каждые каникулы проводил там, совершая восхождения, и погиб, сорвавшись в пропасть.
Вот с тех пор Екатерина Воронцова, по сути, больше не ведала счастья. Из-за маленькой дочери ей пришлось бросить институт и пойти работать. На мужчин ей просто фатально не везло! Видно, Артем был так хорош, что все, с кем потом она встречалась, не выдерживали с ним никакого сравнения. Ее преследовали сплошные разочарования.
Увидев у себя дома приземистого увальня с голым черепом, маленькими злыми глазками и длинными, как у гориллы, руками, Катерина, несмотря на лестные рекомендации, авансом выданные ему Софой, не только не испытала приятных эмоций, но была уверена, что ее ожидает очередное фиаско. И все же надежда снова испытать женское счастье заставила ее рискнуть. Она уже давно не была той застенчивой девушкой, как когда-то, и приветливо улыбнулась невзрачному незнакомцу.
– Ну что же, постоялец, давай знакомиться! Хотелось бы, чтобы ты оправдал рекомендации, на которые не поскупились Сережа и Софа! Тебе хоть сказали, как меня зовут?
– Можешь не беспокоиться, Катюша! Оправдаю! – с присущей ему наглой самоуверенностью заверил ее Башун. – Я знаю, что тебе не везло на мужиков. Но мне и не с такими… дамами, – он сделал паузу, бесцеремонно смерив взглядом ее внушительные габариты, – доводилось управляться. – Вот выдержишь ли ты? Я ведь надолго был лишен женского общества.
– Ловлю тебя на слове, – игриво рассмеялась Катерина, инстинктивно чувствуя исходящую от него мужскую силу и преисполняясь верой в удачу. – Но нам надо сначала как следует подкрепиться и выпить за знакомство. Как ты на это смотришь?
– Пожрать и выпить перед этим делом никогда не помешает, – с усмешкой заметил Башун так, словно они были давно знакомы. – Хотя, похоже, ты уже где-то порядочно набралась.
– Пришлось напоить ревизоров, – в тон ему по-свойски призналась Катерина. – Потом ко мне полезли, козлы. Но без толку, лишь аппетит разожгли. Пойдем на кухню, ты в этом убедишься!
После обильного ужина так же по-свойски и без церемоний она расстелила широкую постель в спальне и заключила многообещающего партнера в свои могучие объятия. И то, что случилось, превзошло самые смелые ее надежды. Этот невзрачный мужичок оказался на редкость силен и неутомим, не давая ей роздыху всю ночь. Во время короткой паузы уже под самое утро, совершенно изможденная, но счастливая, она, взглянув на его торчащую мужскую плоть, изумилась:
– Он что у тебя, Костик, все еще может?
– А ты сомневаешься? Такая у меня конструкция, – с гордостью подтвердил Башун. – Я не трепался, что меня не каждая выдержит. Считай, Катя, что тебе повезло! – насмешливо бросил он партнерше, на лице которой сияла блаженная улыбка. – Цени, пока жив!
Естественно, что после этой ночи, принесшей ей долгожданную женскую радость, Катерина готова была расстелиться перед своим замечательным любовником, выполняя малейшие его желания. Само собой, она охотно согласилась принять участие в преступном «деле», предложенном Седым, не задумываясь о последствиях. Заведующая детдомом давно уже «ходила под статьей», совершая хищения, а обещанный ей куш был так велик, что стоило пойти на риск.
Поминки по Фитилю и Рябому по православному обычаю состоялись на девятый день в ресторанчике «На Лесной». Заведение по этому случаю закрыли для посторонних. Посредине зала был составлен длинный стол, вокруг которого собралась вся братва из группы Седого. Сам главарь возвышался в центре стола, справа от него сидел «мозговой центр» – Проня, а слева – впервые расположился Костыль.
– Ну что же, братва! Дорогую цену нам пришлось заплатить за то, чтобы вызволить нашего кореша, – кивнул Седой на сидящего рядом подельника, – но таков уж наш закон: ничего не жалеть и всегда стоять друг за дружку!
Седой жестко посмотрел на притихшую братву и предупредил:
– А тем, кто не готов все отдать за товарища и слишком дорожит своей шкурой, среди нас не место! Вот Рябой и Фитиль – это были люди! – он сделал паузу и поднял свою стопку. – Давайте их помянем как положено! Пусть земля будет им пухом!
Подельники одобрительно зашумели и, не чокаясь, дружно опрокинули свои стопки. Рябого и Фитиля все уважали, и их потеря для банды была ощутима. После того, как закусили, слово взял Проня.
– Нам будет очень недоставать Рябого. Прохор, как никто, мог организовать любую операцию, предусмотреть в ней каждую мелочь. Да и без Фитиля туго придется. Такого водилу надо еще поискать! Он мог бы стать классным автогонщиком. Да что теперь говорить! – с досадой махнул он рукой и, обратив узкие щелки глаз в сторону Башуна, добавил: – Костыль должен ценить, что за его волю отдали жизнь такие кореша, и стать их достойной заменой. Вечная им память!
Поминальные тосты продолжались, водка лилась рекой, и вскоре из-за шума голосов трудно было разобрать, о чем шли речи. Но стоило заговорить Цыгану, как подельники сразу стихли.
– А я считаю, что цена, которую мы заплатили за Костыля, слишком большая! – резко сказал он, поднявшись и вперив в него свои шальные глаза. Он уже был сильно пьян. – Не заменить ему Рябого, да и не стоил он этого! Забыли: из-за кого нас всех тогда загребли? Кто нас тогда подвел под монастырь?
Поднялся неимоверный шум. Костыль вскочил с места как ужаленный и рванулся к Цыгану, его схватили за руки. Назревал скандал. Чтобы утихомирить братву, пришлось вмешаться Седому.
– Ша! – гаркнул он, подняв свою ручищу. – Нашли время и место для разборки! Это на поминках-то! Слушайте сюда, – он выдержал паузу и, когда все утихли, назидательно произнес: – Фитиля и Рябого уже не вернешь. Да и Цыган не прав. Дело, за которое нас тогда повязали, предложил Костыль. Ну и что с того? – обвел он подельников холодными белесыми глазами. – Оно было выгодное, и сходка его одобрила. Мы всю дорогу рискуем, по острию ножа ходим! Разве не так?
– He ожидал я, Цыган, от тебя такого! – с места выкрикнул Башун. Он уже немного успокоился и его отпустили. – Мы с тобой еще разберемся!
– В любое время. Я тебя не боюсь! – встал во весь рост Цыган, но пошатнулся – пьян был в стельку. Его тут же подхватили под руки Филин с Косым. Они оба были трезвее своего бригадира.
– Уведите Цыгана от греха подальше! – обернувшись к Проне, недовольно бросил Седой. Его хмель не брал, и он сохранил трезвую голову.
Проня поднялся, подошел к Курчавому, что-то ему шепнул, и вскоре Цыган и его братки из ресторана исчезли. А шумное застолье продолжалось, и через пару часов многие из подельников Седого уже не помнили, ради чего они здесь собрались.
Оставив подельников бражничать в ресторане, Василий Коновалов вместе с Прониным и Башуном решили завершить встречу в парной, а заодно и обсудить там свои ближайшие планы. Находясь еще под хмельком, они сели в шикарный «БМВ» Седого, и он быстро доставил их в знакомую сауну, где они, вдоволь нахлеставшись березовыми веничками, полностью протрезвели.
– Вот теперь, когда ты снова с нами, самое время начать новое дело, – сказал Седой Башуну, когда, кончив париться, они, завернувшись в простыни, уселись за стол в предбаннике. – Как у тебя с Катериной? Она готова принять наших первых клиентов?
– С ней полный порядок! – с самодовольной усмешкой заверил его Башун. – И детишек примет, и подростков. Ревизоры у нее в кармане, так что все будет шито-крыто. Но вот, – замявшись, сделал он паузу, – с бомжами дело иметь не хочет. Не ее профиль. Боится засыпаться!
– А их мы отправим на дачу в Малаховке. Так что ей не о чем беспокоиться, – заявил Седой. – Но детей надо оформлять как своих, чтобы у них в случае чего документы были в полном порядке.
– Что ты имеешь в виду? – не понял его Башун. – Зачем это им документы? Наоборот, ту липу, что на них временно заведут в детдоме, потом нужно будет уничтожить!
– Погоди, Костыль, не суетись, – жестко взглянув, остановил его Коновалов.
– Ты еще не знаешь всего, что я затеваю. Сейчас все поймешь. Кроме подряда на поставку «товара» медикам, у нас наметилось, – он сделал значительную паузу, – еще одно выгодное дельце.
– Вот оно как? – недовольно отозвался Башун. – А стоит ли гнаться сразу за двумя зайцами?
– Стоит! – властно отрезал Седой и, смягчив тон, добавил: – У нас появился солидный заказчик, готовый отвалить кучу «зелени» за живых детишек. Зачем же нам разводить мокруху, когда и так можно их выгодно сбыть с рук?
– Но ведь ты не отказываешься от работы с медиками? – обеспокоенно спросил его Костыль. – Неужели вся подготовка к ней проделана нами зря?
– Да ты что? У нас же с ними трехсторонний договор подписан, – успокоил его Седой. – Одно другому не только не мешает, а, наоборот, помогает. Сопляков, которые не подойдут для продажи, – мрачно усмехнулся он, – будешь потрошить.
Главарь с видом превосходства посмотрел на своего подельника и снисходительно объяснил:
– Новое дело намного выгоднее и безопаснее того, что мы делали до сих пор. При взятии заложников наибольший риск связан с получением выкупа. Потом все же приходится их ликвидировать, что тоже часто выводит на нас мусоров. А тут, – он победно взглянул на понурившегося Костыля, – мы сразу получаем за них бабки – и с концами!
– Так что, это дело у вас уже налажено? – сдался тот. – И моя доля предусмотрена?
– Само собой! Ты теперь заменишь Рябого, – беспрекословным тоном заявил Седой. – Готовься к проведению операции. Она нами уже подготовлена. Хотя, – презрительно скривил он губы, – может, ты теперь решил стать медиком?
– А что это за операция? – уже по-деловому заинтересовался Костыль. – Кого похитить-то надо?
