Текст книги "Похищение"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Глава 10
Хитроумный план
Решив, что подготовка к похищению девочек Юсуповых в основном завершена, Василий Коновалов провел у себя в офисе «Выстрела» узкое совещание, на которое были вызваны только Проня, Костыль, Цыган и Настя. Из-за нее и время было выбрано – в полдень, когда была более свободна и ее не могли хватиться. Но все равно, провозившись с уборкой и приведением себя в порядок перед зеркалом, она по женской привычке опоздала и, войдя в кабинет, застала всех уже в сборе.
Поздоровавшись, Настя приготовилась к выговору, но Седой лишь хмуро на нее взглянул и, обратившись к остальным, бросил:
– Теперь можно начинать! Давай ты первым, Костыль! Расскажи, как все организовал, – кивнул он Башуну. – Со всеми подробностями.
– Значит, завтра, в два часа дня, мы с Цыганом и Филином будем ждать их в машине за углом школы. До калитки Настя с девчонками должна дойти сама, чтобы не вызвать подозрений у охранника или у кого-нибудь из учителей, – ровным голосом начал Костыль, словно докладывал о простом, обычном деле. – Тут мы подкатим, я и Филин выскочим, чтобы быстрее посадить их в машину, а Цыган рванет с места, – он сделал паузу, припоминая, не пропустил ли чего, и добавил: – Намеченный маршрут, которым доберемся до детдома, вам известен.
– А какие меры вы приняли, чтобы избавиться от погони, если кто-то все же поднимет тревогу? – обратив к нему щелки узких глаз, резким голоском спросил Проня. – Ты этим сам занимался или поручил Цыгану?
– Мы с ним вместе все организовали, – ответил Башун, – но выполнять будет его бригада. Пусть сам и доложит.
Все посмотрели на Цыгана, и он, тряхнув черными как смоль кудрями, самодовольно сообщил:
– В двух пунктах выбранного маршрута я создаю препятствия для погони и в одном – готовлю подставу, где мы пересядем на другую машину, чтобы без помех добраться до места. Это лучше посмотреть на схеме.
Вытащив из кармана кусок кальки, он положил его Седому на стол, и все над ним склонились, а Цыган принялся объяснять:
– Вот здесь, если за нами увяжется хвост и мы не сможем от него оторваться, будет дежурить Косой на дорожном катке и, пропустив нас, загородит им путь, отсекая погоню. – Он повел шальными глазами на подельников, как бы ожидая похвалы, и продолжал: – Если нашу машину все-таки засекут и снова увяжется погоня, вот здесь, – ткнул пальцем в крестик на схеме, – перед проходным двором будут ждать Курчавый с моими ребятами. Пропустив нас, подворотню запрут. Если погоня попытается взломать замок, они ее задержат. Устроят спор или драку под видом бдительных прохожих.
– А зачем тебе подстава, раз уйдешь от погони? – непонимающе подняла на него глаза Настя. – Боюсь, что мои девчонки не поймут, почему меняем машину, и заподозрят неладное.
– Это для подстраховки, Настя, – снисходительно объяснил Цыган. – Если ту машину засекут, то понадобится другая, чтобы без проблем добраться до цели. А твоим девкам просто скажем, что машина сломалась. И никаких проблем! – заключил он, победоносно оглядев всех своим горячим взглядом.
– Ну что же, толково придумано. Вижу, вы времени зря не теряли, – одобрительно наклонил голову Седой. – Уверен, что все у тебя, Цыган, получится, и, как всегда, ты благополучно доставишь наш товарец, – его губы тронула циничная ухмылка, – до места назначения. Теперь пусть Костыль доложит, – повернулся он к тому, – как готова к его приему Катерина.
– У Катюши полный порядок, – довольным тоном заверил главаря Башун. – Сам лично не проверял, чтобы не засветиться, но все, что она мне рассказала, подтвердила Софа – сожительница Хирурга, которую вы знаете.
Он сделал паузу, ожидая вопросов, но их не последовало, и Костыль ровным голосом продолжал:
– Все организовано солидно, так как решено Воронцову зря не подставлять. Софа сварганила липовое заявление якобы от родственников девочек-сироток, и Катюша как заведующая оформила подлинные документы, с которыми, – он цинично усмехнулся, – по липовому письму «благотворительной организации» их и передадут «ее представителю», чтобы потом мы с Хирургом «прооперировали». Так что моя хозяйка останется вне подозрений. Пусть мусора потеют, разыскивая изготовителей «липы»!
– А почему ты так уверен, что вам с Хирургом дадут их оперировать? – не выдержав, спросила его Настя, стараясь не глядеть на Седого. – Разве не знаешь, что усыновители за них уплатят много больше?
– Не больше того выкупа, который мы за них скоро получим, – хладнокровно возразил ей Башун. – Поэтому то, что добудем мы с Хирургом, будет вроде дополнительного навара. А замочить их надо! – жестко взглянул он на Седого. – Эти девки уже большие и в случае провала могут стать свидетелями.
«Так он убедит Седого, и мы с Настей проиграем, – сообразил Цыган. – Пора мне вмешаться, не то будет поздно!»
– Ты, Костыль, не лепи нам горбатого! – как всегда, резко набросился он на своего противника. – Как же они смогут стать свидетелями, если мы упрячем их за океан, да еще под другим именем? Ты что нас за фрайеров держишь? Думаю, братва не одобрит, если из-за того, что обожаешь мокруху, мы лишимся кучи «зеленых», которую предлагают за девок! А ты что молчишь, Проня? – изобразив возмущение, обратился он к тому за поддержкой.
Почувствовав, что его демарш произвел на главарей ожидаемое впечатление, Цыган бросил на Настю выразительный взгляд и умолк. А ушлый Проня, поняв, что отмолчаться не удастся, осторожно сказал:
– Правда, как всегда, находится где-то посередке. Думается мне, – бросил он взгляд в сторону Седого, – что надо сделать так: сначала забрать этих девчонок и получить за них выкуп; потом одну отдать Костылю и проверить, что нам даст их мокрушный бизнес; а вторую, – скосил он глаза на Цыгана, – сбыть за океан и посмотреть, какую выгоду мы поимеем от этого. Так все будут довольны!
Ловкий дипломат, Пронин сделал правильный ход. Костыль, Цыган и Настя было недовольно загудели, но Седой, вскинув вверх свою ручищу, прекратил начинающийся спор.
– Ша! Нечего делить шкуру неубитого медведя! Проня дело говорит, – бросил он одобрительный взгляд в сторону своего помощника. – Если все получится, скорее всего так и сделаем. А пока готовьтесь к завтрашнему дню!
Все, кроме него, поднялись и направились к выходу, но, когда были уже в дверях, Седой окликнул «начальника штаба»:
– Погоди, Проня! Нам с тобой надо еще кое-чего обсудить.
Оставшись наедине со своим помощником, Василий Коновалов некоторое время сверлил его тяжелым взглядом водянистых глаз, но, почувствовав, что пауза слишком затянулась, недовольно сказал:
– Чего же ты, Проня, не докладываешь о том, что придумал, чтобы обеспечить безопасное получение выкупа? Ведь в прошлый раз нас повязали как раз из-за никудышной организации передачи выкупа. Они смогли нас выследить.
Он мрачно насупился при воспоминании, как повязали всю его банду, и признался:
– Я, может, не так бы беспокоился, если бы опять не пришлось иметь дело с этими проклятыми Юсуповыми. Уж больно хитры оба: и отец, и сын. И столь же опасны! Но, с другой стороны, – мстительно сощурил глаза, – мне уж больно охота поквитаться с ними!
– Главная мысль состоит в том, – сообщил Проня, – чтобы не захватили нашего человека, который придет за выкупом.
Седой утвердительно кивнул, и Проня продолжал излагать свой замысел:
– Поэтому я сразу отказался от обычного способа получения выкупа. Машин к месту встречи мы посылать не будем, чтобы исключить слежку за тем, кто получит бабки. Я понятно говорю?
– Не очень, – угрюмо отозвался главарь. – Как же он оттуда смоется, этот наш человек? – насмешливо скривил он губы. – По воздуху или бегом?
– А ты, Василий, почти угадал, – впервые позволил себе улыбнуться Проня. – Примерно так он оттуда и смоется.
– Ты что смеешься надо мной? – вспылил Седой.
– Не кипятись, Василий! Разве я себе такое позволю? – укоризненно покачал головой Проня. – Мы пошлем за бабками бывшего спецназовца. Проверив бабки, он по тросу взберется на крышу дома и таким же манером спустится по другую его сторону. А там уже его будет ждать машина. Теперь все ясно?
– Так кто же даст твоему спецназовцу свободно удрать с бабками? – насмешливо посмотрел на него Седой. – Наши клиенты наверняка позаботятся об этом. Пошлют с кейсом спецназовца почище твоего!
В узких глазах Прони мелькнул самодовольный огонек.
– Я и это предусмотрел, Василий, так как ты совершенно прав, – спокойно ответил он вкрадчивым тоном. – Если посланец окажет жесткое сопротивление и сумеет хоть немного задержать нашего, то все пропало! Мусора, которые будут сидеть в засаде, могут его схватить.
– Ну и что же ты придумал, чтобы это предотвратить? – нетерпеливо спросил Седой.
– A мы поставим условие, чтобы выкуп привезла баба, – хитро прищурился Проня. – Ну хотя бы мамаша этих девчонок. Она актриска, и можно ничего не опасаться. А то еще, – хихикнул, – пришлют какую-нибудь каратистку!
– Но ты же слышал, что она на гастролях в Ялте! Срочно вызовешь, что ли, ее оттуда? – скептически взглянул на него Седой. – Да ее удар сразу хватит, как только об этом узнает.
– Сама сразу прилетит, – уверенно возразил Проня. – А если с ней кондрашка случится, все равно потребуем, чтобы прислали какую-нибудь родственницу.
Это звучало убедительно, и возникла пауза, во время которой Седой обдумывал предложение своего помощника.
– Ну ладно, согласен, – все еще озабоченно произнес он. – Но ведь Юсуповы обязательно потребуют показать им девчонок, прежде чем отвалят нам бабки. Ты об этом подумал?
– А как же? – успокоил своего шефа Проня. – Пришлось попотеть, соображая, как тут быть, но я нашел подходящий выход.
– Говори, какой! Чего резину тянешь? – одернул его Седой. – На нервы мне действуешь!
– Да ты не торопи меня, Василий, вопрос-то серьезный, и говорю тебе, я еще не все продумал, – осмелился возразить ему Проня. – Я ведь чего опасаюсь? Этот мокрушник Костыль сразу прикончит ту девчонку, что мы ему отдадим, а пока не получим выкуп, обе должны быть целехоньки.
– Ты что же собираешься их предъявить? – нахмурился главарь, выражая свое несогласие. – На это идти никак нельзя! Запросто могут выследить, где мы их прячем!
– Конечно, нет! Я еще в своем уме, – усмехнулся Проня. – Снимем на видеопленку и покажем родителям.
– Тогда не пойму, что тебя беспокоит, – удивленно поднял брови Седой. – Думаешь, Юсуповы на это не согласятся?
– А куда они денутся? – насмешливо сложил губы Проня. – Выбора-то у них не будет. Но они наверняка посмотрят, какая дата стоит на пленке! Вот меня и беспокоит, что Костыль поторопится замочить свою девку и испортит все дело. Понял, Василий?
Седой одобрительно кивнул головой.
– Ну что ж, ты молодец, Проня! Я со всем согласен. Ступай продумывай детали, а я предупрежу Костыля, чтобы до получения бабок ничего не выкинул!
Всю ночь шел дождь, и лишь к десяти утра лучи солнца, наконец, пробились сквозь тучи. Войдя в спальню, Екатерина Воронцова застала своего сожителя все еще нежившимся в постели. Первые горячие страсти уже прошли, и между ними установились ровные, почти супружеские отношения.
– Ну, неутомимый труженик, хватит лениться, – весело бросила она Башуну, который при виде ее с хрустом в суставах потянулся в постели. – Завтрак уже готов, а ты все валяешься. Не забыл, что к нам скоро придут Сергей с Софой? Она мне уже звонила.
– Сейчас встану. Я и сам уже собирался, – зевнув, соврал Костыль, который об этом даже не думал. – Иди накрывай на стол! Я только приму душ и побреюсь. – Но есть мне еще неохота, – добавил он, откинув одеяло и опуская ноги на пол.
– Ладно. Попьешь пока кофейку с тостами, а поедим, когда придут гости, – согласилась Катерина. – Все равно надо будет с ними посидеть и угостить.
Она ушла на кухню, а Башун, быстро умывшись, вскоре явился туда же.
– Мне, Катя, некогда будет особенно с ними рассиживаться. Ведь сегодня сама знаешь, какой предстоит трудный день, – напомнил он ей. – Поэтому я так долго валялся, чтобы получше отдохнуть перед делом. Так что поговорим, немного бухнем – и все! Да и тебе надо быть на работе.
– А я что, не понимаю этого, котик? – сверху вниз нежно взглянула на своего низенького сожителя крупногабаритная хозяйка, наливая ему в чашку горячий кофе. – Посидим накоротке, выпьем за удачу – и адью! Я бы их и не пригласила, если б не надо было отдать Софе ментовскую форму. Она же ей сегодня нужна!
– Это верно, – подтвердил Костыль и поинтересовался: – А где тебе удалось ее достать?
– У охранника детдома. У него жена – лейтенант, в ОВИРе работает, – кратко пояснила Катерина. – Вот я и попросила одолжить форму на пару дней. Она с Софой примерно одной комплекции.
– А не заподозрят они неладное? – обеспокоился Костыль. – Не хватает только, чтобы нас прихватили через этих мусоров!
– Можешь не волноваться! – заверила его Катерина. – Я объяснила, что взяла форму для хорошей знакомой, тоже лейтенанта, всего на один день, пока ее находится в чистке. В общем, попросила выручить, и они сразу согласились, не задавали никаких вопросов. Этот охранник у меня работает давно, и мы с ним, – добавила, запнувшись, – хорошо ладим.
Она не стала объяснять, что не только ладит с охранником, но долгое время с ним спала и, кроме того, периодически доплачивает за труды «черным налом».
От дальнейших вопросов ее выручил вызов домофона. Это пришли Фоменко и Софа. Костыль пошел их встречать, а Катерина убрала грязную посуду и заново накрыла на стол.
Внешне Сергей Фоменко и Софа забавно контрастировали. Хирург выглядел особенно длинным и тощим рядом со своей невысокой пухленькой партнершей. Но эта кажущаяся дисгармония совершенно не отражала их горячей сердечной привязанности друг к другу. А она проявлялась во всем: и в том, как Софа заботливо сняла и повесила его куртку; как предупредительно он приставил к столу стул, помогая ей сесть, и во многом другом.
Зная, что времени у него в обрез, Костыль быстро наполнил рюмки водкой и, подняв свою, предложил выпить за успех дела и за то, чтобы все сошло гладко.
– Думаю, что Катюше и Софе надоело не меньше, чем мне и тебе, – сказал он, как бы обращаясь к Фоменко, – что мы сидим без дела и в карманах у нас пусто. А нам с Хирургом разве приятно быть на иждивении у своих баб? – на этот раз сверкнул он глазками-угольками в сторону женщин. – Но теперь все! Начинается новая жизнь! Мы с Серегой вас еще свозим с шиком прогуляться на Канары. Верно я говорю? – вновь обернулся он к подельнику.
Фоменко утвердительно кивнул головой, они выпили по полной, закусили, и Катерина не удержалась от вопроса:
– Давно хотела спросить, котик, почему ты называешь Сережу Хирургом? Он же, насколько знаю, не врач. Разве не так, Софа? – она недоуменно посмотрела на подругу.
– Это прозвище, но его мне дали по делу, – с важным видом ответил сам Фоменко. – Я еще студентом начал делать сложные операции, и меня привлекли в помощь преподавателям, заметив мои способности.
Он было умолк, но потом с гордостью добавил:
– И хотя институт мне пришлось бросить, но оперировать могу почище иного дипломированного хирурга. Мне они доверяли делать то, что боялись сами, и у меня все получалось!
– Тогда, может, ты из моего Костеньки тоже сделаешь хирурга? – пошутила хозяйка. – Вы ведь вместе теперь будете работать? А Котик очень способный – можете мне поверить! – начиная хмелеть, хихикнула она.
– В этом деле, согласен, ему равных нет, – в тон ей весело подтвердил Сергей. – Но хирургия, Катюша, посложнее будет. Хотя и здесь нужен природный дар, – добавил он, подмигнув Костылю, – и, конечно, практика.
Взглянув на часы, тот заторопился. Снова быстро наполнил рюмки, и Софа тут же предложила выпить за свой артистический дебют.
– Мне никогда не доводилось играть не только в театре, но и в драмкружке. И способностей не было, да и не тянуло вовсе, – призналась она. – Но чувствую, что с ролью ментовской воспитательницы справлюсь. Можете не сомневаться!
Пока остальные закусывали, Софа вышла из-за стола и вскоре вернулась в полном милицейском параде. Она даже свои пышные волосы затянула сзади в тугой пучок. И хотя чужая форма была ей немного тесновата, выглядела вполне натурально.
– Ну кто здесь плохо себя ведет? – приняв строгий вид, обвела Софа взглядом сидящих за столом, и, не удержавшись, прыснула со смеху.
Остальных тоже развеселил ее маскарад, но Костыль, отсмеявшись, еще раз взглянул на часы и решительно встал из-за стола.
– Все! Мне уже пора, – сказал он, с сожалением глядя на недопитый графин и недоеденную закуску. – Вы можете тут погудеть еще немного, а мне надо идти. Труба зовет!
Нахлобучив кепку на свой голый череп, Башун пошел к дверям, а остальные, войдя в хмельной раж, напутствовали его звоном своих рюмок.
Несмотря на груду неотложных документов, ожидающих его подписи, Петр Юсупов, вернувшись в свой офис после тяжелого разрыва с Зиной, никак не мог заставить себя заняться делом. Угрозы разъяренной любовницы не выходили у него из головы. Какое-то шестое чувство тревожило его душу, предупреждая о надвигающейся опасности.
«Нет, не сгоряча она обещала мне отомстить, – стучала в висках тревожная мысль. – Что-то определенное задумала. Но что она может сделать? Поджечь квартиру, украсть какие-нибудь ценности или навредить как-то иначе? Зина не глупа и знает, что меня этим не проймет, – резонно отверг он эту версию и мысленно похолодел. – Сердце подсказывает, что у нее на уме нечто более жуткое. Аж не по себе делается!»
Так ломая над этим голову, Петр просидел за своим столом битый час, пока не пришел к выводу, который взволновал его еще больше. Интуиция и логика подсказали ему, что жертвами Зининой мести скорее всего станут его малолетние сестры. Эта ужасная догадка настолько выбила его из колеи, что, как всегда, в таком состоянии он обратился к Виктору Казакову, чтобы облегчить душу и получить добрый совет.
Старый друг явился, отложив все дела, по первому его зову. Зная, что нужно сначала дать Петру высказаться, он, не задавая вопросов, сел в кресло и, обратив на него внимательные глаза за толстыми стеклами очков, приготовился слушать.
«Наверное, у Пети опять затруднения на личном фронте, – про себя решил он, близкий к истине. – Ох, уж этот проклятый любовный треугольник!»
Искренняя преданность ему Казакова и постоянная готовность прийти на помощь всегда действовали на Петра успокаивающе, и он тепло произнес:
– Спасибо, Витя, что пришел, бросив дела. Я знаю, как ты загружен и что ведешь важные переговоры. Но что стоят любые дела, когда речь идет о судьбе, а может быть, и о жизни детей? – с волнением обратился он к другу. – Разве я не прав?
– Разумеется, прав, но ты все же скажи, что случилось, – сочувственно произнес Казаков. – О каких детях идет речь?
– О моих сестрах! – с горечью и тревогой объяснил ему Петр. – Мне пришлось порвать с Зиной отношения, о которых ты знаешь. И она угрожает отомстить!
– А при чем здесь твои сестры? – не понял Виктор. – Она же тебе угрожает, а не им? Я думаю, – логично предположил он, – что она намеревается настучать о вашей с ней… – он запнулся, подбирая слово, – связи Даше. Вот, как надеется она тебе отомстить!
– Если бы так! – мрачно возразил Петр. – Я бы это пережил и считал заслуженной карой. Но Зина знает, что ни этим, ни материальным ущербом меня не проймет. Боюсь, Витя, что она со зла что-нибудь дурное сделает с девчонками, – не скрывая своего страха, признался он. – Так говорит мне предчувствие. У нее темная душа, я только теперь это осознал, и, поверь, она на такое способна!
– Что-то верится в это с трудом, – с сомнением покачал головой Казаков. – Но все равно, если есть хоть один шанс, что она может пойти на такое преступление, – твердо заявил он, – нужно немедленно изолировать от нее Оленьку и Надю!
– Вот над этим я как раз и ломаю голову, – тяжело вздохнув, сказал Петр. – С одной стороны, чувствую, что надо так и сделать, но с другой, – он растерянно посмотрел на друга, – ну как я могу ее так грубо выставить после наших… – замялся, – отношений? Ведь, может, я зря ее подозреваю? Тем более она сама заявила, что вот-вот уйдет. Только подыщет новое место.
Но Казаков с ним не согласился.
– А если твои опасения обоснованны, Петя? Разве можно так рисковать? – в его глазах за стеклами очков застыла тревога. – Это же твои родные сестры. Ты никогда не простишь себе, если с ними что-нибудь случится!
– В том-то и дело, что пока с ними ничего не должно случиться, – убежденно ответил Петр. – Зина ничего им не сделает до своего ухода.
– Но почему ты так в этом уверен? – недоуменно поднял брови Виктор.
– Не уйдет она, пока не получит расчет, – привел убедительный аргумент Петр. – Пятьсот баксов на улице не валяются! Так что не обязательно выгонять ее, как нашкодившую собачонку. Можно обождать, пока подыщет работу. Но вот что потом делать?
– Как что? Уволить и запретить видеться с сестрами! – уверенно посоветовал Казаков. – Без стеснений пригрозить, что если ослушается, то ей несдобровать.
– Ошибаешься ты, Витя! – не согласился с ним Петр. – Зина не из робкого десятка. Что-то в ней есть темное, зловещее. А девочки ее любят, доверяют.
– Значит, надо их разубедить, открыть глаза и категорически запретить с ней общаться! – твердо стоял на своем Казаков. – А поговорить с ней и предупредить о последствиях должен не ты, а Михаил Юрьевич. Уж он-то сумеет ее как надо застращать!
– Не знаю. Все это противно и низко, – несогласно покачал головой Петр. – И если мои подозрения необоснованны – несправедливо и жестоко по отношению к Зине. Придется подождать, когда вернется отец, и посоветоваться с ним.
Он все еще оставался во власти сомнений.
Завершив очередное расследование на выезде и прилетев домой, Михаил Юрьевич Юсупов был удивлен, застав домработницу Зину в мрачном настроении. Обычно веселая и кокетливая, она лишь хмуро поздоровалась с хозяином и продолжала работать пылесосом. Когда, разобрав чемодан и приняв душ, он пришел на кухню, чтобы перекусить, она все так же хмуро поставила на стол еду и при этом не произнесла ни слова.
«Что-то здесь произошло. Неспроста Зина молчит и хмурится, – мысленно заключил Михаил Юрьевич. – Но если бы случилось что-то серьезное, то сын мне сообщил бы, – успокоил он себя, решив: надо будет все же у нее спросить. Может, обиделась на Петю или на девочек?»
После еды, подождав, когда она уберет со стола, он мягко поинтересовался:
– А почему, Зина, ты такая хмурая? У тебя неприятности?
Но она, ничего не ответив, отошла к мойке, гремя посудой и всем своим видом показывая, что не намерена объясняться. Однако, желая узнать причину такого непонятного ее поведения, Михаил Юрьевич поднялся и, подойдя сзади, мягко взял за плечи и повернул к себе лицом.
– На меня-то за что ты сердишься, Зина? По-моему, я тебя ничем не обидел, – сочувственным тоном спросил он, глядя на нее своими теплыми карими глазами. – Если кто-нибудь угрожает или несправедливо с тобой поступил, то, поверь, я сумею за тебя заступиться!
«Теперь и этот ко мне лезет, – со злым удовлетворением подумала Настя, неверно истолковав побуждения Михаила Юрьевича. – А что? Он мужик еще что надо! Стоит попробовать, – пришло ей в голову, так как прикосновение его сильных рук вызвало у нее чувственное томление. – И заодно наклепать на поганого сыночка».
– Ах, Михаил Юрьевич! – нежданно бросилась ему на грудь Настя, причитая и всхлипывая, хотя слез, разумеется, у нее не было. – Как же мне не горевать? Ухожу я от вас, хотя так привязалась к малышкам. Вы один только относитесь ко мне хорошо, – бросила на него нежный взор снизу вверх, недвусмысленно прижимаясь пышной грудью. – Только вы настоящий мужчина!
«А она явно хочет меня соблазнить, – сообразил Юсупов, тоже ощутив, что его охватывает чувственное волнение. – Необходимо сразу вправить ей мозги, – беря себя в руки, решил он, – чтобы не было дальнейших поползновений».
Он мягко, но решительно от нее отстранился, дав этим явно понять, что не намерен поддаваться на провокацию и ему не нужна любовная интрижка. Но тем не менее сочувственно спросил:
– Я все же хотел бы знать, Зиночка, причину, по которой ты от нас уходишь.
«Ага! Значит, я его не интересую. Рано же он состарился, – сообразила Настя, как всегда, трактуя происходящее в свою пользу. – Ну что же, пусть тогда ходит голодный. Такого никогда не поимеет от своей старухи! Не хочет удовольствия, получит порцию яда, – злобно подумала она. Уж я не пожалею грязи для его сыночка!»
И, приняв скорбный вид, Настя пожаловалась:
– Если я бедная девушка, разве можно со мной обращаться, как с собачонкой? Разве я так уж плоха по сравнению с женой Пети? – возопила она, жалея себя и чувствуя, как на глаза наворачиваются настоящие слезы.
– Погоди, Зина! При чем здесь мой сын и его жена? – насторожился Михаил Юрьевич. – Петя плохо с тобой поступил?
– Еще бы! Стала бы я иначе проливать слезы? – продолжала разыгрывать из себя скорбящую жертву Настя. – Пока жена в больнице, я была ему нужна, а сейчас решил со мной порвать! Видно, она оттуда скоро выйдет, – закрыв лицо руками, она изобразила, будто рыдает.
– Ты хочешь сказать, что между ним и тобой… – Михаил Юрьевич аж задохнулся от гнева при мысли, что это правда. – И давно это началось?
– Почти сразу, как только я к вам пришла, – с фальшивой стеснительностью, не отнимая рук от лица, но следя за реакцией Юсупова сквозь пальцы, ответила Настя. – У вас дома и у него на квартире. А вы разве не замечали?
Конечно, он замечал! И Светлана Ивановна приметила, что домработница строит глазки и заигрывает с их сыном. Но, зная его чистоплотность и порядочность, они не допускали мысли, что он способен изменить Даше. Да еще в тот момент, когда она должна была родить долгожданного наследника. Михаил Юрьевич весь кипел от негодования.
– Ладно, Зина! Похоже, что наш сын поступил с тобой дурно. Я сожалею об этом, – взяв себя в руки, хмуро произнес он. – Обещаю: ему это не сойдет с рук! Однако ты и сама понимаешь, что нам придется расстаться. Тут уж ничего не поделаешь, – строго взглянув на нее, добавил он. – Но ты не горюй и спокойно подыскивай новую работу. Петр тебе помехой не будет!
Вечером накануне дня операции Цыган встретился со своим подельником Косым, чтобы проверить, все ли у того готово и нет ли каких проблем. Перед ним была поставлена сложная задача.
Надо было раздобыть дорожный каток, чтобы в нужный момент перекрыть им путь возможной погоне. Когда красавец Сашка на своей новенькой «ауди» подкатил к Чистым прудам, где у них была назначена встреча, подельник уже ждал его в своей машине.
Увидев подошедшего бригадира, Косой открыл переднюю дверцу, Цыган уселся рядом с ним на соседнее сиденье и, не теряя времени, спросил:
– Ну как, не подведет тебя работяга, который обещал одолжить каток?
– Ни в коем разе! Мы с ним обо всем полюбовно договорились, – заверил бригадира Косой.
Он сделал небольшую паузу, оглядываясь по сторонам, словно их кто-то мог подслушать, и доложил ситуацию:
– Этот мой корешок работает на соседней улице. Они укладывают на ней асфальт и там же у них находится бытовка. В ней вся ихняя бригада любит бухнуть. Я у них уже свой человек. Снабжаю водярой. В их распоряжении два катка, и один на полдня отдадут мне за три пузыря. Если нагрянет начальство, – усмехнулся он, – то скажут, что отогнали в ремонт или соврут что-нибудь еще. Ребята бывалые – выкрутятся!
– Ну а если вдруг они передумают? Ведь все может случиться, – на всякий случай спросил Цыган, проверяя его смекалку. – Что будешь делать тогда?
– А у меня еще одна бутылка шнапса на этот случай заготовлена. С клофелином, – хитро прищурив, скосил на него здоровый глаз подельник. – Они свалятся в бытовке, и я угоню каток!
– Спецовку у своего кореша достал? – напомнил ему Цыган. – Без нее никак нельзя на катке разъезжать! Могут заподозрить неладное.
– Кореш-то мне свою дал, но она мне великовата. Уж больно смешно я в ней выгляжу, – ответил Косой. – Мы с ним в разных весовых категориях.
– Подгонять по фигуре уже времени не осталось! – забеспокоился Цыган.
– Я у его друга одолжил еще одну робу, – успокоил его Косой. – Он примерно моей комплекции.
– Ладно, братан. Вижу, на тебя можно положиться! – одобрительно кивнул Цыган. – Не забудь только установить там стандартное заграждение и дорожные знаки. Все должно выглядеть натурально! Как только пропустишь меня, сразу же все снова перегородишь! – строго наказал он Косому и с интересом спросил: – Кстати, где тебе удалось все раздобыть?
– В двух кварталах от нашего переулка. Там перекладывают теплотрассу, и всю улицу сплошь загородили. Я увез с одного места, никто и не пытался мне помешать, – с усмешкой взглянул тот на своего бригадира. – Так сейчас берегут государственную собственность.
Цыган немного помолчал, как бы проверяя в уме, что ему надо еще узнать у подельника, и в заключение спросил:
– А сколько с тобой еще там будет наших?
– Мне помогают Пашка Булыга и новенький, – ответил Косой. – Делают все, что скажу. Я ими доволен. Со строителями или ихним начальством мы справимся, – подумав, заверил Косой. – А с мусорами не стоит и пытаться, не то сразу повяжут. В случае чего будем ваньку валять, лепить им горбатого, чтобы помешать и затянуть время.
– Ну тогда все! У тебя, похоже, полный порядок, – довольным тоном заключил Цыган. – Будь готов!
Крепко пожав руку подельнику, он вышел из его машины, сел в свою и покатил дальше – проверять готовность засады Курчавого. До начала операции оставалось уже меньше суток.
