Текст книги "Маршал Рыбалко"

Автор книги: Семен Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Если бы не многократные форсированные марши в период боевой подготовки, наши пехотинцы не выдержали бы сегодняшнего темпа. А ведь кое-кто говорил, что не стоило бы их так нагружать. Стоило!

Искусно совершенный 120-километровый марш-маневр в обход Яновского лесного массива обеспечил нам

полную свободу действий в глубине вражеской обороны. Вот как оценил его маршал И. С. Конев:

«Этот блестящий марш-маневр имел для фронта важное оперативное значение» ¹⁹.

По данным разведки командарму стало известно, что противник в предгорьях Карпат произвел рокировку с целью занять оборону по реке Сан. Одновременно разведчики доносили, что в Перемышле противник располагает сравнительно небольшими силами, но к городу следуют эшелоны с резервами: 24-й танковой и 208-й пехотной дивизиями.

Рыбалко запросил у Конева разрешения развернуть наступление в двух расходящихся направлениях: на Львов – с запада и на Перемышль – с востока. Командующий фронтом решение командарма утвердил.

Вечером 24 июля Рыбалко отдает приказ: 7-му гвардейскому танковому и 9-му механизированному корпусам наступать на Львов, а 6-му гвардейскому танковому корпусу с приданными ему 91-й отдельной танковой бригадой и 50-м отдельным мотоциклетным полком – на Перемышль.

Наступление на Перемышль началось в ночь на 25 июля. Ставя– командиру корпуса генералу В. В. Новикову задачу, командарм подчеркнул:

– Передовой отряд обходит Перемышль с юга. Передовые части должны с ходу овладеть железнодорожным узлом, чтобы не допустить выгрузки подходящих к городу резервов противника.

Город-крепость Перемышль имел 15 фортов и 25 укрепленных опорных пунктов. Гарнизон, состоявший, как установлено в процессе боя, из 3000 солдат и офицеров, располагал тремя бронепоездами и 48 орудиями. Гитлеровцы были уверены, что смогут с такими силами отразить наш натиск, но, как и не раз до этого, просчитались.

На рассвете действующая в передовом отряде 53-я гвардейская танковая бригада полковника В. С. Архипова овладела фортом Гурэчко и вступила в бой за переправу на реке Вяр, с западного берега которой открывался прямой путь на Перемышль. Мост противник успел взорвать, а на войска бригады обрушил огонь из тяжелых орудий. Тем временем к реке вышла 51-я гвардейская танковая бригада полковника И. И. Чугункова,

форсировала ее и приблизилась непосредственно к городу. Одновременно к железнодорожной насыпи, где курсировал вражеский бронепоезд, подходили танки 52-й бригады П. Л. Плеско. Завязалась артиллерийская дуэль, в результате которой бронепоезд очутился под откосом. Такая же участь постигла и второй бронепоезд, приблизившийся к месту схватки.

Но враг продолжал оказывать упорное сопротивление. Наступление танковых бригад приостановилось. Внимательно следивший за обстановкой в Перемышле, командующий прислал комкору боевое распоряжение: подтянуть пехоту, с помощью местных партизан тщательно произвести разведку и определить наиболее опасные огневые точки внутри города. Затем просочиться в город штурмовыми группами пехоты, автоматчиков, партизан и организовать бой. Танки включать лишь в состав штурмовых групп.

В. В. Новиков тут же отдал приказ бригадам. Командир 22-й гвардейской мотострелковой бригады полковник Н. Л. Михайлов, чьи поздразделения уже втянулись в уличные бои, начал создавать штурмовые группы. В состав группы входили стрелковый взвод, отделение саперов, несколько станковых пулеметов, противотанковых ружей, минометов и два-три танка или САУ.

С -наступлением темноты, после короткого, но интенсивного артналета на опорные пункты противника, бригады корпуса начали штурм города. Жаркие схватки с отчаянно сопротивлявшимися гитлеровцами разгорались на каждой улице, на каждом перекрестке. Превращенные в крепости здания по нескольку раз переходили из рук в руки.

Одну из улиц преграждала баррикада из столбов, рельсов и каменных глыб. Наступающих мотострелков встретил сильный огонь; понеся потери, бойцы залегли. Увидев это, к группе поспешил комбриг и, крикнув: «За мной, в атаку!», бросился вперед. Увлеченные его призывом, мотострелки устремились за ним, пустив в ход гранаты. Баррикада была взята, и атака продолжалась.

Кровопролитный бой длился всю ночь. Танкисты Архипова и мотострелки Михайлова теснили гитлеровцев с востока, остальные силы корпуса – с юго-запада. К утру 27 июля 1944 года город-крепость был очищен от неприятеля. Утром в Перемыщль вошли части 1-й гвар-

дейской танковой армии генерала М. Е. Катукова и конно-механизированной группы генерала В К. Баранова-

В этом бою был смертельно ранен и вскоре скончался полковник Н. Л. Михайлов – один из лучших наших комбригов. Под его командованием бригада заслужила в боях высокие награды Родины. Николай Лаврентьевич Михайлов посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

С утра 26 июля части и соединения 3-й гвардейской танковой армии включились в наступление на Львов. Удары наносились с двух направлений: 7-й гвардейский танковый корпус – вдоль шоссе на Грудек Ягелоньский (Городок), а 52-я гвардейская танковая бригада с двумя мотострелковыми батальонами 9-го мехкорпуса – в направлении Янов – Львов. Но противник располагал тут значительными силами пехоты, артиллерии, минометов, танков, и наше наступление успеха не имело.

К вечеру в этот район прибыли и другие наши части, и командарм создал из них ударную группу под командованием заместителя начальника штаба армии генерала И. Г. Зиберова. Ему была поставлена задача: утром 27-го июля уничтожить противника в районе Домажир н овладеть северо-западной частью Львова. За ночь войска, произведя перегруппировку и организовав взаимодействие, заняли исходное положение для наступления.

Для немцев Львов был одним из основных стратегических опорных пунктов обороны, прикрывавшим пути к южной Польше, к промышленным районам Силезии, поэтому его удержанию гитлеровское командование придавало большое значение.

На ближних подступах к Львову развернулись ожесточенные бои. Противник пытался задержать наступление танкистов армии Рыбалко и подошедших вплотную к городу частей 60-й и 38-й армий. Однако бои кипели уже в самом городе. Там самоотверженно действовали воины 4-й танковой армии. Немецко-фашистское командование, опасаясь окружения, начало отводить войска в направлении Самбора.

Нам хорошо было известно, как зверствуют фашисты при отступлении, с каким ожесточением они раз-¹ рушают оставляемые города. Чтобы предотвратить гибель древнего украинского города, Рыбалко потребовал

от командиров соединений максимально усилить темп наступления.

Утром 27 июля совместными усилиями нашей, 4-й танковой, 60-й и 38-й армий Львов был освобожден.

В тот день в Москве в честь освободителей Львова, Станислава, Перемышля дважды прогремел салют. Приказом Верховного Главнокомандующего войскам 1-го Украинского фронта, в том числе и танкистам Рыбалко, была объявлена благодарность.

С освобождением Львова и Перемышля завершился первый этап Львовсю>Сандомирской операций. Под ударами советских войск группа армий «Северная Украина» была рассечена на две части, одна из которых поспешно откатывалась к Карпатам, другая – к Висле, где фашисты намеревались создать прочную оборону.

Чтобы не допустить восстановления гитлеровцами линии обороны, Ставка уже 27 июля 1944 года приказала войскам 1-го Украинского фронта продолжать преследование отходящего противника, форсировать Вислу и захватить плацдармы на ее левом берегу.

В связи с этим Рыбалко получил указание командующего фронтом, где нам предписывалось во взаимодействии с 13-й армией и 1-й танковой наступать в направлении Жешув, Кольбушова, Мелец, затем форсировать Вислу на участке Баранув и овладеть плацдармом.

Нелегко было Рыбалко отдавать приказ на выступление. После прошедших изнурительных боев и маршей люди нуждались хотя бы в коротком отдыхе. Но командарм, понимая, чем грозит выход противника к Висле, потребовал самого стремительного наступления. 29 июля наши войска переправились через реку Сан и, сбивая и уничтожая подходившие резервы противника, начали стокилометровый бросок к Висле.

Разведка сообщала, что Жешув – сильно укрепленный опорный пункт гитлеровцев. Поэтому Рыбалко направил 6-й и 7-й гвардейские танковые корпуса в обход жешувской группировки. 31 июля завязался жестокий бой за овладение Жешувом. Особое мужество и стойкость проявили в нем воины 70-й мехбригады Героя Советского Союза полковника М. С. Новохатько. В сражении за этот польский город он погиб.

Прошли годы, и в благодарность своим освободителям трудящиеся братской Польши воздвигли в Пере-

мышле памятник двум нашим комбригам – Героям Советского Союза Н. Л. Михайлову и М. С. Новохатько.

...Для того, чтобы ускорить продвижение б-го гвардейского танкового корпуса к Висле, Рыбалко приказал комкору выдвинуть передовой отряд во главе с полковником И. И. Якубовским. Смелые и решительные действия отряда обеспечили главным силам корпуса переправу, форсирование Вислы и захват плацдарма на ее западном берегу. За подвиги в боях за Перемышль и форсирование Вислы Президиум Верховного Совета СССР наградил Героя Советского Союза Ивана Игнатьевича Якубовского второй медалью «Золотая -Звезда».

К этой же награде Военный совет армии представил и командира 53-й гвардейской танковой бригады Героя Советского Союза Василия Сергеевича Архипова. В боях за Перемышль он проявил незаурядные способности вождения танковых частей и личный героизм. В начале боев на берегах Вислы бригада В. С. Архипова стремительным маневром одной из первых вышла к реке и, несмотря на отчаянное сопротивление противника, первой форсировала ее и расширила плацдарм.

В моем архиве сохранилась листовка Главного политического управления Красной Армии, распространенная в войсках фронта в те дни. В листовке говорилось:

«С гордостью за свою бригаду может полковник Архипов оглянуться на пройденный путь. Его танки, неся на своей броне отряды автоматчиков и бронебойщиков, первыми врывались в Киев, Житомир, Бердичев, Про-скуров, Тернополь, Львов, освобождая сотни тысяч советских людей от фашистской неволи, спасая от огня и разрушения города...»

На подступах к Оглендуву в бригаде В. С. Архипова произошло знаменательное событие.

Гитлеровское командование решило здесь испытать свои новые тяжелые танки – «королевский тигр». Уверенные в их неуязвимости, немцы считали, что эти машины окажут неотразимое психологическое воздействие на наших воинов. Но уже первая встреча с «королевскими тиграми» показала всю несостоятельность таких расчетов. Вот как это произошло.

Командиру экипажа «тридцатьчетверки» младшему лейтенанту А. П. Оськину было дано задание подойти как можно ближе к Оглендуву и, не принимая боя, скрытно разведать силы противника. За рычагами

управления сидел старший сержант Александр Стецен-ко, командиром орудия был сержант Абубакир Мерхай-даров, заряжающим – младший сержант Алексей Хо« лычев, стрелком-радистом – Александр Грудинин. Десантом автоматчиков командовал старший сержант Юрий Леонов. Экипаж танка и десантники, заметив большое скопление гитлеровцев в Оглендуве, отошли за глубокий овраг и замаскировали машину снопами. Автоматчики заняли круговую оборону.

Вскоре на окраине местечка появились автомашины с эсэсовцами. Они осмотрели подступы к Оглендуву, а затем оцепили его плотным кольцом. С наступлением темноты послышался нарастающий рокот моторов, но до рассвета ни один танк из местечка не вышел. А когда заря осветила горизонт, из Оглендува стала вытягиваться танковая колонна. В предрассветном тумане вырисовывались 14 громадин, и командир танка понял, что это – «королевские тигры».

Растянувшись на дороге, огибавшей овраг, колонна остановилась, подставив борта орудию «тридцатьчетверки». Из приоткрытых люков показались головы немецких танкистов, и Оськин подал команду: «По головному – огонь!»

Снаряд попал под основание башни и только высек сноп искр. Оськин скорректировал огонь, и второй снаряд ударил точно в борт. Запылали топливные баки, языки пламени смешались с черным дымом, окутавшим танк. От точного выстрела вспыхнул и второй «королевский тигр». Остальные, не приняв боя, поспешно развернулись и ретировались в Оглендув.

Пока длился этот поединок, с немецких танков посыпались автоматчики, но их встретили огнем десантники, не подпустив ни одного к защищаемому ими советскому танку.

Павлу Семеновичу Рыбалко доложили о происшедшем в Оглендуве, и он немедленно выехал туда, прихватив с собой Ю. Н. Соловьева – представилась возможность открыть секрет сверхмощной немецкой машины. Сопровождавший командующего Оськин увлеченно докладывал, как шел бой. Рыбалко ходил вокруг подбитых «королевских тигров», обменивался замечаниями с Юрием Николаевичем, изредка поглядывал на Оськина. Наконец, спросил;

– Признайся, танкист, ведь испугался, когда увидел эту колонну мамонтов? О чем подумал?

– Почему испугался? – удивился Оськин.– Я подумал о том, как бы их побольше подбить, пока они борта не убрали. Да вот не удалось – развернулись и дали тягу. Так что – всего два.. – с сожалением закончил он.

Александру Петровичу Оськину было присвоено звание Героя Советского Союза. Весь его геройский эки-таж отмечен наградами Родины.

Начальник политотдела армии А. Д. Капник позаботился, чтобы в каждом подразделении агитаторы провели беседы о том, что надо действовать в бою так, как Александр Оськин. Армейская печать широко популяризовала замечательный поединок одного советского танка с четырнадцатью «королевскими тиграми». А в журнале «Крокодил» появился рисуно# с подписью! «Витязь на тигровой шкуре». Художник Семенов изобразил на фоне убогого вида «королевского тигра» воина богатырского телосложения с мечом и щитом в руках, под ногами которого расстилалась тигровая шкура с головой Гитлера.

Павел Семенович, увидев этот рисунок, расхохотался:

– Посмотрел бы художник на нашего Оськина: ничего богатырского в этом лейтенанте нет. Впрочем...– поправился он,– есть! Богатырская сила воли и несокрушимое стремление бить врага, не задумываясь об опасности, грозящей собственной жизни.

Позднее наши танкисты захватили три неповрежденных «королевских тигра» и железнодорожники «по зеленой улице» увезли их в Москву. Один из них экспонировался на выставке трофеев в Парке культуры и отдыха имени Горького.

В форсировании Вислы и расширении Сандомнрско-го плацдарма стойкость и мужество, возросшее боевое мастерство показали 55-я и 56-я гвардейские танковые бригады полковников Д. А. Драгунского и 3. К. Слюса-ренко и 23-я гвардейская мотострелковая бригада полковника А. А. Головачева. Умело, тактически грамотно использовали комбриги силы и средства своих бригад, своевременно и точно оценивали обстановку, проявляли разумную инициативу.

За форсирование Вислы, умелое руководство бригадами в боях за расширение и закрепление Сандомирс-

кого плацдарма, за проявленную личную храбрость все три комбрига были удостоены звания Героя Советского Союза.

Во многом были похожи эти три коммуниста-ком-брига. Их отличало сочетание трезвого расчета с безу-держной отвагой, постоянное стремление добиться победы над врагом, которого одинаково люто ненавидели. В самой трудной обстановке они, обладая незаурядным организаторским талантом, способностью быстро принимать решения и умением добиваться выполнения поставленных задач, поднимали своих людей в атаку и смело возглавляли ее. С каждым сражением росло их боевое мастерство, а в Висло-Одерской операции оно проявилось особенно ярко.

До конца августа войска армии Рыбалко вели упорные бои с контратакующим противником, расширяли плацдарм и закрепляли занятые позиции. Противник понес огромные потери в живой силе и технике и, не добившись успеха, прекратил активные наступательные действия.

29 августа войска 1-го Украинского фронта перешли к обороне. 30 августа армия Рыбалко по приказу Ставки была выведена с Сандомирского плацдарма на доукомплектование в район Львова.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В первых числах сентября, собираясь в поездку в 7-й гвардейский танковый корпус, Павел Семенович пригласил и меня: «Посмотрим, как устроились войска в новом районе».

Путь лежал по тем местам, где еще недавно гремели жестокие бои. На обочинах – груды битой техники. Шофер Андрей Степанович Гонта, почти всю войну водивший «виллис» командующего, то и дело притормаживал, объезжая воронки от авиабомб. По обе стороны шоссе, среди еще не убранных хлебов, виднелись невысокие холмики – могилы павших советских бойцов. Их было много, и это не располагало к разговору. Так мы и молчали, пока не въехали в густой сосновый лес. Здесь уже начиналось расположение корпуса. В машину проникал запах хвои, и Павел Семенович задумчиво заметил:

– Хорошо пахнет. И вообще – хорошо: нигде не стреляют, никого не убивают... Тишина! – И вдруг спохватился: – А почему, собственно, тишина? Почему не стучат топоры, не визжат пилы? Неужели за такой короткий срок они успели все построить и оборудовать? Да нет, не могли!

И действительно, мы не обнаружили никаких признаков обычной для «новоселов» хозяйственной суеты.

Танковые экипажи отдыхали, забравшись под свои машины, артиллеристы ютились возле тягачей, автоматчики, зарывшись носом в хвою, спали как убитые, прямо под деревьями. Смертельно уставшие после двухмесячных жарких боев воины, конечно, были рады долгожданному отдыху, но ведь командирам-то надлежало позаботиться, чтобы условия для полноценного отдыха были созданы.

Рыбалко негодовал. Приказав собрать командиров и хозяйственников, он срывающимся голосом отчитывал их:

– Кто вам дал право так безответственно относиться к подчиненным? Почему до сих пор не построены землянки, столовые, а полевые кухни в таком запущенном виде? Почему так плохо организована санобработка? Почему выдаете людям застиранное, желтое белье?..

На эти бесчисленные «почему» многие лишь виновато переглядывались, а кое-кто, понурившись, еле слышно говорил: «Не успели...»

Досталось и комкору. Когда он сказал: «Учтем, товарищ командующий»,– Рыбалко не выдержал:

– Не учитывать, а действовать надо, товарищ Митрофанов! Впредь подобного безобразия не допускайте – проверю и строжайше накажу!

«Разнос» возымел свое действие, и вскоре работа закипела.

Возвращались мы в Пшистань, в штаб армии, когда день уже клонился к вечеру. Павел Семенович, видимо, нервничал, часто курил и хмуро смотрел прямо перед собой. Я, наконец, отважился нарушить это тягостное молчание:

– В тебе, командарм, еще жив комиссар гражданской войны. Все-то ты заметил – даже, что белье желтое... И больно свиреп ты был сегодня. Вот и Митрофа-

нова обидел. А ведь это хороший комкор. Разве плохо он управлял войсками на Сандомирском плацдарме?

– Одно другого не касается! Критика ему только на пользу. Поймет, что забота о подчиненных – святой долг! – возразил он и снова надолго замолчал.

Я подумал, не тревожит ли его снова больная печень? В таких случаях он также молчал и часто курил.

– Что, Павел Семенович, неважно себя чувствуешь?

– Нет, все в порядке. Меня другое беспокоит... Ты обратил внимание, какой усталый вид у некоторых наших гвардейцев? Им бы отдохнуть!

– Вот и отдохнут теперь...

– Нет, этого недостаточно. Для них нужен дом отдыха.

– Дом отдыха?!

– Вот именно! И в котором будут необходимые условия для нормального отдыха и лечения...– Видимо, он уже все продумал, так как изложил почти готовый план мероприятий: – Подобрать хороший участок, с лесом и водой, оборудовать на триста человек землянки, обеспечить постельными принадлежностями, построить баню, чтобы люди могли попариться с березовыми веничками... Организуем трехразовое питание, развернем внештатный госпиталь, создадим хозяйственный аппарат...

Говорил Рыбалко неспеша, изредка поглядывая на меня; и, наконец, спросил:

– Так как ты на это смотришь?

– Полностью одобряю! Вот приедем в штаб, пригласим начальника тыла, начсанарма, начинжа и обсудим с ними все в деталях.

– Я не сомневался, что ты меня поддержишь, – удовлетворенно произнес Павел Семенович.

Как только мы приехали в штаб, он вызвал И. К. Николаева, Л. Н. Васильева, М. П. Каменчука и, объявив решение об организации дома отдыха, потребовал немедленно приступить к работе.

Должен сказать, что со своей задачей они справились хорошо, и это сыграло немаловажную роль в восстановлении здоровья многих солдат и офицеров.

Наше пребывание в резерве длилось около четырех месяцев и, как всегда, дни были насыщены упорной бое* вой и политической подготовкой.

На политзанятиях особое внимание обращалось на необходимость установить дружеские отношения с польским населением, вытерпевшем столько мук и горя в годы оккупации. Надо было разъяснять полякам заявление Советского правительства от 26 июля 1944 года о том, что вступление советских войск в пределы Польши не преследует цели приобретения какой-либо части польской территории, а диктуется лишь военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением войск противника; Красная Армия имеет только одну цель – освободить народ братской Польши от гнета фашистских поработителей. Политотдел армии, начальники политотделов корпусов – В. С. Рыльский, А. В. Новиков, Г. В. Ушаков – добивались, чтобы каждый боец ясно осознал свой интернациональный долг и за рубежом родной страны высоко нес честь воина-освободителя.

Танковые бригады пополнялись новой техникой и личным составом. Экипажи танков, как правило, комплектовались прямо на заводах и не имели опыта вождения боевых машин по труднопроходимой местности, а также ведения огня с ходу и с коротких остановок.

Командующий, потребовав оборудовать танкодромы для дополнительных занятий, приказал комкорам проводить стрельбы не по макетам, а по трофейным немецким танкам, чтобы молодые танкисты наглядно убедились в силе и мощи нашей боевой техники.

С первых дней января 1945 года развернулась непосредственная подготовка войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов к Висло-Одерской операции – одной из крупнейших стратегических операций Великой Отечественной войны.

На Сандомирском плацдарме сосредоточилась огромная масса войск и техники 1-го Украинского фронта. 3-й гвардейской танковой армии был отведен район севернее Сташува. Все соединения армии вели активную разведку, инженерные части готовили дороги, провешивали маршруты движения танковых и механизированных бригад, командиры изучали оборону врага.

На основе директивы фронта и принятого командармом решения, с учетом данных фронтовой и армейской разведок, штаб разработал план предстоящей операции. За два дня до выступления Военный совет собрал ко-

мандиров частей и соединений. Командующий ознакомил их с особенностями операции:

– Нашей армии предстоит прорвать и преодолеть с боями семь оборонительных полос, подготовленных противником от Вислы до Одера. В инженерном отношении они сильно укреплены, насыщены дотами, дзотами, минными заграждениями, противотанковыми рвами и другими препятствиями. Оборонительные полосы опираются на водные рубежи – реки Нида, Пилица, Варта, Одер, форсирование которых усложняется заболоченными торфянистыми берегами, что составит дополнительные трудности для танков...

В это время прибыл командующий фронтом, и Рыбалко, прервав доклад, вместе с начальником штаба Бахметьевым ознакомил его с планом операции. Маршал Конев, внеся некоторые поправки, сказал:

– Мы стоим на пороге фашистской Германии. Гитлеровское командование старается принять все меры, чтобы предотвратить наше дальнейшее наступление. Поэтому танковые соединения должны вырваться вперед, с ходу преодолеть водные преграды, занять оборонительные рубежи противника и не допустить подхода его резервов. Задача сложная, но вашей армии она вполне по силам. Я верю, Павел Семенович, что вы с ней справитесь.

...Утром 12 января загремела артиллерийская канонада. Артподготовка продолжалась около двух часов. Орудия мощных калибров, гвардейские минометы обрушили на немецкую оборону десятки тысяч снарядов и мин. Авиация перепахивала вражеские укрепления фугасными бомбами. Страшной силы удар нанес противнику огромный урон, управление войсками было нарушено.

Как только артогонь был перенесен в глубину, в атаку ринулись пехота и танки непосредственной поддержки. На направлении главного удара действовали войска 52-й армии генерала К. А. Коротеева, в задачу которых входило обеспечить ввод в сражение танкистов армии Рыбалко. Пехота успешно справилась со своей задачей. В середине дня с целью быстрого завершения прорыва главной полосы обороны в сражение были введены наши танковые соединения. Они прорвали оборону противника в районе Шидлув, Хмельник, Радомско, Бреслау.

Но гитлеровцы, постепенно оправляясь от шока, начали оказывать яростное сопротивление. Навстречу танковым бригадам противник бросил подтянутые из глубины резервы. Однако их контратаки успеха не имели. Наступление стремительно развивалось, сводя на нет все усилия гитлеровцев задержать наше продвижение. А командующий требовал еще более повысить темп:

– Не оглядывайтесь назад, не бойтесь открытых флангов! – приказывал он комкорам.– Обгоняйте отступающих на запад гитлеровцев, громите их тылы, дезорганизуйте управление. Вперед и только вперед!

И наши гвардейцы с новой силой устремлялись вперед, оставляя за собой разбитые укрепления, не обращая внимания на разрозненные группы немцев, пытавшихся укрыться в лесах у нас в тылу. Следовавшая за нами пехота общевойсковых армий уже окончательно подавляла их сопротивление.

Немалую роль в наступательном порыве наших воинов играло и то, что в Польше перед ними, как и на нашей земле, представали столь знакомые страшные картины разорения и опустошения. Здесь фашисты более пяти лет виселицами и массовыми казнями насаждали так называемый новый порядок. Стремление выполнить свой интернациональный долг вело танкистов вперед.

На второй день операции войска форсировали Ниду, на четвертый – Пилицу, на шестой – Варту. Каждый из этих водных рубежей был отмечен героизмом и воинским мастерством наших солдат и офицеров.

В эти дни на польской земле происходили поистине знаменательные события. Одним из них было освобождение Ченстохова. Задачу по овладению этим городом командующий возложил на 54-ю гвардейскую танковую бригаду полковника И. И. Чугункова.

Приехав в бригаду около полуночи, Рыбалко застал комбрига и его заместителя по политчасти полковника П. Е. Ляменкова за ужином.

– Придется помешать вашей трапезе,– сказал Рыбалко, и через минуту на столе уже была разложена карта.

Карандаш командарма отметил точку, лежащую далеко на запад от местонахождения бригады:

– Это Ченстохов – важный железнодорожный узел на линии Силезия – Варшава. Кроме того, крупнейшая

сырьевая база металлургической промышленности Польши. Город, славящийся историческими памятниками. Гитлеровцы заминировали все достопримечательности и промышленные предприятия города и готовятся взорвать их, едва наша армия подойдет к нему. Город нужно спасти! – Карандаш еле уловимо передвинулся, и командующий продолжал: – А это – ворота к Ченстохову. Населенный пункт Мстув. Подступы перекрыты противотанковыми рвами и минными заграждениями. Гитлеровцы не случайно назвали его «крепость Мстув».

– С кем будем взаимодействовать? – спросил Чугунков.

– Вам придается батальон Горюшкина из 23-й мотострелковой бригады Головачева. Он уже на подходе. Больше ничем помочь не могу. И не стану скрывать: идете в глубокий тыл врага, а к чему может привести малейшая оплошность – сами понимаете. Успех обеспечит только внезапность и стремительность атаки.

Комбриг склонился над картой, а замполит начал натягивать полушубок.

– Вы куда, Павел Евлампиевич? – удивился Рыбалко.

– Поеду в части, побеседую с коммунистами. Задача непростая, необходимо подготовить людей к любым неожид а нностя м.

Рыбалко одобрительно кивнул. Спросил комбрига:

– 'Кто пойдет в передовом отряде?

– 2-й танковый батальон Хохрякова.

– Ну, что ж, думаю, вы справитесь. А ваш успех откроет главным силам армии путь на запад,– с этими словами командарм попрощался и уехал.

Еще не рассвело, а батальон Хохрякова с десантом мотострелков на броне танков уже мчался по территории, занятой врагом. Маневрируя и уничтожая по дЪро-ге вражеские подразделения, которые пытались сдержать этот неистовый натиск, батальон уверенно приближался к Ченстохову. Потрясенные гитлеровцы никак не могли понять: откуда взялись здесь русские.

Наконец танкисты достигли ближних подступов к Мстуву. Впереди – охраняемый мост. Девять человек во главе со старшиной М. С. Налетовьш, бесшумно сняв часовых, ворвались в караульное помещение. Застигнутые врасплох фашисты не оказали сопротивления. Налетов и два его товарища быстро переоделись в немецкую

форму и направились к мосту. Охрана, ожидавшая смены, приняла их за своих. Короткая схватка – и мост свободен. Крупнокалиберные пулеметы развернуты в сторону врага. Три красные ракеты взлетели ввысь – и танки батальона снова помчались вперед...

Менее часа шел бой за «крепость Мстув». Противник потерял десятки орудий, свыше ста солдат и офицеров. Путь на Ченстохов был открыт.

Танкисты Хохрякова и десантники ворвались в город и завязали бой. Появление советских танков на улицах Ченстохова было настолько неожиданным, что гитлеровцы не успели привести в исполнение приказ – взорвать все заминированные здания. Позднее в город вошли основные силы бригады и довершили разгром гарнизона. В этих боях особенно отличился батальон Горюшкина. 16 января Ченстохов был полностью освобожден.

Герои-комбаты Семен Васильевич Хохряков и Николай Иванович Горюшкин стали дважды Героями Советского Союза.

Получив донесение об освобождении Ченстохова, Рыбалко приказал соединить его с генералом В. В. Новиковым.

– Поставьте задачу Куристу: к утру овладеть Пет-роковом *,– услышал комкор и удивился:

– Петроков? Но он находится в полосе наступления 4-й танковой армии...

– Пока она к нему подойдет, противник успеет причинить нам много неприятностей.– И командующий объяснил свой замысел: – Петроков прикрывает Лодзь. Туда откатываются разгромленные нами группировки противника из-под Кельце и Радом а. Если им не преградить путь, они осядут на этом рубеже, приведут в порядок потрепанные части и окажут серьезное сопротивление. Понятно, почему надо срочно овладеть Петро-ковом?

– Так точно, товарищ командующий...

Рыбалко уловил неуверенность в ответе комкора и спросил:

– Что еще не ясно?

– У нас нет данных о силах противника в районе Петрокова.

–1

* Польское название *=• Пётркув. —¹ Ред.

*– Силы значительные: большой гарнизон, части 97-й пехотной дивизии, дивизии «Бранденбург» и охранный полк «Остланд». Вся территория вокруг города заминирована. В самом городе мощные укрепления.