Текст книги "Маршал Рыбалко"

Автор книги: Семен Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Золотая Звезда Героя украсила грудь Александра Романовича Коняхина, члены его мужественного и стойкого экипажа награждены орденами и медалями.

В бою за населенный пункт Ходорово был тяжело ранен командир 54-й танковой бригады Герой Советского Союза полковник И. И. Сергеев. Атаку возглавил его заместитель по политчасти полковник А. Л. Каплунов. В яростной схватке он был убит.

Позднее Указом Президиума Верховного Совета СССР за храбрость и проявленную инициативу Аркадию Львовичу Каплунову посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

О том, что бригада лишилась руководства, донесли в штаб корпуса. Комкор генерал К. Ф. Сулейков находился на другом участке боя, и начштаба А. Б. Лозов-

скип, не дожидаясь его решения, немедленно выехал на передний край. Под его руководством бригада отразила контратаки с большими для противника потерями.

Доброго слова заслуживает и начальник санитарной службы армии Леонид Николаевич Васильев. Превосходный организатор, он обладал обширными знаниями и большим опытом в области практической хирургии. Когда из Ходорова в госпиталь доставили комбрига И. И. Сергеева, большинство хирургов высказалось за немедленную ампутацию ноги. Выслушав их мнение, Леонид Николаевич твердо произнес: «Будем лечить. Отрезать ногу никогда не поздно».

Он оказался прав. Ивана Ивановича Сергеева вылечили. Впоследствии он командовал танковым училищем, ему присвоили звание генерал-майора. Так, благодаря нашему начсанарму, для танковых войск был сохранен боевой опытный командир.

Войска Воронежского фронта, с 20 октября переименованного в 1-й Украинский, дважды пытались овладеть Киевом, нанося главный удар с Букринского плацдарма, оба раза без существенных результатов. Гитлеровцы стянули сюда свои основные силы, и бои все больше принимали затяжной характер. Командующий фронтом Н. Ф. Ватутин намеревался в конце октября провести третье наступление, но Ставка отменила это решение. Поступила директива – с целью последующего разгрома киевской группировки противника и овладения столицей Украины незаметно перегруппировать войска с Букринского на Лютежский плацдарм, севернее Киева, и уже отсюда нанести главный удар. Ставка потребовала также произвести перегруппировку в короткий cpQK, а наступление начать 1—2 ноября.

Командующий фронтом и представитель Ставки Г. К. Жуков 25 октября вызвали на совещание командующих и членов военных советов 3-й гвардейской танковой, 40-й и 27-й общевойсковых армий и объявили решение, согласно которому наша танковая армия должна была начать перегруппировку в ту же ночь. При этом Г. К. Жуков подчеркнул:

– Обращаю ваше внимание, товарищ Рыбалко, на скрытность выхода из боя и организации переправ танковых войск через Днепр. Марш-маневр по левому берегу произведите с полным сохранением маскировки...

Вернувшись в штаб армии, Рыбалко приказал немедленно собрать командиров корпусов и своих заместителей. Пока все съезжались, командарм и начштаба В. А. Митрофанов успели в деталях разработать мероприятия, обеспечивающие перевод войск в новый район.

Совещание было недолгим. Рыбалко объявил:

– Армия в полном составе переходит в район севернее Киева. Занимаемая оборона передается войскам 27-й армии. Успех предстоящего наступления находится в прямой зависимости от того, удастся ли нам обеспечить скрытность перегруппировки войск и техники.

Он внимательно осмотрел напряженные лица присутствующих и начал разъяснять задачу армии:

– Противника необходимо обмануть, ведь бои на Букринском плацдарме будут продолжаться и после нашего ухода. Вам надо проследить, чтобы на местах, где сейчас находятся танки, были сооружены и установлены их макеты. На прежних местах остаются также обозначенные НП с радиостанциями, которые продолжают работу, не изменяя режима. Переправа через Днепр – только ночью с сохранением светомаскировки. Основная переправа для танков и арттягачей с орудиями – Козин-ский деревянный мост, с интервалом между танками в сто метров. Движение только на первой скорости. Категорически запретить переключать скорость на мосту! – подчеркнул командующий.– Весь автотранспорт и мотострелковые части переправляются по наплавным понтонным мостам и используют имеющиеся в наличии паромы.

Детально объяснив, как обеспечить непрерывность движения и соблюдение очередности при переправе, командующий заключил:

– Не буду скрывать: армии предстоит суровое испытание. Да вы и сами понимаете, какая громадная ответственность возложена на всех нас. Впрочем,– Павел Семенович тепло улыбнулся,– гвардейцы и не привыкли к легким задачам!

Своей перегруппировкой с Букринского на Лютежский плацдарм 3-я гвардейская танковая армия вписала яркую страницу в истории Великой Отечественной войны.

Одним из важных факторов успешного выполнения задачи явилось обеспечение скрытности ухода армии с Букринского плацдарма. Командиры соединений и частей

оперативно выполнили требования Рыбалко: за несколько часов на правом берегу были оборудованы ложные огневые позиции, установлены макеты танков, радиостанции продолжали работать на прежних режимах. Жизнь показала, что нам удалось ввести противника в заблуждение.

Успеху перегруппировки армии способствовала и хорошо организованная партийно-политическая работа. Перед началом выдвижения войск мы провели совещание армейских и корпусных политработников, после чего они были направлены в части. Разъясняя партийному н комсомольскому активу задачи предстоящего марш-маневра, они подчеркивали значение скрытности и маскировки, сохранения материальной части боевой техники в состоянии боеготовности, уделяя особое внимание организации движения в ночных условиях, поддержанию строжайшей дисциплины в войсках. На марше, на привалах и в районах дневок коммунисты частей и подразделений проводили работу с личным составом в отделениях, экипажах, артиллерийских расчетах. Агитаторы добивались, чтобы каждый солдат сознательно выполнял возложенные на него задачи.

Совершив за шесть суток неслыханно сложный двухсоткилометровый марш вдоль линии фронта, преимущественно в ночное время, под проливным дождем или в густом тумане, по раскисшим от осенней распутицы дорогам, войска армии дважды скрытно переправились через Днепр, форсировали Десну и к исходу 1 ноября сосредоточились на Лютежском плацдарме. Вступив в сражение, 3-я гвардейская танковая армия значительно содействовала освобождению Киева.

...Решающие бои начались ранним утром 3 ноября' Вводу в сражение главной ударной группировки фронта (38-й армии К– С. Москаленко, 60-й – И. Д. Черняховского и 3-й гвардейской танковой – П. С. Рыбалко) предшествовала невиданной силы артиллерийская подготовка. Плотность артиллерии на участке прорыва превышала 300 стволов на километр фронта, чего не удавалось достичь еще ни в одной из предыдущих операций.

По замыслу командующего фронтом, 38-я армия, наступавшая непосредственно на Киев, должна была подавить наиболее важные объекты в глубине обороны противника и обеспечить ввод в сражение нашей танковой армии.

Массированный артиллерийский удар вызвал растерянность в стане врага. Позиции гитлеровцев укрыла стена дыма и огня. Земля содрогалась и, казалось, вставала на дыбы. Но, едва советские батареи перенесли огонь в глубину обороны противника, началось наступление 60-й, 38-й армий и части сил 5-го гвардейского танкового корпуса.

Гитлеровцы, пытаясь организовывать сопротивление, спешно перебрасывали к району прорыва свежие танковые и моторизованные войска.

С утра 4 ноября бои приняли исключительно напряженный характер. Погода ухудшилась, шел моросящий дождь, видимость упала. Успешно действовавшая накануне авиация фронта – эскадрильи 2-й воздушной армии генерал-лейтенанта С. А. Красовского – лишилась возможности оказывать пехоте действенную поддержку.

Учитывая то, что прорвать оборону противника на всю глубину не удалось, Н. Ф. Ватутин для усиления удара приказал П. С. Рыбалко ввести в сражение 3-ю гвардейскую танковую армию...

С наступлением темноты на землю пал густой туман. Людям в нескольких шагах трудно было различить друг друга. Но ждать до утра – значило бы дать противнику возможность привести себя в порядок, подтянуть резервы, укрепить оборону...

Вот тут и родилась у Рыбалко неожиданная и смелая идея. Он вызвал на КП, находившийся в Ново-Пет-ровцах, командиров корпусов – генералов А. П. Панфилова, К. Ф. Сулейкова, К– А. Малыгина и командира 91-й отдельной танковой бригады полковника И. И. Якубовского.

– В назначенный час атаки,– приказал командарм,– завести все моторы – танков, бронетранспортеров, арттягачей. Открыть интенсивный огонь из пушек, минометов, пулеметов и ручного оружия. Включить свет во всех машинах, и с зажженными фарами, с воющими сиренами решительно атаковать противника!..

Это было грозное и величественное зрелище. Внезапно вспыхнувшие снопы света, огненные трассы снарядов и пулеметных очередей высвечивали лавину надвигающихся танков. Оглушительно выли сирены и грохотали моторы. Все это оказало на гитлеровцев сильнейшее психологическое воздействие. Они в панике заметались и начали беспорядочно отступать в направлении Киева.

Танкисты преследовали их, беспощадно подавляя очаги сопротивления.

На войне из ряда вон выходящие события становятся широко известны. Естественно, что и о ночной атаке танкистов Рыбалко узнали все участники боев за Киев.

...Танковые и механизированные соединения 3-й гвардейской танковой армии завершили прорыв тактической обороны противника и продолжали выполнять свою задачу. Оправившись от потрясения, гитлеровцы начали оказывать сильное сопротивление. На подступах к Свя-тошино, где проходил последний оборонительный рубеж противника, разгорелись яростные схватки. Танковые бригады вырвались на магистраль Киев—Житомир и стали громить отступающие части гитлеровцев.

К утру 5 ноября они освободили Святошино и перерезали важнейшую коммуникацию шоссе Киев—Житомир, лишив противника возможности подбрасывать к Киеву резервы и материальные средства, а также отрезав ему пути отхода на запад.

Весь день 5 ноября наши части вели бои по уничтожению врага в опорных пунктах. Гитлеровцы дрались с ожесточением, но под ударами танкистов вынуждены были отступать. Вместе с устремившимися за нами войсками 38-й армии танкисты создали условия для решительного штурма Киева и расширения Киевского стратегического плацдарма. Правый фланг ударной группировки фронта обеспечивали войска 60-й армии генерала И. Д. Черняховского.

В сражение за столицу Украины вместе с нашими войсками вступила 1-я Чехословацкая отдельная бригада полковника Л. Свободы.

«Сражайтесь за Киев так, как бы вы стали сражаться за Прагу и Братиславу!» ¹³ – напутствовал своих бойцов командир бригады. Чехословацкие воины с честью выполнили этот наказ. Они участвовали в боях за При-орку, кинофабрику, завод «Большевик», вокзал.

Вечером 5 ноября в Киеве еще продолжались ожесточенные схватки. После полуночи, в 0 часов 30 минут 6 ноября Киев был освобожден.

О роли армии Рыбалко в достижении этой исторической победы написал член Военного совета 1-го Украинского фронта генерал К. В. Крайнюков:

«Освобождению города и спасению его древнейших исторических памятников во многом способствовал глу-

бокий обходной маневр 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко... Они перерезали не только шоссе Киев—Житомир, но и другие дороги, ведущие на запад» ¹⁴.

Киев был освобожден в канун 26-й годовщины Октября. Но каким он встретил своих освободителей...

Руины и пожарища, безобразные груды кирпичей на месте красивейших зданий, обгоревшие или вырубленные аллеи каштанов и знаменитых пирамидальных тополей, заваленные развалинами домов Крещатик, улицы Карла Маркса, Свердлова и многие другие. Повсюду еще дымящиеся танки и самоходки... И поначалу—ни души. Город с почти миллионным населением будто вымер. Оставляя Киев, фашисты выгоняли жителей за его пределы. Люди прятались в подвалах, в кладбищенских склепах, уходили в леса, с тревогой прислушиваясь к гремевшей в городе канонаде и взрывам...

Лишь когда все стихло и люди убедились, что в городе – Красная Армия, они начали возвращаться. Измученные зверствами оккупантов, перенесшие издевательства и лишения, киевляне с благодарностью обнимали своих освободителей. На улицах города стихийно возникали митинги, завязывались задушевные беседы...

Освобождение столицы Украины – событие исторической важности. О нем в тот же день узнала вся страна. Доблестным войскам 1-го Украинского фронта Москва салютовала 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий. Такое количество орудий участвовало в салюте впервые.

В приказе Верховного Главнокомандующего отмечалось, что со взятием Киева нашими войсками захвачен наивыгоднейший плацдарм на правом берегу Днепра, имеющий важное значение для изгнания немцев с Правобережной Украины.

За мужество и отвагу, проявленные в боях за город, многие части и соединения 1-го Украинского фронта получили почетное наименование Киевских. Среди них —

6-й и 7-й гвардейские танковые и 9-й механизированный корпуса и особо отличившиеся полки и батальоны нашей армии.

Награды Родины получили тысячи воинов 3-й гвардейской танковой армии. Командарму, генерал-лейтенанту П. С. Рыбалко и мне было присвоено звание Героя Советского Союза.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Потеря Киева явилась для немецко-фашистского командования жестоким ударом. Гитлер настоятельно требовал от своих генералов во что бы то ни стало вернуть Киев – и направлял к нему все новые и новые резервы. Командующий фронтом Н. Ф. Ватутин поставил 3-й гвардейской танковой армии задачу в кратчайший срок преградить им дорогу. В статье «Действия танков на Правобережной Украине» П. С. Рыбалко, анализируя участие наших частей в Киевской операции, рассказал и о том, какие меры были приняты для выполнения приказа Н. Ф. Ватутина:

«Мы использовали растерянность противника, вызванную ночными действиями, чтобы не дать ему возможности опомниться, и стремительным броском вышли на оперативный простор, пересекли железную дорогу Величи – Киев, одним соединением вышли на Васильков, другим на Фастов, прикрыв себя с запада мотострелковым соединением. Этим маневром нам удалось захватить важный узел железных дорог, связывающих кировоградскую и киевскую группировки противника.

Маневренный период действий в оперативной глубине характерен тем, что он позволил нашим танковым частям лишить противника возможности безнаказанно подбрасывать свои резервы и обеспечил нам возможность бить их еще на подходе» ¹⁵.

Как же все это происходило?

В полночь 5 ноября Рыбалко вызвал командиров соединений и объявил свое решение:

– С утра 6 ноября нанести одновременно два удара! силами 6-го корпуса и 91-й танковой бригады – на Фастов и 7-го корпуса – на Васильков. 9-му мехкорпусу наступать во втором эшелоне за 6-м корпусом и помочь ему развить успех. К исходу дня Фастов и Васильков должны быть освобождены!

В боевом приказе, полученном комкорами вслед за устным приказом командарма, были указаны маршруты следования каждого соединения, и войска армии начали стремительное наступление.

91-я бригада полковника И. И. Якубовского в ночь на 7 ноября достигла восточной окраины Фастова. Ее встретила сильным артиллерийским огнем немецкая зенитная дивизия, оборонявшая город. Комбриг принял решение частью сил обойти Фастов по тылам противника и нанести удар с севера, откуда гитлеровцы его не ожидали. Этот маневр помог танкистам ворваться на железнодорожную станцию и разгромить скопившиеся там вражеские эшелоны.

Геройски действовал на станции мех а ник-вод итель головной машины комсомолец сержант И. П. Боборыкин. Он первым вывел свой танк на перрон и перерезал ветку на Фастов-П, блокировав вражеские эшелоны на станции. Экипаж танка подавил огневые точки врага, уничтожив несколько пушек и автомашин с гитлеровцами. Затем танкисты включились в уличный бой и продолжали наносить противнику большой урон в живой силе и технике. Благодаря умелому маневрированию танк и экипаж остались невредимы. Отважному механи-ку-водителю Ивану Павловичу Боборыкину присвоено звание Героя Советского Союза. Этого высокого звания удостоены еще десять воинов бригады. Среди них – комбриг Иван Игнатьевич Якубовский, проявивший в ночном бою за Фастов высокую тактическую грамотность.

В сражении за Фастов танкисты захватили большие трофеи: 65 полевых и зенитных орудий, более 60 паровозов, бронепоезд, 22 эшелона с военными грузами... Захваченные у врага орудия они успешно использовали при отражении контратак на город.

...Полагая, что присутствие в войсках представителя фронта может ускорить ход событий, Н. Ф. Ватутин направил к нам заместителя командующего бронетанковыми войсками фронта генерала И. И. Петрова, который на «виллисе» подъехал к Фастову вслед за бригадой Якубовского. В это время комбриг переводил свой КП поближе к переднему краю, и генерал Петров не сразу его разыскал. Не зная, какое решение принял комбриг, и опасаясь, что тот упускает драгоценное время для начала атаки на город, генерал Петров отдал приказ вступить в бой подходящим к Фастову передовым частям 6-го гвардейского танкового корпуса.

Энергичный, неустрашимый человек, большой оптимист, наделенный умением быстро ориентироваться в обстановке, Иван Иванович Петров был нетерпелив и заражал своим нетерпением окружающих. Командующий фронтом Н. Ф. Ватутин и сменивший его на этом посту И. С. Конев постоянно направляли генерала Петрова в нашу армию как представителя фронта. Глубоко уважая Рыбалко, тот никогда не вмешивался в распоряжения командарма. Но поскольку Петров, как правило, находился в передовых частях армии, то старался принимать все зависящие от него меры к закреплению успеха, как это и случилось в Фастове.

Рыбалко также относился к И. И. Петрову с большим уважением, ценя его боевой опыт: Иван Иванович еще в гражданскую войну командовал знаменитым Таращан-ским полком в дивизии легендарного Щорса.

В боях за Фастов воинам бригады Якубовского не уступали в отваге и решительности и гвардейцы 6-го танкового корпуса. Так, когда в город входила 53-я танковая бригада полковника В. С. Архипова, десант автоматчиков спешился с головного танка и ушел в разведку. Командир отделения 19-летний сержант А. Н. Ляденко обнаружил в засаде две пушки. Смело атакуя врага, автоматчики уничтожили расчет одной из них, но в это время вторая подожгла их танк. Ляденко помог раненым танкистам выбраться из горящей машины и прикрыл их отход. Получив ранение, Ляденко все же продолжал разведку. Обнаружив в засаде немецкий танк, сержант забросал его гранатами, но вновь был ранен. Истекая кровью, самоотверженный воин продолжал вести огонь из личного оружия.

За подвиги в боях за Фастов Анатолий Никитич Ля-денко удостоен звания Героя Советского Союза.

С большим мастерством, стойко и мужественно сражался артиллерист А. В. Щербак из противотанковой батареи 52-й гвардейской танковой бригады подполковника В. Г. Гусева.

На подходе к юго-западной окраине Фастова восемь вражеских зениток обрушили огонь на нашу батарею. Тягач подтянул орудие Щербака к основанию высоты, и расчет на руках втащил его на гребень. Меткие выстрелы советских артиллеристов сразу же накрыли позицию зениток. Гитлеровцы засекли, откуда бьет орудие, и обстреляли его. Снаряд разорвался над огневой позицией, и весь расчет, кроме наводчика Щербака, погиб. Продолжая вести огонь, артиллерист уничтожил еще три немецкие зенитки.

Если к этому добавить ранее уничтоженные им три танка, два «фердинанда», пулемет, несколько десятков гитлеровских солдат и офицеров, то станет ясно, сколь внушителен боевой счет отважного наводчика. Александру Васильевичу Щербаку присвоили звание Героя Советского Союза.

К утру 7 ноября силами 6-го гвардейского танкового корпуса и 91-й отдельной танковой бригады город был полностью освобожден.

В Москве в честь освободителей Фастова прогремел салют. В приказе Верховного Главнокомандующего перечислялись отличившиеся в боях соединения и части, им присваивалось почетное наименование Фастовских. В войсках было по-праздничному оживленно, гвардейцы гордились высокой оценкой их ратного труда.

В то время, как 6-й гвардейский танковый корпус и 91-я отдельная танковая бригада вели бои за Фастов, главные силы 7-го гвардейского танкового корпуса отвоевывали у врага Васильков. О том, сколь стремителен был их натиск, свидетельствует хотя бы такой факт: на немецком аэродроме близ города наши танкисты захватили не успевшие взлететь десять вражеских самолетов.

Первыми в Васильков вошли 23-я гвардейская мотострелковая бригада полковника А. А. Головачева, 54-я гвардейская танковая бригада генерал-майора В. Т. Лебедева, 56-я гвардейская танковая бригада подполковника Т. Ф. Малика и 55-я гвардейская танковая бригада полковника Д. А. Драгунского.

О Давиде Абрамовиче Драгунском – ныне генерал-полковнике танковых войск, начальнике Высших офицерских курсов «Выстрел», дважды Герое Советского Союза – хотелось бы рассказать подробнее. Тогда у нас в армии он был еще новым человеком. Прибыл в дни перехода с Букринского на Лютежский плацдарм, но за короткий срок зарекомендовал себя хорошим команди-ром-танкистом. Его отличало сочетание трезвого расчета со смелой инициативой; решения принимал правильные и не боялся нести за них ответственность. Это и послужило Рыбалко основанием возложить на его бригаду сложную боевую задачу.

Мы с Павлом Семеновичем прибыли в освобожденный Васильков поздним вечером 7 ноября. Разыскали штаб бригады, выслушали доклад комбрига, и командующий приказал:

– На рассвете продолжайте наступление. Ваша задача прорваться в глубокий тыл противника и овладеть селом Паволочь. Организуйте оборону и ждите подхода главных сил армии. Обеспечьте стремительность – от этого зависит многое...

Командующий фронтом дал директиву: развивать наступление на Казатин и Бердичев, а для этого надо было обеспечить исходный пункт в районе села Паво-лочь. Смысл задания, данного бригаде Драгунского, именно в этом и заключался.

Путь бригады к Паволочи был труден. В этом направлении параллельными маршрутами отходили из Киева и Фастова войска противника, и Драгунскому, как ни старался он выполнить указание командующего – не ввязываться в бои по дороге,– приходилось то и дело отбиваться от контратак гитлеровских подразделений. Так, в одном из столкновений танкисты Драгунского разгромили тылы 25-й немецкой танковой дивизии, а затем в середине дня 8 ноября уничтожили ее штаб...

Бригада Драгунского приказ командующего выполнила. К исходу 8 ноября она вошла в Паволочь, а вслед за ней в село вступили и местные партизанские отряды, которые делили потом с танкистами все выпавшие на их долю испытания. Связи с корпусом, а тем более со штабом армии, у бригады не было. Последнее, что комбриг услышал по рации, было поздравление командарма с успешным выполнением задачи и его слова: «Громите врага в тылу, мы идем к вам...» – на этом связь прервалась.

Но армия не пошла на Паволочь. Не пошла потому, что Ставка отменила наше наступление на Казатин. Беспокоясь за судьбу отрезанной от остальных сил армии бригады, Рыбалко настойчиво искал выход из создавшегося положения. Но бригада находилась в глубоком тылу немцев, а наши части вели напряженные бои на другом направлении. Только через несколько дней Рыбалко самолетом смог направить Драгунскому' приказ прорываться на соединение с армией, указав направление движения.

Дни, проведенные в окружении, не сломили боевой дух воинов. Они стойко отражали атаки гитлеровцев, экономно расходуя боеприпасы. Наш У-2, с трудом пробившись через занятую противником территорию, приземлился в расположении бригады в самый критический для нее момент.

Прорыв танкистам дался нелегко. В пути комбригу пришлось уничтожить оставшуюся технику. Это решение было продиктовано суровой необходимостью, да и другого выхода, который помог бы спасти личный состав, он не нашел.

Прибыв спустя некоторое время в штаб армии, комбриг ожидал, что Рыбалко не одобрит его решение. Однако командарм, внимательно выслушав доклад, ободряюще произнес:

– Победу принесут люди, а техника – дело наживное.

Вскоре бригада, получив танки и другое необходимое вооружение, включилась в оборонительные бои в районе Фастова.

9-й мехкорпус, выполнив ближайшую задачу, утром 7 ноября сосредоточился в районе села Плесецкое. Командир корпуса генерал К– А. Малыгин сразу же прибыл к командующему и застал его сосредоточенно изучающим карту. Пригласив к ней комкора, Рыбалко приказал:

– 70-ю мехбригаду оставьте для обороны Фастова, остальными силами продолжайте наступление на Кожанку и Попельню. Потребуйте от людей бдительности: не исключены столкновения с отходящими частями противника.

Предупреждение командарма было не напрасным, и К– А. Малыгин вскоре сам в этом убедился.

Действуя в указанном направлении, корпус занял Кожанку. Наступила осенняя ночь – слепая, беззвездная. Уставшие после жарких боев за Киев и Фастов воины получили отдых и уснули крепким сном. На окраине села расположились бойцы батальона капитана Н. И. Симоненко. Рядом проходило шоссе, дальше из темноты проступали очертания заводского корпуса, в одном из помещений которого вместе с комкором разместились офицеры штаба 69-й мехбригады.

Казалось, ничто не предвещает опасности. Но кто из фронтовиков не знает, что нет ничего более тревожного на войне, чем тишина...

Внезапно шоссе вздрогнуло от разрывов гранат, загремели беспорядочные выстрелы – из пушек, минометов, автоматов,– окна завода осветились вспыхнувшим пламенем.

Схватка была недолгой, и когда генерал Малыгин с офицерами выскочил из помещения, все было кончено, лишь вблизи, на территории завода, пылала цистерна с горючим.

Что же произошло?

Водитель, решивший заправиться из этой цистерны, услышал на шоссе рокот моторов. Присмотревшись, определил: приближается вражеская колонна из двенадцати бронетранспортеров. Чтобы предупредить товарищей, выстрелил. В ответ гитлеровцы дали очередь и подожгли цистерну.

Капитан Симоненко быстро сориентировался, и его батальон обрушил на бронетранспортеры интенсивный огонь. Завязалась короткая, но жаркая схватка. Колонна была разгромлена.

Уцелевшие гитлеровцы сдались в плен и показали, что выбрали этот маршрут в полной уверенности, что в Кожанке находятся их войска. При той панике и неразберихе, которая царила в отступающих частях противника, это было неудивительно. А вот то, что наши воины так легко отделались – просто счастливая случайность.

Взятие Киева и Фастова открывало войскам 1-го Украинского фронта, которые нависли над северным крылом группы армий «Юг», реальную возможность для дальнейшего продвижения в западном и юго-западном направлениях. Немецко-фашистское командование, отдавая себе в этом отчет, в срочном порядке перебрасывало на* киевское направление все новые и новые силы из Западной Европы и с других фронтов. В районе Фастова и Белой Церкви скоплялись немецкие танковые дивизии. Пытаясь снова завладеть Киевом, гитлеровцы не отказывались и от мысли восстановить оборону по Днепру в целом.

Учитывая складывающуюся обстановку, командующий 1-м Украинским фронтом приказал Рыбалко приостановить наступление на Казатин и занять жесткую оборону в районе Фастова.

В эти дни Рыбалко постоянно находился в войсках. Лично проверял организацию танковых засад, противотанковых узлов сопротивления, создание минных полей на танкодоступных направлениях. Его присутствие, беседы с личным составом вселяли в бойцов уверенность в своих силах, возбуждали горячее стремление нанести врагу поражение и отстоять освобожденные районы.

В отражении непрерывных контратак противника большую роль сыграли самоотверженные действия инженерных войск армии. Сменивший погибшего М. В. Онучина полковник Матвей Поликарпович Камен-чук вместе с командиром 182-го армейского инженерномостового батальона майором Н. А. Жеребным под огнем противника организовали на подходах к Фастову минирование местности. А когда гитлеровцы разгрузили на станции Белая Церковь две свежие танковые дивизии н с ходу ввели их в бой, эти опытные военные инженеры создали минно-заградительные отряды, которые сорвали атаку противника и нанесли ему ощутимые потери. Уничтожение прорвавшихся к городу немецких танков довершили танкисты и артиллеристы.

В ожесточенных боях части и соединения нашей армии измотали противника и приостановили его контрнаступление на Фастов. Закрепляясь и усиливая оборону в занятом районе, мы продолжали сдерживать непрекращающийся натиск.

В ночь на 14 ноября по ВЧ на командный пункт армии позвонил Ватутин. Рыбалко доложил обстановку. Выслушав доклад, командующий фронтом поинтересовался:

– Как ведет себя противник? Имеете ли сведения о подходе новых танковых частей?

– Такими данными не располагаю, но противник ведет активную воздушную и наземную разведку боем,– ответил Павел Семенович.

Ватутин попросил командарма взять карту и ознакомил его с положением на центральном участке фронта:

– Не добившись успеха под Фастовом, немецко-фашистское командование сосредоточило в районе Корннн, Ходоров крупную танковую группировку. 13 ноября она перешла в контрнаступление и нанесла мощный удар по войскам фронта. Не считаясь с потерями, противник рвется к Брусилову, стремясь выйти на шоссе Киев – Житомир, с тем чтобы нарушить эту важную для нас коммуникацию и, расчленив наши войска, отрезать житомирскую группировку.

Слушая командующего фронтом и делая пометки на карте, Рыбалко поймал себя на мысли, что сейчас последует приказ на передислокацию. И действительно, Ватутин отдал распоряжение:

– Передайте занимаемую полосу обороны частям 38-й и 40-й армий. По мере высвобождения ваших танковых соединений ускоренным маршем проведите сосре– I доточение армии в район Плесецкое, Брусилов, Малин, Макаров, южнее Радомышля.

Через час армия пришла в движение.

...Стремясь выполнить приказ Гитлера – снова овладеть Киевом, ликвидировать Киевский стратегический плацдарм и отбросить советские войска за Днепр,– немецко-фашистские войска перешли в решительное контрнаступление. После жестоких боев они вступили в Житомир, всего семь дней назад освобожденный 1-м гвардейским чавкорпусом, генерала В. К. Баранова. Им удалось овладеть городами Черняхов, Коростышев, Брусилов. Гитлеровцы продвинулись по шоссе Житомир – Киев и стояли уже в 60-ти километрах от столицы Советской Украины.

В эти напряженные дни офицеры политотдела 3-й гвардейской танковой армии, политработники корпусов и бригад постоянно находились в войсках, помогали партийному и комсомольскому активу повышать боевой дух личного состава частей и подразделений, ободряли воинов и воодушевляли их личным примером. Призыв Военного совета «Отстоим родной Киев, не дадим врагу прорваться к Днепру!» нашел самый горячий отклик в сердцах гвардейцев.