Текст книги "Аллергия на убийства"
Автор книги: Сельма Эйчлер
Жанр:
Иронические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Какой милый, правда? – прошептала Эллен.
– М-м-м, – уклончиво отозвалась я.
Рот у Майка был широко открыт, в уголке губ собралась слюна, готовая заструиться по подбородку. «Милый»? Лично я выбрала бы иное слово.
– Пойдём не кухню, чтобы его не разбудить, – предложила я. Мы на цыпочках вышли из комнаты, уселись за кухонный стол и за чашечкой кофе поболтали о Майке, причём Эллен настаивала, что приглашение на свадьбу кузена ни о чём не говорит («но какой он чудесный, правда, тётя Дез?»), а я, из почтения к её возражениям, пыталась умерить свой энтузиазм.
Немного погодя она вдруг обронила:
– А я думала, что Стюарт тоже будет.
Тут я поведала, как весь уик-энд, пока мы были в Нью-Хоуп, меня грызло ощущение, что не всё у нас в порядке.
– Может, просто он был не в духе, предположила Эллен. – А может, ты себя накручиваешь. Если б его что-то тревожило – в смысле, насчёт тебя, – зачем бы ему вообще затевать эту поездку?
– Мы планировали её несколько недель назад. Мало ли что могло за это время случиться?
– Например?
– Господи, да встретил кого-то.
Эллен задумалась.
– Нет, вряд ли, – наконец ответила она без особой уверенности. – Но если ты правда чувствуешь – что-то не так, почему бы не позвонить ему и не спросить прямо?
Я сказала, что скорее всего так и сделаю.
– Расскажи про расследование, – попросила Эллен. – Как там дела?
– Да вроде бы всё уже.
– Как? Правда? А что случилось?
Введя её в курс дела, я подытожила:
– В общем, умываю руки. Всё, что в моих силах, я проверила и не обнаружила никаких улик в пользу версии моей клиентки, что это было убийство. Теперь надо набраться мужества, чтобы сообщить ей. Впрочем, знаю заранее: что бы я ни сказала, она всё равно не поверит.
– По-твоему, Тодд не мог этого сделать?
– Сделать мог кто угодно, просто я уверена, что никто не делал.
– Но то, как ужасно он обошёлся с фотографиями, разве ни о чём не говорит?
– А как же! Говорит о том, что он ненавидел Кэтрин, – а это и так все знают. А ещё о том, что он мерзкий гадёныш, что также всем известно. Больше ни о чём.
– Ну, раз ты так настроена… – Она умолкла.
– Что такое?
– Наверное, мне не следовало этого говорить, ведь я вообще была против того, чтобы ты занималась этим расследованием…
– Что тебе не следовало говорить? – Я начала выходить из себя.
Эллен набрала побольше воздуха и выдала:
– Ну ладно. Ты просто потрясающая сыщица – лучше я не знаю. – Неудивительно, если учесть, что я единственная сыщица, которую она знает. – Стоит вспомнить, как блестяще ты разрешила предыдущие дела. Но… сейчас… видишь ли… Я считаю, что сейчас ты не очень-то старалась.
– О чём ты? Конечно, старалась! – ощетинилась я. – С какой радости ты мне это говоришь?
– Послушай, тётя Дез, – и не сердись, – по-моему, этим делом ты занималась совсем не так, как всеми остальными.
– Как это понимать?
– Да очень просто: всё, что ты предпринимала, – за редким исключением – преследовало одну цель – доказать твоей клиентке, что не было никакого убийства, вместо того чтобы начать с предпосылки, что убийство было, а затем попытаться выяснить, кто его совершил.
– Что за чушь! – взвилась я. – Да когда я увидела эту рамку на полицейских снимках, я тотчас отправилась к…
– Я же сказала, что исключения были. Но в общем и целом, если хочешь знать моё мнение, ты не проявила должного старания.
– Ничего подобного! И уж, наверное, я в своём деле лучше тебя разбираюсь! – процедила я до того ледяным тоном, что племяннице впору было заболеть пневмонией.
– Не сердись. Но это правда. – Эллен бывает жутко упёртой. – А с собой ты мне ничего вкусненького не дашь, раз я в твоём чёрном списке? – с робкой улыбкой попыталась она разрядить обстановку.
Я поддержала эту шитую белыми нитками попытку сменить тему, и мы ещё немного поболтали, вполне дружески. Но на душе было муторно, слова Эллен больно ранили меня – тем больнее, что, по моему убеждению, она не ведала, о чём говорит. Так что я даже обрадовалась, когда в полдвенадцатого племянница разбудила Майка и они отправились домой. (И еды с собой я ей завернула, причём ничего убойного не подмешала.)
Около часа ночи я покончила с уборкой, а в двадцать минут второго была в постели. Но сон не шёл. Где-то я слышала, что лучшее средство от бессонницы – это встать, почитать, или посмотреть телевизор, или выпить горячего какао, или ещё что-нибудь. Но знать, что делать, – в моём случае ещё не значит делать.
Уже вторую ночь подряд я ворочалась в постели, пиная беззащитную подушку. Промучившись больше часа и выбившись из сил, я сдалась. Читать или смотреть ящик не хотелось, так что поплелась на кухню.
Какао в закромах не нашлось, поэтому я сварила кофе, да такой крепкий, что любой другой на моём месте не заснул бы после него неделю, и, прихлёбывая, задумалась о злобных и совершенно несправедливых нападках Эллен.
И чем больше думала, тем сильнее злилась. Да я сделал всё, что можно сделать, чтобы узнать правду о смерти девочки. И что эта нахальная соплячка Эллен вообще понимает в расследованиях?! Мало того, всё, что она об этом знает, она узнала от меня, а теперь, чёрт побери, взялась учить меня, как работать.
Однако куда горше мерзкого кофе была мысль, которая саданула мне промеж глаз, когда я споласкивала чашку: Эллен права.
Глава 17
К утру я созрела для покаяния и, как только встала, сразу же позвонила племяннице, чтобы наверняка застать её дома:
– Извини.
– За что?
– Вчера я вела себя как последняя свинья. Я всё обдумала, и ты была права насчёт того, как я веду это дело, – стопроцентно права.
Я почувствовала, как усердно Эллен пытается не высказать удовлетворения. И это ей почти удалось.
– Ну никогда не поздно исправиться, – чопорно отозвалась она.
– Знаю – и постараюсь. Так мы друзья?
– Конечно. Спасибо, что позвонила. Давай поболтаем вечер…
– Погоди, не так скоро. Хочу ещё кое-что прояснить.
– Что я такого сделала?
– Наоборот, не сделала. Когда Майк пригласил тебя на эту свадьбу?
Эллен что-то невнятно прошелестела в ответ.
– Что-что?
– На прошлой неделе, – робко призналась она.
– Почему не сказала мне?
– Честно?
– Нет, предпочитаю, чтоб ты мне соврала, – огрызнулась я.
– Ну, в общем, я собиралась рассказать, но сама же знаешь, как ты сразу начинаешь суетиться, фонтанировать и так далее. Я понимаю, что ты желаешь мне добра, – поспешно добавила племянница. – Но я не хотела, чтоб ты запугала Майка, вот и всё.
– В жизни бы ничего такого не сделала! – возмутилась я.
– Наверное, надо было сказать. Извини, если я тебя обидела, тётя Дез. Поверь, я не нарочно. Просто боялась, что ты раздуешь из мухи слона.
Ей-богу, порой ума не приложу, откуда Эллен черпает свои безумные идеи.
*
Едва переступив порог офиса, я позвонила Эвелине Корвин.
– А я как раз о вас вспоминала, – с чуть заметной ехидцей отозвалась она. – Есть новости?
– Ничего особенного, чистосердечно призналась я. – Но ещё многое надо проверить.
– Хорошо.
– Хотела попросить у вас парочку телефонных номеров: мужа Барри и няни Кэтрин.
– Номер Пола есть у меня в записной книжке, а телефон Терри спрошу у Луизы. Позвоню ей, а потом сразу вам.
И обещание своё она сдержала.
*
Терри Джиллиган теперь работала в одной семье в Дарьене, штат Коннектикут. Когда я представилась и сказала, зачем звоню, голос её сразу упал.
– Вы узнали, что случилось с Кэтрин?
И об этом меня спрашивает особа, которая, по моим сведениям, полагает, что Кэтрин умерла от лёгочного заболевания? С трудом удержавшись от комментариев. я ограничилась расплывчатой фразой:
– Пока ничего определённого. Вы не возражаете, если я к вам подъеду? Хотелось бы обсудить несколько моментов.
– Вряд ли я смогу вам помочь. Но буду рада поговорить, если вы считаете это нужным.
– Благодарю.
– Знаете, на выходные я собираюсь домой, к маме. Она живёт в пригороде Нью-Йорка, в Монтиселло. Не хотите приехать туда завтра?
Я велела ждать меня около полудня.
*
В субботу я встала рано, но одевалась дольше, чем предполагала (почему-то это давно никого, кроме меня, не удивляет). Мало того, что с выездом припозднилась, так ещё вдобавок дождь в то утро лил как из ведра и видимость на шоссе была близка к нулевой. Что и привело к столкновению трёх автомобилей, как следствие – скорость упала до черепашьей, а в итоге к Джиллиганам я подоспела аккурат к двум часам пополудни.
Меня встретила женщина с приятной улыбкой и жёлтыми, завитыми мелким бесом волосами.
– Вы, наверное, миссис Шапиро?
– Да-да. Извините за опоздание, но…
– Ой, что вы! Просто мы за вас волновались – слышали, что-то на шоссе приключилось.
– Да, но это случилось раньше. Часов шесть назад, если верить сборщику дорожной пошлины.
– Я Виола Джиллиган, мама Терри, – сообщила женщина, проводя меня из маленькой прихожей в гостиную. – Садитесь где понравится, – пригласила она, приняв у меня пальто. – Кофе хотите? Или чаю?
– Кофе – с удовольствием, если не трудно.
– Чего ж трудного? Пойду скажу Терри, что вы приехали.
Я уселась в удобное кресло напротив дивана и осмотрелась. Гостиная была небольшая и очень уютная, с кучей очаровательных, пусть и недорогих безделушек. Мебель, правда, далеко не первой свежести: обивка местами выгорела и протёрлась. Я и глазом не моргнула, как передо мной вырос лохматый пёс неопределённой породы. Откуда он взялся, понятия не имею, – словно материализовался из воздуха. Может, я попросту не заметила его, поскольку окраской он был точь-в-точь как старенький тёмно-рыжий ковёр, покрывавший большую часть пола.
Обнюхав мою ладонь, он (вообще-то я не знала, он это или она, – при такой мохнатости не разглядишь), поскольку тотчас водрузил обе лапы мне на колени и принялся добросовестно умывать меня длиннющим языком.
– Пуська! А ну брысь! (Пуська! Ого, кажется, он-то на самом деле она.) – В комнату вошла крупная девушка лет двадцати с небольшим. Пуська, невзирая на команду, продолжала моё омовение.
– Ну ты у меня сейчас дождёшься! – пригрозила девушка. (Язык не поворачивается назвать женщиной особу, не достигшую тридцати.)
Бедняжка Пуська, кажется, страдала глухотой.
– Хочешь, чтоб я натравила на тебя Филомену?
Тут собачка истерически пискнула и забилась под стол.
– Вы Дезире? – спросила девушка.
Я кивнула.
– А я Терри. – Она протянула руку. – Надеюсь, Пуська вас не напугала.
– Ну что вы, я обожаю собак! – Чистая правда. А ещё я очень люблю кошек. И давно собираюсь завести себе какое-нибудь домашнее животное. Но, учитывая, сколько времени я провожу вне дома, это было бы несправедливо по отношению к бедному созданию.
– Слава богу! – с улыбкой (совсем как у матери) сказала девушка. Она присела на диван, сложив руки на коленях и аккуратно скрестив ноги.
Если б меня попросили описать Терри Джиллиган одним словом, я бы выбрала «заслуживающая доверия» (хотя это два слова). Коротко постриженные каштановые вьющиеся волосы обрамляли простое лицо с большими и умными серыми глазами. Косметика по минимуму: бледно-коралловая губная помада и тонкий слой туши для ресниц – вот и всё, чтоб только дети не шарахались. А её кремовый джемпер и белая накрахмаленная блузка были мало того, что безукоризненной чистоты, но и без единой морщиночки. Ну и, естественно, удобные полуботинки – неотъемлемый атрибут образцовой няни. По крайней мере, в моём понимании.
– Заставить Пуську слушаться можно, только припугнув её нашей кошкой, – поведала мне Терри.
– Той самой грозной Филоменой?
– Ну да.
– Кошечка, наверное, ещё та.
– Да уж. – Терри улыбнулась. – Порой просто зверь. Скорее всего потому, что с ней самой в детстве жестоко обращались.
– Какой ужас! – Я участливо покачала головой.
– Не то слово. Однажды утром, несколько лет назад, мы нашли её возле чёрного хода. Бедняжка вся дрожала. Мама принесла ей молока, но киска даже не притронулась. Распласталась перед дверью без сил. Тогда мама, добрая душа, позвонила мужу моей сестры – он, к счастью, ветеринар – и попросила заехать к нам после работы. В общем, он осмотрел кошку, сказал, что у неё круп, и дал для неё лекарство. И ещё сказал, что у неё на теле подпалины и другие следы насилия.
– Как только люди до такого доходят?
– Уж не знаю. Мама приютила кошку, и с тез пор она живёт с нами, наводя ужас на всех, с кем общается. – Девушка глянула в сторону Пуськи и добродушно рассмеялась: – Особенно нашу бесстрашную собачку, которая забилась в угол.
Болтать с Терри было одно удовольствие. Но я только что провела пять часов за рулём, и не ради жизнеописания Пуськи и Филомены, какими бы симпатягами они не были. Однако перейти к интересующей меня теме я не успела. Что-то длинное и чёрное запрыгнуло на журнальный столик прямо рядом со мной, а оттуда взлетело ко мне на плечо. Кажется, я подскочила на полметра, но это отнюдь не обескуражило Филомену. которая принялась тереться мордочкой о мою щёку и упоённо мурлыкать. Животные меня любят, и это лестно – ведь говорят, наши четвероногие друзья хорошо разбираются в людях. Хотя… Стоит вспомнить кое-кого из двуногих, чьи домашние любимцы им всецело преданы, – и невольно усомнишься в универсальности этого правила. От философских размышлений меня отвлекла острая боль в правом плече. Видите ли, пару секунд Филомена высказывала мне своё расположение, а потом принялась ритмично вонзать когти в мою плоть.
– Тереза! Сними животное с бедной миссис Шапиро! – Это вскричала Виола, осторожно приближаясь с подносом. Две чашки кофе источали божественный аромат. к ним присоединился сандвич в компании печенья и молочника.
Терри поспешно вскочила, чтобы заняться острой проблемой на моём плече. Однако её попытки «снять животное» были встречены злобным шипением и яростным рычанием, в котором я безошибочно уловила парочку отборных кошачьих ругательств.
Опустив поднос на журнальный столик, Виола взяла дело в свои руки. Плеснула на блюдечко молока из белого молочника и, вытянув угощение перед собой, стала пятиться к двери, громко чмокая при каждом шаге.
Она была уже у порога, когда пушистое создание спрыгнуло с меня, чудом не задев поднос.
– Сейчас принесу вам ещё молока, – крикнула нам Виола из коридора, куда за ней уже ринулась норовистая Филомена. И минуты не прошло, как хозяйка вернулась с полным молочником. – Ну как вы? – участливо справилась она у меня.
– Нормально. Спасибо, что избавили от эполета.
Виола озадаченно нахмурилась. Хихикнув, дочка пояснила:
– Ну знаешь, мам, украшение, которое офицеры носят на плечах.
Судя по всему, Виола так и не въехала в мою милую шутку. Чуть приподняв брови, она сказала:
– Надеюсь, вы любите ветчину, Дезире.
– Люблю. Но право же, не стоило так хлопотать.
– Когда вы в последний раз ели? – строго спросила она. (Если честно, я умирала с голоду.) – Вот-вот. Ну ладно, не буду вам мешать. Пуську забрать?
Вообще-то Виола спрашивала у Терри, но я, со своим длинным языком, тут же вылезла:
– Ой, да пускай остаётся! Она нам совсем не мешает.
Так что, как ни крути, в том, что случилось дальше, винить мне, кроме себя, некого.
Терри терпеливо дожидалась, когда я разберусь с сандвичем. Затем, пока мы отдавали должное изумительному овсяному печенью с изюмом, испечённого её матушкой. Мне подумалось, что неплохо бы начать задавать вопросы, ради чего я, собственно, и приехала.
– Как долго вы работали у Корвинов?
– Чуть больше двух лет.
– Как я понимаю, вы были с Кэтрин в то утро, когда её чуть не сбила машина.
– Да, верно. И если б она погибла, это было бы на моей совести.
– Миссис Корвин – миссис Эвелина Корвин – говорила, что вы себя вините, но, по её словам, больше никто так не думает.
– Когда я увидела мчащуюся на Кэтрин машину, то впала в ступор, просто шевельнуться не могла. Вместо того, чтобы резко оттащить девочку назад, стояла будто парализованная.
Несколько последующих минут я пыталась убедить Терри в том, что её реакция была совершенно естественной, пусть и не самой удачной.
– Кроме того, Кэтрин тогда не пострадала. Зачем же вас так себя изводить?
– Потому что, когда родители доверяют тебе своих детей, ты обязана их оберегать. Меня теперь терзает мысль, что однажды может случиться что-то подобное, а я снова врасту в землю.
Развеять её страхи я не успела, хоть и собиралась. По комнате вдруг разлился отвратительный запах. Я старалась не смотреть на Терри – наверняка она ужасно смущена.
– Извините, – виновато пробормотала она. Я не знала, что ответить. Сказать, что всё о’кей? Или лучше сделать вид, будто понятия не имею, о чём она толкует? – У Пуськи больной желудок.
А я и думать забыла о Пуське! Узнав, что источник вони – она, сперва я испытала огромное облегчение. Но затем подумала: ни фига себе радость – оказаться в замкнутом пространстве с собакой, страдающей газами! Я раздражённо покосилась на Пуську, которая по-прежнему лежала под столом, обратив к нам свою тыльную часть. И как вам это нравится! Навоняла так, что глаза на лоб лезут, и при этом дрыхнет себе, понимаете, без задних ног!
Дышать я постаралась только по необходимости.
– Итак, на чём мы остановились? Кажется, вы говорили, что боитесь ещё когда-нибудь врасти в землю.
– Да, но это моя проблема. Вы же приехали в такую даль не за тем, чтобы поработать моим психотерапевтом.
– Нет, но я вас понимаю. Может быть, хотите поговорить об этом? Я умею слушать.
– Вы очень любезны, но я в порядке. Правда, иногда приходится напоминать себе, что, от чего бы Кэтрин ни умерла, по крайней мере это случилось не при мне. И за то спасибо.
– Вы сочли инцидент с машиной несчастным случаем?
– Ну…
Выждав чуток, я решила ей помочь:
– Как я поняла, теперь у вас появились сомнения.
– Да, наверное. Хотя… Понимаете, я ничего толком не видела. всё произошло в считанные секунды. Я решила, что водитель пьян. Или просто неосторожен. Мысль, что кто-то желал зла такому ангелу, как Кэтрин, казалась мне в то время абсурдной. Но чем больше я об этом думаю, тем отчётливее понимаю, что могла ошибаться.
– Изменить мнение вас заставило что-то конкретное?
Девушка подняла на меня грустные глаза:
– Кэтрин мертва.
Я перешла к другим вопросам, поинтересовалась, не приходит ли ей в голову какая-либо причина, по которой кому-то понадобилось бы убрать девочку.
– Любая причина, как бы она ни была притянута за уши.
– Нет, ничего. Такой милый, чудесный ребёнок!
Я спросила, какой матерью была Донна.
– Добрая, очень заботливая.
– Скажите… – Я ведь не имела права начисто игнорировать намёки Тодда. – Вам не казалось, будто Донна что-то скрывает?
– Ну что вы! Она очень открытый человек. – Пауза. – Простите, но я не совсем понимаю, куда вы клоните.
– Признаться, я тоже.
Затем мы поговорили о Барри.
– Миссис Лундквист очень занятая женщина, поэтому не могла проводить с Кэтрин много времени, но по моим наблюдениям, она очень любила девочку.
Далее перешли к Тодду.
– Полагаю, всем известно, как он относился к Кэтрин, – начала я.
– Да он этого и не скрывал.
– Как вы думаете, Тодд мог убить её?
Мысль, очевидно, была для Терри не нова, поскольку ответила она без колебаний:
– Честно говоря, порой Тодд производил впечатление не совсем… нормального. Но при том что ему доставляло удовольствие портить Кэтрин жизнь, я всё-таки не могу представить его в роли убийцы. Более того, на мой взгляд, это бы ему испортило удовольствие, он ведь лишался своей забавы. И потом, случай с машиной… здесь он уж точно ни при чём.
– Конечно, но если Кэтрин действительно убили, отсюда вовсе не обязательно следует, что эти два события как-то связаны.
– Да, возможно, – согласилась Терри. Но было видно, что она в это не верит. Если на то пошло, я и сама не верила.
Как бы то ни было, я узнала всё, что хотела узнать. Вдобавок Пуська повторила свой милый фокус, и я отчаянно жаждала свежего воздуха. Так что решила закругляться.
Через несколько минут Терри с Виолой провожали меня к машине и я благодарила их за терпение и гостеприимство. И тут из кустов выскочила Филомена с прощальным подарком – дохлой мышью. Аккуратно положив передо мной эту дрянь, она молнией метнулась прочь.
Только не говорите, что подлая кошка проделала такую пакость от доброты душевной, без задней мысли. В жизни не поверю.
Знаете, мне по-прежнему хочется завести домашнего любимца. Только теперь я всё сильнее склоняюсь к рыбкам гуппи.
Глава 18
Итак, наконец-то мне попался человек, который – помимо моей клиентки, разумеется, – всерьёз рассматривает возможность и даже вероятность того, что Кэтрин Корвин была убита. (Инсинуации Тодда, само собой, не в счёт.) Вопрос в том, насколько можно доверять подозрениям Терри? По её собственному признанию, лишь задним числом – после смерти Кэтрин – она увидела в ином свете едва не ставший несчастным случай с машиной.
Хорошо, допустим, из своей поездки в Монтиселло я ничего не вынесла – кроме того, что рыбка – отличное домашнее животное. Но ведь остаётся ещё Пол Лундквист, бывший муж Барри, которого тоже надо расспросить. Мало ли что я от него узнаю…
Нет, определённо, выволочка, которую мне устроила Эллен, изменила мои взгляды. «Всякое бывает, – сказала я себе. – Начнёшь искать убийцу – и, чего доброго, найдешь».
*
На следующее утро, дождавшись благоприятного часа, я попыталась связаться с Полом Лундквистом. (По-моему, десять сорок пять – это очен пристойно, даже для воскресенья.) К несчастью, оказалось, что даже чересчур, поскольку дома я его уже не застала. Оставила сообщение на автоответчике: дескать, я частный детектив, работающий на Эвелину Корвин, и буду признательна, если он свяжется со мной как можно быстрее. Лундквист позвонил в десять вечера.
Голос приятный. Дружелюбный, но не слишком, если вы меня понимаете. Никогда б не подумала, что этот парень бросил свою жену ради какой-то потаскушки.
– Извините, что не перезвонил раньше, но я весь день провёл с сыном. Вернулся домой пять минут назад. Так вы расследуете смерть Кэтрин?
– Да. И хотела спросить, не уделите ли вы мне пять минут своего времени. Надо кое-что уточнить.
– Конечно. Правда, боюсь, мне особенно нечего рассказывать.
Однажды кто-нибудь мне ответит: «Ну разумеется, я с вами встречусь. У меня для вас куча важной информации». Когда-нибудь. Только, возможно, не в этой жизни.
В общем, Лундквист предложил заехать ко мне в офисе завтра вечером после работы.
– Где-то в шесть – шесть пятнадцать. – И поспешно добавил: – Если вам удобно.
Мне – более чем.
*
Пол Лундквист оказался высоким – не настолько, как избранник моей племянницы, но всё равно высоким. У него был длинный нос, рябоватое лицо и маленькие карие глаза. Более того, он служил живым примером самых нелестных физических изменений, которые творит с людьми средний возраст. Светло-каштановые волосы уже начинали редеть, в то время как брюшко начинало выдаваться вперёд. Кроме того, по всем признакам, он готовился обрести полновесный второй подбородок. Однако, несмотря на всё это – и на моё предвзятое отношение, – я решила, что этот мужчина не лишён привлекательности. Держался он приветливо и непринуждённо. И маленькие карие глаза смотрели с теплотой. В целом Пол Лундквист произвёл на меня впечатление добродушного и покладистого человека.
Извинившись за опоздание (он появился в полседьмого), Пол сел.
– Провозился с клиентом дольше, чем предполагал. Надеюсь, я не разрушил ваши планы?
Что-то слишком внимательный и предупредительный, этот человек, обманывавший свою жену.
– Не волнуйтесь, у меня масса времени, – сообщила я, разглядывая его отлично сшитый серый костюм и серо-малиновый галстук. Интересно, чем он зарабатывает на жизнь?
– Я коммерсант, – ответил Пол на мой незаданный вопрос. – Торгую лекарствами. – И, когда я кивнула: – Так о чём вы хотели поговорить?
О чём? Обсудить его мерзкого, лживого сынка, а также крушение его брака. Но, сами понимаете, к таким темам надо подъезжать издалека.
– Как часто вы видитесь с Тоддом? – Почему-то я спросила это жестче, чем собиралась, словно обвиняла человека в манкировании своими родительскими обязанностями.
Если Лундквист и обиделся, то виду не подал.
– Не реже чем раз в неделю. Иногда чаще, – несколько озадаченно ответил он, видимо пытаясь сообразить, какое отношение имеет частота его встреч с сыном к смерти девочки.
– Значит, вам должно быть известно, что Тодд склонен провоцировать людей. – Я хотела по возможности не клеймить маленького монстра, но при этом выразиться ясно. Так что сказала это беспечно, с подобием улыбки.
– Тодд любит выводить всех из себя, – признал папаша, смущённо хмыкнув.
– Как по-вашему, есть ли в его россказнях хоть крупица правды?
– Вы об этих шокирующих откровениях, которыми он обожает делиться?
– Именно.
– Ну время от времени он говорит правду, только разумеется, приукрашенную. Но чаще всего его байки – враньё чистой воды. У моего сына богатое воображение. (Какое иносказание!) – Взгляд Лундквиста сделался напряжённым. – Наверное, всё это… проблемы Тодда… виной всему развод. Он очень тяжело это пережил… – Тут его, видимо, осенило. – Вы имеете в виду какие-то конкретные истории?
– К примеру, он намекал, что Донна Корвин скрывает некую страшную тайну.
Лундквист покачал головой:
– Такого я от него не слышал. На вашем месте не стал бы обращать внимания.
– Вы говорите, что гнус… поведение Тодда является результатом вашего разрыва с его матерью?
– Не совсем. Он всегда был трудным ребёнком, чуть ли не с рождения. Но распад семьи на него сильно повлиял.
– Наверное, вас терзает чувство вины, – сказала я и поёжилась.
Пол Лундквист нахмурился:
– Порой мы не властны над событиями.
– Насколько я поняла, та… э-э… особа, с которой вы связались, когда были женаты, больше не с вами?
Тут Пол побелел. На миг мне показалось, что сейчас он встанет и уйдёт. Однако через несколько секунд мистер Лундквист уже взял себя в руки.
– Не представляю, какое отношение это имеет к смерти Кэтрин. Но вы правы – мы уже расстались. Полагаю, Барри посвятила вас во все подробности.
– Она только сказала, что вы оставили её ради более молодой женщины. А потом её подруга, Сондра Кинг, обмолвилась, что вы с той женщиной расстались. – Я заметила, как напрягся его подбородок при упоминании Сондры. – Кажется, вы не особенно жалуете миссис Кинг.
– Не хотел это демонстрировать. – Уголки губ Лундквиста на долю секунды изогнулись в невесёлой улыбке. – В общем-то я её почти не знаю: один раз всего и видел. Но она меня, что называется, достала.
– Странно – насчёт того, что видели только раз. Ведь она давно дружит с вашей бывшей женой, как мне сказали.
– Да, но они сошлись по работе – там-то в основном и виделись. А однажды Барри пригласила её к нам на выходные, тогда мы жили на Лонг-Айленде. И два дня с Сондрой Кинг, скажу я вам, – это более чем достаточно.
– Почему же?
– Во-первых, кормить её надо было особым образом – она помешана на здоровом питании. Перед её приездом мы с Барри как психи бегали по магазинам, чтобы запастись продуктами, которые мадам изволит кушать. Во-вторых, она весь уик-энд ходила кислая и перекошенная, потому что забыла взять с собой любимую блузку. А в довершение всего, Сондра до чёртиков самоуверенная. – Видимо, сообразив, что этот пункт стоит прояснить, Пол продолжал: – В субботу вечером мы позвали на чай несколько человек, и она завела беседу о политике – умней ничего не придумала. Мы из кожи вон лезли, но отвлечь её от этой темы не сумели. В результате Сондра оскорбила двух наших близких друзей, поскольку те не разделяли её восторгов по поводу какого-то типа который куда-то там баллотировался.
Я была поражена. Никогда б не подумала такое про Сондру Кинг. Правда, она не ела сладкого – что, впрочем, в моих глазах отнюдь не делало её сторонницей здорового питания. Но в остальном… Как будто Пол рассказывал мне совсем о другой женщине, а не о той Сондре Кинг, которая потчевала меня кексами на прошлой неделе. Что я и озвучила.
– Понимаю, – ответил Лундквист. – Поначалу она мне показалась вполне симпатичной. Очень прямая, простая в общении. Но уже через час… – Резко осёкшись, он сгорбился. – Послушайте, я не говорю, что Сондра плохой человек. Наверняка она достойная особа и всё такое. Суть в том, что я не в силах был её терпеть. – И поспешно пояснил: – Не то чтобы я её недолюбливал, просто не выносил, понимаете?
– И впредь вы не разрешали Барри приводить её в дом?
– Разрешал? Вы шутите! – Он нервно, жёстко усмехнулся. – Чтобы я что-то разрешал или не разрешал Барри – так даже вопрос никогда не стоял. Нет, просто мне повезло. Кажется, у этой всезнайки аллергия, в том числе и на цветы. И к счастью, у нас был чудесный сад. Так что её первый визит стал последним.
Мне ничего не оставалось, как задать вопрос, к которому я давно подбиралась:
– Знаю, что это не моё дело, но…
– По-моему, до сих пор вам это не мешало, – съехидничал Лундквист. Правда, с улыбкой. – Так что валяйте, спрашивайте.
Я собралась с духом:
– Помимо вашего увлечения другой женщиной, было что-то ещё, какая-то иная причина вашего развода?
– С чего вы взяли? – спросил Лундквист. Спросил вроде бы ровным голосом, который ну никак не вязался с густой краской, медленно заливавшей его лицо и шею. (Краска вины? Смущения? Или же обычной досады, оттого что лезут в его личную жизнь?)
– Ну, Тодд на что-то такое намекал, – призналась я, возможно и сама слегка порозовев.
– Тодд? И вы ему поверили? Как не стыдно, миссис Шапиро. – И, не успела я вставить и словечка в свою защиту, повторил упрёк, на сей раз помягче: – Как не стыдно…
Глава 19
Лишь на следующее утро я поняла своё непростительное упущение. Невероятно, до чего я небрежна! Но факт остаётся фактом: до сих пор я не удосужилась задать Николасу, шофёру Донны Корвин, один-единственный вопрос о событиях того дня, когда умерла Кэтрин. Да и обо всём остальном, если уж на то пошло.
Значит, Эллен была права на все сто!
Мысленно надавав себе тумаков, я набрала телефон городской резиденции семейства Корвин.
Услышав мой голос, Луиза, похоже, одеревенела. Экономку явно не обрадовало, что я всё ещё разнюхиваю и копаюсь в трагедии этой семьи. По её убеждению – зря теряю время.
– Николас только что уехал по делу, – ответила она, когда я сказала, что хочу поговорить с её мужем. – Что-то случилось?
– Нет-нет, просто кое о чём нужно спросить.
– Он скоро вернётся, – неохотно добавила она.
– Вы не попросите его связаться со мной?
– Да, конечно.
Шофёр перезвонил примерно через час:
– Моя жен… Луиза сказала. вы хотели меня о чём-то спросить. – Я уловила у него лёгкий акцент, такой же, как у его супруги.
– Да. Хотела прояснить пару моментов.
– Ради бога. Чем могу помочь?
– Лучше бы не по телефону. Ничего, если я заеду к вам сегодня? Это совсем ненадолго.
