Текст книги "Блэквуд (ЛП)"

Автор книги: Селия Аарон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Гаррет не обманывал, когда говорил о том, что ему не хватало кулинарного мастерства. Я с трудом проглотила завтрак из пережаренной яичницы и сухих тостов. Гаррет исчез, пока я ела, и вернулся только через полчаса после того, как я закончила.

– Мне нужно в туалет, – призналась я и глянула на дверь, которая, как я подозревала, вела в ванную.

Он наклонился и поднял мой поднос, затем поставил его на широкий комод.

– Я боялся, что ты скажешь что-то подобное.

– Что, ты никогда не ходишь писать? – поинтересовалась, пытаясь побороть неловкость, но она начала одолевать меня.

– Конечно, но я могу сделать все это самостоятельно, в отличие от некоторых любопытных маленьких девчонок, – ответил он, вернув обратно ухмылку.

– А! Во-первых, я взрослая женщина, а не маленькая девочка, – ответила я, повысив голос; раздражение взяло верх над страхом. – Бэ: не пошел бы ты, сам знаешь куда. Вэ: если бы ты отпустил меня, у тебя не было бы этой проблемы.

– Ты забыла «Гэ».

Я растерянно моргнула, не понимая, то ли он такой простой и прямолинейный, то ли тупой.

– Гэ?

– Тебе действительно нужно добавить «Гэ», – он схватил моё одеяло и сдернул его.

– Эй!

Я потянулась за ним, но моя нога отозвалась вспышкой боли. Я откинулась назад и сделала глубокий вдох, пытаясь подавить тошноту

– Ты можешь идти?

Я хмуро посмотрела на него.

– Разве похоже, что могу?

– Пит будет должен мне за это, – пробормотал он, наклонился и с удивительной нежностью просунул одну руку мне под спину, а другую под бёдра.

– Кто такой Пит?

– Шериф Кроу, – пояснил он, легко поднял меня и направился в ванную.

Я вцепилась в его рубашку, пока моё тело приспосабливалось к переменам, сердце билось неровно, пульс участился, а нервы в ноге предупреждали меня о травмах новыми, мучительными способами.

– Ой, кажется, мне что-то нехорошо.

– Боже, он точно мой должник, – он остановился и обнял меня, когда я зажмурилась и попыталась побороть тошноту. – Просто дыши. Дыши через нос. Вдох... выдох. Давай, повторяй за мной.

Его грудная клетка стала медленно вздыматься, и я последовала его примеру, сделав глубокий вдох и выдох вместе с ним. Он стоял там, просто обнимая меня и делая вдохи несколько мгновений, пока я не кивнула.

Я взглянула на него и с удивлением обнаружила, что беспокойство борется в нём с раздражением. Проговорила:

– Спасибо. Мне уже лучше.

– Не за что, – ответил он. Эти слова прозвучали неохотно, как будто он не желал их произносить. – Давай сделаем это, – он пошел дальше медленно, осторожно неся меня через дверь в маленькую ванную комнату. – У меня в комнате есть немного хорошей дряни. Надо было раньше подумать об этом, – нахмурился он. – В любом случае, как только твой желудок успокоится – возможно, за обедом – я принесу тебе несколько таблеток, хорошо?

– Окей, – ответила я, хотя не знала, что он имел в виду под «хорошей дрянью», но я готова была принять всё, что угодно, если бы это притупило мою боль.

Он опустил меня на унитаз. Я держалась за его руки, затем отпустила, как только почувствовала, что не упаду.

– Твои трусики, – проговорил он, указав на бирюзовую ткань на моих бёдрах.

– Что? – спросила я, склонив голову набок, и взглянула на него.

– Тебе нужна помощь, чтобы снять трусики?

Он сказал это так, как будто не было ничего особенного в том, чтобы раздеть совершенно незнакомого человека.

– Нет, – ответила я и помотала головой так сильно, что меня снова замутило. – Я могу это сделать. Просто ненадолго оставь меня одну, пожалуйста.

– Конечно, – он попятился, врезался в ванну с ножками в виде когтистых лап, затем откашлялся и вышел, закрыв за собой дверь.

Он оказался добрым. Всё такой же грубый и нечитаемый, он тем не менее был добр. Я этого не ожидала. Во время подготовки к экспедиции я изучила всех, кто был связан с Блэквудом. Из всех людей труднее всего было понять Гаррета. Его мать умерла, когда ему было десять, а отец – когда Гаррету было двадцать четыре.

У родителей была хорошая история без темных пятен. Оба они выросли в этом округе и рано поженились, мистер Блэквуд был богат, а миссис Блэквуд красива. Продолжить род и завести детей они решили намного позже, их первый ребенок родился, когда миссис Блэквуд было сорок лет. Кроме того, что они были членами семьи Блэквуд, я не нашла ничего, у них не было никакой связи с моим отцом, по крайней мере, я не смогла обнаружить, особенно учитывая, что они уже были мертвы, когда он пропал без вести.

Их трое детей были гораздо интереснее. Лилиан, Гаррет и Харт были гордостью округа. Лилиан выигрывала все конкурсы, в которых когда-либо участвовала, Гаррет был самым умным и способным в семье, а Харт был милым ребенком. Я внимательно изучила статьи о них в местной газете, пытаясь найти любые зацепки, какие только можно было. Откуда они знали моего отца и какую роль сыграли в его смерти?

Хотя кусочки головоломки были разрознены, а некоторые из них поблекли со временем, я всё еще хорошо представляла, как будет выглядеть законченная целая картина. Почему-то я точно знала, что в самом центре изображения будет Лилиан Блэквуд, и взглянет оттуда на меня своими ярко-зелеными глазами с озорной улыбкой.

***

Остаток утра я провела в постели. Каждый раз, когда я набиралась смелости, чтобы попытаться свесить ноги с кровати, боль останавливала меня.

Все, что я могла делать, это смотреть, как вращается вентилятор, или изучать два выцветших портрета на стенах. Комната выглядела мило, хотя там не помешало было хорошо убраться и вытереть пыль. Светло-зеленые обои, высокие потолки и темные полы создавали все условия для хорошей гостевой комнаты, на оформление которой кто-то не пожалел времени и украсил. Я была уверена, что этот кто-то был не Гаррет Блэквуд.

Хотя возраст дома выдавали пятна на потрескавшейся штукатурке и выцветших шторах, он всё ещё казался живым. Почему некоторые старые дома стали сухими и мертвыми, крыша провалилась, а стены рухнули, в то время как другие сохраняли душу и ощущение жизни?

Старый дом оказался моим союзником и помогал мне, потому что половицы в прихожей непременно скрипели. Я смотрела на улицу, любуясь солнечным днем, когда звук предупредил меня о приближении Гаррета.

– Вот твой обед.

Он держал в руках широкую тарелку, на которой было навалено больше еды, чем я могла съесть за два приема. Жареный стейк по-деревенски, картофельное пюре и зеленая фасоль – всё это горячее и заставляло мои вкусовые рецепторы петь.

– Кто приготовил эту вкуснятину? – я выгнула бровь и поерзала на кровати.

Он положил поднос мне на колени. Его ногти снова потемнели, кончики пальцев стали грязными и черными.

– Я готовил.

– Правда?

– Нет, – ухмыльнулся он. – Бонни заходила, когда услышала, что ты здесь лежишь. Так на меня нехорошо посмотрела, аж мороз по коже, – он отступил назад, затем полез в карман. – Пока я не забыл, вот обезболивающее! – сказал он, наклонился и бросил две белые порошкообразные таблетки на край подноса. – Сначала поешь немного. Это сильно ударит тебе в голову, если не поешь.

– Она не поднялась, чтобы повидаться со мной? – спросила я. Мои самые близкие друзья были в трех часах езды отсюда, исследуя места раскопок в Теннесси. Было бы неплохо с кем-нибудь поговорить. С кем-то ещё, кроме Гаррета. Но меня ободрила новость о том, что люди знали, что я здесь. Может быть, Гаррет все-таки не собирался меня расчленять.

– Тай не простил бы ей, если бы она пропустила обеденный час-пик во время ланча.

– Час-пик? – я схватила нож и вилку. – Я никогда не видела больше четырех человек в закусочной одновременно.

– Да, верно. Тут это час-пик! – он невозмутимо выпрямился и скрестил руки на груди.

Я невольно рассмеялась.

Что-то смягчилось в его глазах, и я поняла, каким красивым мужчиной он был. Борода и волосы не могли скрыть мужчину под ними, с таким пронзительным взглядом синих глаз и чувственным ртом. Я заставила себя отвести взгляд. Не время для подобных мыслей, особенно когда я не была уверена, можно ли доверять Гаррету. Я взглянула на отметины на своих запястьях. «Определенно нельзя доверять».

Я начал резать свой стейк.

– Спасибо за еду.

– Не привыкай к этому. Ты снова будешь есть мою стряпню сегодня вечером. – ответил он. Его мягкость исчезла так же быстро, как и появилась.

– Эй, ты спрашивал шерифа о моей машине?

– Нет, думаю, он скоро зайдет сюда, и ты сможешь сама пожаловаться ему на всё сразу. Твоя машина, твой телефон, моя борода, и всё такое, – он повернулся, чтобы уйти. – Прими таблетки. Я осмотрю твои повязки, когда вернусь за подносом, – проговорил он, вышел и закрыл за собой дверь.

Я засунула запасную подушку за спину и устроилась на кровати. Самое главное было поправиться настолько, чтобы продолжить мое расследование. Я съела столько еды, сколько в меня влезло, а затем проглотила таблетки.

Обеденное время и сам день пролетел незаметно, и я сквозь сон почувствовала, что Гарретт обрабатывает раны и заменяет бинты на моей ноге и ступне.

Всякий раз, когда я засыпала, мой отец был со мной. Иногда это было повторением воспоминаний – он махал мне на выпускном в средней школе, он надевал свою бейсболку «Брейвз», когда смотрел игру, он целовал мою маму в губы после того, как выпил и появился в доме без приглашения. Иногда я видела его сидящим в своей ржавой машине в лесу, курящим сигарету и наблюдающим, как я прохожу и осматриваю повреждения.

Независимо от того, в каком сне он мне снился, две вещи всегда были неизменными: его рубашка была залита кровью, и на его лице была улыбка.

Глава 10

Прошло два дня, прежде чем я смогла пойти в туалет без помощи Гаррета, затем еще два дня, прежде чем я смогла принять ванну, перекинув ногу через бортик. К тому времени я уже не могла выносить запах своих собственных подмышек и обнаружила новый повод восхищаться Гарретом. Он послушно ухаживал за мной и никак не комментировал то, что мне отчаянно необходимо помыться.

Я вздохнула, легла на спину и положила голову на край ванны, окуная тело в теплую воду полностью.

Гарретт по-прежнему держал дистанцию, его отношение ко мне оставалось отстраненным и теплело только в редкие моменты ироничного юмора. Шутки были такими короткими и сухими, что я не всегда была уверена, шутит ли он или просто говорит что-то, чтобы заставить меня замолчать. Каждый раз, когда я чувствовала, что у нас с ним что-то получается, он резко уходил и не возвращался, пока не наступало время обеда – отвратительного, когда готовил он сам, или восхитительного, когда приносила Бонни.

Я не знала, как долго отмокала, прежде чем услышала знакомый скрип.

– Гаррет?

Предполагая, что он не появится до обеда, я оставила дверь в ванную комнату открытой. В ванне была просто вода без пены, которая могла бы скрыть мою обнаженную фигуру, хотя не знаю, почему я вдруг застеснялась. Он уже успел в подробностях рассмотреть моё тело, пока менял мне бинты и носил в ванную. Его пальцы задерживались на моей коже с каждым разом всё дольше, его объятия становились всё крепче.

– Элиза? – позвал мужской голос.

Я выпрямилась в воде и выругалась на себя за то, что не положила полотенце поближе.

– Кто там? – спросила я.

– Шериф Кроу.

Я расслабилась, прислонившись к фарфоровой стенке ванны.

– Привет. Я в ванной.

– Ой! – скрип прекратился. – Извини за это вторжение.

– Нет, все в порядке. Я рада Вас видеть, – ответила я, уставившись на дверь. – Ну не совсем видеть...

Он рассмеялся:

– Я понял, что ты имеешь в виду. Как ты, выздоравливаешь? Я собирался приехать раньше, но пару дней назад произошел несчастный случай на охоте, который я должен был расследовать. Это отняло у меня слишком много времени. Лен – я имею в виду, мэр Фримен – устроил мне головомойку, когда услышал, что я до сих пор так и не доехал сюда.

– У меня дела идут уже лучше. Но я бы хотела получить свой мобильный телефон.

Он кашлянул:

– Я уже связывался с твоим профессором. Он рад, что с тобой всё в порядке. Мы не нашли никого из членов семьи, кого можно было бы уведомить. Он сказал, что ты не рассказывала о своем отце, а твоя мать умерла...

– Отлично, но я хочу свой телефон, – ответила я. Разочарование просочилось в мой голос. Что еще профессор Столлингс рассказал шерифу? Раздражение и досада смешались у меня в душе, когда я подумала, насколько беспомощной я была под крышей Блэквуда. – Мне нужен мой телефон.

Он вздохнул:

– Я поговорю с Гарретом. Я верю, что он вернет его. Я прошу прощения за это, Элиза. Просто я знал, что ты в хороших руках, и не хотел, чтобы кто-то плохо думал о моем округе. Лен решил, что тебе не нужно отвлекаться...

– Никто и не ожидал, что Вы будете контролировать диких кабанов. И тот способ, который я выбираю, чтобы отвлечься, – это моё дело, а не мэра Фримена. И Вам не нужно было оставлять меня здесь с... с ним.

Половицы снова заскрипели – он подходил ближе.

– Он ведь ничего тебе не сделал, не так ли?

Я покачала головой, хотя шериф не мог меня видеть.

– Нет.

Думала ли я о том, что Гаррет что-то со мной сделает? Что-то, что может мне понравиться? Да. Я списала это на лекарства и на то, что у меня уже год ничего ни с кем не было.

– Но вы не имеете права брать мой телефон. И мэр не имеет права прерывать мое общение только потому, что боится плохих статей в прессе.

– Да, – вздохнул он. – Черт. Да, ты права. Я увлекся. Лен похож на Маму-наседку, я и не подумал об этом. Я прослежу, чтобы Гаррет вернул тебе твой телефон. Хорошо?

– Да. И кто-то угнал мою машину, – проговорила я и уставилась на серебристый кран, из которого в воду медленно и размеренно падала капля.

– Твою машину?

– Да. Моя машина пропала, когда я вышла из леса в тот день.

Его ботинки шаркали по деревянному полу, как будто он ходил по кругу.

– Я ничего об этом не знаю. Угнали? Где ты её оставила?

– Там есть лесовозная дорога. По-моему, на карте округа она отмечена буквой L-8. Я припарковалась примерно в семи милях от главного шоссе.

– Хм, – снова раздалось шарканье. – Напоминает кражу. Может быть, там приходили мимо какие-то подростки и взяли машину, чтобы покататься с ветерком...

Тут меня озарило воспоминанием:

– О, там был человек! В лесу! У него были длинные волосы, неряшливая жидкая борода, кривые зубы. Высокий и, как будто, исхудавший, я не знаю… Он выглядел так, словно ему не помешало бы хорошо поесть.

– Дэнни. Наверное, это был он.

И опять у меня случился проблеск памяти:

– Дэнни, тот самый сумасшедший?

– Откуда ты это знаешь?

– Я слышала ваш разговор по рации в закусочной в то утро. Кто-то вызвал и сказал, что он кричал об огнях в лесу.

– Это точно он. Хотя я даже подумать не мог, что он способен угнать автомобиль.

– Может быть, он и не крал, но он мог видеть, кто это сделал. Я не знаю точно, но он был там со мной. Мне показалось, это важно.

Он на мгновение замолчал.

– Это странно, должен признать. Я запомню и обязательно займусь этим.

– Спасибо.

– Да особо не за что. Выздоравливай. Ладно, мне нужно вернуться к делам. Я просто хотел заехать, так как у меня появился перерыв в расследовании несчастного случая.

– А что случилось? – спросила я, подтянула ногу вверх и застонала от облегчения, когда кровь отхлынула от нее и вернулась к сердцу.

– С тобой там все в порядке?

Я прижала пальцы ко лбу, подумав про себя: «О боже мой».

– Ага, прекрасно. Спасибо.

Он прочистил горло.

– Ну, мы не совсем уверены, что произошло. Один человек был застрелен из мощного охотничьего ружья. Чертовщина какая-то. Местный охотник нашел его ещё живым, но истекающим кровью. Не смог даже поговорить с ним перед смертью.

Взглянув на свою ногу, я поняла, как мне повезло.

– Бедный, жалко парня. Вы его знали?

– Нет, это то самое, из-за чего мы сидим и чешем наши ж... э-э-э... я имею в виду, все ломаем голову. Не местный. Никто его не узнает, даже владелец недвижимости.

– Я надеюсь, вы выясните это и во всем разберетесь.

– Ага. И после того, что случилось с тобой, я пытаюсь решить, стоит ли мне организовать людей и отправиться на охоту на диких кабанов.

Я водила ладонями по воде взад и вперед.

– Я уже, черт возьми, наелась сосисками и беконом, которые Бонни присылает в качестве извинений.

Он рассмеялся, и этот смех прокатился по обычно тихому дому.

– Ты мне нравишься. Я рад, что ты собираешься остаться здесь. Все ещё планируешь заняться геодезией и раскопками?

– Определенно. Как только я смогу ходить достаточно хорошо, я вернусь туда, – ответила я.

Я была слишком близко к тому, чтобы собрать вещи и отправиться домой. Я думала том, чтобы расспросить его о машине моего отца, уже готова была задать вопрос, но предупреждение матери эхом отозвалось в моей голове: «Не доверяй никому из них. Ни одному».

Я промолчала.

Он вздохнул:

– Просто постарайся на этот раз быть осторожнее.

– Я так и сделаю. Не беспокойтесь.

– Я могу заверить тебя, что буду беспокоиться. Это моя работа. Я постараюсь вернуться сюда, чтобы увидеться с тобой через несколько дней. Продолжай отдыхать.

Я не стала спрашивать о машине моего отца, но память о криках была свежа. Может быть, шериф Кроу мог бы помочь с новой загадкой.

– Шериф?

– Да?

Я поерзала в воде.

– В ту ночь, когда я была в лесу, я кое-что услышала. Я слышала... крики.

– Хм, – протянул он, снова зашаркав по полу со скрипом. – Ты уверена?

– Да. Вот почему я пришла на территорию Блэквуда, – сказала я, решив, что ложь во благо не помешает. – Я искала источник криков.

– Ты что-нибудь нашла?

– Нет, – ответила я, положив подбородок на край ванны, и уставилась на пустой дверной проем. – Только кабанов. Или, скорее, это они нашли меня.

– Это могло быть животное. Говорят, у пум и им подобных крики звучат по-человечески. Или другие животные. Может быть, рыси. Здесь больше никто не живет, понимаешь? И у меня не было никаких сообщений о пропавших без вести. Но все равно я проверю.

Я знала совершенно точно, была уверена в том, что это не животное. Может быть, это и хорошо, что шериф Кроу не казался слишком обеспокоенным. Каковы были шансы, что что-то ужасное произойдет в том же лесу, так близко от того места, где умер мой отец? Если они были каким-то образом связаны, я хотела быть той, кто обнаружит связь.

– Спасибо. Я ценю это. И, пожалуйста, убедитесь, что я получу назад свой телефон.

– Конечно. Я поговорю с Гарретом на обратном пути. Мне пора идти, но ты продолжай отдыхать.

– Я так и сделаю. Увидимся позже.

– Да, мэм, – откликнулся он, уже уходя. Его шаги затихли.

Если никто не пропал, откуда взялся таинственный крик? Я смотрела, как из крана равномерно капает вода, пытаясь загипнотизировать себя, чтобы найти ответ. Вода в конце концов остыла, но я так и не разобралась. Но я сделаю это, так или иначе.

***

– Почему у тебя иногда ногти черные? – поинтересовалась я, откусывая от самого отвратительного сэндвича с курицей и салатом, который когда-либо пробовала.

– Шериф Кроу зашел в гости, и ты вдруг стала любителем поболтать? – ответил вопросом на вопрос Гаррет, прислонившись к моему дверному косяку и наблюдая, как я изо всех сил пытаюсь съесть сэндвич.

– Я всегда была болтливой. Теперь это заметно, потому что действие лекарств прошло, и я не испытываю мучительной боли, – ответила я, отложила бутерброд и вместо этого сосредоточилась на картофельных чипсах. – Это ты из тех, из кого и слова не вытянешь.

Он бросил мой телефон на кровать.

– Может быть, на то есть причина, Рыжая.

– Какая причина? – спросила я, взяв его в руки и провела пальцем по экрану. Связи не было. Чёрт.

– Я сказал тебе, ещё когда ты здесь впервые появилась, что хочу, чтобы ты ушла, – вздохнул он. – Ничего не изменилось.

Скорчив гримасу, я бросила телефон и принялась за свой бутерброд.

– Ладно. А я сказала тебе, что мне не терпится уехать, так что мы на одной волне. Почему эти факты мешают тебе рассказать мне, почему твои ногти иногда грязные?

– Это не грязь, – покачал головой он. – Пока ты весь день валяешься и ешь мою вкусную еду, не пошевелив и пальцем, я работаю.

– Над чем? – спросила я. Во всех материалах, которые я прочитала, готовясь к исследованиям, я так и не обнаружила информации о том, что у Гаррета есть какой-либо реальный источник дохода, кроме официальных отчислений за добычу древесины и нефти на участке Блэквудов.

– Почему тебя это волнует? – он скрестил руки на груди, закатанные рукава рубашки обнажали какие-то темные татуировки, змеящиеся по его коже.

– Почему ты не хочешь мне сказать?

– Почему это имеет значение?

Я хрустнула солеными чипсами.

– Это не имело бы значения, если бы ты не был таким упрямым, не желая говорить мне. Теперь я должна знать.

– И ты говоришь, что это я упрямый? – он приподнял тёмную бровь.

– Я вижу, со слухом у тебя всё в порядке, – сказала я, вытаскивая ещё один кусочек.

Его губы дернулись, пытаясь сложиться в улыбку, но не смогли.

– Ты даже не знаешь меня.

– Я знаю, что ты ни хрена не умеешь готовить, – ответила я и стала загибать пальцы на ходу. – Ты стараешься избегать меня, если это возможно. У тебя есть тайное занятие, хобби, из-за которого твои ногти становятся черными. Ты в душе добр, но это секрет. И тебе давно пора подстричься, просто необходимо.

– И это всё?

– И побриться.

Я подтянула ноги под одеялом, радуясь, что могу двигаться и пошевелить ими, не испытывая при этом жгучей боли.

– Хочешь знать, что я знаю о тебе? – Он вошел и сел на то место, на котором только что располагались мои ноги.

– Конечно.

– Ты подделала мою подпись на разрешительных документах. Ты вторглась на мою землю. Тебя чуть не убили дикие кабаны, – перечислил он. Его ухмылка начала появляться снова. – Ты бесконечно благодарна мне за спасение твоей жизни. И у тебя есть некоторые серьезные проблемы с отцом.

Я перестала жевать и переспросила:

– Что?

– Это правда, – подтвердил он, схватил одну чипсину с моей тарелки и съел ее. – Ты разговариваешь во сне. Большую часть времени это чепуха, но время от времени ты говоришь «папа».

– Ты смотрел, как я сплю?

Он отвел взгляд.

– Иногда, когда ты принимала таблетки, ты спала, когда я приходил с едой.

Я не купилась на его слова, похожие на оправдание, но меня больше беспокоило, что я сказала что-то, проговорилась и могла как-то выдать себя.

– Итак, так какие у меня проблемы с папой? – спросила я, постаравшись сохранить игривый тон.

– Я не уверен, но есть что-то в том, как ты зовёшь его, – он пригвоздил меня непроницаемым взглядом. – Похоже, тебе грустно. Как...

У меня пропал аппетит.

– Что? Например, как?

– Это похоже на то, что ты заблудилась и отчаянно пытаешься найти его. Как будто, если бы ты только могла добраться до него, все было бы хорошо, – проговорил он, пожав плечами. – Это заставляет меня надеяться, что ты найдешь его. Вот почему я никогда не будил тебя.

Я изучала сильную линию его челюсти, растрепанные пряди волос и постаралась заглянуть глубже. Мужчину под этой внешностью было не так-то легко разглядеть. Впервые с тех пор, как я появилась на его пороге, я наконец по-настоящему увидела Гаррета Блэквуда.