Текст книги "Джоуи (ЛП)"
Автор книги: Сэди Кинкейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 21
Макс
Я касаюсь губами ее волос и смотрю в окно на восходящее солнце. Джоуи измотана, так как не спала большую часть ночи. Мы ели и разговаривали, а потом я снова и снова трахал ее, пока она не уснула у меня на руках. Я не спал, потому что никогда не рискнул бы причинить ей боль, пока сплю. Она для меня самое дорогое, что есть на свете, и я никогда не оправлюсь, если когда-нибудь причиню ей боль.
Стук в дверь не был неожиданным, хотя я и не ожидал, что они придут так рано.
Голова Джоуи резко поднимается, веки трепещут. «Макс?»
«Одевайся, малышка».
Она моргает. «Но кто это?»
«Твои братья».
«Мои… Что? Как? Почему?»
«У тебя в телефоне трекер, детка. У меня он тоже есть».
«Так ты знал? Ты знал, что они узнают?» Она качает головой, выбивая остатки своего мирного сна. «Почему ты мне не сказал?» Она задыхается, вскакивая с кровати и хватаясь за одежду. «Они убьют тебя, Макс. Нет! Мы скажем им, что я спала на диване. Нет, нет, ты спал». Она натягивает джинсы, ее глаза такие же дикие, как ее волосы, которые растрепались после бурной ночи. «Ты никогда не заставишь меня спать на диване».
Я вылезаю из кровати и хватаю ее, останавливая ее бормотание и заставляя ее посмотреть на меня. «Джоуи, остановись. Я скажу им правду».
«Но…» Она смотрит на меня так, будто я сошёл с ума.
«Я что-нибудь придумаю, обещаю».
«Они тебя возненавидят», – шепчет она.
«Если это так, значит, так тому и быть».
«Макс, нет», – ее нижняя губа дрожит.
Я обнимаю ее и целую в макушку. «Прошлая ночь была идеальной, малышка, и что бы ни случилось дальше, я не изменю ни единой секунды».
Стук в дверь становится громче. Если я не открою ее в течение следующей минуты, по крайней мере один из братьев Моретти в ярости ворвется внутрь. Я быстро целую ее в лоб. Одевшись, я оставляю ее в спальне и направляюсь к входной двери, которая дребезжит в своей раме от силы стука с другой стороны.
Я открываю её, и передо мной раскрасневшийся Данте, рука которого замерла в воздухе, словно он собирался снова ударить по ней. «Где она, черт возьми?» – требует он.
«Она здесь. Она в безопасности».
Его старший брат вылезает из черного внедорожника на подъездной дорожке и направляется к нам.
«Джоуи», – кричит Данте, проталкиваясь мимо меня как раз вовремя, чтобы увидеть, как она выходит из моей спальни, выглядя до последнего дюйма как та женщина, которую я основательно трахал всю ночь. Он не тратит время на то, чтобы задавать еще вопросы. Вместо этого он бьет меня прямо в челюсть, заставляя меня отшатнуться на шаг.
«Данте!» – кричит Джоуи.
«Ты кусок дерьма. Она моя младшая сестра», – рычит он, занося кулак, чтобы снова напасть на меня, но на этот раз я уклоняюсь и бью его кулаком в живот. Он отшатывается. Когда он выпрямляется, он смотрит на меня. «Ты знаешь ее всю ее чертову жизнь. Я доверял тебе, лживый ублюдок».
«Я знаю, Д.», – это все, что я могу сказать. Мне нечем защищаться.
Он бросается на меня, отбрасывая меня назад через диван. Мы переваливаем через край и падаем кучей на пол.
«Макс. Данте. Остановитесь!» – кричит Джоуи, но мы игнорируем ее, нанося удары и катаясь по полу, пытаясь одолеть друг друга. Я бью его в челюсть и разбиваю ему губу, а он наносит мне удар сбоку по голове, от которого у меня аж звезды сыпятся.
Джоуи кричит и вопит на заднем плане, но никто из нас не обращает внимания. Данте по-прежнему сосредоточен на том, чтобы оторвать мне голову, а я занят попытками предотвратить это.
«Данте!» – прорезает воздух другой голос, и вот тогда он останавливается. Мы оба останавливаемся. Лоренцо стоит в открытом дверном проеме, и солнце, светящее сзади, делает его похожим на мстительную тень. «Хватит», – рявкает он, затем смотрит на сестру. «Садись в машину».
Она скрещивает руки на груди. «Нет. Я не оставлю Макса».
Лоренцо закрывает глаза и трёт виски. «У меня нет на это времени, блядь. Садись в машину, Джоуи. Сейчас же».
"Но…"
"Но ничего. Ты нужна своей семье. А теперь садись в чертову машину".
Джоуи смотрит на меня, пока мы с Данте поднимаемся с пола и выпрямляемся.
Я киваю головой в сторону двери. «Иди с ними».
«Нет». Она качает головой. Слезы щиплют глаза, а рыдания застревают в её горле.
«Ты не можешь остаться со мной, Джоуи. Не сейчас».
«Но ты же сказал!» Боль искажает ее прекрасное лицо.
«Я исправлю это, обещаю. Дай мне пару дней».
«Хрен ты её увидишь», – фыркает Данте.
«В машину, Джузеппина. Сейчас же!» – кричит Лоренцо.
Я киваю ей, и, сверля взглядом, она смахивает слезы со щек, прежде чем выбежать из дома. Я смотрю на Лоренцо, надеясь, что он поймет причину, потому что, по крайней мере, он пока не ударил меня в лицо, но все, что я вижу, это разочарование и тоска. Черт! Его жена умирает, а он здесь, чтобы разобраться с этим, вместо того чтобы проводить время с ней.
«Мне жаль, я…» Я сглатываю комок, застрявший в горле.
«Нет, не жаль», – выплевывает Лоренцо. Яд в его тоне ранит меня даже больше, чем кулаки его младшего брата. Мы трое были лучшими друзьями с тех пор, как я себя помню, и то, как они сейчас на меня смотрят, убивает меня.
«Нет, не жаль», – признаюсь я. «Но мне следовало поступить по-другому».
«Ты мог бы заполучить любую гребаную женщину, какую только пожелаешь», – говорит Данте, подходя к брату, чтобы встать напротив меня. «Но ты должен был выбрать нашу младшую сестру. Какого хрена, Макс?»
«Я этого не планировал».
«Как долго?» – спрашивает Лоренцо.
«Неужели все эти свидания с Тоби было лишь прикрытием?» – добавляет Данте.
«Нет. Она пошла на свидание с Тоби. Она была расстроена. Я забрал ее».
«Итак, ты воспользовался ею?» – обвиняет Данте.
«Нет», – протестую я. «Я бы никогда этого не сделал».
«Ты лживый кусок дерьма, Макс. Какого хрена я буду верить всему, что исходит из твоих уст?»
«Потому что вы меня знаете», – напоминаю я им.
«Больше нет. Ты для меня, блядь, мертв». Данте разворачивается на каблуках и выходит из дома.
«Лоз?»
Он просто качает головой и следует за братом.
Я стою в дверях и смотрю, как они уезжают с моей девочкой, гадая, смотрит ли она назад через эти тонированные окна. Я знал, что это случится, не так ли? И я все равно рискнул. Но они, черт возьми, ошибаются, если думают, что я не приду за ней. Как только я смогу разобраться с Кристин, я буду готов забрать свою девочку обратно.
И если ее братья намерены встать у меня на пути, полагаю, мне придется пройти через них.
ГЛАВА 22
Джоуи 18 лет
Я смотрю в окно машины, голова кружится, а живот сводит, пока Макс везет меня домой. Я никогда не чувствовала себя более униженной в своей жизни, чем когда он появился на вечеринке Мо и буквально оттащил от меня Логана Блейка за шиворот, пока мы целовались.
Логан – самый горячий парень во всем этом чертовом городе, и я наконец-то получаю шанс с ним, только чтобы его эффектно и публично испортила агрессивная собака моих старших братьев. Но унижение – ничто по сравнению с тревогой от того, что я столкнусь с гневом моих братьев, когда вернусь домой. Я уже получила последнее предупреждение за то, что сбежала, но что делать девушке, когда эти двое даже не дают мне места, чтобы вздохнуть? И Макс не лучше. Он следит за мной, как ястреб. Они должны аплодировать моей изобретательности, когда мне удается время от времени вырываться из их лап.
Не то чтобы меня так уж сильно волновало, когда меня спасает Макс. Он ГОРЯЧИЙ. Горячий как мужчина, а не как мальчик, как Логан. Макс – влажная мечта всех девушек. Темный и опасный, с мускулами поверх мускулов и телом, покрытым татуировками. Мне нравится, как они выглядывают из-под его рубашки, открывая проблеск скрытых под ней секретов.
Не то чтобы между нами что-то могло произойти. Он видит во мне раздражающую младшую сестру своего лучшего друга и ничего больше. Но это не мешает мне пялиться на него при каждом удобном случае и заставлять его чувствовать себя настолько неуютно, насколько это вообще возможно.
«Тебе действительно нужно было это сделать сегодня вечером?» – спрашиваю я со вздохом и закатываю глаза.
«Что делать?» – холодно говорит он, как будто это не он только что разрушил мою чертову жизнь.
«Схватить Логана вот так? Вытащить меня с вечеринки, как непослушного подростка?»
Он смотрит на меня искоса, на долю секунды отрывая взгляд от дороги. «Ты непослушный подросток».
«Мне восемнадцать!» – резко говорю я.
«Ты выскользнула из этого чертового дома без какой-либо защиты…»
«На самом деле у меня в сумочке полно презервативов», – говорю я, небрежно пожимая плечами. Это ложь, но слишком весело видеть, как вздувается эта толстая вена на его шее, когда он зол.
Его костяшки пальцев белеют, когда он крепче сжимает руль. «Это не та защита, которую я имел в виду, Джоуи», – рычит он. «Какого хрена?»
«Я знаю». Я подавляю усмешку. «Но почему тебя так волнует, с какими парнями я могу переспать, Максимо?» – соблазнительно спрашиваю я, проводя кончиками пальцев по его руке.
«Потому что я, блядь, забочусь о тебе», – огрызается он. «И я не хочу видеть, как ты страдаешь. Ты продолжаешь ставить себя в эти тупые гребаные ситуации…»
«Я была на чертовой вечеринке, – кричу я. – Так делают восемнадцатилетние».
«С сумочкой, полной гребаных презервативов», – говорит он сквозь стиснутые зубы.
«Лучше это, чем нежелательная беременность, а?» – смеюсь я. «Представляешь, что сказали бы Данте и Лоренцо, если бы это произошло?»
«Представляешь, что бы сказал твой отец?» Его холодный тон – отрезвляющее напоминание о том, почему я никогда ни с кем не занималась сексом. И почему большинство парней даже не осмелились бы попробовать. По моей спине пробегает дрожь. «Представляешь, что бы мы сделали с беднягой, который тебя обрюхатит, Джоуи?» – добавляет он, его тон теперь немного мягче.
«Мы?» – шепчу я.
«Я бы отрезал ему член тупой ножовкой еще до того, как твои братья к нему приблизятся», – говорит он мне как ни в чем не бывало.
«Ну, тебе не о чем беспокоиться. У меня никогда не было секса. И вряд ли когда-нибудь будет, учитывая, что я, по сути, заключенная, и теперь я буду находиться в полной изоляции до начала колледжа».
У Макса кадык дергается, когда он глотает. «Ты никогда…?»
«Нет», – резко отвечаю я, снова уставившись в окно. «Здесь нет ни одного парня, который был бы настолько глуп, чтобы трахнуть Джоуи Моретти».
«Джоуи», – мое имя с тяжелым вздохом срывается с его губ.
«Просто отвези меня домой, Макс. Дай мне послушать лекцию, чтобы я могла лечь спать и забыть об этой ужасной ночи».
Он открывает рот, вероятно, собираясь придумать очередное бредовое оправдание тому, почему он и мои братья – властные придурки, которые относятся ко мне, как к человеку второго сорта, но он закрывает его, ничего не говоря, и остаток поездки проходит в неловком молчании.
* * *
Два дня спустя я снова сижу в машине с Максом. Только на этот раз он везет меня в аэропорт. Мои братья были в ярости, когда я вернулась домой той ночью, и, думаю, это мое наказание. У меня тяжело на сердце, и я борюсь со слезами, глядя в окно. Я рассеянно тереблю кулон Святого Христофора. Видимо, он покровитель путешественников. Он принадлежал моей маме, и мои братья подарили мне его для этой поездки.
Никогда не снимай его, Джоуи! Как будто какой-то старый суровый святой собирается защитить меня. Но я всегда буду носить его, потому что он принадлежал моей маме. И потому что часть меня верит, что во вселенной есть что-то большее, чем я.
«Они делают это, чтобы защитить тебя, Джоуи», – тихо говорит Макс.
Я его игнорирую. Он такой же мудак, как и все остальные. Они могут приукрашивать это как угодно, но отправка меня в какую-нибудь монастырскую школу в Италии никогда не будет для меня лучшим решением.
«Они просто хотят…»
«Замолчи!» – кричу я. «Просто остановись. Ты такой же плохой, как они».
Макс глубоко вздыхает, но, по крайней мере, он замолкает. Я продолжаю смотреть в окно. Мои братья даже не потрудились отвезти меня в аэропорт сами. Вместо этого они отдали меня на откуп Максу, чтобы он справился со мной. Разобраться со всеми этими женскими эмоциями было бы слишком для братьев Моретти, верно? Они думают, что они чертовски крутые, но они не могут вынести нескольких слез. Трусы.
Слеза течет по моей щеке, и я смахиваю ее, пока Макс не увидел. Сейчас легче сосредоточиться на своей ярости по отношению к братьям. Если я потеряю это из виду, все, что у меня останется, – это душераздирающее отчаяние от того, что меня отправили жить на другой конец света с людьми, которых я даже не знаю.
Когда Данте и Лоренцо вчера сказали мне, что я уезжаю в Италию на три года и что у меня вообще нет права голоса в этом вопросе, я подумала, что они шутят. Никаких обсуждений. Никаких расчетов на мои чувства. Решение было принято, и оно было окончательным. Думаю, шутка была не для меня.
Эти двое едва взглянули на меня, когда сообщили мне эти новости. Даже Аня не боролась за меня, что так на нее не похоже. Она все время оспаривает их решения от моего имени, но не в этом случае. Она тихо сидела и смотрела, как они рушат всю мою жизнь.
И вот я здесь, направляюсь в Италию совсем одна. Ну, за исключением четырех вооруженных охранников, которые будут сопровождать меня, пока я не доберусь до монастырской школы и не получу новую охрану. Никакой семьи. Никаких друзей. Никого.
«Джоуи», – тихо говорит Максимо, и я понимаю, что плачу.
«Оставь меня в покое», – фыркаю я. Макс переехал в наш дом, когда мне было четыре года. Он на десять лет старше, и он всегда заботился обо мне, как старший брат. Хотя последние два года я фантазировала о том, что он будет чем-то большим. Я постоянно с ним флиртую, а он делает вид, что не замечает. Его предательство ранит так же сильно, как и предательство моих братьев.
Когда мы подъезжаем к аэропорту, я тянусь к дверной ручке, но Максимо запирает ее, не давая мне выйти.
«Джоуи. Посмотри на меня».
«Нет». Он не может произнести мне речь о том, что это для моего же блага, чтобы ему стало лучше. Они избавляются от меня, потому что я заноза в их заднице, и без меня их жизнь станет легче. Ничто из того, что он скажет, не может убедить меня в обратном.
«Джоуи», – говорит он тихим и требовательным голосом.
Я поворачиваюсь и смотрю на него.
«Однажды ты поймешь, что это было ради твоей защиты…»
«Чёрт возьми, я не верю!»
Он закрывает глаза и делает глубокий вдох через нос. Когда он снова их открывает, он кладет руку мне на подбородок, и через меня проходит электрический разряд. Он наклоняет мою голову, пока я не вынуждена посмотреть на него. «Твои братья хотят для тебя только самого лучшего, и я обещаю тебе, что однажды ты это увидишь».
Я позволяю слезам свободно течь по моим щекам. Пошли они все к черту. «Ты гребаный лжец, Макс. Это мое наказание, и мы оба это знаем».
Покачав головой, он вздыхает. «Это не так. Но иногда правильные поступки причиняют боль, Джоуи».
«Правильно для кого? Данте и Лоренцо? Потому что, насколько я могу судить, это только им на пользу. Убери Джоуи с дороги и забудь о ней, ладно?» Я вытираю щеки рукавом толстовки.
«Я хотел бы объяснить», – говорит он, нахмурив брови. «Но просто знай, что они сделают все, чтобы защитить тебя».
«Мне восемнадцать лет. Мне не нужна их чертова защита».
Он крепче сжимает мою челюсть, его глаза прожигают мои. «Послушай меня, Джоуи Моретти», – командует он. «Нравится тебе это или нет, ты всегда будешь мишенью. Всегда найдутся мужчины, которые захотят причинить тебе боль. Заставить тебя чувствовать себя хуже, чем просто потому, что ты женщина, рожденная для власти».
«Я не…»
Он предупреждающе прищуривается, и я замолкаю.
«Найдутся люди, которые попытаются отобрать у тебя эту власть любыми необходимыми средствами. Ты меня понимаешь?»
«Я знаю, что наша жизнь опасна. Я уже все это знаю. Но я могу позаботиться о себе. Я не ребенок».
«Тогда прекрати вести себя как капризный ребенок», – говорит он, и его тон полон гнева.
«Я вас всех ненавижу. Я сбегу при первой же возможности и никогда больше не буду ни с кем из вас разговаривать».
Его челюсть щелкает, и он сердито смотрит на меня. «Ты, блядь, не убежишь, Джоуи».
Я прищуриваюсь, глядя на него. «Посмотрим».
«Я буду наблюдать, Джоуи», – говорит он угрожающим тоном. «Знай, что нет такого места, куда бы ты ни убежала, чтобы я тебя не нашел».
Я тяжело сглатываю, когда его темные глаза впиваются в мои. Это звучит как угроза, но ощущается как нечто большее. «Зачем тебе это?» Я шмыгаю носом, и еще одна слеза скатывается по моей щеке.
Он раздраженно качает головой.
«Макс?»
Его глаза сужаются, когда он изучает мое лицо. «Ты знаешь почему».
Я не знаю. И мне слишком больно все это осознавать.
«Если кто-нибудь когда-нибудь придет за тобой, Джоуи, ты отдашь им все необходимое, чтобы сохранить себя в безопасности. У тебя есть одна задача – сохранить себе жизнь, ты поняла?»
Я моргаю в замешательстве. Зачем он говорит обо всем этом?
Он проводит костяшками пальцев по моей щеке. «Знай, что я всегда буду искать тебя, Джоуи. И я всегда тебя найду».
ГЛАВА 23
Джоуи
Моя грудь болит. Кажется, мое сердце разрывается. Я смотрю на затылки моих братьев, пока Лоренцо везет нас домой. Как моя жизнь превратилась из мечты, ставшей явью, в мой худший кошмар за полчаса?
Никогда в жизни я не видела Данте и Лоренцо такими злыми на Макса. Я не помню, чтобы они когда-либо спорили. А теперь из-за меня они его ненавидят. Ты для меня мертв. Так сказал Данте.
Но ничто не ранит сильнее, чем Макс, который говорит мне уйти. После всего, что он сказал вчера вечером, всего, что мы сделали, он не боролся за нас.
Рыдания застревают у меня в горле. Я могу это исправить. Я заставлю своих братьев увидеть, что они большие властные придурки. Что они слишком остро реагируют. Потом я поговорю с Максом, и мы решим, что делать дальше.
«Ты выбрала его, чтобы, черт возьми, насолить нам?» – спрашивает Данте, его голос чуть громче рычания. Это первое, что он мне сказал с тех пор, как сел в машину десять минут назад.
"Что?"
«Ты слышала, что я сказал, Джоуи. Ты что, связалась с Максом, чтобы просто доставить неприятности?»
Клянусь, он не смог бы шокировать меня больше, даже если бы повернулся и ударил меня по лицу. Ярость в моей груди распространяется на руки и ноги, заставляя их покалывать. «Ты сейчас серьезно?»
Данте поворачивается на своем месте и смотрит на меня. «На сто процентов серьёзен. Это не первый раз, когда ты вытворяешь какую-то хрень, чтобы просто позлить меня».
Я хмурюсь на него. Он имеет в виду тот случай, когда я помогла Кэт с ее попыткой побега после того, как Данте похитил ее. Это было до того, как я узнала, как много она для него значит и как сильно она его любит. До того, как я узнала, что она беременна моей племянницей. До того, как она стала одним из моих самых любимых людей на свете. Но я не могу поверить, что он думает, что я буду использовать Макса таким образом. Его низкое мнение обо мне ранит больше, чем должно. «Не всё в этом мире вращается вокруг тебя, Данте». Гнев внутри меня выливается в мой голос. Им мало того, что они обращаются со мной как с ребенком, он еще и обвиняет меня в том, что я полная стерва?
"Итак, почему он, Джоуи? Почему не любой другой парень?"
Я наклоняюсь вперед, глядя на него, пока он продолжает одаривать меня этим печально известным взглядом Данте Моретти. «Как будто вы двое когда-нибудь позволяли мне быть рядом с другими парнями?» – кричу я. «Куда бы я ни пошла, с кем бы я ни встречалась, как только они слышат мою фамилию, парни съеживаются и отступают быстрее, чем я успеваю моргнуть. Думаешь, легко быть мной, Данте?»
«А как же Тоби?»
Я качаю головой. «Тоби мне не нравится в этом плане».
Лоренцо молчит, устремив взгляд на дорогу впереди, в то время как у Данте практически идет пена изо рта. «Тогда кто-нибудь другой!» – кричит Данте.
«Мне не нужен никто другой. Мне нужен Макс. Я всегда хотела только Макса, и несмотря на твое огромное эго, которое думает, что это из-за тебя, на самом деле это не так. Это совсем не из-за тебя. Это из-за Макса и меня. Больше никого».
Он что-то бурчит себе под нос и откидывается на спинку сиденья. Он ведет себя как капризный ребенок, устраивает истерику, потому что я играла с его лучшим другом. И это я избалованный ребенок?
Звонит мой телефон, и я достаю его из сумочки, внутренне застонав. Если я не отвечу сейчас, Мо просто продолжит звонить.
«Привет, Мо».
«Привет, крошка. Как прошло твое свидание?»
"Отлично."
«Отлично?» Она фыркает. «Звучит весело. Ты хоть сорвала свою вишенку?»
"Нет."
«Нет?!» – кричит она. «Ради всего святого, Джоуи. Какого черта ты ждешь?»
«Я сейчас не могу говорить. Я в машине с Данте и Лоренцо».
«О, я поняла». Она хихикает. «Так ты всё таки была с парнем?»
«Нет. Дело не в этом», – вздыхаю я.
«Ты в машине в 7:45 утра со своими братьями, и это не потому, что им нужно было забрать тебя из дома какого-то парня?»
«Я позвоню тебе позже, Мо».
«Обязательно. Мне не терпится услышать все пикантные подробности».
Затем она вешает трубку, а я продолжаю сверлить взглядом затылки своих братьев.
* * *
Как только мы вернулись домой, меня отвели обратно в дом, как сбежавшего подростка. Игнорируя сочувственные взгляды Кэт и Ани, я потопала наверх в свою комнату.
Я сейчас просто зла на своих братьев. Я даже не могу нормально думать. Я не хочу иметь с ними ничего общего, и это касается и их жен. Мне надоело, что со мной обращаются как с человеком второго сорта в этом доме.
Я лежу на кровати, непролитые слезы застилают мне глаза, пока я смотрю в телефон. От Макса ни слова. Даже смс. Ничего. Была ли прошлая ночь ложью? Все это лишь часть его собственнической рутины? Он такой со всеми женщинами, которых трахает?
Я прокручиваю последние звонки, и мой палец зависает над его именем. Я могла бы позвонить ему, да? Но фу! Зачем мне это? Он сказал мне уйти.
Кто-то тихонько стучит в мою дверь.
«Уходи!» – кричу я.
«Я бы с радостью, но не могу. Твоя племянница требует встречи с тобой», – отвечает Кэт.
Черт! Этот негодяйка притащила тяжелую артиллерию. «Моя племянница, которой пять месяцев, и она не умеет ничего, кроме как хихикать и визжать?»
«И плакать», – добавляет Кэт, смеясь. «Но, да, это она».
Я стону, бросая телефон на тумбочку и вытирая глаза. «Войди». Кэт входит, держа Габриэллу, и я сажусь и ухмыляюсь, когда моя племянница дарит мне самую широкую улыбку, которую я когда-либо видела. По крайней мере, один человек в этой семье не разочаровывается во мне постоянно.
«Эй, бусинка». Я беру ее из рук Кэт, как только она оказывается в пределах моей досягаемости. «Теперь можешь идти», – говорю я, не утруждая себя взглядом на свою невестку.
Кэт игнорирует меня и садится рядом со мной на кровать. «Как дела?»
«Что они тебе сказали?» Насколько много моей сексуальной жизни обсуждалось в семье за последние несколько часов? Я прижимаюсь губами к голове Габриэллы, целуя ее мягкую как у младенца кожу и вдыхая ее сладкий аромат.
«Что ты провела ночь с Максом».
Мои щеки розовеют от смущения, и я закатываю глаза. У меня нет причин смущаться – мои братья и их жены едва могут держать руки подальше друг от друга. Я потеряла счет тому, сколько раз я заставала Кэт и Данте, лапающих друг друга на кухне. Аня и Лоренцо занимаются каким-то странным дерьмом. Он ее Дом, а она носит ошейник. Но об этом никогда не говорят. Просто так устроены дела здесь. Так почему же моя сексуальная жизнь стала темой для обсуждения?
«Хочешь о чем-нибудь поговорить?» – тихо спрашивает она.
«Например, это была лучшая ночь в моей жизни, пока мои братья ее полностью не испортили?»
«Да, если хочешь».
Слезы снова наворачиваются на глаза, и я качаю головой. Это кажется слишком ранимым и личным, чтобы поделиться этим, даже с Кэт, как бы я ее ни обожала.
«Он сказал мне уйти, Кэт. Он сказал, что я должна пойти с ними». Я смахиваю слезу, и Габриэлла тянется к моему пальцу, обхватывая его своей пухлой маленькой ручкой.
«Ну, судя по реакции твоих братьев, он, вероятно, подумал, что это к лучшему».
«Он мне даже не звонил и не писал».
«Он не поедет обратно? Если он на мотоцикле, он не сможет позвонить».
«Наверное», – признаюсь я, пожимая плечами. «Но он сказал мне идти. Как будто то, что мы сделали, ничего не значило».
«Джоуи». Кэт хмурится и кладет руку мне на щеку, ловя дерзкую слезу и смахивая ее. «Ты правда думаешь, что он рискнул бы своей дружбой с твоими братьями просто так?»
Я позволила впитаться её словам. Макс любит моих братьев. Он не только их друг, он часть нашей семьи. Внезапно в мои ноздри проникает невероятно отвратительный запах, и я давлюсь.
«Ух ты! Бусинка». Я хихикаю, глядя на племянницу, которая все еще держится за мой палец и улыбается. «Это отвратительно».
Она хихикает, когда я подношу ее к маме.
Кэт тоже смеется. «Думаю, я пойду и разберусь с этим». Она кладет мою племянницу себе на бедро и направляется к выходу из комнаты.
Я зову ее по имени, и она замирает, оглядываясь через плечо.
"Спасибо."
Она нежно мне улыбнулась и покачала головой. «Я знаю, что иногда они ведут себя как излишне защитные придурки, но твои братья любят тебя, Джоуи. Они просто хотят, чтобы ты была счастлива и в безопасности».
Я устала спорить, поэтому больше ничего не говорю, когда она выходит из моей комнаты, закрыв за собой дверь. В безопасности? Да. Счастлива? Я не уверена.
Я плюхаюсь обратно на кровать и смотрю в потолок, и как жалкий неудачник, я думаю о том, что делает Макс. Когда через несколько секунд звонит мой телефон, я чуть не вывихнула плечо, пытаясь до него дотянуться. А когда я вижу имя Макса на экране, я чуть не рыжаю.
Я быстро отвечаю: «Привет».
«Привет, малышка. Ты в порядке?»
«Нет», – фыркаю я.
«Ты забыла свой кулон».
Я инстинктивно тянусь к шее, и мои пальцы касаются голой кожи. Черт! «Ты позаботишься об нём за меня? Пожалуйста, не потеряй его».
«Я буду носить его, пока не смогу вернуть его тебе. Может быть, он защитит меня так же, как защищает тебя».
«Ты не веришь в Святого Христофора», – напоминаю я ему.
«Нет, но я верю в тебя».
«Макс…» Я практически рыдаю, произнося его имя. Это слишком сложно.
«Мне жаль, Джоуи», – шепчет он.
"За что?"
«За то, что не сделал этого правильно. Мне не следовало привозить тебя в свою хижину».
Боже мой, мое сердце сейчас разорвется на две части. «Ты хочешь сказать, что сожалеешь о том, что мы сделали?»
«Нет, детка. Ни единой гребаной секунды. Но я сожалею, что доставил тебе неприятности».
«Я справлюсь с Данте и Лоренцо».
Он тихо смеется. «Лучше, чем кто-либо, кого я знаю».
«Мне жаль, за то, что они тебе сказали. Что они сделали». Я подавляю очередной всхлип, пока события этого утра проносятся у меня в голове.
«Тебе не за что извиняться. Я знал, что случится, если я отведу тебя туда».
«Но ты все равно меня привёз?»
«Да. Я эгоистичный ублюдок».
«Нет, Макс», – настаиваю я. Тот факт, что он знал, что произойдет, и все равно рискнул, заставляет мое бедное, ноющее сердце чувствовать, что оно вот-вот разорвется. «Но что нам теперь делать?»
Глубокий вздох, за которым следует тишина, которая, кажется, длится вечность. «Мне нужно кое-что сделать. Это займет у меня несколько дней».
"Что именно?"
«Я расскажу тебе все, обещаю. Мне просто нужно сосредоточиться на этом и дать твоим братьям время остыть».
"А потом?"
«Я же говорила тебе, ты моя, детка. Я найду способ это исправить, ладно? Ты просто держись и дай мне разобраться».
«Но как долго, Макс?» – выдыхаю я. «Я уже скучаю по тебе».
Он громко стонет. «Я тоже скучаю по тебе, Джоуи. Я не могу перестать думать о том, как ты хорошо чувствуешься. Как ты хороша на вкус».
Черт возьми. Моя киска болезненно пульсирует, напоминая мне обо всем, что мы делали прошлой ночью, в восхитительных подробностях. «Макс?» – стону я его имя.
«Всего несколько дней, детка. Обещаю. Я не смогу жить без тебя дольше».
«Не оставляй меня здесь одну, Макс», – умоляю я, чувствуя себя более одинокой, чем когда-либо с тех пор, как четыре года назад братья отправили меня в Италию.
"Ты не одна, детка. Ты, блядь, моя".
Я подавляю эмоции, решив не плакать.
«Чья ты?» – спрашивает он, и от глубокого тембра его голоса у меня по предплечьям пробегают мурашки.
«Твоя», – шепчу я с улыбкой.
«Каждая твоя чертова часть. Я скоро с тобой поговорю, ладно?»
«Хорошо. Могу я позвонить тебе позже?»
«Позвони мне перед сном».
"Хорошо."
«Я люблю тебя, Джоуи». Он вешает трубку прежде, чем я успеваю что-то сказать в ответ.
