Текст книги "Джоуи (ЛП)"

Автор книги: Сэди Кинкейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 26

Макс

Верхний свет ослепляет меня, когда я моргаю, просыпаясь. Мои плечи горят. Я вращаю ими и чувствую, как тяжесть толстых металлических наручников впивается в мои запястья. Где я, черт возьми?

«А, он просыпается», – говорит мужчина с сильным русским акцентом.

Я прищуриваюсь, пытаясь отгородиться от резкого света и сосредоточиться на фигуре передо мной, но все, что я могу различить, – это очертания мужчины среднего роста, плотного телосложения и с бритой головой.

Он усмехается. «Ты хорошо выспался, красавчик?»

Закрыв глаза, я на несколько тактов отключаюсь от него, пока провожу инвентаризацию. Мои лодыжки прикованы к стулу, руки связаны за спиной. Проведя языком по рту, я чувствую вкус крови, но ни один из моих зубов не потерян.

Резкий удар по щеке заставляет меня снова открыть глаза. Лысый парень прижимает свое лицо к моему, и я скрежещу зубами и втягиваю воздух. Он еще об этом пожалеет.

«Босс хочет, чтобы он мог говорить, когда приедет сюда», – хрюкает другой русский голос слева от меня, но я продолжаю фокусироваться на парне передо мной. Я его совсем не узнаю, но, учитывая акцент, это должно быть как-то связано с Пушкиным и захватом Братвы. Он, казалось, сбежал из города, поджав хвост, но я знал, что это лишь вопрос времени, прежде чем змея нанесет ответный удар. Хотя почему он наносит ответный удар нам, а не Дмитрию, я понятия не имею.

«Он все еще сможет говорить», – говорит лысый парень с усмешкой. Оглядываясь назад, он кивает, и звук шуршащего пластика заставляет меня сделать глубокий вдох, прежде чем мне на голову наденут мешок и затянут его. Это тактика запугивания, эффективная, которую я сам использовал много раз. Но на меня она не подействует. Они слишком рано раскрыли свои карты. Я им нужен живым.

Поэтому я считаю и жду. Это успокаивает меня, по крайней мере, пока моя нервная система не возьмет верх. Я дохожу до девяноста девяти, прежде чем мои легкие начинают гореть, а мое тело непроизвольно скручивается и дергается, борясь за кислород. Затем наступает головокружение. Ослепительная искра эйфории перед…

Мешок срывают с моей головы, и я делаю глубокий вдох.

«Теперь ты не такой уж и крутой, да? Выблядок!» Он хватает цепочку с моей шеи и срывает ее, ломая тонкие золотые звенья и бормоча что-то по-русски, бросая ее на пол к моим ногам.

Это был гребаный кулон моей девушки, ты, гребаный придурок. Ярость прожигает дыру в моей груди. Теперь он точно за это заплатит. Дождавшись, пока он приблизится, я бросаюсь вперед, оскалив зубы, и кусаю его за нос. Он визжит, как разъяренная свинья, когда я использую зубы, чтобы перемалывать плоть и хрящи, убедившись, что у меня хороший захват, прежде чем я отдерну голову назад и оторву его нос от лица. Он отшатывается назад, кровь хлещет повсюду, просачиваясь сквозь руки, которые прикрывают его деформированную морду. Я выплевываю оскорбительный кусок плоти на пол.

Один из его коллег мрачно смеется, подходя и ухаживая за ним. «Я же предупреждал тебя не подходить слишком близко к собаке». Он зовет на помощь, и через несколько секунд лысого парня выводят из комнаты, оставляя меня только с двумя моими похитителями – тем, кто стоит позади меня с сумкой, и великаном с бородой и хвостиком, который стоит передо мной.

«Ты, должно быть, задаешься вопросом, почему ты здесь», – говорит он.

Я смотрю на него, напрягая мозг, чтобы вспомнить предыдущие встречи. В свое время я имел дело со многими русскими, но этот парень не вызывает у меня никаких чувств.

«Сильный, молчаливый тип, а?» Тот, что позади меня, издает маниакальный смех и надевает мешок мне на голову. Я отсчитываю еще один цикл из девяносто девяти, прежде чем вскочить на стул, и он снимает его.

«Знаешь, почему ты здесь?» – спрашивает Понитейл, проводя рукой по бороде.

Сохраняя молчание, я вытягиваю шею до тех пор, пока она не хрустнет.

Вздохнув, Понитейл качает головой. «Я уверен, ты заговоришь, когда придет босс».

Черт возьми, я поговорю, когда появится Пушкин.

Парень позади меня наклоняется к моему уху, его дыхание горячее и кислое. «Ты пожалеешь, что не заговорил, как только он займётся тобой».

Что-то не так. Пушкин не хотел бы, чтобы меня пытали ради информации, – он хотел бы, чтобы меня пытали ради того, чтобы я передал сообщение.

«Ты взял то, что принадлежало ему, Максимо. Ты коснулся его девушки. Осквернил ее», – говорит Понихвостик, подтверждая мои мысли. Точно не Пушкин, но кто?

Черт! Кристин совсем одна без меня. Она в безопасности? «Где она?» – рычу я, веселя их обоих.

Конский хвостик усмехается. «Нажал кнопку, Максимо?»

«Где она, черт возьми? Если ты причинил ей боль…» Слова застревают у меня в горле, ярость обжигает мои вены. Это, должно быть, те мужчины, от которых она и ее отец бегут. Чувство вины грызет мой живот. Я обещал защитить ее. Я должен был отправить ее прочь. Подальше от Чикаго и от меня. Но она появилась у моей двери, одна, беспомощная и отчаявшаяся, и хотя часть меня хотела закрыть дверь и продолжать блокировать эту часть моей жизни, большая часть меня хотела спасти ее. Она была так похожа на нашу маму, и это заставило меня задуматься обо всех способах, которыми я подвел ее как сын. Я не должен был отталкивать ее так сильно. Может быть, если бы я попытался принять ее и Вито…

Мешок снова надевается мне на голову, и мои руки сжимаются в кулаки, каждая мышца моего тела напрягается. На этот раз я не считаю. Я слишком занят, утопая в вине, гневе и страхе. И надежде. Надежде, что моя младшая сестра в безопасности от этих монстров.

Тьма надвигается, окутывая мой мозг, легкие отчаянно нуждаются в воздухе, и в моем сознании появляется еще одно лицо.

Джоуи. Наверное, таковы небеса, хотя у меня нет ни малейшего шанса получить туда билет.

Я начинаю бороться, бороться со своими ограничениями при мысли, что больше никогда ее не увижу. Никогда не попробую ее. Такая судьба хуже любого ада, который я могу себе представить.

ГЛАВА 27

Джоуи

Может быть, если я достаточно пристально посмотрю на свой телефон, внезапно всплывет дюжина пропущенных звонков и уведомлений о текстовых сообщениях от Макса. Но, конечно, этого не происходит. Я знаю, что эта чертова штука работает, потому что Мо продолжает звонить мне. Она отчаянно хочет узнать, что случилось после того, как я ушла из дома Тоби с Максом той ночью, и хотя я снова и снова говорила ей, что он только привез меня домой, она, похоже, не верит в это.

Она может строить догадки сколько угодно. Я никогда не расскажу ей правду о Максе и обо мне. Ну, может, и не никогда. Но пока нет.

Стон разочарования вырывается из меня, когда я получаю голосовое сообщение Макса в тысячный раз. Мне больше все равно, что я буду выглядеть как отчаянный преследователь, когда он снова включит свой телефон. Я беспокоюсь о нем. Он никогда не нарушает обещание. Не для меня.

«Эта штука загорится, если ты продолжишь так на нее смотреть, малышка», – говорит Данте, заходя на кухню.

Я слишком отвлечена, чтобы даже резко ответить. «Я беспокоюсь о Максе».

Закатив глаза, он вздыхает.

«Я серьезно, Данте. Он сказал, что позвонит мне».

Это заставляет его закатывать глаза еще сильнее, что поджигает фитиль моей ярости. Я понимаю, что звучу как влюбленный подросток, но это не так. «Хватит закатывать глаза», – огрызаюсь я. «Я говорю тебе, что что-то не так. Я не могу дозвониться до его мобильного со вчерашнего утра. Каждый раз он переключается на голосовую почту. И я не разговаривала с ним с позапрошлой ночи».

Он фыркает. «Если у него есть хоть капля здравого смысла, он не будет путаться под ногами. Повесив голову от стыда».

«Ты можешь перестать быть мудаком хотя бы на минуту? Это на него не похоже, и ты это знаешь».

Он наливает себе кружку кофе, хмурится. «Он, наверное, где-то прохлаждается, Джоуи. В своей чертовой хижине в лесу или еще где-то. Уверен, он скоро тебе позвонит».

«Могу ли я пойти к нему домой с Эшем и Генри?»

«Не выставляй себя дурой, Джузеппина», – говорит он усталым тоном. «Не можешь ли ты просто принять, что, возможно, Макс – не тот мужчина, который тебе нужен, и он делает тебе одолжение, оставаясь в стороне?»

Слезы наворачиваются на глаза. Мой брат большую часть времени ведет себя как властный, чрезмерно опекающий придурок, но он не склонен быть жестоким.

Я открываю рот, чтобы ответить, но меня прерывает один из вооруженных охранников. «Босс, у ворот кто-то есть. Молодая девушка. Говорит, что она здесь из-за Макса».

У меня каждый волосок на теле встает дыбом. «Молодая девушка?»

"Ага."

Данте хочет что-то сказать, но я его перебиваю. «Насколько молода?»

Его взгляд метнулся от меня к Данте, затем снова ко мне. «Эм. Может быть, от шестнадцати до двадцати. Я никогда не могу сказать наверняка. Но она беременна».

«Б-беременна?»

Данте сердито смотрит на охранника. «Кто она, черт возьми, такая и чего она хочет?»

«Она утверждает, что Макс пропал, и она думает, что кто-то его похитил».

Мой пульс подскакивает на несколько передач, и я поворачиваюсь к Данте, уперев руки в бока. «Я же говорил тебе, что не смогу с ним связаться».

Нахмурившись, Данте приказывает охраннику проводить девушку в его кабинет.

Я хожу взад-вперед по кабинету Данте, пока он тихо сидит в своем кресле. Как он может быть таким спокойным? Макс может исчезнуть!

Тот же охранник, что и раньше, провожает молодую женщину. Его оценка ее возраста была точной – я тоже не могу определить. Но она определенно беременна. Очень беременна.

Глаза у нее ярко-красные, и видно, что она много плакала. Она вбегает в комнату, хлопая руками и нервно ерзая. Что-то в ней есть умилительное.

«Садись», – говорит Данте не без доброты, и она садится. «Кто ты?» – спрашивает он.

Она моргает, глядя на него.

Он вздыхает. «Твое имя?»

«Кристин. Кристин Кэмпбелл.

«Ты сказала, Макс пропал?» – спрашиваю я ее, обходясь без дальнейших любезностей.

«Д-да», – шмыгает она носом.

«Почему ты так думаешь?» – спрашивает Данте.

«Я знаю, что он пропал». Ее глаза наполняются слезами, и она сглатывает. «Он должен был лететь в Нью-Джерси вчера, но так и не сел на рейс. Он так и не позвонил мне, хотя обещал, что сделает это». Она снова начинает плакать, крупные слезы катятся по ее лицу.

А я тем временем чувствую, что меня сейчас стошнит. Зачем Макс проверял ее? Кто она, черт возьми, такая?

«Зачем он ехал в Джерси?» – спрашивает Данте, и я рада, что хотя бы один из нас сохраняет голову. Это его суперспособность – сохранять спокойствие, когда мир в хаосе. Глубоко вздохнув, я пытаюсь направить энергию в нужное русло.

Ее взгляд метался по комнате. «Он, э-э, он искал своего дядю Вито».

Данте хмурится. «Его дядя?»

«Кто? Что?» Я не помню, чтобы у Макса был дядя.

Игнорируя меня, Данте качает головой. «Какого черта ему вообще интересен этот лживый кусок дерьма?»

Кристин бледнеет от яда в голосе Данте, но она наклоняется вперед, вызывающе вздернув подбородок. «Потому что он пропал. Вероятно, его тоже похитили. Макс этим занимался».

«Откуда ты знаешь, что он не сел в самолет?» – спрашиваю я ее, чувствуя, как мои ноги приросли к месту.

«Я позвонил в авиакомпанию».

Данте скептически на нее смотрит. «Авиакомпании не предоставляют такую информацию».

«Они это делают, если вы встречаете сочувствующую маму троих детей, плачете и рассказываете ей, что вы на шестом месяце беременности, а ваш парень и отец вашего ребенка исчез».

Нет. Это не может быть правдой. Мои колени грозят подогнуться под моим весом.

Данте бросает на меня обеспокоенный взгляд, затем снова переключает внимание на молодую девушку. «И он? Твой парень? Отец твоего ребенка?»

«Да», – говорит она твердым голосом.

Весь мой мир перестает вращаться. Мне точно станет плохо. Я сжимаю губы, потому что если я этого не сделаю, я буду реветь так громко, что дом рухнет на землю. Если я открою рот, я закричу и завоплю. Я назову ее лгуньей и потребую, чтобы она сказала мне правду.

Мои ноги дрожат. Я не могу дышать. Я не могу думать. Я даже не могу быть. Кристин – это та ситуация, которую он пытался исправить? Желчь наполняет мой рот. Он трахал меня и говорил, что любит меня, пока был с ней. Планировали ли они совместную жизнь? Брак и еще детей, пока он заставлял меня влюбляться в него и обещал мне, что я принадлежу ему?

Данте тихо произносит мое имя и хлопает по пустому стулу рядом с собой. Его глаза встречаются с моими, и он слегка кивает мне, давая понять, что он прикрывает мою спину. Напоминая мне, что я Моретти, и мы так не поступаем. Я не собираюсь показывать этой совершенно незнакомой женщине, что она вырвала мое сердце и разбила его на миллион мелких кусочков.

Проглотив боль, обиду и ярость, которые хотят выплеснуться из меня, я втягиваю воздух. Слезы жгут мои глаза, но я сморгиваю их. Максимо ДиМарко – лживая, обманчивая змея. Я ненавижу его. Надеюсь, его похитили. Надеюсь, он сейчас страдает.

Данте наблюдает за мной, пока не убеждается, что я восстановила контроль. Удовлетворенно кивнув, он переключает внимание обратно на Кристин. «Ты думаешь, что люди, которые забрали его дядю, забрали и его самого?»

Мои руки сжимаются в кулаки по бокам.

«Может быть. Я-я не знаю. Я знаю, что он работал на вас, так что, может быть, это как-то связано с этим?»

«Знаешь ли ты что-нибудь о том, с кем он встречался в Нью-Джерси? Что-нибудь о том, кто забрал его дядю и почему Макс пытается его найти? Ты же знаешь, что он ненавидит своего дядю, верно?»

«Я знаю, что он его ненавидит, но семья есть семья», – фыркает она. «Я не знаю, с кем он встречается или у кого его дядя».

«Блядь!» – Данте бьет кулаками по столу.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь игнорировать колотящееся сердце. Я Джоуи Моретти. Я не увядаю, как какой-то чертов нежный цветок, только потому, что что-то идет не так, как мне хочется. Сейчас важно только найти Макса. А потом, как только он будет в безопасности, я отрежу ему член тупой ложкой, и он сможет убираться куда-нибудь далеко-далеко и жить долго и несчастливо со своей маленькой подружкой. «Когда ты видела его в последний раз?» – спрашиваю я, мой спокойный голос противоречит потоку ярости, который поглощает меня.

«Вчера утром, когда он уехал в аэропорт».

Данте снова берет на себя допрос. «Ты была в его квартире?»

Кристин пожимает плечами. «Я там живу».

Она живет с ним? Неудивительно, что этот никчемный, лживый мешок дерьма не взял меня к себе в ту ночь. Боже, какая я тупая.

Держись, Джоуи.

«А когда ты поняла, что он пропал?» – спрашивает мой брат.

«Позже в тот же день, когда он не позвонил мне, как обещал. Я проверила, приземлился ли рейс. А затем я звонила в авиакомпанию дюжину раз. Поздно вечером я, наконец, получил подтверждение того, что он не сел на рейс. Я не знала, куда еще пойти, но я знаю, что он работает на вас, мистер Моретти, поэтому я пришла сюда».

«Макс работает не только на меня», – говорит Данте. «Откуда мне знать, что ты не часть всего этого? Он ни разу не упомянул о беременной девушке. И уж точно не о той, которая жила с ним».

Ее щеки ярко-розовые. «Ты же знаешь, он очень закрытый человек. Ребенок был неожиданным». Опустив глаза, она потирает рукой свой живот. «Но я живу с ним. Код лифта – день рождения его отца. Чтобы включить свет, не нужно хлопать один раз, потому что Макс считает это слишком скучным. Нужно хлопнуть два раза, три раза. Это так раздражает, когда тебе нужно пописать посреди ночи». Она слабо улыбается нам, как будто мы должны сочувствовать ее делу, но все, чего мне хочется, – это выцарапать ей глаза.

Мой разум атакует образ того, как она выпутывается из сильных рук Макса, чтобы встать и воспользоваться ванной. Я стараюсь не думать о различных интимных моментах, которые они, должно быть, разделили, но образы продолжают появляться, как раздражающие маленькие всплывающие объявления.

Данте поднимается на ноги. «Ты останешься здесь, пока мы его не найдем. Моя жена приготовит тебе свободную комнату».

Я хмурюсь на него, но знаю, что он поступает правильно.

«Спасибо», – говорит она, и слезы снова текут по ее щекам. «Но я бы хотела помочь. Если я могу что-то сделать. Я просто хочу, чтобы он вернулся».

Я сжимаю губы, чтобы не сказать ни одной из сотни вещей, которые крутятся у меня в голове. Она просто хочет его вернуть? Ну, Максимо ДиМарко – лживая, обманчивая змея. И после того, как я с ним покончу, вряд ли останется что-то стоящее.

ГЛАВА 28

Джоуи

Кэт ничего не говорит, когда входит в столовую, где Данте, Лоренцо и я сидим с Кристин. Она просто садится рядом со мной, тянется к моей руке и нежно сжимает ее, давая мне знать, что она здесь. Мои братья допрашивают Кристин уже больше часа, желая узнать все, что она знает о том, куда и зачем пошел Макс. К сожалению, похоже, она не знает больше того, что уже рассказала нам.

Я провела это время, тихо наблюдая за ней. Она молода и уязвима, да, но в ней есть тихая сила. Она не так наивна, как кажется. Может быть, ее огромные оленьи глаза делают ее такой невинной. Макс смотрит ей в глаза так же, как он смотрит мне в глаза? Он давал ей обещания и тоже их нарушал?

Каждые несколько минут я вспоминаю, что он сделал, и на меня обрушивается новая волна боли. Мое сердце физически болит – глубокая, висцеральная боль в груди. А потом я смотрю на девушку, сидящую за столом. Ей восемнадцать лет, почти девятнадцать, и она на шестом месяце беременности мальчиком. Как Макс мог изменить и ей?

Данте был прав, Макс ДиМарко – не тот человек, которого я знала.

«Все в порядке, котенок?» – спрашивает Данте свою жену.

«Я как раз собираюсь уложить Габриэллу спать и хочу сообщить, что София приготовила ужин. Я думаю, важно, чтобы наш гость что-то съел».

«Я-я в порядке», – запинаясь, говорит Кристин. «Я просто хочу найти Макса».

«И мы это сделаем», – отвечает Лоренцо. «Но Кэт права. Ты должна есть».

Я сжимаю руку Кэт в своей, собираясь с духом. «Мы все равно будем есть здесь. И мы сможем поговорить за ужином».

Кристин так искренне улыбается мне в ответ, что у меня скручивает живот. Она думает, что я ее союзник, но я женщина, которая трахается с ее папочкой. Неудивительно, что этот обманщик-змей не взял меня к себе. Этот гнев и боль снова кипят во мне, но я проглатываю их.

Кэт отпускает мою руку и встает. «Тогда я пойду и скажу Софии, чтобы она подала ужин».

«Я пойду с тобой. Мне нужно поцеловать свою дочь на ночь, прежде чем она ляжет спать», – говорит Данте.

«Пойду проверю Аню». Лоренцо следует за Кэт и Данте из столовой, оставляя Кристин и меня наедине. Я тоже хочу уйти. Я ненавижу ее. Нет, это неправда. Я хочу ее ненавидеть. Это было бы легче, чем ненавидеть Макса, потому что он где-то там и может страдать. Или еще хуже. Я не могу думать о том, что я буду делать, если больше никогда его не увижу.

«Как думаешь, мы его найдем?» – шмыгает она носом.

«Да», – говорю я с полной уверенностью, но не озвучиваю остальные свои мысли – что я надеюсь, что мы найдем его, пока не стало слишком поздно. Людей не похищают просто так. Не было выкупа или каких-либо других требований, так что его исчезновение, скорее всего, связано с местью. И я знаю, какой ущерб наносят люди в нашем мире, когда хотят отомстить. Одна лишь мысль о том, что его постигнет такая участь, заставляет меня чувствовать, что я сейчас потеряю сознание.

Я снова сосредотачиваюсь на Кристин. Мне так много хочется спросить ее. Как долго они вместе? Где они познакомились? Берет ли он ее в свою хижину в лесу?

«Ты его любишь?» – спрашиваю я вместо этого.

«Макса?»

«Нет, Райана Рейнольдса», – думаю я, но сдерживаю саркастический ответ и вместо этого киваю.

Она колеблется секунду, и слепой к любви идиот во мне видит проблеск надежды, но затем она улыбается и говорит: «Да. Он хороший парень».

Посмотрим, будет ли она так думать, когда Макс вернется сюда и она узнает, чем он занимался за ее спиной. Потому что даже если я ей не расскажу, кто-нибудь из моих братьев наверняка это сделает.

Во время ужина я ковыряюсь в еде, едва успевая съесть хоть кусочек.

Мой желудок – огромный комок беспокойства и страха, и все, что я туда положу, обязательно вылезет обратно. Вопросы постоянно роятся в моей голове. Кажется неправильным сидеть здесь и есть, пока Макс где-то там, вероятно, страдая от рук своих похитителей, но Данте и Лоренцо разыскивают его всеми доступными людьми. Сейчас больше ничего нельзя сделать. Во время ужина они принимают звонки и следуют новым зацепкам, задавая Кристин все вопросы, которые приходят им в голову.

Я смотрю на свою тарелку, не видя ее, когда звук моего имени привлекает мое внимание. Подняв глаза, я вижу Лоренцо, хмуро смотрящего на меня. «Где твой кулон?»

Я провожу кончиками пальцев по коже там, где она обычно находится.

Мои щеки порозовели. «Я оставил его в хижине».

Если мое упоминание о домике что-то значит для Кристин, она этого не показывает.

Он подался вперед на своем месте, широко раскрыв глаза. «Оно все еще там?»

Я закатываю глаза. «Это действительно важно сейчас, когда Макс пропал?»

«Да», – говорят он и Данте.

Я в замешательстве пожимаю плечами. «Тогда нет. У Макса».

Кристин все еще не реагирует. Думаю, она доверяет Максу так же, как я раньше. Пара идиоток, мы двое.

Данте отодвигает свой стул от стола, и Лоренцо следует его примеру. «Джоуи», – говорит Данте, когда они выходят из комнаты, поэтому я следую за ними, размышляя, почему мой кулон так важен.

Как только мы оказываемся в коридоре, Данте хватает меня за руку. «У Макса твой кулон?»

«Да. Он сказал, что будет носить его и присматривать за ним для меня».

Лоренцо нечасто показывает свои эмоции, но клянусь, его глаза светятся радостью. «Ты думаешь, он все еще носит его?»

«Есть только один способ узнать», – бросает Данте через плечо, направляясь к их кабинету.

«Может ли кто-нибудь из вас объяснить мне, что, черт возьми, происходит?» – требую я, следуя за ними.

Данте отвечает. «Этот кулон – маячок, Джоуи. Зачем, как ты думаешь, мы дали его тебе, когда ты уехал в Италию?»

«Маячок? Ты следил за мной?»

«Мы отслеживаем и твой телефон». Лоренцо небрежно пожимает плечами. «Мы также отслеживаем телефоны друг друга».

«Да, но это другое». Я не знаю, в чем разница, но это так. «Ты же сказал, что кулон принадлежал маме».

«А иначе ты бы его носила?» – парирует Данте.

«Знаешь, тебе действительно нужно перестать мне врать», – резко говорю я.

Данте смотрит в потолок и вздыхает. «Если Макс носит твоего Святого Христофора, то мы можем отследить сигнал и найти его. Разве ты не должна сосредоточиться на этом прямо сейчас?»

«Наверное», – признаюсь я, нахмурившись.

Лоренцо считывает цифры из файла на своем телефоне, а Данте вводит их в свой компьютер. Закончив, он откидывается на спинку стула и складывает руки у рта.

"Что происходит?"

«Мы ждем, когда локатор начнет передачу», – говорит он, как будто я понимаю, что это значит.

"Хм?"

«Он не передает постоянно, потому что у него нет батареи, чтобы поддерживать такую активность, как у сотового телефона. Он активируется удаленно, и теперь мы ждем, чтобы поймать его сигнал».

«Ух ты. Это какая-то крутая фигня. Есть ли у меня еще какие-то устройства слежения, о которых мне нужно знать?»

Они оба качают головами.

«Вы уверены?»

Лоренцо кладет руку мне на плечо. «Мы не лгали тебе, потому что хотели обмануть тебя, Джоуи. Мы только хотели защитить тебя».

«Я знаю, но ты должен прекратить лгать. Я больше не ребенок».

«Ты сейчас здесь, не так ли?» – говорит Данте. «Не в столовой с Кристин. Мы знаем, что ты не ребенок, Джоуи, но ты наша младшая сестра, и нравится тебе это или нет, наша работа – защищать тебя. Так же, как мы защищаем друг друга».

«Он активен». Лоренцо кивает на карту, которая только что появилась на его экране. Мигающая фиолетовая точка заставляет меня наклониться ближе.

«Где это?» Я вглядываюсь в экран, надеясь, что это не пентхаус Макса или его хижина.

«Сидар-Рапидс», – говорит Данте, нахмурившись.

«Что за фигня?» – Лоренцо смотрит на нашего брата.

Данте закрывает ноутбук. «Пойдем за нашим мальчиком».

Они тут же переходят в тактический режим, словно генералы армии, обсуждая гранаты и оружие.

«Я тоже хочу пойти», – говорю я, прерывая их планирование битвы.

«Нет», – отвечают они хором.

Я скрещиваю руки на груди и хмуро смотрю на них обоих. «Вы буквально только что сказали, что перестанете обращаться со мной как с ребенком».

Данте хватает меня за руки. «Это серьезно, Джоуи. Мы не знаем, во что ввязываемся. Речь идет не о твоей защите, а о том, чтобы вступить в чертову битву с нашими лучшими солдатами. Я люблю тебя, малыш, но в этой ситуации ты нас замедлишь».

Лоренцо вмешивается прежде, чем я успеваю что-либо сказать. «Часть взрослой жизни – это умение отойти в сторону и позволить кому-то более способному сделать эту работу, Джоуи. Мы не можем сосредоточиться на спасении Макса, если беспокоимся о твоей защите. И не потому, что ты девочка или наша сестра, а потому, что ты просто еще не готова к чему-то подобному».

Пока? Это хороший знак. И он прав. Я бы их замедлила, и мне нужно, чтобы вся их энергия была сосредоточена на том, чтобы вернуть Макса сюда – хотя бы для того, чтобы я могла убить его сама. «Ладно. Я останусь здесь».

«Я знаю, это нелегко, но оставайся с Кристин». Данте открывает свой сейф и начинает доставать из него разное оружие. «Она что-то скрывает».

«Ты так думаешь?» – спрашиваю я.

«Да». Он хмурится. «Может быть, она просто напугана, но что-то в ее истории не так. Так что присматривай за ней, ладно?»

"Конечно."

Лоренцо сжимает мое плечо, выходя за дверь. «Мы должны вернуться завтра первым делом. Позаботься об Ане тоже для меня?»

"Всегда."