Текст книги "Джоуи (ЛП)"
Автор книги: Сэди Кинкейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 49
Джоуи
Мое сердце колотится, а мой живот скручивается от эмоций, когда я захожу в свою спальню. Макс следует за мной и закрывает дверь. Щелчок замка заставляет мое дыхание перехватывать. Я сказала ему, что ненавижу его. Я ударила Данте. И все, что они сделали, это пришли спасти меня.
Напряжение в комнате настолько плотное, что его можно попробовать на вкус. Моя кожа щетинится, ощущая его близость, когда он приближается. Он подходит ко мне сзади, его теплое дыхание щекочет мою шею, и дрожь пробегает по всему моему телу.
«Так ты меня ненавидишь, детка?» – говорит он, его голос низкий и полный опасности, и от этого у меня дрожат колени. Макс прижимается губами к раковине моего уха, и моя плоть покрывается спонтанными мурашками. «Или ты хочешь забрать свои слова обратно?»
Конечно, я его не ненавижу. Но я все еще чертовски зла. Злюсь на всех. На него и моих братьев. Моник. Но в основном моя пылающая ярость направлена на русский мешок слонового дерьма, который думал, что может заставить меня стать его женой. Его вещью.
Обернувшись, я смотрю на Макса, возвышающегося надо мной. «Ненавижу, когда ты не доверяешь мне настолько, чтобы сказать правду. Как будто я какая-то идиотка, которая развалится на куски, если ей придется иметь дело с реальностью».
Его глаза сверкают в моих, и жар, который окружает меня, не останавливает дрожь, пробегающую по моему телу. Заправляя мои волосы за ухо, его пальцы касаются моей кожи и заставляют меня дрожать. «Я больше никогда не буду скрывать от тебя правду».
Слезы наворачиваются на глаза. Это было последнее, что я ожидала услышать от него. «Ты обещаешь?»
"Я обещаю."
Он опускает голову, касаясь губами моей шеи. «Я так чертовски люблю тебя, Джоуи».
Я закрываю глаза, пытаясь насладиться моментом с ним, потому что это все, о чем я мечтала, когда беспокоилась, что больше никогда этого не будет. Но все, о чем я могу думать, это Виктор. Его руки на мне. Его запах. Его поцелуй. Его мерзкий маленький член. Желчь поднимается из моего пустого желудка, и я откидываюсь назад, но Макс кладет руки мне на бедра, удерживая меня неподвижно.
«Я-я грязная. Мне нужно…» Я смотрю на свою грязную одежду и ободранные колени.
«Конечно. Я приготовлю тебе ванну». Нежно поцеловав меня в макушку, он поворачивается и исчезает в ванной.
Сидя на краю кровати, я слушаю, как журчит вода в трубах, и думаю о Мо. Как она могла предать меня из-за человека, для которого она ничего не значила?
Мои мысли переключаются на него – одного в нашем подвале – и на все способы, которыми я собираюсь заставить его заплатить за то, что он забрал меня. За убийство Генри и причинение боли Эшу. За то, что заставил мою семью волноваться. За то, что заставил Макса смотреть на меня, как на сломанную.
«Ванна готова», – раздался глубокий голос Макса, отрывая меня от мыслей.
Рассеянно кивнув, я встаю и снимаю одежду. Я оставляю ее в куче на полу в спальне. Макс отходит от ванны и даже не пытается прикоснуться к моему голому телу. Я борюсь со слезами, когда захожу в ванну. Вода горячая, пузырящаяся и успокаивающая, но все, что мне хочется сделать, это свернуться в клубок и зареветь. Почему я чувствую себя такой испорченной?
Только когда я ложусь, я замечаю, как Макс раздевается. Я смотрю, как он снимает с себя одежду, обнажая свои подтянутые мышцы и красивые татуировки, и наслаждаюсь видом его великолепной обнаженной формы.
Заметив, что я за ним наблюдаю, он хмурится. «Я могу принять душ, если хочешь?»
«А ты хочешь?»
Прищурив глаза, он не теряя времени лезет в парную воду, которая плещется через борта, когда он встает позади меня. Обхватив меня своими огромными руками за талию, он притягивает меня ближе. «Я пропустил этот комментарий о ненависти ко мне, Джоуи, но не дави на меня», – рычит он, и этот звук грохочет у меня в спине.
Я прислоняюсь к нему и кладу голову на его твердую грудь. «Я ударил Данте в челюсть».
«Он это заслужил».
У меня вырывается смешок, но я все равно должна извиниться перед братом.
Макс проводит мочалкой по моим ногам, нежно очищая мои ободранные колени. «Он сделал тебе больно, детка?»
"Нет."
«Он тебя трогал?»
Разве это имело бы значение, если бы он это сделал? Заставило бы тебя это увидеть меня по-другому, Макс? Я не озвучиваю эти мысли. «Он поцеловал меня».
Все его тело напрягается. «Куда?»
«В губы».
Макс хватает меня за челюсть, запрокидывает мою голову назад и накрывает мои губы своими, просовывая язык в мой рот и целуя меня так глубоко, что между моих бедер скапливается влага. Он отстраняется, его темные глаза сверкают. «Где еще он тебя трогал, детка?»
«Больше нигде, Макс. Тебе не о чем беспокоиться».
Клянусь, громовой звук, который он издает, не похож ни на что, что я когда-либо слышала в своей жизни. Он поднимает меня, кружит, пока я не оседлаю его бедра. «Ты думаешь, я беспокоюсь о себе?» Я избегаю его взгляда, но он снова хватает меня за челюсть и заставляет посмотреть на него. «Ты беспокоишься?»
«Я просто имела в виду… ты все еще единственный».
«Это разобьет мне сердце, если он причинит тебе боль, детка. Но не из-за этого. Ни на секунду из-за этого».
Судя по нежному взгляду его темных глаз, я ему верю.
«Он еще где-нибудь тебя трогал?» – снова спрашивает он.
«Нет. Он пытался, когда я сбегала, но до этого… Он сказал, что я не цела. Он собирался сделать мне операцию по восстановлению девственной плевы, прежде чем он…»
«Больной ублюдок», – бормочет он.
Желая забыть о Викторе, я обнимаю Макса за шею. «Я не ненавижу тебя, Макс».
«Неужели?»
«Ты же знаешь, что нет».
«Но мне следовало бы сделать твою задницу довольно красной за эти слова».
«Вероятно». Я закусываю губу. «Так почему бы и нет?»
«Я могу найти множество вещей, за которые можно тебя наказать, когда захочу, малышка. Сегодня вечером я просто хочу заботиться о тебе».
Я ухмыляюсь ему. «Ты хочешь обо мне позаботиться?»
Он проводит губами по моей ключице. «Все, что хочешь. Все, что тебе нужно».
«Я хочу, чтобы ты трогал меня так, будто я не сломана. Макс».
Он моргает на меня. «Ты думаешь, я думаю, что ты сломана?»
Я проглатываю комок эмоций, который подступает к горлу. «Ты смотришь на меня по-другому».
«Потому что я, черт возьми, чуть не потерял тебя, Джоуи. Я был слишком сосредоточен на том, чтобы смотреть куда-то в сторону, когда мне следовало сосредоточиться на тебе. Ты – единственное, что имеет значение. Если бы с тобой что-то случилось, это была бы моя вина. Если бы он причинил тебе боль…»
«Это будет на его совести».
«Если я смотрю на тебя по-другому, то это потому, что я благодарю того бога или дьявола, которому я молился сегодня, за то, что он вернул тебя мне. Может быть, я смотрю на тебя по-другому, потому что боюсь, что ты поймешь, что я тебя подвел и что я тебя не заслуживаю».
«Ты меня не подвел, Макс. Ты никогда не мог этого сделать».
«Я больше никогда этого не сделаю». Он притягивает меня ближе, и моя киска толкает его твердый член. «Но не думай, что я отказываюсь от контроля, Джоуи. Я все еще знаю, что тебе нужно. Я все еще точно знаю, что происходит в твоей голове».
«И что же?» – спрашиваю я, потирая его член и пытаясь отвлечь его.
«Ты боишься, потому что Пушкин добрался до тебя. Это заставляет тебя чувствовать себя уязвимой, и ты ненавидишь это. Ты чувствуешь себя преданной Моник и наивной, доверяя ей так, как ты это делала, хотя никто из нас не видел, что она делала. И несмотря на то, что она сделала, ты грустишь, что она умерла, и это чертовски сбивает тебя с толку. Ты винишь себя за Генри и Эша, хотя логически понимаешь, что это не твоя вина. Ты все еще полна гнева и чувствуешь себя оправданной в тех вещах, которые ты сказала своему брату сегодня, но ты также чувствуешь себя виноватой за то, что сказал их».
«Ух ты! Вот это резюме», – огрызаюсь я, раздраженный тем, что он смог выразить словами то, что я чувствую, лучше, чем я сама.
«Я еще не закончил».
«Нет?» Я приподнимаю подбородок, бросая ему вызов продолжать.
«Ты все еще злишься на меня, хотя и не признаешь этого. Но ты также задаешься вопросом, можешь ли ты использовать секс, чтобы отвлечься от всего того, что ты не хочешь чувствовать».
Я прекращаю тереться об него. Придурок. «Ты думаешь?»
Он хватает меня за бедра, протаскивая через свой твердый член. Мое нутро сжимается от потребности. «Я знаю это, детка. И ты знаешь, мне тоже не помешало бы отвлечься».
Я прикусываю губу, глядя на его красивое лицо, запечатленное гневом и чувством вины. Может быть, это именно то, что нам обоим нужно.
«И я знаю, что у тебя были трудные пару дней, но я надеюсь, ты понимаешь, что это не значит, что я с тобой снисходителен. Потому что ты моя, Джоуи. Ты моя, и я всегда буду владеть тобой. Никогда не забывай об этом».
"Покажите мне."
Его глаза сужаются, когда его пальцы впиваются в мягкую плоть моих бедер. Затем он перемещает бедра, одновременно приподнимая меня. Его член толкает мой вход, и, без дальнейшего предупреждения, он тянет меня вниз, врезаясь в меня. Мои пальцы ног сжимаются, ударные волны удовольствия проносятся по моему телу. Этот мужчина точно знает, что мне нужно, когда мне это нужно. Но он ошибается, если думает, что я неспособна взять контроль.
ГЛАВА 50
Макс
Мягкие кончики пальцев скользят по моим предплечьям, и я двигаюсь во сне, застряв в пространстве между сном и явью. Место, где все возможно.
Звук наручников, защелкивающихся на моих запястьях, возвращает меня к реальности. Открыв глаза, я с облегчением вздыхаю, когда вижу Джоуи, сидящую на мне верхом, ее длинные темные кудри ниспадают на плечи, а на лице играет озорная улыбка. «Доброе утро», – соблазнительно мурлычет она.
Я пытаюсь вытащить руки из-под головы, и наручники лязгают о металлическую раму кровати. Маленькая негодяйка приковала меня наручниками к чертовой кровати. «Что ты делаешь, малышка?»
«Ты думаешь, что ты единственный, кто здесь всем управляет, Макс?»
«Снимите с меня эти наручники, и мы посмотрим, кто здесь главный».
«О, Максимо». Она цокает, проводя ногтями по моей груди и катая свою горячую, мокрую киску по моему твердому члену. «Ты можешь дать это, крутой парень, но ты не можешь это принять. Серьёзно?»
«Я могу принять все, что ты можешь предложить».
«Ты в этом уверен?»
«Сто процентов». Мои глаза бродят по ее восхитительному телу. За исключением нескольких царапин на коленях, нет никаких внешних признаков вчерашнего дня, но психологические шрамы затронут ее гораздо глубже, чем любая физическая рана. Этот больной ублюдок похитил ее и связал. Он собирался увезти ее в Россию и заставить выйти за него замуж. Она ударила его ножом и сбежала, совсем одна. Я чертовски горжусь ею за это. Но что, если бы он встал и снова пришел за ней? Что, если бы мы не добрались туда, когда мы…
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на глубоких вдохах. Пушкин в подвале, и у меня будет с ним время достаточно скоро. Но сначала у моей девочки явно есть некоторые проблемы с контролем, которые ей нужно проработать.
«Ты мне доверяешь, Макс?» – выдыхает она, вероятно, принимая мое глубокое дыхание и хмурое выражение на лице за беспокойство из-за того, что она надела на меня наручники.
Я открываю глаза. «Да».
Проведя глазами по моему телу и облизав губы, она мычит от удовольствия. Ее киска уже мокрая, когда она движется по мне, и мне чертовски нравится, какая она горяча для меня. Ее кончики пальцев касаются моего живота, и она отодвигается назад, проводя подушечкой указательного пальца по головке моего члена и собирая капли блестящего преякулята. Она кладет этот же палец себе в рот, ее глаза темнеют, а ресницы трепещут, когда она высасывает его дочиста. «Ты чертовски хорош на вкус, детка», – говорит она с тихим смехом.
«Обхвати меня губами, и я буду еще вкуснее», – стону я, покачивая бедрами вверх, потирая пирсингом ее клитор и заставляя ее стонать. «Тебе это нравится?»
Ее глаза возвращаются к моим, и она закусывает губу. «Не так сильно, как ты», – говорит она. «И я заставлю тебя умолять о моей киске».
Господи, эта женщина сведет меня в могилу. «Ты думаешь?»
«Я знаю, крутой парень». Она качает бедрами, покрывая мой ствол своим скользким жаром и потираясь своей чувствительной киской об меня. Я двигаю бедрами, пытаясь проскользнуть в нее, но она отстраняется, хихикая.
«Возьми мой член, детка», – приказываю я. Она снова опускает бедра ниже, пока я не чувствую ее влажное тепло на своей коже. Мой член пульсирует от отчаянной потребности быть внутри нее. «Киска или твой рот, мне все равно, пока я внутри тебя».
Она смеется и отодвигается еще дальше, опуская голову и проводя своим мягким, влажным языком по всей длине моего ствола, щелкая кончиком по каждому из моих пирсингов, прежде чем сосредоточиться на том, что в головке. Она нежно облизывает его, уговаривая штангу приблизиться к самому краю моей кожи и посылая толчки горячего, обжигающего удовольствия сквозь меня.
«Блядь, Джоуи», – рычу я, натягивая наручники и сотрясая каркас кровати.
Она смотрит на меня с озорной улыбкой на лице. «Кому ты принадлежишь, Макс?»
«Тебе, детка», – стону я. «Дай мне засунуть в тебя свой член».
«Сначала ты будешь умолять, крутой парень».
«Пожалуйста?» Я поднимаю бедра вверх, пытаясь войти в нее.
Она садится обратно, устраивая свою прекрасную киску прямо на моей длине. «Это действительно не похоже на мольбу для меня».
«Джоуи», – приказываю я. «Сядь на мой член, блядь. Прямо сейчас, детка».
«Умоляй меня, Макс», – стонет она, запрокинув голову назад и потираясь о мой член. «Потому что я могу кончить так же легко».
Трахни меня, она точно могла бы. «Но насколько лучше было бы, если бы мой член растягивал твою узкую пизду?»
Она прикусывает губу, ее кожа краснеет. Она так же отчаянно нуждается во мне, как и я в ней, но она продолжает от меня отступать. «Скажи мне, Макс. Как хорошо было бы, если бы этот огромный член вошел в меня? Заполни меня, пока моя мокрая киска не обернулась вокруг тебя?»
Моя грудь вздымается от усилий держать руки подальше от нее. Мне нужно быть внутри нее больше, чем мне нужен мой следующий вдох. «Пожалуйста, Джоуи». Теперь я умоляю. «Пожалуйста, прокатись на мне, малышка».
«Ты этого хочешь?» Она маневрирует, пока мой член не упирается в ее вход.
«Ты же знаешь, что хочу». Я поднимаю бедра, но она отстраняется от меня. Отстраняясь, она злобно смеется, как мой избалованный маленький ребенок.
Но теперь я в бешенстве из-за нее и не могу так больше продолжать. «Я разорву эту чертову кровать пополам, если ты не сядешь на мой член, Джоуи».
Ее прищуренные глаза сомневаются, способен ли я выполнить свою угрозу, но она знает без сомнений, на что я способен. Она удерживает мой взгляд и скользит вниз, принимая каждый дюйм меня, каждый пирсинг, пока я не оказываюсь глубоко внутри нее по самые яйца. Облегчение, которое накрывает меня, почти заставляет меня потерять сознание. Ее киска крепко сжимает меня, стреляя удовольствием по каждому нерву моего тела. Мои бедра и мои яйца горят, горя от потребности кончить в нее, даже когда я пытаюсь сдерживаться и наслаждаться этим.
«Боже мой, Макс», – стонет она, когда ее возбуждение скользит по моему члену.
"Я знаю, детка. Ты чувствуешься так чертовски хорошо".
Она качает бедрами вперед и назад, снова и снова используя мой член для стимуляции своей точки G. Мы оба балансируем на грани. Ее веки трепещут, ее рот открыт, челюсть отвисает, когда она гонится за своей кульминацией. И когда она кончает, она доит мой член своей прожорливой пиздой, вытягивая из меня каждую каплю спермы и удовольствия, пока я опустошаю себя внутри нее с ревом ее имени.
Пытаясь отдышаться, она смотрит на меня сверху вниз, ее щеки горят от оргазма, а грудь содрогается при каждом тяжелом вдохе.
«Иди сюда», – требую я, и в своем послушном, пост-оргазмическом состоянии она наклоняется вперед, думая, что я собираюсь ее поцеловать. Быстро подняв голову, я всасываю один сосок в рот, прежде чем она успевает отстраниться.
«О, Макс», – хнычет она, когда я с мокрым хлопком выпускаю сосок и откидываю голову на подушку.
«Ты закончила?» Я приподнимаю бровь.
«Да», – выдохнула она, положив руки мне на грудь. «Дай-ка я найду эти ключи».
С ухмылкой я с легкостью расстегиваю замок на наручниках.
Ее глаза расширяются. «Ч-что? Как…?»
Я переворачиваю ее на спину, прежде чем она успевает закончить свой вопрос, устраиваясь между ее бедер. Ее сиськи трясутся у моей груди, когда она втягивает воздух.
«Когда-нибудь тебе понадобится, чтобы я немного пожертвовал контролем, все, что тебе нужно сделать, это попросить. Хорошо?»
Она моргает, ее глаза мокры от слез. «Ладно».
«Потому что ты тоже, черт возьми, владеешь мной, Джоуи. Каждая частичка меня. Я есть и всегда буду твоим, малышка».
«Блин, Макс», – выдыхает она.
«Но», – я сердито смотрю на нее, – «если ты еще раз наденешь на меня наручники во сне, я заставлю тебя пожалеть об этом во многих отношениях».
Ничего не говоря, она кусает губу.
«Думаешь, это вызов, детка?» Я прижимаю свой уже твердый член к ее киске.
"Может быть."
Я погружаю свой член глубоко в ее тугую, мокрую пизду, пока ее спина не выгибается. Запрокинув голову назад, она дает мне доступ к своей шее, и я провожу зубами по сладкой коже ее горла, пока не достигаю ее уха. «Просто попробуй меня».
ГЛАВА 51
Джоуи
Рука Макса лежит на моей пояснице, когда мы входим в кабинет Данте, где он и Лоренцо увлеченно беседуют.
«Он чертовски крут», – говорит Лоренцо, довольно кивая, и это заставляет меня думать, что речь идет об Эше.
«С Эшем все в порядке?» – спрашиваю я.
«Он выбыл из строя на несколько недель, но да, с ним все будет в порядке», – подтверждает мой старший брат.
«Ничего такого, что не исправили бы долгие каникулы и немного солнца», – добавляет Данте. «А как ты, малышка?» Он широко распахивает руки, приглашая меня обняться.
Я шагаю в его объятия. «Я в порядке, спасибо».
Он одобрительно мычит.
«Прости, что я ударила тебя по лицу», – шепчу я.
«Не надо». Отступая назад, он проводит двумя пальцами по порезу на губе и подмигивает мне. «Я заслужил это. И я сожалею о том, что сказал».
Я пожимаю плечами. «Думаю, ты был прав». Тогда я была стервой, но надеюсь, и он, и Лоренцо видят, как сильно я изменилась.
«Нет», – говорит он, качая головой. «Ты никогда не была стервой, Джоуи. Просто выживала».
Лоренцо обнимает меня за плечи и коротко целует в щеку. «Ди говорит, что твой правый хук – это то, чем можно гордиться».
Данте смеется. «Эти уроки с Тони приносят плоды».
«Эй, я научил ее делать правый хук», – вмешивается Макс.
«Конечно научил». Я улыбаюсь ему. «Это был урок номер один».
«Ну, ты проделал чертовски хорошую работу, обучая ее, compango, – отвечает Данте, и мое лицо краснеет от гордости.
«Она чертовски мощная», – деловым тоном говорит Макс, и мои щеки вспыхивают еще ярче.
«Тогда вы позволите мне разобраться с Виктором?» – спрашиваю я, отвлекая их внимание.
«Не одна», – говорит Макс, и мои братья кивают в знак согласия.
«Возможно, ты с Максом сможешь с ним справиться, если вы этого хотите. Но тебе не обязательно это делать. Никто не будет думать о тебе хуже, если ты позволишь нам разобраться с этим. У нас у всех и так достаточно крови на руках. Нет нужды пачкать и твои руки», – добавляет Лоренцо.
«Мне нужно это сделать, Лоз. И я не боюсь небольшой крови или того, что нужно сделать. Я бы убила его в том доме, если бы у меня была хоть половина шанса».
Мой старший брат слегка кивает мне в знак одобрения. «Конечно, ведь ты Моретти до мозга костей, Джоуи».
Их поддержка заставляет меня чувствовать себя непобедимой. Как будто они наконец видят во мне женщину и настоящего члена этой семьи, а не маленькую девочку, которой нужна защита.
* * *
Стоя у комнаты, где держат Виктора, Макс спрашивает меня, все ли со мной в порядке.
Я всегда ненавидела подвал и то, как он пахнет сыростью, гниением и смертью. Но, полагаю, я изменилась больше, чем думала, потому что сейчас все, о чем я могу думать, – это как попасть в эту комнату и заставить Виктора Пушкина заплатить за все, что он со мной сделал. За все, что он сделал с моей семьей, с Генри и Эшем, даже с Моник.
Я киваю и облизываю губы, чувствуя вкус крови в воздухе, словно змея, чующая свою добычу. Я больше никогда не буду чьей-либо добычей. Я Джоуи Моретти, услышь мой гребаный рев. Адреналин гремит во мне, когда Макс отодвигает засов. Протянув руку, он включает свет, прежде чем мы заходим внутрь. Единственная лампочка висит на потолке в центре комнаты, освещая холодную бетонную камеру, в которой нет никого, кроме прикованного к полу русского.
Виктор встает на колени, стонет и моргает от яркого света, пока его глаза привыкают после многих часов кромешной тьмы.
Услышав, что мы входим в комнату, он начинает ругаться по-русски, выплевывая слова, полные ненависти и яда.
«Разве можно так разговаривать с дамой?» – спрашивает Макс.
«Она не леди», – рычит Виктор, плюя мне под ноги. «Грязная шлюха».
Я закатываю глаза. Да, я такая грязная шлюха, что он хотел меня для себя. Но Макс не оценил его всплеск и со всей силы пнул Виктора в живот, заставив его согнуться пополам. Он громко стонет, его лоб упирается в холодный бетонный пол на несколько секунд, прежде чем он хрюкает и снова поднимается. Он смотрит на Макса, его глаза выпячиваются из глазниц, и каждая вена на его шее напрягается, когда он дергает свои путы.
«Еще раз назовешь ее так, и я отрежу тебе язык. И единственная причина, по которой я не делаю этого прямо сейчас, – я хочу услышать, как ты молишь мою девчонку о пощаде, когда она будет отрезать от тебя кусочек за кусочком», – говорит Макс с довольной ухмылкой. Затем он протягивает мне охотничий нож из кармана. «Он весь твой, детка».
Моя рука дрожит, когда я беру у него нож, но его пальцы касаются моих, и его прикосновение заземляет меня. Он подмигивает. Ты можешь это сделать, он шепчет.
Моя рука сжимает рукоять лезвия, и мое сердце колотится, когда я подхожу ближе к Виктору. «Эй, придурок».
Он поднимает голову, натягивает цепи и выпускает пену изо рта. «Глупая девчонка». Он громко смеется, показывая зубы, испачканные свежей кровью.
«Может, и так, но это ты прикован цепью в моем подвале, придурок».
«Прикован!» – кричит он, натягивая их. «Ты бы не посмела бросить мне вызов, если бы я не был в цепях. Жалкая». Он снова плюет, и капля кровавой слюны падает мне на ботинок. Я чувствую напряжение в Максе даже отсюда, но он отступает и позволяет мне справиться с этим, и я люблю его за это еще больше.
Я медленно обхожу его, высматривая места, где он уже ранен, чтобы использовать их в своих интересах. «Может, ты и прав», – признаю я. «Хотя я и победила тебя вчера, не так ли?» Его лицо багровеет от ярости. «Но, полагаю, у меня не было бы шансов против такого большого парня, как ты, если бы ты не был прикован к этому полу». Я уже знаю о ножевой ране под его левой рукой, которую я ему нанесла, и узнаю аккуратные швы моей невестки. Я замечаю большие фиолетовые синяки над его почками. Глубокую рану на плече и рваную рану на левом ухе. Мои братья действительно были нежны с ним, прежде чем бросили его сюда и оставили мне разбираться с ним.
Я прохожу полный круг, пока не стою перед ним. «Но ты прикован к моему полу». Улыбаясь, я отрезаю его левое ухо и бросаю его на пол к его ногам. Он не кричит и не вопит. Вместо этого он сжимает губы, тяжело дыша и пытаясь удержать всю боль внутри себя.
«И я, кажется, помню, что тебе нужно было держать меня связанной. Я ведь жалкая девочка», – говорю я, пожимая плечами.
«Сука», – наконец выплевывает он. «Ты была мне обещана».
Макс громко рычит позади меня, но я остаюсь сосредоточенной на Викторе. «Но я никогда не была собственностью отца, чтобы он мог меня отдать», – напоминаю я ему, разрезая середину его левого соска и заставляя свежую кровь течь по его груди.
Он кричит, но звук не действует на меня. Я думала, что я буду нервничать, но он даже не заставляет меня дрожать. Я думаю о Моник и о том, как он манипулировал ею. Как, должно быть, испугались моя семья и Макс, когда этот кусок дерьма забрал меня. Эш в больнице. И Генри, который никогда не сможет отомстить сам. Все это бурлит во мне, как маленький вулкан ярости. Я вонзаю нож в свежезашитую рану под его подмышкой, и на этот раз он кричит. «Это было за Эша, ублюдок».
Он бросается на меня, но его цепи удерживают его. Макс предупреждал меня об этом, о том, как адреналин и инстинкт выживания включаются и могут дать кому-то неожиданный всплеск энергии. Этот придурок сам напросился. Затем я представляю лицо Генри. Ворчливое, но слаще сахара. Генри, которого убили только потому, что он защищал меня.
«А это», – я вонзаю нож в грудь Виктора, – «за Генри, ты, извращенный больной мудак».
Он ревёт от злости, боли и поражения, и я делаю несколько шагов назад, натыкаясь на Макса. Он обнимает меня, и я понимаю, что дрожу.
«Ты так хорошо справляешься, детка», – говорит он мне на ухо. «Но этот человек обучен переносить физическую боль. У меня есть гораздо лучший способ причинить ему боль. Ты думаешь, ты готова к этому?»
Я смотрю на монстра на полу. «Да».
