Текст книги "Джоуи (ЛП)"
Автор книги: Сэди Кинкейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 7
Макс
Костяшки пальцев белеют, а боль в предплечьях напоминает мне разжать кулаки. У меня нет никакого права злиться на то, с кем Джоуи проводит время, но я хочу перерезать горло этому маленькому ублюдку Тоби ржавой ножовкой.
«Эй», – Данте подходит ко мне. «Все в порядке?»
«Мгм», – бормочу я, когда мы вместе направляемся в его кабинет.
Когда мы оба сидим в его кабинете, он смотрит на меня с беспокойством. «Ну что, Дмитрий?»
«Он до сих пор не нашел Пушкина, и хотя он уверяет меня, что делает все возможное…»
«Этого недостаточно», – говорит Данте, потирая переносицу.
«Он это знает. Я ему это вчера вечером сказал».
«Нам нужно, чтобы его нашли, Макс, прежде чем…» – он раздраженно качает головой.
«Он не упоминал имя твоего отца. Он предупредил другие семьи о том, что делает Пушкин, не упоминая Сэла никоим образом. Никто не узнает, Ди»
Данте кивает, но беспокойство искажает его лоб.
«Мы обо всем позаботимся», – уверяю я его. «А если Дмитрий не найдет Пушкина к концу месяца, то я, черт возьми, сам его найду».
«Нет. Ты нужен мне здесь. Мы нужны Лоренцо».
«Я знаю». Я киваю в знак согласия. Лоренцо сейчас проводит столько времени, сколько может, со своей больной женой.
Данте выпрямляется в кресле, проводит рукой по бороде. «Кроме того, это проблема Братвы. В этом и был весь гребаный смысл повесить убийство моего отца на Пушкина и поддержать Дмитрия, чтобы он мог разобраться с этим бардаком за нас».
«Может, ему просто нужно своевременно напомнить, с кем он имеет дело?» – предполагаю я, и не только потому, что верю в это, но и потому, что мне нужно что-то сделать со всей этой сдерживаемой яростью, клокочущей внутри меня. Я бы с радостью оторвал кому-нибудь голову с плеч прямо сейчас.
Данте встает и хватает свой пиджак. «Ты прав. Я думаю, нам стоит навестить нашего друга».
* * *
«Ты знаешь, что Тоби Фиоре был у тебя дома вчера вечером? С Джоуи?»
Данте ведет машину, но на секунду отрывает взгляд от дороги, чтобы бросить на меня иронический взгляд. «Конечно, знаю».
«И тебя это устраивает?»
«Они ели вафли на кухне, Макс. Что, по-твоему, должно меня не устраивать?»
«Все начинается с вафель на кухне», – говорю я, нахмурившись. Образ того, как она сидит с ним – смеется, кокетничает, улыбается – оставляет отпечаток в моем мозгу. Он ее трогал? Целовал? Она сказала, что нет, но скажет ли она мне?
«И куда это приведет?» Он смеется. «Как она напоминает нам почти каждый чертов день, она взрослая. Она собирается встречаться Макс, а Тоби…»
«Что он?» Я хмурюсь на него. Тоби Фиоре – мудак. И он даже близко к ней не подойдет, он недостаточно хорош для Джоуи Моретти.
«Он из хорошей, верной семьи. Он одного возраста с ней. У него есть мозги. Он уважительный. Из того, что сказал Эш, он не предпринял никаких шагов. Они друзья».
«Значит, ты был бы рад, если бы твоя сестра встречалась с ним?»
Он хмурится, глядя на меня. «Он не самый худший парень, с которым она могла бы встречаться, Макс. На самом деле, я думаю, он мог бы быть хорош выбором для нее».
Я скрежещу зубами и держу рот закрытым. Если я не соглашусь с ним, он может увидеть меня насквозь.
Дмитрий удивлен, увидев нас, когда мы подъезжаем к воротам его дома, но он приветствует нас внутри. Несколько мгновений спустя мы сидим напротив него и его младшего брата Кайзена в кабинете.
«Я не ждал тебя, Данте», – говорит Дмитрий, нахмурившись. «Что-то не так?»
«Просто хочу узнать, как дела у твоего бывшего начальника», – отвечает Данте.
Дмитрий бросает взгляд на меня, прежде чем снова посмотреть на Данте. «Как я сказал Максимо вчера вечером, найти Пушкина оказалось сложнее, чем я думал. У него много друзей».
«Даже после всего, что они узнали о его причастности?»
«Постепенно ситуация меняется против него. Люди смирились с тем, что я пришел к власти, но у Пушкина много союзников. Он был их лидером более двадцати лет», – напоминает он нам с легким русским акцентом.
«Ситуация развивается слишком медленно», – говорит Данте.
«Мы делаем все возможное», – добавляет Кайзен.
«Разве я, черт возьми, спрашивал твое мнение?» – спрашивает Данте, хмурясь.
«Мы можем работать только с тем, что имеем», – прерывает его Дмитрий, бросая на брата предостерегающий взгляд. Он всегда был гораздо более уравновешенным, чем его младший брат. «Я обещаю тебе, что мы скоро доставим его тебе. Все знают, что он – человек, которого обвинили в убийстве твоего отца», – многозначительно говорит он.
Дмитрий не знает, что Данте убил своего отца, но я подозреваю, что он знает, что Пушкин тоже этого не делал. Эти двое мужчин вели совместный бизнес в течение многих лет. Тем не менее, он никогда не настаивал на более подробном объяснении, чем то, которое Данте дал ему несколько месяцев назад. Он уже готовился организовать захват, и поддержка Моретти усилила и укрепила его позиции.
«И вот почему я не могу сидеть сложа руки, пока ты гоняешься за своим гребаным хвостом, пытаясь найти его, Дмитрий», – резко говорит Данте. «Я не могу упокоить душу моего отца, пока мы не отомстим человеку, который его убил». Данте и Лоренцо прекрасно сыграли свою роль скорбящих сыновей и сумели убедить весь мир, что Пушкин убил Сэла, но его смерть может оставаться безнаказанной лишь до определенного времени.
«Я понимаю», – говорит Дмитрий с торжественным кивком. «Но я клянусь вам, что делаю все, что могу».
«Сделай больше», – спокойно говорит Данте, но в его тоне скрыта угроза.
«Было бы намного проще, если бы мы могли с самого начала раскрыть всю сеть торговцев людьми», – парирует Кайзен. «Но вместо этого нам пришлось защищать имя вашей семьи».
Данте поворачивается на своем месте, но не успевает ответить, как я уже на ногах. Я хватаю Кайзена за горло, тяну его вверх и сжимаю, пока он не начинает задыхаться.
Дмитрий тоже встает, но Данте дает ему знак сесть обратно, и он подчиняется.
«Еще раз заговоришь с мистером Моретти в таком тоне, кусок дерьма, твой брат будет чистить твой язык о свой ковер. Ты понял?»
Он смотрит на меня, хотя его лицо багровеет, но он кивает в знак понимания, и я сажусь обратно на место.
«Мы дружим уже давно, Дмитрий», – напоминает ему Данте. «Нет смысла упускать эту возможность укрепить наш союз, но, если ты не добьешься результатов в ближайшее время, мне придется взять дело в свои руки».
Дмитрий щетинится. Он знает, что это может заставить его выглядеть слабым после того, как он открыто бросил вызов Пушкину за лидерство. «Я найду его».
«Я надеюсь, что ты это сделаешь». Данте встает, и я следую за ним из кабинета. Больше нечего сказать.
«Ты останешься здесь, когда мы вернемся домой?» – спрашивает он меня, когда мы подходим к его машине.
«Я не планировал этого». Я пообещал Кристин, что сегодня приложу больше усилий для поиска ее отца.
«Я тебя почти не видел на прошлой неделе».
«Я знаю. Новое казино не даёт мне покоя». Это не полная ложь. Мы сейчас покупаем собственное казино, и это занимает у меня немало времени, отчасти потому, что нынешние владельцы, Ральф и Мика Штраус, противятся прямой продаже. Они хотят создать партнёрство, но этого дерьма не будет.
«Скоро все должно успокоиться», – говорит он, открывая дверцу машины. «У меня сегодня вечером встреча по Skype с Ральфом, чтобы обсудить окончательные условия. До тех пор просто продолжай давить там, где можешь».
«С радостью». Я с радостью окажу давление на кого угодно в любое время, если это поможет снять напряжение, которое терзает меня в последнее время.
* * *
Я прижимаю свой ботинок к шее человека на земле, пока его крики о пощаде не заглушаются его отчаянными хрипами. Вместо этого я смотрю на человека передо мной – того, который сейчас мочится в штаны – и обхватываю рукой его горло.
«Не заставляй меня переспрашивать тебя, ублюдок. Когда ты в последний раз видел Вито ДиМарко?»
Слезы текут по его щекам. Жалкий придурок. «Я-я не знаю никакого Вито…» Я сжимаю сильнее, и он хрипит. Он лжет. Кристин дала мне его имя. Или, по крайней мере, прозвище, которое он носит – Монти. Она сказала мне, что он из Чикаго, но иногда навещал их в Нью-Джерси. Немного покопавшись, я наткнулся на этого парня – адвоката по имени Монтгомери Линкольн; он женат, у него четверо детей, но у него слабость к мужчинам с татуировками с бритыми головами. Очень похоже на того, что извивается у меня под ботинком.
«Если ты снова мне солжешь, я сломаю шею твоему другу, и тогда тебе придется чертовски постараться, чтобы объяснить его голый труп твоей жене, когда она вернется домой. А теперь скажи мне, когда ты видел Вито».
«Э-это было больше года назад».
"Где?"
«Нью-Джерси. У него дома». Он смотрит на своего любовника, который под моим ботинком приобрел пятнистый оттенок темно-фиолетового. У любовничка мало времени, и Монти это знает. «У меня его нет. Клянусь. Я даже не знаю, где он».
Теперь становится интереснее. «Что есть?»
«Запись. Разве это не то, что вы ищете?»
Какая, нафиг, запись? «У кого она есть?»
«Вито. Он хранит её в сейфе в каком-то складском помещении. Я даже не знаю, где. Если с ним что-то случится, и он не отчитается в компании по хранению первого числа каждого месяца, они отправят запись мне. Вот в чем дело».
«А потом ты?»
«Я отправляю это в печать».
«Пресса? Не полиция?»
Он хрипит, и я ослабляю давление на его горло. «Вито сказал, что полиция это закопает. Парень на записи – большая шишка».
«Что на записи, Монти? И у тебя есть около сорока пяти секунд, прежде чем его шея сломается под моей ногой».
«Убийство», – выпаливает он, посмотрев на своего возлюбленного, а затем снова на меня. «Но я не знаю, кто там, клянусь».
Я поднимаю ботинок с горла человека на полу. «Не двигайся, черт возьми», – предупреждаю я его.
Он потирает содранную кожу и кивает в знак понимания.
«Итак, у Вито есть доказательства убийства. Но ты не знаешь, кто на записи?»
«Нет. Клянусь. Он сказал, что будет безопаснее, если я не буду знать. Я просто знаю, что парень, который был на пленке, большая шишка. Я просто собирался быть посредником».
«Ты знаешь, кто жертва?»
"Нет."
«Вито шантажировал этого парня? Убийцу?»
«Нет. Ну, не за деньги. Чтобы обеспечить безопасность своей семьи».
Я отпускаю шею Монти и толкаю его обратно на кровать. «У тебя есть хоть какие-то соображения, кто на этой записи?»
«Учитывая, кто такой Вито и на кого работал его брат, я бы предположил, что это Моретти».
На кого работал его брат. Напоминание об отце ощущается как удар под дых.
«Его брат умер восемнадцать лет назад. Вито уехал из Чикаго до этого. Как долго у него эта запись?»
«Десять или одиннадцать лет».
«Почему ты думаешь, что это как-то связано с Моретти?»
«Потому что он был в Чикаго в ту ночь, когда это произошло, и в этом городе не было никого крупнее Сальваторе Моретти. А теперь и его сыновья тоже». Монти вздрагивает. Очевидно, он понятия не имеет, кто я. «Ты работаешь на них? Поэтому ты ищешь запись? Они узнали? Они забрали его?»
Я качаю головой. Так много вопросов. Мне следует просто пристрелить Монти и его голого любовника прямо сейчас. Пусть его жена придет домой и застанет их в объятиях друг друга. «Нет. Я не работаю на Моретти. Как ты в этом замешан?»
«Я был адвокатом Вито. Он пришел ко мне той ночью. Бессвязно рассказывал, как он собирается показать своему племяннику, кто настоящий предатель».
«Его племянник?»
Монти кивает.
Мне.
Монти Линкольн только что подарил себе и своему приятелю отсрочку.
«Если эта запись когда-нибудь попадет к тебе, свяжись со мной и только со мной. Ты понял?»
«У меня н-нет твоего номера», – запинается он. «Или твоего имени»,
«У меня есть твой. Я пришлю тебе номер, по которому ты сможешь связаться со мной позже. Кто-то забрал Вито, и сейчас ты единственный человек, которого я знаю, кто может мне помочь. Но если эта запись попадет в прессу, Монти», – я делаю угрожающий шаг вперед, – «я заставлю тебя смотреть, как я убью твою жену. Потом я вырежу твое сердце, пока оно еще бьется, и скормлю его твоим детям-сиротам на ужин. Ты меня понял?»
Его лицо становится серым, и он закрывает рот рукой, давясь. «Ты… ты ведь не расскажешь ей об этом, правда?» Он смотрит на парня на полу.
«Меня не интересует, что ты ходишь налево за спиной жены, но меня очень интересует все, что связано с Вито ДиМарко. Это все, о чем тебе сейчас нужно беспокоиться».
Я выхожу, оставляя Монти помогать своему другу подняться с пола. У меня сейчас больше вопросов, чем было, когда я сюда пришел, и я взвинчен сильнее, чем несколько часов назад.
Что за фигня на этом видео? Почему дядя Вито сказал Монти, что хочет показать мне настоящего предателя? И как мой дядя мог подумать, что он не предатель имени ДиМарко, если он трахался с женой своего брата, а потом свалил в Нью-Джерси, когда стало совсем плохо? Вито всегда хорошо умел обвинять других в своих неудачах. Сальваторе Моретти, возможно, был жестоким и извращенным куском дерьма, но он всегда прикрывал мою спину, когда я в нем нуждался.
Подойдя к мотоциклу, я набираю номер Кристин.
Она отвечает после первого гудка.
«Привет, как дела?»
«Хорошо, я думаю», – говорит она. «Ты уже узнал что-нибудь о моем отце?»
«Возможно. Ты знаешь что-нибудь о его камере хранения?»
«Нет. А что?»
«Он когда-нибудь упоминал о видеозаписи кого-то?»
«Нет, Макс. Его поэтому кто-то забрал? Запись?»
«Не знаю. Я все еще работаю над этим», – вздыхаю я, проводя рукой по волосам.
«Когда ты будешь дома?»
Я качаю головой. Я слишком взвинчен и возбужден, чтобы идти домой прямо сейчас. Мне нужно что-то сделать со всей яростью, которая кипит во мне, прежде чем я взорвусь. И мне нужно увидеть ее. Я не могу выкинуть ее из своей гребаной головы.
«Я буду через несколько часов. Не жди меня, ладно?»
Она вздыхает. «Ладно».
«Там ты в безопасности, Кристин», – напоминаю я ей.
"Я знаю."
«Увидимся утром».
«Пока, Макс».
ГЛАВА 8
Макс
Когда я добрался до нового клуба в центре города полчаса спустя, Генри и Эш расположились у входа, их глаза были устремлены на Джоуи. Я проследил за их взглядом туда, где она стоит с двумя другими девушками и группой парней постарше. Парни намного постарше.
«Кто они, черт возьми?» – спрашиваю я, подходя.
Генри не сводит глаз с Джоуи, а Эш поворачивается ко мне. «Без понятия, босс. Выглядят как городские. Они разговаривают с девушками уже около получаса. Купили им немного выпивки».
«Кто-нибудь из вас говорил с Джоуи?» Они должны держаться на расстоянии, когда она гуляет с друзьями, но мне нравится, когда они проверяют ее хотя бы раз в несколько часов.
Генри кивает. «Я подошел к ней минут десять назад. Она сказала, что с ней все в порядке и она хорошо проводит время».
«Хм». Я прикусываю губу и смотрю на нее. Один из парней наклоняется и шепчет ей на ухо что-то, от чего она смеется. Его рука скользит по ее бедру, и моя грудь напрягается. «Вы двое можете идти».
«Ты уверен, босс?» – спрашивает Эш.
«Да. Дальше я сам справлюсь».
«Хочешь пойти перекусить?» – спрашивает Генри своего приятеля.
Эш соглашается, и они уходят, оставляя меня стоять одного у бара и наблюдать за моей девушкой. Слишком занятая весельем с друзьями и флиртом с парнями, которые ей в отцы годятся, она не оглядывается и не замечает, что ее охрана сменилась. Я сердито смотрю на того, кто постоянно ее трогает – касается ее руки, толкает ее бедро, когда разговаривает с ней, кладет руку ей на плечо. Он как минимум на двадцать лет старше ее, и он потеряет эту чертову руку, если еще раз прикоснется к ней.
«Ты здесь один?» – тихонько хихикает мне в ухо голос. Я поворачиваю голову и вижу, что рядом со мной стоит Моник.
«Привет, Мо», – я равнодушно киваю ей и возвращаю внимание к Джоуи и куску дерьма, который практически пускает слюни при виде нее. Она улыбается ему, и он берет ее подбородок в свою руку. Неужели этот придурок действительно думает, что может ее поцеловать?
Моник кладет руку мне на плечо. «Хочешь выпить?»
«Нет. Я работаю».
«Так ты будешь телохранителем Джоуи сегодня вечером?» – шепчет она, ее губы приближаются к моему уху.
Я пожимаю плечами. «Чего ты хочешь, Моник? Разве ты не должна быть там с Джоуи и развлекаться?»
«Нет. Эти парни, с которыми она и ее девчонки разговаривают, – придурки».
Ну, по крайней мере, в этом мы можем согласиться. «Кто эта другая девушка? Я никогда ее раньше не видел».
«Это Эми», – говорит Моник с драматическим вздохом. «Лекси пригласила ее. Они вместе учились в колледже. Хочешь мятную конфетку?» Она достает из сумочки маленькую жестяную банку.
«Это твоя фраза для знакомства?» – спрашиваю я ее с ухмылкой, не спуская глаз с Джоуи и придурков.
Она смеется, затем держит леденцы перед моим лицом. Дизайн привлекает мое внимание, и я беру у нее банку, изучая ее. На верхней части крышки неоново-розовым цветом напечатано «Elena's Erotic Arena».
«Какого черта ты делала в секс-клубе в Расине?»
Она открывает рот и тут же закрывает его снова, демонстрируя невероятно редкую потерю дара речи. Ее щеки становятся ярко-красными. «Я н-не была. Мой парень живет над этим местом». Она выхватывает банку из моих рук и засовывает ее обратно в сумочку.
Она исчезает в толпе, а я закатываю глаза. Мне плевать, посещает ли она секс-клуб. Главное, чтобы она не брала с собой Джоуи. Кстати о… Я снова переключаю внимание на Джоуи и почти теряю самообладание, когда вижу, как этот придурок кладет руку ей на гребаную задницу и сжимает ее. Я проталкиваюсь сквозь толпу, пока не оказываюсь прямо за ним. Джоуи видит меня первой, и ее глаза расширяются. Все это время рука этого ублюдка остается на ее заднице. Моей гребаной заднице.
Схватив его за волосы, я откидываю его голову назад и хватаю его запястье, выкручивая его руку за спину, пока не чувствую удовлетворенный щелчок вывиха его плеча. Его мучительный крик заставляет меня угрожающе ухмыльнуться. Я толкаю его, и он падает на пол.
«Макс!» – выговаривает Джоуи, пока его двое друзей нападают на меня.
«Вы уверены в этом?» – рычу я, а они поднимают кулаки так, словно у них есть шанс, как у снежного кома в аду, нанести удар.
Они смотрят на меня, затем друг на друга, а затем приседают и помогают своему другу.
«Что за херня, чувак?» – говорит один из них, пока этот ублюдок пытается сесть, его рука свисает под неестественным углом.
«Если кто-нибудь из вас еще раз прикоснется к ней, я вырву все ваши конечности из ваших гребаных тел и обмотаю ими ваши глотки».
«Что, черт возьми, ты делаешь?» – кричит Джоуи, когда охрана бара окружает нас. Они все знают меня – или знают обо мне – поэтому они сосредотачиваются на этом придурке и его двух дружках, а не на мне.
Я хватаю Джоуи за руку. «Скажи спокойной ночи своим друзьям. Ты уходишь».
Она открывает рот, чтобы поспорить, и я смотрю на нее. Думаю, она узнает мой взгляд, потому что закатывает глаза и желает спокойной ночи своим друзьям, которые смотрят на меня с одинаковой долей настороженности и веселья. Проведя Джоуи через толпу и выйдя через черный ход, я чувствую, как ярость вибрирует в ее теле.
Мы выходим на прохладный ночной воздух, и как только я отпускаю ее, она разворачивается на каблуках и бьет меня по лицу с такой силой, что я прикусываю губу. Проведя языком по внутренней части рта, я чувствую вкус крови. Сука!
«Что, черт возьми, это было?» – кричит она.
«Он был достаточно стар, чтобы быть твоим отцом».
Ее прекрасное лицо хмурится. «И что? Он только разговаривал со мной».
«Он держался за твою чертову задницу так, будто это была его личная собственность».
Она скрещивает руки на груди. «Ты невероятен, ты знаешь это? Я просто немного повеселилась. Это было безобидно».
«Это не безобидно, когда он хочет получить плату за выпивку, которую он тебе покупал, потому что именно это и делают такие парни, как он, Джоуи. Это не безобидно, когда он пытается отвезти тебя к себе домой для быстрого…» Я провожу руками по волосам. Она слишком отвлекает, а я и так уже слишком много сказал.
«Что по-быстрому, Макс? По-быстрому трахаться?»
Ее ухмылка уничтожает последние остатки моей сдержанности. Я прижимаю ее к стене, заставляя ее задыхаться, когда я прижимаюсь своим телом к ней, прижимая ее к прохладному кирпичу. Она смотрит на меня своими огромными карими глазами, ее грубое дыхание трепещет на ее полных розовых губах. Мой член напрягается и упирается в молнию моих джинсов. Я знаю, что она чувствует меня. Она качает бедрами, прижимаясь ко мне. Прежде чем я успеваю обдумать последствия того, что я делаю, я обхватываю рукой ее горло. «Ты хочешь, чтобы тебя трахнули, Джоуи? Это все?»
У нее перехватывает дыхание. Ее прекрасные сиськи содрогаются у моей груди. «Ты слишком боишься моих братьев, чтобы трахнуть меня».
«Ты уверена?» Моя свободная рука скользит вниз по ее телу, по ребрам и изгибу бедра, заставляя ее дрожать.
Ее темные глаза впиваются в мои. «Да».
Я хватаюсь за край ее короткого платья, и она издает самый тихий и сексуальный стон, который я когда-либо слышал в своей чертовой жизни. Дернув его вверх, я просовываю руку между ее бедер и провожу кончиками пальцев по крошечному лоскутку ткани, прикрывающему ее киску. Он влажный. И мне, черт возьми, конец. Я сжимаю ее горло немного сильнее. «Ты мокрая?»
"Да."
«Почему? Потому что этот придурок тебя трогал?»
«Какое тебе дело?» – резко бросает она, и ее острый рот заставляет мой член пульсировать.
Обхватив кончиками пальцев мягкий материал, я оттягиваю ее трусики в сторону и нежно ласкаю ее голую киску. Она такая чертовски гладкая. Либо свежевыбритая, либо натертая воском – как будто она действительно хотела сегодня ночью заняться сексом. «Или это потому, что я трогаю тебя?»
«Иди на хуй», – выплевывает она.
Кровь гремит в моих ушах. Я не должен этого делать. Не с ней. Я должен вернуться в бар и сделать это с кем-нибудь другим, с кем угодно, кроме Джоуи Моретти.
«Ты хочешь, чтобы я это сделал, а?» – дразню я, проводя подушечками пальцев по ее набухшему клитору.
Она стонет, покачивая бедрами для большего трения. «Ты не посмеешь».
Я прижимаюсь своим лбом к ее лбу. Одна рука все еще обхватывает ее тонкую шею, я скольжу двумя пальцами между ее складок, закусывая губу, чтобы заглушить стон, который грохочет в моей груди. Она ощущается как горячий жидкий шелк.
«О, черт», – хнычет она.
«Тебе это нравится?»
«Д-да».
Просунув руку глубже в ее трусики, я обвожу ее вход, и все ее тело дрожит. Когда я вставляю в нее палец, ее спина выгибается от стены, и она кричит в темноту. Ее киска сжимает меня, уютная и горячая.
«Тебе придется вести себя немного тише, малышка, а то нас кто-нибудь услышит».
Я знаю этот клуб. Никто не имеет доступа в этот переулок, если только не придет через пожарный выход, из которого мы только что вышли, и вышибалы не посмеют выйти сюда за мной. Тем не менее, я не хочу привлекать внимание к нашей незаконной деятельности.
Она впивается своими идеальными белыми зубами в пухлую губу и слегка кивает мне.
«Ты такая чертовски узкая, Джоуи», – стону я, проникая пальцем немного глубже.
«Ты всегда так много говоришь?» Она с вызовом поднимает брови, обхватив меня руками за шею. «Я знала, что у тебя не хватит яиц меня трахнуть».
Избалованная маленькая девчонка. Я сжимаю ее горло немного сильнее, вытаскивая из нее палец и расстегивая ремень и молнию. «Так ты просто хочешь, чтобы тебя трахнули, да?»
Глаза ее вспыхивают жаром. «У тебя есть презерватив?»
«Нет», – качаю головой я. «У тебя?»
Ее горло сжимается, когда она сглатывает. «В моей сумочке». Она бросает взгляд на небольшой квадрат кожи, лежащий на ее бедре.
Это меня бесит, хотя я должен гордиться ею за ее ответственность, но все, что я чувствую по отношению к этой девушке, не рационально. «Тогда, наверное, тебе лучше его достать».
Она колеблется, заставляя меня нахмуриться. «Я принимаю противозачаточные, Макс», – шепчет она. «И я доверяю тебе. Если они нам не нужны, то это нормально».
Черт возьми! Думаю, если мне удастся трахнуть ее хотя бы один раз, я должен почувствовать ее так, как задумала природа. «Я всегда трахаюсь с презервативом, Джоуи. Я чистый».
"Я тоже."
С членом в одной руке и другой, обхватывающей ее тонкую шею, я теряю всякое чувство логики и рассудка. «Обхвати меня ногами», – приказываю я.
Нетипично для Джои Моретти, но она делает, как ей говорят, держась за мои плечи и обхватывая своими длинными ногами мою талию, пока головка моего члена не оказывается у ее входа. Ее дыхание сбивается, когда она смотрит мне в глаза. Ждет, когда я ее трахну. Мой член пульсирует, отчаянно желая почувствовать ее вокруг себя. Я проскальзываю немного, вынужденный двигаться медленнее и нежнее, чем я намеревался, потому что она такая чертовски тесная.
«Макс», – шипит она, ее глаза трепещут, когда я растягиваю ее. Ее расплавленное, шелковистое тепло крепко сжимает меня, заставляя всю кровь в моем теле устремляться на юг.
Я вытаскиваю почти полностью. Кончик моего члена скользкий от ее возбуждения, что немного облегчает его возвращение обратно, но это все равно борьба. Я крупный парень, и у меня шесть пирсингов, пять вдоль ствола и один на головке. Это слишком много, чтобы втиснуться в узкую киску, и это не идеальное место для траха. Было бы намного проще, если бы я мог положить ее где-нибудь и широко раздвинуть. Затем я бы погрузился в нее по самую рукоятку.
Я провожу губами по ее коже, скользя свободной рукой по ее заднице и приподнимая ее ногу выше, чтобы получить лучший угол. «Позволь мне войти в тебя, детка».
«Я пытаюсь», – хнычет она, но меняет угол наклона бедер, что позволяет мне проникнуть глубже.
«Хорошая девочка», – ворчу я, прижимаясь губами к ее уху.
Ее мышцы влагалища сжимаются вокруг моего члена в ответ, крепко сжимая меня, пока она стонет мое имя. Так что у моего избалованного маленького ребенка внутри, есть очень извращение мысли.
«Ты такая мокрая, Джоуи. Тебе нравится мой член в тебе?» – рычу я, хотя мне едва удается наполовину войти в ее узкую маленькую пизду.
Влажное тепло скользит по мне, она скулит и мяукает.
Я провожу носом по ее шее. Она пахнет так приятно, смесью духов с запахом сладкой ваты и горячего, свежего пота, смешанного с запахом сладкого возбуждения, капающей из ее киски. Мой рот находит ее, и я облизываю ее пухлые губы. Она открывает их на тихом стоне, позволяя мне скользнуть языком внутрь и попробовать ее на вкус. Я, конечно, пожалею об этом позже, потому что она на вкус слаще всего, что я когда-либо пробовал. Декадентская и греховная. Я трахаю ее рот языком, заявляя на него свои права, как я заявляю права на ее киску, проглатывая каждый всхлип и стон, который я выжимаю из ее невероятного тела.
Просунув руку между нашими телами, я нахожу ее набухший клитор и крепко потираю его, набирая темп, двигая бедрами и умудряясь погружаться глубже с каждым толчком. Я схожу с ума от потребности проникнуть в нее как можно глубже, но все равно не могу войти полностью.
Я качаю бедрами, задавая максимально возмутительный темп. Она морщится каждый раз, когда мне удается опуститься немного глубже, но ее киска становится все более скользкой и свободной с каждым толчком. Ее ноги начинают дрожать, ее дыхание становится быстрее и тяжелее, когда ее стенки крепко сжимают меня. Моя девочка на грани. Я разрываю наш поцелуй, и она задыхается.
«О, черт, Макс».
«Вот и все, детка. Давай кончи для меня. Я хочу почувствовать тебя на своем члене».
Ее глаза закатываются, а кожа вспыхивает от жара и удовольствия, когда она отпускает меня. Дрожащие ноги и прерывистое дыхание, она роняет голову мне на плечо, пока я трахаю ее до оргазма. Ее мокрая киска трепещет, выдаивая мой член, и когда несколько секунд спустя она вонзает ногти в мои плечевые мышцы, я вонзаюсь в нее последний раз, стону ее имя, пока выдавливаю свой собственный оргазм.
«Блядь, Макс, это было… сильно».
Я мычу в знак согласия, не в силах говорить, потому что дышу так тяжело. Выскользнув из нее, я смотрю вниз, и вид моего окровавленного члена выбивает остатки дыхания из моих легких.
Моя рука все еще обхватывает ее горло, и я наклоняю ее голову вверх, пока ее темные глаза не встречаются с моими. «Джоуи, пожалуйста, скажи мне, что ты ждешь месячных».
Она хмурится. «Что? Нет, а почему?»
Я отпускаю ее шею и опускаю ее ноги на пол, прежде чем снова посмотреть вниз, надеясь, что на этот раз мой член не будет покрыт тем, что я думаю. «Ты истекаешь кровью».
«Ничего страшного. Такое случается в первый раз, да?»
Господи, я отправляюсь прямиком в ад. «Пожалуйста, скажи мне, что я не лишил тебя девственности за мусорным баком в переулке?» – умоляю я.
«Я могла бы тебе это сказать, но я бы солгала». Она прикусывает нижнюю губу и моргает, глядя на меня снизу вверх. Ее лицо полно чертовой невинности, в то время как ее тело – сплошной секс и грех.
«Блядь, Джоуи», – резко говорю я, мой тон резче, чем предполагалось, и заправляю свой окровавленный член обратно в джинсы.
«Я думала, ты знаешь», – шепчет она, и в ее глазах мелькает боль.
Я откидываю ей волосы с лица. «Конечно, я не знал. Если бы знал, я бы никогда…» Я качаю головой и вздыхаю, скользя рукой, чтобы собственнически провести ладонью по ее затылку.
«Ты никогда не сделал бы что?» Она бросает на меня вызывающий взгляд, поправляя платье, но я не упускаю из виду дрожь в ее голосе и легкое дрожание ее нижней губы.
Я бы отвел тебя в постель и трахнул как следует. «Я бы сделал так, чтобы это было более запоминающимся, детка. Я бы не был так груб с тобой, если бы знал, что ты никогда…» Я щиплю себя за переносицу.
«Для меня это было незабываемо», – шепчет она.
«Как это вообще возможно, Джоуи? Как ты можешь быть девственницей?»
«Серьёзно, Макс? Девушка, которая не может дышать без чьего-либо присмотра? Когда бы я нашла время заняться сексом, не говоря уже о том, чтобы найти кого-то достаточно сумасшедшего, чтобы рискнуть вызвать гнев моего брата?»
Думаю, она права. «Но я думал… может быть, в Италии?»
Она саркастически смеется. «В монастырской школе? Где Лоренцо запер меня крепче, чем заключенного в исправительном учреждении строгого режима? О да, там было полно возможностей оторваться».
Мой телефон вибрирует в кармане, прерывая наш разговор. Я достаю его, хмурюсь на экран и впервые в жизни игнорирую звонок Данте. «Мне нужно отвезти тебя домой».
Она закатывает глаза. «Конечно, тебе нужно».
Мы петляем по улицам Чикаго, Джоуи сидит на мотоцикле позади меня, ее руки крепко обнимают меня за талию. Если бы у меня был выбор, я бы ехал как можно медленнее. На самом деле, я бы предпочел вообще не везти ее домой. Но, без сомнения, ее братья узнали, что я отмахнулся от Генри и Эша, и хотят знать, где она, особенно с тех пор, как я не ответил на звонок Данте. Поэтому вместо этого я еду на полной скорости, а ее бедра сжимают мои бедра.
