Текст книги "Греховная погибель (ЛП)"

Автор книги: Сайрита Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Ритуал дыхания, – спокойно отвечает Нико. – Для того чтобы сотворить заклинание завесы, мне понадобится магия.

– И дай-ка угадаю… тебе нужна магия Иден. – Люцифер скептически выгибает бровь. – И ты позволил это, брат?

– Не в его праве что-то мне позволять, – отвечаю я, прежде чем у Легиона появляется шанс. – В отличие от тебя, он не рассматривает людей как собственность. Или пешек. – Я не знаю, полностью ли это правда, но будь проклята, если доставлю Люциферу удовольствие, зная, что он, возможно, прав насчёт Легиона.

– Иден сама может принимать решения, – бормочет Легион позади меня. – Николай доказал свою полезность для нашего дела. Она ему доверяет.

– Правда? – Люцифер смотрит на меня, озорно прищурившись. – А ты, брат? Зная, что влечёт за собой этот процесс? Зная, что она будет физически и эмоционально связана с ним? Она будет желать его… мечтать о нём. Ты ведь понимаешь, что ритуал – всего лишь прелюдия к сексу?

Я поворачиваюсь к Николаю, чьи бледно-голубые глаза горят ярче, чем когда-то прежде, сверля взглядом Люка. Его зубы сжаты так крепко, что я вижу, как мышцы вдоль подбородка натянуты от презрения.

– Это ведь неправда.

Люцифер игнорирует его, обращаясь только к Легиону. Он делает шаг вперёд, сокращая расстояние, которое я установила между нами. Он, Легион, Нико… Я чувствую, что задыхаюсь.

– Ты можешь выдержать дополнительную конкуренцию за любовь Иден? – Взгляд Люцифера опускается вниз, и он проводит одним пальцем по моей обнажённой руке, вызывая ощущение, змеящееся от кончиков пальцев к шее. – Будь я на твоём месте, не уверен, что смог бы это сделать.

Я отдёргиваю руку и натыкаюсь спиной на твёрдую, как камень, грудь Легиона. Рефлекторно он хватает меня за плечи, удерживая и окутывая всепоглощающим жаром. Я вдыхаю, отчаянно желая погрузиться в ощущение его прикосновения. Я не знаю, когда снова буду так близко к нему, и это расстояние – эта пропасть, которая разрывает нас на части, – убивает меня. Я позволяю себе лишь мгновение насладиться его комфортом, прежде чем призвать то, что осталось от решимости, и шагнуть в сторону, к Нико, оставив Люцифера и Легиона столкнуться со своей самой большой слабостью: друг с другом.

Ирония слишком очевидна. Именно я между ними. И неважно, как сильно я люблю или ненавижу кого-то из них, они всегда будут смотреть на меня и видеть, как другой дёргает за ниточки. Я ничего не могу поделать с тем, что чувствую к Легиону… или даже Люциферу. Но могу решить, как им влиять на меня. Могу помешать контролировать меня. Я не буду чьей-то собственностью, и им пора это понять.

– Я ухожу, – объявляю я. С их разрешения или без него, я испытываю искушение продолжить. Они неохотно поворачиваются ко мне, не желая кому-то первым разорвать зрительный контакт.

– Есть стопроцентная уверенность? – спрашивает Легион и переводит жёсткий взгляд на Тёмного колдуна рядом со мной.

Я беру Нико за руку, переплетая пальцы. Хватит игр. Мне не следовало бы скрывать свою дружбу с ним, чтобы всем было удобнее.

– Да.

– Не думаю, что он спрашивал тебя, любовь моя, – с усмешкой замечает Люцифер.

Чувствуя, что должна защитить друга, хотя он более чем способен постоять за себя, я крепче сжимаю руку Нико. Он становится холоднее, будто в его венах течёт чистый лёд.

– Я доверяю ему, а ты доверяешь мне. Так что… всё будет хорошо.

Прежде чем они успевают произнести ещё хоть одно скептическое замечание, я поворачиваюсь, каким-то образом ухитряясь утащить Николая с собой. Я отпускаю его руку, чтобы спрыгнуть с платформы, и мы шагаем к дверям спортзала. Мы не произносим ни слова, несмотря на шёпот, кружащийся вокруг нашего драматического ухода.

– Чёрт подери, – шипит Нико, как только мы оказываемся в коридоре. – Ты понимаешь, что должно было произойти?

Я закатываю глаза.

– Очевидно, даже бессмертные мальчишки – незрелые придурки.

– Нет, Эди, – Нико качает головой. – Легион отметил тебя как свою. Это могут почувствовать только другие сверхъестественные существа. Даже колдуны. Если бы он почувствовал хоть малейшее оскорбление со стороны меня или кого-то другого, когда дело касается тебя, он на полном праве мог уничтожить угрозу.

– И что будет считаться оскорблением? – Я думаю, что уже знаю ответ.

– Сделаю тебе больно или разозлю. – Он проводит рукой по иссиня-чёрным волосам, потревожив нарочито растрёпанную причёску самым восхитительным образом. – Трахну.

Я сглатываю.

– Что ж… рада это знать.

– Да, секс будет считаться оскорблением, если я возьму тебя против воли. А фантазии об изнасиловании – не моё. – Он пожимает плечом.

– Тоже рада знать.

– Учитывая все обстоятельства, Легион сейчас не мой самый большой поклонник. Но ему нужно, чтобы я сотворил заклинание, и лишь, поэтому он не завязал мои кишки бантиком. Поэтому же Крисиз залегает на дно. Для Легиона Божественное деяние не убивать его за то, что он сказал тебе. И после того, что случилось потом… Ну, давай просто скажем, что Крисиз будет держаться на безопасном расстоянии.

– Очень жаль, что вся эта штука с меткой, похоже, работает не на всех. – Я с отвращением поджимаю губы.

– Люк не играет, по чьим бы то ни было правилам. Но он не склонен к самоубийству.

Я киваю в знак понимания. Если и есть существо, которое с радостью проверит границы Легиона, то это Люцифер.

– Хорошо, Эди, – начинает Нико, наклоняясь вперёд, чтобы чмокнуть меня в лоб. – Иди, приведи себя в порядок, и встретимся в моей спальне через час. Мне нужно подготовиться.

– Подготовиться? – Я буквально понятия не имею, во что собираюсь ввязаться. У меня около миллиона отговорок, и все связаны с сексуальной и эмоциональной связью с Нико. Я имею в виду, что он мне нравится, конечно. Все, у кого есть пульс, будут в восторге от него. Но хотеть Нико… жаждать его… Не думаю, что смогу с этим справиться. И, судя по выражению лиц Легиона и Люцифера, не думаю, что и они смогут.

Но заклинание нам нужно. И я им нужна. Так что, о чём бы он меня ни попросил, я смирюсь и сделаю это.

Даже если это разрушит нашу дружбу.

Даже если это уничтожит меня.

Глава 16

Я купаюсь в ароматических маслах и солях, в ванне на когтистых лапах. Моя кожа на ощупь как шёлк и пахнет душистым горошком и лавандой. Я собиралась успокоиться, но, если по-честному, хотела сделать ритуал как можно более приятным для Нико. И так как я тренировалась весь день, ванна просто необходима.

Я позволяю своим волосам высохнуть серебряными локонами, ниспадающими на спину ниже лопаток, пока ищу, что бы надеть. Спортивная одежда кажется неподходящей, как и армейские ботинки или толстовка с капюшоном, поэтому я останавливаюсь на одном из саронгов Айрин и топе с бюстгальтером. Я выбираю всё чёрное, хотя высокий разрез, который доходит до верхней части правого бедра, немного непристоен в паре с бюстгальтером на бретельках, украшенным сверкающими чёрными драгоценными камням. Инстинктивно я ищу комфорт, желая надеть туфли на плоской подошве, которые носила раньше, но они не подходят. А лодочки на четырёхдюймовых каблуках для той, кто не хочет сексуальной привязанности к своему лучшему другу, возносят наряд на ступень выше и делают из меня абсолютное противоречие.

Макияж минимален, в основном потому, что не хочу вызвать ощущение, будто я слишком стараюсь. И как только волосы высыхают, я обираю их в пучок. Теперь меня от Нико и ритуала дыхания отделяет всего пара дверей и коридор.

Я не понимаю, почему так нервничаю, когда иду в комнату. Чёрт, даже мысль о том, чтобы оказаться в месте, где он спит, моется и Бог знает что ещё, выбивает из колеи. Я не наивная девчонка, которая никогда не оставалась наедине с парнем, и не похоже, что меня воспитывали с сильными консервативными ценностями. Но это Нико! Всё в нём – секс и соблазнение. Я просто никогда не представляла, что попаду под его чары.

Глубокий вдох, и я стучу.

Николай распахивает дверь, и воздух бесцеремонно вырывается из лёгких. Волосы Нико – каштановые волны с ониксовыми вкраплениями, а голубые глаза сверкают. На нём тёмные брюки и облегающая рубашка, пара верхних пуговиц которой расстёгнуты. В комнате полумрак, горит лишь дюжина свечей, насколько я могу видеть, и играет музыка.

– Входи, – протягивает Нико, отступая в сторону.

Я киваю в знак благодарности, проходя мимо, и осматриваю комнату. Я была здесь раньше, но по какой-то причине сейчас всё кажется другим… интимным. Не так, как в первый раз, когда мы тусовались здесь, болтая, словно старые друзья. Даже кровать с балдахином выглядит так, будто заправлена и готова к обольщению.

– Тебе что-нибудь налить? – спрашивает он, направляясь к небольшому бару в углу, ближайшем к ванной. Мне противно от ощущения, будто мы только и делаем, что пьём и несём всякую чушь, но если когда-нибудь и было время заниматься самолечением с помощью выпивки, так точно сейчас.

– Конечно. И без разницы что.

Он приносит мне половину бокала виски, который я с радостью принимаю, делая большой глоток. Ещё глоток, и неловкость пропадает. Ещё один, и момент почти похож на один из наших обычных вечеров.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, когда он садится за маленький двухместный столик и достаёт прямоугольную жестянку.

– Я подумал, что это может помочь нам расслабиться, – отвечает он и открывает жестянку, чтобы достать свёрнутые бумаги и крошечный пакет на молнии.

Я наблюдаю, как Нико мастерски сворачивает самый красивый косяк, пока мы болтаем о том, о сём, начиная с Крисиза и заканчивая выздоровлением моей сестры. Когда он заканчивает, протягивает мне косяк.

– Окажешь мне честь?

Я качаю головой.

– Нет. Сам.

Он зажигает косяк. Затягивается дважды, а затем передаёт его мне. Я делаю пару затяжек, пока Нико наполняет бокалы виски. И в этом облаке дыма я забываю, почему я так нервничала.

– Пойдём. – Нико встаёт, полу прикрыв остекленевшие глаза, затем закусывает и облизывает нижнюю губу.

– Куда?

– Ближе к кровати. Так удобнее.

Я кидаю на стол то, что осталось от косяка, и беру протянутую руку Николая, позволяя ему отвести меня к кровати. Он обещал, что мы не будем делать ничего такого, что мне не понравится, и я верю. Я просто не уверена, что мне не нравится в данный момент. Мы сидим бок о бок, как делали уже дюжину раз, и я сбрасываю нелепые туфли. Нико замечает, как саронг обнажает бедро.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – замечает он. – Но тебе не нужно было наряжаться.

– Я и не наряжалась, – наполовину лгу я. – Не знала, чего ждать, поэтому решила надеть что-то свободное.

– Ясно. – Его взгляд скользит по моему обнажённому горлу. – Тебе нравится музыка?

– Да. Кто исполнитель? – Я лениво покачиваюсь в такт гипнотическому басу

– Dvsn. Мне показалось, тебе понравится.

Я улыбаюсь и игриво шлёпаю его по руке. Он так же великолепен, даже сквозь мой затуманенный разум.

– Только не говори, что ты стряхнул пыль со своего плейлиста для спальни ради меня.

Нико смеётся, и клянусь, что его смех напоминает замедленную мелодию. – К сожалению, мой оказался бы устаревшим… лет так на двадцать пять.

Я притворно ахаю, хватаясь за грудь.

– У тебя не было секса двадцать пять лет?

Он качает головой.

– Я не об этом говорил. Просто не было нужды ухаживать за кем-то в последние десятилетия.

Я откидываюсь на кровать, опираясь на локти. Голова запрокинута назад, глаза едва приоткрыты.

– Значит, и за мной ты не ухаживаешь?

Нико тоже откидывается.

– А должен?

Я не отвечаю. Не потому, что потеряла дар речи, а потому, что подходящего ответа нет. Мы всегда флиртовали, но сейчас всё иначе. Очень интимно и чрезвычайно важно. Будто это должно было когда-то случиться, и отказ ото всего напоминал бы попытку остановить мчащийся поезд.

Нико наклоняется вперёд, и я задерживаю дыхание. Пальцами он скользят по украшенному драгоценными камнями лифу моего топа, затем кладёт руку мне на спину, поддерживая, и притягивает к себе. Тихий звук срывается с моих губ, когда он прижимается лицом к моей груди и медленно подносит нос к моему горлу, глубоко вдыхая.

Каждый раз, когда он вытягивает мою магию, я всё больше кайфую. Я кладу руку ему на затылок, сжимая волосы, отчаянно пытаясь прижать Нико теснее. Он стонет, перекатываясь на меня, и кладёт колено мне между ног. Затем крепче обнимает меня и утыкается лицом в шею. Я чувствую его губы – прохладные и невероятно мягкие – на горле, но он не целует, как бы ни жаждало этого моё тело. Неважно, как я хнычу, когда он касается моей кожи сводящими с ума лёгкими, как пёрышко, движениями.

Травка и виски разливаются по системе, и я чувствую себя такой тяжёлой, но он манипулирует моим телом так, словно я пушинка и драгоценная фарфоровая кукла. У меня кружится голова, но я так остро чувствую себя в этом моменте, чертовски осознаю каждый вдох, каждый стон, каждый удар сердца.

Я не знаю, как Нико отстраняется, но он, тяжело дыша, так и делает. Моё дыхание такое же затруднённое. Прошла всего пара минут, но мне казалось, что меня трахают часами, и последствия ты чувствуешь ещё несколько дней спустя, когда сжимаешь бёдра, вспоминая гладкость, полноту.

– Пожалуйста… – умоляю я, ведь такая влажная, что чувствую, как желание просачивается сквозь трусики на саронг. И мои соски такие твёрдые, что физически больно, когда они трутся о бюстгальтер.

– Тебе следует уйти, – удаётся выдавить Нико напряжённым голосом. Он так и лежит на кровати, приподнявшись на локтях, но руки сжаты в кулаки. Капли пота выступили у него на лбу. И всё тело натянуто. Я не хочу таращиться на ярко выраженную выпуклость у него в штанах, но уже давно перестала пытаться казаться порядочной и нравственной. Во рту пересохло, я облизываю губы, представляя, какой Нико на вкус. По телу разливается трепет. И боль. И желание.

Это не сексуальное влечение, которым даже близко нельзя описать сильное чувство голода, кипящее в душе. И теперь, когда я попробовала… Не знаю, как мы сможем когда-нибудь вернуться к тому, как всё было раньше.

– Уходи, Иден. – Нико плотно стискивает зубы. – Тебе нужно уйти, иначе, я попрошу тебя остаться.

Я заставляю себя отвести взгляд от его сексуальных растрёпанных волос, от его измученного выражения лица, от болезненно пульсирующей эрекции в его брюках и медленно поднимая отяжелевшее тело с кровати. Я не могу так поступить с нами. Моя жизнь и так сильно запутана. Я не буду рисковать жизнью или дружбой Нико. Он слишком много значит для меня.

– Я… Прости, – заикаюсь я, подбирая туфли. Я даже не потрудился надеть их, прежде чем, спотыкаясь, направиться к двери, чтобы выйти.

Нико остаётся на кровати, вцепившись в одеяло и пытаясь отдышаться. Его глаза сияют, когда он смотрит на меня.

– Ты отлично справилась, Эди.

Я киваю, не веря ни единому слову, и открываю дверь, прежде чем начну умолять его позволить мне остаться. Я не понимаю, насколько под кайфом, пока не пытаюсь вернуться к себе в комнату. Я словно приняла комбинацию самых мощных штаммов кокаина и экстази с шампанским. Однако я точно знаю, что делаю. Я контролирую действия и чувства, но хочу лишь вернуться в комнату Нико и раздеться. Я настолько возбуждена, что представляю себе сексуальные звуки… стоны удовольствия и шлепки обнажённых тел.

Нет. Не воображаю.

Я, спотыкаясь, прохожу мимо приоткрытой двери. Небольшая щёлочка, но мне хватает, чтобы стать свидетелем происходящего внутри.

Люцифер.

Обнажённый.

И трахается.

Женщина растянулась перед ним на кровати, упираясь пятками ему в плечи. Он держит её за бедра, глубоко и безжалостно входя в её тело, и каждый толчок более яростный, чем предыдущий. Но, чем сильнее он трахает её, тем громче она стонет и умоляет о большем. И в туманном оцепенении я больше не вижу эту женщину. На её месте я представляю себя, мои лодыжки покоятся на его плечах, когда Люцифер берет меня быстро, глубоко и жёстко. Я до сих пор помню, как он ощущается, пока проникает в тело. И когда он скользит руками вверх по телу женщины, чтобы сжать груди, я вспоминаю, как я вскрикнула, когда изящными пальцами он щипал и перекатывал мои соски, пока я скользила вверх и вниз по его члену.

И в этом-то и проблема.

Я пытаюсь заставить себя уйти и оставить Люцифера наедине с его развратом, но вид третьей персоны, появляющейся в поле зрения, замораживает на месте.

Кайро, голый и готовый, забирается на кровать и бочком садится рядом с Люцифером. С выражением поклонения в глазах он начинает целовать и гладить шею Люцифера, его грудь, напряжённый пресс. Люцифер кладёт руку на поясницу Кайро и давит, чтобы погладить его задницу, а другой рукой ласкает грудь женщины.

Я думала, что раньше была возбуждена, но это… Я не готова к такому. И определённо не готова к тому, что происходит дальше.

Люцифер выходит из тела женщины, его огромный член блестит от соков возбуждения женщины. Когда та встаёт на колени и поворачивается, Кайро целует дорожку по телу Люцифера, спускаясь всё ниже… ниже… ниже. Пока он и неизвестная женщина не облизывают и не сосут ствол Люцифера вместе, жадно наслаждаясь его пульсирующей плотью.

Я прикрываю рот дрожащей рукой, сдерживая вздох. Или стон. Не знаю точно. Но уверена, что мне не следует быть здесь. Вот только стою, как вкопанная, а конечности налились свинцом от неутолённого желания. Но я остаюсь не поэтому. Но я не могу уйти не из-за эротической сцены, разыгрывающейся передо мной. А из-за выражения лица Люцифера.

Красивое, холодное лицо Люцифера. Его черты не искажены экстазом. А ослепительные глаза не сужаются от сосредоточенности, пока он сопротивляется оргазму. Его чувственный, полный рот не приоткрывается, когда он издаёт возбуждающее шипение. Его сильная, угловатая челюсть не напряжена, когда он готовится высвободиться на их извивающиеся языки.

Он выглядит… скучающим. Отстранённым. Как будто не может заставить себя чувствовать. Будто он далеко-далеко от этой кровати, этой комнаты, может, даже от этого измерения. Как будто секс, потворство своим желаниям, разврат – всего лишь развлечение. Почему так, я не знаю. И не думаю, что хочу это выяснять.

Но всё же… Я не могу отвести взгляд. Такое чувство, что отвернуться от него сейчас, было бы сродни того, что я выброшу Люцифера, и каким-то образом в этот момент мы делимся секретом, который никто другой никогда не узнает. Я, как и Люцифер, знаю, каково быть брошенной теми, кто поклялся любить и заботиться. Может, это наш самый большой секрет.

Я слышу голоса, приближающиеся по коридору, поэтому, прежде чем меня поймают, отхожу от двери и иду в противоположном направлении. Какой бы кайф я ни испытывала после ритуала, его заменило нечто совершенно иное. Печаль. Мне жаль Люцифера. Быть таким могущественным, таким страшным и в то же время таким печальным…

Я не должна была этого видеть. Ни в нём. И как бы это ни было иррационально, я обижаюсь на Люцифера за это. Я хотела ненавидеть его, несмотря на то, что тело тянулось к нему, но теперь… теперь мне его жаль. Я сочувствую ему. И это заставляет меня хотеть ненавидеть его сильнее. Потому что я не могу хоть что-то к нему чувствовать. Он не заслужил этой привилегии. После всего, что сделал со мной, с моей сестрой, с Легионом, он не заслуживает ни капли сочувствия с моей стороны, родственные души или нет.

Едва я вошла в свою комнату, как раздаётся стук в дверь. Я ожидаю, что это Нико, проверяющий, как я себя чувствую после всей неловкости, поэтому распахиваю дверь, не спрашивая, кто это.

Легион стоит в дверном проёме, и его огромное тело поглощает свет вокруг. Его серебристые глаза слегка нахмурены, и он переводит взгляд с моей головы мне на грудь, затем ниже, на плоский живот и обнажённое бедро. Закончив осмотр тела, он бросает взгляд на моё лицо, всё ещё раскрасневшееся от желания.

– Я должен был увидеть… – начинает он хриплым голосом. – Я должен был знать, что ты всё ещё…

«Моя».

Он даже не успевает договорить, как накрывает своим ртом мой, и заключает моё тело в свои объятия. Но его отчаянный, пылкий поцелуй похож на слово «моя». Скользит языком по моему, пробуя на вкус тоску, зарождающуюся глубоко внутри. И когда Легион подводит нас к кровати, чтобы уложить меня на спину, недосказанное слово отражается в его глазах – «моя».

– Да, – отвечаю я, не нуждаясь в том, чтобы слышать вопрос.

И когда он срывает этот нелепый саронг и украшенный драгоценными камнями топ, вырезает метку на моем чреве, заявляя на меня права. И всё же, даже когда я выгибаюсь и кончаю так сильно, что вижу звёзды перед глазами, а мои конечности обмякают от усталости, я не могу отрицать это щемящее чувство, говорящее, что я неправа. Что Легион неправ. Какие-то… неправильные чувства.

«Моя».

Так ли это?