Текст книги "Греховная погибель (ЛП)"
Автор книги: Сайрита Дженнингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Глава 14
Айрин даёт нам пару часов, чтобы остыть и перегруппироваться, прежде чем потребовать нашего присутствия у себя в кабинете. Меня так и подмывает сказать всем, чтобы они шли на хер, но, по правде говоря, любопытно узнать, почему Люцифер осмелился показаться именно здесь. И если знал обо мне – если Легион знал обо мне – тогда зачем держать меня здесь? Почему бы просто не отдать Уриэлю и не спастись? Если меня создали для того, чтобы просто отвлекать внимание, почему бы не устранить проблему?
Полная бессмыслица. Будто они выжидают своего часа, когда знают, что, пока я буду обузой, всё кончится плохо. Но какой у меня есть выбор, кроме как сидеть и ждать?
Здесь о моей сестре заботятся. Я не могу бросить её. А если бы ушла, что бы это значило для её выживания?
Слишком много вопросов и недостаточно ответов, поэтому я неохотно выхожу из комнаты и направляюсь по длинному коридору, мимо огромного пространства, где Айрин любит развлекаться, и попадаю в противоположное крыло, где мы проводили наши встречи с тех пор, как прибыли сюда. Клянусь, между комнатой отдыха Айрин и тренажёрным залом у меня не так уж много жизни.
Я не удивлена, увидев Люцифера рядом с Айрин, вальяжно и небрежно болтающего, но всё же задумываюсь. Отказываясь смотреть на них, я устраиваюсь в своём обычном углу, который сейчас кажется намного меньше, чем несколько часов назад.
Пока пришёл только Нико, и я замечаю, что он едва смотрит в мою сторону. Похоже, снова разыгрывает роль холодного плейбоя. И я не могу его за это винить. Люцифер – его босс во всех смыслах. Проявление любого признака уязвимости или нежности ко мне неизбежно будет использовано против него. И теперь я понимаю, почему Нико хотел уберечь свою семью.
Сказать, что атмосфера неуютная – преуменьшение века, и мне кажется, что я сижу на раскалённых углях, пока мы ждём остальных. Когда Адриэль влетает и садится с другой стороны от Айрин, меня тошнит.
Все чувства, которые я ожидала пережить, при виде Легиона и Сем7ёрки, меркнут по сравнению с печалью и страхом, которые скручиваются внутри, стоит им войти в комнату.
– Какого хрена он здесь делает? – выплёвывает Легион, останавливаясь у входа. Остальные следуют его примеру.
– Люцифер – гость, – отвечает Айрин, нисколько не обеспокоенная реакцией Легиона. – Я попросила его присутствовать.
– Дело не имеет к нему никакого отношения.
– Вообще-то, – вмешивается Люк, – возможно, ты захочешь выслушать меня, брат. И это не повредит, учитывая плачевное состояние вашего дела.
– И поскольку это мой дом, ты будешь соблюдать мои правила, – добавляет Айрин. – Садись. Нам многое нужно обсудить.
Легион долго и с яростью смотрит на Люцифера, прежде чем неохотно перейти на другую сторону секции. Однако не садится. Маленький акт бунта.
– Маскарад пройдёт, как и планировалось, – начинает Айрин, несмотря на отсутствие Крисиза. – Легион, ты со своими ребятами в полной мере используешь службы наблюдения и безопасности.
– Спасибо, Айрин, – отвечает Феникс. – Мы ценим твоё гостеприимство.
– Да, Айрин, как всегда, очень гостеприимна, – насмешливо ухмыляется Люцифер. Мудак. Я думаю, какая бы искренность ни проявилась в нём, уже давно стёрта. – Но тут возникает вопрос… с учётом того, что судьба человеческого мира висит на волоске, с какой стати вечеринка будет уместной?
Сем7ёрка не отвечает. И я уверена, что не стану давать любую информацию этому ублюдку-манипулятору.
– Они решили, что, раз уж Искупитель в руках Серафимов, – отвечает Айрин, – то вечеринка потенциально привлечёт их сюда, раскрыв численность. Это план юной Иден.
Я знаю, что Люцифер поворачивается ко мне, потому что чувствую, как его взгляд падает на меня, блуждая по всему телу. Я продолжаю смотреть прямо перед собой, ни на что конкретно не смотря.
– Интересно. И благородно, – отмечает он. – Но какой в ней смысл?
– Ну, учитывая, что Серафимы хотят Искупителем убить нас, чтобы осуществить какую-то фантазию о мести, – огрызается Лилит, – вероятно, хорошая идея знать, с чем мы столкнулись.
– Убить вас? – Люцифер бесцеремонно хохочет, заставляя Сем7ёрку смотреть на него с презрением. – Боже, слава Всемогущему, что я прибыл вовремя.
– И какого хрена это значит? – спрашивает Кейн с мрачным выражением лица и стиснутыми кулаками.
– Это значит, что вы совершенно невежественны, хотя неудивительно. Серафимы хотят вашей смерти, но это лишь верхушка айсберга. Честно говоря, желание отомстить – всего лишь дополнение.
– И чего же они хотят? – спрашивает Феникс.
Люцифер подаётся вперёд, уперев локти в колени, а его фиолетовые глаза сверкают обсидианом.
– Уничтожить всех. Чикаго – только начало, а убить вас, – он изящно обводит рукой Сем7ёрку, – лишь уничтожение лежачего полицейского. И как только вы перестанете быть препятствием, они отправятся в каждый крупный город мира. Нью-Йорк. Лос-Анджелес. Майами. Лондон. Гонконг. Париж. Загнобить и уничтожить – вот чего они хотят.
– Зачем? – Все в комнате поворачиваются ко мне в ответ на мою вспышку гнева. Вот так ты изображаешь безразличие?
Взгляд Люцифер становится мягче. Даже тон голоса не такой резкий и насмешливый.
– Чтобы обеспечить причину гибели человечества.
– Чушь собачья, – рявкает Легион. Я благодарна, когда Люцифер поворачивается к нему, освобождая меня от неловкости. – У них нет такой силы.
– Но они делают ставку на то, что отец увидит эту самую причину. Если человечество обречено, почему бы не начать с чистого листа и не попробовать ещё раз? Так уже было однажды, когда он в неудачной попытке хотел стереть то, чего мы достигли, когда пали. Кто сказал, что он не попытается снова?
Легион чертыхается сквозь стиснутые зубы. В его застывших чертах лица видно, слова Люцифера имели смысл. Насилие, проституция, наркотики, коррупция, педофилия. Бедные становятся беднее, больные – больнее, а богатые – богаче. И это только в Чикаго. Даже если есть маяк надежды и света, кажется, что всё лишь становится хуже. Конечно, существуют причины желать дать человечеству новый старт. Но я вовсе не хочу, чтобы все, кого я знаю, и кто мне дорог умерли. Даже люди, которые причинили мне зло. Я бы никогда не пожелала им быть стёртыми с лица земли.
– Но ты можешь их остановить, – обращается Феникс к Люциферу. – Слабые демоны уничтожают город. Люди умирают, дети голодают. И что ты делаешь, чтобы резня и страдания, хотя бы, стали меньше?
Обвинение тяжело висит в воздухе, но Люцифер делает вид, что не замечает.
– Я мог бы закрыть Ад, чтобы больше никто не сбегал, но тогда я должен быть в нём.
– И почему это проблема? – уточняет Кейн с вызовом.
– Потому что я вам нужен. – Прежде чем я успеваю собраться с духом, Люцифер поворачивается и смотрит прямо на меня, его взгляд ужасает способностью заставлять внутренности разжижаться. – Всем вам.
– Уверен, многие из нас готовы оспорить это утверждение, – вставляет Феникс.
– Тогда вы все дураки, – огрызается Люцифер, поворачиваясь к нему. – Думаешь, Серафимы облегчат вам дело? У вас один сильный демон, стая тяжеловооруженных приспешников, немой ангел и два Нефилима, один из которых не дышала бы, не отошли я сюда колдуна. Так что да, я вам действительно нужен. Вы бы ещё гонялись за своими хвостами, пытаясь выяснить план Серафима – план, который я только что изложил. Так что посмотрим… Я пробыл здесь всего несколько часов, но уже сделал больше, чем хоть кто-то из вас за неделю. Жаль.
У всех возникают вопросы, но никто не оспаривает его утверждения. И, честно говоря, как бы ни было неприятно это признавать, он прав. У нас один демон, достаточно сильный, чтобы сразиться с Серафимами. Один. И никто не знает, скольких ангелов они привлекли к своему делу. Люцифер мог бы стать ценным союзником, но действительно ли он будет на нашей стороне? Есть ли в нём что-нибудь благородное и честное? Кроме любви и преданности, которые он питает к брату.
Так что, может, он говорит правду. Учитывая, что перед ним единственный человек, о котором он проявляет заботу. Не думаю, что он сделает что-то, чтобы поставить под угрозу существование Легиона.
А вот всех остальных…
– И что ты предлагаешь? – спрашивает Легион с выражением лица далёким от открытого.
Люцифер пожимает плечами.
– Устраивайте свою вечеринку. Но я хочу прийти. Хотя один совет… Ангела усадите на скамейку запасных.
– Почему? – Адриэль хмурится, демонстрируя первый признак неодобрения.
Люцифер полностью игнорирует её и обращается непосредственно к Легиону.
– Ну, если Серафимы каким-то образом обнаружат её и заберут, вы лишитесь страховки.
Клянусь, я слышу сверчков с улицы. Страховка? Как? И почему это никогда не приходило мне в голову?
– Ох. Она не знает, да? – Люцифер зло ухмыляется. – Виноват.
Адриэль смотрит на Легиона, и боль отражается в чертах её лица.
– О чём он говорит?
Легион с презрением смотрит на Люцифера, но обращается к Адриэль.
– Уриэль хочет тебя, а значит, что будет менее склонен нанести удар, зная, что ты с нами.
– И давайте не будем забывать о такой мелочи, как твоя кровь, – добавляет Люцифер. Его улыбка такая широкая, что он похож на грёбаного Джокера.
Легион издаёт тихое предупреждающее рычание, но подтверждает заявление Люцифера, вгоняя дальше, вонзённый в сердце Адриэль, нож.
– Есть основания полагать, что кровь ангела можно использовать для исцеления раны от Искупителя. Феникс работал над способом синтеза, поэтому твоё присутствие здесь необходимо.
– Другими словами, дорогуша, им нужно всё прямо из-под крана. – Люцифер-дьявол. Я знаю, что у них есть история, но, чёрт возьми, это нападение кажется личным.
Я вижу боль на лице Адриэль, и мне немного жаль её. Да, я ещё ненавижу её, но не могу представить, о чём она сейчас думает. Она здесь только для того, чтобы действовать как рычаг давления, к тому же им нужна её кровь. Так что, может… может быть, Легион держит её рядом, не потому что ещё переживает чувства к ней. Может, её присутствие просто необходимо для выживания.
– Ну, раз всё выложено на стол, – говорит Люцифер, поворачиваясь, чтобы взять одну из миниатюрных рук Наблюдателя, – Айрин, хочу поблагодарить тебя за приглашение. Если что надо, сообщи. – Он подносит её руку к губам и целует костяшки пальцев.
– Всегда, пожалуйста, Люк. Пока ведёшь себя прилично, будет забавно. Она отдёргивает руку и щелкает пальцами. Появляется Кайро, выглядя раскрасневшимся и взволнованным. – Кайро покажет твою комнату. Мои сотрудники в твоём распоряжении. Наслаждайся.
Кайро кланяется, затем смотрит на Люцифера из-под длинных чёрных ресниц, с соблазнительной улыбкой на губах. Теперь я понимаю, почему он так раскраснелся. Он хочет Люцифера. И, судя по тому, как Люцифер смотрит в ответ, думаю, он не против того, чтобы Кайро согревал его постель, пока он тут.
И от этого мне становится… жарко. Удушающе жарко. Никогда не думала, что Люцифер может быть с мужчинами, но теперь мне более чем любопытно узнать, на что это может быть похоже. Будет ли он груб с Кайро или нежен? Будет ли доставлять удовольствие ему или потребует, чтобы Кайро посвятил себя почитанию своего тела? Дерьмо. Лишь мысль о двух красивых мужчинах вместе, о том, как простыни запутаются в их ногах, а обнажённые тела сплетаются в экстазе… Я не понимаю, как могу сосредоточиться на чём-то другом до конца ночи.
Сем7ёрка начинает расходиться, но Легион, кажется, не решается уйти. Сначала смотрит на меня, а затем на Люцифера. Он переживает, но я не уверена насчёт чего. Кота уже достали из мешка, и я всё знаю. Легион ничего не говорил, солгал мне. И хотя то, как это сделал Люцифер, в десять раз хуже, если бы не он, я, возможно, никогда не узнала бы правды. Он мудак, но, по крайней мере, в какой-то степени честный мудак.
– Иден. – Люцифер внезапно оказывается передо мной, протягивая руку, чтобы помочь подняться.
Я быстро бросаю взгляд на Легиона, который беззастенчиво смотрит на меня. Я открыла ему сердце и тело, и он знал обо мне то, что не собирался говорить. Он не хотел верить, что пребывание со мной повлияет на его суждения, потому что, возможно, ему плевать или он думал, что я значима. Я не глупа и не думаю, что Люцифер лучше, но то, что мы с Легионом разделили… Я думала, что это что-то особенное, что это по-настоящему.
Теперь понимаю, что всё это было ложью. Меня буквально создали, быть его игрушкой, чем-то, что он мог бы трахать и ласкать, вместо того чтобы сосредоточиться на реальной угрозе – моём отце. Это отвратительно и унизительно, но я позволила этому случиться. Более того, я жаждала этой болезни. Пала на колени и умоляла, чтобы меня унижали снова и снова.
Я беру Люцифера за руку, игнорируя укол вины и стыда. Его прикосновение, точно такое, каким я запомнила, и дюжина воспоминаний о времени, проведённом с ним, всплывают на первый план в сознании. То, как он наблюдал за мной поверх бокала с вином на многочисленных изысканных обедах. Как я проснулась и обнаружила, что он наблюдает за мной. Как он не побоялся проявить чувство юмора, когда мы завтракали в его комнате. И то, что я чувствовала в его объятиях, когда он кружил меня по бальному залу…
Не думаю, что когда-то ещё за всю жизнь чувствовала себя такой прекрасной. Великолепное платье и туфли, да, но то, как он смотрел на меня, облачённую в них, заставило окутаться облаком удовлетворения.
– Как всегда, прекрасно выглядишь. Ангельская кровь согласна с тобой, – тянет он.
– Чего хочешь, Люцифер? – Я фыркаю, ненавидя то, что чувствую от его прикосновения. Ненавидя, как моё тело вспоминает, каково это было, когда он был внутри меня в ванной Айрин.
– Просто хотел поздравить тебя. Как знаешь, Нефилимы редкость. Серафимы-Нефилимы встречаются ещё реже. Для тебя это должно быть честью.
– И должна ли я считать, что твоя попытка меня убить тоже честь? – отрезаю я, вырывая руку из его хватки. – Честь ли то, что ты угрожал моей сестре, чтобы похитить меня, когда план не сработал?
Он пожимает плечами.
– В любви и на войне все средства хороши. А на войне бывают жертвы, даже среди тех, кого любишь. Ты поймёшь это раньше, чем думаешь. – Он смотрит на мою шею, где всё ещё виден исчезающий след от укуса, и выгибает брови. – Вижу, ты уже понимаешь, о чём я говорю.
Я качаю головой и отвожу взгляд. Злые слёзы жгут глаза, но я отказываюсь показывать ему, что он причинил боль.
Люцифер сделал мне больно.
Мне хотелось верить, что в нём скрыто желание к искуплению. Просто оно не относилось ко мне. Глупая, глупая девчонка. Что заставило меня думать, что я могу изменить сердце дьявола? И почему я этого хотела?
– Слушай, ты здесь, и я не могу этого изменить. Но сделай одолжение – держись, как можно дальше от меня.
С этими словами я разворачиваюсь и выхожу из комнаты Айрин, даже не взглянув в сторону Легиона. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в своей спальне. Тяжело дыша, я прижимаюсь спиной к двери. Когда с другой стороны раздаётся стук, я выкрикиваю проклятье.
– Срань господня, – выдыхаю я, когда распахиваю дверь и вижу стоящего там Нико. Он поспешно входит и закрывает дверь за собой.
– Серьёзно, если не хочешь заводить дьявола, может, не стоит говорить на языке его любви.
– Что?
– Я о Люцифере, – отвечает он. – У него практически мгновенно встал член после того, как ты сказала ему отвалить. Ты играешь в его больную, извращённую игру. Лучшая реакция – отсутствие реакции, потому что он буквально процветает за счёт твоего сопротивления.
– И что? Я должна заискивать перед ним, как Кайро? Нет, спасибо. – Я съёживаюсь при мысли о том, что выгляжу как влюблённый щенок Люцифера. Лучше достану джинна и вырежу себе язык.
– Нет. Нужно заставить поверить, что он не может повлиять на тебя ни словами, ни действиями. Я говорил уже об этом в Аду. Здесь так же.
Он прав. Дерьмо. Нужно следовать примеру Нико и быть отстранённой.
– Знаю, – говорю я, качая головой. – Просто… Я ненавижу его. Так чертовски ненавижу.
– Это не годится. – Он подходит к кровати и устраивается в изножье.
– Почему? – Я хмурюсь, бочком подходя к нему.
– Любовь и ненависть – две самые сильные эмоции. И для него обе, по сути, одно и то же. Если он может заставить тебя чувствовать одно, сможет заставить и чувствовать другое так же страстно.
Я плюхаюсь на кровать и разочарованно вздыхаю. Нико тоже ложится, кладя свою голову рядом с моей.
Проклятье.
Мне так хреново.
Глава 15
Меньше всего сейчас я хочу отрабатывать способность к свету с Адриэль, поэтому вкладываю всю энергию на урок стрельбы с Каином, который немного более чем удивлён, что я лучше стала попадать по мишеням.
– Я быстро учусь, – замечаю я, снимая наушники и защитные очки. Затем опускаю Глок, который начинает удобно – и вполне естественно – лежать в руке.
Каин бросает взгляд на бумажную мишень и кивает. Выстрелы в голову, как он меня учил, хотя несколько раз я попала в грудь.
– Не могу с этим поспорить.
– Думаешь, это из-за крови нефилимов? Поэтому учиться у меня получается лучше, чем у людей?
– Ты говоришь так, будто это плохо. Это преимущество. Используй его.
– Да, но я не в восторге от того, кто дал мне эти способности. Всю жизнь я мечтала об отце. А потом узнаю, что он сумасшедший ангел-маньяк, который хочет уничтожить человечество?
Каин пожимает плечами.
– Надо быть осторожной в своих желаниях.
Убрав оружие, мы направляемся в спортзал для остальной части тренировки. По-видимому, Крисиз ещё выздоравливает. То, что я ослепила его светом, даже косвенно, отняло много сил. И мне из-за этого плохо. Каин упомянул, что подобный взрыв с близкого расстояния мгновенно убил бы человека. Интересно, что сделает с демоном. Или даже ангелом. Крошечная ревнивая часть испытывает искушение узнать, но я замечаю Адриэль, сидящую на деревянной скамейке рядом с боксёрским рингом. Я отбрасываю эту мысль. Я не такая. И не собираюсь причинять боль женщинам только потому, что они представляют угрозу для моих отношений. Особенно когда нет определённости в этих самых отношениях… да, и самих отношений.
Кроме того, у Легиона не возникало проблем нежничать со мной перед ней после инцидента со светом. И если слова Люцифера правда, привязанность Легиона к ней не романтична. По крайней мере, с его стороны. И теперь, когда она знает правду, я сомневаюсь, что будет устраивать ещё какие-то встречи в коридоре.
Пока что…
Я ей не доверяю. Знаю, что учиться у неё необходимо, чтобы никто больше не пострадал, но мы не станем планировать пижамные вечеринки или встречи с маникюром/педикюром.
– Удачи. Никого не убивай, – произносит Каин с угрожающей ухмылкой, которая подчёркивает его шрам. Во многих отношениях это уродство ужасает, но оно ему подходит. На самом деле, мне даже нравится. Учитывая мускулы, татуировки и бороду, которую он начал отращивать, безупречное лицо просто не вписывалось бы в повествование о порочном демоне. Кроме того, я обнаружила у него немного рыжины в волосах, что делает его более зловещим.
Я показываю ему средний палец, пока он, смеясь, неторопливо подходит к весам.
На самом деле, здесь собрались вся Сем7ёрка, включая Легиона. Николай, который не желал заходить в спортзал с момента, как мы появились, потому что: «мы не можем достичь совершенства». И Люцифер, и Айрин. Конечно, Нико, Люк и Айрин не в спортивной одежде и без снарядов. Они просто наблюдают. Ждут. Они пришли посмотреть шоу.
Я потею, во рту пересыхает и меня тошнит. Проклятье, я не хочу аудиторию. Не для этого.
– Иден. – Адриэль встаёт, когда я приближаюсь.
– Адриэль. – киваю я и оглядываюсь, отмечая любопытные взгляды. – Все здесь.
Она наклоняет голову набок.
– Они никогда раньше не видели нефилима, владеющего светом. Некоторые даже не видели обладателя полнокровного света, так как не все ангелы наделены этим даром.
– А ты – да.
Она кивает.
– Да. Как и Легион и Люцифер. Они больше не обладают светом… по очевидным причинам.
– Не думаю, что смогу повторить, – бормочу я неловко. – Я даже не знаю, как тогда получилось.
– Ну, как и все дары, он идёт изнутри. – Она кладёт руку на грудь. – Представь свет, как сильную эмоцию, которая настолько велика, чтобы сердце не может её сдержать.
Я сопротивляюсь желанию закатить глаза.
– Сильно сомневаюсь, что в прошлый раз эмоция шла из сердца.
– И что же ты чувствовала тогда?
Я возвращаюсь к тому инциденту. Трудно поверить, что только вчера я била грушу, кипя от ярости и боли из-за слов Крисиза обо мне. И не только слова ранили до глубины души, но и моё осознание, что он прав. Когда дело касалось Легиона, я становилась глупой и слепой. Я принимала любые крошки, которые он мне бросал, потому что лучше иметь хоть что-то, чем вообще ничего. И когда Крисиз бросил это мне в лицо, чтобы причинить боль, и заставил пережить всё заново, я набросилась на него из-за унижения и стыда.
Читая отражающиеся на моём лице эмоции от воспоминаний, Адриэль комментирует:
– Он разбил тебе сердце.
Я качаю головой.
– Мы с Крисиз по глупости поссорились. Это ничего не значило.
– Я говорю не о Крисизе.
Одновременно мы поворачиваемся к Легиону. Он округляет глаза, словно наши взгляды обнажают его. Две женщины, которые любят его: супруга его врага и дочь врага. Интересно, кого из нас он считает большей ошибкой?
– Давай, – говорит Адриэль, первой отводя взгляд, – приступим к работе.
Мы выходим на ринг, и в комнате воцаряется тишина. Грёбаные стервятники. Как будто они умоляют о драке. Адриэль ставит меня напротив себя, но не в боевую стойку.
– Вытяни руки ладонями вверх. – Я делаю, как она говорит. – Глубоко вдохни, позволь кислороду наполнить грудь, пока не почувствуешь, что она может лопнуть. Как будто твоё сердце – это воздушный шар, заключённый в кровь и кости. Когда выдохнешь, отпусти боль, страдание, радость. Что бы ты ни чувствовала, направь это, дай жизнь и позволь улететь из пальцев.
Я выгибаю бровь, чувствуя себя совершенно глупо. Ни за что на свете огонь не вырвется из моих пальцев.
Адриэль выдыхает раздражение.
– Ладно. Смотри на меня.
Она закрывает глаза, глубоко вдыхая, а когда медленно выдыхает, распахивает глаза, и в них отражается бледный шар белого огня, который порхает над её ладонью. Это восхитительно и завораживающе. И если бы я считала себя религиозной, сказала, что это свет Божий. Всего лишь пятнышко, но в этом огне определённо было что-то божественное.
Наша аудитория смотрит на это с различными оттенками веселья и благоговения. Несмотря на всё изящество и грацию, Адриэль по-прежнему остаётся одним из самых могущественных существ, когда-либо ходивших по земле. Белое платье, длинные каштановые волны, бледная кожа… легко забыть, что как ангел она – грозный противник. Мне лишь остаётся гадать, на чьей стороне она будет сражаться?
– Хорошо. Твоя очередь, – говорит она, сжимая кулак.
Я оглядываюсь, чувствуя на себе спине взгляды всех присутствующих.
– Я не могу.
– Можешь. Тебе был дан дар, Иден. Бог не совершает ошибок.
Ошибки. Именно это мне говорили всю жизнь – я ошибка. Но по какой-то странной причине меня создали с определённой целью. Жестокое обращение, голод, пренебрежение, нищета, насилие… Я пережила всё. А почему? Ночами было так холодно, что я должна была замёрзнуть до смерти, свернувшись калачиком на грязном матрасе в кишащей тараканами лачуге без электричества и отопления. Но каждое утро я просыпалась, хоть слабой и голодной, но живой. Как будто что-то внутри меня не давало сдаться и погибнуть. Что-то, чего я ни видела, ни прикасалась, ни попробовала на вкус, ни слышала, но знала, что оно там.
Адриэль.
Даже зная, что Уриэль создал меня, чтобы причинить боль её возлюбленному, она не дала мне умереть. Её присутствие поддерживало ровно настолько, чтобы сердце продолжало биться.
Я обязана ей хотя бы попытаться. Обязана перед самой собой доказать, что они неправы, я не ошибка.
Я поднимаю руки ладонями вверх и закрываю глаза. Я вспоминаю о том, что чувствовала, когда впервые проснулась в объятиях Легиона, всю эту безопасность и комфорт, о существовании которых раньше и не подозревала. И когда он прикоснулся ко мне, проведя мозолистыми подушечками пальцев по рёбрам, я, наконец, поняла, что значит быть любимой. Но именно тогда, когда он был глубоко внутри меня, наполняя до предела, я чувствовала вкус эйфории. Каждый удар был молитвой, каждый стон – свидетельством. Я видела Бога в эти моменты полного и абсолютного блаженства.
– К-хм, Иден?
Я открываю глаза при тихом звуке голоса Адриэль и ахаю. Мои руки охвачены белым пламенем. Не сфера, как у Адриэль, а что-то дикое, страстное. Нечто, рождённое эмоцией настолько чистой и глубокой, что у меня дрожат колени от её тяжести.
– А теперь попробуй изменить его. Вылепи что-нибудь доступнее.
– Как?
– Просто пожелай, Иден, – командует Адриэль, делая шаг вперёд. – Ты всё контролируешь. Огонь делает то, что ты приказываешь.
Глубоко вдохнув, я снова погружаюсь в это воспоминание, вызывая в воображении чувства чистого экстаза. Я помню, каково было, когда у меня все это отняли. Страх и ярость наполняют вены, как ледяная вода, гася пламенную страсть и заменяя её пылающим презрением. Они забрали у меня. Украли. Они раздели меня догола и изнасиловали, лишив крошечного зёрнышка счастья, которое удалось сохранить, несмотря на все уродства в жизни. А теперь… Теперь я бы взяла слова обратно.
Я смотрю на руки и вижу, как над ладонями плывут две пылающие сферы огня. На этот раз я не ахаю от удивления, не вздрагиваю и не уклоняюсь от власти. Я – сила.
– Хорошо, – хвалит Адриэль, делая несколько шагов назад, пока почти не касается каната. – Теперь, что ты можешь с ними сделать?
– Например? – Я знаю, что она спрашивает меня о том, о чём, я думаю, она меня спрашивает.
– Ты должен научиться сражаться.
– Знаю, – парирую я. – Но как я сделаю это здесь?
Адриэль вздёргивает подбородок, сжав кулаки.
– Ударь меня.
– Что? Нет. – Я качаю головой.
– Ударь по мне, Иден. Брось огонь и попробуй ударить меня им.
Я стискиваю зубы.
– Я не хочу.
– Почему? Ты хочешь учиться. Тебе нужно учиться. Так и будешь.
– Но…
– Но что? – Она выгибает тонкую тёмную бровь, бросая мне вызов.
– Я не хочу делать тебе больно, – признаюсь я, обводя взглядом зал. Все смотрят… ждут, когда я оступлюсь и покажу им, что я монстр, управляемый неуверенностью и ревностью. И если я причиню боль Адриэль – или что хуже – лишу их рычагов воздействия на Серафима.
Адриэль улыбается, и, хотя другим это может показаться милым, я вижу в этом вызов. Она либо не верит, что я достаточно сильна, чтобы причинить ей боль, либо надеется, что я так и сделаю, чтобы завоевать сочувствие. Любая ситуация для меня проигрышна.
– Ты же знаешь, что хочешь, – говорит она, подзадоривая меня. – Я вижу это в твоих глазах, Иден. Ты уже несколько дней умираешь от желания ударить меня. С тех пор, как увидела Легион и меня в коридоре.
Она знала. Знала, что я была там, и всё равно подошла к нему. После того, как накормила меня ерундой о том, как Легион выбрал меня, и что она не будет вмешиваться. Лживая, коварная сука.
– Думаешь, что знаешь его, и, возможно, до некоторой степени так и есть. Но ты никогда не сможешь узнать его так, как знаю я. У нас сотни лет совместной истории. Ты когда-нибудь спрашивала себя, почему он хотел снискать Божью милость? Почему боролся за искупление? Он хотел вернуться на Небеса. Хотел вернуться ко мне.
Это происходит так быстро, что я не смогла бы остановиться, даже если бы попыталась. С гортанным рыком я бросаю шары белого света в ангела, ответственного за всё это. Потому что, если бы не Адриэль, Легион никогда бы не пал. Если бы не она, Уриэль не пришёл бы на Землю в поисках мести. И если бы не она, я бы никогда не родилась.
Шары ослепительного света достигают своей цели за миллисекунду после того, как слетели с кончиков моих пальцев, и останавливаются всего в дюйме от Адриэль, которая подняла ладонь. Выражение её лица спокойное, почти холодное. Она даже не моргнула. Она знала, что я проглочу наживку. Что ей нужно было лишь разжечь ревнивую ярость, кипящую внутри, и я нападу. И теперь я это вижу. Легион не просто вдохновляет мою силу. Он же и моя слабость. Меня это слишком волнует. И это делает меня обузой.
Громкий хлопок раздаётся в нескольких ярдах от меня, и я смотрю туда, где Люцифер стоит с Айрин.
– Браво! Браво! – насмехается он и делает шаг вперёд, его движения текучи, как вода. – Боже, как выросла наша юная Иден. От кассира с минимальной зарплатой до нефилима, владеющего светом.
Если бы я могла унять дрожь в руках, отшвырнула бы его.
Адриэль поворачивается к Айрин и заговорщицки кивает ей. Затем снова смотрит на меня.
– Ты хорошо справился. Мы продолжим завтра.
– Нет. – У меня дрожат руки, но голос твёрд. – Сейчас.
– Тебе следует отдохнуть.
– Мне не нужно отдыхать. Я хочу продолжить.
Адриэль оглядывается на Айрин, которая просто пожимает плечами.
– Ты хотела, чтобы я нашла источник силы, – продолжаю я. – У меня получилось, так что давай, продолжим.
Адриэль выглядит неуверенной, и я не знаю почему. Разве не этого она хотела?
– Тебе нужен противник? Испытай меня.
Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Люцифер грациозно перекидывает ногу через верёвки, подходит и встаёт передо мной с кривой улыбкой на губах. Я смотрю на него, слишком взволнованная близостью, чтобы смотреть ему в глаза. Я всё ещё зла и на него, и на Легиона, да вообще на всех, кто лгал мне. Но это не отменяет факта, что я благодарна Люциферу за откровенность. Я бы никогда не узнала правды, если бы не он. И думаю, что не могу винить его за то, что он верен своей семье. Я бы сделала то же самое для сестры.
– Что скажешь, Иден? – уговаривает он низким и томным голосом. – Испытаешь на мне свой лучший удар?
– Не могу обещать, что мне не понравится.
– М-м-м-м, – тянет он почти эротически. – Не могу обещать, что мне и это не понравится.
Мы стоим, уставившись друг на друга, и всего на несколько ударов сердца я забываю, что мы в спортзале, полном сверхъестественных существ. Как легко пасть жертвой его глаз – своеобразной смеси фиолетового и обсидианового с вкраплениями серебра – и соблазна его прикосновения. Люцифер знает, что делает с моим телом, даже хотя сердце и разум восстают против самой мысли о нём.
– Эди? – Николай появляется в поле зрения, разрушая заклинание, которое Люцифер наложил на меня. – Нужно начинать.
Я отступаю, оставляя расстояние в фут между Люцифером и мной, и, наконец, могу дышать.
Я киваю Нико.
– Да, ты прав.
– Что начинать? – спрашивает Люцифер, смотря поверх моей головы, и мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, почему. Я уже чувствую его – Легиона, стоящего за моей спиной. А Люцифер – передо мной. Нико, рядом. Для большинства девушек это воплощение любой порочной фантазии, но я лишь чувствую непреодолимую потребность содрать с себя кожу.
