Текст книги "Греховная погибель (ЛП)"

Автор книги: Сайрита Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Это хорошая идея?

Лилит подходит ближе, так что мы оказываемся почти грудь к груди.

– Хотя Люк может быть коварным придурком, я доверяю ей ещё меньше.

Я следую за её взглядом на Адриэль. Джинсы, тяжёлая пуховая куртка, ботинки на плоской подошве. Никакого оружия в поле зрения.

– Думаешь, она предаст нас? – спрашиваю я, поворачиваясь к Лилит. Иронично, учитывая, что именно Лилит сдала нас Люциферу, даже если это для того, чтобы защитить меня, по-своему запутанным способом.

– Я не знаю. Она ещё любит Легиона. Я… вижу это. – Она болезненно усмехается, вспоминая свой обман во имя неразделённой любви. – Не думаю, что она сделала бы что-нибудь, чтобы подвергнуть опасности его жизнь.

Я просто киваю. Если и есть что-то, что связывает нас троих, так это любовь к Легиону. И если мне придётся постоянно напоминать о своих чувствах, чтобы обеспечить его безопасность, то так тому и быть.

Как только все вооружены, мы прощаемся с Айрин и её сотрудниками. Я даже не вздрагиваю, когда Кайро обнимает меня и чмокает в щеку. Он был добр ко мне. И я должна признать, увидев его с Люцифером – образ, который навсегда останется выжженным в памяти, – я жалею, что не нашла времени поболтать с ним побольше.

– Да пребудет с вами Господь, мои маленькие голубки, – пронзительно кричит Айрин, когда мы поднимаемся по лестнице, ведущей в оружейную комнату, где мы с Каином тренировались в стрельбе по мишеням. Очевидно, там есть потайная дверь, которая ведёт в подземный гараж. Там Сем7ёрка спрятала машины, на которых сбежали из города.

Мои нервы напрягаются, когда я замечаю одинаковые чёрные внедорожники, и укол ностальгии пронзает грудь. Я не выходила за пределы этих четырёх стен, кажется, уже несколько месяцев. И когда сажусь на заднее сиденье, не могу не представить Легиона на водительском сиденье вместо Андраса, лукаво улыбающегося моему выбору песен. Я всё ещё слышу звук его раскатистого смеха, который согревает замкнутое пространство, как тёплое одеяло, когда я мучаю его своим пением. Я до сих пор могу представить, как сгибалось и подрагивало его горло, когда он откидывал голову назад и поддавался этим редким, весёлым моментам. Я всё ещё чувствую его, так что всё не может быть потеряно. Он должен быть где-то там. Ждёт, когда я приведу его обратно.

И я это сделаю. Даже если потребуется вся моя внутренняя сила. Даже если придётся отказаться от своей человечности и стать оружием, для которого и была создана.

Глава 22

Поездка в город кажется длиннее и темнее, чем мне помнилось. Я сижу в тишине, представляя все возможные сценарии, с которыми мы можем столкнуться, и как они могут пойти катастрофически неправильно. Что, если мы сначала встретимся с Серафимами? Мы не победим их без Легиона.

А что, если они уже схватили его? Мы могли бы обменять Адриэль на него. Что, если мы никогда его не найдём? Неужели развернёмся и покинем город, рушащийся на наших глазах? Сем7ёрка поклялись защищать человечество от гнили зла. Однако самое большое воспринимаемое зло – это сидеть на пассажирском сиденье, всего в футе от меня.

Так как же нам убить существо, которое практически нерушимо? Чья сила уступает только Богу?

Короткий ответ: никак.

Мы берём пресловутый нож в перестрелку. Но даже ножа не было. С Уриэлем, по крайней мере, два Серафима, плюс отряд меньших ангелов. Единственный из нас, кто потенциально может победить его – Люцифер. Нам нужен Легион. И всё равно поединок будет не равным, но, по крайней мере, с двумя бывшими Серафимами у нас есть шанс на сопротивление.

И тогда возникает вопрос… Поддержит ли Легион нас? И он вообще теперь Легион? Будь он самим собой, никогда бы не ушёл, не сказав ни слова. Он не бросил бы своих братьев и сестру. Он не бросил бы меня.

– Эй. Мы найдём его, – бормочет Нико, сидящий рядом со мной, сжимая мой крепко сжатый кулак. Лилит сидит по другую сторону от меня.

– Ты действительно в это веришь? – шепчу я в ответ, поворачиваясь к его кристально голубым глазам, светящимся под покровом ночи.

– Да. Я просто надеюсь, что он хочет, чтобы его нашли.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю через нос, отчаянно пытаясь избавиться от парализующего страха. Это меня беспокоит больше всего – Легион не захочет нашей помощи.

– Ты готова? – спрашивает Нико, читая напряжение на моём лице, которое не могут скрыть даже тени.

– Готова к чему?

– Столкнуться с этой реальностью. Если Легион не хочет нашей помощи или если отреагирует насилием, готова ли ты сделать всё возможное, чтобы подчинить его? Или можешь отпустить?

Отпустить…

Лишь этот исход я не могла себе представить. Каждый сценарий, который я рисовала, заканчивался тем, что мы спасали Легиона, или от саморазрушения или от смерти. Но никогда не сомневалась, что мы оттащим его от края, ждущего нас, ужаса. Но отпустить его… К этому я не готова. Потому что, когда смотрю на оставшуюся часть своей жизни, – какой бы короткой или длинной она ни была, – он рядом со мной. Любящий Легион – это будущее, о котором я позволила мечтать. До встречи с ним, я лишь хотела быть кому-то нужной. И, найдя Сем7ёрку и Легиона, наконец, добилась этого, хотя не осознавала этого до сих пор. Я позволил себе надеяться, мечтать, желать. Я утратила бдительность, несмотря на все причины не делать этого, и позволила себе обрести счастье в редчайшем из затруднительных положений.

Я вырываюсь из размышлений в момент, когда мы въезжаем в город. Я в ужасе ахаю, руки и губы дрожат. Нико сжимает меня немного сильнее, но холодные пальцы не унимают дрожь.

Всё вокруг – огонь и разрушение. Машины объяты пламенем. Вооружённые солдаты с автоматами АК-47 патрулируют улицы. Полицейские баррикады перекрывают входы в магазины, которые явно подверглись вандализму. Разбитое стекло, разбросанный мусор и засохшая кровь пачкают тротуар. Мой город в руинах.

– Хуже, чем мы думали, – бормочет Андрас с водительского сиденья, осторожно маневрируя вокруг обломков.

Группа вооружённых, усталых мужчин машет нам рукой, чтобы мы остановились. Каин и остальные всего в нескольких ярдах впереди нас, и их тоже останавливают.

– Сиди тихо, – шепчет Нико как раз в тот момент, когда Андрас опускает окно.

– Зачем приехали? – спрашивает один из солдат, в то время как его коллеги окружают внедорожник, светя по автомобилю фонариками. Яркие огни вспыхивают над нашими неподвижными, как статуи, телами, но мужчины отступают. Как будто нас даже не видят.

– Просто проезжал мимо. Какие-то проблемы?

– Общегородской комендантский час. Откуда едете?

– Из Миннеаполиса на Восток.

– А твой друг? – Он кивает на внедорожник Каина впереди.

– То же. Мы мерчендайзеры.

– Вы не похожи на продавцов. Дайте взглянуть на удостоверение личности.

Чёрт. Этого я ожидала. Как, чёрт возьми, мы выберемся, не прибегая к насилию?

Я могла бы заставить его бросить оружие и развернуться. Чёрт, я могла бы заставить их всех подчиниться моей воле. Но прежде чем я успеваю распустить влияние на ничего не подозревающего солдата, Андрас наклоняется вперёд, небрежно упираясь предплечьем в оконную раму.

– Как тебя зовут? – спрашивает он мягким, как масло, голосом.

Я готовлюсь к хаосу, но мужчина отвечает:

– Бишоп. Дрю Бишоп.

– Дрю… Подойди ближе. Опусти оружие.

К моему удивлению, солдат делает, как ему говорят, и подходит достаточно близко, что я вижу его немигающий взгляд. Он, кажется, даже не замечает Люцифера, сидящего на пассажирском сиденье.

– Дрю, ты женат? – Андрас воркует, его слова завёрнуты в шёлк.

– Да, сэр.

– Твоя жена делает тебя счастливым?

– Да, сэр.

– Но ты жаждешь большего, да?

– Да, сэр.

– Так я и думал. – Андрас протягивает руку и кладёт её на щеку мужчины, затягивая его глубже в сети. – Я могу дать тебе то, чего жаждешь, Дрю. Тебе понравится.

– Да, сэр.

– Ведь ты меня хочешь?

– Да, сэр.

– Отзови своих друзей и дай нам проехать, и ты получишь меня. Ты получишь всё что пожелаешь.

Андрас убирает руку, и Дрю отшатывается, отчаянно моргая. Он смотрит на машину впереди и кричит своим соратникам:

– Все нормально, пропустите их.

– Но, сэр… – начинает возражать один из них.

– Я сказал, пропустить, Джонс.

Джонс кивает другим солдатам, и они отступают, давая машине Каина проезд. Дрю оглядывается на Андраса, в его глазах мелькают вожделение и тоска.

– Хороший мальчик. Теперь ты сделаешь то, что должен, чтобы твои друзья не следили за нами. Понял?

– Да, сэр.

– За это будешь вознаграждён. Иди сюда.

Как марионетка на верёвочке, он подошёл ближе, позволяя Андрасу снова погладить его покрытую щетиной щеку. Но на этот раз соблазнительный светловолосый демон притягивает его ближе и прижимается губами к его губам. Остальные солдаты в растерянном ужасе наблюдают, как Дрю стонет, а его тело дрожит от всепоглощающего экстаза. Когда Андрас отпускает его, с губ Дрю срывается слышимый всхлип.

– Это лишь проблеск удовольствия, которое я могу тебе дать. Делай, как я говорю, и получишь моё тело.

Дрю, тяжело дыша, яростно кивает с блеском глазах. Андрас опускает голову в ответ и ставит ногу на газ.

– Ну и ну, – выдаёт Люцифер, когда мы отъезжаем. – Кажется, ты не потерял хватку, красавчик.

– Заткнись, – бормочет Андрас.

Люцифер мрачно усмехается, прежде чем повернуться к заднему сиденью. – Хорошая работа, Николай.

Николай просто кивает, стиснув зубы от гнева. Он ещё не оправился от их жаркого спора после маскарада.

– Приготовьтесь, – приказывает Андрас, нажимая несколько кнопок на приборной панели. – Мы переходим в скрытый режим.

Я с благоговением наблюдаю, как автомобиль перед нами почти исчезает. Если бы не мерцающий, почти маслянистый контур, он был бы совершенно невидим. Затем мы трогаемся, мчимся по засыпанным мусором улицам и маневрируем вокруг блокпостов с безупречной точностью. Если бы я могла закрыть глаза, поклялась, что мы ехали в мощном спортивном автомобиле, а не в шеститонном внедорожнике. Я подавляю растущее беспокойство, только усиливающееся из-за кромешной тьмы, которая окружает нас. Почему не горят фонари? Даже дома и предприятия затемнены. Если бы не люди, достаточно смелые, чтобы слоняться в тени, я бы подумала, что Чикаго превратился в город-призрак.

– Ты чувствуешь запах? – спрашивает Лилит, принюхиваясь.

Люцифер кивает.

– Сера.

– Как думаешь, сколько слабых вторглось в город?

Он пожимает плечами.

– Сотни. Тысячи.

Я делаю вдох и морщусь. Мне показалось, что я почувствовала запах смерти и бедности. Не признаки повышенной активности демонов. Мы следуем за машиной Каина в гараж, который, к моему удивлению, почти пуст, если не считать ободранных и разбитых машин, припаркованных на нижнем этаже.

– Многие люди смогли эвакуироваться. Хорошо, – отмечает Лилит, осматривая машины, скорее всего, проверяя любые признаки скрывающихся.

– Они эвакуировали город? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Столько, сколько могли. Но те, кто не мог позволить себе уехать, остались.

Мы с сестрой попали бы под эту категорию. Она бы отказалась уезжать, учитывая, что больницы работают. А я не смогла бы наскрести денег, чтобы сбежать, хотя никогда бы не ушла без неё. Мы бы сидели на корточках в этой хлипкой квартире, и Бренда с битой в руке, и молились, чтобы никто не вломился. Или ещё хуже. И я бы притворялась беспомощной, всё время прокрадываясь в умы незваных гостей и заставляя их обратить злобу на самих себя. Я, вероятно, была бы сильна, чтобы отбиться от первого, кто пришёл за нами, но потом? Кто бы пришёл нам на помощь?

Мы паркуемся на верхнем уровне, откуда открывается прекрасный вид на город. Как только мы выходим из машин, я встаю на краю, вглядываясь в навязчивую тьму, простирающуюся под нами без мерцающих огней оживлённых предприятий и небоскрёбов, освещающих небо, но каким-то образом я улавливаю проблески активности. В основном тени, но я определённо вижу движение и различаю очертания.

– Последний шанс. Ты уверена, что готова? – спрашивает Нико, бочком подходя ко мне.

Я оглядываюсь через плечо на остальных. Перед ними на капоте внедорожника Каина разложена карта. Я должна быть там, обсуждать стратегию, но, честно говоря, всё это не будет иметь значения, как только мы выйдем на улицы. Они могут знать демонов, ангелов и других созданий ночи. Но я знаю город и его жителей. И никто ничего не может спланировать, чтобы подготовить нас к тому, что ждёт впереди. Отчаяние заставляет людей совершать отчаянные поступки. И никто не знает об этом больше, чем я.

Я оглядываюсь на Нико и пожимаю плечами.

– А если нет?

– Тогда тебе следует остаться. Я не хочу, чтобы ты участвовала, если не готова на сто процентов. Я знаю, ты сильная, но сила не имеет к этому никакого отношения… Не в том случае, если придётся столкнуться лицом к лицу с Легионом. Я бы предпочёл знать, что ты в безопасности.

– То, что я останусь здесь, только ухудшит ситуацию. Я буду беспокоиться о тебе, о них и о Легионе. Я не стану убегать. Ни от кого, и тем более от него.

Нико обнимает меня за плечи и прижимает к себе, облегчённо вздыхая.

– Почему мне всегда попадаются упрямые, красивые девушки?

Я улыбаюсь, несмотря на ужас, свинцом лежащий в животе, вспоминая слова, которые он произнёс в моей спальне в Аду.

– У тебя определённо есть типаж.

– Да, но думаю, что после этого – если выберусь живым – пора остепениться. Я был холостяком большую часть своих ста с лишним лет. Молод для бессмертного, но не хочу умирать в одиночестве.

Я прижимаюсь к его боку.

– Ты не одинок, если я могу с этим помочь.

– Да. – Он пожимает плечами. – Однако я бессмертен. А ты… ну, никто не знает, кто ты.

Я с трудом сглатываю, не в силах переварить мысль о том, что я, возможно, смогу жить вечно. Я не похожа ни на одного из существующих нефилимов. Невозможно по-настоящему понять, что это значит.

– А как же твоя потерянная любовь? Амелия? – спрашиваю я. Его глаза стекленеют, когда он смотрит в темноту.

– Она там, где ей и место. Она была слишком хороша для этого мира.

Я киваю, потому что не знаю, что сказать. Думаю, в конце концов, колдуны не сильно отличаются от остальных. Мы все просто хотим принадлежать кому-то, кто любит нас, несмотря на наших демонов. Тому, кто будет держать нас за руку и заставит чувствовать себя не таким одинокими в этой большой вселенной, полной невидимых ужасов.

Я не удивляюсь, когда нас зовут присоединиться к группе. Я слышала каждое их слово и крики и плач внизу. Ждать до рассвета – не вариант. Приближается смерть. Я чувствую. Я думала, что мы уже вооружены до зубов, но, очевидно, нет. Тойол открывает багажник, демонстрируя свои драгоценные мечи. Каин подходит, чтобы взять ещё больше оружия и боеприпасов. Он вручает мне четыре магазина, беря на себя смелость прикрепить их к моей кобуре.

– Мы думаем, что он ушёл дальше на юг, – бормочет он.

Я киваю.

– Я не удивлена.

– Правда?

– Если этот район в руинах, то Южная сторона охвачена пламенем. Я бы предположила, что он… они будут привлечены к разрушению.

– Они? – Каин выгибает тёмную бровь.

– Потерянные души. Он… он не в себе. Он бы не ушёл по собственной воле.

– Ты права. – Он хмурится. – Въезжать туда было бы слишком рискованно. Он узнает, что мы идём. Как и Уриэль.

– Я не уверена, что хуже, – бормочу я, прежде чем успеваю остановиться.

– Как и я.

Мы смотрим друг другу в глаза, прикусывая язык от чувства вины. Но это правда. Если Легион не Легион, есть шанс, что он нападёт на нас. И никто из нас не хочет драться с ним, даже если бы могли. По крайней мере, мы могли бы убить Уриэля с чистой совестью. Ну, в моем случае всё ясно.

Мы заканчиваем подготовку в тишине, каждый обременён перспективой причинить боль тому, кого любим, или, что хуже, умереть, пытаясь спасти. Уриэль ещё очень активен, но Легион в приоритете. Без него невозможно встретиться лицом к лицу с Серафимом. Но у меня такое чувство, что нам придётся пройти через них, чтобы добраться до него. Это безнадёжная ситуация, но третьего варианта не существует. Мы смотрим в дуло заряженного пистолета, не имея ни малейшего представления о том, кто нажмёт на курок.

Я не удивлена, что лифт в гараже не работает, учитывая, что электричество отключено – намеренно или в результате акта вандализма, – поэтому мы тихо поднимаемся по лестнице. Каин и Тойол ведут, держа оружие наготове. Феникс и Джинн замыкают шествие, готовые к любому движению за спинами. Лилит и Андрас идут по бокам, двигаясь в таком плавном танце, что можно подумать, будто это хореография.

Сем7ёрка в деле. Они – банда убийц, которые в одиночку совершили бесчисленное множество потенциальных убийств и терактов, а также сражались с меньшими демонами, выполняя приказы Люцифера. До этого момента я не до конца понимала, насколько они смертоносны. И хотя мне немного лучше от этой самоубийственной миссии, мне не нравится ирония, что они охотятся за своим лидером, тем, кто первым встал на защиту человечества. За кем последовали на Землю в поисках искупления.

Когда мы достигаем нижнего уровня, я чувствую, как сердце выскакивает из груди, и уверена, что остальные слышат, как оно бьётся. Вот оно. То, для чего я тренировалась. Для чего была создана. Предать. Разрушать. Уничтожать.

Я – оружие, способное заставить Легиона пасть на колени. И меня только что активировали.

Глава 23

На улицах холоднее, чем я представляла. Морозный ночной воздух проникает сквозь куртку, но кровь пульсирует так быстро, что я едва замечаю холод. Пахнет снегом и серой. Льдом и огнём. Если те, кто не смог уехать и не нашёл безопасного убежища в черте города, я боюсь, что они замёрзнут насмерть. И если они не встретят свой конец таким образом, их ждёт нечто гораздо зловещее.

Мы держимся в тени, практически бесшумно маневрируя по грязи и мусору, усеивающим все переулки. Удивительно, но даже местные бродяги покинули обычные места обитания. Или, может, что-то добралось до них. Какова бы ни была причина, жуткая тишина заставляет меня нервничать. Нам предстоит долгий путь на Южную сторону, если мы вообще туда доберёмся. У меня плохое предчувствие, как будто действуют силы, которые надеются удержать нас. И это чувство только усиливается, когда мы поворачиваем за угол, и ощущение пауков, ползущих по спине, вызывает сильную тревогу. Что-то ждёт нас на другой стороне.

Я останавливаюсь и сую руку под куртку за одним из ножей с ангельским ядом, но всё происходит слишком быстро.

Он одет в грязные, рваные лохмотья, его лицо покрыто коркой грязи, когда он с рёвом приближается к нам, держа над головой металлическую трубу. Каин действует первым, ловя его правым хуком, который должен, по крайней мере, усмирить бездомного, но это едва ли оглушает. Он крутит металлическую трубу, но, к счастью, Каин пригибается всего за миллисекунду до того, как труба может попасть в голову. Тойол наносит удар мужчине, прежде чем тот приходит в себя, отправляя его в переполненный мусорный контейнер. Но бродяга сразу же вылезает, едва останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Он не человек. Он на такое не способен. Никто из плоти и костей не смог бы выжить от такого удара.

Оружие обнажено, Сем7ёрка готовится к атаке, но Люцифер небрежно выходит из тени. Ни пистолетов, ни ножей, он просто поднимает ладонь, и бездомный останавливается, роняя металлическую трубу на влажный бетон.

– Хозяин, – хрипит мужчина, падая на колени. Кромешная тьма затмевает белизну его неестественно широко раскрытых глаз.

– Почему ты здесь, дитя моё? – спрашивает Люцифер. Я делаю шаг вперёд, сжимая рукоять клинка в предвкушении.

– Меня освободили.

– Кто?

– Я… я не знаю. – Его чёрные глаза-бусинки перемещаются справа налево, и между бровями образуется хмурая складка. – Ты здесь… с ними. С предателями. Ты стоишь рядом с Сем7ёркой.

– Почему? Зачем тебя послали? – спрашивает Люцифер, игнорируя заявления о предательстве.

– Чтобы остановить их.

– Почему?

– Потому что они угрожают уничтожить нас всех. Они хотят, чтобы мы слегли под их тиранией. Пришло наше время. Падшие будут царствовать.

Люцифер потирает рукой в перчатке подбородок, обдумывая признание. Я сама в замешательстве. Падшие будут править? Какие ещё падшие? В тело бездомного вселился низший демон.

– Иден, дорогая, подойди, пожалуйста.

Я ошеломлена его просьбой, но иду вперёд. Нико хватает меня за руку, прежде чем я успеваю подойти.

– Осторожно, – бормочет он, и в ярко-синих глазах светится предупреждение.

Я киваю, и, кажется, успокаиваю. Когда я подхожу к Люциферу, он покровительственно кладёт руку мне на поясницу, его жар просачивается сквозь одежду и обжигает кожу.

– Ты знаешь, кто она?

Мужчина обнажает пожелтевшие зубы и плюёт мне под ноги.

– Нам не нужен нефилим. Она умрёт вместе с остальными.

– Тогда кого ты хочешь?

– Всех. Каждого. Они все погибнут. Этот мир будет создан заново, и он будет нашим.

Люцифер кивает, прежде чем повернуться ко мне, с нежной улыбкой на губах.

– Иди к Николаю, моя дорогая.

Я качаю головой

– Нет. Он может знать, где Ле…

– Иди. Он ничего не знает.

Я хмурюсь от гнева. Почему он не расспрашивает этого демона о местонахождении Легиона, а обращается с ним как с ребёнком? Он может что-то знать.

Кипя от разочарования, я разворачиваюсь и направляюсь к своему месту рядом с Нико. Он сжимает мою руку, но продолжает смотреть вперёд.

Люцифер поднимает ладони и командует:

– Выходи.

Слова заключены в вибрирующий тембр, который сотрясает даже мои кости, заставляя внутренности биться в тревоге, и я с благоговением и ужасом наблюдаю, как рот мужчины открывается неестественно широко, что кажется, будто его лицо разрывается надвое. И между кривыми, грязными зубами протягивается костлявая, краснокожая рука и вонзает когти в челюсть мужчины, и какое-то ужасное существо внутри него вырывается наружу. Я проглатываю желчь, наблюдая за выворачивающим внутренности зрелищем. Демон сбрасывает человеческого хозяина, будто он не более чем кожаный костюм, извиваясь и корчась, освобождается. Зазубренные рога усеивают его выпуклую голову, бледнеющую по сравнению со скрежещущими клыками и острыми как бритва когтями. Я рефлекторно делаю шаг назад, натыкаясь прямо на твёрдую грудь Феникса. Он крепко сжимает мои плечи, чтобы унять дрожь.

– Низшие демоны не могут принимать человеческий облик. Поэтому завладевают телами невинных, – шепчет он.

– С ним всё будет в порядке? – шепчу я в ответ дрожащими губами.

– Да, но не могу сказать, как долго.

Как только демон полностью избавляется от человеческого хозяина, встаёт перед Люцифером и улыбается, ожидая, что его хозяин вознаградит его за откровенность. Но как только Люцифер улыбается в ответ, демон падает на землю, крича в агонии. Его тело корчится, каждая кость ломается и раскалывается, заставляя зазубренные осколки пронзать красную кожу, обнажая разорванную плоть и сухожилия. Гнилостный запах разъеденных внутренностей окутывает нас, и мне приходится зажать рот рукой, чтобы сдержать рвоту. Демон прогнил насквозь, судя по чёрной крови и желчи, которые сочатся из ран. Но я стою прямо, подавляя слабость своей человечности, не желая отворачиваться от кровавой бойни. Я научилась этому в Аду.

Ещё через несколько секунд пыток плач прекращается, и демон превращается в груду дымящейся, пузырящейся чёрной грязи на испачканном мочой тротуаре. Люцифер подходит ближе, вглядываясь в месиво из разорванной кожи и сломанных костей.

– Помни, кому ты служишь, – скрипит он, хриплым от сдерживаемой ярости голосом.

Каин вышагивает вперёд, морщась при виде и запахе демона.

– Нужно продолжать двигаться. Возможно, кто-то слышал.

Люцифер кивает и поворачивается к нам, я замечаю, что его глаза живые, переливающиеся сверкающими оттенками фиолетового, обсидиана и тёмно-бирюзового. Он моргает, но я вижу злую силу, кипящую прямо под поверхностью.

Мы продолжаем путь сквозь тени, но я так и вглядываюсь в Люцифера, вопросы на языке, как свинец во рту. Я знаю, что сейчас не время и не место спрашивать, учитывая, что мы надеемся избежать драк, но кое-что беспокоит меня. И если есть хотя бы намёк на сомнение – капля недоверия, – тогда мы все падём. От рук Уриэля или от наших.

– Выкладывай, – бормочет Люцифер, подходя ко мне.

Я оглядываюсь на Николая, проверяя, уловил ли он слова Люка в порыве ледяного ветра.

– Почему ты отпустил его? – шепчу я.

– Потому что он ничего не знал.

– Откуда тебе это известно, учитывая, что ты убил его до того, как допросить? Он мог знать, где Легион.

– Он не знал.

– Но ты даже не…

– Он ничего не знал, – бросает он в ответ, достаточно громко, что все с прищуром на нас смотрят.

Кипя от ярости, Люцифер продолжает двигаться вперёд, беря на себя инициативу и игнорируя любопытные взгляды. К несчастью для него, я иду прямо за ним, несмотря на приглушенные требования Каина, держаться подальше.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я после нескольких секунд напряжённого молчания.

– В противном случае, мы бы его не беспокоили. Каждый меньший демон в городе попытался бы убить его. Или услужить. Никто, кроме нас, не знает об исчезновении Легиона, и мы должны сохранить это в тайне.

Он прав. Я ненавижу это, но он прав. Но, конечно, меньший демон мог бы нам что-нибудь дать. Он не знал, кто дёргал за ниточки, но, возможно, знал, где их найти. Он должен был откуда-то получить инструкции. Но казнь Люцифера лишила возможности узнать потенциально важную информацию.

– Ты слишком эмоционально увлечена, – бросает Люцифер.

– А ты нет?

– С чего бы?

– Он – твой брат. И пропал без вести.

Люцифер пожимает плечами.

– Не в первый раз. Раньше он уходил по собственному желанию. Почему ты думаешь, что сейчас это не так?

Я чуть не спотыкаюсь, когда удар его слов отдается в груди.

– Он… Он… – Он бы этого не сделал.

Люцифер внезапно поворачивается ко мне лицом. Его тон приглушен, но резок, а глаза пылают фиолетовым пламенем.

– Он бы этого не сделал? Не бросил бы тебя? Потому что любит? – Он фыркает от смеха. – Я тоже когда-то так думал. Но ты, как и я, узнаешь, что истинная природа Легиона всегда будет управлять им. Он демон, Иден. И не может любить.

Люцифер поворачивается, чтобы продолжить путь, а я застываю на тёмном, влажном тротуаре. Каин и Тойол обходят меня, каждый бросает сочувственные взгляды, но, к моему удивлению, именно Лилит останавливается, чтобы взять меня за руку.

– Мы найдём его. Пошли… нужно продолжать двигаться.

Она мягко тянет, и я позволяю увести себя. Мы здесь едва ли больше часа, а я уже позволяю сердцу взять верх над головой.

Никто не произносит ни слова, пока мы пробираемся сквозь грязь на юг. Однако чтобы избежать дальнейших неудобных встреч, путешествие займёт больше времени, чем ожидали. Если меньший демон говорил правду, у нас на спинах мишень. И хотя никому не доставляет удовольствия мысль об убийстве, каждому врагу придётся пасть, если хотим добраться до Легиона целыми и невредимыми. Единственная проблема в том, что нас десять, а их сотни, если не тысячи.

– Мы можем остановиться на минутку? – слышу я позади себя и оборачиваюсь к Адриэль; её губы сухие, а кожа бледная. Она была такой молчаливой всю дорогу; я даже забыла, что она была с нами. – Мне нужно перевести дух, – объясняет она, прислоняясь к кирпичной стене, которая раньше принадлежала популярному бутику в центре города. Теперь он практически выпотрошен.

– Да. Тебе нужно отдохнуть, – настаивает Феникс, снимая рюкзак, и достаёт бутылку воды, которую протягивает ангелу, теперь задыхающемуся от усталости.

Я не понимаю. Она бессмертна; одно из самых почитаемых существ на свете. Как она может уже запыхаться? Прошло не так уж много времени, и, учитывая, что до рассвета осталось всего несколько часов, нужно продолжать двигаться.

– Большое количество демонов ослабляет её дух, – тихо объясняет Андрас, читая мои мысли. – Боль, разрушение, страх истощают её.

Я смотрю на него и хмурюсь.

– Но она застряла в доме с демонами на несколько недель. – По крайней мере, мне показалось, что прошли недели.

Андрас качает головой.

– Мы не похожи на других демонов. Даже Люцифер… он обессилел с тех пор, как прибыл. Возможно, даже когда он был в Аду с тобой.

Я не осознавала этого до сих пор, но он прав. Люцифер действительно был слаб рядом со мной. Пока не проговорился.

Однажды.

Я помню это так, будто это произошло только вчера. Не думаю, что прошёл хотя бы день, чтобы я не думала о той ночи в его столовой. Он пытался шокировать меня в течение нескольких дней, каждая ночная демонстрация была более развратной, чем предыдущая. Словно он пытался добиться меня с помощью зла. И я сидела с каменным лицом и холодом, как и велел Нико. А потом совершила ошибку.

Я бросила ему вызов.

Я так и слышу звук зубов, разрывающих плоть. Всё ещё отчётливо вижу густую алую кровь, скопившуюся у ног Люцифера, когда девушки охотно, почти радостно, разорвали лица друг друга до костей. И я ничего не сделала. Я не плакала. Я не кричала. Я сидела и смотрела, как эти бедные женщины едят друг друга.

Моё молчание стало одобрением. И в тот момент я поняла, что ничем не лучше Люцифера. Может даже хуже.

– Лучше? – Я слышу, как Феникс спрашивает в нескольких футах от меня, присев на корточки перед Адриэль.

Она слабо кивает, её дыхание немного поверхностное.

– Да. Идём. – Она отталкивается от покрытой граффити кирпичной стены.

– Могу я предложить тебе идти рядом с Иден? – предлагает Люцифер, его голос приобретает обычную соблазнительную протяжность.

Я поспешно спрашиваю:

– Зачем?

– Потому что ты наполовину ангел, – объясняет он. – Вместе вы сильнее. В первый раз, когда ты владела светом, ты была с Крисизом. И каждый раз после с Адриэль. Та же сущность, что течёт в твоих венах, течёт и в их.

Я киваю, не в силах признать, что он прав… по большей части. Я не могу описать, что произошло между Легионом и мной в нашу последнюю ночь. Я не знаю, святой свет отбросил его в шкаф. Или его сознание боролось с туманом. Или божественное вмешательство. Я не знаю. Но понимаю, что если бы что-то – или кто-то – не остановил его, он вполне мог бы убить меня. В тот момент не было и проблеска прежнего ангельского «я» Легиона. Он весь был демоном – полным воплощением зла. Спасти его было невозможно.

– Думаю, ты прав, – комментирует Адриэль, подходя ко мне.

Я смотрю на её красивое бледное лицо и понимаю, что зелёные глаза запали и обведены пурпурными кругами. Она нам нужна. И, по правде говоря, я перед ней в долгу. Возможно, мы влюблены в одного мужчину, но я не верю, что она когда-нибудь сделает что-то, что причинит мне боль. Не тогда, когда она защищала меня большую часть моей жизни.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Пойдём.

Мы направляемся на восток, чтобы срезать путь через Грант-парк в надежде обойти некоторые из мрачных районов центра города. И когда переступаем через груды битого цемента и стекла, я громко ахаю при виде того, что от него осталось. Всё в руинах. То, что когда-то было известно как центральная часть Чикаго – не что иное, как мёртвая трава, куски щебня и искорёженный металл, которые когда-то были скульптурами. Институт искусств, похоже, осквернили. Бейсбольные бриллианты на поле Хатчинсона разрисовали краской из баллончика и закидали мусором. И какая бы застойная жидкость ни находилась в большом Букингемском фонтане, это определённо не вода.