Текст книги "Кристиан Фэй (СИ)"

Автор книги: Саша Вайсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Однако, как оказалось позже, Кристиана это не остановило.

Лис шумно вдохнул, затем медленно выдохнул, спуская злость. Когда он злился, способность трезво мыслить и принимать разумные решения куда-то улетучивалась. Поэтому сперва он должен был успокоиться.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох…

Теперь Лис чувствовал себя гораздо лучше.

Спустившись на один этаж, он остановился перед дверью номер 776 и одним ударом ноги снес её с петель. Со скрежетом проехавшись по лакированному паркету, дверь застыла у ножек стеклянного журнального столика.

– Дорогая, я дома! – рявкнул Лис.

В ответ часы на стене пробили десять раз. Комната была пуста и стерильно чиста.

Ах ну да, Фэй же уехал в командировку. На неделю, к себе на родину в Брюхвальд – по крайней мере, так сказал сам Кристиан.

– «Ах, любимый Брюхвальд! – пропел Лис тоненьким голосом. – Я наконец увижу моих заносчивых родителей-аристократов, посплю на родной кровати в одной из башен»…

 Он распахнул резные дверцы шкафа, запустил руки в аккуратные стопки белья и с наслаждением вывалил одну из них на пол.

– «…в одной из башен, где у изголовья кровати гнездятся и гадят летучие мыши, где пахнет плесенью и дохлыми крысами! Ах, Брюхвальд, Брюхвальд, как мне тебя не хватало!»

В шкафу было лишь белье и тонна кружевных носовых платочков, глядя на которые Лис невольно вспомнил про коронный жест Кристиана, когда тот выуживал платочек из рукава и вытирал руки после очередного рукопожатия. Или щеку после поцелуя. Или украдкой чашку в кабинете директора, прежде чем налить в неё чай.

Ни в ящиках секретера, ни под кроватью револьвера не нашлось. Под одной из подушек обнаружился красный лифчик невероятного размера, при виде которого Лис ухмыльнулся. Секретарша директора Общества миссис Райли была дамой с внушительными габаритами, которые, как оказалось, не мешали ей носить кружевное белье. Кристиана, по всей видимости, эти самые габариты тоже нисколько не смущали.

Но драгоценного револьвера видно не было. Спустя часы поисков Лис уселся посреди созданного хаоса и охватил голову руками. Его взгляд рассеянно скользил по разбросанным по полу документам, пока не натолкнулся на небольшой смятый конверт. «Миссис кресной фее от Роба мл. Пажалуста прачтите!» – гласила кривая надпись под тремя слоями марок.

Внутри конверта лежал тетрадный лист, на котором извивались неровные строчки с кучей восклицательных знаков.

«Здравствуите, миссис кресная фея!!! – писал Роб мл. – Меня завут Роб Оллис младшый! Тетя Роуз с Дисятой улицы дала мне ваш адрес чтобы я написал. Она сказал вы поможите наити дедушкин пистолет. И вот я пишу. Дедуля хотел чтобы пистолет похоронили с ним, это его любимый!!! Он такой адин, рисунок и схему я палажил в канверт.

Пажалуста помогите! Дедуля очинь хотел этот пистолет обратна!!! Он очинь хотел чтоб я из него стрельнул хоть адин раз!

Роб мл.».

Стрельнул, ха. Даже Лис, хозяин драгоценного револьвера, не стрелял из него ни разу...

Он аккуратно вытянул из конверта желтый потрепанный листок со схемой и присвистнул, не веря своим глазам. Перед ним лежало его сокровище, только начертанное на бумаге рукой своего создателя. Была прорисована каждая деталь механизма, каждая мелочь, разглядывая которые Лис даже подошел к окну. Отыскав лупу, он благоговейно склонился над схемой, издавая восторженные смешки при виде очередной находки мастера.

Неожиданно смешки стихли, а Лис помрачнел. Отложив увеличительное стекло, он пристально рассмотрел одну из деталей уже невооруженным глазом.

– О господи… – пробормотал он.

Не мешкая ни секунды, Лис вскочил, сунул письмо и схему в карман штанов и выбежал из комнаты.

Машина дернулась в последний раз и заглохла, испустив утомленное урчание.

– Всё, мистер, дальше пешком. Моя малышка не пролезет.

Кристиан Фэй со стоном оторвал голову от подголовника, о который пару секунд назад крепко приложился лбом, и протянул смятые купюры. После тщательного пересчета небритый водитель кивнул и указал на дверь рядом с юношей.

– Пожалте.

– Спасибо… – пробормотал Фэй и вылез из экипажа.

Его новые ботинки от Карло Понтини и низ брюк из тонкой шерсти тут же с голодным чавком были поглощены жижей раскисшей дороги. Почувствовав липкую грязь между пальцев ног, Кристиан судорожно выдохнул.

Вокруг расстилались просторы родного Брюхвальда и царила сельская благодать. Дорога грязной змеей спускалась по склону холма, мимо возделанных полей, прямо к притулившейся у подножия леса деревушке.

Холодный ветер ударил в лицо и раздул полы плаща, сделав Кристиана похожим на неуклюжую летучую мышь. Фэй собрал волю в кулак, подхватил чемодан и аккуратно шагнул, стараясь не потерять ботинок. Ничего, повторял он себе, ещё немного, и он окажется дома. Вот только разберется с одним дельцем…

Нужный ему дом находился на самом отшибе, между лесом и кладбищем. Это соседство, судя по всему, было весьма удачным: один из крестов служил опорой покосившемуся забору. За забором же начиналось царство сорняков, посреди которого горделиво высился деревянный дом. Дверь дома была распахнута, за ней царила кромешная тьма. И без того скудный дневной свет оставался за плотными шторами на окнах.

Решив не заходить внутрь, Кристиан постучал в деревянный косяк.

– Эй! Есть кто дома?!

Где-то в глубинах комнат скрипела распахнутая форточка.

– Эй… Здесь есть кто живой?

Во тьме раздался щелчок, до боли похожий на звук взводимого курка.

– А вы кто? – поинтересовался хриплый голос, и из мрака показался небритый юноша с ружьем наперевес. Его большие, окруженные синяками глаза излучали недоверие.

– Меня зовут Фэй, Кристиан Фэй. А ты, наверное, Роб?

Юноша кивнул, но ружья не опустил.

– Я – твоя крестная фея. Без ложной скромности могу сказать, что являюсь одним из лучших в мире. Доверься мне, малыш! – Кристиан широко улыбнулся, втайне молясь, чтобы палец «малыша» не дрогнул. – Ты мне писал, помнишь?

– Это было десять лет назад,– Роб смерил Фэя скептическим взглядом.– Я думал, вы выше. И старше. Принесли револьвер?

– О револьвере позже. Ты здесь живешь?

Парень вновь кивнул и зажег свечу. Неясный свет сделал комнату ещё непригляднее.

– Один?

Увидев, что Роб снова кивнул, Кристиан прошествовал к кухонному шкафу. Открыв дверцу, он тут же захлопнул её обратно.

– Это что было?

– Сыр,– спокойно ответил юноша. – Вам с сахаром или без?

– Четыре ложки, пожалуйста,– кивнул Фэй, силясь вспомнить, было ли нечто, шмыгнувшее по полке шкафа, похоже на сыр. Взглянув на протянутую чашку и то, что в ней плавало, он наконец не выдержал.

– Знаешь что? Собирайся. Прокатимся немного.

Семейство Ла-Морт любило возводить большие каменные замки на самых вершинах гор. Серые стены, остроконечные башни с дырами в крышах, мост, перекинутый через высохший ров, дурная погода, молнии и периодический град с куриное яйцо – всё, как предписывал кодекс добропорядочных аристократических семей Брюхвальда. Судя по тому, как съежился Роб, раньше он никогда не встречал ночь в дороге и не стучался в двери придорожных замков. Конечно же, как и полагается: по чистой случайности, во время того самого града размером с куриное яйцо. Почему-то самая непогода разыгрывается именно тогда, когда ты шагаешь ночью по пустой дороге, а где-то вдали начинают завывать волки.– Не бойся,– Кристиан подмигнул и дружески потрепал юношу по руке.– С тобой лучшая в мире крестная фея, забыл? Когда рядом я, можно расслабиться и получать удовольствие от жизни.

Впрочем, возница имел не менее бледный вид и поспешил высадить Фэя и Роба, даже не доезжая до главного входа. Буря не успела громыхнуть в очередной раз, как цокот копыт уже стих, поглощенный шумом леса у подножия скалы. Кристиан и не подозревал, что тощая лошадь, запряженная в повозку, могла развить подобные скорости.

– Узри же скромное родовое гнездо Кристиана Фэя!

В вышине над крышами башен сверкнула молния.

– Вперед, мой маленький друг!– воскликнул Фэй и, невзирая на слабые протесты подопечного, потащил того к входу. – В этом прекрасном месте я вырос и провел солнечное счастливое детство, наполненное радостью!

Яркая вспышка молнии вновь прорезала клубившиеся тучи. Ливень усилился, разбавляя грязное месиво под ногами.

– Да уж, наверное, было здорово… – За спиной раздалось бормотание Роба. Честно говоря, даже сам Кристиан невольно морщился, вспоминая детские годы в Брюхвальде. Но прекрасным феям не полагалось быть воспитанными в темноте и играть дохлыми крысами. Поэтому для всех окружающих у него была своя легенда.

– О да, то были лучшие годы моей жизни! – бодро ответил Фэй. Трижды опустив дверной молоток, он на всякий случай заслонил подопечного собой. – Такие беззаботные, светлые и полные любви...

Лилия Визен бывала в королевстве Брюхвальд лишь раз, когда ее тетушка отбыла в мир иной, оставив племяннице шкатулку фамильных драгоценностей и плешивого черного кота. С какой-то стороны Лилия была рада, что наследством оказался не домик на отшибе деревни, – слишком уж темным и неприветливым казался лес за его забором. И эти звуки по ночам...

Она отбросила пугающие воспоминания и расправила плечи. Заслуженной работнице Общества Крестных Фей не полагалось выглядеть неуверенно и терять качество своей работы из-за места проживания подопечного.

А подопечный ее устроился вполне неплохо. Дети в подобных замках зачастую росли избалованными и высокомерными, склонными к извращениям и неспособными налаживать полноценное общение с себе подобными. Хотя она находилась в Брюхвальде. Здесь каждый второй рос именно таким. Смерив взглядом нависшую над ней серую громаду замка, Лилия стукнула каблуками туфель по раскисшей от дождя дороге.

В следующее мгновение ее опутала кромешная тьма. Шум дождя теперь звучал приглушенно, а воздух стал затхлым и сырым, словно в подвале. Привыкнув к сумраку вокруг, Лилия поняла, что она и впрямь находилась в подвале. И единственным источником света было белевшее у низкого потолка зарешеченное окошко.

– Эй! Здесь есть кто-нибудь?! – выкрикнула она и вздрогнула, когда искаженный голос эхом отозвался от каменных стен. Где-то в отдалении раздался легкий топот маленьких ног, и по покрытым плесенью стенам скользнула небольшая тень.

– Подожди! – окликнула Лилия.– Кристиан! Не убегай!

Подопечный нашелся два коридора и пять минут спустя, в небольшом помещении, скудно освещенном чадящей масляной лампой. В неясном круге ее света на голых каменных плитах сидел мальчик лет семи. Или пяти. В роду, к которому принадлежал кроха, дети росли быстрее, чем в обычных семьях. Черные волосы мальчика спускались к плечам нечесаными прядями, а личико с острым подбородком пересекали полосы грязи. Его дорогой костюм был смят и изодран так, что в дырах сверкали худые коленки. Заметив, что сжимал в руках Кристиан, Лилия вздрогнула.

– Можно я посижу рядом?– спросила она, опустившись на пол рядом с ребенком. – Хорошо, малыш?

Мальчик окинул ее внимательным взглядом карих глаз и нехотя кивнул. Затем вновь взялся за крысу и воткнул ее головой в щель между плитами.

– Кристиан, почему ты не хочешь играть на улице?

– Никого нет дома,– ответил малыш, продолжая старательно истязать крысу.

– Но ты бы мог выйти ненадолго и поиграть в саду. Совсем недалеко.

– Никого нет дома,– повторил он, словно это исчерпывающе все объясняло.

– Ты не можешь выходить без родителей? – догадалась Лилия. – А где они?

В ответ на ее вопрос снаружи раздался протяжный вой. Он доносился издалека, разбавленный лесным эхом.

– Охота,– пояснил мальчик.

Тельце крысы еле слышно хрустнуло, заставив Лилию поежиться. Она осторожно попыталась отобрать игрушку, брезгливо ухватив ее двумя пальцами за толстый хвост. Но юный мучитель возмущенно вернул крысу себе, спрятав в карман засаленных штанов.

Тогда в ход пошла тяжелая артиллерия. Лилия щелкнула пальцами, и на полу подвала раскинулась игрушечная железная дорога. Выглядела она совсем как настоящая – на рельсах пыхтел маленький локомотив с аккуратными вагончиками, стрелки на разветвлениях переводились, а у станций мигали крохотные светофоры.

Глаза у мальчика загорелись, Лилия это заметила. Но, несмотря на это, он продолжал сидеть, держа грязные ладони на коленях.

– Это мне? – наконец уточнил он, подняв на крестную фею большие карие глаза. Только получив утвердительный ответ, Кристиан приблизился к одной из платформ и осторожно поднял фигурку пассажира, лежавшую на рельсах перед приближавшимся поездом.

Когда перед Фэем и его подопечным внезапно вырос невероятных размеров мужчина, Роб сдавленно вскрикнул. Мужчина походил на медведя – каждый сантиметр его кожи покрывали толстые рыжие волосы, а где-то в мехе, между бородой и бровями, поблескивали по-звериному черные глаза.

– Смотрите, кто вернулся! – гигант сжал Кристиана в объятиях, а затем отступил на шаг, осмотрев сына с ног до головы. – И как всегда, весь в грязи!

Вспомнив про грязь Брюхвальдских проселочных дорог, засохшую на новых брюках, Фэй сморщился. Не таким он хотел предстать перед семьей после долгих лет разлуки.

– Отец! – без особого энтузиазма воскликнул он и нехотя похлопал графа по могучей спине. – А вы, как всегда, сначала говорите и только потом думаете, что сказали.

На счастье Кристиана, граф не расслышал его слов. Он продолжал вещать на весь зал в своей громогласной манере.

– Дорогая! Дорогая, будь добра, спустись к нам! Кристиан вернулся и привез с собой ужин!

– Так предусмотрительно с его стороны, дорогой,– отозвалась графиня де Ла-Морт с верхней ступени лестницы. Ее высокая стройная фигура в элегантном платье словно возникла из ниоткуда. Картинно поправив волосы, она принялась спускаться, шурша подолом и небрежно касаясь перил.

– Мама! – воскликнул Кристиан. Ее он был рад видеть чуть больше, чем отца.– Па все неправильно понял. Этот молодой человек,– он указал на Роба, которого уже сотрясала крупная дрожь,– не ужин. Он – один из моих подопечных и сегодня будет нашим гостем.

Граф еле слышно фыркнул, а его супруга широко улыбнулась. Пугающе широко, по мнению Роба.

– Мой сын, как всегда, заботлив и благороден. Весь в отца.

 Роб трясся так, словно его донимал адский холод. Все жители Брюхвальда, от стариков до сопливых детей, знали: в замки знати соваться не стоило. Даже если жить не хотелось, существовали менее жестокие способы покончить с бренным существованием.

Он еще раз осмотрел собравшееся общество, осторожно водя взглядом над тарелкой. Граф, молчаливая графиня, два молодых здоровых парня, ухмылявшиеся через стол (двойняшки, как объяснил Фэй позже), и мрачного вида девушка с каштановыми волосами. Прекрасно одетые и причесанные, с ножом и вилкой, прожаренной едой на дорогой посуде, такие чинно-благородные и воспитанные... Кого они надеялись обмануть этой личиной? Оставались ли они такими приличными, когда отправлялись в леса? Когда обрастали шерстью и вставали на четыре лапы?..

Даже прекрасная отбивная не расслабила юношу. Не успокоил его и десерт, который он ковырял с особенным остервенением, скребя вилкой по дорогому фарфору.

– Зачем ты привел меня сюда? – возмущенно зашептал Роб, склонясь к уху Кристиана. – Смерти моей хочешь? Что ты за фея такая...

Но Фэй оставался спокоен. Аккуратно орудуя ножом, он разделил кусок мясного пирога на восемь небольших частей.

– Не надо бояться. Это – моя семья, а ты – мой гость.

– И вполне аппетитный,– негромко добавил насмешливый голос.

Кристиан метнул яростный взгляд на ухмылявшегося брата и щелкнул пальцами. Лицо Валентина вытянулось от удивления, и его рот наполнила густая черная шерсть. Волоски просочились даже между зубов, при виде чего другой брат, Фердинанд, быстро забыл все заготовленные остроумные комментарии.

– Кристиан, дорогой,– из полумрака с другого конца стола донесся мягкий голос матери.– Оставь брата в покое. Лучше расскажи, как идут дела на работе. Ты всегда так занят, что забываешь даже написать.

Отец, сидевший рядом с ней, живо кивнул. Даже со своего места Роб мог различить кусочки мяса, застрявшие в его бороде.

– Хотя бы одно письмо согрело бы твоей матери душу. Тем более что время разгуливать по барам и напиваться вусмерть у тебя есть.

Судя по всему, эту фею не очень-то жаловали в собственной семье. Но, несмотря на статус паршивой овцы, уверенности у Кристиана было хоть отбавляй.

Вот и сейчас он лишь промокнул губы салфеткой.

– Когда и где я напиваюсь – мое личное дело. А письма писать не люблю. Никогда не обладал писательским талантом.

Шумно отодвинув стул, он встал из-за стола.

– Буду ждать вас в гостиной. Пойдем, Роберт, я покажу тебе замок.

Он гордо прошествовал к выходу из обеденной комнаты. Почувствовав на себе странные взгляды, Роб бросил невнятное «спасибылоченьвкусно», вскочил и поспешил следом. Наедине с волчьим семейством ему в горло не влезла бы и горошина.

Гостиная семейства де Ла-Морт оказалась гораздо уютнее подвала. Мягкие диваны и ковры, в которых утопали ступни, были погружены в полумрак. Единственным источником света в комнате служил полыхавший камин, у жара которого и собрались все присутствовавшие.

– Он не хочет быть как его братья,– отрезал граф де Ла-Морт. Его колючие глаза смотрели на Лилию с нескрываемым презрением.– Так что пускай сидит в подвале. Если хочет жить, как крыса, пусть и остается с ними.

– Кристиан – странный мальчик,– добавила графиня. Своим мягким голосом и смущенным выражением лица она словно извинялась за черствость мужа.– Мы пытались заинтересовать его обычными для его возраста вещами, но бесполезно. Он совсем не идет на контакт.

– Даже курицу догнать не может! – рявкнул граф так неожиданно, что Лилия подпрыгнула. – Его братья уже задрали кабана прошлой луной, а этот... – Он горестно махнул своей огромной ладонью и снова отвернулся к пылавшему камину.

– Но при мне он с легкостью поймал крысу,– пробормотала Лилия, желая скорее предупредить об опасности для хрупкого душевного равновесия ребенка, чем отметить его ловкость. Лишь после этого она заметила отчаянные знаки, которые ей подавала графиня.

Но было уже поздно.

– Он бесполезен! Маленький кусок дерьма! – граф де Ла-Морт вскочил из кресла и ткнул пальцем в сторону Лилии. Тень его гигантской фигуры наполнила комнату.– И лучше бы вам убраться отсюда. Все равно из него ничего, слышите меня, ничего не получится!

Бросив случайный взгляд на дверь, фея увидела лицо Кристиана, призрачное в отсветах камина. Языки пламени отражались в его больших глазах. На самом деле он выходил из подвала, просто его никто не замечал.

«Мне так жаль, малыш,– подумала Лилия, и ее сердце наполнилось горечью. – Так жаль...»

Старое кресло у камина оказалось весьма удобным. Только когда Кристиан утопил тело в его подушках и затянулся сигарой, он понял всю любовь отца к этому месту. Тепло, хорошо, мягко... Так и хотелось свернуться клубком, положить морду на хвост и уснуть, вслушиваясь в треск полыхавших поленьев...

Кристиан резко выпрямился и закинул ногу на ногу. Затем расправил белоснежные манжеты на рукавах. Весь этот ритуал незримо помогал ему почувствовать себя человеком, прямоходящим и чистым. Не зверем, вылизывавшим себе зад на досуге. Как он ненавидел эту часть себя, тупую и бесхитростную, такую же, как и все члены его семьи...

– Отец рассердится. Это его любимое место.

Кристиан выглянул из-за спинки кресла. Заметив у входа в гостиную фигуру матери, он стер следы недовольства с лица.

– Но это будет позже, а пока я посижу тут.

Огонь озарил тонкие черты графини, когда она присела рядом. Она нисколько не постарела с тех пор, как Кристиан отправился в Петрополис на службу в Обществе. То была еще одна наследственная черта их семьи.

– Где твой друг?– спросила она.

– Подопечный,– машинально поправил ее юноша. Дружба между подопечным и крестной феей воспрещалась, как отвлекающая и стимулирующая предвзятое отношение. – В своей комнате, снимает паутину с углов. Тебе не кажется, что в левом крыле ему будет страшновато?

– Чем дальше от твоих братьев, тем безопаснее.

Кристиан молча кивнул. То была чистая правда.

Они помолчали, вслушиваясь в треск огня и шум дождя за окном.

– И, дорогой, тебе стоит быть осторожнее с алкоголем,– добавила графиня с легкой усмешкой.

Бровь Кристиана резко взлетела вверх.

– Да с чего вы это взяли, мама?! У меня вообще аллергия на спиртное...

– К нам заезжал инспектор Докопайц, рассказал о твоем аресте. Спрашивал, чем ты занимаешься. Такой милый мужчина...

В последнее время инспектор стал дополнительной головной болью, паршивым роялем в кустах, возникавшим повсеместно. Если бы только Фэй мог воздействовать на назойливого полицейского лично, своими методами... Но последнее время он стал больше размышлять над последствиями своих поступков. Скучно. Он становился скучным пресным тюфяком, ходящим по струнке.

– Надеюсь, вы его съели... – пробормотал Кристиан.

– А нужно было? Мы лишь провели его по замку и накормили зайчатиной.

– И что у вас за Общество такое, что полицейские даже приезжают в Брюхвальд? – громко и беспардонно добавил Валентин, вошедший в комнату на пару со своим братом, Фредериком. Они немедля растянулись на ковре, заставив Кристиана поморщиться.

– Ты действительно разгромил полицейское управление Петрополиса? – поинтересовался Фредерик. Его густые вьющиеся волосы рассыпались по ковру и смятому вороту рубашки, когда он задрал ноги на ближайшее кресло, раскуривая трубку. Та никак не хотела загораться, периодически вываливая табак юноше на лицо.

– В этом нет ничего веселого,– оборвал его Кристиан. – Из-за моей слабости пострадали люди.

– Да, мы наслышаны,– протянул сидевший рядом Валентин.– Глаз на заднице – это круто. Может, мне тоже податься в феи?

Кристиан неспешно затянулся отцовской сигарой, и тяжелый насыщенный дым заполнил глотку. Обычно он приводил Фэя в спокойное состояние духа. Но сегодня это не работало. Одного взгляда на самодовольные лица братьев хватило, чтобы язвительности сами поползли на язык.

– Сперва научись писать грамотно. Готов поспорить, ты до сих пор делаешь три ошибки в своем имени.

Зная горячий нрав брата, Кристиан приготовился отстаивать свою честь кулаками и зубами, как это было еще в детские годы. Тогда Валентин и Фредерик зажимали его в угол и молотили почем зря, пока им не надоедало. Или Кристиан запирал двойняшек в подвале с крысами и слизнями, и те пропускали обед и ужин, в то время как Фэй наслаждался тройным десертом.

Однако этим вечером Валентин его удивил.

– Когда люди кричат мое имя в ужасе, они делают это правильно,– ответил он, лениво потянувшись. – А еще мы слышали, что твое имя тоже произносят в ужасе, только шепотом, чтобы ты не явился на зов.

В следующую минуту одновременно произошло множество событий.

Сигара из графских запасов вылетела из руки Кристиана, пролетела мимо ловко откатившегося Валентина и прожгла ковер у ног вошедшего графа де Ла-Морт.

Глаза графа де Ла-Морт вспыхнули адским пламенем, что было сигналом к немедленной капитуляции всех виновных.

Одним легким броском Кристиан вынырнул из отцовского кресла и метнулся к двери на противоположной стороне комнаты.

За распахнутой Кристианом дверью обнаружились Роб Оллис-младший и Лидия де Ла-Морт. Как оба утверждали позже, они совсем не целовались.

Заметив изменившего облик графа, Роб упал в обморок, отправившись в короткое, но спасительное забытье в объятиях Лидии.

А на поезд Петрополис – Жвало сел высокий молодой человек, нагруженный лишь небольшой походной сумкой и футляром с ружьем. Он выглядел крайне обеспокоенным и раздраженным, но все же помог старушке втащить в вагон ее многочисленный багаж. Та наградила его пирожком, после которого молодой человек всю дорогу мучился животом, ерзая на неудобной лавке.

Лис впервые оказался в Брюхвальде, и эта земля уже ему не нравилась. Как каждый заправский охотник, он привык чувствовать себя хозяином положения. А здесь... Здесь он был дичью. От каждого второго разило кровью и смертью, их глаза – синие, карие, желтые, кроваво-красные и мертвецки белесые – беззастенчиво разглядывали чужака, подолгу останавливаясь на рукояти охотничьего ножа, торчавшего из-за пояса. Заметив это, Лис застегнул куртку и накинул капюшон, проклиная моросивший дождь.

В досье Кристиана был указан замок Ла-Морт, но найти к нему дорогу оказалось нелегко. Заслышав это название, возницы подстегивали лошадей, а прохожие шарахались в стороны, не давая закончить вопрос.

В конце дня спаситель все же нашелся. Его телега, запряженная крепкой пегой лошадкой, скрипела и шаталась на изъеденной рытвинами дороге. Каждый раз, когда она подскакивала на кочке, высокий Лис неизменно прикладывался лбом о перекладину навеса.

– И почему замок Ла-Морт? – поинтересовался владелец телеги, крепкий и на удивление зубастый старик. Вообще говоря, зубы были его отличительной чертой: желтые, крупные и выступающие вперед. Казалось, раньше они принадлежали лошадке, меланхолично тащившей повозку.

– Еду в гости к другу,– ответил охотник, неистово стуча зубами. Насквозь мокрые штаны холодным компрессом прилипли к ногам, а в сапогах хлюпало. Лис много раз бывал в походах, ему случалось караулить птиц и зверя в любых условиях, но в тот день даже он чувствовал себя слегка некомфортно.

Возница задумчиво пожевал губу, глядя вперед, в сизый туман, опутавший дорогу.

– Я в гости к такому другу вряд ли собрался бы. Но с такими друзьями, если они действительно вам друзья, вы точно не пропадете,– неожиданно заявил он, улыбнувшись.

Дождь прекратился, лишь когда по правую руку показались серые шпили замка.

– Завтра полнолуние,– бросил старик напоследок и хлестнул лошадку.

Та лениво тронулась, потащив телегу дальше по вязкой грязи и оставив Лиса наедине со своими сомнениями. Наконец, поборов желание догнать старика и отправиться восвояси, охотник закинул мокрый мешок на плечо и побрел вверх по холму.

Дверь, как ни странно, отворил Кристиан собственной персоной.

– Вы не туда попали,– произнес он после секундного замешательства и с бесстрастным лицом захлопнул дверь.

Минута потребовалась Лису, чтобы понять, что произошло. Когда же осознание явилось, он заколотил молотком с удвоенной силой. Дверь приоткрылась, и охотник не мешкая сунул в щель ботинок.

– Где револьвер? – бросил он вместо приветствия.

Долгий взгляд напарника не выражал ничего, кроме закипавшего раздражения.

– Сейчас ногу оторву,– пообещал Кристиан и вздрогнул, когда откуда-то из дома донесся приятный женский голос:

– Дорогой, у нас же есть слуги! Зачем было так суетиться?

У этого типа была мать. Нет, Лис понимал, что Кристиана кто-то когда-то родил, но этот кто-то определенно не мог обладать бархатистым голосом и лицом античной богини.

– Еще один твой друг? – осведомилась богиня, хитро сощурив темные, обрамленные густыми ресницами глаза. Почувствовав на себе оценивающий взгляд Кристиана, Лис поспешил ответить за него.

– Мы напарники по работе,– он глуповато улыбнулся. В обществе незнакомцев всегда было полезнее показать себя глупее, чем ты есть на самом деле. – Каждый день и каждое дело вместе.

– Именно поэтому я и уехал сюда,– добавил Фэй.

– Дорогой, это невежливо. Твой друг проделал такой долгий путь, чтобы увидеть тебя. Пригласи его в дом наконец,– графиня отбросила тяжелые локоны волос за плечо, чем напомнила коронный жест Кристиана.

При виде ее легкой, едва уловимой улыбки Лис невольно покраснел, чего до той поры никогда с ним не случалось. Эта женщина могла подчинять своей воле народы, направляя их одним уголком глаза. Она приблизилась к охотнику, и его окружил легкий аромат цветов.

– Как вас зовут, молодой человек? – проговорила она. Ее ладонь мягко скользнула по руке Лиса и устроилась на его локте.

– Лис,– брякнул он. Услышав насмешливое фырканье Кристиана, он сразу же поправился: – Барон Анри Листен к вашим услугам.

Графиня имела фантастическое самообладание, не показав и намека на удивление.

– О, сын Франсуа. Помню, как-то раз мы имели честь охотиться вместе с вашим отцом. При случае передавайте ему привет от семейства де Ла-Морт.

Лис кивнул, немного смущенный подобным приемом, официальным и обходительным, словно все в замке Ла-Морт только и ждали его приезда.

– Думаю, сегодня вам будет лучше остановиться у нас,– промурлыкала графиня де Ла-Морт, увлекая гостя все дальше от входа, в глубины огромной, залитой светом залы. – Уже спускается ночь, а вы, наверное, устали и проголодались. Мы проводим вас в вашу комнату, а Кристиан по пути устроит нам небольшую экскурсию. Правда, Кристиан?

Ее взгляд более чем выразительно демонстрировал, что отказы не принимались.

И они последовали за графиней по многочисленным коридорам и залам замка, сумрачным и освещенным неясным огнем свечей. Звук их шагов – уверенный стук каблуков хозяйки, тихая поступь Фэя и тяжелая – сапог Лиса,– эхом отражался от стен и терялся в тени высоких сводов.

Замок Ла-Морт был огромен и необжит. Комнаты и прекрасная мебель в них были нетронуты, словно никто и никогда не садился в мягкие кресла со светлой обивкой и не обедал на покрытых ровным слоем пыли столиках. О том, что в замке кто-то жил, напоминали лишь портреты на стенах. С них на Лиса взирали лорды и их супруги, схожие общей яростью, холодным огнем горевшей в их темных глазах. Замок семейства Листенов на далеком западе тоже был полон портретов. Вот только лица на портретах в Листене выглядели менее волосато и более приветливо.

– Как ты посмел вломиться в мою комнату? – тихо поинтересовался охотник на очередном повороте увешанной картинами галереи. То был скорее риторический вопрос, но Лису очень хотелось его задать.

– Никто не вламывался. Дверь была открыта, и я вошел,– спокойно, будничным тоном ответил Фэй.

– Она была закрыта на два замка, черт тебя дери! Где револьвер?

– У своего законного хозяина.– Лицо Кристиана казалось призрачным в обрамлении черного ворота сюртука и окружавших их теней. Отблеск молнии на мгновение рассек галерею надвое, отделив Фэя и Лиса от их проводницы.

– Его законный хозяин – я! – Это прозвучало чуть громче, чем было нужно, и графиня с интересом обернулась.– Я заплатил за него деньги,– продолжил охотник уже тише, склонясь к уху напарника.– И немаленькие. Скажи своему зайчику, чтобы вернул мне револьвер.

– Если это так тебе нужно, сам его и попроси. Раз уж ты сюда явился.

Кристиану явно была неприятна излишняя близость напарника. Он попытался отдалиться, но Лис неумолимо навис над ним снова.

– И попрошу. Как его зовут?

– Оллис. Роб Оллис.

В памяти сразу же всплыло письмо из комнаты Фэя. Поняв, с кем будет иметь дело, Лис мысленно чертыхнулся. Шансы убедить внука отдать дедушкино наследство казались равны нулю.