Текст книги "Кристиан Фэй (СИ)"

Автор книги: Саша Вайсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Лоснящееся лицо инспектора посетила вежливая улыбка.

– Да, я знаю, как зовут вас, весьма приятно познакомиться. Итак, господин Фэй, думаю, нет смысла отрицать,– после всего, что натворили, вы заслуживаете наказания.

– Мммнфффф!!!– возмущенно отозвался Кристиан и попытался выбраться из кресла.

– Я бы хотел задать вам пару вопросов перед отправкой в камеру… Кто-нибудь, выньте этот чертов кляп, в конце концов!

– Камера? – не веря, переспросил Кристиан, едва его рот освободили. – Вы что, всерьез считаете, что заключение необходимо?

– Тяжкие телесные повреждения. Хулиганство. Похищение. Порча имущества,– Докопайц многозначительно поднял бровь и подкрутил ус. – В заключение вы искусали конвоировавшего вас констебля и сломали ему руку.

–  Да, не отрицаю,– Фэй понимающе кивнул.– И будь я на вашем месте, я бы тоже сперва воспринял это слишком близко к сердцу…

– Близко к сердцу?.. – крякнул инспектор.

– …Но я явился к вам в полной уверенности, что вы поймете весь абсурд ситуации,– невозмутимо продолжил Фэй. Он откинулся назад в кресле и закинул ногу на ногу. Вернее попытался это сделать, исходя из той позы, в которую его скрутили.– Это все – одно сплошное недоразумение, в котором я – всего лишь жертва, такая же, как и остальные пострадавшие.

– Всего лишь жертва… – словно во сне повторил инспектор.

– Всему виной было мое состояние под некими таблетками, которые я приобрел несколько дней назад. В обычной жизни я только помогаю людям. Конечно, иногда приходится выбить зубы у пары ублюдков, которые мешают всем жить, но это же понятная необходимость… – Взглянув в лицо инспектора, Фэй медленно скис и умолк.

– Понимаете,– протянул Докопайц, – обычно в нашей стране похитители и дебоширы отправляются за решетку. Боюсь, именно к таковым вы и относитесь.

– Я – заслуженная крестная фея,– медленно проговорил Кристиан, словно втолковывая нечто маленькому ребенку. – Вы не можете арестовать кого-то, привнесшего столько добра в человеческие жизни.

– То есть еще и психическое расстройство. Этого можно было ожидать,– инспектор закрутил второй ус, отчего стал похож на силача из бродячего цирка. – Наркотики – страшная вещь… Констебль, вызовите, пожалуйста, санитаров. И отведите обвиняемого в камеру.

Констебль осторожно приблизился к Кристиану, стараясь держать здоровую руку подальше от лица юноши. Исхитрившись увернуться от стремительного броска Фэя, он ухватил арестованного за руки, скованные наручниками за спиной.

– Вы, должно быть, не поняли! Произошедшее – одна большая ошибка! – пропыхтел Кристиан, цепляясь за кресло, из которого его пытались вытащить.

– Мы разберемся в этом,– с улыбкой голодного питона пообещал инспектор.

– И вы делаете большую ошибку, упекая меня за решетку! – Фэй зацепился ногами в дверном проеме. Вытащить его пытались уже двое.

– Да, да… – инспектор поднялся из-за стола. Приблизившись к Кристиану, Докопайц легким движением руки толкнул его в плечо, и разочарованный рык Фэя донесся уже из коридора.

Вернувшись в кресло, инспектор с удовлетворением закрыл увесистую папку под названием «Кристиан Фэй», убрал ее в ящик стола и, глядя в зеркало, еще раз подкрутил усы. Одним делом стало меньше.

Кристиан был возмущен. Нет, он был в крайнем негодовании, и это самое негодование грозило в скором времени перелиться через край.

Его заперли в камере! Даже не выслушав до конца его веские доводы в свою защиту. Обыскав и отобрав все содержимое его карманов. И даже не накормив, черт возьми…

В животе заурчало.

Кристиан возмущенно хмыкнул и пересек камеру от пыльного зарешеченного окошка до двери.

– Я буду жаловаться! – рявкнул он в надежде, что хоть кто-то его услышит. – После такого обращения ни одна крестная фея вас обслуживать не будет!

Он прошествовал обратно к окну. Из-под койки жадно показала нос упитанная крыса и тут же была убита железным прутом. Немного порадовавшись меткому броску, Кристиан отломал еще один прут и выглянул на улицу в проделанную дыру. Наручники он скинул сразу же, как оказался в камере, но бежать из тюрьмы пока было ниже его достоинства.

Фэй вновь двинулся к двери.

– Эй! Мне нужно поговорить с инспектором! Слышите меня?! Вы не смеете меня задерживать! Инспектор! Инспектор!!!

В коридоре раздались шаги.

– Уймись уже, придурок. Никто и уже никогда тебя не выпустит,– сообщил усталый голос. – А еще раз заорешь – глаз на жопу натяну. Понял?

Кристиан начал дышать лишь после того, как шаги за дверью стихли.

– Глаз?.. На жопу?.. – не в силах поверить в услышанное, прошептал Фэй. Неспешно расправив потерявшие белизну манжеты, он вскинул брови. – Как вульгарно.

Когда дверь камеры вылетела в коридор, сопровождаемая треском вывернутых из стены камней, инспектор Докопайц находился в туалете. Поэтому он явился на место происшествия с опозданием. Протиснувшись мимо столпившихся констеблей, он узрел лежащего лицом вниз мужчину со спущенными штанами.

– О господи, что за стриптиз?!

Немного приглядевшись, инспектор всплеснул ручками еще раз.

– Боже мой! Кто это вас так?

– Кристиан Фэй! – доложил стоявший рядом констебль. – Он сбежал, сэр!

Взглядом Докопайца можно было прожигать стены. Однако внешне он как всегда остался невозмутим.

– Неужели? И каким образом?

– Вышиб дверь, сэр! – В голосе констебля сквозила паника.

– Вы что, оставили ему какие-то личные вещи?

– Никак нет, сэр! Личные вещи он забрал после! Включая «Заглюкин», сэр! И у него горели глаза. Зеленым, сэр!

– Горели, говорите? Быть может, побочное действие наркотика…

– От наркотика такого быть не может, сэр! – распалился констебль.

– А вы не пили накануне?

– Это видел не только я, сэр!

– Так и напиться можно компанией... – пробормотал Докопайц.

Со странным выражением лица инспектор отвернулся к окну. Обычно подчиненные, завидев это выражение лица, стремились поскорее вернуться к своим обязанностям. Однако констебль был слишком взбудоражен, чтобы инстинкт самосохранения возобладал.

– С каких это пор от «Заглюкина» открываются такие возможности?! – вскричал он и указал на пострадавшего охранника.– Да вы посмотрите на него! У него глаз!

– Да,– с невозмутимым видом кивнул инспектор, вытирая брызги слюны констебля со своих щек.

– Глаз! Глаз на…

– Да, констебль, вижу. У вас точно его раньше не было? – поинтересовался он у лежавшего навзничь охранника. Тот вяло мотнул головой. – Странно… Но взглянем на это с другой стороны – теперь сзади к вам подкрасться точно не удастся!

И инспектор бодро выскочил из комнаты, оставив подчиненных разбирать завалы.

Кристиан ожидал столкнуться с кем угодно на выходе из участка, но видеть Лиса он был явно не готов. Поэтому он опустил голову, ускорил шаг и скользнул мимо охотника. Когда он дошел до конца лестницы, его настиг удивленный оклик.

– Кристиан?

– А, это ты!.. – Фэй обернулся и расплылся в улыбке.– Как жизнь?..

– Кристиан?!

– Знаешь, я бы рад поболтать, да время немного поджимает… Лис, я тебе все объясню позже, очень тороплюсь! – выкрикнул он, не сбавляя шага.

Выражение лица напарника явно не предвещало ничего хорошего.

– А ну стоять!

– Все-все объясню, но не сейчас!

В ответ донесся нечленораздельный яростный рев. Но Кристиан уже преодолел звуковой барьер и на пределе своих возможностей направлялся в сторону железнодорожного вокзала. Проскочив две улицы, он обернулся. Позади никого не было.

– Вот черт… – Фэй остановился. Свет фонарей тусклыми пятнами отражался в лужах на мостовой.

С крыши соседнего дома донесся щелчок затвора. Кристиан вздрогнул и медленно поднял взгляд.

В следующее мгновение тишину на улице Рельсовой взорвал выстрел. Тенькнув, разлетелась лампа фонаря, рядом, у стены взметнулось облачко кирпичной пыли.

Но к тому времени силуэт Кристиана уже стремительно таял вдали.

Над городом занимался бледный рассвет. И чем быстрее таяли тени в проулках, чем выше восходило унылое осеннее солнце, тем меньше оставалось надежды отыскать след Кристиана Фэя.

Лис остановился и устало оглядел площадь перед вокзалом. Ветер принес запах дыма и слабый отзвук паровозного гудка. Несомненно, Кристиан был мастером уносить ноги и заметать следы. Даже такой опытный охотник, как Лис, был вынужден признать свое поражение – Фэй оказался самым хитрым и жизнелюбивым зверем, в которого ему доводилось палить из ружья.

– Куда же ты побежал?.. – пробормотал он. Слова застыли облачками пара в морозном воздухе. – Куда же тебя… Ээ?

Он проследил еще за одним облачком пара, выплывшим откуда-то из-под правой руки. Опустив взгляд, Лис уставился на бледного грязного мальчишку, притулившегося у его ноги. Все это казалось весьма подозрительным, и Лис ухватил бродяжку за ворот куртки.

– Привет… – недобро осклабился он.

– Не трогайте меня, господин! – заверещал мальчишка. – У меня есть кое-что для вас, господин! Я знаю, на какой поезд сел ваш чокнутый друг!

– Что же ты молчал? – удивился Лис и посерьезнел, проследив за руками мальчишки. – И чего лазаешь по моим карманам?

– Хотел погреть ладони, сэр! – отрапортовал мальчик и продемонстрировал нечищеную улыбку в пятнадцать зубов.

– Грей их в своих штанах. Ну и куда двинулся чокнутый?

Нечищеная улыбка стала шире.

– Десять монет.

Инспектор Докопайц сидел в привокзальном кафе и изучал кофе, странно побулькивавшее на столике. Изредка из глубин стаканчика всплывало нечто, определенно обладавшее лапками.

Рядом со скрежетом отодвинули стул.

– Он прошелся по двенадцатой платформе и сейчас направляется к выходу. Задержать его?

Докопайц взглянул на запыхавшегося констебля.

– Нет, не стоит. Все равно ничего не скажет,– он задумчиво пожевал конец сигары. – Но информацию о нем собрать стоит. Странный парень...

Он поднялся, накинул пальто и вышел на улицу, оставив констебля наедине с чашкой кофе. Заметив красноречивый взгляд официанта, констебль нехотя выудил кошелек.

– «Странный парень»… Ха, не он один… – пробормотал он, расставаясь с двумя монетами, на которые так надеялся пообедать после дежурства.

Поезд в земли Брюхвальда шел ровно до городка на границе королевства. Вообще-то  все поезда в Брюхвальд, родину оборотней, вурдалаков и половины полицейских Петрополиса, заканчивали свой путь на границе. Идиотов, желавших ехать дальше, находилось мало, а жители Брюхвальда по... определенным, весьма веским причинам предпочитали оставаться на родине и особо не вылезать.

Что, естественно, никоим образом не относилось к Кристиану. Вот уже месяц Фэй успешно скрывался в одном из городков на севере королевства. Пока к нему не явился гость.

– Эй, Кристиан! Я знаю, что ты здесь!

Фэй наморщил нос и вжался в стену у выхода из домика. Голос Лиса он узнал бы где угодно и в любом состоянии.

– Пошел в задницу, прилипала… – проворчал он.

– И можешь сколько угодно посылать меня в одно место! – торжествующе продолжил голос на улице. – Это всё равно не поможет. Сейчас мы поступим следующим образом: ты выходишь, отдаешь мне «Заглюкин», и мы возвращаемся в Общество.

Хмыкнув, Фэй откупорил баночку и вытряхнул на ладонь очередную таблетку. На этот раз она была желтая.

– Мне передают твое место. Сказали, если ты не вернешься через три дня, я могу забирать твоих подопечных.

Рука Фэя замерла на полпути ко рту. После недолгих колебаний отшвырнув таблетку, Кристиан нервно кашлянул.

– Что, прости?! Я не расслышал…– Он рывком поднялся и высунул голову в бурю за пределами дома. – Что ты там сказал? Я – Кристиан Фэй, самая прекрасная крестная фея в мире, а ты смеешь метить на мое место?! Взгляни на себя, ты, недо…

Употребление таблеток изрядно притупили чутье и слух. Глухой удар по затылку неожиданно отправил лучшую крестную фею в страну снов.

– Представим, что этого инцидента не было. Нам не нужна плохая репутация.

В воздушном пространстве между директором Общества Крестных Фей и Кристианом на бреющем полете пролетела муха. Сделав «бочку», она села на край одной из чашек.

– Да,– кивнул Фэй.– Конечно.

– У нас работают только избранные личности с прекрасными рекомендациями и воспитанием. И эти личности, равно как и наши клиенты, должны ценить место, где они работают, и гордиться тем, что служат здесь.

Фэй кивнул еще раз. Весь его вид говорил о том, что все вышесказанное относилось в первую очередь к нему.

– Прошу оставить право помнить за мной,– ухмыльнулся Лис и оперся на каминную полку. – Я заслужил это, пока гонялся за ним по всему ближнему зарубежью и валялся в больнице. Ты был таким душкой, Кристиан.

Надменно хмыкнув, Кристиан расправил и без того идеальные манжеты.

– Не знаю, о чем ты говоришь. За время моего отпуска никаких инцидентов не произошло, и мы только что это обсудили. Верно, господин директор?

– Верно,– нехотя согласился директор. – Но это был ваш последний отпуск, молодой человек.

Кристиану больше и не было нужно. Конечно, он ответил перед законом за содеянное: лично исцелил травмированную официантку, заплатил приличные штрафы и отсидел несколько месяцев в Петрополисской тюрьме (когда его наконец выпустили, заключенные и надзиратели на радостях не просыхали три дня).

А супруги Вессер нашли у дверей своей квартиры мешочек с золотом и навсегда перестали ругаться из-за немытой посуды.

В полицейском участке царила тишина и темнота. Всюду, кроме одного кабинета, спрятанного на чердаке под самой крышей. Там, окруженный стопками папок и бумаг, восседал инспектор Докопайц, главная ищейка города Петрополиса.

– Барон Листен, наследный принц Листенских земель... Заслуженный охотник на волков… Хм-хм… – Инспектор перевернул страницу доклада. – Графское семейство де Ла-Морт из Брюхвальда… – он цыкнул. – С ума сойти, одни аристократы кругом. Замок… Еще один замок… Земли… Гектары земель…– Докопайц неожиданно остановился и несколько раз перечитал одну строку в родословной.

– А вот это многое объясняет,– пробормотал он. Откинувшись в кресле, он закрутил ус. Дело принимало весьма интересный оборот.

Такие существа, как он считал, должны были сидеть под замком всю свою жизнь.

Кого боится серый волк

Почему люди из села Стоунвелл не шли, а стремглав мчались по близлежащему лесу, всегда подозрительно оглядываясь? Почему при этом они сжимали дубинки и топоры? И почему, выскочив из леса в лучи солнечного света, эти странные парни бухались на колени и возносили громкую хвалу Богине, Хранителю Чащ, Священной Корове и остальным известным им богам?

Матиас совершенно их не понимал. Лес был вполне себе обыкновенный. Где-то в гуще ветвей чирикали птицы, ветер шумел в кронах деревьев, и те словно перешептывались меж собой, отбрасывая тени на тропинку.

Солнце медленно закатывалось за горизонт, прячась за покрытые мхом стволы.

Тени постепенно сгущались.

Матиас поежился и ускорил шаг. Все-таки выбраться к деревне он планировал ещё засветло. Тропинка в очередной раз вильнула и… снова нырнула во тьму чащи. Раздосадованно вздохнув, парень постарался вспомнить, на каком повороте умудрился свернуть неправильно. Тщетно. В этой клятой сельской местности все повороты и тропинки были одинаковыми, а каждая сосна походила на свою соседку.

Спустя полчаса стемнело окончательно. На небо лениво вползла желтая, словно сыр, луна.

– Вот черт…– выдохнул Матиас на очередном повороте.

Из кустов слева ему ответило злобное бормотанье.

Почувствовав, как на спине зашевелились волосы, парень ускорил шаг.

Во тьме за деревьями слышался мерный хруст веток, словно кто-то продирался следом за ним вдоль обочины. И отставать этот кто-то явно не собирался.

Матиас сглотнул и сжал кулаки. Спустя пару минут он не выдержал и побежал.

Злобный шепот теперь доносился справа.

Обо что он споткнулся, парень так и не заметил. Очнулся он уже на земле, упираясь носом в прохладную землю.

А прямо из кустов на него смотрели две алые точки.

Точки вспыхнули ярче.

Затем послышалось тихое мерзкое хихиканье.

– Мама… – просипел Матиас. По ногам потекла теплая струя.

Даниель резко сел в кровати. Из его раскрытого от ужаса рта вырывался хрип, сменившийся тяжелым и частым дыханием. Выхваченный из дремы, юноша быстро осмотрел комнату. Лунный свет проникал сквозь занавески, мягко освещая низкий потолок и деревянные стены. Нигде – ни за стареньким шкафом, ни у изголовья кровати, ни в глубокой тени у двери – не сверкали те беспощадные красные глаза.

Снова лишь кошмар. Заставлявший сердце выскакивать из груди, а мочевой пузырь – сжиматься. Вот и сейчас мокрые простыни облепили тело, а запах мочи незамедлительно ударил в нос.

Убедившись в собственном одиночестве, Даниель прижал ладони к влажному лбу и постарался прийти в себя.

– Господи, Господи, помоги... – зашептал он. – Господи, избавь меня от этого ада...

Солнце сочилось сквозь давно не мытое стекло, о которое с остервенением билась навозная муха. Даниель лениво вскинул руку и размазал насекомое, добавив окну еще немного грязи.

– Мне снится один и тот же сон. Словно стою я посреди этого леса,– он взъерошил ежик непослушных волос.– Солнце уходит, темнеет, а я все стою. Хочу двинуться, а не могу, ноги как каменные. И слышу – кто-то крадется ко мне сзади. Все ближе и ближе, а я стою и даже закричать не могу! – Даниель перевел дыхание. Этот кошмар пугал его даже наяву.– Только оборачиваюсь, медленно так. И... дальше ничего. Темнота.

Он взглянул на собеседника, который смаковал чашку чая.

– Тебе надо там прогуляться наяву.

От одной мысли об этом у Даниеля похолодели пальцы, а по спине помчались сотни мурашек.

– Не, я туда не полезу! Несколько лет назад там девушка пропала. Пошла грибов собрать, и все – никто ее больше не видел. – Лицо сидевшего напротив осталось бесстрастным, и Даниель рискнул выложить последний козырь. – Говорят, ее схватили семь злобных карлов, живущих в чаще! Схватили, разодрали на части и сожрали!

Он осекся, наблюдая за молчаливой истерикой собеседника. Тот не успел вовремя проглотить чай, и теперь стол блестел, покрытый липкими пятнами.

– Семь злобных карлов... – с трудом выговорил он, стараясь отдышаться после продолжительного хохота. – Люди, что вы здесь курите?..

Младший поднял голову и взглянул на Гнилого, который сидел рядом и увлеченно разделывал оленя. Его кривой ножичек ловко ходил взад и вперед, отделяя кожу от гладкого мяса.

– Опять оленина. Надоело. Давно мы не ели чего-нибудь помягче.

Гнилой продолжал работать. Из покосившегося дома неподалеку донеслась яростная ругань остальных братьев.

 – Тебе бы не хотелось чего-нибудь еще? – вкрадчиво спросил Младший, облизнув кривые желтые зубы.– Человечинки, например?..

Гнилой поправил съехавший колпак, мазнув по лбу кровью. Лезвие его ножичка продолжило нырять под кожу оленя.

– Не время высовываться. Сам знаешь.

– Не дело пасовать перед какими-то сельскими предрассудками! – фыркнул собеседник Даниеля. Взгляд его темных глаз сверлил юношу в упор.– Хватит слушать бабьи россказни. Может, тогда и спать спокойнее будешь.

– Какие ещё бабьи россказни! – возмутился парень.– Пять человек пропало за последний год!

– А работы у вас в деревне много?

Даниель запнулся.

– Не так уж чтобы очень, но…

– Ага! – оживился собеседник и откинул длинную прядь темных волос со лба.– Будь я на их месте, тоже дал бы отсюда деру. Наверняка сейчас пьют в таверне миль за сто отсюда.

– Не знаю даже…

Чашка грохнула о блюдце так, что оно подпрыгнуло и жалобно звякнуло.

– Послушай, я тебя прикрою,– парень подмигнул.– Вернешься домой в целости и сохранности, это я тебе гарантирую. Зато избавишься от глупых страхов. Раз, – он махнул сигаретой, едва не подпалив сидевшего за соседним столом мужчину, – и нет кошмаров.

Даниеля мучили и терзали смутные сомнения. Особенно тревожно они начинали жужжать при взгляде на новоприобретенного товарища.

И как он только дал себя уговорить?

Утром следующего дня они стояли у подножия темной лесной стены. Плечи оттягивал рюкзак с самыми необходимыми вещами: одеялом, свитером, запасной парой носков, киркой и молотком. Сзади доносился нетерпеливый кашель Кристиана Фэя.

– Ну что, ты готов?– бодро рявкнул он.

Даниель что-то промямлил в ответ, обдумывая очередной план побега. Фэй предотвратил уже два из них: на ночь заколотил окна в доме, а желудочные колики исцелил одним взмахом скальпеля и заявлением, что этот инструмент лечит любые болезни.

Оставался последний шанс…

Кристиан догнал его ровно через десять секунд. Одним прыжком он повалил Даниеля на землю и заломил руки за спину.

– Ты должен преодолеть свой страх!– шипел он, сантиметр за сантиметром подтаскивая жертву к границе леса. – Взглянуть… ему… в… глаза…

У самого подножия деревьев, где веяло лесной прохладой, мучитель остановился и чуть ослабил хватку. До ушей Даниеля донесся шелест травы – к ним приближался кто-то ещё.

– Парень, – рядом раздался звучный голос с хрипотцой.– Этот козел тебя обижает?

Из последних сил Даниель задрал голову и впился взглядом в нависшего над ними белокурого гиганта.

– Да!

– И правильно делает. Фэй, хватай его за вторую ногу.

– Я буду жаловаться! – заверещал Даниель, чувствуя, как его поднимают в воздух и начинают раскачивать.– Я напишу жалобу в ваше долбаное Общество, и вас всех уволят к чертовой матери! Клиентов нельзя заставлять силой! Нельзя, слышите!

 Руки выпустили его, и Даниель рухнул плашмя на землю. От удара у него перехватило дух, и пару минут он лежал без движения, беззвучно раскрывая рот.

– Хорошо, мальчик,– Фэй расплылся в угрожающей улыбке. – Тебя устроит, если мы пойдем следом?

Устраивало его или нет, но, похоже, у Даниеля просто не было выбора.

– Вы точно будете позади? – с подозрением уточнил он, напоследок окинув взглядом залитые солнечным светом поля.

– Конечно! Зуб даю! – отозвался Фэй.

– Вот те крест,– добавил Лис.

Спустя десять минут их уже не было рядом, а сам Даниель остался в гордом одиночестве посреди лесной чащи.

– Похоже, это были не предрассудки,– заключил Фэй по прошествии шести часов.

Он и его напарник стояли в безопасном отдалении от леса и бессмысленно таращились на ветви, аркой смыкавшиеся над тропинкой. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая кору деревьев теплым оранжевым светом.

Сигареты Кристиана заканчивались, а фляжка Лиса уже час как была пуста.

– Он должен был уже вернуться,– кивнул блондин. – Надо идти следом…

Фэй задумчиво хмыкнул. Затем хмыкнул ещё выразительнее, покосившись на напарника.

– Понятно,– процедил Лис и скинул куртку, обнажив мускулистые руки. В лучах заходящего солнца блеснул широкий охотничий нож.– Смотри, как действуют настоящие мужчины.

Безмятежно улыбнувшись, Фэй кивнул.

Подобное спокойствие было весьма странным. Так и не сумев отыскать в лучезарном выражении лица напарника хотя бы толику коварства, Лис хмыкнул и направился к лесу.

– «На что ж ты нас поки-и-ну-ул в тот печальный де-е-ень…»– тихонько провыл Кристиан.

– Что? – Лис обернулся. Тень деревьев накрывала его с головой.– Ты что-то сказал?

Фэй удивленно вскинул брови.

– А? Нет, тебе показалось…

– Я скоро вернусь, жди меня в таверне.

С этими словами охотник исчез. Мохнатые лапы елей сомкнулись за его спиной, поглотив и отправив в темное прохладное нутро.

Наступила ночь. Круглая желтая луна повисла над деревней, подсвечивая дымку проносившихся по небу облаков. Кристиан задумчиво таращился на неё сквозь мутное стекло таверны. Изредка он переводил взгляд на циферблат старых настенных часов, висевших над хозяйской стойкой.

Кривые стрелки медленно ползли по кругу.

– Вот дерьмо,– наконец процедил Фэй и, оставив на столе пару монет, вышел на улицу.

Узкая извилистая тропинка ныряла в белую гущу тумана. Когда на неё ступил Кристиан, туман свился кольцами и поднялся над землей, пропитав одежду влагой. Поежившись, молодой человек зашагал навстречу лесной стене.

Первые двадцать минут прошли спокойно. Где-то в чаще ухала сова, а в воздухе над тропинкой темными пятнами проносились мотыльки.

Затем всё стихло.

Фэй остановился и втянул воздух, словно пробуя его на вкус.

– Выходи,– наконец изрек он, развернувшись к кустам жимолости у обочины.

– Какой смелый мальчик! – прохрипел кто-то из сумрака и тихо захихикал.– Глупый, но смелый мальчик…

Кусты зашуршали, и в дорожку света на тропинке вышла сутулая фигура. Дряблая кожа висела складками на тощем теле, а неестественно длинные руки оканчивались когтями, царапавшими землю. Единственным, что в существе осталось от человека, было лицо – изборожденное морщинами круглое лицо старой женщины, на носу которого поблескивали очки.

– Вкусный мальчик,– проскрипело создание и осклабилось, обнажив ряды мелких острых зубов.

Кристиан задумчиво взглянул на повисший над верхушками сосен яркий диск луны.

– Одиноким бабушкам опасно гулять ночью по лесу,– проговорил он. Его кожа и зубы неистово зачесались.

– Закрой поганую пасть! – уже менее уверенно прорычал монстр. Красные огоньки глаз за толстыми стеклами линз вспыхнули и приблизились.

Мало кто знал, что в лесу близ деревни Стоунвелл, в глубинах самой его чащи, пряталась покосившаяся избушка. Той ночью из её трубы вился сизый дымок, а из-за приоткрытой двери доносились соблазнительные ароматы домашней выпечки.

Под утро дверь скрипнула и отворилась. Орудовавший у печки блондин поспешно запихнул оставшуюся половину пирожка в рот и повернулся к входу. Но то была не хозяйка избушки. Вернее, лишь некоторая её часть.

В светлевшем проеме стоял огромный волк. Его черная шерсть слиплась от крови, а в пасти покачивалась оторванная голова старухи. Бросив её на дощатый пол, животное рухнуло рядом.

– Отвернись… Отвернись, твою мать… – пролаял волк человеческим голосом. Треск и хруст наполнили комнату. Одно за другим его ребра расправлялись, прорывая шкуру, а кости удлинялись, с чавкающим звуком наращивая мясо.

Вскоре по избе растеклась лужа кровавой жижи, а посреди, облепленный кусками шерсти и слизи, остался сидеть нагой темноволосый юноша.

Охотник с куском пирожка во рту даже забыл, как жевать.

– Сейчас же выплюнь эту дрянь… – прохрипел Кристиан, с омерзением покосившись на блюдо с пирожками.– Ты хоть знаешь, с чем она их…

– Даже слышать не хочу! – рявкнул Лис и сунул в карман ещё парочку.– Заткнись и дай доесть спокойно!

– Ты отвратителен…– Вздохнув, Фэй поднялся с пола. Ухватив голову монстра за волосы, он поставил её на стол рядом с пирожками.– Какого черта ты не возвращался? – Заметив жалостный взгляд Лиса, брошенный на выпечку, он покачал головой.– Собственно, что я удивляюсь? Продать все на свете за еду – это в твоем духе.

– А что я? У неё скрипела лавка, я починил, потом помог на заднем дворе с дровами, а потом… Потом… – Охотник утих и прислушался. Затем медленно вытащил из-за голенища сапога нож. Фэй застыл рядом, прикрывшись старушечьей юбкой в зеленый горох.

– Они здесь, в хижине,– снаружи донесся до боли знакомый голос Даниеля. – Один чернявый и тощий, другой – белобрысый бугай.

Спустя мгновение дверь слетела с петель, и избу наполнили вооруженные люди. Первым шаг вперед сделал охотник с роскошными усами и внушительным мушкетом.

– Так вот кто здесь орудует! – гаркнул он. Взглянув на отрезанную голову, усатый содрогнулся.– Они убили даже престарелую миссис Далвэй! Звери!

– Батюшки святы… Сущие дьяволы… – прошептал кто-то позади.

Кристиан неловко расправил юбку и переглянулся с Лисом. Тот обреченно вздохнул.

Спустя пару секунд лес наполнился эхом выстрелов.

По лесной тропинке, покрытой пятнами солнечного света, бодро шагала пара путников.

– Слушай, я даже и не думал, что ты... – начал первый, но товарищ перебил его на полуслове:

– Давай не будем об этом, хорошо?

– Хорошо, – послушно согласился первый, но не выдержал и минуты в лесной тишине. – А это больно?

– Как будто тебя разбирают по костям и собирают обратно. А поверх натягивают шкуру.

– О. И давно это у тебя?..

– Заткнись уже! Сказал же, не хочу об этом говорить! – рявкнул второй голос. – Я же не спрашиваю про ту татуировку у тебя в штанах.

По лесу разнесся удивленный возглас:

– А ты откуда знаешь?! А? Эй! Подожди меня!

Даниеля нашли спустя несколько недель, правда, немного не там, где ожидали.

Парня спасла группа исследователей из Фаридии, путешествовавших в диких южных землях. Когда его обнаружили, он кипел в котле, окруженный толпой голодных аборигенов. После того как из зада мальчишки достали ананас, спасенный принялся выкрикивать бессвязные обвинения в адрес злых фей мужского пола. Когда же с наступлением тьмы он спрятался под кровать и принялся шипеть при каждой попытке его вытащить, больного решили направить на тщательное обследование в психиатрическую лечебницу.

Там он находится и по сей день.

Эхо. Часть 1

Из записей Лилии Визен:

«Ребенок абсолютно асоциален.

Избегает зрительного контакта во время общения,

не умеет поддерживать разговор, отвечает односложными

фразами. Агрессивен. Имеет в себе больше звериного, чем человеческого».

В Обществе Крестных Фей царила тишина, какая обычно возникала лишь на выходных. Бесконечные коридоры, оклеенные в нелепый розовый цветочек, широкие лестницы с висящими над ними портретами лучших крестных фей всех времен, пыльные витражи окон. Всё было тихо, спокойно и без малейших признаков человеческого присутствия.

Кроме одной крохотной комнатки на последнем этаже.

За дверью, среди оскаленных чучел леопардов и медведей, в окружении развешанных по стенам ружей, ножей и сотни других колюще-режущих предметов неизвестного назначения, высился шкаф. Из его недр периодически выстреливали разноцветные тряпки, сопровождаемые громкими и раздраженными комментариями.

– «Я – Кристиан Фэй, бла-бла-бла! Борец за добро и справедливость!»

Вылетевшая красная майка повисла на люстре.

– «Любите меня!!! О, вы только посмотрите, как я прекрасен!!!» Господи, да где же он?..

Шкаф покинула ещё пара вещей, после чего некто, сидевший внутри, затих.

– Какой козел,– изрек голос после некоторых раздумий, и на свет вылез крепко сложенный молодой человек с длинными волосами цвета пшеницы. Он откинул голову назад, подставив лицо теплым солнечным лучам.

Лис был расстроен. Сколько усилий он потратил на то, чтобы наладить контакт с этим надутым хмырем, и что в итоге? Тот всё равно взламывает чужую комнату, роется в вещах и берет, что ему нужно.

Дело было в одной редкой вещице. Оружие работы самого Роба Оллиса, нетронутый блестящий шестизарядный девятимиллиметровый револьвер, оснащенный «механизмом двойного действия», был единственным в своем роде и являлся гордостью коллекции Лиса. Естественно, когда неделю назад в дверь постучал Кристиан Фэй и с несвойственной ему вежливостью попросил револьвер для одного из своих «зайчиков», Лис выставил просителя за дверь. А после, уже запирая замок, громко объявил, что Фэй и все его «зайчики» обязаны забыть про эту вещь в течение одного дня, раз и навсегда.