Текст книги "Возвращение"

Автор книги: Саша Тумп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– По делу я к тебе, – Дмитрий достал из своего мешочка мешочек поменьше отсыпал из него заварку и всыпал её в котелок с кипящей водой. Перемешал деревянной ложкой, снял котелок, поставил его на мох и накрыл салфеткой, которую достал из своего мешочка.

– Ты видел нас вчера. У меня в группе девчонка с травмой. Голеностоп повредила. Перелома нет, но связки, похоже, надорвала. Группа хорошая. Бодрятся. Это пока, сам понимаешь. За два дня на сутки отстали от графика. Даже если «по короткой» пойдем к контрольному времени так не успеем.

Максим посмотрел вверх.

– Вертолет? Проблем много. И у турбазы и у меня будут проблемы.

Девчонка бодрится, но... сам понимаешь! Да и – девка... Голеностоп.

Каблуки там... потом, сам понимаешь.

Просить тебя пришел, – посиди с ней 3–4 дня. Раз тебе без разницы.

Знаешь где ты? Карта есть?

Максим кивнул, ушел и вернулся с картой.

– Хорошая карта. Даже у меня нет такой. Из МЧС–овских? – Дмитрий развернул карту.

– Ребята дали. Не из них, – Максим присел над картой.

– Мы тут. Группа моя тут, – Дмитрий водил по карте кончиком ножа.

Вот здесь начинается ручей идет он до озерка вот здесь. Его у тебя на карте нет. Безымянное озерко. Согласишься – можешь окрестить его. Я потом нанесу твое имя на наши карты. Лет через надцать его по–другому и называть не будут, – Дмитрий улыбнулся.

Правда, мы туда туристов не водим. Сам понимаешь. Место тихое. К нему можешь попасть по ручью или вернуться на тропу, которой сюда шел и резко вот здесь уйдешь вправо. Там увидишь – тропа мелкая будет. По тропе длиннее, но удобнее.

... Я попытаюсь, что-то решить по–тихому с вертушкой. Не дождетесь, – пойдете вот сюда, – Дмитрий провел линию ножом. Я навстречу вам людей вышлю.

Не сможете – сидите на месте. Я все решу. Но не раньше, чем через три дня. Сам понимаешь.

Максим смотрел на карту, вспоминая тропу по которой шел сюда.

– На отворотке там слева, если отсюда смотреть, дерево лежит? – спросил Максим.

– Дерево? Дерево не помню. Здесь лежащее дерево – не ориентир. Может и лежит.

Иди по ручью.

– До озерца далеко? – спросил Максим.

– Часа два. А то и три. Девчонка совсем идти не может.

– Донесу? – Максим посмотрел на Дмитрия.

– Если понесешь – донесешь. Тогда полтора, – Дмитрий оценивающе оглядел Максима и стал разливать чай по кружкам, – Сам-то откуда?

– Из Питера.

– Я не про это.

– С Урала. Приполярного.

– А я вот всю жизнь собирался походить где-то, а кроме Кавказа и здесь – нигде не был. И на пенсию не заработал. Ни на квартиру. Так здесь вся жизнь и прошла. Смешно сказать – в двадцать лет получил корочки «Инструктор по туризму СССР», так до сих пор они меня и кормят.

Ладно!

Что скажешь?

– У тебя есть выбор?

– Выбор есть. Денег для него нет.

... Ручка есть? Давай я тебе отмечу точки в округе, где может телефон сеть найти. В любом случае пригодится. И на, – перепиши эти телефоны. Будешь если звонить – начинай со слов – «Информация для Дмитрия». Кое–где мы поставили щиты с номерами телефонов. Так до этих щитов еще дойти надо. Да! Чудно!

... Ладно!

Решай. Мне вниз бежать надо и решать что-то. Либо сюда идти, либо распадком выходить.

– Группа как?

– Хорошие ребята. Тоже из Питера. Студенты. Хорошие ребята. По сегодняшним, правда, меркам.

– Давайте сюда. Жалко ребятам маршрут ломать, – Максим взял кружку в ладони.

– Ты... это.... Только вроде..., как тебя по батюшке-то?

– Максимыч.

– О, как! Не забуду. Михал Юрьевич.

Меня – Иванович! Как Дмитрия Донского.

... Я их сюда приведу, а ты вроде, как мой начальник. И вроде, как приказ мне. И им, тоже. А то... сам понимаешь. Молодые. Демократия. Какая демократия в горах? Если захочешь, до своротки ребята тебе помогут. Крепкие ребята, а уж дальше... Сам понимаешь. Не надо бы на озеро дорогу показывать чужим. Да и...

...Ну, это я тебе потом... Потом...

Ладно.

Пошел я.

Дмитрий достал из рюкзачка ещё одну бутылку воды, пару банок каких– то консервов, лоскут оранжевой ткани.

– Пошел я. Ага?

... Максим посмотрел на недопитую Дмитрием кружку с чаем.

– Специально кружку оставил, – подумал он.

Оглядев распадок, Максим решил, что у него есть не менее пяти часов до встречи.

– Значит, говоришь, траверс? – он посмотрел на небольшие вершины слева и справа от «седла».

– Спринт, говоришь? – добавил он вслух, вспомнив Ольгу.

... Упаковав рюкзак, он, взяв только фляжку, навигатор, фотоаппарат, плитку гематогена, поставил его, прислонив к кустам. Ружье разрядил и засунул его, как спицу, в плотный ряд кустарника метрах в трех от рюкзака.

Он встал и стал смотреть на распадок, в котором недавно скрылся Дмитрий.

Уже чувствовалось приближение осени. В плотном темно–зеленом покрывале то тут, то там проглядывали золотые краски берез, красновато–оранжевые осин, светло–зеленые побеги этого года тех смельчаков, которые смогли дотянуться до солнца сквозь крепкие руки своих старших братьев.

Почему-то захотелось чего-то свободного, легкого. Чего-то такого, что как-то уже стало и забываться даже.

Максим вернулся к рюкзаку достал из него кроссовки, снял ботинки, поставил их за спинку рюкзака.

Надев кроссовки, он покачался вверх–вниз на пальчиках, обнял себя за плечи, покрутил невидимый хулахуп, остался доволен собой, почувствовав, что мышцы работают без каких–либо претензий.

Опять вернулся к рюкзаку достал «блокнот–свиток», ручку, оторвал от оставленной Дмитрием оранжевой ткани полосу и пошел в направлении, в котором тот скрылся.

... Тропу он увидел сразу и решил, что пойдет к той вершине, в сторону которой будет отворотка.

Не дойдя до кромки леса, он увидел поворот налево. Пройдя метров десять по тропе к лесу, он, вглядываясь в место поворота, «выцелил» для себя крепкую, хорошо видную отсюда ветку кустарника, подошел к ней, оторвал узкую полоску ткани и повязал на неё, обернув несколько раз вокруг ветки, аккуратно и прочно затянув «бантик».

Сделав пару шагов в сторону вершины, он оторвал ещё одну полоску и так же повязал её, завязав просто на два узла на высокой ветке.

...Вид с вершины был другой.

Максим вновь ощутил это знакомое чувство. С вершины всегда всё видится по–другому.

Во все стороны простирались Саяны. Вдали ближе к горизонту легкая дымка–туман делала переход от гор к небу плавным. Краски терялись в этом мареве, и казалось, что эти горы, вершины простираются так далеко, что человеку отсюда никогда не добраться до их края.

Сделав несколько снимков, Максим подошел к туру, отложил в сторону несколько камней, достал пластмассовую баночку из–под фотопленки, вынул из неё «записку». Прочитал.

...Удивительно, но записке было два года. Внизу стояла дата. Дата гибели Ольги. Послезавтра будет два года.

Послезавтра будет три года Динке.

Он достал блокнот, вложил «записку» между страниц.

Взял ручку и привычным сухим языком написал отчет. Поставил дату, записал данные навигатора, отметил точку у себя.

Подписал «Группа туристов из Питера. Руководитель – Дмитрий». Поставил дату, помедлил, внизу приписал – Максим–Ольга. Вложил записку в баночку.

Сверху на тур повязал ленту.

... Дойдя до «места старта» Максим проверил рюкзак, ружье, посидел и пошел «брать» вторую вершину.

... «Записка» на ней была от той же группы, и дата стояла та же.

На этой записке были еще какие-то питерские адреса, телефоны, была нарисована улыбающаяся рожица и ромашка.

...Группа Дмитрия появилась чуть раньше планируемого срока.

Максим встал, чтоб его было хорошо видно, и широко расставил ноги.

Хотел заложить руки за спину, как делали его американские практиканты, которых правдой и неправдой старались включить в его группы при восхождениях, но передумал.

«Змейка», увидев его, остановилась. Откуда-то сзади появился Дмитрий и, обгоняя группу, подошел к Максиму.

– Как? – спросил Максим.

– Сегодня нормально. Втянулись немного. Но все равно...

Группа подошла, стали здороваться, усадили девушку, которую несли на «стуле» на два спальника.

Максим молчал, оглядывая каждого в отдельности, стараясь встретиться глазами.

– Дмитрий Иванович! Во–первых, почему вы здесь?

Во вторых, почему пострадавший не в системе АйПиСи а на «стуле»?

В–третьих, почему, если он на «стуле», нет плечевых ремней для носилок?

В–четвертых, кто ваш дублер в группе и почему он не представился?

В – пятых, кто сегодня дежурит по группе и почему они не заняты своими обязанностями на привале?

Я могу продолжить.

Дублер – помощник останьтесь. Остальные – «Привал». Вон там, – Максим указал рукой на подступающий к седловине лес, отметив замешательство в группе.

– Это Максим Максимович, – мой начальник, – представил Дмитрий Максима группе.

– Если в группе нет дублера руководителя, прошу вас оставить нас с Дмитрием Ивановичем и пострадавшей одних.

Максим подошел к девушке и в упор стал смотреть ей в глаза.

Она опустила голову.

– Показывайте. Я так понимаю, – «легкой походкой» по сырым камешкам, стараясь поймать руку неопытного ухажера, с улыбкой и хорошим настроением в грязь, а ногой наотмашь об камень?

... – Примерно, – Дмитрий заполнил паузу.

– Да не примерно, а так и было. И так будет всегда, пока до головы не дойдет, что член группы отвечает в первую очередь за всех членов группы, а потом только за себя. Хотелки, шуточки и ужимки это для ночного клуба, а не для гор и не для тайги, – парировал Максим, беря в руки лодыжку девушки.

– «Здесь вам не равнина, –здесь климат иной»...

А теперь старайтесь говорить только правду, и когда будет больно, говорите «ой!

Он стал ощупывать лодыжку. Девушка молчала.

– Как вас зовут?

– Ольга.

– Вы говорите правду, когда молчите, Ольга?

– Я не знаю, что такое, по–вашему, больно? – парировала она.

– Понятно!

Максим взял и крепко сжал ногтями кожу под икрой, захватив часть мышцы. Девушка молчала.

– Относительно этого.

– Относительно этого – не больно! – Ольга взглянула на Максима в упор.

– Щелчок ногой слышала? – Максим посмотрел на Ольгу.

– Не слышала... ни ногой, ни ухом, – съязвила та.

– Ногу не бинтовать. Носки надеть. Мы вернемся через пятнадцать минут.

Вас здесь не видно. Принять туалет. Приготовиться к худшему. Ждать нас.

Максим и Дмитрий пошли к группе.

– Что за АйПиСи, Максим, – спросил Дмитрий.

– Израильская армейская система транспортировки раненых. Я ничего страшного не увидел. Через три–четыре дня она сможет ходить. Вы еще, похоже, после травмы делали дневку, я смотрю, опухоль почти ушла.

– Делали. Плюс день потеряли. Нет у меня этих трех–четырех дней. А если дождь, то и пяти – шести.

– Понятно.

Они подошли к группе. Костер горел, на костре висели котелки.

Максим опять оглядел группу. По глазам было видно, что ребята поняли, что он здесь один, и он увидел то необходимое для каждого руководителя уважение, которое ему и нужно было.

– Дальнейшую транспортировку пострадавшего запрещаю.

Группа продолжит маршрут без него.

Дальнейшие мои действия я изложил вашему руководителю. Все вопросы к нему. Ко мне есть вопросы?

Крепкий белобрысый парень, легкоатлет – отметил про себя Максим, встал: – Мы Ольгу одну не оставим!

Встал ещё один парень.

– Дмитрий Иванович! Дайте молодым людям по листу бумаги для заявления на мое имя, что они изъявили желание здесь, – Максим посмотрел себе под ноги, – выйти из состава группы и снимают с руководителя группы и его руководства ответственность за их дальнейшую судьбу.

А так же объясните, что с целью экономии финансовых средств, для эвакуации пострадавшего, возможно, будет использован вертолет только с двумя пассажирскими местами. А так же объясните им, что полеты в горах, а тем более посадки вертолета в горах, относятся к одним из сложнейших процедур для пилотов.

Доставьте сюда пострадавшую, накормите и пожелайте ей успехов, а она пожелает их вам.

Максим развернулся и пошел к своему рюкзаку. Дмитрий за ним.

– Все так? – спросил Максим.

– Так! Только мне нужны все твои данные с паспорта, и ещё мне надо поговорить с тобой, кой о чем.

Максим достал из–под клапана анораки непромокаемый пакет, достал из него паспорт и протянул Дмитрию.

– Дмитрий Иванович, объясни мне, почему мы не можем дождаться вас здесь, или спокойно не выйти самим, не повязывая ни тебя, ни себя обязательствами?

Дмитрий переписал данные паспорта себе в блокнот, сложил его, молча, протянул, помолчал, осмотрел горы.

– Понимаешь. Я только на маршруте случайно узнал, что эта Оля сбежала из дома, оставив лишь записку – «Я в горах. Не беспокойтесь».

...Первое, что я должен сделать, сообщить её близким – где она. А второе?

Второе, что я должен сообщить? А если она в розыске уже? Как ты себе представляешь?

– У вас нет спутниковой связи на таких маршрутах? – Максим с удивлением посмотрел на Дмитрия.

– У нас, слава Богу, нет спутниковой связи, а так же солнечных батарей для зарядки аккумуляторов. Что значительно упрощает прохождение маршрута, а так же несказанно сохраняет нервную систему и деньги, – Дмитрий не сердился.

...– Так почему к озеру?

– Так вас будет легко найти. Там если удастся легче приземлиться вертолету. А самое главное с озера лишь одна тропа. Мы не сможем разминуться.

Видел я твои метки. Тут можно пройти в двадцати шагах друг от друга и не заметить никого. Тайга. Это здесь они работают. В тайге... Пустое дело.

... А кроме того... Понимаешь, мне будет легче договориться насчет вертолета. Озеро не совсем простое.

... Оно как бы... Одним словом, я вот и хотел поговорить с тобой о нем.

Летают к нему иногда за водой. Берут воду. Кому-то помогает, кому-то нет.

Мне помогает, например. Вертолетчики, понимаешь, тоже люди. Скажу, – полетели, а он .... туда–сюда. Тогда скажу, что у меня выхода нет – полечу с другим.

Об озере-то единицы знают. Согласишься ты на их месте потерять доход с полетов к нему. Вот так-то. Сейчас из них только два человека знают сюда дорогу.

Озера-то сверху не видно.

– Как не видно? – удивился Максим.

– А вот так! С двухсот–трехсот метров – зелено под тобой. Зелено и нет никакого озера. Туман стоит, как в распадках обычно, а озера сверху не видно.

Метров с шестидесяти только видно. Ну, иногда со ста. Но не это главное.

Не захотят пилоты здесь садиться. Тут какие-то потоки восходящие, нисходящие. Одним словом, все равно будут просить площадку не на склоне. Ближе, чем у озера нет. А кроме того – боюсь дожди могут быть. Тут погода по семь раз на дню меняется. Ергаки.

По озеру ещё...

Там увидишь на берегу каменную лягушку. Под ней палатку не ставь. Ставь так, чтоб тебя видно было. У правой лапы там, отвернёшь камень, там у меня кое какие продукты. Берите, если понадобится. Девчонке компрессы из воды делай. Маральего корня сам надерешь или мне собрать?

... Пить ей отвар не давай. Да и сам бы не пил, – Дмитрий хмуро посмотрел на Максима, – Не надо бы вам его там пить-то. А вот компрессы делай.

– Сам накопаю. Вечером. Вижу тут не проблема – это. Да и мази у меня с собой есть. Покой ноге нужен. Больше ничего, мне кажется. Будет на каблуках ходить, – Максим улыбнулся.

– И ещё... Там звуки всякие будут. Не вздумай психовать. Может даже голоса послышатся. Или кто звать будет. Или ходить, вроде...

Ты главное – поспокойней. Поспокойней будь. Девчонку настрой.

Да она-то вроде как крепкая на псих-то. Но опять же, – из дома сиганула.

Главное не бойся. Там ещё никому ничего плохого никто не сделал.

Слышать – все слышали, а беды не было. Не бойся.

– Дмитрий Иванович и вы идите к костру. Есть пора. Стынет, – подошла какая-то девушка.

– Идем, скажи.

Ну, вроде все решили. Четыре дня ждешь, давай так, и идешь от «лягушки» по тропе вниз.

– Договорились, – сказал Максим вставая.

Они подошли к костру.

– Дмитрий Иванович! Вы все–таки будете звонить моим? – Ольга сидела в окружении ребят, – Не говорите ничего им. Ладно?

– Мы договорились с Максим Максимычем, что я позвоню им и скажу, что ты ушла со встречной группой на другой маршрут, у тебя связи нет. Родители – туристы, говоришь, – поймут. А я вернулся с группой и звоню по твоей просьбе.

...Похвалю тебя.

Ты раньше нас будешь с ними на связи, может быть, сама и скажешь. А похвалить... Максим Максимыча проси. Если похвалит только он?

...Максим с Дмитрием поели. Дежурные забрали тарелки и поставили кружки с чаем. Максим и Дмитрий взяли кружки и отошли от костра.

– Дмитрий Иванович! Забыл сказать. Я тут по «макушкам» пробежался записки снял. От твоего имени в турах новые оставил. Забери «записки» для отчета.

– Оставь себе на память. Не то время сейчас. Никому ими ни что не подтвердишь, не докажешь. Да и не получишь ничего с этого. Другие времена.

Маршрут переложу, конечно, если что подтвердить надо, – как тебя найти – знаю.

Может, кто тебя другой встретит – не тушуйся. Я сейчас на точку, где связь есть. Родителям «этой» позвоню и сыну. С ним решим, что делать. Может, и без вертолета обойдемся. Не знаю пока ничего. Давай ломать ничего не будем.

...Записки-то чьи?

– Питерская группа какая-то.

– Вот этих питерских сюда.... как на мед. Те. Эти. Ты. Ну, ты, вообще-то не в счет, раз с Урала сам, говоришь.

...Максим. Не с руки нам до отворотки тебя провожать. Мы сейчас налегке бы...

– Дмитрий Иванович. Какой разговор. Сегодня ночевать будем здесь. Воды оставьте, если есть возможность, чтоб мне ниже не спускаться.

Стройте план.

Родителям позвоните. Кто его знает, как там? Не дело так!

– Конечно, конечно, мы сейчас туда, – Дмитрий провел ладонью рядом одной из вершин, – на перевал. Там есть связь. Была всегда. Там и табличку поставили с номерами телефонов. К вечеру будем там. Я добегу – позвоню. В Питере-то разница по времени, как?

– Думаешь, родители спят уже?

– Да, нет. Не думаю.

Пороть и пороть надо бы! С другой стороны – меня отец не порол, – Дмитрий смотрел на запад.

– Туда поглядывай, – он указал рукой поверх гор, – Захмарится или облачко небольшое появится и начнет так – туда–сюда – ходить, – идите в тайгу. «Крупу» может нанести. Снега не будет, а крупой может посыпать.

– Понял. Ну, давайте – идите. Максим подошел к группе.

– Претензии к руководителю группы, к руководству базы, ко мне лично есть? – он опять встал «по–американски».

Группа молчала.

– Вы молодцы, что правильно поняли ситуацию, – сказал он, глядя на белобрысого и его товарища.

– Дмитрий Иванович! Если Вы не против, можем мы сейчас назначить вашим дублером и его помощником этих двух молодых людей? – повернулся к Дмитрию.

– Думаю, что можем, – Дмитрий удивленно смотрел на Максима.

– Основная ваша обязанность – заменить руководителя группы в его отсутствии или при отсутствии в расположении группы хоть на минуту, хоть на час. Понятно? – Максим опять повернулся к парням.

– Вам Дмитрий Иванович, провести контроль за руководством группой в последний и предпоследний день похода, которое будет осуществляться Вашими дублерами.

В случае положительной оценки, выдайте соответствующий документ о стажировке в качестве «руководителя спортивно–туристической группы при походах в горах» и сообщите мне с указанием координат для связи этих молодых людей.

Дмитрий молча кивнул.

Группа с удивлением смотрела на то на Дмитрия, то на Максима.

В их глазах почти тридцатилетний Максим выглядел ровесником «дублеров», однако они не могли не обратить внимание ни на его экипировку, ни на уверенное поведение, а больше всего их, конечно, убеждало его спокойствие и присутствие здесь.

Максиму же было очевидно, что в состав группы вряд ли входили люди, для которых такой поход был первым в их жизни.

... Ребята окружили Ольгу. Максим и Дмитрий, молча, смотрели на них, каждый думал о своем.

Что ни говори, редко приходится видеть, когда группа не по собственной воле, а в силу обстоятельств должна неожиданно разделиться.

И тому и другому было хорошо известно это чувство вины и грусти, которое неизвестно почему и неизвестно откуда появляется, разрастается, охватывая всех присутствующих, и начинает напоминать вокзальные проводы с их всхлипыванием, а то и слезами.

– В любом случае я знаю, где вы. А это уже хорошо. Там отложили вам провизии, муки,...– сказал Дмитрий и протянул руку.

– Не беспокойся. Не та ситуация, – Максим пожал её.

– Думаю, что если чего про озеро не понятно будет, – догадаешься. Как там у вас – «Урал – опорный край державы»? Во–во... Вот и мне пришлось опереться, – улыбнулся Дмитрий и пошел к группе.

Группа цепочкой потянулась к склону.

Ольга встала и, стоя на одной ноге, глядела им вслед.

...Максим пошел, достал ружье, взял рюкзак и подошел к костру, где совсем недавно было многолюдно и шумно.

– Ружье! – удивленно сказала Ольга, – Здесь же нельзя с оружием. Запрещено.

– Может быть. Может и запрещено. Правильно – если запрещено. Правильно, – сказал Максим, доставая котелок и кружку.

Он налил в котелок воды: – Чай заваришь? Протянул мешочек.

– А Вы куда? – без испуга спокойно спросила Ольга.

– Травок соберу. Компресс делать будем.

...Кричи – если страшно будет! – улыбнулся он, – И давай «на ты». Я тебе не доктор, ты мне – не пациентка. Ночевать здесь будем. Палатка – вот. Будет желание – поставь и приберись здесь. На ногу не вставать. Мох – коленки не собьешь. Смешить тоже не кого. Ты одна. Я там, – он махнул рукой в сторону низинки, которую проходил, идя сюда, – Скоро буду.

Ольга осталась одна.

Максим ушел в направлении, по которому ушла группа.

От его ухода Ольге стало спокойнее.

Солнце еще было достаточно высоко.

Вода закипела, она бросила в него небольшую порцию чая.

– Завари чай! Кто его пить будет? – подумала она и сняла котелок с огня.

Она налила себе немного в кружку. Чай был еще горячий. От прикосновения кружки к больному суставу стало легче. Она выпила чай, налила ещё и опять прижала кружку к ноге.

– В соответствии со знаниями, или руководствуясь исключительно инстинктом? – услышала она голос Максима и увидела его подходящего с какими-то кустиками в руках. Максим глазами показал на кружку и ногу.

– Скорее всего – инстинктами, – сказала Ольга.

– Теперь говори – как первую ночь спала, после травмы? – он присел на корточки к её ноге, – давай правду и только правду. А то я тебе вынужден буду сказать, что лучше бы уж сломала, чем что-то... другое.

– Сначала спала. А потом..., – Ольга не знала, как сказать.

– А потом вспомнила, как в детстве баюкала куклу, но до ноги не могла дотянуться, – перебил её Максим, – Снимай носок, – будем ещё раз смотреть.

Максим положил стопу себе на колено и стал аккуратно рассматривать и ощупывать ступню.

– А это... цвет такой надолго? – спросила Ольга.

– Цвет беспокоит? Цвет – это да! Цвет получился... Хороший цвет – от фиолетового к солнечному. Радостный цвет – прямо скажем. На подиум спешим? Надевай носки, – он аккуратно положил ногу на мох.

– Не взяли на подиум. Ростом не дотянула двух сантиметров.

– Так ты бы на каблучках, на каблучках...

– Без каблучков измеряли.

– А ты на подиум рвалась?

– Да, нет. Не рвалась. Просто хотела себя попробовать.

– Ну–ну. Чай, – почему не допила. Нам сегодня таблетки пить. Воды в организме должно быть много. Допивай чай.

Палатку не ставила – не знаешь как, или с мыслями разговаривала – некогда было?

– Рано ещё. Позднее поставлю, – Ольга взяла подогретый чай и вылила остатки в кружку.

– Позднее? – Максим посмотрел в сторону солнца, – Когда?

– Солнце сядет, – тогда, – Ольга тоже посмотрела на небо.

– Ну–ну. На тебе мои носки, – надень сверху и следи, что бы эта нога всегда была выше вот этой, – он посмотрел сначала на травмированную ногу, – Вот тебе мой спальник, держи ногу пока на нем. И пальчиками ноги старайся... вот так, – Максим показал пальцами руки «перебор», – и старайся представить каждый пальчик в отдельности. Мизинец и сосед его плохо будут слушаться – уговаривай. Не ругайся – уговаривай.

Максим сел к костру и стал разбирать траву, которую принес.

– Вот эти завтра посадишь сама, – он протянул три шаровидные головки, похожие на шишки чертополоха, с семенами, – процарапаешь палкой бороздки и посадишь.

Он стал мелко крошить какие-то корешки и листья на тряпицу.

– Это что? – спросила Ольга.

– Маралий корень.

– Почему маралий?

– Скоро у маралов брачные турниры начнутся, так вот они пред битвой на диету из этих корней садятся. Да и кабаны приходят. Нравится им она, – улыбнулся Максим, вспомнив совет Дмитрия – не пить отвар левзеи, – Ты как здесь оказалась-то? Что-то Дмитрий Иванович намекнул, да я не понял.

– Длинная история.

– У нас с тобой времени много, начинай с краю.

– У меня есть два младших брата. Мама с папой – старые туристы. Ну... сами-то они не старые ещё, а вот в походах давно. У них компания таких же, как они... Одним словом, то на велосипедах, то на байдарках, то в горы, то... И раньше всегда со мной. Потом с нами. Со мной и с братьями. Потом иногда одни. Два года назад, я только поступила в универ, они уехали сюда, а я осталась с братьями дома. Привезли кучу фотографий, кино, рассказы там то одним гостям, то другим. Я по сто раз пересмотрела.

На следующий год они на Алтай собрались. Я с ними стала проситься. Они не взяли – «кто с пацанами останется», «ты старшая сестра», «тебе надо отдохнуть перед учебой»... Вот я прошлый год и сидела дома.

А Юра – это беленький, и Данька – это черненький – это дети друзей моих родителей. Мы знаем друг друга с детства. В походы мелкими ходили вместе.

У них гипотеза, что Ергаки – часть территории древней цивилизации. Они собирались сюда давно. В этом году, предки и мои и их должны были уйти в Карелию и я с ними. А ребята, после их отъезда – сюда.

В последний момент они переиграли, что байдарки, что тяжело, что группу подводить не хочется и объявили нам с Мишкой и Никитой – это мои братья мелкие, что они нас не берут с собой. А о том, что Юрка и Данька идут в Саяны – знали все.

Те-то уже связались с турбазой, справки навели, связались с Дмитрием Ивановичем, уговорили его в «Каменный город» пройти, по точкам, которые им интересны, чтоб потом можно было одним сюда вернуться. Дмитрий Иванович подобрал группу, у нас там все ребята очень сильные. Очень. Ну и вот...

Дата приезда была уже назначена, а тут такое дело.

Вот я за три дня и уехала сюда. Оставила записку и уехала.

Юрка с Данькой побегали, побегали по Питеру, а меня и нет уже.

А из дома я взяла веревки, скобы, трикони, ледоруб, – все это оставила у подруги, вот они меня и бросились искать на Кавказ.

А сроки у мальчишек поджимают – они сюда.

А я здесь уже Дмитрия Ивановича обработала. Своей диспансерной книжкой махала, что вроде как разряды по плаванью, по гимнастике, по конькам...

Он и согласился меня в группу включить.

А тут мальчишки приехали – я на колени перед ними.

Думали, думали... Решили позвонить моей подруге, чтоб та сказала моим, – «Когда заберете веревки? Ольга обещала забрать – и не забирает».

Ну,... посчитали, что этого хватит, что не в горы ушла.

И всё. Девчонкам в группе сказала, что нет у меня никаких видов ни на Юрку, ни на Даньку, – совсем хорошо стало. Лучшими подругами все стали.

Кто-то где-то проболтался, до Ди – это Дмитрий Иванович, дошло. Он меня спросил «в лоб» – я сказала, как было.

Вот и всё.

...Вот такая история.

А мне, что теперь пока Мишка с Китом не женятся с ними сидеть?

Пусть с собой берут. Родили для себя же – не для меня же!

– В общих чертах всё ясно. Давай ногу.

Максим опустил холщовую салфетку в отвар кореньев.

– Будешь салфетку опускать в отвар. И на сустав. Смотри не ошпарься. Сверху, вот, моим свитером накроешь и пальчиками, пальчиками... туда–сюда, туда–сюда.

А носочек к себе – от себя, к себе – от себя. Только смотри, чтоб больно не было.

И салфеточку в котелок – из котелка, в котелок – из котелка.

А ножку повыше держи. Вот видишь, разряд по гимнастике и пригодился.

Жарко станет, в туалет захочется – знать дашь. Тут не до ...

Я пока тебе «испанский сапог» сделаю.

– Почему «испанский»?

– Пытка такая была в средние века. Говорят, что – самое страшное до чего люди могли тогда додуматься. Потом, правда, поумнели – пострашнее стали придумывать. Но где -нибудь и сейчас используют, наверное. Скудоумие – заманчивая черта для многих.

...Это туристы так в шутку называют. Шуткуют.

Максим возился со своим ботинком пристраивая к подошве плотик из веток выступающий спереди и сзади на пять–семь сантиметров.

– Ну, вот! Вроде получилось, как хотелось.

Я в тайгу, а ты тут похозяйничай. Поползай по мху-то. Салфеточку-то... это... туда–сюда, туда–сюда и пальчиками-то не забывай, не забывай. Легонько так все делай, как вроде по камешкам бежишь и песенку поешь. Как там? «Если долго, долго. Если по тропинке...» и руками так ... и по сторонам. И по сторонам глазками-то. Чтоб, значит, со стороны красиво все выглядело.

Максим взял топор и пошел лесу.

... – Если долго по дорожке, топать, ехать и бежа–а–а–ать. То, пожалуй, то, конечно. То, наверно, верно, верно. То, возможно, можно, можно, можно в Африку придти!

А–а–а–а..., – услышал он вслед.

– В Африку? В Африку – это запросто! – хмыкнул он, не поворачиваясь.

...Максим вернулся с молодыми березками, с грибами и сухой пихтой, которую он тащил за собой, обвязав комель репшнуром.

Глянув на Ольгу, он увидел порозовевшее лицо, спокойные чистые глаза.

– Сначала сделаем костыли, а потом уже будем готовиться к ужину.

Футболки, майки, рубашки есть? Если есть – давай сюда. Смотреть будем, – он поднес к Ольге её рюкзак, – И носки, ремни, все, что длиннее полуметра – на глаза, – сюда.

Сам взял топор и пошел обрубать на пихточке ветви.

– Никогда не бери на маршрут ни маек, ни футболок с коротким рукавом.

При определенных условиях рукавчик будет скатываться и задираться вверх, поджимая жгутом подмышку. Пот с грязью будет втираться в кожу. Возможно нагноение. А то и хуже...

... Вот это – очень красиво. А главное очень функционально, – он приподнял белую майку с улыбающимся Микки–Маусом.

Максим подтянул свой рюкзак и вытащил из него неопределенного цвета футболку. Завтра оденешь её.

– Мы могли бы спросить у ребят. Или у Ди, что нам надо! Пока они были здесь.

Нет у меня ничего такого, о чем Вы говорите, – Ольга смотрела «в упор» на Максима.

– Могли. Могли забрать у них то, что им самим необходимо на маршруте. Нам-то нужнее, правда? Там-то ничего не случится? Да? «Ты говоришь»! – Максим смотрел на Ольгу.

– Нет у меня ничего похожего на то, что ты говоришь, кроме широких бинтов. Двух штук, – Ольга не отводила взгляда.

Максим легонько похлопал рукой по спальнику.

Ольга достала целлофановый пакетик и положила рядом с его ладонью.

– На ночь снимешь сверху с себя все ненужное кроме майки. На неё вот этот мой свитер. Оденешь на ночь вот эту. Ночью я буду будить тебя два раза. Если майка будет сырая, сменишь на вот эту. Если будет сырая и эта, оденешь вот это.

... Пальчиками, пальчиками. Кто кровь гонять будет? Они у тебя только верные помощники, да, вот – я ещё. А ты уж нам помогай. Ладно?