Текст книги "Ветер с севера (СИ)"

Автор книги: Саша Стрельна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Глава 13

Спустя неделю Эристор объявил, что на следующий день он, Кэлибор эль-до, а с ними и еще трое эльфов отправляются в путь. С тем, чтобы посетить Дом Рыжего клена и познакомиться с родителями жениха. И только после возвращения Эристора должна будет всерьез начаться подготовка к свадьбе. Шаман примется говорить с родовым дубом, прося его принять и благословить новый союз – новую ветвь в его огромной кроне. Во все стороны помчатся гонцы с приглашениями. Лучшие мастерицы возьмутся шить подвенечный наряд. Весь замок от крыши до подземелья вычистят, проветрят и подготовят к приему гостей. Кухня превратится в ад, по которому с вытаращенными глазами и распаренными красными лицами будут метаться поварихи, кухонные мальчики и прочая людская челядь под руководством важного шеф-повара эльфа. И, наконец, в назначенный день ритуальная омела закрепит союз, уже созданный Духами…

Тир улыбнулась, глядя на влюбленную парочку, сидевшую рядышком, взявшись за руки.

– А ты никогда не думала выйти замуж? – Она вздрогнула и обернулась – на нее внимательно смотрел Эристор.

– Нет, – Тир вновь отвела глаза.

«Да и за кого? – продолжила она уже про себя. – Вот если бы…»

Тир усилием воли заставила себя отбросить эту безумную надежду. Она, несомненно, нравилась Эристору, и он жаждал ее тела, но жениться? Нет. Для этого знатные эльфы вроде него выбирают благовоспитанных юных девственниц… Ну или как минимум эльфиек столь же благородного происхождения и безупречной репутации.

В течение этой недели Эристор старательно вел себя так, будто того случая в спальне Тир просто не было. Он относился к ней по-прежнему весело и тепло, но попытки поцеловать, или как-то иначе проявить свою страсть прекратились. Сначала Тир была благодарна ему за это. Поведение Эристора позволило ей легче пережить стыд, который она испытывала, вспоминая тот день.

«Повела себя, как девица на выданье! – в раздражении думала она. – Увидела член и забилась в истерике! Глупо и смешно!»

Но дни шли, и Тир уже с печалью и легкой обидой думала об ушедших днях, когда Эристор видел в ней прежде всего женщину, а уж потом собеседницу и спарринг-партнера на ристалище.

А каждую ночь ей снились томительные, жаркие сны. Она видела Эристора, склонившегося к ней. Его широкую грудь, плоские темные соски, мощные плечи, руки с рельефными бицепсами, идеально вылепленные кисти с длинными пальцами. Она чувствовала их прикосновение к своей обнаженной груди. Кожа на ладонях лесного эльфа загрубела от слишком частого соприкосновения с оружейной сталью, и от этого ласки, которые он дарил, были еще утонченнее. А потом взгляд Тир скатывался вниз по его телу…

И она смотрела, смотрела во все глаза, смертельно боясь, что если посмотрит ему в лицо, то увидит вместо добрых, полных нежности и тепла черт Эристора одного из тех диких бородатых северных, что насиловали ее когда-то… И тогда он набросится на нее, срывая одежду, тараня неподготовленное тело, причиняя острую, почти нестерпимую боль.

Она просыпалась с криком, судорожно ловя воздух ртом и всхлипывая…

***

В назначенный день отряд отправлялся в поход. Кэлибор нежно простился с опечаленной предстоящим расставанием Куиниэ. Эристор также расцеловался с сестрой и братом, а после тепло, но сдержанно попрощался с Тир. И вот они уже в седлах, вот тронули лошадей, вот копыта простучали по настилу подъемного моста, вот всадники скрылись за поворотом дороги, направляясь вглубь Лесной страны…

Тир зажмурилась, чтобы не видеть этого. Но почему? Пройдет пара недель… Ну, пусть месяц, и они снова будут дома. От этого теплого слова защемило в душе.

«Тогда и я смогу вернуться к себе», – подумала она, и вдруг…

Стремительное стаккато мчащейся лошади. Назад, ближе… Тир распахнула глаза – перед ней вновь был Эристор. Он осадил коня, спрыгнул из седла и сгреб растерявшуюся Тир в объятия.

– Я не смог уехать так, – шепнул он с отчаяньем. – Пойми…

Жадный поцелуй оборвал его же собственные слова. Сильные руки гладили ей спину, пальцы зарывались в волосы, а губы пили ее как вино. Только Тир была слаще и сильнее будоражила кровь… Наконец он оторвался от нее, почти лишив сознания, окинул безумным взором и, вскочив в седло, взял с места в карьер.

И не обернулся, хотя Тир крикнула ему вслед:

– Будь осторожен! – потому что на душе у нее было неспокойно.

– Ого! – вскричал Тэргон и присвистнул.

Он только недавно оправился от ранения настолько, чтобы начать вставать. Происходившее между Эристором и Тир уже давно было предметом обсуждения среди лесных эльфов и дружины северных, но явилось полной неожиданностью для Тэргона.

– Что «ого»? – с вызовом спросила Куиниэ, сама едва придя в себя от изумления и тут же бросаясь на защиту своей бывшей госпожи.

Про себя же Куиниэ подумала: «Ну, Эристор Дориат! Ох, я тебе задам, вернись только домой!»

Тэргон смутился, косясь на задумчивую и отстраненную Тир:

– Куиниэ, они целовались!

– И что с того? – наступая на юношу, воинственно продолжала сестра. – Я тоже, если ты заметил.

– Вы брат и сестра, а с Кэлибором помолвлены…

Куиниэ фыркнула:

– Это, несомненно, имеет большое значение для того, чтобы поцеловаться! – издевка в ее голосе была столь велика, что Тэргон развернулся и заторопился прочь.

По опыту он уже знал – если сестра в таком настроении, то лучше не спорить – себе дороже будет. Но никто не мог помешать ему думать, и мысли в его голове были очень игривые. В итоге путь его завершился в одной из кладовых, куда он затащил, впрочем, не слишком-то сопротивлявшуюся молоденькую служанку, к которой особо благоволил. Он взял ее прямо на мешках с мукой, что хранились там, а потом, пока девушка поправляла одежду и волосы, выпытал все, что было известно об отношениях его старшего брата и молодой предводительницы северных варваров.

***

Эристор довольно быстро догнал отряд и, поравнявшись с Кэлибором, придержал коня.

– Плохая примета – возвращаться, эль-до. Надо было хоть в зеркало посмотреться, – прокричал ему один из спутников.

Эристор обернулся, глаза его сияли:

– Я заглянул сразу в два.

Уже отворачиваясь, он натолкнулся на иронично-вопросительный взгляд Кэлибора.

– Глаза – зеркало души, – таинственно пояснил Эристор, подмигнул и рассмеялся.

Кэлибор от души радовался за своего будущего шурина. Да и за Тир, потому что Эристор нравился ему. Кэлибор был счастлив сам и хотел видеть счастливыми всех вокруг. Губы его сами собой расплылись в блаженной улыбке. Куиниэ! Сдерживать себя становилось все труднее – в замке было столько укромных мест, а любимая так свежа и полна невинной сексуальности…

Если бы кто-то сейчас взглянул на небольшой отряд, двигавшийся вглубь страны, то решил бы, что возглавляют его братья – при всей внешней несхожести двоих эльфов, ехавших впереди, их лица освещались такими одинаковыми бессмысленно блаженными улыбками, что они становились почти что близнецами…

Шел последний месяц весны – щедрый и жаркий цветодар. Солнце сияло, природа, еще по-весеннему свежая и уже по-летнему богатая, дарила длинные жаркие дни и ясные, достаточно теплые ночи. Разбойники, которых в эти неспокойные времена на некогда безопасных, охраняемых магией эльфийских дорогах стало великое множество, обходили стороной небольшой, но прекрасно вооруженный отряд…

Путники и не заметили, как добрались до лесов, принадлежавших Дому Рыжего клена. А вскоре впереди сначала замаячила крона родового дерева, а после появился и отстроенный вокруг него замок. Он был намного меньше и скромнее того, в котором обитал род Дома Красного дуба, но Кэлибор, который не видел родной дом больше двух лет, все равно испытал бесконечную гордость при виде крепкого деревянного забора, над которым виднелась крыша единственного крупного строения в замке – кряжистого хозяйского дома. Кэлибор вздохнул.

– Что-то ты загрустил, жених, – тут же толкнул его в бок неуемный Эристор. – Не рад, что вернулся?

– Еще как рад! Увидеть мать, отца…

– А братья твои где?

– Старший – Даэронд, женат и живет здесь. Средний – Пэрсиваль, был холост и тоже по большей части торчал дома. Теперь не знаю…

– Что-то ты говоришь о них без особого энтузиазма, эль-до.

– Я родился от второго брака отца. И если свою первую жену он лишь терпел, то мою мать полюбил со всем жаром сердца. Похоже, братья так и не смогли простить этого ни ему, ни мне…

– Стой! Кто идет? – раздался зычный голос караульного из небольшой деревянной башенки над воротами.

– Кэлибор из Дома Рыжего клена вернулся домой! – незамедлительно откликнулся молодой эльф и поднял голову, позволяя рассмотреть себя получше.

За стенами поднялась суета, крики. Загрохотали засовы, и тяжелые створки ворот поползли в стороны. Маленький отряд неспешно въехал во двор. Топот копыт гулко отражался от близких стен. На пороге дома появился высокий и представительный эльф, чью голову украшала радикально рыжая шевелюра, а с ним миловидная кареглазая брюнетка, едва взглянув на которую, Эристор понял, что это и есть матушка Кэлибора.

Тот уже спешился и, швырнув поводья подбежавшему человеку, бросился к родителям.

– Батюшка, – Кэлибор преклонил колено перед отцом и, волнуясь, запечатлел поцелуй на его руке.

– Встань, встань, сынок. Дай-ка лучше поглядеть на тебя.

Они обнялись.

– Ты возмужал, мальчик. Где ты пропадал так долго? Мать уже начала всерьез беспокоиться о тебе.

Кэлибор обернулся и шагнул в протянутые к нему руки матери:

– То здесь, то там. Был и на юге, и на севере.

– Представь нам твоих друзей, Кэлибор, – предложила матушка Кэлибора, улыбаясь гостям.

– Не дело принимать гостей на пороге, – возразил ее супруг. – Милости прошу в дом, а ты, Линиэль, распорядись, чтобы приготовили комнаты и собрали на стол. Благородные эльфы устали и голодны с дороги.

– Даэронд и Пэрсиваль дома? – стараясь быть невозмутимым, спросил Кэлибор.

– На охоте. Но сегодня обещали быть, – отец нахмурился. – Поговорим о делах позже.

Гостей проводили в главный зал, где царила суета – слуги торопливо накрывали столы блюдами с холодными закусками, расставляли кувшины с вином и прохладительными напитками.

– Рассаживайтесь, дорогие гости, и давайте знакомиться. Я глава рода Рыжего клена Инглэон. Это моя супруга, благородная Линиэль. А теперь, сын мой, надеюсь, ты познакомишь нас со своими спутниками.

Кэлибор поднялся:

– Отец, позволь представить. Эристор эль-до из Дома Красного дуба.

– Ваше лицо свидетельствует о дальних странствиях, – учтиво заговорил старший Кэлибор, склоняя голову в поклоне.

– Не прошло и месяца, как я вернулся из похода в земли нагов, в который затеял истинный король Великого леса Ангрод Завоеватель.

– Король тоже вступил под сень родового кедра?.. – встрепенулся отец Кэлибора.

Эристор хмуро качнул головой:

– На пути домой он попал в плен. Это чудом удалось выяснить. Теперь речь идет о выкупе.

– Дух лесной да смилостивится над ним, – прошептала подошедшая Линиэль и положила ладонь на плечо мужа.

Инглэон ласково накрыл ее руку своей. Кэлибор, улыбаясь, смотрел на родителей. Эристор тоже отметил тепло в их отношениях, и еще один маленький плюсик прибавился на счет свежеиспеченного жениха Куиниэ – по его глубокому убеждению именно пример родителей во многом определял то, как их ребенок будет строить свою собственную семейную жизнь.

– Вы давно знаете моего сына, эль-до? – мягко улыбаясь, спросила Линиэль.

– Нет, но мы уже успели стать почти родными, эль-ро – улыбаясь и подмигивая смущенному Кэлибору, ответил Эристор. – А теперь позвольте мне отрекомендовать моих спутников: Сайдар эль-до из Дома Зимней яблони, мы вместе воевали пор командованием короля.

– Добро пожаловать, – Инглэон вновь поклонился, приветствуя гостя.

– Энтондил эль-ро. Это он обучил меня когда-то азам ратного искусства. А этот молодой лоботряс – Мэглин эль-до.

– Друзья моего сына всегда желанные гости в нашем доме.

– Спасибо, – все поклонились и вновь заняли места за столом и почти синхронно потянулись за наполненными стаканами.

Легкое питье и незамысловатая закуска с дороги было тем, что нужно.

– Просто путешествуете, эль-до, или вас привело сюда дело? – через небольшую паузу вновь обратился к Эристору глава Дома Рыжего клена.

– Дело, эль-ро. Но, как мне кажется, приятное, – Эристор опять обратил свой веселый взгляд к лицу Кэлибора.

– В любом случае, все потом. Сначала как следует перекусите, помоетесь, отдохнете с дороги, а за ужином и о делах поговорить можно.

– Лучшего и не пожелаешь, эль-ро.

Трапеза не затянулась, и спустя час гости разошлись по отведенным им комнатам. Дом не был большим, поэтому только Эристору предоставили отдельную спальню. Троих его спутников поместили в одной. Тем не менее, их комната оказалась просторной и светлой, а кровати были застелены чистым ароматным бельем. Опять же, в их распоряжении было сколько угодно горячей воды.

***

Поднимаясь в комнату, где расположился Эристор, Линиэль преследовала двойную цель. Во-первых, долг гостеприимной хозяйки повелевал ей помочь гостю снять обувь, а затем присутствовать при его омовении. Во-вторых, она сразу поняла, что дело, о котором упоминал Эристор, напрямую касалось ее единственного сына.

Слуги уже наполнили глубокую деревянную ванну теплой водой, и Линиэль отослала их. Эристор сбросил пропыленный дорожный плащ, освободился от перевязи, на которой висел меч и длинный узкий кинжал, а после с наслаждением избавился от кольчуги.

Линиэль, опустившись перед гостем на одно колено, помогла ему стянуть сапоги, а после отдала их служанке, чтобы та вычистила их. В те же руки вскоре отправилась и грязная одежда Эристора, в то время как он сам с наслаждением расслабился в горячей воде. Минуты шли, а Линиэль так и не придумала, с чего начать свои расспросы. Она все еще маялась, когда один зеленовато-карий глаз Эристора приоткрылся:

– Ну, говорите же, Линиэль эль-сэ. Невысказанные вами вопросы вьются вокруг меня как мухи над… Гм… А я все-таки привык думать о себе лучше.

Линиэль потупилась, прикрывая рот рукой, а потом не выдержала и рассмеялась. И сразу стало совсем легко.

– Меня мучает упоминание о деле, которое привело вас сюда, эль-до. Оно ведь касается Кэлибора? Я права?

– Материнский инстинкт не подвел вас, эль-рэ.

– Это… секрет? Или я могу спросить вас о сути? Сына так долго не было дома… Я не хотела бы расставаться с ним вновь слишком скоро…

– Боюсь, это в какой-то степени неизбежно.

Линиэль побледнела. Цветочное мыло из ее дрогнувшей руки выскользнуло и упало в воду.

– Простите.

– Ничего. Позвольте, я дальше сам.

– Как скажете, Эристор…

– И не расстраивайтесь так, эль-сэ. Если все сложится, а я думаю, что так оно и будет, Кэлибор осядет всего в неделе пути от вас. А в Доме Красного дуба всегда рады гостям.

– Вы хотите взять его на службу?

Эристор рассмеялся:

– Скорее, не я, а моя маленькая сестричка.

– Н-не понимаю.

– Речь идет о свадьбе, эль-сэ. Ваш сын просил у меня руки моей сестры, Куиниэль.

– О господи! Она…

– Она только-только вошла в брачный возраст, красива, непокорна и отчаянно влюблена в вашего Кэлибора, – довольство было явно написано на загорелом суровом лице Эристора.

Впрочем, Линиэль уже успела заметить, что глаза его практически всегда излучали веселье и добрую силу. Это был хороший эльф, и ей не хотелось разрушать его надежды, да и счастье сына, но, скрепя сердце, Линиэль все же заговорила:

– Я вынуждена огорчить вас, эль-до.

Черные брови Эристора, и без того почти сросшиеся на переносице, сошлись в одну линию.

– Приехав сюда, вы, наверное, рассчитывали узнать о том, что может дать мой сын вашей сестре в смысле лесов, домов или драгоценных камней. Это печально, но… ничего! Мы не богаты, а он третий в семье…

Она говорила и с удивлением видела, как чело гостя проясняется, было прижавшиеся к голове уши расходятся в стороны, расслабляясь, а когда закончила, услышала его облегченный смех:

– Вы меня почти испугали, эль-сэ. Я знаю все это. Дом Красного дуба достаточно глубоко пустил корни в землю, чтобы не заботиться о подобном… Для меня важнее, что ваш сын честен, смел, силен, далеко не глуп и… влюблен до идиотизма, – Эристор опять рассмеялся. – Он мне нравится, и сюда я приехал во многом лишь для того, чтобы соблюсти приличия… Ну и, конечно, главное – лично пригласить вас на свадьбу, которая назначена на первый день последнего месяца лета. Надеюсь, у вас нет возражений против этого?

– Я должна поговорить с мужем и с сыном…

– Ну, так идите. Спасибо за заботу, эль-сэ. Меня давно не принимали так радушно.

– Отдыхайте. Я пришлю слугу, когда придет время ужинать, – Линиэль присела, прощаясь, и торопливо вышла из комнаты гостя.

Ее сердце переполняли удивление, надежда и счастье, которое она всеми силами пыталась удержать в себе, чтобы не спугнуть удачу.

А Эристор, заговорщически улыбаясь, принялся за мытье.

Глава 14

Кэлибор уже успел помыться и одевался, когда в комнату вошла Линиэль. В глаза матери сразу бросились шрамы на груди и плечах сына:

– О Кэлибор, всего этого не было, когда ты покидал дом, – она осторожно коснулась отметин.

– Ничего серьезного, мама. Мне везло, – он натянул рубаху и закончил свой немудреный туалет перевязью с коротким домашним мечом.

Линиэль с гордостью осмотрела его высокую статную фигуру и перешла в наступление:

– Расскажи мне о своей невесте, сынок.

Кэлибор улыбнулся.

– Ты ходила к Эристору, – констатировал он.

– Да. А теперь хочу услышать все от тебя.

– Ее зовут Куиниэ. У нее темные вьющиеся волосы и зеленые глаза. Она смелая, веселая и добрая… Как Эристор. Он понравился тебе?

– Очень.

– Тогда понравится и моя невеста.

– Вас познакомил Эристор?

– Нет. Судьба. Мы встретились больше полугода назад на корабле снежных эльфов… – Кэлибор отошел к окну и уставился невидящими глазами куда-то вдаль.

Он рассказывал, а перед его внутренним взором проносились картины недавнего прошлого.

– Эта Тир, должно быть, поразительная эльфийка, – воскликнула Линиэль, когда сын закончил свое повествование.

– О да.

– Я хотела бы с ней познакомиться.

– Тир дала обещание дождаться дня нашей с Куиниэ свадьбы, и Эристор приложит все усилия, чтобы она сдержала его.

– Он так заинтересован в этом?

– Значительно больше, чем понимает или хочет показать. Уж кому как не мне знать симптомы болезни.

– Ты любишь свою Куиниэ?

– Очень.

– А она тебя?

– Да, мама.

– Я так счастлива за вас, сынок.

– Я сам иногда не верю, что все это происходит со мной.

– Она действительно так богата?

– Я, собственно, особо не задумывался…

– Как это похоже на тебя! – воскликнула, смеясь Линиэль, повернулась, чтобы уйти, но в дверях остановилась и закончила с нескрываемым торжеством. – Пэрсиваль умрет от зависти!

***

Эристор выбрался из ванной, обтерся и блаженно растянулся на мягкой постели. Глаза его лениво скользили по комнате, ненадолго задерживаясь то там, то здесь. Он и не заметил, как заснул…

Ему приснилась Тир. Они вместе плавали в море. Чистая прохладная вода обтекала его тело, лаская, теша. Он знал, что Тир тоже купается нагой – волны, сбегая, открывали взору ее точеные белоснежные плечи и руки. Эристор стремился к ней, но она была быстра и неуловима, как рыба. Сверкая на солнце серебристой гривой мокрых волос, Тир, смеясь, ускользала, а глаза… Глаза манили, обещали.

Сделал титанический рывок, Эристор наконец, коснулся удивительно горячей упругой кожи… Он обвил гибкое тело Тир руками и ногами. Губы нашли ее нежный рот, а измученная ожиданием плоть наконец-то погрузилась в сладостное лоно…

Эристор застонал и выгнулся, пребывая между сном и явью, как вдруг какой-то диссонанс, что-то инородное вторглось в его пленительный сон. С трудом разлепив глаза, он обнаружил себя лежащим на спине почти поперек постели, а на нем… Рванувшись всем телом, Эристор сбросил оседлавшую его незнакомку и, словно обороняясь, натянул на себя простыню.

Та испугалась, но поспешила скрыть это за обольстительной улыбкой. Она не спеша поднялась и вновь придвинулась к Эристору, положив руку на его крепкое бедро.

– Кто вы? И что вам понадобилось в моей комнате? – Эристор отодвинулся еще дальше, чувствуя, что ее ладонь скользит вверх по его ноге.

– Мне же не надо знать, кто такой ты, – эльфийка окинула выразительным взглядом его тело.

– Не могу сказать того же о себе, – глаза Эристора словно в ответ быстро обежали незваную партнершу.

Она тоже была обнажена, бесстыдно выставляя напоказ округлые бедра и налитую грудь с большими коричневыми сосками. Ее высокомерные карие глаза и традиционные для лесных темные волосы, уложенные в сложную прическу, позволили Эристору понять, что перед ним кто-то из верхних ветвей рода, отнюдь не последний в Доме Рыжего клена эльф.

– Ерунда. Ты жаждал женщину, и я дала тебе то, что надо. Чем я хуже той, которой ты владел во сне?

– Хотя бы тем, что вы не она. А теперь, прошу вас, я хотел бы остаться один.

– Ты еще пожалеешь об этом, – произнесла эльфийка.

Соскочив с кровати, она быстро накинула на себя легкое домашнее платье и сунула ноги в туфли. Уже в дверях, провожаемая тяжелым взглядом не на шутку обозленного Эристора, она нос к носу столкнулась со служанкой.

– Лиза! Что тебе здесь надо? – вскричала незнакомка.

– Госпожа Линиэль просила пригласить гостя к столу. Ужин готов, – бойко отрапортовала девушка, с задорным любопытством заглядывая в комнату.

– Убирайся! Я лично сообщила ему об этом.

– Не сомневаюсь, эль-сэ.

Девушка почтительно присела, но взгляд ее, все еще устремленный на полуобнаженного Эристора, был так выразителен и полон издевательского понимания, что тот не выдержал и захохотал в голос.

Эльфийка, оттолкнув служанку, выскочила из комнаты, сопровождаемая все новыми взрывами смеха. Эристор от природы был смешлив, а если уж что-то забавляло его всерьез, то остановиться он не был способен даже под страхом смерти.

– Теперь она со свету меня сживет, – уныло проговорила девушка.

– Прости, – утирая выступившие слезы и все еще посмеиваясь, проговорил Эристор. – Я не смог удержаться. Кто она такая?

– Госпожа Катриэль. Ее супруг – господин Даэронд, старший сын главы рода Рыжего клена.

– Бедняга.

– Не известно, кто больше, господин, если мне будет позволено судить.

– Как это?

– Кому хуже – мужу, если его жена наставляет ему рога со всем, что движется, или жене, чей муж проводит ночи не в супружеской постели, а в комнате своего слуги-человека?

– Лесной дух! – пробормотал Эристор. – Ладно. Не мое это дело. Своей госпоже передай, что тебе пришлось разбудить меня, но скоро я буду готов. И вот еще что… – Эристор поманил к себе девушку и, потянувшись к своей одежде, вложил ей в руку золотой. – Мне бы совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о том, что здесь произошло.

Молоденькая служанка улыбнулась и приложила монету к своему рту, как бы ставя на него печать молчания, а потом вприпрыжку выбежала из комнаты. Когда дверь закрылась за ней, Эристор опрокинулся на подушки, уставясь в потолок взглядом совершенно потрясенного человека. Потом приподнял край простыни и неодобрительно осмотрел свою еще не до конца утихомирившуюся плоть.

– Ну-ну! – туманно изрек он и вновь глубоко задумался.

***

Все уже собрались в обеденном зале, когда Эристор наконец-то спустился туда. Его усадили на почетное место – по правую руку от хозяина. Едва он занял свое кресло, вино заискрилось в кубках, а прислуживавшие за столом люди стали обходить гостей и хозяев с блюдами, полными дичины, свежей зелени и овощей, приготовленных самыми разными способами.

Во время трапезы Эристор в основном беседовал с отцом Кэлибора, но часто и Линиэль, сидевшая слева от мужа, вставляла в разговор свои реплики. Эристор очень приятно провел время. К концу ужина он уже совершенно не сомневался в правильности своего решения касательно судьбы Куиниэ и Кэлибора.

– Инглэон эль-ро, – обратился Гилфорд к главе Дома Рыжего клена, выбрав момент. – Пожалуй, настало время поговорить о том деле, что привело меня сюда. Правда, я думаю, вы уже знаете, о чем пойдет разговор, – и Эристор метнул веселый взгляд на Линиэль.

– Вы не просили хранить это в тайне, – смущенно улыбаясь ответила она.

– Не оправдывайтесь, я не обвиняю. Так вы не станете возражать, Инглэон эль-ро?

– При условии, что ваша сестра окажется именно такой, как вы ее описываете, потому что, если послушать Кэлибора, так она просто фея лесная во плоти.

– Как я уже говорил, свадьба назначена на первый день изобильного жатвеня. Вы можете приехать в любой из дней, хоть за неделю, хоть за месяц до нее.

Инглэон нахмурился, прикидывая, и, встревоженная его молчанием, Линиэль мягко положила свою руку поверх его.

– Когда речь идет о счастье сыновей…

– Что это вы вдруг вспомнили о нашем счастье, эль-сэ?

Говоривший – невысокий, довольно плотный эльф, судя по всему, ровесник Эристора, только что вошел в зал и теперь с неприкрытой неприязнью смотрел на супругу главы Дома. Эристор почему-то сразу понял, что перед ним кто-то из сводных братьев Кэлибора.

«Наверно, Пэрсиваль», – подумал он, когда увидел, что следом вошел второго, вошедшего следом.

Даэронд был похож на брата, но отличался какой-то бесцветностью и заторможенной томностью.

– Как думаешь, Даэронд, что должно было произойти, чтобы Линиэль эль-сэ начала думать о счастье сыновей? – продолжил столь же глумливо Пэрсиваль, обращаясь на сей раз к брату.

– Кэлибор вернулся, – ответил тот, и бледная улыбка осветила его почти прозрачное лицо.

– Что? – взгляд Пэрсиваля метнулся по лицам. – Ах, вот в чем дело. А я-то уж начал думать…

– Пэрсиваль! В доме гости! – резко одернул сына Инглэон, а после обернулся к Эристору. – Эль-до, позвольте представить вам моих сыновей. Старший – это Даэронд, тот, что младше – Пэрсиваль.

Эристор встал и учтиво склонил голову:

– Была ли удачной ваша охота?

– Спасибо, как всегда, – ответил за обоих Пэрсиваль, изучая гостя. – Какими судьбами в нашу глушь, эль-до?

– Это я как раз и хотел пояснить, – вмешался Инглэон. – Садитесь и наполните свои кубки. Известие стоит того.

– Ну что ж, послушаем, какие еще «приятные» новости, кроме возвращения любимчика, вы приготовили нам, отец.

Инглэон, игнорируя новую порцию яда, который так и выплескивался изо рта Пэрсиваль, встал и поднял свой кубок:

– Друзья! Новость, которую Пэрсиваль справедливо назвал приятной, состоит в том, что через месяц с небольшим наша семья станет больше еще на одного человека.

– Катриэль беременна? – с неподдельным изумлением спросил Даэронд, и в зале раздался приглушенный смешок.

Отец же, с осуждением глядя на старшего сына, ответил:

– Кто, как не ты, должен знать об этом лучше всех? Я имел в виду другое. Мой сын Кэлибор женится. Свадьба состоится первого жатвеня в замке, принадлежащем семье его невесты.

Раздались поздравления, но все перекрыл ледяной голос Пэрсиваля:

– И каков улов, дорогой брат?

Лицо Кэлибора побледнело, он бросил быстрый взгляд в сторону отца, явно не желая устраивать скандал в его присутствии. С тех пор, как старшие сыновья вошли в дом, Инглэон не улыбнулся ни разу, вот и теперь его темные с проседью брови мрачно хмурились:

– Приношу свои извинения за невоспитанность сына, эль-до. Это моя вина: после того, как моя первая жена, их мать, оставила нас, выбрав для себя другую ветвь и другое древо, я уделял недостаточно внимания воспитанию мальчиков.

– Говорят, в подобных случаях, эль-ро, – с дружеской доверительностью ответил Эристор, весело поглядывая то на Пэрсиваля, то на напряженного Кэлибора, – очень хороши розги. Сам я не сторонник порки, но в виде исключения…

– Боюсь, время давно упущено, эль-до, – пряча усмешку, с притворным вздохом ответил Инглэон.

– Никогда не поздно сделать сегодня то, что не успел сделать вчера.

– Вы что, отец невесты? – грубо огрызнулся Пэрсиваль, чьи островерхие уши стали красными, как маки.

– Нет. Ее брат. Наши родители, к сожалению, уже покинули этот мир. Так что теперь на мне лежит ответственность за нее, и я готов ответить любому, кто посмеет задеть ее имя, – тон Эристора изменился.

Теперь в его голосе звучала не веселая насмешка, а, скорее, предупреждение, почти угроза. Тепло ушло из его глаз, а, лишившись этого внутреннего света, загорелое горбоносое лицо Эристора стало жестким и суровым. Пэрсиваль отступил:

– Мы даже не знаем его, эль-до. Как же все-таки зовут эту молодую эльфийку?

– Куиниэ из Дома Красного дуба.

– Мне знаком этот род… – задумчиво проговорил Даэронд.

– В связи с чем? – быстро поинтересовался Пэрсиваль, меряя брата прищуренными глазами.

Все та же бледная улыбка затеплилась на лице Даэронда:

– Помнится, некоторое время назад эльфу по имени Эристор Дориат из Дома Красного дуба не было равных на королевских турнирах. Его даже прозвали Мастером, Пэрсиваль. Я бы на твоем месте имел это в виду, братец. Так… на всякий случай. А теперь прошу простить меня – устал и хотел бы отдохнуть.

Даэронд откланялся и удалился, так и не поздравив Кэлибора с предстоящей женитьбой. Вскоре, сославшись на те же причины, следом за ним отправился и Пэрсиваль. После этого все, казалось, вздохнули с облегчением. Снова из конца в конец начали перекатываться волны смеха и шуток. Эристор веселил хозяев замка и Кэлибора рассказами о своих многочисленных похождениях. Инглэон тоже тряхнул стариной и изрядно шокировал жену, а сына позабавил воспоминаниями о своих. В общем, гудели почти до утра.

Только через неделю Эристор, Кэлибор и молодой Мэглин смогли покинуть гостеприимный Дом Рыжего клена. Сайдар отправился к себе домой – путь туда как раз пролегал через леса, принадлежавшие роду Рыжего клена. А толстяк Энтондил остался в замке с тем, чтобы через месяц с небольшим проводить почетных гостей к замку Дома Красного дуба, а до тех пор отвечать на все возникающие вопросы.

Причем, если Инглэона интересовали подробности сражения у стен замка в момент снятия осады, а Линиэль таланты, умения и свойства характера будущей невестки, то Пэрсиваль все больше спрашивал о богатстве хозяев Дома Красного дуба, величине их лесов и убранстве замка. С каждым полученным ответом он мрачнел все больше. Судя по всему, маленький гаденыш «любимчик Кэлибор» действительно поймал жар-птицу…

Чтобы окончательно не пасть духом, Пэрсиваль убедил себя, что половина из того, что говорил Энтондил – вранье, а сама Куиниэ страшнее орчихи. Недаром никто не позарился на нее даже среди снежных эльфов, и варварам пришлось просто отпустить ее с глаз долой… Он пребывал в этом счастливом убеждении почти две недели.

Подготовка к отъезду в замок Дома Красного дуба была в самом разгаре. Родители Кэлибора рассчитывали прибыть пораньше – с тем, чтобы успеть получше познакомиться с будущими родственниками и особенно с невестой. Уже были подобраны подарки, и Линиэль с удовольствием обдумывала свой туалет на предстоящее торжество, когда сторожевой сообщил, что к воротам движется большой, хорошо вооруженный отряд. Обитателей замка подняли по тревоге, но тут поступило новое сообщение. Глашатай, высланный вперед приближавшимися путниками, протрубив у ворот, затем громко выкрикнул: