Текст книги "Ветер с севера (СИ)"

Автор книги: Саша Стрельна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Я готов съесть свою правую рукавицу, – медленно, словно вспоминая давно забытые слова, проговорил «ветт» на чистейшем эльфийком. – Пожалуй, даже съем и левую, потому что кроме них мне все равно есть нечего, но ведь тыАнайриэль? Я прав?

– Даже если и так? – настороженно спросила та, подбирая из опустевшей корзины, где лежало белье, увесистую палку и явно не собираясь отступать.

Потом глаза ее сузились, заметавшись по смеющемуся лицу гостя:

– Да это никак сам Эристор Дориат! – яростно прорычала она и кинулась в бой.

– Клянусь пеплом Великого леса! – взревел тот, в последний момент уворачиваясь от дубинки. – Прав был Кэлибор! Убьет и не задумается!

– Ах ты, сукин сын! Явился полюбоваться на дело рук своих?

– У-у-у! – взвыл Эристор, получив по спине так, что загудело. – Женщина! Уймись же!

Неожиданно Ана получила мощное подкрепление. Волк, до сих пор лишь наблюдавший потасовку, теперь, будто только и ждал такой возможности, кинулся на своего хозяина и повалил его на обе лопатки в снег.

– И ты туда же, трарь северная, – пытаясь отодрать от себя нового противника, яростно трепавшего рукав его парки, возмутился Эристор.

– Даже волк и тот понимает, с кем имеет дело, – палка Аны со стуком опустилась в сантиметре от головы рванувшего изо всех сил незваного гостя.

– Дух лесной, не дай мне бесславно погибнуть в самом конце пути, – взмолился Эристор, чуя, что пахнет жареным.

Наконец ему удалось отшвырнуть от себя волка и вскочить на ноги, как раз вовремя, чтобы перехватить занесенную для очередного удара руку Аны.

– Какая муха тебя укусила? Можешь делать, что хочешь, со своим муженьком, ему здоровья хватит. А я еле на ногах держусь! Накорми хоть сначала, а потом уж убивай!

Волк опять вцепился в Эристора, на сей раз ухватив его за штанину, и дернул так, что тот снова растянулся в снегу. Ана, чувствуя себя победительницей, подбоченясь оперлась на свое оружие:

– Что это он так тебя не любит?

– Его хозяин ветт помер, можно сказать, у меня на руках, а мне завещал эту животину, медведь ее сожри с потрохами! Не уважает он меня и все тут.

– Убил бы его.

– Жалко.

– Ты откуда взялся в январе-то?

– С побережья. Из Хандерина.

Ана невольно покачала головой:

– Пешком?

Эристор кивнул.

– Так и быть, покормлю тебя, даже дам еды с собой, только потом изволь убираться откуда пришел.

– Не для того я полгода добирался сюда!

Ана опять ухватилась за палку.

– А я тебе говорю, что ты уйдешь!

– Ай! Да отвяжись ты, гад лохматый, – раздраженно вскричал Эристор, хватая волка за шею и стискивая ее, чтобы заставить зверя выпустить изжеванную штанину.

Волк вывернулся, лязгнул зубами, кровь из прокушенной руки Эристора брызнула на снег.

– Ну все! – взревел он. – Отдавай мне мои вещи и убирайся на все четыре стороны, веттово отродье!

Волк отскочил, исподлобья глядя на разъяренного эльфа и скалясь.

– Отдай, говорю!

Эристор шагнул к зверю, но тот опять отскочил.

– Недотепа ты, недотепа! – сокрушенно проворчала Ана, уже начиная жалеть бедолагу.

Внезапно Эристор «рыбкой» прыгнул на снег, сграбастав рыкнувшего волка. Проклятия смешались с рычаньем. Как вдруг тючок, привязанный к спине волка, распустился, и в снег выпало что-то легкое, воздушное… Эристор, отпихнув зверя, кинулся к рассыпавшимся вещам и дрожащими руками стал подбирать из снега какие-то украшения, потом…

«Да это ж платье», – вдруг поняла Ана и даже хлопнула себя ладонью по бедру.

– Ты что ж, сумасшедший, вместо еды всю дорогу тащил тряпки и побрякушки?

Эристор, смущаясь, неумело складывал тонкую ткань и только сердито зыркнул.

– Дай, а то еще кровью перемажешь.

Ана отобрала у него наряд и, встряхнув, осмотрела. Платье было дивным. Таких ей видеть еще не доводилось. Белоснежное, все расшитое серебром и жемчугом. Словно для невесты…

– Красивое. Да вот вряд ли подойдет, – мстительно высказалась она.

– Это почему еще?

– По кочану и по кочерыжке, – отрезала Ана.

Она свернула наряд и бережно уложила в корзину для белья, потом сверху легло ожерелье из сапфиров в платине, такой же браслет, и… Ах! Одной серьги не было. Эристор обернулся к волку. Тот стоял неподвижно, выражение на его морде было самое умилительное, он даже пытался вилять хвостом.

– Да что ж ты за скотина такая! Что мне теперь твои извинения? Где теперь искать пару?

Эристор за время долгого пути привык говорить с волком, как с разумным существом – больше рядом никого не было. Вот и теперь он, нимало удивляя Ану, призывал к его совести и чувству долга, тыча ему в нос оставшееся украшение, будто зверь и правда мог что-то понимать.

– Пойдем, – Ана только вздохнула. – Что теперь толковать?

Эристор, понурившись, пошел следом за ней, в усталости и расстройстве даже не замечая, что тон Аны изменился.

«А ведь и правда, типичный влюбленный болван, – качая головой и посмеиваясь про себя, думала она. – А глаза-то какие! Взглянет, будто чем-то теплым прикоснется. А улыбка… Здоровенный, а добрый. Зверюгу ему жалко. Она ему чуть руку не отгрызла, а он к ней с увещеваниями. А уж платье-то чего стоит! – Ана бережно погладила натруженной ладонью тонкий белый шелк. – Пешком от Хандерина, зимой, в чужой стране и вместо еды – подарки! Как есть влюбленный дурачок!»

Внезапно Ана развернулась, причем так неожиданно, что Эристор налетел на нее.

– Ты зачем явился?

– Сказать то, что не сказал, и сделать то, что не сделал.

– И что же это?

– То касается только нас с ней.

– Стоит ли оно того, чтобы вновь рвать ей душу? К госпоже посватался хороший эльф. Она сможет быть счастлива с ним.

– И она… согласилась? – с замиранием сердца спросил Эристор.

– Пока нет, – Ана насупилась. – Хотя и надо было. С тебя-то, как с козла молока. Одно только брю… – прикусив язык, она двинулась дальше.

– Постой. Погоди. Объясни, почему ты так накинулась на меня? Моя вина перед ней лишь в том, что оказался труслив и недогадлив, но за это не убивают.

– Твоя вина значительно больше, чем ты можешь себе представить, – и Ана неопределенно поводила руками перед своим животом.

– Тир очень переживала?

– Нужен ты ей, как собаке пятая нога.

– Это ведь… неправда?

– А тебе, видно, хотелось, чтобы она себе все глаза выплакала?

– Ну тебе-то что еще? – вдруг раздраженного воскликнул Эристор, оборачиваясь к тихонько подкравшемуся волку, который уже некоторое время ковырял его лапой.

Зверь лег на снег, вытянул морду и осторожно положил к ногам хозяина потерянную сережку.

– Ну, брат…

Эристор почувствовал, что у него защипало в глазах… То ли от усталости и голода, то ли от чего другого… Он опустился на колени и, подобрав украшение, запустил свободную руку в густую шерсть на загривке волка.

– Ах ты, чучело северное, – нежно почесывая волка за ухом, бормотал он. – Нашел-таки.

– Значит, накормлю обоих, – тоже растрогавшись, проговорила Ана и повела путешественников в тихий, еще погруженный в сон дом.

Глава 29

На теплой кухне Эристор снял с себя меховую парку и лохматую шапку, позволив Асе еще раз придирчиво осмотреть себя.

– Что она в тебе нашла? – несколько кривя сердцем, заключила она, вдоволь налюбовавшись эльфом, из-за которого так убивалась ее госпожа.

После чего повернулась и принялась накладывать на большую тарелку вчерашнее мясное рагу. Эристор, принюхиваясь так же громко, как и его волк, почувствовал, что его рот наполняется густой слюной, и громко сглотнул. Ана рассмеялась и плюхнула посудину на стол.

– Ешь.

– Три дня маковой росинки во рту не было, – невнятно пробормотал Эристор, набрасываясь на еду.

Ана щедрой рукой положила еды и для волка.

– Как его хоть зовут?

– А кто его знает? Хозяин-ветт не сказал, я так волком и окликал.

– Говорят, твоя сестрица замуж вышла?

– Да. Кстати, тебе приветов привез. И от нее, и от Кэлибора. А ты чуть не убила меня!

– Ладно уж, не болтай. Поешь спокойно.

Эристор быстро расправился со всем, что ему предложили, облизал ложку и выжидательно уставился на Ану.

– Пойду пива принесу, – видя, какой успех имеет ее стряпня, расщедрилась та.

Она взяла глиняный кувшин и вышла. Но когда же через пять минут вернулась, Эристор уже спал, уронив голову на расслабленные руки. Волк примостился возле, положив морду на разбитый сапог своего неуважаемого хозяина.

Ана, вздохнув, присела рядом, задумчиво ворча:

– И что мне теперь с тобой делать?

Потом встала и принялась готовить завтрак – скоро дом должен был проснуться. И верно. Не прошло и получала, как в кухню, позевывая, заглянул Эрик.

– Э! Да у тебя, похоже, гость.

Почесываясь, он шагнул в дверь, и волк, подняв голову, предупреждающе оскалился, не издав при этом ни звука. Эрик попятился.

– Откуда ты их взяла?

– Сами пришли.

– Что ему надо? И кто он такой? По одежде вроде ветт, да больно здоровый. И уши эльфийкие… А чего это он спит здесь? Уложила бы, что ли, раз уж приютила.

– Не успела. Пошла за пивом, а пока ходила, он и уснул.

– Ох ты! А это откуда? – Эрик склонился к корзине для белья и бережно потащил оттуда сапфировое ожерелье.

Из-под стола вылетела серая тень, и острые белые зубы клацнули в воздухе рядом с рукой.

– Сила снегов!

– Это его вещи, – Ана указала на путника.

– Да кто он такой?

– Подойди да взгляни.

– Что я, по-твоему, должен знать всех бродяг, которые таскаются по дорогам?

– Этого знаешь.

Эрик, провожаемый настороженным взглядом зверя, приблизился к столу и, склонившись, заглянул в лицо спящего. Глаза его вылезли из орбит, он резко выпрямился и совершенно изумленно произнес:

– Ну и ну!

– Так-то! – ответила ему жена и отвернулась к плите. – Пешком из Хандерина притащился. Вдвоем с этим волчарой.

– Ну и ну!

– Да что заладил! – вспылила Ана. – Что делать-то будем? Тир сейчас только этого и не хватало, и так чуть только ноги таскает.

– А… он знает?

– Нет.

– Ну и ну!

Аса зыркнула на мужа, но тот даже не заметил этого, растерянно глядя на спящего Эристора.

– А я, мне кажется, даже ждал этого. Только по весне… Он оказался нетерпеливее, чем я думал. Эй, эль-до!

От его толчка Эристор лишь качнулся, и через мгновение уже снова размеренно сопел.

– Может, перенести его куда? Пусть нормально поспит. Пойду-ка разбужу Сигурдиля. Вдвоем дотащим.

Через пятнадцать минут они вернулись уже вместе, причем вилобородый здоровяк выглядел еще более изумленным, чем муж Аны.

– Несите его в каморку, где спала Куиниэ. Постель там есть.

Сигурдиль осторожно ухватил что-то сонно забормотавшего Эристора под мышки, а Эрик за ноги, и они, кряхтя, понесли его из кухни. Волк, испытующе поглядывая на них, шел рядом. Потом, видимо поняв, что хозяину ничего не угрожает, вернулся и улегся у корзины с платьем и украшениями. Вскоре Эрик и Сигурдиль тоже пришли назад и уселись за стол. Так они и сидели, то вздыхая, то многозначительно переглядываясь, пока Ана вдруг не объявила, решительно стукнув поварешкой:

– Пойду к госпоже. Чего тянуть-то?

– И что ты ей скажешь?

– Духи научат, – отмахнувшись, проворчала Ана и, вытерев руки о передник, уже шагнула к двери, когда в нее ступила Тир.

– Есть хочу, просто умираю!

– С добрым утром, – неловко поднявшись, пробасили дружинники.

– С добрым…

Тир, не замечая тихонько лежавшего в углу волка, подошла к столу и тяжело опустилась на высокий табурет.

– А у нас гость, – вдруг выпалил Эрик, и жена посмотрела на него страшными глазами.

– Вот как? И где же он?

– Спит. Устал с дороги.

– Видно, дальняя была, – все так же без особого интереса продолжала Тир.

– Из земель лесных.

Тир резко вскинула голову, вперив глаза в своего рулевого.

– Поешь сначала, а потом болтать будете, – вмешалась Ана, изрядно нервничая.

Но госпожа уже не слушала ее:

– От лесных? Какие-то известия? Что-то случилось с… Ну говори же!

– Ничего. Ничего не случилось. Все в порядке.

Внезапно что-то холодное и мокрое ткнулось в лодыжку Тир, и она, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Перед ней стоял огромный серебристо-серый волк с умными ярко-голубыми глазами.

– Ты откуда здесь взялся, красавчик? – Тир протянула руку и почесала ему за ухом.

Ана только перевела дыхание, когда волк, в чьей непредсказуемой свирепости повариха уже успела убедиться, позволил ей это. Потом зверь шагнул ближе и вдумчиво обнюхал руки Тир, ее круглый живот, бесстыдно подсунул нос ей под подол, после чего явно удовлетворенный отошел.

– Чей это пес?

– Ну… этого, который пришел.

– Громадный какой. Ты его покормила, Ана?

– Умял целую миску. Как и его хозяин.

– Ну, что тебе еще? – волк вернулся и деликатно тронул лапой ногу Тир.

Животное потянулось и бережно положило ей на колени чудесную сапфировую сережку.

– Вот ведь, черт побери! – восхищенно воскликнула Ана. – Как узнал?

– За хозяина отдувается. Решил, раз тот спит, надо все брать в свои руки… Э-э… То есть зубы, – посмеиваясь, решил Эрик.

– Что это такое? – Тир восхищенно рассматривала прекрасный чистый камень.

– Подарок.

Краска вдруг схлынула с лица Тир.

– От… него?

– Да.

– Я не возьму! – она почти отбросила серьгу на стол, словно та жгла ей руку.

– Но почему, любовь моя? – прозвучал такой родной, чуть хрипловатый со сна голос от дверей.

– Эристор, – совершенно растерянно, как-то беспомощно пролепетала Тир и поднялась.

Он шагнул ближе, жадно всматриваясь в любимое лицо.

– Я скучал по тебе, Серебряная моя, – выговорил он, чувствуя насколько блекло и скупо звучат эти слова, по сравнению с тем, что клокотало и мучительно билось в его груди.

Ана недвусмысленно пнула мужа по голени, тот вздрогнул, словно проснулся, кивнул и, ухватив Сигурдиля, поспешил из кухни. Следом за ними, оглядываясь на влюбленных, вышла его решительная жена.

– Прости, что шел так долго. У меня не вышло быстрее…

– Зачем?

– Я же говорил и опять повторю. Я люблю тебя. Ты забрала с собой мое сердце. Как человеку жить с пустотой в груди?

Эристор сделал еще один шажок и обнял Тир. Он прижал ее к себе, но вдруг отстранился.

– Так они все-таки были правы! – опустив глаза на ее живот, проговорил Эристор.

– Кто?

– Линиэль и Куиниэ… Они и сказали мне, что ты, скорее всего, забеременела.

– Так ты из-за этого приехал? – Тир яростно отпихнула Эристора от себя. – Ты не получишь его! Он мой!

Волк ощетинился и бочком подобрался к ней, явно собираясь защищать ее.

– И ты тоже? – вскричал Эристор. – Но погодите! Вы оба! Я же хороший. Немного туповатый, слегка трусоватый, очень усталый и по-прежнему страшно влюбленный.

– Не смей шутить! Хоть сейчас ты можешь не шутить, чертов лесной? – внезапно заливаясь слезами и опускаясь на табурет, выговорила Тир.

– Великий лес, Тир! Опять я все делаю не так! – Эристор присел рядом и уткнул голову ей в колени. – Я проделал весь этот путь лишь для того, чтобы сказать, что был глуп, не видел, не понимал значения простых, очевидных всем вещей, что все время хотел как лучше, а получалось только хуже… Теперь нужно, чтобы все было правильно. Взгляни на меня, Тир. Вот он я, весь перед тобой. Можешь казнить или миловать. Только не гони. Я люблю тебя и хочу всегда быть рядом с тобой. Я прошу, чтобы ты согласилась стать моей женой, – с дрожью в голосе закончил он.

– Это невозможно, Эристор.

– Ты любишь того северного, что сватался к тебе? – стискивая ей руки, спросил тот. – Клянусь Великим лесом, ты не достанешься ему!

– И что же ты сделаешь? – приподнимая бровь, поинтересовалась Тир. – Убьешь меня?

– Нет, – оторопело ответил Эристор. – Как ты могла подумать?

– Тогда его? Но за что? Только за то, что он хочет меня в жены даже с чужим ребенком в животе?

– Моей дочерью, – уточнил Эристор.

– Это будет мальчик, – возразила Тир.

– Нет, это будет светленькая сероглазая девочка.

– Ничего подобного! Мальчик! Черноволосый и… и сероглазый…

– Слава Духам, хоть в чем-то сошлись! – проворчала Ана, бесстыдно подслушивавшая под дверью, и ее муж засопел ей в ответ.

– Ты выйдешь за меня замуж, прах тебя побери с твоим упрямством! – прорычал Эристор. – И никто не посмеет назвать моего ребенка ублюдком! Я сам достаточно настрадался от этого!

– Так ты…

– Да! И что с того? Теперь ты не пойдешь за меня?

– Пойду, – улыбаясь, ответила Тир.

– Что-о?

– Я сказала, что выйду за тебя, Эристор Дориат, что бы ни думали обо мне все твои соседи вместе взятые!

– Я сломаю нос любому, кто посмеет плохо отозваться о моей жене.

– Даже если это будет прелестная Патринэль?

Эристор на мгновение задумался.

– Ей вполне можешь сломать нос и ты. Зачем мне влезать в женские дела?

И тут Тир рассмеялась. Впервые со времени бегства из Лсного королевства. От ее низкого заливистого смеха быстрее забилось сердце Эристора, волк навострил свои острые уши и склонил голову набок, а Ана за дверью обернулась к мужу и на радостях ткнула его кулаком в бок так, что тот охнул. Словно услышав их возню, Эристор крикнул:

– Анайриэль! Мы хотим есть! – Волк взволнованно тявкнул, поддерживая. – Все трое! Нет. Все четверо, – и он бережно приложил свои большие ладони к выпирающему животу Тир.

Эристор и его зверюга уплели еще по одной внушительной порции. Ана, подкладывая им, притворно ворчала, что их легче убить, чем прокормить, на что Эристор, ни на минуту не прекращая работать челюстями, лишь посмеивался, а волк и ухом не вел. Потом Тир повела их в свою спальню, а из нее быстренько загнала в купальню. Горячая вода с мылом требовались обоим. Эристор разделся и, издав протяжный стон наслаждения, опустился в огромную каменную чашу, наполненную почти до краев, а Тир позвала рабыню и велела ей забрать всю одежду гостя до последней нитки, а после нещадно сжечь ее.

– В чем же я буду ходить? – смеясь, поинтересовался Эристор.

– А куда это ты собрался?

– Из твоей спальни? Никуда не хочу. Особенно, если ты прикажешь принести сюда тот чан с рагу… – и, словно извиняясь, добавил. – В последнее время я очень мало ел.

Тир почувствовала, что у нее наворачиваются слезы.

– Как ты добрался сюда, глупый? Ведь зима.

– Так я выехал еще летом. В тот же день, что и ты. Только очень долго искал корабль, владелец которого согласился бы перевезти меня через это проклятое море. Потом нашел, случайно… Капитану был нужен гребец. Пришлось отправить Питера с лошадьми обратно домой, а самому взяться за весло, – Эристор протянул руку к Тир, и та, неловко присев на корточки, провела пальцами по его ладони. – Я теперь угли из костра могу доставать, и не жжется. Да-а… Так я добрался до Хандерина…

Эристор прикрыл глаза, и по его мгновенно замкнувшемуся посуровевшему лицу Тир поняла, что рассказывает он ей далеко не все.

– Как звали капитана? Быть может, я его знаю?

– Ссаид Бошшаэтдин.

– Наг? – ахнула Тир. – Но… Он ведь не знал, что ты был в свите короля Ангрода, когда он затеял свой завоевательный поход к ним?

– Знал. И не спрашивай больше ничего, – Эристор нахмурился, вспоминая темное лицо с узкими чуть раскосыми глазами, исполненное холодного достоинства и издевки.

Глава 30

К тому моменту, когда Эристор повстречал Ссаида Бошшаэтдина, он и его верный слуга Питер побывали почти во всех крупных и мелких портах на восточном побережье Лесного королевства. И в каждом они пытались найти хоть кого-нибудь, кто согласился бы перевезти их к берегам Белого архипелага. Однако лето уже подходило к концу, и те немногие купцы, что имели смелость торговать с северным соседом, либо давно вышли в плавание, либо уже вернулись домой и наотрез отказывались перед лицом близкой осенней непогоды вновь отправляться в опасный путь.

Шейх Ссаид Бошшаэтдин не был торговцем. Его великолепно украшенная галера плыла на Белый архипелаг с дипломатической миссией. К берегам Лесного королевства наг был вынужден пристать по весьма прозаической причине. Рабы, являвшиеся основной силой, двигавшей большой тяжелый корабль, плохо переносили более чем спартанские условия пути и дождливую промозглую погоду начала октября, особо ощутимую в море.

Ссаиду требовались люди, готовые за умеренную плату подрядиться гребцами. Или эльфы, если таковые найдутся. Это оказалось не так просто – в Лесном королевстве нагов не любили, впрочем, и те отвечали эльфам еще большей неприязнью… Только бандиты, скрывавшиеся от закона, отцы, чьи дети умирали от голода, потому что они не могли найти другой заработок и совершенно отчаявшиеся люди соглашались браться за весла.

Эристору указали на галеру шейха Бошшаэтдина, как на единственный корабль, который собирался плыть к северным землям. Ссаид встретил его лежа на парчовых подушках в роскошном шатре, установленном на корме. Эристор учтиво поклонился, наг остался неподвижен. Лишь его узкие глаза цвета эбенового дерева изучали гостя, да нервно трепетал самый кончик тяжелого, матово блестящего чешуйчатого хвоста.

– Мне сказали, вы, уважаемый посол, вскоре возьмете курс в сторону Белого архипелага… – начал Эристор.

– Тебя не обманули, эльф, – странный шипящий выговор не помешал Эристору уловить в голосе говорившего нотки глубоко спрятанной неприязни.

– Я хорошо заплачу, если вы согласитесь взять с собой меня и моего слугу.

– Мне не нужны твои деньги, эльф.

– Я плачу золото, а в придачу дарю вам прекрасный меч. Вы можете взглянуть на него…

– Ты мягко стелешь.

– Он был выкован эльфийскими мастерами три века назад, – заторопился Эристор, прекрасно зная страсть нагов к оружию и неизбывное желание торговаться.

Но, похоже у Ссаида было на уме нечто совсем другое:

– Нет, эльф. Мне не нужен и твой меч, зато, – шейх окинул высокую, гибкую фигуру Эристора оценивающим взглядом, – мне нужен гребец.

– Не делайте этого, эль-до! – встревожено прошептал Питер.

Темные глаза нага резанули по слуге – словно кожу вспороли.

– Один гребец, – уточнил он и вновь вперил тяжелый взгляд в Эристора.

– Я согласен, – глядя на Бошшаэтдина так, словно принимал вызов, ответил тот.

Наг кивнул. Лицо его по-прежнему было непроницаемо:

– Тебе заплатят, как остальным, но и поблажек не жди…

– И мне не нужны ваши деньги, господин посол, – кривовато усмехаясь, возразил Эристор. – Я клянусь, что буду работать наравне с остальными, но взамен мне требуется иная плата.

– Посмотрим, во что ты оценишь себя.

– Вы получите мои руки взамен на ваше слово. Вы должны поклясться именем Небесного полоза, что, как бы ни сложились наши дальнейшие отношения, а что-то подсказывает мне, что они не будут простыми, вы доставите меня на берегов Белого архипелага.

– Живым и невредимым, – вдруг вмешался Питер.

Верный слуга слишком хорошо знал своего хозяина, чтобы пытаться отговорить его, и решил, по крайней мере, внимательно следить за разговором. Опыт общения с наками у Питера был, и из него он вынес основное: любой из них скор на обман и изощренно мстителен, так что это странное соглашение могло стать для Эристора единственной защитой.

– Я еще не решил, подходишь ли ты мне. Сними оружие и кольчугу. В любом случае на этом корабле вооружена только моя личная стража.

Эристор повиновался, умолчав о приеме, перенятом им у Тир. Два ножа были ловко упрятаны в голенищах его сапог.

– Теперь рубашку.

– Зачем?

– Хочу убедиться, что ты выдержишь эту дорогу и не станешь обузой в пути.

Пожав плечами, Эристор смахнул и рубаху. Глаза посла медлительно прошлись по мускулатуре рук, широкой груди, скользнули через поджарый живот и замерли на обтянутых кожей штанов бедрах. При этом кольца его пятнистого желто-коричневого хвоста пришли в движение, свиваясь и снова распрямляясь. Эристор уже начал белеть от гнева, когда Бошшаэтдин окончил свое разглядывание и велел ему одеваться.

– Я согласен на твои условия, эльф. Клянусь Небесным полозом, что доставлю тебя в Хандерин, ибо туда лежит мой путь, – затем он улыбнулся холодной неприязненной улыбкой и, глянув на Питера, прошипел. – Целым и невредимым. В том случае, конечно, если и ты, эльф, выполнишь свою часть соглашения.

– Мое слово верно. Я обязуюсь выполнить все, что от меня потребуется.

– Он обязуется исправно работать веслом до самого Белого архипелага, – вновь встрял Питер, – А вы, в свою очередь, должны кормить его, лечить, если то будет нужно, давать отдохнуть и не требовать ничего сверх того, – от рыжеволосого слуги не укрылся повышенный интерес, который знатный наг проявил к статной фигуре его хозяина.

Шейх Ссаид Бошшаэтдин скривил тонкие губы:

– Твой слуга, эльф, знает толк в торговле. Но далее его присутствие на моем корабле неуместно.

Эристору пришлось наскоро проститься с удрученным и более чем обеспокоенным Питером. Он отдал ему свою кольчугу, перевязь с мечом и кинжалом, потом надел поверх рубахи теплую куртку, затянул ее широким кожаным ремнем, украшенным коваными бляхами. Тяжелый плащ, чистая рубаха на смену, небольшой сверток, который Эристор бережно возил с собой от самого дома, и седельная сумка с провизией, среди которой был спрятан мешочек с золотыми монетами, составили все его пожитки.

– Берегите себя, эль-до, и не верьте ему ни на грош, – так напутствовал верный слуга своего хозяина и чуть не плача сошел на пристань.

Ему еще предстояло добираться до Дома Красного дуба, но этот путь не шел ни в какое сравнение с тем, на что добровольно пошел его господин. Эристор махнул на прощание рукой, и вот уже невысокая фигура Питера затерялась среди портового люда. Кто-то тронул Эристора за рукав. Он обернулся. Необыкновенно красивый юноша-наг с темными влажными глазами газели потянул его за собой, указывая на шатер хозяина и повторяя:

– Ссаид-бей, Ссаид-бей.

– Твой господин хочет меня видеть?

Мальчик усиленно закивал, продолжая тянуть Эристора за собой и почти нежно заглядывая ему в глаза. Эристор ободряюще улыбнулся ему, и тот замер, недоверчиво всматриваясь в лицо эльфа, чья улыбка вмещала в себя столько тепла. Наконец, засмеявшись в ответ, юноша вновь потянул его за собой, и Эристор безропотно последовал за ним.

– Я забыл кое-что спросить у тебя, эльф. На твоей груди висят два амулета – знак Дома лесных и снежный хрусталь, встречающийся лишь на Белом архипелаге. Откуда он у тебя?

– Это подарок очень дорогого для меня человека.

Шейх кивнул, удовлетворенный ответом. Потом поднялся, сразу став на голову выше Эристора, и, стремительным слитным движением переместившись к выходу из шатра, повелительно крикнул:

– Али!

Через мгновение перед ним, низко кланяясь, остановился темнокожий орк, за поясом которого торчала плетка. Бошшаэтдин обернулся к Эристору:

– Это Али. Он главный надсмотрщик за галерными рабами. Его приказы – закон и для тебя. Иди за ним. Он все покажет и кое-что объяснит. Скоро мы снимемся с якоря, эльф. Будь готов к этому времени.

– Пойде-ем, ле-есной, – растягивая слова, на ужасном эльфийском произнес надсмотрщик.

Его черные с яркими, почти голубыми белками глаза заскользили по фигуре Эристора. Тот ответил ему спокойным уверенным взглядом, в котором Али тем не менее прочел предупреждение и нахмурился:

– Оставь свой гонор на берегу, ле-есной, и отправляйся следом за мной.

Галера была устроена иначе, чем корабль снежных. Она оказалась много длиннее и шире. Для гребцов перпендикулярно бортам стояли лавки, и у весел сидели парами, тогда как каждый член команды Тир в одиночку управлялся со своим веслом, сидя на своем сундучке с вещами и провизией. Между рядами лавок посередине судна шел помост, соединявший возвышения на носу и корме. По этому узкому проходу прогуливался надсмотрщик, чья плеть частенько со свистом разрезала воздух, опускаясь на спину заленившегося, по его мнению, раба.

Если ладья Тир походила на поджарого стремительного хищника, то галере больше подходило сравнение с диковинным зверем слоном, которого Эристор как-то раз видел в землях нагов – она была огромна, величественна и медлительна. Посередине возвышалась мачта, но, как позднее убедился Эристор, парус оказывал гребцам чисто символическую помощь. Он был слишком мал для такого внушительного судна.

Али указал на место ближе к проходу. У борта на лавке уже сидел невысокий, но коренастый и широкоплечий человек, плоское веснушчатое лицо которого имело столь беспокойное и плутовское выражение, что Эристор подивился.

– Покажи руки, – немедленно потребовал сосед, едва Эристор опустился на скамью.

Недоумевая, он протянул человеку свои ладони, и тот придирчиво ощупал и осмотрел их.

– Новичок, – констатировал он. – Тебе надо замотать их тряпками, иначе к вечеру первого дня сотрешь в кровавые мозоли.

– Спасибо, – поблагодарил Эристор.

Он тотчас занялся руками, тем более что над головами гребцов пронеслась команда отваливать. Через полчаса галера уже неспешно двигалась вдоль берегов, и сосед Эристора вновь заговорил:

– Как тебя величать?

– Эристор.

– А меня Питером нарекли.

То, что хитрюгу звали так же, как и его слугу, с которым он был вынужден только что распроститься, показалось Эристору хорошим знаком.

– Просто Питер? – переспросил он.

– Другого имени судьба не дала, – малый подмигнул. – Я законнорожденный ублюдок. Матушка нагуляла меня от другого, будучи крепко замужем.

Эристор хохотнул и протянул руку для рукопожатия:

– А я бастард в чистом виде.

– Добро пожаловать в ад, Эристор, – человек ответил на приветствие, крепко стиснув ладонь эльфа. – Ты еще не знаешь, с кем связался, эти змеюки…

– Ошибаешься, я пошел на это с открытыми глазами. У меня есть большой опыт общения с ними.

– Ты был в землях нагов? Воевал с ними? – понизив голос, поинтересовался Питер.

– Да.

– Не болтай об этом, здесь все стучат друг на друга, словно в барабан бьют.

– Это уже второй добрый совет. Я твой должник.

– Выкупи меня, и будем квиты, – хохотнул тот.

– Ты раб?

– Как видишь, – Питер указал на ножные кандалы, намертво приковывавшие его к лавке, на которой он сидел. – А ты-то как вляпался в эту историю? Ты, я вижу, не из бедняков.

– Мне необходимо срочно попасть на Белый архипелаг. Другого способа просто не нашлось.

– Ты безумец.

– Боюсь, ты прав. Как сказал мне недавно один мудрый старик: «Любовь сродни безумию».

– Из-за бабы? – изумился Питер.

– Да. Но из-за какой!

– Чтой-то далеконько она сбежала от тебя.

– Ее дом там. На севере.

– Смотри. Папаша твоей красотки запродаст тебя в рабство и все. Там у них, у снежных, это быстро.

– Она сирота, – посмеиваясь, ответил Эристор.

– Ну, хозяин.

– Опять не угадал. Она сама себе госпожа.

– И чего ж тебе так свербит? Не сумел в постель затащить?

– Дурное-то дело не хитрое, – хмурясь, проговорил Эристор.

– Тогда что же?

– Жениться хочу.

– Как есть псих! – заключил Питер и покачал головой. – Эк вас, эльфов, плющит. Не иначе как от долголетия.

Он замолчал, а Эристор получил возможность осмотреться. Его место оказалось в самом начале, во втором ряду скамей, почти возле шатра шейха, так что, оборачиваясь, он видел лица практически всех гребцов, сидящих за веслами. От нечего делать он принялся рассматривать этих людей, скользя взглядом от лица к лицу, от одной согнутой фигуры к другой. Как вдруг глаза его широко распахнулись – в рабе, сидящем чуть сзади и правее его, он узнал одного из тех своих эльфов, которых увел за собой в поход следом за королем Ангродом. До сих пор он был уверен в его смерти, и вот…