Текст книги "Живые пешки (СИ)"

Автор книги: Саша Мирра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Живые пешки

1. Пикантные особенности журналистики

Сколько ни планируй, всё обязательно полетит к чертям.

Хозяин отеля сидит за ресепшеном, уныло пялясь в телевизор. Посетителей почти нет, он здесь один. Никто не спешит из номера в поисках развлечений, хоть уже и поздний вечер, а в городе полно клубов на любой вкус. Город недалеко от побережья, до моря полчаса по трассе, и сезон уже начался: жара даже ночью, вода тёплая как молоко. Но туристов почти нет. А в прошлом году их не было совсем. Всё потому, что одиннадцать месяцев назад западная область страны объявила о независимости.

Теперь сюда, в Ревалию, приезжают разве что сорвиголовы, любители экстрима, и мелкие независимые журналисты, пытающиеся раскрутиться на эксклюзиве из горячей точки. Да ещё те, кому спокойный отдых не по карману, и приходится проводить отпуск там, где вот-вот может начаться гражданская война. Богатых клиентов среди них, само собой, нет.

Так и бизнес может загнуться. Эта мысль посещает хозяина всё чаще. Пришлось даже уволить садовника и электрика, а самому пересесть из кабинета за стойку. Горничных тоже стало на две меньше, и отель сделался каким-то грязноватым: то пятна на полу, то грязь на дверных ручках, и общая неухоженность витает в воздухе.

Если так пойдёт и дальше, придётся на пятом десятке лет самому браться за швабру.

Хлопает входная дверь. Натянув на лицо дежурную улыбку, хозяин наблюдает, как к стойке приближается парочка: здоровенный чернокожий мужик и белая брюнетка, высокая и стройная. Он видит их впервые.

На девушке короткое вечернее платье. Крутые бёдра ходят под чёрной тканью, пышная грудь едва не вываливается из декольте. Мужик держит на её талии огромную ладонь.

Девчонка приезжая, это видно. Прикатила отдохнуть, и сейчас берёт от отдыха всё, что может. Наверное, африканские мужчины для неё – экзотика.

От них тянет лёгким перегаром, ароматным дымом, толпой. Явно только что из клуба, приехали сюда продолжить знакомство. Хозяин видел такое много раз и с первого взгляда узнаёт парочки, спешащие в постель.

– Один номер на сутки, – подойдя, мужик небрежно кидает на стойку несколько купюр. – Найди такой, чтобы соседей не было.

Он масляным взглядом проходится по красотке. Та многообещающе улыбается ему, и он скалится, поигрывая мускулами под майкой.

– Вот тебе ещё, чтоб нас не беспокоили.

Мужик бросает сверху ещё две мелких купюры. От резкого движения деньги разлетаются, часть оказывается на полу. Он и не думает извиняться, только презрительно хмыкает и прижимает девку к себе. На поясе у него сверкает рукоятка пистолета, по-бандитски засунутого в штаны.

Согнувшись и кряхтя, хозяин подгребает часть купюр, снимает с доски ключ и подрагивающей рукой протягивает мужику.

– Второй этаж, двадцать седьмой номер. Приятного отдыха.

Мужик выдёргивает ключ у него из пальцев и идёт к лестнице, увлекая красотку за собой. Она бодро цокает каблуками, одной рукой обнимая его за плечи, а в другой сжимая сумочку.

Хозяин вытирает вспотевшие ладони о штаны.

Их всё больше с каждым днём. Бандиты, мелкие и крупные. Торгуют наркотиками, контрабандой, оружием, держат клубы с проститутками. Душат любой бизнес.

Подбирая с пола оставшиеся бумажки, хозяин не перестаёт думать о том, что, возможно, уже пора распродавать всё и уезжать из Ревалии. Если бы ему год назад показали страну такой, какая она сейчас, он бы сказал, что это рассадник криминала. И что здесь нет власти, которая могла бы хоть как-то противостоять преступности.

Убрав деньги в кассу, хозяин возвращается в кресло у телевизора. Не проходит и пяти минут, как до него доносится ритмичный стук кровати и громкие женские стоны из двадцать седьмого номера.

***

Абрафо нависает над ней, прижимая её к скрипящему матрасу и вгоняя член ей между ног. Каждым толчком он выбивает из неё короткий стон. Её бёдра сжимают ему бока, скользя от пота.

Она горячая. Даёт увлечённо, с удовольствием, как её ни поставь. Круче всего было, когда она стояла на четвереньках, а его конец ходил между её белых ягодиц как поршень. Попка у неё что надо, крепкая и упругая – чистый кайф.

И стонет она не как шлюха, а по-настоящему, так, что понятно – она правда тащится.

Эта девка знает, как завести мужика. Ещё в клубе, едва подцепив её, Абрафо понял – трахаться она умеет. Личико модели, белоснежная кожа, сдержанные манеры – а взгляд как у похотливой кошки. Сама на него положила глаз, и уж он такой случай не упустил.

– Знала, кого выбрать, – тяжело дыша, говорит Абрафо. – Знала, что я такой мужик, который тебя отымеет как надо.

Она вдруг глядит ему в глаза и улыбается, да так, что ему становится не по себе. Он даже останавливается на секунду, но она пятками ударяет его по заду, подгоняя будто коня. Мотнув головой, Абрафо отгоняет ненужные мысли и снова принимается за неё. Кровать ходит ходуном, шлёпают, сталкиваясь, потные бёдра. От стен отражаются хриплые стоны.

Едва он решает передохнуть, как она заваливает его на спину – для такой хрупкой девчонки она сильная. Оседлав его, она бешено скачет на нём, не давая остыть, и безошибочно угадывает момент, когда он уже готов кончить; изящным движением спрыгнув с него, она встаёт на колени, оказавшись у него между ног, и, сдёрнув презерватив, губами ловит вздыбленный конец. Абрафо старается сдержаться, но она действует умело, не оставляя ему ни шанса. Её голова размеренно двигается у него в паху, и он, зажмурившись и выгнувшись, со стоном кончает ей в рот.

«Надо было поиметь её подольше», – думает он, глядя в потолок и приходя в себя. «Но как же она хороша! Ничего, сейчас передохну, и надо будет отодрать её ещё разок. А утром ещё».

Он наклоняет голову, чтобы посмотреть на неё, – ему всегда нравится глядеть на них сверху вниз, – и тут что-то холодное и твёрдое упирается ему в мошонку.

Девчонка сидит у него между ног. Одной рукой она утирает губы, а другой держит у его яиц пистолет.

Рядом лежит раскрытая сумочка. Абрафо ни за что не подумал бы, что там можно спрятать ствол.

– Ты чего?.. – спрашивает он, боясь пошевелиться.

Она смачно сплёвывает на пол и улыбается, глядя на него – холодно, с превосходством, как победительница.

– Ты арестован.

***

Хозяин не верит глазам. Того наглого молодчика, что пришёл сюда с девчонкой, выводят в наручниках. Мужчины в чёрных футболках с надписью «Interpol» выкручивают ему руки, согнув его пополам. От уверенности на его физиономии не осталось и следа. Он озирается, обалдев и будто не понимая, как до этого дошло.

Девица наблюдает за ними, подкрашивая губы и приводя себя в порядок. Хозяин поглядывает на неё с опаской и с робким уважением.

– Спасибо за гостеприимство, – бросает она, проплывая мимо стойки, и выходит вслед за людьми в чёрных футболках.

***

Лора Бенуа ни на шаг не отстаёт от интерполовцев, стараясь держаться у них на виду. Они крутятся вокруг, оформляя протоколы, шурша бумагами и деловито переговариваясь.

Их разговоры перекрывает крик арестованного Абрафо.

– Да ты знаешь, с кем связалась?! – он ревёт как пойманный буйвол, сверля Бенуа взглядом. – Знаешь, кто мои кореша?! Они тебя пристрелят как суку!

– Говори-говори, – бросает интерполовец, заставляя его сесть в машину. – Тебе много всего придётся рассказать – и о твоих друзьях, и обо всём Синдикате. Так что давай, разминай язык.

Абрафо кричит ещё что-то из машины, но Бенуа его не слушает. То, что он говорит сейчас, не важно. Важнее, что он расскажет в полицейском управлении, куда его отвезут люди в чёрных футболках.

Допрашивать его будет Интерпол, это точно. Полиция Ревалии не рискнёт связываться с Синдикатом, одним из лейтенантов которого и является бравый молодчик Абрафо. То, что он член Синдиката, абсолютно точно. Бенуа выяснила это, как и то, в каком клубе он бывает. И где его проще всего подцепить.

– Мисс Бенуа, – один из интерполовцев подходит к ней и протягивает бумаги. – Прочтите протокол. Если всё верно, распишитесь внизу.

Бенуа пробегает текст на листе, поглядывая на мужчину. Спортивный блондин, лет под сорок, волевое лицо. Бенуа заприметила его чуть раньше, когда он отдавал приказы остальным.

Может, именно он и будет вести расследование.

– Всё верно, – она ставит на листе размашистый росчерк и отдаёт ему. – Держите, майор…

– Капитан, – он убирает листок в папку и заглядывает ей в глаза. – Капитан Стенли Фергюсон.

– Лора Бенуа, журналистка, – она по-мужски протягивает ему руку, и он пожимает её, задержав ладонь чуть дольше, чем принято.

– Вы много всего нам передали на этого типа, – говорит он. – С вашими материалами мы можем хоть сейчас посадить его лет на пятнадцать. Как вам удалось всё это найти, да ещё и задержать его в одиночку?

Бенуа пожимает плечами, изобразив лёгкое недоумение.

– Я веду здесь независимое журналистское расследование. Делаю большой репортаж о преступности в Ревалии. Я собиралась расспросить этого парня о том о сём, мы встретились в клубе, ну и как-то так получилось… – она неловко улыбается. – В общем, в номере он начал распускать руки, и я наставила на него пистолет. А он стал мне угрожать – мол, он очень опасный, и в Синдикате не последний человек, и я поняла, что это не пустые слова. И тогда я позвонила одному старому знакомому в вашем ведомстве. С ним у нас чисто деловые отношения, – добавляет она, и капитан Фергюсон усмехается:

– Похоже, вы найдёте выход из любой ситуации.

Он топчется на месте. Видно, что он не хочет уходить, и ищет предлог продолжить разговор.

– В моей работе всякое случалось, – говорит Бенуа. – Я расскажу, если подвезёте до отеля, Стенли.

Он сразу расцветает.

– Давайте на «ты». Зови меня Стен.

– Договорились.

Новый знакомый Бенуа отходит и быстро раздаёт указания, то и дело поглядывая на неё. Он старается казаться серьёзным и держаться как профи, но Бенуа ясно – это обычная мужская бравада.

Он клюнул.

Посылая Стенли Фергюсону многозначительные взгляды, она быстро достаёт телефон, открывает запрятанный в недрах операционной системы мессенджер со сложным невзламываемым паролем и набирает короткое сообщение.

«Интерпол взял человека Синдиката. Они его расколют. Сообщу результат».

Ответ приходит через несколько секунд. Три слова одобрения.

«Отличная работа, агент».

2. Рыба и приманка

Я стою у столика – можно сказать, в клубе это моё рабочее место. Лысеющий белый мужик, которого я встретила на входе, озирается, осваиваясь. Привыкает к громкой музыке, к яркому свету прожекторов, к сверкающим зеркалам. К тому, что тут полно других мужчин-клиентов. Похоже, в клубах он нечасто бывает.

Именно для этого и нужны хостес вроде меня. Чтобы бухгалтеры и клерки, годами протиравшие штаны в офисе и на склоне лет решившие хапнуть прелестей жизни, не терялись в таких местах. Им нужно показать, как тут правильно расстаться с деньгами.

Этот, похоже, откуда-то из Европы. Такого нельзя упускать.

Он врубается в ситуацию медленно, и я жду, хоть мне и скучно уже. Работа, надо сказать, непыльная. Не то, что в начале, на панели родного нищего квартала. Это было давно, целых пять лет назад, а вспоминать всё равно тошно. Сейчас-то мне уже двадцать три, и я при такой работе ухитрилась не спиться и не сесть на наркоту. И пробилась в этот клуб, в «Каса Нову». Тут куда легче. И одеваться надо не в дешёвые тряпки, которые не жалко, а в нехреновое такое платье, усыпанное мелкими блёстками. Оно короткое, едва прикрывает задницу – но это уж издержки профессии.

Вот на Джен одежды куда меньше – танцуя на сцене, она прямо сейчас срывает с себя лифчик и продолжает лихо отплясывать на высоченных платформах. Через минуту она лишится и трусиков, хотя они и так почти ничего и не прикрывают. Кожа у неё бледно-коричневая, светлее моей – видно, больше в белого папу пошла. Прожекторы, естественно, направлены прямо на неё, и в свете выделяется россыпь чёрных звёздочек, вытатуированных у неё на бедре.

Дженни извивается вокруг шеста, сверкая своими прелестями перед мужиками в зале. Что поделать. В жизни кто как умеет, тот так и вертится.

Интересно, какие клубы в Америке? По-любому такие же, как в кино. Наверно, после них и «Каса Нова» будет мне казаться убогой дырой. Скоро, скоро уже доведётся мне увидеть своими глазами, как оно там, в этой спокойной прекрасной стране. Уже очень скоро.

Лысеющий турист успел всадить два коктейля и, видать, дозрел до того, за чем сюда пришёл. Вот он, оглядывается, думая, у кого бы спросить. Они всегда так делают.

Я подсаживаюсь к нему. Улыбаясь и глядя в глаза, спрашиваю, не нужна ли ему девушка. Он мнётся и потеет, но всё же признаётся – да, нужна. И я парой слов даю ему понять, что девушку он уже нашёл.

Вот та часть работы хостес, о которой большинство из них ни за что не станет рассказывать. Все будут в один голос отрицать, что занимаются чем-то подобным.

Я веду его в одну из маленьких комнаток за занавесками. Он всё тушуется, хоть и понятно, что он только этого и ждал.

В комнатке большой кожаный диван – его легко отмывать после клиентов, достаточно салфеткой махнуть. Задёрнув тёмные шторы, я называю ему цену. У него брови взлетают к макушке, но, помедлив, он соглашается и суетливо достаёт бумажник.

Лох. Опытный сразу понял бы, что цена подозрительно низкая.

Я мягко так отвожу в сторону его руку:

– Потом, дорогой. Деньги подождут. Сначала удовольствие.

Он бросает бумажник на столик и, осмелев, притягивает меня к себе и впивается мне в губы.

Ещё раз лох. Знал бы он, что я за сегодня уже два минета сделала, побрезговал бы.

Резинка у него всё же есть, но я протягиваю ему свою – толстый плотный презерватив, который точно не порвётся. Не хватало ещё подцепить что-нибудь на работе.

Он неловко возится с ремнём, не выпуская из пальцев кондом, и я сама спускаю с него штаны.

– Снимай совсем, – говорю я. – Так удобнее.

Он переступает на месте, избавляясь от брюк и туфель, и я заваливаю его на диван, игриво толкнув в грудь. Его член торчит вертикально вверх – стоит уверенно, хоть и не впечатляет размерами.

Ещё бы. После года работы хостес любой уже кажется маленьким.

Пока он натягивает презерватив, я успеваю сбросить платье, достать из тумбочки под столиком смазку и как следует втереть её между ног. Сажусь на него сверху, одно отработанное движение – и он попадает куда надо.

Мужичок откидывается назад и закатывает глаза. Он тащится. Я притворяюсь, что тоже ловлю кайф. Рутина и рутина.

Привычно двигаю бёдрами, пытаясь попасть в ритм музыки – просто чтоб было не так скучно. Диван под коленками знакомо пружинит, напрягаться почти не приходится. Это как на тренажере в спортзале – сначала непривычно, когда только начинаешь заниматься, а потом нарабатываешь сноровку, и всё получается само собой.

Я принимаюсь в голос стонать, изгибаюсь как кошка. Так надо. Чем сильнее клиент заведётся, тем быстрее кончит.

Ему удаётся продержаться минуты три, а потом он весь дёргается и сжимается – я чувствую резкие сокращения внутри, пока он палит спермой в презерватив. Дав ему отстреляться, я встаю, беру из тумбочки салфетки и вытираюсь, став к нему спиной так, чтобы закрыть от него столик. Чтоб он не видел, что ещё я делаю.

Уж чем хорошо платье – его можно быстро натянуть прямо через голову.

– Пока, дорогой, – я посылаю развалившемуся на диване мужику воздушный поцелуй и быстро выхожу в зал.

Ему понадобится секунд пять, чтобы понять, что бумажника уже нет на столике. И ещё секунд десять он будет натягивать штаны и обуваться. Так уже было много раз. Я ускоряю шаг, надеясь скрыться на втором этаже прежде, чем лох выйдет.

– Стой! – раздаётся крик за спиной. – Верни деньги!

Он оказался проворнее, чем я ожидала. Я кручу головой в поисках кого-нибудь из вышибал, но, как назло, ни одного не видно.

– А ну верни!

Мужичок бежит ко мне, на ходу застёгивая ширинку. Джен выворачивается из-за кулис – на ней одни трусики. Она бросается наперерез лоху и упирается голыми сиськами ему в грудь.

– Эй, дорогой, хочешь особое шоу? – задорно выкрикивает она ему в лицо.

Джен виснет на нём, не давая пройти. Он отталкивает её, пытаясь меня догнать.

Вышибалы тут же будто вырастают из-под земли. Ещё бы – стриптизёрш лапать нельзя. Такое правило. Будь ты хоть трижды ограбленный клиент.

Мужичка скручивают и тащат к выходу. Вышвырнут его на улицу, вот и всё. Он сколько угодно может орать, что у него спёрли бумажник, это ничего не даст. Даже если он прямо сейчас пойдёт в полицию.

Копы не станут сюда соваться – у них там все знают, что клуб принадлежит Синдикату. Так что очередного ограбленного туриста никто слушать не станет.

Что поделать. Кто как умеет, тот так и вертится. А мелкая сошка всегда становится добычей крупной рыбы.

С бумажником в руках я поднимаюсь по лестнице на второй этаж, к кабинету хозяина клуба. Вот там действительно крупная рыба.

Хозяин не один. У него этот здоровенный губастый тип, Надиви. Он частенько здесь бывает.

Хозяин кому-то звонит. Он манит меня пальцем, и я отдаю ему бумажник. Не отрываясь от телефона, он свободной рукой умело потрошит кожаные кармашки: карточки и документы отправляются в стол, деньги падают передо мной. Это моя доля.

Не знаю, зачем им каждый раз нужны карты и документы. Для каких-то махинаций Синдиката, не иначе. Может, счета его будут потрошить. Я в эти дела не суюсь. С меня достаточно денег.

– Что значит, Абрафо взяли? – громко спрашивает хозяин, прижимая мобильник к уху. – В каком ещё отеле?

Несколько секунд он что-то слушает, потом кладёт телефон на стол и озадаченно глядит на Надиви. Рожи у обоих мрачнеют на глазах.

– Иди работать, – бросает хозяин, заметив, что я ещё здесь. – Чего встала?

– Да ушла уже, – говорю я, выходя.

Мне их секреты не нужны. Но в моей жизни есть особенный человек, которых хочет знать обо всём, что происходит в Синдикате.

Для этого он меня и завербовал.

3. Пустота в пустоте

В гостевой темно. Свет телеэкрана отражается на стеклах панорамных окон, на прозрачной двери, выходящей на морской берег. В ночной темноте видна обрамлённая светильниками дорожка на песке и маленький деревянный пирс.

Валери не смотрит на экран. Она лежит на кушетке, раскинув руки и уставившись в потолок. Время от времени подносит к губам сигарету. Пепел осыпается ей на майку, но она его не стряхивает.

По телевизору идёт публицистическая передача.

– Как вы считаете, сколько ещё будет продолжаться конфликт с сепаратистами? – спрашивает ведущий. – Я понимаю, никто не может сказать точно, но всё же. Скажите как эксперт.

– Трудно делать какие-то прогнозы по ситуации с Угенской провинцией. Если бы вы спросили меня два года назад, я сказал бы, что эта попытка отделиться от Ревалии заранее обречена на провал, и в течение месяца, максимум двух, правительственные силы правопорядка подавят все сепаратистские движения в Угенской провинции. Но теперь уже выяснилось, что в самом начале волнений сепаратисты были прекрасно оснащены, вооружены и очень хорошо организованы. Оказалось, что мятеж, если так можно назвать эту ситуацию, готовился давно, и всё было заранее спланировано. Никто не мог ожидать, что сепаратисты окажут полиции такое ожесточённое сопротивление, что с ними не смогут справиться даже специальные полицейские подразделения. А когда в город Уген ввели войска, выяснилось, что у сепаратистов есть противотанковые снаряды, есть крупнокалиберное оружие, есть взрывчатка – и они умеют всем этим пользоваться. Ситуация превратилась из гражданских волнений в боевые действия.

– Мы все это помним. Некоторые районы Угена практически сровняли с землёй.

– И даже так армии не удалось установить контроль ни над Угенской провинцией, ни над городом. Военные ведь отступили. Официально это назвали необходимой мерой для сохранения жизней мирного населения, но, думаю, всем очевидно, что армия оказалась просто не готова к такому сопротивлению. И уже больше года идут вялотекущие бои за и город, и за провинцию в целом.

– Да, должен признаться, я сам тогда не поверил, что такое происходит на моих глазах.

– Никто этого не ожидал. До сих пор никто не понимает, откуда у сепаратистов такие ресурсы. Кто их снабжает. Кто их обучает. Кто помогает им продолжать сопротивляться. Уверен, мы многого не знаем об этом конфликте.

Валери переключает канал наугад и попадает на выпуск новостей.

Ведущие привычно уже сообщают, что в операции по задержанию наркоторговцев погибли двое полицейских, ещё трое в тяжёлом состоянии в больнице. Что темпы эмиграции увеличиваются.

Что ещё труп ещё одной девушки обнаружен на морском побережье. Валери прислушивается чуть внимательнее.

Эксперты не нашли признаков насильственной смерти. Похоже, погибшая утонула, но при этом на теле нет одежды, что позволяет усомниться в версии о неудачном купании. Кроме того, эксперты установили, что незадолго до смерти у погибшей был сексуальный контакт по меньшей мере с одним мужчиной.

– Полиция сообщила, что на сегодняшний день не усматривает однозначной связи с аналогичными случаями. Напомним, что при очень похожих обстоятельствах ранее были обнаружены пять погибших – все молодые женщины.

Дальше идут новости спорта, и Валери перестаёт слушать.

Телеэкран бросает блики на её голые гладкие ноги. Свет отражается в раскрытых глазах, на отрешённом лице. Самой себе она кажется большой игрушкой, у которой почти сели батарейки. Если бы не лениво ползущий изо рта дым, можно было бы подумать, что она умерла.

Телефон на кофейном столике звонит. Первые два сигнала Валери пропускает. Потом медленно поднимается и берёт телефон.

– У тебя завтра съёмки, – произносит мужской голос. – С одним мужчиной. Не хардкор. По содержанию классика, без анала.

– Во сколько? – спрашивает Валери. – Где?

– В девять вечера. Студия Большого Майса.

– Поняла.

Положив телефон, Валери оглядывается в поисках чего-нибудь, подходящего на роль пепельницы, и в конце концов бросает окурок в кофейную чашку. Потом выходит на берег, на пирсе раздевается догола и ныряет в ночное море.

Вода холодная и чистая. Нигде нет ничего – ни в тёмном небе, ни в море, нигде. Пустота внутри сочетается с пустотой вокруг.

Здесь пустота уместна. Здесь она уже не причиняет боль.

Медленно загребая воду руками, Валери плывёт.