Текст книги "Он (ЛП)"

Автор книги: Сарина Боуэн

Соавторы: Эль Кеннеди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Я тянусь за своей футболкой.

– Идем. Где они?

– За школой.

– Как оригинально. Я вот накачивал тебя спиртным на крыше гостиницы «Хэмптон-инн».

Поправляя одежду, Джейми смеется.

– Не всем же быть такими, как Райан Весли. Иначе городу пришлось бы нанять вдвое больше полиции.

Мы крадемся по общежитию, точно пара воров в ночи. Я знаю, если придется, Джейми вызовет подкрепление. Но иногда лучше уладить дела без шума.

Выбравшись на улицу, мы двигаем к школе. Она обнесена оградой, но Джейми указывает на узкую брешь. Когда я протискиваюсь сквозь нее, он кладет мне на спину свою теплую руку, и меня пронзает легкая дрожь.

Я влюблен в него по уши. Надеюсь, ему это не сильно заметно.

Наши подопечные сидят на задницах у стены, под наклейкой «Блю Бомберс» (канадская футбольная команда – прим. пер.), что очень к месту, потому что пацаны убомбились в ноль. В особенности Килфитер.

Джейми присаживается рядом с ними на корточки.

– Что у вас за проблема?

– Мы типа как напились, – говорит Дэвис. – Иии… Килфитер не хочет идти домой. Но мы не можем его здесь бросить.

– Понятно. – Каким-то чудом Джейми удается сохранять на лице невозмутимость. – Почему ты не хочешь идти домой? – обращается он к вратарю.

– Просто… тошнит от всего, – невнятно отвечает Килфитер, его затылок стукается о кирпичную стену. – А завтра все опять начнется по новой.

– Понятно, – повторяет Джейми. – Сколько вы выпили?

Шэнь морщится.

– Упаковку.

Стоп. Что?

– Каждый? – спрашиваю я резко.

– Нет. – Килфитер вытягивает на свет упаковку пива. Все шесть бутылок, ясное дело, пусты.

– Что еще? – требую я ответа.

Пристыженно пряча взгляд, Дэвис достает из тени пустую литровую бутылку какого-то местного пива. Джейми забирает ее и читает, что написано на этикетке.

– Так. Еще что-то было?

Вся троица трясет головами.

– Где вы это достали? – спрашивает Джейми.

– Заплатили там одному.

Джейми поднимает на меня подбородок, и я вижу, что он с трудом удерживается от смеха. Именно так и мы в их возрасте доставали пиво.

– Отойдем, – говорит он, вставая, и жестом зовет меня за собой.

Вместе с ним я заворачиваю за угол. Мы всего в нескольких ярдах от пацанов, так что он приближает губы к самому моему уху.

– Серьезно? Они так надрались меньше чем с трех бутылок на брата?

Поворачиваясь, чтобы шепнуть ответ, я задеваю грудью его плечо. Позволяю губам мазнуть его по щеке, потом говорю:

– У них ноль толерантности к алкоголю и скоростной метаболизм. Мы сами такими были, забыл?

Джейми хмыкает, его дыхание щекочет мне ухо.

– Значит, больница отпадает.

– Отпадает, – соглашаюсь я быстро. – От двух с половиной бутылок пива люди не умирают. Давай проветрим их, пусть протрезвеют, а потом уложим их спать.

– Похоже на план. – Джейми заходит обратно за угол. – Так, дамы. Встаем. Предлагаем вам сделку. Вы прогуляетесь с нами немного, а мы отведем вас домой и не станем сообщать, кому надо.

– В смысле, полиции? – мямлит Шэнь.

– Не, он о Пате, – поясняю я.

Шэнь с трудом поднимается на ноги.

– Хорошо. Идемте. – Дэвис тоже встает.

На земле остается один Килфитер.

Джейми наклоняется, протягивает ему руку.

– Идем. Завтра утром у тебя тренировка.

– Буду играть фигово, – бормочет Килфитер.

– Да. У тебя будет небольшое похмелье, – соглашается Джейми. – Но от этого еще никто не умирал.

Клифитер упрямо мотает головой.

– Я всегда играю фигово. Для своего отца. Что бы ни делал.

Ах. На эту тему я могу произнести речь и сам.

– Парень. Не играй в хоккей ради отца. Играй ради себя. – Я тоже протягиваю ему ладонь. И на этот раз он принимает помощь. Когда я поднимаю его на ноги, он на секунду приваливается к стене, но потом у него получается удержаться в вертикальном положении без поддержки. – Серьезно. Пошли они все к чертям. Это твоя жизнь.

Килфитер пошатывается в классической пьяной позе.

– Пусть он успокоится и не лезет.

– Но некоторые не успокаиваются никогда, – говорю ему я. Правда ранит, но чем раньше он ее примет, тем лучше. – Ты должен жить своей жизнью. Иначе он победит. Что будет обидно, верно?

Юный вратарь кивает всем телом – как лошадь. Однако меня он слушает.

– Ладно, тогда идем.

– Куда вы нас поведете? – спрашивает Дэвис.

– На мини-урок истории, – отвечает Джейми. – Так вышло, что вы упились в пятидесяти ярдах от одного легендарного места. – Он переводит детей через Cummings Road, и мне удается удержаться от шутки. Они плетутся за ним, пока мы не оказываемся около пыльной парковки на задворках Олимпийского стадиона. – Итак. Что знаменитого в этом месте?

– Ну… – начинает Шэнь. – Вон та арена. Где в 1980-м сборная США победила Россию. И выиграла золото.

– О. – Джейми поднимает вверх указательный палец. – Сборная США, составленная из двадцати студентов, победила впечатляющую команду России со счетом 4:3, а золото они завоевали через два дня, в игре против Швеции. Но мы здесь не поэтому.

– Нет?

Джейми качает головой.

– Видите вон тот холм? – Он показывает себе за плечо, и мы все задираем головы.

– Я вижу просто парковку, – бубнит Килфитер.

Джейми небольно щелкает его по лбу.

– Это не просто парковка и не просто какой-то холм. Тренером той сборной США был Херб Брукс. Именно потому арена и носит сейчас его имя. Он выводил своих ребят в полной снаряге и гонял их вверх-вниз по тому холму.

– Вот весело-то, наверное, было, – вздыхает Дэвис.

– Это мы сейчас и узнаем. – Джейми потирает руки. – На счет три бежим вверх. Все вместе. Ты тоже, Весли.

– Я не могу, – жалобно стонет Шэнь. – Слишком пьяный.

– Не-а. – Я сжимаю его плечо. – Раньше надо было думать. Поехали. – Я хлопаю в ладоши.

– Один, два, три! – Джейми срывается с места и по гравийной дорожке быстро добегает до травы у подножья холма.

Я держусь позади, слежу за тем, чтобы парни не отставали. И они бегут. Вяло, но это и хорошо, потому что травмы нам не нужны. Сегодня, правда, светит луна. Плюс на вершине холма установлены фонари.

В считанные минуты у нас сбивается дыхание. Подъем на этот сучий холм не из легких, и можно только радоваться, что на нас нет снаряги. Всю дорогу парни ворчат, но в конце концов мы оказываемся наверху, на парковке, и, задыхаясь, мечтая о глотке воды, упираемся руками в колени.

– Мне что-то нехорошо, – мямлит Шэнь.

– Если тошнит, то давай в кусты, – говорю я быстро. Парковка принадлежит гольф-клубу. Нам и так нельзя было заходить сюда.

Он срывается с места и едва успевает добежать до кустов самшита, прежде чем его выворачивает наизнанку.

– Вниз поведем их медленно, – потирая подбородок, говорит Джейми. – И по пути купим воды.

– И адвил. Хотя у меня есть в нашей комнате.

– Кто бы сомневался.

Я прячу улыбку. Еще одна дурацкая, нелепая ночь в Лейк-Плэсиде вместе с Джейми. Надеюсь, следующие четыре недели будут течь медленнее.

На обратном пути я немного перетираю с Дэвисом.

– Так… Ну и зачем вы решили напиться? Вас же могли выгнать из лагеря.

Он вздергивает подбородок.

– Вы сами мне так сказали.

– Что я тебе сказал?

– Общаться с ними не только на тренировках. Я так и сделал.

Мне приходится ненадолго задуматься.

– Так. Как твой тренер я обязан попросить тебя перестать нарушать правила. Однако зачем ты это сделал, я понимаю. И мне нравится то, что вы позвонили тренеру Каннингу, когда Килфитер не захотел уходить домой.

– Не мог же я его просто там бросить.

За это он удостаивается дружеского шлепка по спине.

– Ты молодчина. Не ввязывайся в неприятности, и тогда ваши выходки останутся между нами, ладно?

– Ладно.

Сквозь летнюю свежесть ночи мы идем в общежитие, пока высоко в небо над озером выплывает луна. Мне не терпится поскорей вернуться домой.

Глава 23

Вес

Сорок минут спустя я держу член Джейми во рту и ласкаю его простату, как чемпион, а он, извиваясь, умоляет меня:

– Дай мне больше. Дай мне его. Ты же тоже этого хочешь.

С влажным чпоком я отпускаю его и практически проглатываю язык. То, как небрежно он попросил меня отыметь его, сносит мне башню.

– Не знаю… – заикаюсь я.

Он приоткрывает один затуманенный страстью глаз.

– Господи, иногда у меня такое ощущение, будто ты засовываешь туда целую руку. Неужели с членом сильно иначе?

Представь себе, да.

Не поймите меня неправильно – я хочу очутиться внутри его крепкой задницы больше, чем сделать следующий вдох. Но еще я испытываю непривычное для себя ощущение – страх. Я не привык задумываться о последствиях своих действий. И если я все же решусь взять его по-настоящему, то для меня это будет не просто секс, а нечто действительно значимое. Что до Джейми… Для него это вполне может оказаться еще одним мини-экспериментом, который он заберет с собой, чтобы угомониться с какой-нибудь девушкой.

Он наблюдает за мной, ждет моего решения. И пока ждет, медленно поглаживает себя, неотрывно глядя в мои глаза.

О, черт. Я все-таки сделаю этот шаг.

Я возьму единственного мужчину, которого я любил.

Нашаривая смазку, я почти не дышу. Потом, поняв, что еще нам нужна защита, скатываюсь с кровати и оглядываюсь в поисках сумки, где у меня припрятана целая коробка презервативов – сам не знаю, зачем я ее привез. Я устроился на работу в лагерь с одной-единственной целью – провести время с Джейми, а не ради каких-то там эротических приключений с местными геями.

Я и не предполагал, что мне доведется ее открыть. Да еще с Джейми… для Джейми.

– Ты точно уверен? – спрашиваю я сипло.

Он кивает. Карие глаза горят голодным огнем. Сияют доверием. Я запоминаю их выражение, запоминаю то, как он лежит передо мной, целиком в моей власти, такой большой, сильный, излучающий мужскую мощь.

Я не спешу, подготавливая его, не жалею смазки. Блядь, я не хочу, чтоб ему было больно, и совершенно точно не хочу напрочь отбить у него интерес. Невольно вспоминаю свой первый раз и то, кем ощутил себя после – дешевкой, использованной парнем, которому было насрать, получил я удовольствие или нет.

Я хочу, чтобы Джейми в первый раз было только приятно.

– Одного пальца на этот раз будет мало. – Мой голос настолько хриплый, что царапает горло. – Тебе надо привыкнуть к большему, перед тем… как я…

– Ты ведь остановишься, если мне не понравится? – шепчет он таким же осипшим голосом.

У меня сжимается сердце.

– Конечно. – Склонившись над ним, я подкрепляю свое обещание поцелуем, а после подмигиваю ему. – Просто скажи «мошонка» – и я сразу остановлюсь.

Сквозь него проносится судорожная волна смеха.

– О черт. Я и забыл об этом.

Я тоже смеюсь, вспоминая то нелепое кодовое слово, которое мы придумали в четырнадцать лет. Уж не помню, кто его предложил… хотя, кого я обманываю? Конечно же я. В общем, у нас была бойцовская фаза. Решив, что ММА – это крутейшая тема, мы постоянно зависали в спортзале и отрабатывали свои так называемые «приемы». Вот только в половине случаев мы не замечали сигналов друг друга остановиться – и потому в итоге взяли себе стоп-слово.

Никогда не забуду, как однажды в спортзал зашел Пат и увидел нас – меня, лежащего на животе, и Джейми, упирающегося коленкой мне в шею, пока я орал, как заводной: «Мошонка, мошонка!»

– Готов кончить, как никогда в жизни? – торжественно спрашиваю я, поднимая одно его колено вверх.

Он улыбается.

– Чувак, уверен, что хочешь взвалить на себя это бремя?

– Никакого бремени. Только факты. Доказанные наукой.

Теперь он посмеивается, но лишь до тех пор, пока кончик моего пальца не начинает обводить его вход. Его ягодицы моментально сжимаются. Но не от страха. От предвкушения. Я вижу, как оно жарким, голодным блеском вспыхивает у него в глазах, после чего он поднимает и второе колено – полностью выставляя себя напоказ передо мной.

Иисусе. Нет, мне этого точно не пережить.

Несколько томительных мгновений перед тем, как проникнуть внутрь него одним пальцем, я дразню, поглаживаю его. Вторая моя рука придерживает его эрекцию. Я не хочу, чтоб он кончил, пока я не войду в него до упора, и потому не беру его в рот и не надрачиваю так сильно, как ему хочется. Медленные, невесомые прикосновения – вот и все, что он получает, пока мой палец разрабатывает его тесный вход.

Когда к вечеринке присоединяется и второй палец, его брови сходятся вместе. На лбу проступают капельки пота. На моем тоже. Ничего горячее я в жизни не делал. Разминая его, я отдаюсь этому занятию целиком, пока ласкаю его, щекочу, кручу пальцами, подготавливая для себя.

На трех пальцах он стонет так громко, что разбудил бы и мертвеца, и я, отпустив его эрекцию, прижимаю ладонь к его рту.

– Шшш, бэби. Тише.

– Вес… – Он уже извивается, толкается к моим исследующим его пальцам. Каждый раз, когда я задеваю его простату, у него вырывается вздох. – Мне нужно больше.

Он прекрасен. Черт, он прекрасен до невозможности. А у меня до боли стоит. Мой пульс подскакивает как при выходе один на один, когда я зубами надрываю пакетик с презервативом. Я одеваюсь одной рукой, затем, чтобы латекс стал более скользким, наношу на него смазку. Мои пальцы продолжают мучить задницу Джейми.

– Ты готов? – хриплю я.

Его губы раздвигаются на дрожащем вздохе. Он кивает.

Взявшись за основание члена, я занимаю позицию меж его мощных бедер. Мое дыхание тоже сбилась, а рука, черт бы ее побрал, дрожит вокруг члена так, словно я никогда не делал этого раньше. Но у меня это и правда впервые. Секс с человеком, которого я люблю.

Головка моего члена упирается в его вход. Он напрягается снова, сжимается, не пуская меня.

Нащупав его эрекцию, я зажимаю ее в кулаке и прохожусь им по всей длине.

– Дыши, – шепчу я. – Расслабься. Ради меня.

У него дергается кадык. Затем он испускает еще один вздох.

Я вновь толкаюсь вперед, и на сей раз мне удается проникнуть внутрь. Всего лишь на кончик, но боже, давление там просто невероятное – жаркое и тугое.

– Облядьоблядьоблядь. – Похоже, это все, что он способен произнести, пока мой член внедряется глубже. Скулы Джейми пылают, взгляд затуманен.

Это будет чудом, если мне удастся продержаться дольше пяти толчков. Но опять же, мы ведь в Лейк-Плэсиде – городе, где случаются самые невероятные чудеса.

Его плоть пульсирует в моем кулаке, но я его не ласкаю. Рано. Пусть он начнет умолять меня.

– Джейми… все хорошо?

Вместо ответа он стонет.

Я вошел в него уже до конца, и мой член попадает в рай. Я весь попадаю в рай. Подавшись вперед, я накрываю собой его торс, мои локти упираются в матрас у его висков, когда я наклоняюсь поцеловать его. А после я начинаю двигаться.

– О… боже… – шепчет он в мои губы, и я проглатываю эти слова, сплетаясь с ним языком в очередном поцелуе.

Я трахаю его медленно, давая привыкнуть к новому ощущению, но Джейми Каннинг оказывается мастером скоростной адаптации. Это он обхватывает меня руками, это он ногами берет в кольцо мои бедра. Это он начинает покачиваться навстречу моим толчкам, и это он требует: «Вес, быстрее», пока я отчаянно пытаюсь замедлить темп.

– Боюсь сделать больно, – бормочу я.

– Хочу кончить, – тоже бормочет он.

Я улыбаюсь, когда он, просунув ладонь в тесноту меж наших тел, тянется к своему члену. Он весь горит. Лицо и грудь заливает краска желания. Когда он толкается ко мне и разочарованно стонет, я, наконец, сжаливаюсь над своим мужчиной и, снова сев на колени, поддергиваю его к себе.

Новый угол заставляет его чертыхнуться. Пальцы все стараются нащупать эрекцию, но я нежно убираю их прочь.

– Бэби, это моя работа. Кончить заставлю тебя я сам.

Я выхожу из него, пока внутри не остается только одна головка. Наши взгляды смыкаются. Его дыхание становится чаще.

А потом медленно вталкиваю его член в свой кулак и одновременно вбиваюсь обратно.

Надо отдать Джейми должное – на этот раз у него выходит сдержаться. Он закусывает губу, чтобы не застонать, прекрасное лицо искажает мучительная гримаса. Он уже близко. Я вижу это в его в глазах, чувствую в том, с какой настойчивостью он трется задницей о мой пах.

Я весь покрыт потом. Неумолимо приближается и моя собственная разрядка, и я отчаянно хочу оттянуть ее, но это как передать шайбу Гретцки (легендарный канадский хоккеист – прим. пер.) и попросить его не пробивать. Оргазм не остановить. Он опаляет мне яйца, проносится рябью по моему стволу, и я кончаю, ни на миг не прекращая надрачивать его член.

Мой мир сводится к мужчине, лежащему подо мной. Содрогаясь в оргазме, я чуть было не срываюсь на крик «Я люблю тебя!» – сценка прямиком из девчачьего фильма, – но заставляю себя побороть искушение и сосредоточиться на том, чтобы доставить Джейми туда, куда ему нужно. Несмотря на крышесносную кульминацию, мой член остается твердым как камень. И я продолжаю трахать его, продолжаю толкаться вперед, пока мой кулак работает, лаская его эрекцию.

– О… дааааа…

Чистейшее блаженство проносится сквозь меня, когда кончики моих пальцев омывает его разрядка, и он на сдавленном вскрике кончает. Потом еще и еще. И еще немного.

Что ж, тут любому понятно – ему явно понравилось.

Когда он наконец замирает, я без сил падаю ему на липкую грудь и рычу ему на ухо:

– Это было самое жаркое зрелище за всю мою жизнь.

Он цепляется за меня, большие ладони вдавливаются в мою мокрую спину.

Очень долго мы просто лежим. Я плыву, утопая в счастье. Моя интимная жизнь всегда была бурной, однако моментов, хоть отдаленно похожих на этот, в ней было немного. Мне хочется запечатать его в бутылку, чтобы всюду носить с собой.

Наконец Джейми заговаривает.

– Как думаешь, им еще плохо?

– Что? – В моей вселенной существует сейчас всего два человека, поэтому я понятия не имею, о чем он.

– Просто надеюсь, что по пути домой из них вышел весь алкоголь.

Он говорит о пьяных тинэйджерах, которых мы сегодня целый гребаный час волокли домой, то и дело останавливаясь, чтобы они проблевались.

– Они в норме, – шепчу я. Целую его взмокшую шею, и на вкус он – как рай.

– Может, нам принять душ? – говорит он.

Что ж, я не смогу удерживать это мгновение вечно. Оно не растянется, не останется со мной, как бы сильно я того ни хотел.

– Да. Давай. Пойдешь первым?

– Иди сперва ты.

Я увожу свое липкое тело в ванную на шестидесятисекундный душ. Возвращаюсь и, когда Джейми тоже уходит ополоснуться, смотрю на свою кровать, проклиная ее размер. Наши кровати встроены в стены, так что сдвигать их вместе у меня получалось только в воображении.

Иногда мы засыпали в одной кровати, но нам было реально тесно. Впрочем, у меня есть кое-какая идея. На самом деле я и раньше ее мусолил, но трусил заводить о ней речь. Ладно, пошло оно к черту. Лето уже наполовину прошло.

Матрас, когда я дергаю его за угол, выскальзывает из деревянной рамы, и я роняю его на пол, где остается места ровно на столько, чтобы то же самое сделал Джейми.

Я стою, уставившись на матрас, и ощущаю себя как никогда уязвимым. Мы с Джейми делаем друг с другом разные вещи, однако не обсуждаем их. Я не прошу его ни о чем, кроме оргазмов.

Так оно и должно быть. Через месяц я уеду в Торонто. Я поклялся себе не высовываться и показать этим мудакам лучший хоккей, какой они только видели. Мой первый год в профессионалах должен быть безупречным – никаких сумасшедших выходок, никаких скандалов.

Это шок, но мы с отцом впервые за всю историю нашего жалкого подобия отношений в чем-то совпали: в настоящий момент мне не стоит афишировать свою ориентацию.

Именно по этой причине меня ужасает то, какой сильной становится моя привязанность к Каниннгу.

Сказал парень, который уже давно влюблен в него до безумия…

Я люблю его. И всегда любил. Я люблю в Джейми все. Его спокойную силу, его ироничный юмор, его расслабленное отношение к жизни, так контрастирующее с собранностью на льду. Его греховно-сексуальное тело…

Я, правда, сделал все, чтобы скрыть от него свои чувства. Он думает, мы просто дурачимся. Что Вес всего и делает, что неплохо проводит время. Но сегодня я изменил игру. И если дать ему знать, как сильно мне хочется, чтобы он спал со мной рядом, то все изменится и для него…

Вот почему я стою тут в трусах и спорю с самим собой о том, стоило ли укладывать свой матрас на пол.

Когда позади меня открывается дверь, я еще в полном раздрае.

Джейми вытирает волосы полотенцем. Опускает взгляд на матрас.

– О. Мне это не приходило в голову, – произносит он.

Полотенце падает на стул у стола, а потом он сдергивает вниз и свой матрас тоже.

С пылающим лицом я ухожу выключить свет. Теперь, когда весь пол занят матрасами, передвигаться по комнате стало сложно.

Джейми устраивается на своей стороне. Я тоже ложусь. Обнимаю его за талию и поглаживаю голый живот.

– Ты в порядке? – шепчу. Словно устроил нам это ложе только, чтобы ему стало удобней.

Если бы.

– У меня там завтра будет болеть, да? – спрашивает он.

Я колеблюсь.

– Может, немного. Прости.

Поймав мою руку, он целует мою ладонь.

– Оно того стоило.

Лежа в темноте, я теперь усмехаюсь. Обнимаю его так крепко, как только смею. Даже если завтра еще до завтрака моя жизнь полетит в тартарары, у меня навсегда останется эта ночь.

Глава 24

Джейми

У пацанов нет ничего и близко похожего на отходняк. Я и забыл, как быстро подростковый организм приходит обратно в норму. Все утро они провели в качалке, но ни один даже не позеленел.

Сейчас у парней тренировочная игра на катке, и Килфитер по-серьезному надирает им задницы. Каждый раз, когда он делает сэйв, я чувствую, будто сделал что-то хорошее. Однажды этот парень станет звездой. С таким талантом ему светит стипендия в любом университете, и я надеюсь, что его отец, на которого Килфитер жаловался вчера, это оценит.

Наконец юные нападающие Веса собираются и наносят несколько неплохих ударов. Игру судит Вес. Спиной вперед рисует на льду круги, но даже эти его ленивые движения полны мощи и грации. В этом помещении сейчас столько талантов, что просто не верится. Вот почему я каждый год совершаю путешествие длиной в две с половиной тысячи миль и приезжаю сюда. Ради этого.

Начинается новая атака на сетку. Шэнь делает пас на Дэвиса, и тот, не колеблясь, пуляет шайбу в ворота, а Килфитер не успевает остановить его.

Со стороны забившей команды доносится победоносный вопль.

– Выкуси, Килфитер! – орет Дэвис. – Дырявое решето – вот ты кто, лузер!

Ну все, блядь. Приехали. Я смотрю, как Килфитер откидывает маску, затем берет лежащую на воротах бутылку воды и вливает глоток себе в рот. Сейчас он выплюнет ее в лицо Дэвису. Мой парень красный как рак, а значит пора готовиться к катастрофе.

Килфитер швыряет бутылку в сетку. Потом его взгляд скрещивается с моим.

Пожалуйста, только не взрывайся, как мина, заклинаю я его мысленно.

Мой вратарь даже чуть-чуть улыбается мне перед тем, как заговорить.

– Ну да. Ты меня сделал, Дэвис. Всего-то и понадобилось пара дюжин попыток. – Он рывком опускает маску и подбирает со льда свою клюшку.

Вес широко усмехается, подкатывая к нам за шайбой.

– Ты сегодня просто молоток, парень, – говорит он Килфитеру, и тот со сдержанно-горделивой ухмылкой передает ему шайбу.

Я настолько поглощен этой маленькой драмой, что не замечаю, как головы синхронно поворачиваются в сторону скамьи штрафников.

– Джейми! Я здесь!

Я оборачиваюсь и вижу перед собой размахивающую обеими руками Холли.

– Холли, – брякаю я как дурак. – Что ты здесь делаешь?

Закатывая глаза, она кладет руки на свои едва прикрытые шортами бедра.

– Ну и приветствие, Каннинг. Ты вообще-то способен на большее.

– Охренеть, – выпаливает Килфитер. – Ничего себе буфера у девушки тренера Каннинга.

– Заткнись, – шикаю я, стреляя в его сторону гневным взглядом.

Больше дюжины малолеток во все глаза смотрят на Холли с ее микроскопическими джинсовыми шортиками и откровенным топом. Моя шея внезапно начинает гореть. А потом я перевожу взгляд на Веса.

Он подкатывает к нам, на губах – еле заметная кривая улыбка.

– У тебя гости, Каннинг?

– Эм. – Я утратил дар речи, поскольку занят тем, что перебираю все возможные неловкие разговоры, которые надвигаются на меня. – Холли, это мой друг Вес.

– Я помню тебя. По отелю. – Она подмигивает ему.

Улыбка на губах Веса держится, как приклеенная, но разглядеть за нею неприязненную усмешку способен лишь тот, кто знает его не хуже меня. Упс.

– Похоже, тренер, тебе стоит уйти пораньше. Отведи свою девушку выпить. Вы столько не виделись.

– Это было бы здорово, – говорит Холли. – Я сначала зашла в общежитие, и тренер Пат разрешил мне попробовать его выкрасть.

– Что ж, – говорю я медленно. – Ладно. Идем тогда.

– Развлекайтесь, ребята, – отчетливо произносит Вес. Потом поворачивается ко мне спиной и дает свисток. – Так, леди, закончили прохлаждаться! Поехали!

Вот так и выходит, что я снимаю коньки и на час раньше ухожу с катка вместе с Холли.

– Ты так хорошо выглядишь! – Остановившись на ступеньках крыльца, она ослепляет меня очередной улыбкой, потом привстает на цыпочки и… целует. Ее рот мягче и меньше, чем мне запомнилось. Но от меня, наверное, за милю несет замешательством, потому что она отпускает меня и говорит: – Прости, что без предупреждения, но я подумала, будет забавно сделать тебе сюрприз.

– Это… вау, – говорю я с запинкой. – Как ты сюда добралась?

– Ну… когда я пригрозила стать воздушной гимнасткой, дядя одолжил мне машину. Вот и решила сбежать на одну ночь.

Я быстро прикидываю в уме. От Кейп-Кода до нас – пять часов.

– Вау, – выдыхаю еще раз. Похоже, «вау» теперь составляют три четверти моего словаря.

– Джейми, – говорит она, поднимая на меня пристальный взгляд. – Хватит так сильно нервничать.

– Что?

Она склоняет голову набок. Знакомые голубые глаза изучают меня.

– Ты паникуешь. Из-за чего?

– Эм… – Я не могу озвучить причину. Но промолчать тоже нельзя. Потому что Холли наверняка планирует провести эту ночь со мной. Дело в том, что прошлым летом я приглашал ее в гости и обещал как-нибудь провести к себе, но тогда у нее не вышло приехать.

Блядь.

– Джейми. – Она кладет ладонь мне на шею. – У тебя кто-то есть?

Я ощущаю спазм в сердце. Потому что да, у меня действительно кто-то есть. Вроде как. Мы с Весом не то чтобы пара. И пусть мы с ним еще ни разу это не обсуждали, но спать с кем-то, кроме него, я точно не собираюсь – это будет просто неправильно.

– Да, – сознаюсь я.

Ее глаза широко распахиваются. Она сама задала вопрос, однако явно оказалась не подготовлена к положительному ответу.

– Кто она?

Я качаю головой.

– Ты ее не знаешь, – говорю быстро. – Прости.

Отпустив меня, она делает шаг назад.

– Ясно. – Закусывает губу. – Мне стоило позвонить.

– Прости, – повторяю я.

И говорю искренне. Холли не сделала мне ничего плохого. Но после колледжа у нас произошел небольшой разговор. Она сказала: «Хочу с тобой повидаться, когда будешь в Детройте», а я сказал: «Наверное, не получится», на что она сказала: «Ну, поглядим». И вот она, стоит передо мной с красным лицом.

– Слушай, – говорю я, – пошли съедим по мороженому. Или, если хочешь, выпьем текилы. Хочу услышать все твои последние новости.

– Мы ведь все равно друзья, да? – тихо спрашивает она.

– Ну конечно.

Она отводит взгляд к озеру. Делает долгий вдох и медленно выдыхает.

– Ладно, Джейми Каннинг. Покажи мне Лейк-Плэсид. Ты столько рассказывал об этом месте. – Ее глаза возвращаются на меня. – Покажи, почему ты его так любишь.

На секунду мои мысли съезжают вбок, потому что этим летом Лейк-Плэсид приобрел для меня несколько иное значение. Но я отодвигаю их в сторону и протягиваю ей руку.

– Как ты относишься к вафельным рожкам?

Она берет меня за руку.

– К вафельным рожкам – замечательно.

Мы проводим день, гуляя по городу. Холли нравится заглядывать в туристические сувенирные лавки, мне же это быстро наскучивает, однако я и так испортил ей день, и потому молчу. Я показываю ей магазин игрушек, где продаются крутые рогатки, и она покупает одну в подарок младшему брату. В магазине повсюду висят мишени, и мы довольно долго стоим там и пытаемся перестрелять друг дружку.

Через несколько дверей нам попадается еще один китчевый магазин, и, когда Холли заводит меня туда, я с трудом удерживаюсь от вздоха. Пока она рассматривает кофейные кружки с «Чудом на льду», я бреду по проходу вглубь магазина, где продаются вразвес всякие сладости. И, подойдя поближе, испускаю недоверчивый возглас.

– Ты чего? – спрашивает Холли.

– Фиолетовые скиттлз! – Я беру пакет и подставляю его под желобок. – Нажми на ручку, – прошу я Холли. Она нажимает, и я не говорю «стоп», пока пакет не заполняется целиком. Потом хихикаю всю дорогу до кассы.

– Что смешного?

Я выкладываю на прилавок бумажник.

– У меня есть один приятель, – начинаю. И чувствую себя подлецом, описывая Веса таким вот образом, но ничего лучше я в данный момент воспроизвести не могу. – В детстве мы пересылали друг другу коробку со всякими ржачными подарками, ну, для прикола.

– Забавно. И он любит фиолетовые скиттлз?

– Угу. Но когда я посылал ему скиттлз в последний раз, надо было покупать все цвета сразу. – У меня в груди булькает смех. – Я рассортировал их вручную и отправил ему одни фиолетовые, а остальные пять фунтов мы съели с пацанами из школы на вечеринке. Там был и алкоголь, так что рвота получилась в прямом смысле самая что ни на есть живописная.

Она толкает меня бедром.

– Спасибо за эту красочную картину.

– Всегда пожалуйста.

Когда мы выходим на улицу, она откашливается.

– Джейми, мне нужно найти, где переночевать. Мы можем где-нибудь сесть, чтобы я смогла воспользоваться телефоном?

Я отвечаю не сразу, потому что ломаю голову, подыскивая решение. В общежитии свободных комнат никогда нет.

– Давай сниму тебе номер в гостинице? – предлагаю я.

– Я сама, – быстро отказывается она. – Серьезно. Не беспокойся.

И все же.

– Идем к общежитию. Там на крыльце ловит вай-фай. Если все окажется занято, я попрошу Пата помочь.

– Спасибо, – говорит она тихо.

На кончике моего языка – новое извинение, но я молчу, потому что вряд ли она хочет его услышать.

На креслах-качалках никого нет, так что я диктую Холли пароль от вай-фая и говорю, что схожу принесу нам попить.

– Скоро вернусь, – обещаю я. Потом взбегаю по лестнице и заскакиваю к нам в комнату, надеясь застать там Веса.

В комнате пусто.

Перед тем, как уйти, я достаю подарочную коробку, которую Вес отправил мне в Бостоне. Я привез ее аж в Лейк-Плэсид, потому что так и не смог решить, стоит ли возобновить нашу традицию. Но когда он тут появился, я напрочь о ней забыл.

И вот теперь я вываливаю в коробку целую гору фиолетовых скиттлз и закрываю крышку. Устанавливая ее на его подушке, я думаю, не надо ли приложить к ней записку. Но черт, что я там напишу?

До появления Холли мне не казалось особенно важным то, что мы с Весом ни разу не обсудили свои дела. Нам не нужны были ярлыки. Эта комната была нашим личным, изолированным от остального мира пространством – все происходящее здесь касалось лишь нас.