Текст книги "Он (ЛП)"

Автор книги: Сарина Боуэн

Соавторы: Эль Кеннеди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Ко мне на кровать. Быстро, – шепчу я.

Две секунды – и он уже там, а я, растянувшись поверх него живым покрывалом, вклиниваюсь языком ему в рот. Джейми стонет, но я слишком поглощен его вкусом, что волноваться о чем-то еще. Мои пальцы в его волосах, ощущение его горячего, твердого тело – это все, что я когда-либо хотел и буду хотеть.

И он тоже наслаждается происходящим. Его бедра движутся подо мной, член то и дело сталкивается с моей изнывающей от нетерпения плотью. Мои яйца уже поджались. Тереться о него бесконечно приятно, и мне нравится держать в плену его сладкий рот, но я пока не хочу кончать.

И потому заставляю себя остановиться. Приподнявшись, я вижу, что его глаза подернуты страстью, а губы припухли и покраснели. Жестом я показываю ему – «тайм-аут». Вздохнув, он откидывает голову на подушку, и я, не в силах устоять, целую его открытое горло.

Я люблю тебя. Эти слова всегда здесь, трепещут на кончике моего порочного языка. Но я проглатываю их и взамен говорю нечто более практичное.

– Когда-нибудь знакомился со своей простатой?

Он трясет головой.

– Ты доверяешь мне?

Джейми без колебаний кивает, и у меня сжимается сердце. Надо быть ненормальным, чтобы вот так давить на него, но сокровенные желания берут над голосом разума верх, и я, поднявшись, ухожу к своей сумке, где лежит пузырек со смазкой.

Пока я возвращаюсь к кровати, его глаза следят за пузырьком у меня в руке. Он, наверное, в паре секунд от того, чтобы остановить меня, сказать «ну все, хватит, это уж слишком по-гейски», и потому я склоняюсь над ним и беру кончик его эрекции в рот.

– Блядь, – выдыхает он, выгибая спину.

И вновь меня прошибает уверенность в том, что я самый ужасный в мире манипулятивный ублюдок. Но я пытаюсь взорвать ему мозг и надеюсь, что это служит мне достаточным оправданием. Я мучаю его языком до тех пор, пока он не начинает практически левитировать над матрасом.

– Приподними одну ногу, – прошу я шепотом.

Пьяный от моих ласк, он без возражений сгибает ногу в колене, и я укладываю его так, чтобы открыть себе доступ. Я выдавливаю на пальцы немного смазки. Потом опускаю голову и беру его в рот. Он начинает постанывать, пока я сосу его, но стоит мне скользнуть пальцами меж его ягодиц, как он немедленно затихает.

Мгновение я не могу разгадать его мысли. Отпустив его член, целую его в самый кончик.

– Ты в порядке?

Он медленно втягивает в себя воздух.

– Да, – произносит он, пока я дразню его вход. – Немного странное ощущение.

– Сможешь принять больше? – Если он скажет «нет», я сразу же отступлюсь.

– Хорошо.

Я наношу еще смазки, а потом кончиком пальца вхожу в него.

– Расслабься для меня, бэби.

Он пытается. И я вознаграждаю его несколькими поцелуями в то место, где он сильнее всего их хочет.

– М-м-м… – тянет он. – Вот это мне нравится.

И я даю ему больше. После того, как я втянул его в игры с задницей, он больше не балансирует на краю. Наклонившись, я вылизываю, сосу его – в общем показываю свой высший класс – и одновременно медленно продвигаюсь пальцем к его простате.

Когда я наконец нащупываю ее, все меняется.

– Облядьоблядь, – шепчет Джейми. Мышцы его бедер дрожат.

Я снова потираю его простату, снова сосу его.

Он стонет, и мне приходится зажать его рот ладонью.

– Ш-ш, – напоминаю я. – Не заставляй меня останавливаться.

Он сбрасывает мою руку со рта.

– Это так… Ты… У меня ноги покалывает.

Это хороший знак.

Улыбаясь, я возвращаюсь к своим порочным занятиям, мой палец скользит внутри него в такт долгим, ленивым движениям рта, и Джейми, покачивая бедрами, начинает сам вторгаться мне в рот. И толкается не только членом, но и задницей тоже. Бьется ею навстречу, ищет меня. Иисусе. Он пытается оттрахать мой палец.

– Ты как, нормально? – шепчу я.

Сдавленный шепот:

– Более чем.

Он крепко зажмуривается. К его щекам подступает румянец, брови сходятся точно от боли, но я знаю… то, что он сейчас чувствует, это не боль. Далеко не боль. Его член у меня во рту становится до невозможности твердым, и, когда он толкается к моему пальцу, я испускаю стон.

– Вес… – выдыхает он мое имя, бедра вздрагивают, когда он снова приподнимается подо мной. – Ты сводишь меня с ума.

И мне нравится это слышать. Его возбуждение окружает нас, будто густой туман, пульсирует в воздухе, в моей плоти, когда я кончиком пальца вновь скольжу по его простате и с радостным замиранием сердца слышу, как он с хрипотцой в голосе чертыхается.

– Кто-нибудь говорил тебе, какой ты рисковый в плане экспериментов с сексом?

Один его глаз приоткрывается.

– Постоянно, – бормочет он, и я переживаю укол ревности. Кем была та счастливица, что помогла ему сделать такое открытие? – Не останавливайся. Пожалуйста… продолжай…

Он явно под впечатлением, будто это вообще возможно – остановиться. Нет, если он попросит, то я, конечно, остановлюсь, но пока он умоляет меня под моим ртом, под моими пальцами? Да ни за что на свете. Даже под страхом смерти. Блядь, я отдамся ему полностью, целиком, преподнесу всего себя точно лакомство на банкете.

Джейми Каннинг понятия не имеет, какой властью он надо мной обладает.

Глава 21

Джейми

Я-то думал, что был экспертом по части секса. В смысле, ну что тут сложного? Поцелуи, предварительные ласки, сам акт. Я перепробовал практически все известные человечеству позы, даже самые дикие, которые нигде, кроме порно, и не увидишь, когда девчонка, пока ты в нее вторгаешься, выворачивается, как одержимая дьяволом акробатка.

Вот только моя задница никогда не была частью сделки.

Но теперь стала. Потому что, пусть Вес и засасывает мой член так, словно пытается заглотить меня целиком, бурлящее в моей крови возбуждение сосредоточено исключительно на приятном давлении меж моих ягодиц, на легком жжении, которое превращается в крышесносный поток наслаждения всякий раз, когда он задевает ту точку внутри меня.

Он уничтожает меня. Пробуждает к жизни нервные окончания, о существовании которых я даже не знал. Все это так непривычно, так ново. И ощущать это на своем собственном опыте в миллион раз лучше, чем смотреть, как это происходит с кем-то в порнухе.

– Так приятно, – задыхаясь, бормочу я. – Иисусе, не останавливайся… бэби. – Так назвал меня Вес, и теперь это слово опробываю и я. Так странно чувствовать, как оно слетает с моего языка. Так же странно, как новые ощущения, струящиеся сквозь и внутри меня.

Я не был уверен, что мне понравится, но мне нравится. Боже, мне нравится. Я содрогаюсь, у меня перехватывает дыхание, когда колечко в его языке царапает по краю мой член. Его палец спрятан внутри меня, и мне становится интересно, какими станут мои ощущения, если он проскользнет в меня еще и вторым. Или чем-нибудь покрупнее пальцев…

Внезапно я вспоминаю недавнее порно, хриплые стоны парня, которого дрючил его партнер, и от этого непристойного воспоминания мои мышцы непроизвольно сжимаются.

Вес резко приподнимает голову. Его палец замирает, но остается внутри.

Когда я встречаюсь с ним взглядом, мои внутренности скручивает тревогой. От страсти его глаза потемнели до цвета серебристого штормового неба, на горле, когда он сглатывает, дергается кадык.

– Почему ты остановился? – Я тоже сглатываю. – Ты… ты теперь собираешься взять меня?

Меня встряхивает от паники. Каким бы горячим ни казалось увиденное на экране, я сомневаюсь в том, что прямо сейчас готов испытать это на себе. И не уверен, что когда-нибудь буду готов…

– Нет, – спешит он меня заверить. Его взгляд смягчается, когда он видит, каким стало мое лицо. – Если только ты сам не захочешь.

– Я… – Я закусываю губу. – Я… не знаю. Может, в следующий раз. – Может, в следующий раз? Господи, когда я перевоплощаюсь в гея, то реально иду до конца.

Губы Веса вздрагивают.

– Окей, заметано.

У меня вырывается судорожный смешок.

– Так почему ты остановился?

– Просто захотел сделать вот это, – отвечает он хрипло, а потом его палец выскальзывает наружу, и он, плавно поднявшись вверх, сминает в поцелуе мой рот.

В считанные секунды поцелуй из сладкого становится обжигающим. Его язык глубокими, голодными толчками заполняет мой рот, пока я, задыхаясь, отчаянно жажду большего. Но, не успеваю я и моргнуть, как он снова сползает вниз, ко мне между ног.

На этот раз, когда его палец проталкивается за сморщенное колечко мышц, я встречаю жжение с радостью. С жадным восторгом. Кончиком языка Вес проводит жаркую линию от моей головки до болезненно ноющих яиц и щекочет чувствительную кожу мошонки, пока его палец играет внутри меня. Когда я пытаюсь насадить себя на него, он отводит палец назад, и мой член овевает его тихим злодейским смехом.

Иисусе. Я не могу больше. Мне надо кончить, иначе я самовоспламенюсь.

– Хватит дразниться, – рычу я. – Дай уже то, что мне нужно.

Колечком в языке он щекочет щель на моей головке.

– И что же тебе нужно, бэби?

– Чтобы ты высосал меня досуха.

Вес проталкивает палец поглубже и потирает ту точку, от прикосновения к которой я вижу звезды. Мою простату. И почему мне никто не рассказывал, что простата – это зона настоящего волшебства, где пляшут единороги и феи оргазма?

– Попроси меня вежливо, и тогда я подумаю.

Он усмехается мне, и я сужаю глаза.

– Сделай так, чтоб я кончил, придурок.

От его смеха мое сердце воспаряет ввысь. Что напрочь сбивает с толку, потому что добавляет к сексу очень неожиданный элемент. Мне комфортно с Весом. И ржачно. И не надо пытаться произвести на кого-то там впечатление. Мне… легко. Это как плескаться в озере. Но с оргазмами.

– Ух, как ты раскомандовался, Каннинг. – Его губы задевают мою головку. – И как же, блядь, мне это нравится.

А мне нравится то, что он со мной делает. Как сосет меня, как трет меня изнутри своим пальцем, пока я не начинаю ощущать новую волну напряжения. Узел наслаждения стягивается все туже и туже, и наконец я хватаю Веса за голову и насаживаю себя на его палец, пока сквозь меня – и из меня – несется оргазм.

Вес пьет меня, словно никак не может насытиться, вокруг моего члена гудит его стон, и мне приходится дернуть его за волосы, чтобы заставить остановиться.

Я лежу. Задыхаюсь. А потом, когда мое дыхание наконец более-менее замедлятся до нормального, Вес усаживается верхом мне на бедра, его твердый член зажат в двух кулаках. Медленно он ласкает себя. Мой взгляд прикован к его длинной, гордо торчащей плоти, и от вида налившейся кровью головки во рту у меня скапливается слюна. Реакция ровно та же, что и в моменты, когда девушки раздвигали передо мной ноги, предлагая моим губам или члену свой сладкий рай. Я никогда и не подозревал, что причиндалы другого парня тоже могут выглядеть привлекательными, и мне бы очень хотелось понять, что это значит.

Правда, сейчас времени обмозговывать это нет.

– Дай сюда, – говорю я хрипло, показывая подбородком на его эрекцию.

Его брови приподнимаются, штанга ловит солнечный блик.

– Типа хочешь вернуть любезность?

Когда я киваю, он пересаживается мне на плечи, потом хватает вторую подушку, засовывает ее мне под голову, и его член оказывается на одном уровне с моим ртом. Я сглатываю, затем кончиком языка похлопываю по головке.

– Я уже почти, – признается он.

– Да? – Я стреляю взглядом вверх. Но изо рта его не выпускаю, зубами легонько царапая его плоть.

С его губ срывается тихий стон.

Я со смешком отпускаю его.

– И это после всех твоих вчерашних заявлений о выдержке?

– Это было до того, как я двадцать минут разрабатывал твою задницу.

Я сладко содрогаюсь, вспоминая, как это было. Иисусе. У меня снова встает. Я словно не могу насытиться этим парнем.

– Тебя это завело, да? – тягуче шепчу я.

– О, еще как. – Он подталкивает головку вперед, и я открываю рот, позволяя ему проскользнуть внутрь.

Мои ладони накрывают его ягодицы. Сжимают их, и он, снова застонав, вталкивается чуть глубже. С занятыми руками его движения контролировать сложно, но Вес не дает придурка. Не вторгается глубоко и не принуждает меня к трюкам с глубокой глоткой. Он словно чувствует пределы моих возможностей, точно так же, как чувствует всю хренотень на льду – когда передать шайбу, а когда придержать ее, дождаться момента и пробить самому.

Он трахает мой рот быстрыми толчками, такими же частыми и неглубокими, как его дыхание. Я ощущаю на языке вкус его смазки, и ее дурманящий запах заставляет меня представить, как его семя заполняет мой рот, стекает по горлу. Никогда в жизни я и помыслить не мог, что стану размышлять о таких вещах. Или что буду мять задницу другого мужчины, подстегивая его к оргазму, пока мои губы стискивают его член.

– Кончаю, – предупреждает он.

На этот раз я остаюсь с ним до конца. Первая горячая струя ударяет по моему языку, вторая уходит в горло, отчего я чуть было не давлюсь. Я дышу через нос и глотаю, мое сердце грохочет в груди, пока мой лучший друг, выдыхая рывками, переживает оргазм.

И это не было… плохо. Странно, но его вкус мне понравился.

Я не могу удержаться от того, чтобы не лизнуть его еще раз, затем отпускаю, и Вес падает на кровать рядом со мной. Его голова ложится мне на плечо. Мы оба испускаем удовлетворенный вздох, потом смеемся, а потом между нами растягивается тишина. Но хорошая тишина, без неловкости. Мы оба расслаблены. Мое сознание плавает в мире посткоитальной дымки, где значение мыслей переоценено.

– Нам, наверное, пора спуститься в столовую, – произносит Вес. – Не хочу пропустить концерт.

Точно. После ужина проигравшие поют песню. Кое-кто – кхм, Вес – решил, что тренеры исполнят перед детьми старую добрую Бритни Спирс. Пат ворчал и отбрыкивался, говоря, что не знает ни одной ее песни, но Вес, естественно, выудил телефон и в момент разослал всем взрослым тренерам полный сборник текстов старушки Бритни. Он очень находчивый, мой лучший друг.

Правда, я слишком расслаблен, чтобы пошевелиться.

– Еще пять минут. – Я обхватываю Веса за плечи, не давая ему подняться.

Его щека трется о мою грудь.

– Ах ты, шлюшка. Любишь понежиться, а?

Да. Люблю. Просто не представлял, что когда-нибудь стану вот так нежиться с парнем.

– Я сегодня смотрел порно, – выпаливаю я.

Он хмыкает.

– Да уж догадался. Когда я вошел, у тебя был такой виноватый видок…

Я делаю паузу.

– Гейское порно.

Он приподнимает голову. Его серые глаза игриво поблескивают.

– О. Понятно. Ну и как, понравилось?

Новая пауза. А потом я выдыхаю:

– Ага.

Вес опять опускает голову мне на грудь, его ладонь успокаивающе поглаживает мой живот.

– Перепугался из-за этого, да?

– Ну… – Не так-то просто подобрать верное объяснение. – Скорее немного перепугался из-за того, что не перепугался. Если можно так выразиться.

Мы опять замолкаем. Он, наверное, обдумывает мои слова.

– Можно кое о чем спросить? – шепчу я.

– Вперед. – Его дыхание щекочет мой сосок, и он твердеет. Мгновенно.

– Ты когда-нибудь… – Не знаю, как и сказать. – Был снизу? Это вообще нормальное выражение?

Его плечи вздрагивают, словно он пытается не рассмеяться.

– Не хуже любого другого. «Давал в задницу» тоже сойдет.

– Ладно. И все-таки?

Он ерзает.

– Да. Один раз.

– Всего один? – Я в принципе не удивлен. У Веса на лбу написано – топ. – А тебе понравилось?

Он ненадолго задумывается.

– В начале и особенно в конце – точно нет, но в середине было очень даже неплохо.

Классический ответ Райана Весли. Я взрываюсь смехом, моя ладонь скользит по его голой руке, после чего я щипаю его за бицепс.

– Мм… А что случилось в начале и в конце?

– В начале было больно. – В его тоне появляется сожаление. – Но, наверное, по большей части из-за того, что нам было по восемнадцать, и мы как последние идиоты не догадались захватить с собой смазку.

По восемнадцать, значит. По какой-то причине я свирипею. Когда это произошло? До или после той ночи перед отъездом из лагеря? Если до, тогда еще ладно. Но если после… Уж не знаю, почему, но меня приводит в бешенство мысль о том, что Вес отдал свою невинность какому-то типу сразу после того, как выкинул из своей жизни меня.

– Со слюной много не сделаешь, – продолжает он, не подозревая о буре у меня в мыслях. – Так что ему пришлось постараться, чтобы… короче, вот.

Через силу я придаю своему тону небрежность.

– Но потом стало приятно?

Он опять делает паузу. Затем кивает, его подбородок стукается о мое плечо.

– Да. Потом стало приятно.

Мою спину обжигает горячей волной, и я с ошеломлением понимаю, что это ревность.

– А в конце? – не унимаюсь я, надеясь, что в груди перестанет быть тесно, если он скажет, что потом секс опять стал паршивым.

Вес вздыхает.

– Он был не из тех, с кем хочется снова встретиться. Его заводило, что этим он типа как унижал меня. Испоганил мне все первое впечатление.

Я поглаживаю его макушку. Я чувствую, ему нелегко говорить об этом, но я ценю то, что он был со мной откровенен. Для Веса это большая редкость – отложить свое плевать-я-на-все-хотел поведение и позволить себе побыть уязвимым.

– И потом все? Ты больше не разрешал кому-либо… э… втыкать туда флаг?

Он давится смешком.

– Неа. Я решил оставить втыкание флага себе.

Я тихо смеюсь, вновь начиная перебирать его волосы. Они такие шелковисто-мягкие, так контрастируют со щетиной, что царапает мне плечо.

– Но… – Вес откашливается. – Но тебе я бы разрешил это сделать.

Моя рука в его волосах замирает.

– Серьезно?

Он кивает.

– Тебе, Каннинг, я бы разрешил сделать с собой абсолютно все.

Когда его голос ломается, то внутри меня тоже происходит надлом. Я понятия не имею, что происходит, и кто мы теперь друг другу.

Друзья. Мы друзья. Вот только это название больше не кажется подходящим.

Друзья с бонусом в виде секса? Нет. Тоже не очень.

Должно быть, я молчу слишком долго, потому что внезапно тепло его тела покидает меня, и Вес садится.

– Идем, – говорит он угрюмо. – Нам правда уже пора.

Глава 22

Вес

Наутро вновь начинаются тренировки, и я выхожу на лед, готовый показать пацанам настоящего тренера. Моя стартовая неделя вышла неважной – я позволил их вспыльчивости и неспособности выполнять инструкции достать себя, однако на этой неделе я твердо настроен последовать примеру Джейми и развить в себе немного терпения.

Не поймите меня неправильно, я умею быть терпеливым – когда играю я сам. Но смотреть, как играют другие? Видеть, как они раз за разом повторяют одни и те же ошибки вместо того, чтобы исправить их согласно моим советам? Это сводит с ума.

Сегодня, правда, парни слушают меня повнимательнее. Я показываю своим нападающим основные варианты передач и меняю их местами достаточно часто, чтобы они прочувствовали технику своих товарищей и стиль их игры. В целом тренировка проходит нормально, но один парень – Дэвис – постоянно удерживает шайбу, на какой бы линии он не играл.

Я даю свисток, испытывая сильное искушение повырывать себе волосы с корнем. Дэвис опять проигнорировал мои инструкции, когда сделал слабый кистевой бросок на Килфитера вместо того, чтобы, как следовало, передать шайбу Шэню.

Я подзываю его, и он подкатывает ко мне – угрюмый и покрасневший.

Краем глаза я вижу, что за нами внимательно, будто оценивая мою тренерскую удаль, наблюдает Джейми. Пат тоже посматривает со скамьи, и я рад видеть, что он больше не дуется. Вчера вечером мы с Каннингом опоздали на живое шоу в столовке, но Джорджи, к счастью, все заснял на айфон. И можете мне поверить, я никогда не забуду, как Пат и четверо его тренеров, пританцовывая, исполняли самую фальшивую на свете версию «Oops, I Did It Again».

Пат, впрочем, тоже не скоро перестанет точить на меня зуб за выбор ставки.

Переключившись на Дэвиса, я складываю руки поверх своей университетской толстовки и спрашиваю:

– Что мы сейчас отрабатываем?

– Мм…

– Передачи, – отвечаю я сам.

Он кивает.

– Точно.

– А значит, ты должен передавать шайбу, парень.

– Но на прошлой тренировке вы толкнули целую речь на тему решительности. Вы сказали при любой возможности пробивать. – Он воинственно вздергивает подбородок. – Я и пробил.

Я изображаю шок.

– Погоди… так шайба пролетела-таки мимо Килфитера? Выходит, я проморгал гол.

Вид у него становится пристыженным.

– Ну да, я промазал, но…

– …Но хотел забить. Ясно. – Я выдаю сочувственную улыбку. – Слушай, парень, я отлично тебя понимаю. Увидеть, как над воротами загорается лампочка – это самое сладкое чувство на свете. Но скажи мне вот что. Сколько нападающих обычно находится на площадке?

– Три…

– Три, – подтверждаю я. – Верно. Ты на льду не один. У тебя есть товарищи по команде, и они катаются там не просто для красоты.

Он вымучивает улыбку.

– Шэнь был в позиции для удара. Если б ты передал шайбу ему, он отправил бы эту крошку прямиком в верхний левый. Но вместо голевой передачи ты не записал на свой счет ничего.

Дэвис медленно кивает, и внутри меня взрывается гордость. Еб… я-таки до него достучался. Глядя, как он впитывает мои слова – не чьи-нибудь, а мои, – я неожиданно понимаю, почему у Каннинга такой стояк на все это тренерство. Оно приносит… столько удовлетворения.

– Своим товарищам надо доверять, – говорю я Дэвису.

Но это почему-то стирает улыбку с его лица, и он, помрачнев, хмурит брови.

– Что? – спрашиваю я.

Дэвис бормочет что-то неразборчивое.

– Не слышу тебя, пацан.

Он поднимает взгляд.

– Сложновато им доверять, если они только и ждут, когда я облажаюсь.

– Это неправда. – Пусть вслух я и возражаю, но знаю, что в каком-то смысле он прав. Некоторые игроки играют лишь за себя, и внезапно мне становится ясно, почему Дэвис изо всех сил старается быть звездой – он считает, что к этому стремятся все остальные.

– Это правда. – Его взгляд сворачивает на ворота, где Джейми ведет беседу с Килфитером. – Особенно Марк. Он оху… охренеть как обожает смотреть, как я лажаю. А на следующий день перечисляет все, что я сделал не так, – и за завтраком, и за ужином, и даже когда я пытаюсь заснуть. Ему лишь бы повыносить мне мозг.

Я подавляю вздох.

– Вы ведь соседи, верно?

– К сожалению, – бубнит он.

– Вы после тренировок общаетесь? Разговариваете хоть о чем-то, кроме хоккея?

– Не особо. – Он пожимает плечом. – В смысле, иногда он болтает про своего папашу. Они по ходу не ладят. Но это все.

– Хочешь совет?

С серьезным лицом он кивает.

– Попытайся познакомиться с ним поближе. Завоевать немного доверия вне площадки. – Я показываю подбородком на Джейми. – Когда я впервые играл против Джейми… то есть, против тренера Каннинга, то вел себя как настоящий гад. Был такой весь из себя нахальный. Всякий раз, готовясь пробить, я насмехался над ним и отплясывал победный танец, если он пропускал. Клянусь, к концу тренировки он был готов меня придушить. Даже сказал тренеру Пату, что всей душой меня ненавидит, и предложил отправить меня обратно на планету придурков, или откуда я там приехал.

Дэвис хмыкает.

– Но теперь-то вы настоящие братаны.

– Угу. Мы, кстати, тоже были соседями. Когда после той первой тренировки мы пришли в нашу комнату, он где-то час просто сидел и сверлил меня взглядом.

– А что сделали вы? – с любопытством интересуется Дэвис.

– Предложил сыграть в «я-никогда». Уговорить его вышло не сразу – он все еще довольно сильно на меня злился, – но в итоге я его уломал.

Вспоминая, я улыбаюсь. Мы передавали по кругу банки ред-булла, которые я стащил у одного из тренеров, и узнавали друг друга, рассказывая всякие безумные вещи. Я никогда не ссал в штаны на играх «Брюинз». Я никогда не показывал задницу автобусу с монашками во время поездки с классом на фабрику по производству жвачки. То были, конечно, мои ответы.

Ответы Джейми были серьезнее. Я не единственный ребенок в семье. Я не хочу, когда вырасту, играть за профессионалов. Да, он так и не усвоил, что надо начинать с «я никогда», но я не поправлял его. Тринадцатилетнему мне, накаченному сахаром и кофеином, было и так очень весело. Мы проболтали до четырех утра и на следующее утро едва смогли разлепить глаза.

– После этого мы с ним стали не разлей вода, – говорю я, усмехаясь.

Дэвис жует губу.

– Но тренер Каннинг классный. А Марк… он козел.

Я проглатываю смешок.

– Кто знает, может в итоге он окажется самым суперским парнем в мире.

– Ну не знаю…

Я беззлобно шлепаю его по плечу.

– Просто дай ему шанс. Или не давай. Делай с моим советом, что хочешь. – Затем я переключаюсь в режим тренера Весли и даю такой громкий свисток, что он аж подскакивает. – А теперь марш назад и больше не жадничай, парень. Зажмешь шайбу еще раз – посажу на скамью до конца тренировки.

…Неделя пролетает молниеносно.

Когда мы с Джейми были тинэйджерами, время тянулось медленно. Три месяца лета казались вечностью. А сейчас я и не заметил, как пролетели две недели из моего шестинедельного пребывания в лагере.

В пятницу вечером, после ужина, мы с Джейми выполняем наши обязанности дежурных по этажу. Что значит в десять часов пересчитать головы и проорать «выключаем свет». Потом проорать это еще раз, если до пацанов не дошло.

К одиннадцати наступает полная тишина. Джейми лежит на кровати, переписывается с кем-то по телефону. И мне это не нравится. Прямо совсем. Так что я забираюсь на него, усаживаюсь верхом на его задницу, а грудью прижимаюсь к плечам.

– Привет.

– Привет, – отзывается он, не отрывая глаз от экрана.

Уткнувшись в его волосы носом, я делаю вдох. Он пахнет летом, и я никак не могу надышаться им.

– Чувак, ты что, нюхаешь мою голову?

– Просто проверяю, заметишь ли ты.

– Угум… – говорит он, продолжая печатать.

Я устраиваюсь на нем поудобней, и мой член просыпается. Еще бы, ведь он так близко к заднице Джейми. Смешно. Он считает, что нюхать его волосы – странно, однако с тем, что я готов всухую отыметь его поясницу, у него проблем нет.

Ну и времена настали.

Мы занимаемся этим всю неделю по вечерам, точно кролики в течку. Ущипните меня. У нас тут словно минетная эстафетная гонка. И мы отточили передачу палочек до совершенства.

Но больше всего мне нравится обниматься с ним после оргазмов. Целовать Джейми Каннинга – это нечто. Взрыв мозга. Но сколько бы я ни целовал его, мне все мало, потому что в глубине души я знаю: это не навсегда. Через четыре недели мое лето закончится, а интерес Джейми ко мне может угаснуть еще раньше. И потому я согласен принять абсолютно все, что он готов предложить.

Я никогда в жизни не был так счастлив. Это правда на все сто процентов. Но произнести это вслух я, естественно, не могу.

Беда в том, что с каждым днем имитировать свой прославленный похуизм все сложнее. И нет, я не стану заглядывать ему за плечо и читать его смски. Ведь поступить так было бы гнусно, верно?

Я заглядываю ему за плечо. На экране написано – Холли.

В следующую секунду меня накрывает цунами ревности.

– Не хочешь сходить в кино? – Вот только мне ни в какое кино не хочется, да и на последний сеанс мы, наверное, уже опоздали. – Что там в кинотеатре на этой неделе? – спрашиваю. Как будто бы мне не пофиг. Я бы предпочел раздеться и поваляться с ним нагишом.

– Какая-то мелодрама и мультики, – отвечает он. – Я проверял.

– Облом. Тогда по минету?

Он издает смешок. Но от проклятого телефона не отлипает. Я, однако, молчу.

Нда.

– Что делаешь?

– Болтаю с Холли.

Я ничего не могу с собой сделать – меня напрягает даже сам звук ее имени на его губах. В тот первый и единственный раз, когда я видел эту девчонку, у нее были взъерошенные от секса волосы, а на лице – мечтательная улыбка. Меня беспокоит тот факт, что за оба момента был ответственнен Джейми.

– И как она там? – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал небрежно.

И лажаю, потому что он оборачивается и закатывает глаза.

– Ты так спрашиваешь, не вирт ли у нас?

Я пожимаю плечами.

Джейми снова начинает печатать.

– Не вирт. Мы этим, кстати, больше не занимаемся. И сегодня она сидит со своими маленькими кузенами на Кейп-Коде. Они по десятому разу смотрят один и тот же мультфильм, так что она уже готова уйти из дома и присоединиться к бродячему цирку. – Оглянувшись на меня, он улыбается. – Я предлагаю ей стать шпагоглотательницей, а она говорит, что воздушной гимнасткой быть круче. – Он замолкает. В его карих глазах появляется веселое удивление, и я жду, что он вот-вот выскажется насчет моего идиотского поведения.

Но он этого не делает. Чертов Джейми со своим легким характером. Бывают дни, когда я готов отдать конечность за то, чтобы хоть немного стать на него похожим. Но не ногу. Ноги мне нужны, чтоб кататься. И не руку… Господи, в моей голове сегодня чересчур много мыслей.

Мне вообще нужен минет или как?

Читая новое сообщение, Джейми посмеивается, и у меня возникает желание разбить его телефон о стену. Единственное, что меня останавливает – то, что от Кейп-Кода до нас пять часов. А может, все шесть.

И тогда я начинаю целовать его шею. Такое Холли уж точно не сможет сделать.

Вскоре мои действия начинают оказывать нужный эффект, и Джейми, отложив телефон, опускает голову на подушку.

– Так приятно…

– Да? – Я толкаюсь в него бедрами и чувствую, как он делает ответный толчок.

Я просовываю ладонь ему под футболку, поглаживаю его. Потом задираю футболку вверх и начинаю целовать его спину, и он тает под моей лаской, лениво ерзая на кровати.

– Хочу тебя, – шепчу я. В последнее время эти два слова стали моим девизом.

– Так возьми, – отвечает он.

Мое сердце делает остановку, а член твердеет приблизительно до состояния железного лома. Он вообще отдает себе отчет, как прозвучали его слова? С того раза мы больше не разговаривали о настоящем сексе. Я дико хочу его, но только если он сам не против.

Есть всего один способ узнать это.

Я слезаю с него и стягиваю вниз его шорты. И плавки. У него идеальная задница – крепкая, круглая, с линией загара поперек поясницы. Я целую эту линию, потому что иначе я не могу.

– М-м-м… – с закрытыми глазами соглашается он. Я смотрю, как он вжимается пахом в кровать. У Джейми, как и у меня, есть только два скоростных режима: секс и сон.

Я снимаю с себя футболку и шорты. Хочу, чтобы с его телом соприкасалось как можно больше моей обнаженной кожи.

А потом… Потом звонит его сотовый.

Богом клянусь, если это Холли…

Поскольку я лежу на нем, то проглатываю раздражение и спрашиваю, хочет ли он, чтоб я подал ему трубку.

– Просто проверь, кто там, – говорит он лениво. – Наверняка ерунда.

Но в такой час Джейми обычно никто не звонит, поэтому я смотрю на экран. Это не Холли. Там другое имя – Килфитер.

– Это… пацан из лагеря.

Джейми быстро поднимает голову.

– Правда?

Я передаю телефон ему, и он отвечает.

– Да? – Сразу хмурится. – Вы где? Где? – Пауза. – Скоро буду. – Он отключается.

– Что с твоим вратарем?

Он сводит брови на переносице, и я невольно отмечаю, что даже с мрачной физиономией он чистый секс.

– Это был Шэнь. Звонил по телефону Килфитера. Судя по всему, мой вратарь напился с парой твоих нападающих. Они недалеко, но Килфитер не хочет идти домой, и они не знают, что делать.