Текст книги "Обучение Элис Уэллс (ЛП)"
Автор книги: Сара Вульф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Пару раз моргаю. Элис улыбается! Не ухмыляется, не насмехается, а по-настоящему искренне улыбается. И от этого ее лицо светится, как бриллиант, все острые черты обычно строгого лица становятся мягкими и нежными. Лучи солнца омывают волосы золотом и блеском, создавая впечатление нимба. Она красива, как картинка.
Мое сердце словно превращается в дикое животное, загнанное в крохотную клетку.
Не успев оценить свои действия, я фотографирую Элис на телефон. Он отлично запечатляет ее улыбку, даже несмотря на фиговую камеру.
Смотрю на фото, затем на Элис – и так несколько раз.
Какого хрена я творю? С каждым днем я веду себя все более странно. Мой палец застывает над значком «удалить», но я не могу заставить себя отправить фото в корзину. Оно слишком хорошее, слишком редкое. Это как удалить гребаного белого тигра. Возможно, я больше никогда этого не увижу. Черт, да Элис меня чуть ли не ненавидит, я последний, кому она так улыбнется. Так что я все сворачиваю и прячу в телефоне, чтобы Миранда не нашла. Сохраню это фото на время. До тех пор пока не устану от собственной чудаковатости и не сотру его.
Это для исследования, пытаюсь убедить я себя по дороге в клуб Барбары. Исследования, чтобы помочь Элис соблазнить Тео. Эта улыбка – идеальный пример того, как заставить сердце парня биться быстрее. Я посвящу целый урок тому, как заставить сердце парня выпрыгивать из груди. Хотя обучение много времени не займет. Одна эта улыбка…
И мое сердце пускается вскачь.
Прикуриваю еще сигарету и сердито топаю.
– Хватит уже, – ругаю себя. – Завязывай, приятель. Это сделка. Всего лишь деловая сделка. Ей на фиг не сдалась твоя симпатия.
***
Элис
Я нервно расхаживаю по комнате в ожидании сообщения от Раника. Шарлотта откидывается на спинку кровати и с улыбкой любуется своей работой.
– Я выгляжу нелепо, – жалуюсь я, заламывая пальцы. На мне черное шелковое платье до середины бедра, с короткими приспущенными рукавами и V-образным вырезом.
– Ты просила одолжить платье – я это сделала! – лукаво улыбается Шарлотта.
– А у тебя нет ничего… другого…
– Слушай, это платье у меня самое сдержанное и строгое. Не, конечно, могу дать то обтягивающее цвета лайма.
Поморщившись, я в очередной раз смотрюсь в зеркало. Шарлотта встает и кладет руку мне на плечо.
– Ты выглядишь потрясающе, ясно? Поверь. Мои навыки визажиста и стилиста никогда не подводят.
Что есть, то есть. Я на самом деле выгляжу лучше, чем обычно. Шарлотта нанесла мне толстый слой туши, коричневые тени и бесцветный блеск для губ с запахом миндаля. Как правило, мой макияж куда скромнее – тонкая подводка для глаз и гигиеническая помада. Одежда практически неощутима, если не смотреть в зеркало, о ней можно вообще забыть. Вместо привычного тугого пучка волосы распущены и ниспадают на плечи.
– Повтори-ка, где будет вечеринка? – интересуется Шарлотта. Она тоже приоделась и нанесла легкий макияж. После моего ухода к ней заглянет Нейт.
– Это ужин, – вру я. – В честь Академической ассоциации Мурленда. Я должна там присутствовать из-за одной из моих стипендий.
– Точно-точно. Боже, я и забыла, что у тебя их так много.
– Двадцать две – не так уж много.
Шарлотта со смехом обнимает меня.
– О, Эл, иногда ты такая наивная. Очаровательная, но все же наивная.
У меня вибрирует телефон, и я быстро достаю его из черного клатча, который тоже одолжила Шарлотта. Это Раник. Подруга вытягивает шею, желая подглядеть, кто мне пишет, но я живенько беру куртку и спешу на выход.
– Не жди меня, – улыбаюсь я. – И предохраняйся.
– О, катись уже! – восклицает Шарлотта и бросает подушку в уже закрытую за мной дверь.
Спускаясь по лестнице, я с трудом балансирую на каблуках. Мама заставляла меня надевать их на различные олимпиады по орфографии, математике и прочим предметам, но верными друзьями они мне так и не стали. Когда я спросила Шарлотту, нравятся ли парням туфли на каблуках, она без промедления ответила «да». Грейс такую обувь не жалует, но раз она нравится всем мужчинам, то, возможно, и Тео понравится тоже. Если я хочу, чтобы он видел во мне девушку, а не просто приятельницу, нужно больше практиковаться ходить на каблуках. Ну, и еще носить платья.
Медленно выхожу на улицу и заворачиваю за общежитие. Свет от фар знакомого пикапа прорезает туманный вечер. Раник выскакивает мне навстречу.
– Привет, ты… – Он обходит машину и застывает, разинув рот. Я оглядываюсь проверить, нет ли у меня за спиной диких медведей или – еще хуже – Тео.
– Что-то не так? – нервно сжимаю клатч.
Раник отводит свои золотисто-зеленые глаза в сторону и откашливается.
– Нет. Э-э, все нормально. То есть да! Черт, по-моему, я видел у тебя за спиной летучую мышь! Скорее садись в машину, пока она не высосала кровь и не превратила тебя в вампира.
– Это распространенное заблуждение. Большинство рукокрылых – насекомоядные, – деловито возражаю я, залезая на пассажирское сиденье.
Раник громко хохочет, садясь за руль и трогаясь с места.
– А ты умеешь завести парня сексуальными разговорчиками.
– Не знаю, как насчет тебя, но мне питание летучих мышей кажется ужасно эротичным.
Он бросает на меня косой взгляд, а затем ахает.
– Это была шутка? Ты вот так просто взяла и пошутила? Славься, Иисус! Для тебя еще не все потеряно. – Он вскидывает руки к небу.
Я в панике хватаюсь руль, но Раник со смехом отталкивает меня.
– Прости, прости. Постараюсь не убить нас. Снова.
Я окидываю его взглядом. На парне черная рубашка – непривычно, но она ему идет. Татуировка розы выглядывает из-под воротника. Обычно взъерошенные черные волосы уложены, а вместо рваных джинсов он выбрал классические. И даже надел кожаный ремень. Одеколон у него тонкий, едва уловимый и уже смешался с запахом сигарет.
– Напомни, куда мы едем? – пытливо спрашиваю я.
– В клуб моего друга, – отвечает он.
– Ненавижу клубы. Там всегда душно и суматошно.
– Ага, я тоже не большой фанат таких мест, – усмехается Раник, – но сегодня особый случай.
– Что за случай?
– Сегодня, э-э… – Он чешет затылок, с трудом подбирая слова. – А знаешь, неважно. Важен лишь новый урок.
– И что меня ждет?
Он плутливо улыбается.
– Танцы.
У меня вся кровь сходит с лица.
– Это действительно необходимо? Я ужасно танцую. Тео тоже, скорее всего, не танцует.
– Да, но нам нельзя ничего упускать. Вдруг ему захочется потанцевать. Что ты тогда будешь делать? Скажешь «я не танцую» и позволишь Грейси его увести? Вот уж нет! Кроме того, этот урок посвящен не только танцам, но и умению владеть телом – тому, как двигаться, чтобы завести парня. Ты выберешь парочку девушек, которые дразнят парней, будешь наблюдать за ними и повторять.
– Парням нравится, когда их дразнят?
Раник пожимает плечами.
– Ну, иногда. Это… помогает настроиться. В основном наша цель – вскружить голову и распалить Тео, чтобы, когда ты пригласишь его, он не смог отказаться. И сегодня хороший шанс попрактиковаться.
– Я лишь выставлю себя дурой.
– Ничего подобного. Всем будет плевать. А если кто засмеется, то я ему врежу. – Раник с опаской ловит мой взгляд, словно спрашивая, не перегибает ли он палку со своей опекой. – Или просто, знаешь, ничего не буду делать и позволю тебе барахтаться в собственном стыде.
– Тогда да, я предпочту, чтобы ты по-рыцарски защитил мою честь.
– Это не… – начинает возражать он, но затем сдвигает брови.
– Не «что»?
– Забей, – вздыхает он.
По какой-то причине от его реакции у меня щемит сердце. Раник не часто так вздыхает – тяжело и подавленно. Он всегда невозмутим и весел. Я достала даже его! Мне становится дурно. Это все равно что наблюдать, как я надоедаю Шарлотте, хотя такого еще не бывало. Но ужасающие мысли об этом всегда со мной. Нельзя допустит, чтобы я надоела Ранику. Он перестанет учить меня, и я, оставшись совсем одна, утону в этом огромном и незнакомом море мира отношений.
– Прости, – шепчу я.
– Что?
– Я не хотела тебя обидеть. И ценю твою заботу.
На секунду наступает тишина, а затем Раник бьет по рулю.
– Тысяча чертей, срочно звоните на телевидение! Элис Уэллс извиняется! Перед старым добрым мной!
– Не испытывай удачу, – буркаю я.
В ответ Раник весело хохочет, и это звучит куда лучше его вздохов.
Когда мы останавливаемся, я медленно выхожу из машины. На парковке Раник потягивается, и его рубашка задирается, открывая вид на косые мышцы внизу живота, которые уходят за пояс джинсов. Сейчас он кажется выше, а его плечи шире.
Я зачаровано пялюсь на его мускулистый торс с темной дорожкой волос, и Раник это замечает. Не растерявшись, ловлю его взгляд.
– У тебя очень неплохие os coxae.
Раник слегка краснеет и хмурится.
– Неплохие «что»?
– Кости таза, – поясняю я. – Это на латыни.
– Ах да, точно! – Его глаза загораются. – «Os» – это кость. Мы проходили сегодня это на психологии. А что значит «coxae»?
– Таз, – отвечаю я.
Он широко улыбается, будто только что узнал секрет вечной жизни.
– Черт, это круто! Латынь – охренительный язык.
– Согласна, – улыбаюсь я.
Раник смотрит на меня, а затем, словно очнувшись, прочищает горло.
– Окей, вот совет: большинству парней плевать на латынь.
– И тебе тоже?
– Нет. Это необычно, а мне нравится изучать все прикольное, но я не похож на большинство парней. Так что просто запомни: рядом с Тео не стоит произносить слова, которые звучат как заклятие, угу? Захочешь отметить красоту его долбаных тазовых костей, сделай это на английском. Знаю, он умный и все поймет, но Грейс так бы не поступила, поэтому и тебе не стоит.
Я киваю, наматывая на ус.
– Поняла.
– И Грейс не сказала бы «поняла», она бы ответила «оки-доки» или что-то в этом роде!
– Оки-доки! – как можно восторженнее и слащавее восклицаю я ему в угоду.
Раник выпадает в осадок, впрочем, как и я – от собственной раскованности, а затем мы оба заливаемся смехом. Это прозвучало так неестественно, странно и нехарактерно для меня, что буквально резануло по слуху.
– Никогда больше не говори таким голосом, принцесса, – с трудом произносит Раник.
Я смахиваю слезу.
– Еще один пункт в список того, с чем мы оба согласны. Слушай, а он становится все длиннее.
Он ухмыляется уголком губ, но в его взгляде сквозит печаль.
– Удивительно, не так ли?
Мне хочется спросить, что это значит, но Раник тут же разворачивается и направляется к входу в клуб с ярко-розовой неоновой надписью «Диаграмма Венна». В вечер пятницы здесь должно быть полно народу, но нет никакой очереди. Стоит только один вышибала – взбитый мужчина с татуировкой ястреба на бритой голове.
– Раник, – кивает он. – А кто эта милашка?
– Привет, Лэнс. Это моя, э-э, – Раник подыскивает подходящее слово, – мой…
– Репетитор по математике. Элис, – протягиваю руку, – приятно познакомиться.
– Элисон, – быстро поправляет Раник. – Ее зовут Элисон. Короче, мы уже можем войти?
– Секунду, только кое-что проверю, – подмигивает Лэнс и заходит в клуб.
Это странно, но Раник не дает как следует обо всем поразмыслить. Он поворачивается ко мне и говорит:
– Слушай, не стоит здесь называть свое настоящее имя, окей?
– Почему? Разве эти люди – не твои друзья? Не хочу им врать.
– Да, но… – он кривится, – если Тео каким-то образом узнает, что ты была здесь… Ну, в этом клубе зависает много студентов, и я не хочу, чтобы ты… Если нас увидят вместе, то всему конец, ясно? Ты столько работаешь, не хочу все испортить своей хреновой репутацией.
Собираюсь возразить, но тут с широкой улыбкой к нам возвращается Лэнс.
– Ладно, они готовы.
Раник вздыхает.
– Ну, погнали.
Лэнс заводит нас в совершенно темный клуб, но не успеваем мы сделать и пары шагов, как всюду загорается свет и сорок человек хором кричат «Сюрприз!», бросая в нас конфетти, блестки и серпантин. Я стряхиваю все с себя. Раник со смехом выбирает эту чепуховину из вьющихся волос, как вдруг к нему с обнимашками подлетает Миранда и крупный лысый парень. Все хлопают. Под потолком парят насыщенно-изумрудные и темно-синие шарики, а на стене за баром в огнях флуоресцентных ламп висит зеленый баннер с надписью: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, РАНИК!» Пустой танцпол пылает неоновым сиянием в ожидании начала вечеринки. Из толпы с огромным тортом в руках выходит темнокожий парень в очках в роговой оправе, и все принимаются петь «С днем рождения тебя». Раник неловко переминается с ноги на ногу, по-ребячески отмахиваясь, но румянец на его щеках и улыбка на губах ясно дают понять, что все это ему приятно. Когда народ замолкает, парень задувает свечи, и тут же раздаются оглушительные возгласы. Торт относят в бар и разрезают. Миранда берет кусочек и размазывает его по лицу Раника, а уже в следующую секунду здоровяк, который чуть ранее лез к нему обниматься, полностью окунает его голову в торт. Я думаю, что Раник разозлится, но он выпрямляется и хохочет. Вид у него как у плохо загримированного мима. Пока всем раздают нетронутые куски торта, а Раник уходит умыться, а я поворачиваюсь к Лэнсу.
– Он не сказал мне, что у него день рождения.
– Он малость скрытный, – улыбается Лэнс. – Не любит делиться личным. Думаю, у него не было нормального детства, а от этого люди иногда становятся закрытыми, привыкают держать все в себе. Но мы все равно вытянули из него дату.
– И все эти люди… его знают? – спрашиваю я.
– Конечно, это завсегдатаи клуба. Когда Раник только сюда переехал, он работал вместе со мной вышибалой. Барбара дала ему работу, – кивает Лэнс на заводного мужчину в светлом парике и с ярко-розовой помадой на губах, который крутит в руках бутылки за барной стойкой, смешивая напитки. – Ранику было некуда идти, поэтому мы разрешили ему какое-то время спать на складе.
Сложно представить, как самоуверенный и дерзкий Раник спит на раскладушке на складе клуба, которым управляет трансвестит. Я привыкла видеть его независимым, беззаботным, с собственной захламленной квартирой, через которую прошла куча девчонок.
– Он хороший парень, только немного упрямый. И не глупый. Если ему толково разъяснить, он все поймет. – Лэнс похлопывает меня по плечу. – Спасибо, что помогаешь ему с математикой. Это много для нас значит. Мы все хотим, чтобы Раник успешно выпустился из универа.
– Тортика? – предлагает Миранда, подойдя к нам с двумя одноразовыми тарелками этой сладкой смерти.
Лэнс с улыбкой берет одну.
– Спасибо.
Я нерешительно беру вторую, в то время как девушка внимательно осматривает меня с головы до пят своими ярко-зелеными глазами.
– Благодарю.
– Мы знакомы? – наконец спрашивает она.
– Я Элис… он, – отвечаю я. – Репетитор Раника по математике.
Она вскидывает розовые брови и улыбается, как кошка, поймавшая канарейку.
– Да неужели?!
К нам присоединяется крупный лысый парень.
– Держи, Миранда. Съешь кусочек, пока все не разобрали, – и протягивает ей торт.
Она берет тарелку и начинает потихоньку есть, но глаз с меня не сводит. Здоровяк улыбается мне. На нем джинсовая жилетка с потертостями, которая лишний раз подчеркивает его мускулистые руки. Он даже больше Лэнса.
– Я – Трент, – он протягивает мне руку вдвое больше моей, и я ее пожимаю, – приятно познакомиться.
– Элисон, – представляюсь я, – взаимно.
Трент указывает на темнокожего парня в очках.
– А вон там Сет. Он наверняка попытается подойти и поговорить с тобой о какой-нибудь малоизвестной инди-группе. Мы трое – соседи Раника.
Я киваю в ответ.
– За баром Барбара. А с Лэнсом, как вижу, ты уже знакома. Спасибо, что пришла. Ничего, если я спрошу, откуда ты знаешь Раника?
– Она его репетитор, – вмешивается Миранда, толкая Трента локтем в бок, но он ее игнорирует, потому что в этот момент возвращается Раник – с раскрасневшимся лицом после умывания и куском торта в руках.
– Большое спасибо, что испортил мне прическу! Я волосы укладывал несколько часов, – по-доброму ворчит он на Трента.
– Не крутись ты столько перед зеркалом, легко наладил бы свою жизнь, – ухмыляется Миранда.
– И это мне говорит девушка, которая до сих пор работает в «Хот-Топик», – парирует Раник.
Лэнс тихонько посмеивается.
– Тебе сколько, тринадцать? – с набитым ртом подшучивает Трент.
– Достаточно для того, чтобы толкнуть тебя задницей в крем!
– Раник! – Хватая его за руки, вклиниваются две близняшки в блестящих топах и обтягивающих джинсах. – Потанцуй с нами!
И как по команде, со стороны диджейской стойки раздаются громкие басы.
– Секундочку, – говорит им Раник, после чего поворачивается ко мне и без шума отводит от Лэнса и остальных. – Извини за все это.
– Ты о чем? – наклоняю голову набок. – По-моему, это здорово. И кстати, с днем рождения!
На лице Раника мимолетно проскальзывают какие-то непонятные чувства. Не знай я его, решила бы, что это радость. Он качает головой.
– Я не хотел… просто подумал, что это будет подходящим местом. Надо было выбрать другой клуб. И не в мой день рождения. Но я хотел, чтобы ты…
– Все нормально, – обрываю его. – Тебе нужно идти, ты ведь виновник торжества. Невежливо заставлять своих гостей ждать.
– Не страшно, подождут. – На секунду замолкает. – Ничего, если я скажу, что ты отлично выглядишь?
Вопрос вводит меня в ступор. Раник, очевидно, это замечает и начинает объясняться:
– Ты только не подумай, что я к тебе подкатываю. Вовсе нет. Просто хотел, чтобы ты это знала, но ничего не говорил, поскольку боялся снова тебя разозлить. Я не пытаюсь с тобой переспать. Лишь хочу, чтобы знала: ты очень красивая. Этим вечером. И каждый день. Блин, черт.
У меня почему-то теплеет на душе. Раник морщится и пинает носком пол, но затем вдруг вскидывает голову, словно его осеняет.
– Это продолжение нашего урока! – тараторит он. – Да! Э-э, учимся принимать комплименты от парней. Точно. Так что позволь сказать: ты прекрасно выглядишь. И попытайся не злиться. Всего разок.
– Ты сказал это уже несколько раз.
– Ну да. Черт! Все, замолкаю. Урок окончен, финито. Надеюсь, ты все услышала, потому что больше я этого говорить не стану. Я вернусь, – твердо добавляет он, – и тогда мы попробуем изучить новый урок. Только не уходи.
– И не собиралась. Но, может, ты лучше дашь мне задание, пока я жду.
– Хм. – Он оглядывается по сторонам и останавливает взгляд на баре. – Иди поговори с Барбарой. Она в курсе всего, я попросил ее обучить тебя азам.
– Спасибо. Мне гораздо комфортнее в новой и незнакомой социальной обстановке, когда я занята делом.
Улыбнувшись, Раник ныряет в толпу. К нему тут же снова липнут близняшки, и я ощущаю во рту привкус горечи. Но быстро ее сглатываю. Его жизнь меня не касается. Мне нужно усвоить новый урок, чтобы покорить Тео.
Я подхожу к бару и в нерешительности мнусь у края. Барбара там в красивом розовом шелковом пеньюаре и пушистых тапочках на танкетке вовсю шутит и флиртует с клиентами, параллельно смешивая десятки сложных коктейлей со скоростью света. Залюбовавшись ее мультизадачностью, я даже упускаю момент, когда она поворачивается ко мне.
– Эй, сладенькая, – Барбара машет рукой у меня перед лицом, – что будешь пить?
– Ой, простите. Меня заворожила ваша скорость и точность подачи напитков. Это невероятно. Вы удивительно талантливая!
– Мне об этом уже говорили, – подмигивает Барбара.
– Почему вы хлопаете мяту в ладонях перед добавлением в коктейль? Почему бы ее просто не раздавить?
– Потому что от этого напиток станет противным и горьким, – отвечает она.
– Ну конечно! – соображаю я. – Горечь появляется в результате распада хлорофилла в клеточной мембране листа.
Барбара звонко смеется и подпирает рукой подбородок.
– О, я тебя знаю. Ты, должно быть, Элис. Раник много рассказывал о твоем миленьком мегамозге. В жизни ты гораздо красивее!
– Спасибо, но он настаивает, чтобы здесь меня называли Элисон.
– Ладушки, Элисон, что тебе принести?
– Я не пью. Раник сказал, что вы «обучите меня азам».
– О, верно. Наоми! – кричит Барбара в толпу. К нам подходит женщина с пламенно-красными кудрями. – Присмотри за баром, ладно? Я хочу потанцевать с подругой.
– Конечно, – улыбается Наоми.
Барбара обходит стойку, берет своей большой горячей ладонью меня за руку и отводит к переполненному танцполу.
– Окей, начнем с наблюдения. Чтобы научиться танцевать, нужно запоминать движения других, – инструктирует она, а затем указывает на девушку с парнем в толпе. – Видишь тех двоих?
Там блондинка недвусмысленно трется круглой попой о бедра парня.
– Ну и что с ними? Примитив во всей красе, – отвечаю я.
– Посмотри еще раз.
И я смотрю. Блондинка чуть отстраняется от парня и пластично делает волну. Извивается, точно змея, источая грацию, элегантность и естественный сексуальный магнетизм. Парень быстро притягивает ее обратно к себе, и танец продолжается в тесном сплетении тел, но образ изгибающейся девушки остается у меня в голове.
– Вот что тебе нужно, – прерывает мои размышления Барбара. – Это милое, сексуальное и плавное движение. Его легко и просто освоить за короткое время.
И Барбара не колеблясь повторяет его передо мной. Даже без женских изгибов движение выходит гипнотизирующим и безупречным.
– Теперь попробуй ты.
– У меня плохо с координацией.
– Это же проще простого! – Барбара подходит ко мне сзади и ставит в нужную позицию мои бедра и плечи своими крепкими, но нежными руками. – Теперь слегка выпячивай грудь, будто делаешь глубокий вдох, и пускай волну к попе.
Я кривлю лицо и пробую выполнить движение, но в итоге просто покачиваюсь, как деревянная. Барбара сдвигает брови и снова ставит меня в исходную позицию. Я ловчусь повторить, но результат тот же. Тогда она указывает еще на парочку танцующих девушек, я внимательно за ними наблюдаю, а затем мы пытаемся двигаться вместе, но все равно ничего не получается. В конце концов Барбара хмуро смотрит на меня.
– Хм, как бы тебе это понятнее объяснить?
– Забейте, я безнадежна, – вздыхаю в ответ. – Лучше вернитесь в бар или потанцуйте с кем-то другим. Со мной вы только зря тратите время.
Барбара похлопывает меня по голове.
– Не глупи. Мы пройдем через это вместе. О, придумала! Грудные мышцы.
– А что с ними?
– Ты ведь любишь науку, верно? Сначала нужно поднапрячь грудные мышцы и выпятить как можно сильнее. Затем втянуть в себя и перейти к верхним брюшным мышцам, сжимая и разжимая их. Следом подключить нижние мышцы пресса и, наконец, словно смахнуть все, э-э, тазовыми костями.
– Os coxae.
– Ага, ими. Попробуй представить это как анатомическую модель, если поможет.
Внимательно смотрю, как Барбара снова делает волну, и все вдруг проясняется. Я четко могу представить, как при этом плавном движении по очереди работают различные мышцы. Пробую выполнить сама – сначала медленно, затем быстрее, и Барбара с ликующим вскриком хлопает в ладоши.
– Ты это сделала! Получилось идеально!
От гордости по моим венам растекается приятное тепло, как когда я знаю правильный ответ на вопрос в тесте. Повторяю волну еще пару раз, а затем Барбара указывает на другие танцевальные движения девушек – в основном простые – и с моей помощью в терминологии разбивает их на списки разных групп мышц и костей. Так вместе мы учим мое тело танцевальным азам, и когда Барбару устраивает результат, она вытягивает меня на танцпол.
– Вперед, сладенькая! Пора практиковаться!
– Но я…
Осматриваю танцующую толпу. Мне страшно, что кто-то заметит, как я неопытна. Барбара берет меня за руки и встряхивает.
– Если тебя волнует, что подумают люди, это будет заметно. Танец получится напряженным и неестественным. А ты ведь хочешь, чтобы движения казались естественными? Хочешь выглядеть грациозно перед тем своим парнем, верно?
Я киваю, и Барбара улыбается.
– Если не можешь танцевать здесь, тогда как сделаешь это перед ним?
Железный аргумент, тут не поспоришь. Пробую выполнить пару движений, и Барбара подбадривает меня кивками и выкриками в стиле «молодец, сладенькая», «так держать» и «ты выглядишь так горячо!» Мне должно быть неловко, но всякий раз, когда наши взгляды пересекаются, Барбара как-нибудь забавно изгибается, и меня пробирает на смех. Она старается ради меня – чтобы я не чувствовала себя скованно. И я благодарна ей за это.
В конце концов мне становится плевать, что подумают окружающие. Может, дело в жаре тел вокруг, в музыке, от которой из головы вылетают почти все мысли, или в уроках Барбары, но волнение постепенно сходит на нет, пока я без заминок танцую уже самостоятельно. Двигаюсь в ритме бита в толпе людей с удивительной легкостью. Барбара успевает вернуться за барную стойку, она машет мне и показывает большие пальцы. Миранда танцует с Сетом, и тому явно очень нравится, как она поглаживает его бедра. Трент зажигает с Наоми. Мне вдруг улыбается симпатичный парень с проколотой бровью, радом с которым я танцую. Я впервые его вижу. От нервов мой желудок будто прожигает кислотой, но после тренировки с незнакомцем танцевать с Тео будет проще пареной репы. Теоретически. Так что я собираюсь с духом и улыбаюсь парню в ответ, прикидывая, как отреагировала бы Грейс, как бы она двигалась. Мой танец становится более плавным, и, кружась, я практически не испытываю неловкость. Судя по всему, мой партнер остается доволен. Когда покачиваю бедрами, его глаза застилает какая-то странная дымка. Я стираю его лицо и представляю вместо этого Тео. Да так четко, что даже не останавливаю незнакомца, когда он обнимает меня за талию и прижимает к себе. И тут я замечаю в толпе знакомые золотисто-зеленые глаза. Лицо, которому они принадлежат, застыло от шока.
Воодушевившись возможностью продемонстрировать своему учителю новые успехи, я кручу бедрами и делаю волну. Смотри! Смотри на меня, Раник! Смотри, что я теперь умею! Я танцую с незнакомцем! Разве ты не гордишься мной? Но лицо Раника не озаряется восторгом, а лишь мрачнеет. Он проталкивается к нам сквозь толпу и, схватив меня за руку, грубо оттаскивает от парня.
– Эй, что ты… – возмущается тот.
Но Раник резко осаждает его, после чего уводит меня с танцпола и вытягивает на улицу – на прохладный ночной воздух. Там, едва отпустив мою руку, разворачивается и набрасывается с упреком.
– Какого хрена ты творишь?
– Ровно то, что ты сказал, – сдерживая гнев, отвечаю я. – Барбара научила меня танцевать, вот я и практиковалась.
– С каким-то мудаком!
– Какая разница? Он незнакомец. Мне плевать, кто он и что. Скорее всего, я больше никогда его не увижу!
Лицо Раника багровеет.
– Ты… ты…
– Ты меня видел? – начинаю выпытывать я, не скрывая восторга в голосе. – Я хотела показать тебе. Видел, как плавно я двигаюсь? Мне казалось, это невозможно, но все получилось! Может, танцую я не прям супер, но по крайней мере сносно! Барбара прекрасная учительница.
Глаза Раника темнеют, внезапно наполняясь неким трепетом.
– Ты хотела показать мне?
– Да. Думала, ты за меня порадуешься.
Он не произносить ни слова, лишь задумчиво молчит, а затем прислоняется к стоящей рядом машине и на секунду прикрывает глаза.
– Покажи мне.
– Что?
– Как танцуешь.
– Но я уже показала.
– Тогда я смотрел невнимательно! – Его голос вдруг становится грубым и резким. – Покажи мне еще раз.
По какой-то причине от его просьбы у меня краснеют щеки. Музыка здесь звучит приглушенно и нет разгоряченной толпы, в которой можно затеряться. Лишь Раник с его пылающими золотисто-зелеными глазами, ночь и я. Мы одни на парковке, и внезапно это вгоняет меня в смущение, когда я начинаю танцевать. Резко останавливаюсь.
– Я не могу так. Мне неловко.
– Тебе не было неловко, когда ты терлась задницей о промежность того парня.
– Да как ты смеешь! – возмущенно вскрикиваю я. – Ты сам велел мне научиться танцевать, а когда я иду практиковаться, вдруг начинаешь злиться на это?
– Я велел тебе обучиться азам у Барбары, а не тереться о член какого-то мудака!
– Почему ты такой… такой двоякий?
Раник весь напрягается, сжимая кулаки.
– Ничего подобного, я лишь присматриваю за своей долбаной ученицей. Постигать танцевальные азы – нужное дело, но пляски с каким-то ничтожеством не помогут тебе добиться Тео. Это уже лишнее!
– Я практиковалась!
– Хочешь практиковаться? Тогда делай это с тем, кто не думает, как бы тебя трахнуть!
– С кем-то вроде тебя? – язвлю я.
– Ага, – огрызается он, – с кем-то вроде меня.
– Ладно.
Подхожу к нему и останавливаюсь в полушаге. Вслушиваюсь в отдаленные звуки музыки, улавливаю ритм и подстраиваюсь под него. Раника не касаюсь, держусь на небольшом расстоянии, крутясь и изгибаясь теперь уже вполне грациозно. Если выкину все из головы, смогу полностью раствориться в танце, будто я снова в толпе с почти-Тео. Погрузившись в фантазию, я едва слышу стон Раника, но отчетливо ощущаю мягкое давление на ягодицы, спину и плечи, когда он прижимается ко мне всем телом и утыкается носом в шею. От него пахнет хвоей, сигаретами и немного виски.
– Черт, – шепчет он, – Элис…
Положив руки мне на талию, Раник мучительно медленно скользит ладонями по платью и останавливается на бедрах. Я так увлекаюсь, представляя на его месте Тео, что от удовольствия с моих губ срывается всхлип. И только горячая внушительная твердость, упирающаяся в поясницу, вырывает меня из грез. Иллюзия тут же рассеивается. Я резко отскакиваю, и Раник начинает оправдываться:
– Проклятье, извини меня, я…
В полнейшем смятении молча закрываю руками лицо.
– Прости, принцесса, я не хотел…
– Мне нужно домой, – бормочу я сквозь пальцы.
– Эй…
– Пожалуйста, отвези меня домой.
Я прошу по инерции – не терпится уйти отсюда, – но потом осознаю всю ситуацию. Я не могу на него положиться, не могу ему доверять. Кофе, подбрасывание до кампуса, звонок. Теперь еще и эрекция, выдающая его истинные чувства. Так и знала, что ему нельзя доверять. Он – Раник Мейсон. В его природе заложено тащить в постель все, что содержит две X-хромосомы, и неважно, сколько обещаний он даст.
Он лжец.
Я разворачиваюсь, уже на трезвую голову освобождаясь от образа воодушевленной девушки, которая беззаботно танцевала, и возвращаясь к последовательной и независимой женщине.
– Забудь, я вызову такси. Наслаждайся вечеринкой.
– Принцесса, подожди! Принцесса!
Я не жду. Не могу больше никого ждать. Меня лишь разочаруют.
Я лишь разочарую.
Спеша убраться подольше от голоса Раника, я не замечаю в темноте бордюра и неудачно спрыгиваю с него. Десятисантиметровый каблук ломается, и я с криком лечу вниз. Асфальт, как наждачка, царапает мои ноги и руки, от боли ладони страшно горят. Раник замолкает и бросается ко мне.
– Элис! Черт! Ты в порядке?
Сквозь боль, содранную кожу и выступающую кровь я ошеломленно смотрю на него.
– Ты впервые назвал меня по имени.
Он застывает, но быстро берет себя в руки. Достает телефон и в полной тишине строчит кому-то сообщение, после чего снова смотрит на меня.
– Здесь повсюду кровь. Ты сильно поранилась. – Поднимает мою сломанную туфлю. – А эта штука испорчена.
– Переживу, – фыркаю я. – Человеческое тело невероятно быстро исцеляется от незначительных увечий. – Стараюсь подняться, и Раник шумно втягивает носом воздух.
