Текст книги "Обучение Элис Уэллс (ЛП)"
Автор книги: Сара Вульф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Привет, принцесса.
Я поднимаю голову. Передо мной с улыбкой стоит Раник. После бассейна его волосы стали жесткими и растрепанными. Солнце очерчивает его фигуру и окрашивает кожу в бронзовый цвет. Я игнорирую этого бабника, встаю и ухожу прочь, роясь по карманам в поисках мелочи.
– Эй, эй! Подожди!
Я не жду. Перехожу через дорогу, встаю на остановке и изучаю там карту. В кампус едет шестнадцатый автобус, прибудет он через тринадцать минут. Сажусь на лавочку и, достав телефон, открываю свое приложение для заданий по испанскому. Когда мне нужно убить время, я занимаюсь.
Спустя несколько минут рядом со мной бухается запыхавшийся Раник. Я смотрю на него краем глаза – он все еще в шортах, но надел черную футболку с эмблемой группы «Queens of The Stone Age» и потертые красные конверсы.
– Думал, ты убежишь дальше, – задыхаясь, говорит он.
– Я не бегаю, – отвечаю ему.
– О, я знаю. Ты типа паришь над землей, не касаешься ее, в отличие от нас, простых смертных.
– Будем теперь вести светскую беседу? – холодно язвлю я, чтобы погнать его. Большинство парней ушли бы, а он просто смеется.
– Ну, учитывая, что ты застала меня за очень интимным занятием, можно и несветскую.
– На что или на кого ты тратишь свое свободное время – твое личное дело. Кстати, поздравляю.
– С чем?
– С девушкой. Она очень красивая, и, похоже, ты ей нравишься. Из вас выйдет прекрасная пара.
Раник бросает на меня косой взгляд и заливается громким и звонким смехом.
– Что смешного? – разозлившись, огрызаюсь я.
– Ты… ты хоть понимаешь… да ладно, даже ты не настолько наивна. Мы не будем парой. И я ей не нравлюсь. Она просто меня хочет.
– Не знала, что есть разница.
Он фыркает, и в этом звуке слышится столько горечи.
– Что ж, позволь сообщить тебе: гребаная разница есть. – Он достает сигареты и, прикурив, выдыхает дым.
Я морщу нос.
– Они тебя убивают.
– Жизнь меня убивает, принцесса.
Странно слышать такое уже слишком глубокомысленное и мрачное заявление от парня, который улыбается, даже когда угрожает профессору.
– У них отвратительный запах, – не сдаюсь я. – Полчища твоих фанаток этого не оценят.
Он хохочет.
– У меня есть куча доказательств обратного.
– Восхитительно, – сухо отвечаю я.
– Что?
– Раник Мейсон использовал в одном предложении несколько слов более пяти букв. Во многих странах это приняли бы за чудо.
– Ха-ха. – Он выбрасывает сигарету. – Только посмотри на меня. Глянь, как я разрываюсь от смеха. Аж слезы выступили.
Я глупо улыбаюсь, но затем понимаю, что меня рассмешил Раник Мейсон, и, быстро стерев с лица все эмоции, концентрируюсь на испанском. Придвинувшись ближе, парень заглядывает в мой телефон.
– Ого, очень круто. Приложение есть в эпп-сторе?
– Нет.
– Хм, а где ты его скачала?
– Написала сама.
Его глаза округляются.
– Серьезно? – Ничего не отвечаю, тогда он повышает голос: – Серьезно, принцесса? Ты сама его сделала?
– Это несложно. Руби – нехитрый язык программирования. На нем легко написать учебную программу.
– Жаль тебя разочаровывать, но для большинства людей эта фигня сложна.
– Большинство людей способно изучить этот язык. Они просто не умеют концентрироваться, как мне кажется.
– Принцесса, умоляю, перестань скромничать, ты меня этим убиваешь.
– Тогда умирай быстрее.
Он шумно втягивает носом воздух.
– Есть ведь коэффициент интеллекта, и у всех он разный. Обычная концентрация тут не поможет. Возьмем меня: в начале года я по максимуму концентрируюсь и стараюсь, но все равно заваливаю предметы. Я просто тупой как валенок, безо всяких «если» и «но».
– А вот и первая вещь во вселенной, с которой мы оба согласны.
Теперь его очередь глупо улыбаться. Между нами повисает тишина, но другая, не как с тем парнем. Она менее напряженная и очевидная. Между нами будто дует ветерок, а не стоит глыба льда.
– Я должна тебя поблагодарить, – произношу я.
Раник чешет в затылке.
– За что?
– За Мэтерса. Если бы ты не вошел, то даже не знаю… – Я тяжело сглатываю. Еще один момент тишины, но теперь мрачнее. Весомее. – Не знаю, что бы произошло.
– Ты бы двинула ему по яйцам и доложила об инциденте, – отвечает Раник.
Я вздрагиваю и опускаю взгляд на землю.
– Я не такая смелая.
– Ты ведь пришла сюда, верно? На вечеринку. Я видел тебя с подругой, когда вы только приехали. Это место тебе явно не по душе, но ты все равно пришла. Ради нее. Это очень смело с твоей стороны. А еще мило.
Я фыркаю.
– Я не милая.
Раник смеется, и этот теплый звук отбивает у меня всякое желание прогнать парня.
– А по-моему, милая, принцесса. Можешь притворяться ледышкой сколько хочешь, но это не так. В тебе есть мягкость.
От такого комплимента я впадаю в шок. Меня еще никто не называл милой. Злой? Да. Язвительной? Определенно. Но никогда милой.
Смотрю Ранику в глаза. И тут меня осеняет.
У меня и раньше возникало множество гениальных идей, но эта ни с чем не сравнится. И по риску тоже, но он оправданный, потому что потенциальный выигрыш баснословный.
– Ты ведь опытный в общении с женщинами, – говорю я. – Знаешь, как ведут себя привлекательные девушки и что делает их такими.
Раник ухмыляется.
– Не буду скромничать – ты чертовски права.
– Но с учебой у тебя туго.
– Хоть вешайся.
– А я не умею быть привлекательной, зато в учебе мне нет равных.
Золотисто-зеленые глаза Раника сужаются.
– Не умеешь? Блин, я бы так не сказал. Ты просто другая. В хорошем смысле.
– Нет, именно не умею, – подвожу черту я. – Это не предмет спора, а факт.
– Не-а, но переубеждать тебя не стану – бесполезно, – вздыхает он. – Так к чему ты клонишь, принцесса?
– Мне нравится один парень.
Раник вздергивает бровь.
– Правда? И кто же этот везучий засранец?
– Неважно. Мне надо… стать более привлекательной. Хочу, чтобы он меня заметил, и как можно скорее, а то поздно будет.
– Почему? Какая-то девка уже запустила в него коготки?
– Все это детали, а их тебе знать не обязательно.
– Ладно, хорошо, значит, ты хочешь соблазнить этого парня…
– Привлечь его.
– Что в лоб, что по лбу, – отмахивается он. – И ты думаешь, я смогу тебя этому научить?
– А разве нет?
– О, конечно, смогу. У меня были лучшие из лучших, самые сливки. Я могу превратить тебя в самый лакомый кусочек по эту сторону Миссисипи. Я знаю все хитрости, что работает, а что нет. Черт, да мне по силам сделать так, что он голову потеряет.
Раник наклоняется ко мне, его глаза темнеют и сверкают от похоти. Я часто замечала такие взгляды в сторону других девушек.
– Но мне-то что с того, а? Что ты можешь предложить взамен?
Я пихаю ему под нос телефон с открытым приложением для испанского, и он от неожиданности резко отстраняется.
– Домашку, – отвечаю я. – Ты знаешь мой средний балл. Могу заверить, у тебя будут только отличные оценки.
Он щурится.
– То есть я учу тебя быть горячей штучкой, а ты делаешь за меня домашку? Почему бы просто не позаниматься со мной или типа того?
– Слишком много заморочек, – поясняю я. – Домашку делать куда легче. С репетиторством мы лишь зря потратим время.
– А с обучением соблазнению я, значит, не зря потрачу время?
– Тебе нужны хорошие оценки больше, чем мне этот парень.
– Ха. Сильно в этом сомневаюсь, принцесса.
– Это честная сделка.
– Ага, только ты, блин, упускаешь главное. Очевидно, этот парень тебе очень нравится, раз ты решилась заключить сделку со мной, чуваком, к которому явно не питаешь симпатию. Если я научу тебя быть той, кем ты не являешься, то и влюбится он не в настоящую тебя! Это плохое начало отношений. А ты же хочешь, чтобы все было хорошо, раз он тебе так нравится.
– Меня интересует только твоя компетентность в этих делах, а не моральные устои.
Раник долго и внимательно смотрит на меня, будто ищет в моем взгляде сомнение. И в итоге вздыхает.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, принцесса.
– Это значит «да»?
– Ага, блин, я пожалею об этом. Но да. Давай, не знаю, пожмем руки. Сделаем все официальным.
Он протягивает мне ладонь.
– Я составлю контракт, и мы оба его подпишем, при свидетелях. Это будет более законно.
– Принцесса, в этом нет ничего законного. Ты будешь делать за меня домашку. Это мелкое мошенничество.
Хмурюсь. Об этом я не подумала.
– Все еще хочешь это сделать? – ухмыляется Раник. – Даю последний шанс все отменить, назад дороги не будет.
В мыслях возникает образ Тео. Он – единственный парень, у которого хватило смелости подойти ко мне и поговорить как с равной, а не как с мерзкой инопланетянкой или куском мяса. Единственный парень, который улыбается мне и делает искренние комплименты.
Единственный парень, который заставляет меня смущенно краснеть.
Я вкладываю ладонь в руку Раника. Она грубая, на ней будто отпечаталась вся его жизнь, которая гораздо труднее моей. Парень сжимает мои пальцы, и его улыбка становится шире. На опаленный солнцем асфальт падает капля дождя, затем еще одна и еще. Раник встает и разминает тело, похрустывая шеей.
– Что ж, дождь испортил вечеринку. Пойдем, отвезу тебя в кампус. По дороге и начнем.
Пока мы идем к побитой черной «тойоте» Раника, я пишу Шарлотте и сообщаю, что меня подвезут. Дождь внезапно превращается в ливень, и вдали раздаются вопли толпы на барбекю. Возясь с ключами, Раник смеется и покачивает головой, а я хлюпаю промокшими ногами.
– Можешь поторопиться?
– Да, да, не нервничай. – Он открывает пассажирскую дверь, и я залезаю в салон, стряхивая воду с плеч. В машине стоит тонкий запах корицы, хвои и сигарет. Раник тоже садится. – Кстати, а какие трусики ты носишь?
Я бросаю на него свой самый холодный взгляд.
– Такие вопросы не уместны.
– Ну, теперь уместны. С сегодняшнего дня я буду задавать очень личные вопросы.
– Это вторжение в…
– Слушай, ты хочешь затащить его в постель или нет?
Я нехотя закрываю рот. Раник заводит двигатель и трогается с места.
– Так я и думал. Давай колись, какие трусики?
– Какие можно найти в «Таргет».
Его передергивает.
– Что? Нет! Типа такие упаковки с целым комплектом? Одни красные, одни белые, синие и серые?
– И черные. У меня черное нижнее белье, – гордо заявляю я.
– Ага, долбаные черные бабушкины панталоны. Смотри. – Притормозив на светофоре, он копается у себя за сиденьем и достает крошечные зеленые кружевные трусики. – Вот, что тебе нужно.
– Какая гадость. Давно они здесь валяются?
– Или такие, например! – Он вытаскивает более скромные трусики-бикини с голубыми полосками и маленьким белым бантиком. – Видишь этот бантик? Чертовски очаровательно. Куда лучше труселей-парашютов.
– Почему?
– Почему? – фыркает он и дает по газам, когда светофор загорается зеленым. – Запомни: парням нравится видеть голую кожу. Больше голой кожи – больше стояков.
– Мне уже кажется, что я совершила огромную ошибку.
– Можем прекратить все прямо сейчас. Только скажи.
Я вспоминаю о доброте Тео. Он – единственный парень, который смеется над моими саркастичными шутками, а не хмурится в ответ, который заботливо спрашивает, в порядке ли я.
Ну, Раник тоже спрашивал, но он не в счет.
– Нет, – сжимаю челюсти, – мы это сделаем.
– Молодчина, – довольно улыбается Раник. – Давай выстрелим этому парню прямо в сердце стрелой пухлозадого Купидона. Как его зовут?
– Не могу сказать.
– А стоит.
– Не вижу смысла.
– Смысл в том, принцесса, что я буду за ним следить.
У меня распахивается рот.
– По-дружески, – заверяет меня Раник. – Узнаю, что ему нравится, а что нет, какой он парень и чем увлекается. Нельзя применять общий метод ко всем парням. Мы все разные.
– Ну хорошо. Его зовут Тео, – признаюсь я. – Тео Моррисон.
Глаза Раника загораются.
– О-о, золотой мальчик, да? Ты выбрала настоящего ванильного парня.
– И что это значит?
– Что будет просто. Я уже его знаю: пиво по выходным, видеоигры каждый вечер, слушает «Neutral Milk Hotel» и прочие стремные инди-группы, ведет миссионерский образ жизни, встречался с одной девушкой все старшие классы, любит азиатское порно, мечтает о непосредственной девушке, которая будет его дополнять, конец.
– Это… пугающе конкретное описание.
– Я разбираюсь в людях, ясно? У меня уши повсюду, это помогло с некоторыми подробностями, но по большому счету я просто знаю, какие девушки в его вкусе. И ты не из них.
– Это очевидно.
– Нет… в смысле, черт, дорогуша, ты на самом деле не в его вкусе.
У меня сжимается сердце.
– Это еще почему?
– Ты слишком сильная, умная и независимая. А еще зрелая.
– Он лишь на год старше меня! – возмущаюсь я.
– Не-а, я имел в виду внутри. У тебя зрелое сердце. Трудно объяснить.
– О, так получается, зрелая – это «сухая и скучная».
– Нет, я так не говорил. Я сказал, что это трудно объяснить. Это значит, что ты… другая. Практичная, сдержанная. Ты не из его лиги. Повыше будешь.
– Бессмыслица какая-то.
– Верно, тебе так кажется, потому что ты никогда ни с кем не встречалась. – Раник поворачивается ко мне. – Я ведь прав? Ты ни с кем не встречалась? Просто хочу все прояснить.
От того, насколько жалко это звучит, я едва не вздрагиваю, но беру себя в руки.
– Я ни с кем не встречалась.
– Целовалась?
– Нет.
– Трахалась?
Я хмуро смотрю на него, и он отвечает мне невинным взглядом – мол, я интересуюсь для дела.
– Нет.
– И никому не дрочила?
– Я никогда не касалась пениса. – Я стараюсь держаться с достоинством, но мои щеки пылают.
– Петтинг был?
– Нет! Святой боже, нет, нет, нет, ничего из этого!
– Хм. – Он переключает внимание на дорогу. – Держалась за руки?
– Нет, даже этого не было. Я на самом деле жалкая.
– Эй, не будь так самокритична. Всякое бывает, иногда нас затягивает в трясину так глубоко, что до лучшего в жизни уже не достать. Дай мне руку.
Он протягивает свободную ладонь между нашими сиденьями. Его длинные пальцы застывают в ожидании, как шипы венериной мухоловки.
– И что мне с ней делать? – спрашиваю я.
Раник закатывает глаза.
– Просто вложи свою чертову руку в мою ладонь.
– И как это поможет?
– Ты всегда задаешь столько вопросов? В первую очередь тебе нужно привыкнуть касаться парней. Так что давай.
– Я привыкну к этому с Тео.
– Как пожелаешь, – говорит он, но руку не убирает. – Как ты собираешься держать за руку парня, который тебе нравится, если даже не можешь прикоснуться к тому, кого ненавидишь? Так мы далеко не уйдем, сразу могу сказать.
– Не используй это как предлог, чтобы затащить меня в постель, – огрызаюсь я.
– Воу, притормози. – Раник съезжает на обочину и с упреком смотрит на меня. Это так разнится с его обычным добродушным выражением лица. – Ты правда считаешь, что у меня такие намерения? Мы всего лишь подержимся за руки, принцесса, а не потрахаемся.
– Ну извини, просто у тебя репутация человека, который тащит в постель все, что движется. И почему ты все время называешь меня принцессой? Это дико раздражает.
– Потому что ты и есть принцесса! Ты никогда не трахалась, не целовалась и никого не касалась. Ходишь по университету с таким видом, будто ты из другого мира. Ты чертовски умная, высокая, красивая и величественная. Люди тебя побаиваются. Если не принцесса ведет себя так, тогда не знаю, кто.
Я открываю рот, чтобы возразить, но от шока слова не идут. Вот какой меня видят люди?
Раник фыркает.
– Слушай, я не… черт, я не пытаюсь затащить тебя в постель. Поверь, есть куча девчонок, которые жаждут со мной переспать, поэтому ты мне для этого не нужна, окей? Я изо всех сил постараюсь быть профессионалом, чтобы научить тебя. Но обучение включает в себя и опыт. Реальный опыт.
Я киваю.
– Лабораторные исследования доказали, что наиболее эффективной и долговременной является мышечная память.
– Вот и чудно. Рад, что мы пришли к согласию. Я знаю, что не нравлюсь тебе, ты считаешь меня глупым, мерзким, неприятным и еще бог весть каким, но доверять мне придется. Моя раскованность приведет тебя к Тео, ясно? Так что работай со мной, принцесса, пожалуйста.
– Тогда пообещай одну вещь.
– Какую?
– Что не попытаешься со мной переспать.
Раник вздыхает.
– Обещаю. Ты даже не в моем вкусе, окей?
– Хорошо, ты тоже не в моем вкусе.
Ухмыльнувшись, он вновь заводит машину и выезжает на дорогу.
– Похоже, теперь мы согласны с тремя вещами в этой вселенной. Кто бы мог подумать.
Через четыре светофора Раник, громко ругаясь, выключает радио, по которому играет классическая опера, и я несмело вкладываю в его руку свою. Моя кожа такая холодная по сравнению с его пылающим теплом. Я чувствую каждую мозоль на его ладони, каждый изгиб и линию. Это так отличается от нашего рукопожатия.
– Руки на самом деле очень чувствительны, верно? – произносит Раник, глядя на дорогу. – Касание ладоней заводит намного сильнее, чем ты думаешь. Все построено на держании и сжатии. Если он тебе нравится, не будь слишком очевидной. Но и не включай неприступность. Сожми мою руку.
Я сжимаю, и он резко ее отдергивает.
– Нет, не так. Слишком сильно. Ты должна быть нежной, но твердой, вот так. – Раник протягивает ладонь и легко переплетает наши пальцы. – Видишь? Теперь попробуй сама.
Я медленно повторяю все движения, но цепляюсь большим пальцем за рычаг переключения передач и в панике случайно тяну его на себя. Раздается визг тормозов, и в салон проникает запах горелых покрышек, но Раник быстро возвращает рычаг на место и останавливает машину.
– Я… мне так жаль…
Раник ухмыляется в ответ.
– Ха, только посмотри на свое лицо, это бесценно.
– Рада, что мой тихий ужас от приближающейся смерти тебя забавляет, – язвлю я.
– Расслабься. Я вожу с тех пор, как смог дотянуться до руля, мелкие перебои вроде этого – пустяки. Просто хотел тебя немного напугать. Было приятно увидеть, как ты изменилась в лице, знаешь ли. Настоящее выражение, а не то одинокое и грустное, с которым ты вечно ходишь.
Одинокое? Грустное? Я смотрюсь в боковое зеркало. Совершенно нормальное у меня лицо.
– В общем, – Раник откашливается, – у тебя почти получилось. Попробуй снова. В этот раз без попыток нас убить.
Мое сердце еще бешено колотится от пережитого опыта, но я снова вкладываю руку в его ладонь и с облегчением выдыхаю, когда наши пальцы переплетаются.
– Не все потеряно. – Его глаза искрятся, а пальцы, нежно скользя, усиливают хватку. – Вот так немного более интимно. Это означает, что между вами что-то есть. Типа любовь. Поэтому, может, ты захочешь приберечь это на потом.
– Понимаю, – задумчиво произношу я, глядя на наши сплетенные пальцы. – Даже не думала, что у простого соединения рук столько разных значений.
Я чувствую на себе взгляд Раника, но когда поднимаю голову, парень отворачивается к дороге и, прочищая горло, вырывает руку из моей ладони.
– Вот и первый урок. Ты его усвоила. Поздравляю. Напомни мне следующий урок не проводить в двухтонной махине на скорости семьдесят миль в час.
– Нам понадобится тихое место для дальнейших занятий. Как насчет моей комнаты в общежитии? Или твоей.
– Я живу не в кампусе, – отвечает он, – так что у меня было бы лучше. Но, черт, я хочу, чтобы тебе было максимально комфортно.
– Слушай, твоя забота обо мне не к месту. Ты мой учитель, а не мать.
– Пф-ф, как скажешь. Я просто хочу, чтобы тебе было удобно, так ты быстрее научишься и мы с этим покончим. Итак, встречаемся у тебя. Напиши мне, когда твоя соседка уйдет, и мы приступим ко второму уроку, окей?
Раник дает мне свой номер, а когда я предлагаю записать мой, он качает головой.
– Это твоя задумка, принцесса. Ты и решай, когда все будет проходить. Парню вроде меня лучше не сохранять твой номер в телефоне.
– Что это значит?
Он опять вздыхает.
– Это значит, я не хочу, чтобы ты рисковала своей королевской репутацией, будучи записанной в моем телефоне, вот и все. Кто-то может заметить. Я телефон никому не даю, но мало ли. Слухи распространяются так быстро и ни с чего, а ты, мне кажется, достойна лучшего, нежели эта грязь.
Я хмурюсь. По-моему, он к себе несправедлив. Но Раник просто смеется.
– Да и к тому же, черт. Мы на самом деле не можем рисковать, если ты хочешь заполучить Тео, ясно? Такой парень не станет встречаться с девушкой, которая, по слухам, спала со мной, и неважно, правда это или нет. Мы должны быть осторожны. Я сделаю все возможное, чтобы остаться незамеченным, когда прихожу к тебе и ухожу.
– Похоже, ты знаешь его лучше, чем показываешь, – подмечаю я, вылезая из машины и хлопая дверцей.
Раник пожимает плечами.
– У нас есть общее прошлое, вот и все. Увидимся позже. Я принесу тебе кучу домашки, ас. – Он шутливо салютует мне и уезжает.
А я не могу отделаться от ощущения, что совершила самую большую в жизни ошибку.
Глава третья
Элис
– Тебя подвез Раник Мейсон?! – едва не кричит Шарлотта.
К нам оборачиваются несколько студентов в столовой, и я рукой закрываю подруге рот.
– Тише ты.
Медленно убираю ладонь, и глаза Шарлотты загораются.
– Поверить не могу, из всех парней в кампусе… именно Раник?
– Если не сбавишь тон, я выдавлю тебе глаза.
– Ладно, блин, ворчунья, – шепчет она. – Но, Эл, Раник вовсе не милый парень. Он скорее из тех, кто поматросит и бросит. Жизель с тригонометрии сказала, что он сразу же после секса выгнал ее за порог. А на улице была гроза!
– Ужасный тип, – соглашаюсь я, – но шел дождь, и Раник предложил меня подвезти. Значит, что-то хорошее в нем все же есть.
Она с серьезным лицом берет меня за руки.
– Пообещай, что будешь осторожна. Пожалуйста. Раник – последний человек, с которым стоит спать, ясно? До меня доходили кое-какие слухи, и все они скверные. Так что, пожалуйста…
– Я не стану с ним спать, Шарлотта. Я не идиотка, и ты это знаешь.
Она облегченно выдыхает.
– Конечно, знаю. Для идиотки у тебя слишком много медалей математической лиги. Просто иногда ты бываешь немного наивной, вот и все.
Я уже хочу обидеться, но затем вспоминаю, как опростоволосилась вчера в таком элементарном деле, как держание за руки. Я и правда наивная, но это только подстегивает меня учиться больше, лучше, быстрее.
Я перестала посещать занятия Мэтерса. Видеть его не могу. Приду только на экзамен и успешно сдам его, ведь продолжаю заниматься по учебнику самостоятельно. Не хочу находиться с этим человеком в одном помещении. А в освободившееся время пишу Ранику.
На мне сейчас нет трусиков.
Я решила попрактиковать секстинг – услышала о нем от Шарлотты. Погуглив, выяснила, что эта фраза является очень популярной. Раник отвечает спустя пару секунд.
Кто это?
Понятное дело, что подобную фразу ему может отправить куча девчонок, не грех и запутаться в их именах и номерах. Подумываю написать «Элис», но вовремя вспоминаю, что все должно оставаться в секрете.
Твоя студентка. Пытаюсь секстить. Оцени меня.
Он очень быстро набирает ответ.
Раник: ахахах ты серьезно? ноль из десяти. и не пытайся снова. я не буду учить тебя секстингу. это для неполовозрелых малолеток и чертовски тупо
Я: Только посмотри на себя, используешь сложные слова. Кто-то умнее, чем притворяется.
Раник молчит. Перебарываю желание написать ему еще одно сообщение и сажусь за учебу. Занимаюсь и занимаюсь. И наконец спустя час и двадцать две минуты он отвечает.
Раник: сорри встретил друга
Я набираю текст быстрее него.
Я: Я последний человек, перед которым ты должен извиняться.
Раник: черт, эта идеальная грамотность пугает. короче зачем написала?
Я: Прости, если пугаю тебя.
Раник: я последний человек, перед которым ты должна извиняться
Он парирует моими же словами, но я почему-то чувствую не возмущение, а тепло.
Я: Я написала, потому что хочу начать второй урок. Моя соседка на парах, ее не будет еще часа два.
Раник: клево. буду через 10 мин
Я: Я не говорила тебе номер своей комнаты.
Он ничего не отвечает, но спустя несколько минут раздается тихий стук в дверь. Открываю – передо мной стоит Раник в свободной рубашке в клетку и черных джинсах. Его серебряная цепочка на шее и татуировки здорово выделяются на светлой коже. Он ныряет в комнату, и я закрываю за ним дверь.
– Как ты узнал, где я живу? Я тебе этого не говорила, – тут же спрашиваю парня, но ему не до ответа, он слишком занят изучением моей комнаты. Его взгляд скользит по кровати, шкафу и столу.
– Пофлиртовал вчера с вашей комендантшей. Офигеть! – восклицает он. – Никогда не задумывалась, что из-за гиперорганизованности ты похожа на серийного убийцу?
– Я не гиперорганизованная. Такого слова вообще не существует.
– Ты расставила книги по десятичной классификации Дьюи, принцесса.
– Многие так делают.
– Никто так не делает.
Я скрещиваю руки на груди.
– Проехали. И каков следующий урок?
Раник окидывает взглядом мой наряд: джинсы и футболку.
– Можешь переодеться?
– А что не так с моими вещами?
– Ничего, принцесса. Просто надень то, что легко снять. Например, юбку.
Я выгибаю бровь.
– Зачем?
Он ухмыляется, засунув руки в карманы.
– Затем, что мы идем по магазинам.
Когда Раник уходит в машину, я переодеваюсь в скромную черную юбку-карандаш. Будет подозрительно, если нас увидят вместе, поэтому я выжидаю пару минут и только тогда следую за ним. Заметив его «тойоту» у тротуара, быстренько залезаю в салон, и он заводит мотор.
– Можно узнать, куда ты меня везешь?
– Я ведь сказал уже: за покупками.
– Какой точный адрес!
Он смеется.
– Знаешь, с парнями вроде Тео не стоит острить. Это задевает их эго. С такими, как я, – пожалуйста. Это большой плюс для девчонки, так она выглядит дерзкой. Э-э, не в сексуальном плане. Или все-таки да? Черт, я сам себе вырыл яму.
– Я бы кинула тебе веревку, но ты скорее на ней повесишься.
– Ауч, а ты безжалостна.
– Это плохо? Мне сбавить обороты?
– Ага, Тео это точно не понравится, но, блин, когда ты со мной, не заморачивайся. Мне это вроде как нравится.
– Нравится? – вздернув бровь, переспрашиваю я. – Мой сарказм еще никому не нравился.
– Можешь считать меня чокнутым, но я не вру. Это как глоток свежего воздуха. Никаких приторных любезностей, красивой лжи и притворства, будто тебе нравятся люди, которых ты на самом деле ненавидишь. Это отличает тебя от большинства девчонок. – Раник издает короткий смешок и, включив на радио рок, поворачивается ко мне. – Не мешает?
– Нет, я нахожу ужасную какофонию звуков расслабляющей.
– Даже у «Coffins»? Теперь точно притормози, принцесса, твои странные фетиши мы будем изучать как минимум на десятом уроке.
Я закатываю глаза и открываю окно. Его «тойота» древняя, но внутри чисто и аккуратно, а едет она как по маслу. Мне казалось, у него должен быть мотоцикл или что-то такое же незрелое и опасное для жизни. Наконец мы заезжаем на парковку в центре городе, и Раник выскакивает из машины.
– Давай вытаскивай свою королевскую задницу и тащи за мной.
Простонав, я медленно вылезаю на улицу. Перед нами модный белый магазинчик с золотистыми дверьми. Раник открывает для меня одну из них, и мне в нос ударяет тошнотворный запах парфюма и ароматизатора воздуха.
– Думаю, сейчас самое время сообщить, что я ненавижу ходить за покупками, – произношу я, рассматривая ряд туфель на высоких каблуках и съеживаясь от того, какими неудобными они выглядят. – И мне совершенно не идет яркая девчачья одежда.
– Что? – морщится Раник. – Кто тебе сказал эту несусветную чушь?
Моя мама.
Вместо правдивого ответа я пожимаю плечами.
– Один человек.
– Ну, он тебе набрехал, ясно? С такой фигурой ты можешь надевать что угодно и снимать тоже.
Я снова выгибаю бровь, и Раник покашливает.
– Ну, не снимать, как стриптизерша, а… э-э, просто. Ух ты, неловко-то как. – Он смущенно потирает шею. – Язык мой – враг мой. Никогда еще так не лажал. Вообще.
– Может, у тебя микроинсульт? Поехали сделаем томографию мозга.
Он прыскает со смеху.
– Послушай, мы здесь всего ради пары вещей. Это не займет много времени, к тому же тебе не придется платить, так что попробуй получить удовольствие, окей?
– Что? С чего это мне не придется платить? Я хочу заплатить за свои…
– Раник! – К нам спешит грудастая кассирша в черных туфлях на высоких каблуках и тоненькой блузке. – Я та-а-ак рада снова тебя видеть.
– Я тоже, Холли, – улыбается он.
– Судя по всему, вы уже успели переспать, – выдаю я.
Холли заливается краской, а Раник пихает меня локтем в бок, после чего нервно посмеивается.
– Эта очаровательная и вежливая юная леди – Элис, моя, э-э, кузина, и ей нужен базовый набор. Ничего новомодного, но и не бабушкины панталоны.
Холли задумчиво окидывает меня взглядом и хлопает в ладоши.
– Я знаю, что ей подойдет.
Она провожает нас к дальней стойке, на которой красиво и аккуратно разложены носки, бюстгальтеры и трусики. Раник подходит к трусикам.
– Выбирай, принцесса.
Затем он поворачивается к Холли и заводит с ней непринужденную беседу. Я скольжу пальцами по нижнему белью: из мягкого шелка, высококачественного хлопка – не слишком маленькие, но и не такие большие как те, что сейчас на мне. Стринги и тонги смело пропускаю и нахожу пару, похожую на ту, что показывал Раник, только тут полосочки розовые, а бантик чуть больше. Но, увидев ценник, мигом кладу их назад.
– Нашла что-нибудь стоящее? – Раник возвращается ко мне.
– Черта с два я буду платить столько за белье.
– Я ведь сказал уже: ты не платишь. Так что выбери несколько и не переживай о цене.
– Я не позволю тебе платить, это нелепо. Такой суммы хватит на оплату аренды за месяц. Это пустая трата денег.
– Принцесса, – ворчит Раник, – завязывай, у нас уговор. Ты слушаешь меня, выполняешь задания и получаешь своего драгоценного Тео. Вот и второй урок: носи красивое белье и позволяй парням делать тебе приятное.
– Когда мужчина делает что-то хорошее для девушки, то ожидает чего-то взамен, – возражаю я. – Обычно интимной близости. Это наложит на меня обязательства, а я ненавижу чувствовать себя должником.
– Господи, – он втягивает носом воздух, – через какое дерьмо ты прошла, что у тебя сложилось такое мнение о парнях?
– Самое обычное, с которым в жизни сталкивается каждая девушка, – огрызаюсь я. – И ты бы это знал, если бы перестал думать, что весь мир вращается только вокруг тебя.
– Ладно-ладно. – Он миролюбиво выставляет перед собой руки. – Боже, принцесса колючек, я понял. Ты не хочешь, чтобы я тратил на тебя деньги. Хорошо, пусть так. Тогда подожди здесь.
Я снова просматриваю белье и замечаю розовые трусики. По бокам ткань соединяют ленточки, которые можно легко развязать. Это так необычно и пленительно, что во мне пробуждается трепетное волнение. Насколько же я жалкая, если какие-то замысловатые трусики вызывают у меня восторг? Любая нормальная девушка при виде них сказала бы: «Ну да, они милые», но не почувствовала бы ничего особенного. Я на самом деле до ужаса наивная.
Раник вразвалку возвращается ко мне.
– Окей, – говорит он, – выбирай четыре штуки.
– Я же сказала, что…
– Они бесплатные. Выбирай.
– Как это? Что ты имеешь в виду…
Он подцепляет пальцами розовые трусики, которые мне приглянулись.
– Эти симпатичные. Давай еще три.
– Раник…
