Текст книги "Темное разделение"

Автор книги: Сара Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Господи, думал Гарри, с трудом выходя из мира, созданного Флоем, ты ненавидел себя за то, что не мог описать эту сцену целиком, Филип! Ты упомянул эти пальцы с грубыми ногтями, царапающими кожу Тэнси, но бьюсь об заклад, что ты проклинал цензуру и Лорда Канцлера, потому что не мог описать, что сделали с бедным созданием, еще не женщиной! Образ Флоя, сидящего в верхней комнате Блумсбери, там, где теперь галерея Торн, в гневе рвущего на себе волосы, живо предстал перед Гарри. И все же, несмотря на цензуру первых лет двадцатого столетия, Флой смог создать образы убогого дома, куда увезли Тэнси, он даже упомянул эти фиалки и кислицу, – и передал боль и страх Тэнси и других девочек, и вечную виновность Тэнси, и пропитал этими чувствами всю книгу как особым духом жестокой эпохи.

Боль и чувство вины не покидали Тэнси долгое, долгое время.

Роз думала, что после ночи, проведенной с Джо Андерсоном, она долго будет испытывать чувство вины, но этого не случилось. Ведь он любил ее.

Она не думала, что он бросит Мелиссу и близнецов ради нее (ну, не сразу), но мечтала о продолжении романа и интриги, которая непременно произойдет, когда она будет подружкой члена парламента. Тайные уик-энды в сельских гостиницах, тихие ужины в ее доме. Даже тайные путешествия на машинах с затемненными окнами, с шофером, которому можно доверять, который знает правду, унося их с любовником в ночь. Не удивительно, что ей пришло на ум сравнение с Клеопатрой и Марком Антонием, завернутым в ковер. Роз видела это в кино.

Но потом она пришла в его дом и увидела, как он уезжает в ночь, чтобы привезти свою жену домой, она услышала, как он говорит соседу, что скучал по Мел, и она поняла, что Джо просто использовал ее. Она вернулась домой и села, вся дрожа, в гостиной с фотографиями ее тети и родителей в рамках над камином. Она думала о Джо и о том, как рисковала своей работой и карьерой, чтобы найти Мел ради него, и она зарыдала, зарыдала так горько, что ее чуть не стошнило. Отвратительно! Унизительно! И все из-за Джо Андерсона, бездушного жестокого двуличного лжеца!

Тетушка отнеслась бы с холодным неодобрением к такому поведению: она бы назвала это показным припадком и спросила бы Роз: неужели у нее нет гордости – рыдать и страдать из-за мужчины, который не хочет ее? А каково его бедной жене? – сказала бы она.

Роз никогда не забудет, как впервые увидела эту женщину, которая была на самом деле тетей ее отца и чьей внучатой племянницей она была. Это было вскоре после того, как ей исполнилось шесть лет и ее забрали в высокий узкий дом; его комнаты были темны из-за разросшихся за окном кустов. Ее тетя сидела в деревянном кресле с высокой спинкой в комнате, которую она назвала гостиной, и долго молча и изучающе смотрела на Роз. Затем она сказала, что здесь Розамунда будет теперь жить, потому что ее родители умерли, и спросила, хорошая ли она девочка и любит ли она Иисуса.

Роз не знала, что на это ответить, и она не знала, как быть с тем, что ее назвали Розамундой. Она была напугана тетей, и она боялась этого дома, который казался особенно темным и недружелюбным после современного, светлого родительского дома. В комнатах постоянно слышался шепот сквозняка из-под двери и сквозь незаделанные окна, от чего шевелились занавески, так что, когда она была в комнате одна, ей казалось, что кто-то прячется за ними.

Каждый вечер в семь часов (в восемь по воскресеньям из-за вечерней службы) Роз сама карабкалась по неосвещенной лестнице в свою спальню, и каждый раз она слышала, как ступени тихо скрипят, и она знала, что это вздохи дьявола, готового схватить ее и унести в ад. Тетя сказала, что нужно опасаться дьявола, который был повсюду в мире. У него раздвоенные копыта, и он бьет ими грешников.

– Я была грешницей, – сказала тетя. – Я была великая грешница, Розамунда, пока Господь не протянул руки ко мне и не вернул меня домой.

Когда Роз была маленькой, она не могла понять ничего из этого. Но она поняла и надолго запомнила звук шагов дьявола, с тихим скрипом ступающего по лестнице за ней, когда она шла спать. Каждую ночь она бегом бежала по лестнице, чтобы обогнать дьявола, и, вбежав в комнату, ныряла под одеяла, где она была в безопасности – ведь над кроватью висело изображение Иисуса. Дьявол не мог выносить вид Иисуса, и одно упоминание этого имени прогоняло дьявола прочь. Каждую ночь она молилась, поднимаясь по лестнице. Ее тетя сказала, что это очень хорошо, молитва – способ прогнать дьявола.

Тетя многое рассказывала Роз, и чем старше становилась девочка, тем больше она рассказывала. Она рассказала Роз, что у нее украли детство – обычное беззаботное детство большинство людей принимают как должное, но некоторые дети лишены этого. Совершенно невинные дети живут в ужасных местах, под властью жестоких и злых людей, и они вынуждены влачить жизнь в бедности и мерзости. Иногда они впадают в грех от такой жизни, это не всегда их вина, хотя за грех нет прощения, Роз должна запомнить это. В любом случае за грехи нужно платить. За грехи нужно платить… Или нет?

Глава 26

После смерти Джо большой дом неожиданно стал казаться Мел враждебным.

Ей никогда особенно не нравилось это место – слишком новый и ничем не привлекательный дом, – но никогда прежде он не вселял ей чувства тревоги. Сейчас он казался наполненным необъяснимыми звуками – скрипом двери, звуком мягких шагов по гравию дорожки под окном кухни, – и за всем этим скрывалось ощущение, что за ней следят. Совершенно смешно и совершенно ясно, что это была реакция на смерть Джо. Она слышала десятки рассказов о людях, потерявших родственников, – что они слышали, как погибший муж возвращается, как обычно, из офиса, и их не покидало ощущение, что в доме постоянно кто-то был. Когда речь идет о любимом муже, по которому ты скучаешь и скорбишь, эти ощущения, должно быть, приносят утешение. Но Мел вот уже несколько лет не любила Джо, и, хотя его смерть была ужасной и отвратительной, она вовсе не тосковала о нем.

Вскоре она поняла, что эти ощущения и повторяющиеся звуки начинают пугать ее, и она дошла до того, что пошла к врачам-специалистам. Конечно, и зрение, и слух были в полном порядке. Однако она продолжала слышать звуки, хотя и понимала, что их явно производил не призрак Джо, вернувшийся мучить ее!

Но однажды вечером, закрывая шторы в комнате внизу, которая была кабинетом Джо и в которую Мел очень редко входила после его смерти, она уловила стремительные шаги в саду у ворот и затем увидела силуэт женщины – обычной, неприметной, в темном дождевике, – быстро удаляющийся вниз по улице. Это вовсе не было игрой ее воображения, но и ничего вселяющего беспокойства в этом не было тоже; скорее всего, человек, ищущий определенный дом, или разносчик листовок и брошюр. Все же ей стоит задуматься об установке сигнализации, если она будет продавать дом и покупать что-нибудь поменьше, что она и хотела сделать, – это будет дополнительным плюсом при продаже.

Чтобы немного развеяться, Мел пригласила Роз Раффан на ланч через несколько дней после того, как видела женщину в плаще. Ей показалось, что Роз стала тоньше и немного бледнее, но она, казалось, была рада снова увидеть Мел и близнецов и была благодарна за приглашение. В воздухе висела легкая декабрьская дымка, но в доме было тепло и светло, и Мел приготовила вкусный суп с изысканным французским батоном, а на десерт сыр и фрукты. Они могли бы выпить пару бокалов вина, поскольку Роз не была за рулем. Детская коляска близнецов стояла у большого окна в лестничном пролете, потому что они любили наблюдать за происходящим на улице. Они по-прежнему были вместе, в жалком объятии, но Симона с удовольствием наблюдала за птицами на дереве под окном. Было по-прежнему невозможно различить их, но все знали, что у Симоны была свободной правая рука, а у Сони – левая…

Мел и Роз, конечно, говорили о Касталлаке и Джо, о том, какой странной была его смерть. Роз спросила Мел, как ей удается держаться, и Мел ответила: я прокручиваю в голове случившееся – и только теперь я поняла, как можно было спасти его.

Роз сказала, что это типичная реакция на травматические события. Автокатастрофы и пожары и все такое. Люди говорят: «Если бы я только повернулся влево или вправо!..», «Ах, почему я оставил сковороду на плите!»

– Одного не могу понять, – сказала Мел, – как Джо нашел меня.

И теперь, когда было уже бессмысленно таить то, как она добралась до Касталлака, она сказала:

– Я была очень осторожной. Я думала, что мне удаюсь навсегда порвать с прошлым, и была уверена, что очень хорошо замела следы.

Роз ничего не ответила, это было странным, и Мел подняла на нее глаза. Затем Роз сказала, очень медленно.

– Это не Джо нашел тебя, Мелисса. Я это сделала для него.

Эти слова были произнесены сбивчиво, как бы на одном дыхании, извиняющимся тоном, но Мел не могла не уловить нотку удовлетворения в голосе Роз, как если бы она говорила: вот видишь! Видишь, что происходило, а ты и не знала!

Мел спросила недоверчиво:

– Ты и Джо – у вас был роман?

– Да, был, – ответила Роз дерзко.

Она думает, что причиняет мне боль, думала Мел, глядя на Роз. И ей нравится это делать – от ревности? Быть может, она не знает, что мне плевать, если бы Джо всю страну перетрахал. Но она почувствовала удивление, узнав, что Джо, который изо всех сил старался следовать тошнотворному образу «Я-хороший-муж-и-отец», связался с этим странным, старомодным созданием.

– Джо попросил меня поискать какие-нибудь зацепки в больнице Святого Луки, – сказала Роз. – Мы тогда ужинали в моем доме. – И вновь эта скрытая интонация «моя взяла», и навязчивый образ Роз и Джо в теплой интимной обстановке. – И вскоре я нашла письмо, которое ты послала Мартину Бреннану, – не само письмо, но конверт.

– И ты увидела марку Норфолка, – сказала Мел медленно.

Да, теперь я понимаю. И понимаю, бедное обманутое создание, я понимаю, что на самом деле сделал Джо. С мыслью вытянуть из Роз еще информацию, она сказала:

– Я волновалась из-за марки, когда посылала письмо, но ничего не смогла придумать. Но каким образом, скажи на милость, Джо нашел меня в Касталлаке? Там десятки дальних деревень в Норфолке, и Касталлак – песчинка на карте.

– Дорогая моя Мелисса, какая ты наивная! – Враждебность стала более явной. – Когда Джо получил точку отсчета – то, что я нашла ему, – он прибег к услугам частных детективов, – сказала Роз. – И они нашли Касталлак.

– А, да, я не подумала об этом.

Мел выдержала паузу и затем сказала осторожно:

– Смерть Джо стала для тебя большой утратой. Такая трагедия. Мне жаль – я не знала.

– Да, это был удар. Я думала, что нужна ему, – сказала Роз. – Но когда он узнал, куда ты уехала, и нашел тебя, он совершенно про меня забыл. Даже не сказал, что нашел тебя.

– Да, именно так.

– Он использовал меня, – сказала Роз с горечью. – Я поняла это позже. Он использовал меня, чтобы найти тебя.

– Ему нужно было соблюсти приличия, – сказала Мел. – Традиционная семья – поддержка жены, дети… я не думаю, что между нами была любовь.

– Это слишком для скорбящей вдовы.

Мел держала себя в руках, но на это она ответила резко:

– О, Роз, ради бога, Джо был эгоистичным двуличным ублюдком, ты знаешь это не хуже меня! И он хотел вернуть близнецов еще больше, чем меня, – он хотел использовать их в своей подлой кампании.

– Да. Близнецы.

Роз подошла к коляске у окна, и, когда она посмотрела вниз на Симону и Соню, Мел еле сдержалась, чтобы не закричать: «Не прикасайся к ним!» – потому что хотела верить, что лишь серый холодный свет сделал вдруг лицо Роз грубым и жестоким. И все же Мел охватило нелепое чувство, что Роз хочет схватить близнецов и убежать с ними.

И Роз сказала:

– Тебе так повезло. У тебя есть два этих…

– Да, я знаю.

Что-то здесь не так, думала Мел. С Роз что-то не так.

– Роз, мне жаль, если Джо заставил тебя страдать, но я Думаю, сейчас тебе лучше уйти.

– После того, как я поняла, что Джо только использовал меня, – сказала Роз, словно не слыша, – и после того, Как он поехал в Касталлак, чтобы привезти тебя обратно…

Она замолчала, а Мел ждала.

– Я поняла, что беременна.

– Не знаю, хорошая эта новость или нет, – сказал терапевт уклончиво, поглядев на левую руку Роз, где не было обручального кольца. – Но я определенно могу сказать вам, что вы беременны.

– Да, я так и думала. – Она в самом деле всю неделю с беспокойством поглядывала на календарь, считая дни. Ее тошнило, когда она пришла из дома Джо в ту ночь под хлеставшим дождем, но это могло быть от шока и от недомогания. И как это можно забеременеть от одного свидания? Минимальная вероятность. Да, но вспомни финальную сцену: вспомни, что он сказал тебе после. «Мне жаль, что я не смог остановиться вовремя, Рози, но ты меня так возбуждала…»

Она посмотрела на врача и улыбнулась.

– Это хорошая новость, – сказала Роз.

– Вы уверены?

– Да, я уверена. Это в самом деле хорошая новость.

Это была лучшая новость в мире.

Возвращаясь из кабинета врача, она думала, что вполне сможет справиться с ребенком: ее зарплата медсестры была невысока, но тетя оставила ей дом и некоторые скромные сбережения, и была еще пара полисов страховки после смерти родителей. В финансовом отношении это не будет большой проблемой. В социальном плане это тоже не будет большой проблемой, на пороге были 1980-е, и люди давно перестали косо глядеть на матерей-одиночек.

Большая проблема возникла бы с тетей, она была бы возмущена таким греховным поведением Розамунды. Ублюдок, сказала бы она, поджимая губы – этой гримасы Роз боялась и ненавидела ее. Спутаться с женатым мужчиной! Немудрено, что он отделался от тебя и убрался.

Но тетя также говорила о том, что она называла своим потерянным детством, и тогда в ее голосе звучали нотки тоски. Она раскачивалась взад и вперед в деревянном кресле-качалке, где любила сидеть по вечерам, и раскручивала клубок воспоминаний перед девочкой.

– Тебе надо все это записать, – сказала как-то Роз, когда ей было тринадцать лет. – Записать все это, чтобы люди могли прочитать.

Но тетя сказала, что она не станет это записывать, не позволит чужим людям узнать столько о ее жизни. Роз – другое дело: она член семьи. И в любом случае, сказала тетя, история ее жизни была уже один раз написана, очень-очень давно, а люди не любят историй, рассказанных дважды. Она сказала это строго, но Роз уловила горечь в ее словах и больше не задавала вопросов.

Она ощутила присутствие этой упрямой старухи сразу же, как только открыла входную дверь. Она почувствовала презрение и осуждение тетки, жесткое, холодное и внезапное, как хруст суставов стиснутых кулаков, и головная боль в одно мгновение застила ей глаза. Но она вновь вспомнила о потерянном детстве своей тети, вспомнила суровые годы своего детства в этом доме и подумала, что детство ее ребенка будет иным. Головная боль не прошла, и тогда она выпила парацетамол, после чего остатки боли тихо растеклись по всему телу.

Головная боль отступила, но подлая боль в теле оставалась. Она продолжалась весь день и всю ночь, и в три часа вдруг превратилась в ужасную агонию, с плачем и скрежетом зубов, се наплывы происходили с пугающей регулярностью. Роз лежала в кровати, сжав простыни, пытаясь не закричать, пытаясь дышать глубоко и спокойно, не зная, насколько опасны боли, не зная, стоит ли вызвать помощь.

Начинался день – серым, унылым, зимним светом, – и до нее доносились веселые голоса почтальонов, молочников и людей, спешащих на работу, когда у нее открылось сильное кровотечение. Тогда ей удалось набрать номер службы и вызвать «скорую помощь». Нет, она не сможет прийти к врачу. Но, пожалуйста, поспешите.

Врач приехал часом позже, но к тому времени кровавый комок уже выкатился на банные полотенца из сушильного шкафа и лучшее одеяло ее тети.

– Я потеряла ребенка, – сказала Роз почти беззвучно. Она все еще стояла у окна, глядя на близнецов. – Он умер, он вытек кровавым комком на кровать.

– Мне жаль, Роз, – сказала Мел довольно беспомощно. Что можно было на это ответить? – Это бесконечно печально, ужасно потерять ребенка, и нерожденный ребенок – не меньшая трагедия. Он был желанным?

– Да. Конечно, он был желанным. Он бы восстановил равновесие, скомпенсировал потерянное детство.

– Твое детство? – Роз никогда не распространялась о своей семье, но у Мел было впечатление, что ее детство было суровым и одиноким.

– Нет, не мое. Другого человека.

– Нуда, – сказала Мел, не понимая, но не желая задавать лишних вопросов.

– Но я потеряла его. А ты!.. – сказала Роз, уставившись на близнецов – У тебя сразу два ребенка. Двойной желток. И от того же отца. Это ведь несправедливо.

– Ты знаешь… – Мел захотела, чтобы Роз ушла. Она вдруг почувствовала себя неуютно под ее взглядом. Была ли это тоска? Нет, что-то посильнее тоски.

– На самом деле, – сказала Роз, бросив тяжелый темный взгляд на Мел, – можно сказать, что ты должна мне ребенка, Мелисса.

И тогда Мел поняла, что было у Роз во взгляде. Одержимость.

– Она в самом деле сказала это? – спросила Изабель, слушая Мел с растущим беспокойством. – Что ты должна ей ребенка?

– Да, так она сказала.

Мел никак не могла отогреться после посещения Роз. Она ходила по дому и включала отопление, но это был внутренний холод.

– Она сказала так, постояла еще немного, глядя на них, а затем ушла. Я ничего не слышала о ней с тех пор. – Но она знала, что Роз где-то рядом, несколько раз она почувствовала ее присутствие, а однажды, встав к близнецам ночью, увидела на дороге у дома черную тень. Человек стоял, подняв голову и направив взгляд на освещенное окно спальни…

– Мне кажется, она немного ненормальная, – сказала Изабель.

– Когда она смотрела на близнецов в коляске, у нее был такой взгляд… жадный, не могу описать, насколько он был ужасен.

Мел сжала ладони вместе и затем сказала:

– Мне очень жаль ее. Очень жаль.

– Но ты немного боишься се, – сказала проницательная Изабель.

– Да, немного. Вообще-то боюсь.

– Хорошо. Что ты будешь делать дальше?

– Я еще не решила, – сказала Мел. – Я не думаю, что она жестока или опасна или что-нибудь в этом роде. Но я по-прежнему подумываю о том, чтобы продать этот дом и переехать в другую часть Лондона. Сбросить весь этот груз – уйти от назойливой прессы и дать детям нормальную жизнь.

– Ты думаешь, Роз опасна?

– Нет. И я хотела продавать дом сразу после смерти Джо, ты знаешь. Но я не могу это сделать, пока не пройдет операция по разделению. А это опять вызовет такую шумиху…

– Ну и?

– Вот я и решила спросить Мартина Бреннана, можно ли осуществить операцию за границей. Тихо и анонимно.

– Ты напугана, – сказала Изабель почти с осуждением.

– Нет. Нет. Не так уж, – сказала Мел.

Но она, конечно, была напугана. Всякий раз, вспоминая эту одержимость в глазах Роз и ее слова «Можно сказать, что ты должна мне ребенка, Мелисса…», она все больше и больше чувствовала желание спрятать близнецов куда-нибудь подальше от этих холодных жадных глаз.

Ей ежеминутно хотелось проверять близнецов в коляске, и она вставала по ночам посмотреть, заперты ли двери и окна. В течение недели, что последовала после посещения Роз, возвращаясь домой из супермаркета на машине, с детьми, укутанными в шали и в чепчиках, она нарочно ехала длинным запутанным объездным путем, боясь слежки. Это было глупо и смешно, нервы, конечно: У Роз нет автомобиля, и Мел сомневалась, что она вообще водила машину. Но затем, оказавшись в доме, она ловила себя на том, что внимательно проходит по всем комнатам. Чистой воды невроз, ведь Роз никак не могла попасть в дом. И все же, и все же…

«Ты должна мне ребенка, Мелисса…» И потом ночами она видела, как Роз стояла под окнами, вглядываясь в них…

Ближайшее воскресенье Мелисса провела в квартире Изабель, наслаждаясь гостеприимством и приятным беспорядком просторной квартиры, занимавшей верхнюю половину большого викторианского дома. Несколько коллег Изабель пришли к вечеру; Мел подумала, что один из мужчин – последний любовник хозяйки. Молодец, Изабель! Вино открыли в саду, когда солнце уже садилось, и Мел задержалась дольше, чем намеревалась. Близнецы спали сладким сном в спальне Изабель, и ей приятно было вновь находиться среди людей.

Уже стемнело, когда она добралась домой, но реле времени, что Джо так благоразумно установил, уже сработало, так что свет горел во всех нижних комнатах. Дом выглядел приветливым и дружелюбным, и Мел чувствовала, что ей приятно возвращаться домой после веселой компании. Она остановила машину, вышла и направилась к двери гаража, оставив двигатель включенным и близнецов внутри. Она открыла дверь гаража и уже собиралась вернуться к машине, когда тень пересекла дорогу, и она вздрогнула, обернувшись и увидев Роз позади себя.

– Ты куда-то выезжала, – сказала Роз без предисловий. – Ты была в хорошей компании и прекрасно проводила время. Вижу, так оно и было.

– Да.

Господи боже, думала Мел, что она собирается сделать? Она посмотрела на машину, стремясь подобраться к ней и забрать близнецов. Но Роз стояла между ней и машиной, и ее глаза поблескивали, что внушало страх.

– У тебя всего так много, правда? – сказала Роз. – Друзья, хороший дом – и у тебя был муж. И даже после его смерти все к тебе испытывают симпатию. Бедная Мелисса, говорят люди, такая трагедия – мы поможем ей перенести это. Никто не говорил: бедная Роз. Никто не помог мне.

Мел ясно услышала угрожающие нотки в голосе Роз и постаралась сказать как можно мягче:

– Тебе было ужасно тяжело.

– Да, было. Я должна была хранить все в тайне – потерю ребенка, все. Я сказала им, в больнице, что у меня желудочный грипп, – они, конечно, поверили мне. Старая добрая Роз, какие в ее жизни могут быть проблемы, никогда даже не было парня.

Она повернула голову вбок и вполоборота поглядела на близнецов. Мел напрягла все тело, чтобы рвануться вперед, но Роз опять повернулась к ней, и момент был упущен.

Мелисса сказала:

– Роз, мне правда жаль. У тебя не было друзей, с кем ты могла поговорить?

– Никого не было рядом. И никогда не было. Легко тебе так бойко говорить о друзьях. Легко притворяться, что ты мне симпатизируешь. Тебе хорошо без Джо, я думаю. Страховки и пенсия – Джо был ответственным человеком и позаботился о своей семье. Ты должна быть несчастной вдовой, перенесшей трагедию, но сдается мне, что ты богатая несчастная вдова.

– Да не то чтобы…

– А я думаю, да. Это все вопрос удачи, так ведь? Некоторым людям достается все. И даже хотя близнецы родились такими, жизненно важные органы не срослись, так что их можно прекрасно прооперировать. Сколько счастья на тебя свалилось, Мелисса.

И опять она быстро обернулась к близнецам, и Мел с трудом подавила сильное желание рвануться вперед и схватить детей. Немыслимо вовлечь их в борьбу. Роз выглядела так дико и казалась способной на все, и Мел опасалась разозлить ее еще больше, тем самым ухудшив и без того опасную ситуацию.

И вдруг из-за поворота выехала машина – соседи возвращались домой, – свет фар осветил их обеих, и Роз зажмурилась, как будто вдруг поняла, где она находится. Мел увидела, что безумное выражение на ее лице исчезло.

Но тут Роз произнесла:

– Помни обо всем, что я сказала, Мелисса. Помни, чего я была лишена.

Ребенок…

– Помни, что я слежу за тобой, Мелисса, – сказала Роз.

– Ты ведь давно следишь за мной? Роз недоверчиво и криво улыбнулась:

– Да. Ты знаешь, что я рядом?

– Да. Я видела тебя несколько раз. А иногда просто чувствовала, что ты где-то поблизости.

– Хорошо. Я хочу, чтоб ты чувствовала. И я буду продолжать следить за тобой, Мел. И следить за детьми. Я буду ждать до тех пор, пока операция их не разделит.

Она повернулась и пошла прочь.

* * *

Мел сидела в теплой, уютной гостиной в квартире Изабель и старалась унять дрожь.

– Она сделает это. Когда пройдет операция по разделению, она попытается забрать одну из них. Ей все равно кого – она говорит, что я должна ей ребенка, потому что считает себя обманутой.

– Но это же полное безумие!

– Я знаю. Но слышала бы ты ее, видела бы ты ее – я хочу быть вне ее досягаемости как можно скорее. Продать дом и уехать, просто – исчезнуть.

– Не слишком ли радикально?

– Я намеревалась сделать это сразу после смерти Джо. Ты знаешь. Я даже думала сменить фамилию, чтобы не привлекать внимание прессы в будущем. Пора сделать первый шаг.

– Но не уезжай от меня!

– Нет, конечно, нет. Я не знаю, как я перенесла бы все это без тебя. Но слушай, я хочу поговорить с мистером Бреннаном. Он может быть связан медицинской этикой, но я думаю, что могу ему доверять, и что он сможет оказать Роз необходимую помощь. Помощь психиатра, я имею в виду.

– Это очень благородно с твоей стороны.

– Нет, это не так. Я до смерти боюсь ее, если хочешь знать правду, но меня охватывает также и жалость.

Изабель очень внимательно посмотрела на Мелиссу. Затем она сказала:

– Хватит об этом. Давай лучше подумаем, как тебе исчезнуть.

– Ты поможешь мне? – Мел не ожидала этого.

– Конечно, помогу. Ты ведь помнишь, я крестная Сони.

– Если ты это сделаешь, это будет самый дорогой подарок на крестины.

– Да, я знаю. Это, пожалуй, получше, чем пообещать укол веретеном в маленьком лесном домике, – сказала Изабель невозмутимо, и, несмотря ни на что, Мел рассмеялась.

Мартин Бреннан, тайно приглашенный на ланч в другой части города, внимательно выслушал историю Мелиссы.

– Ну и ну, – сказал он наконец. – Я согласен, что Роз нужна помощь, но до тех пор, пока она не сделает ничего опасного для кого-нибудь, включая саму себя, я не думаю, что мы можем принудить ее к лечению. Однако я постараюсь потихоньку что-нибудь выяснить. Вы считаете, что Роз в самом деле хочет похитить одну из сестер?

– Я в этом уверена.

– Такие случаи встречаются, конечно, после выкидыша, – сказал он.

Мел была глубоко благодарна ему за то, что он согласился с ее суждением и ни минуты не сомневался, предлагая ей помощь. Ей казалось, что она должна по-особенному себя чувствовать с ним в спокойном дружелюбии маленького винного бара, но этого не было.

– Куда вы хотите исчезнуть? То есть после операции.

– Я еще не знаю. Просто ткну пальцем в место на карте. Дом можно продать – я отдам моему адвокату ключи и попрошу связаться с агентствами. Я могу снять меблированный дом на несколько месяцев и, когда сделка будет совершена, смогу что-нибудь купить. Возможно, я сменю фамилию. Это займет много времени, я думаю. Но какой-нибудь ушлый журналист с хорошей памятью когда-нибудь в будущем достаточно легко восстановит все события, и все опять выйдет наружу. Я не говорю о Роз, я имею в виду вмешательство прессы.

– У вас не будет проблем с деньгами?

Эти слова прозвучали очень естественно. «Бог мой, – подумала Мел, – его руки были столько раз в моем теле!» И она сказала, немного поспешно:

– Да, все в совершенном порядке, спасибо.

– Я хотел бы знать, куда вы поедете, – сказал он. – Напишете мне? Я дам домашний адрес. Или позвоните?

– Да, да. Я позвоню. – Она, возможно, несколько раз будет прокручивать в голове эту часть разговора дома. «Как впечатлительный подросток», – съязвил внутренний голос.

Мартин сказал:

– Но начнем сначала. Операция близнецов. Как мы поступим?

– В этом вопросе ваша помощь нужнее всего. Можно ли сделать это тайно?

Мартин, казалось, задумался на мгновение и затем сказал:

– Вы готовы увезти их за границу?

– Я увезу их на Альфу Центавра, лишь бы они были в безопасности.

Мел, Изабель и Мартин совместно разработали план.

– Это похоже на историю Джеймса Бонда или шпионский роман Джона Ле Карре, – сказала Изабель. – Но я не думаю, что мы перестраховываемся. Мы не должны забывать, что Роз все время следит.

Я буду следить за тобой, Мелисса…Мел постаралась подавить дрожь, а Мартин сказал:

– Я дважды говорил со швейцарской клиникой – это прекрасное место, и я знаю одного из хирургов еще с университетских времен. Он позвонит мне домой в эти выходные, но я почти уверен, что они согласятся оперировать близнецов. Остается технический вопрос – как скоро они смогут собрать команду врачей.

– Удастся ли это сделать до Рождества?

– Я сделаю все, чтобы поторопить их, но обещать не могу – Он посмотрел на Мел. – Операцию можно провести и в этой стране, но у нас всего две или три больницы, где делаются такие операции, и мы никогда не сохраним дело в тайне.

Он сделал паузу и затем сказал:

– Если я договорюсь со швейцарцами, как вы доберетесь туда?

– Я говорила об этом с Изабель. Мы решили, что лететь на самолете – значит сильно привлекать внимание, и не ясно, хорошо ли перенесут полет близнецы. Так что мы поедем на машине Изабель. Она может взять отпуск в своей компании – у нее с ними краткосрочный контракт, так что она может выгадать месяц между двумя проектами. Мы сядем на паром в Дувре и поедем в Швейцарию.

Мартин подумал и сказал:

– Это хорошая мысль. Если даже кто-то узнает вас, то подумает, что вы спасаетесь от журналистов, и это вполне естественное поведение. Путешествие займет гораздо больше времени, чем полет на самолете, но вы можете ехать с перерывами.

– Мы думаем, что сделаем две ночные стоянки, – сказала Мел. – Одну в Реймсе, а другую в Дижоне. Это большие города, там нас никто не узнает, и там есть несколько больших отелей – вроде «Тревел Лодж».

– Вы и Изабель будете вести машину по очереди?

– Да.

Мартин сказал в задумчивости:

– Я немного ездил по Франции и Испании, так что знаком с правосторонним движением. Хотите взять третьего водителя?

– Да, – сказала Мел, посмотрев на него. – Да, с огромной радостью.

– Я уведомлю Генеральный медицинский совет, – сказал Мартин. – Ведь вы и близнецы по-прежнему официально считаетесь моими пациентами. Я не думаю, что они будут возражать. Мы скажем, что Изабель – моя подруга, что она будет помогать ухаживать за близнецами, а я поеду на случай возникновения проблем по дороге. Рабочие выходные. Мне положен небольшой отпуск, и я думаю, что смогу перестроить график дежурств в клинике. Изабель и я можем доехать до Дувра с близнецами, а вы поедете туда на поезде. Мы отдадим вам детей, и вы по паспорту перевезете их через посты. Им ведь не нужны еще документы?

– Нет. Я могла бы заказать их, но мне кажется, уже не хватит времени.

– Роз ведь не водит машину?

– Нет. Даже если она узнает, куда мы едем, она не сможет преследовать нас, она не успеет и не сможет попасть на тот же паром. И она не сможет гнаться за нами по Франции и Швейцарии. Я думаю, все получится, – сказала Мел.

– Я тоже так думаю.

Это должно было сработать. Мел даже помыслить не могла, что она будет делать, если Роз найдет ее.