Текст книги "Британский качок (ЛП)"
Автор книги: Сара Ней
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Эшли: Ты устала?
Я: Эм. Вроде того? Но я рада, что завтра смогу выспаться.
Никакой тренировки в воскресенье.
Эшли: Нам нужно чем-нибудь заняться.
Я: Э-э-э… например, чем?
Эшли:Я не знаю, возможно, мы могли бы отправиться в поход. Тропа ледникового периода в Данхейвене.
Он серьезно?
Пешие прогулки – мое любимое занятие.
Я: Звучит весело.
Эшли: Круто. Погода должна быть хорошей, нежарко, и нам ненужно спешить утром. Мы можем выпить кофе и позавтракать по дороге из города.
Я: Круто.
Боже, теперь я повторяю то, что он сказал.
Эшли: Поспи немного, увидимся утром.
Я: Спокойной ночи.
Вот только я не сплю. Лежу долгое время, гадая, во что я вляпалась. Жить с девочками – это одно, а с мальчиками – совсем другое, и я не знаю, смогу ли помешать своим мыслям блуждать, когда увижу его татуированные руки и буду вынуждена смотреть на щель между зубов, когда он улыбается.
У нас общие занятия.
Теперь мы живем вместе.
Слишком поздно признавать, что Эшли интересует меня так, как не должен сосед по комнате, а ведь не прошло еще и суток.
– Какой кофе ты хочешь?
Мы едем по дороге в кофейню рано утром. Я не могла заснуть, и, хотя старалась оставаться в постели подольше, все-таки вылезла и спустилась вниз, найдя своего соседа на кухне, уже сидящего за стойкой.
Без рубашки.
Весь в татуировках и накачанных мышцах, опустошал миску хлопьев, на его лице было удивление, когда он увидел меня стоящей в дверях так рано.
– Я думал, ты спишь, – сказал он, вытирая молоко со рта и выпрямляясь на месте. Он также убрал локти со стойки.
Если бы он не был наполовину голый, то шкала хороших манер резко взлетела бы вверх.
– Не смогла уснуть. – Я стояла там в одной майке и шортах, встав посреди ночи и переодевшись, потому что мне стало жарко, затем пошла проверить термостат в коридоре и обнаружила, что он установлен на семьдесят градусов.
Скрестив руки на груди, я стеснялась того, что не надела лифчик.
– Пойду переоденусь, а потом мы сможем ехать?
Эшли кивнул, и через несколько минут мы выехали с подъездной дорожки и направились за город.
Первая остановка: кофе.
Я не смогу проглотить обычную порцию, поэтому заказываю что-нибудь со льдом – по-видимому, слишком сладкое на вкус Эшли, потому что он фыркает, заказывая себе порцию эспрессо, который подается в таком милом и маленьком стаканчике.
– Боже мой, это восхитительно. – Не могу не сказать я, когда он передает мне наш заказ, в то время как бариста подает их в окно.
Я поднимаю крошечную чашечку и заглядываю внутрь.
– Там почти ничего нет.
Какая пустая трата денег.
– Всего на несколько глотков.
– И что ты с этим делаешь?
Он смеется.
– Пью?
– Пьешь. – Хм. – Это не займет много времени. Я люблю не торопиться и потягивать свой напиток. – Сжимаю руками стаканчик с латте, несмотря на то, что он холодный.
– Иногда, – размышляю я вслух, глядя в окно на проплывающий мимо пейзаж, – днем я выпиваю теплый латте с теплым печеньем, и это лучшее, что есть в мире.
Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как его брови взлетают вверх.
– Это не может быть лучшей вещью в мире.
– М-м-м. Говорю тебе, нет ничего лучше теплого печенья.
– Ничего? – бормочет он, снова фыркая. – Я мог бы придумать несколько вещей получше.
Вопрос «Например, что?» вертится у меня на кончике языка, но я останавливаю себя. Эшли ведь не говорит о сексе, верно?
Он мог бы говорить о выпуске новых лего «Звездные войны» или отдыхе на гамаке где-нибудь на пляже. О победе в последнем матче сезона или о расслаблении в горячей ванне или ванне со льдом в университетском тренировочном зале.
Да.
Вот что он имеет в виду.
Эшли Джонс далек от того, чтобы флиртовать со мной.
Мы друзья и соседи по комнате, и ничего больше.
Мои волосы собраны в конский хвост, бейсболка натянута на голову, чтобы мне не понадобились солнцезащитные очки. На мне спортивный бюстгальтер и майка, пара укороченных черных леггинсов и кроссовки.
Эшли несколько раз оглядывается – такое ощущение, что он бросает взгляды украдкой, но этого тоже не может быть.
Я в беспорядке, даже несмотря на то, что собрана воедино.
Свежее лицо.
Никакого макияжа.
Такая же, какой он видел меня прошлым вечером.
Наклонившись вперед, я включаю радио, не в настроении навязывать разговор, когда поездка такая спокойная. Нахожу станцию, которая воспроизводит новые песни, устанавливаю громкость на низком уровне, но достаточно громко, чтобы услышать.
Бросаю несколько взглядов украдкой в сторону Эшли, изучая его мужественный силуэт, точеную, четко очерченную линию подбородка. Ночная щетина на его щеках отбрасывает сексуальную тень. Полные губы.
У него растут бакенбарды по бокам лица, и это не отталкивает меня, наоборот, мне это нравится.
Это даже круто с оттенком «Мне пофиг на все». Парень здесь только ради образования и опыта, и его не волнует, что о нем думают другие люди.
Эшли классный парень.
Он мне нравится.
13
Эшли
– Может, нам сделать селфи или что-нибудь в этом роде?
Вопрос Джорджии полон надежды, и ее лицо тоже, когда она прикрывает глаза от солнца.
Нам потребовалось почти два часа, чтобы добраться до вершины утеса, на который мы взбирались, любуясь потрясающими видами.
Мы пристроили наши задницы на гигантском валуне с видом на город, достаточно близко к коварному обрыву, чтобы вызвать головокружение. Жуем протеиновые батончики, которые Джорджия достала из черного рюкзака, взятого с собой в поход.
– Селфи? – Почему девушки такие?
– Пожалуйста?
– Хочешь фото со мной? Почему бы мне просто не сфотографировать тебя?
Джорджия обдумывает это.
– Такой красивый вид.
Красивый вид.
Это она красивая.
Очень.
«Господи, Эш, возьми себя в руки».
Девушка занята тем, что достает свой мобильный телефон и тычет пальцем в экран, поднимая камеру и держа ее как можно дальше перед собой.
– Тебе нужно подойти ближе.
Ну уж нет.
Мое тело остается прикованным к месту.
Мне ненужно двигаться, так как девушка делает это за нас обоих, скользя по камню, пока мы оба не оказываемся в кадре.
– Не мог бы ты улыбнуться?
– Я улыбаюсь. – Обнажаю зубы, расщелина занимает центральное место, заставляя меня хмуриться.
Чертова щель.
Раньше ее не было. Я перестал носить фиксатор несколько лет назад, потому что какой идиот захочет надевать фиксатор в постель, и со временем появилась щель.
– Может, тебе стоит подержать телефон – у тебя руки длиннее.
Это действительно так.
Я тяжелее ее и выше как минимум на двадцать сантиметров, размах рук как крылья, и теперь девушка хочет, чтобы я взял ее мобильный и сфотографировал нас на него.
Картина, в которой я с самого начала не хотел участвовать.
– Хорошо.
Теперь он кажется крошечным в моей руке, когда я вытягиваю руку, большой палец на кнопке камеры – и когда делаю первое селфи, Джорджи прижимается ко мне еще теснее, сияя своей убийственной улыбкой.
Я чувствую ее запах.
От нее пахнет солнцем и каким-то фруктовым лосьоном, которым она воспользовалась. Ее волосы касаются моего лица. Носа.
Невозможно не вдохнуть.
Не успеваю я опомниться, как Джорджия рукой скользит по моей спине, другой показывает два пальца в виде буквы V, когда я нажимаю на дурацкую маленькую кнопку камеры.
– Не мог бы ты улыбнуться? Выглядишь так, будто у тебя запор.
У меня отвисает челюсть, и во второй раз с момента встречи с ней я застигнут врасплох – в первый раз в тот вечер, когда она подошла ко мне в доме регби, чтобы пригласить на дурацкое свидание.
И вот она говорит мне, что у меня, похоже, запор.
Я улыбаюсь.
– Ладно, не бери в голову. – Она смеется. – Похоже, я держу тебя здесь против твоей воли.
Ее лицо по-прежнему обращено к камере; на этот раз девушка настраивает свое выражение так, чтобы оно соответствовало моему, и я отстраняюсь, пока она, в конце концов, не выхватывает свой мобильный обратно, чтобы просмотреть фотографии.
Джорджия не отодвигается, не дает мне того пространства, которое было у нас, когда мы садились, вероятно, потому, что занята просмотром снимков, которые я сделал.
– Эта симпатичная.
Тычет фотографию мне в лицо.
– Симпатичная?
Я чертовски уверен, что выгляжу не очень, но с другой стороны, имеет ли значение, что с моим лицом? Волнует ли девушек это?
Другая группа пробирается к вершине – четыре человека, две пары – делая то, что мы делали, когда добрались сюда. Оглядываются вокруг, охая и ахая от открывающегося вида.
Джорджия предлагает их сфотографировать, наверное, потому, что у нее такое настроение.
Я смотрю, как она смеется и расставляет их, как будто она нанятый профессиональный фотограф. Перемещает одну девушку так, чтобы ее рука не загораживала ее подругу, переставляет парня так, чтобы он был справа. Немного двигает всех. Нет, ветка мешает – все делают один шаг влево.
Джорджия прекрасно ладит с людьми, переставляя четверку во второй раз, не обращая внимания на меня, стоящего рядом, их смех эхом разносится по долине.
Мы высоко, где воздух чист, а обзор простирается на километры и километры.
– Они из колледжа, – говорит она, присоединяясь ко мне, отряхивая гравий со своих коленей, потому что опустилась на них, чтобы поиграть с ракурсом. – В основном гуманитарные науки.
– Что это значит?
– Э-эм… музыка и искусство, и кажется… психология? Черт возьми, я на самом деле не уверена, но все они казались действительно милыми.
Я оглядываюсь.
Группа все еще фотографируется, в основном делают селфи, пары держатся за руки и занимаются всякой ерундой, которая заставляет меня быстро отвести взгляд.
Никому не нужно видеть это дерьмо, и меньше всего мне.
В дальнем конце есть стол для пикника, и Джорджия направляется туда, достигает его раньше меня и усаживается на столешницу, а ноги ставит на скамейку для сидения.
Я присоединяюсь к ней, когда девушка вытягивает ноги, замечая, что они выглядят гладкими.
Джорджия загорела от пребывания на солнце, на беговой дорожке, ноги длинные и подтянутые во всех нужных местах.
Мускулистые, но женственные.
Сгибает их, и икроножные мышцы напрягаются.
Отвожу свой чертов взгляд, чтобы девушка не заметила, как я пялюсь; последнее, что мне нужно, это чтобы она увидела, как я пялюсь, и сбежала, потому что ей страшно.
Прошел всего день, но это уже чертовски здорово, когда в доме есть кто-то еще – не так одиноко.
Не так тихо.
Не так однообразно.
– Спасибо, что привез меня сюда. Люблю живописные виды. – Она оглядывается. – И спасибо тебе за завтрак.
Я оплатил ее кофе и круассан, которые она заказала, плюс дополнительные протеиновые батончики, которые та хотела положить в свой рюкзак на случай, если мы проголодаемся по дороге вверх или вниз по утесам.
– Не за что. – Мне кажется, или я действительно ворчу?
– Чем занимаешься сегодня вечером?
– По воскресеньям я обычно валяюсь и смотрю телик, но я делал это прошлым вечером, так что… не знаю. Давно не был в центре.
В центре города, в баре.
Вроде как весело, если достаточно людей.
– Какой твой любимый?
– Бар? Вероятно, «Номадс».
Там немного шумновато, но на столах есть арахис, и обычно там веселая компания. Выпивка пинты или двух в конце недели идет моему организму на пользу.
– Никогда там не была.
Она напрашивается на приглашение или просто говорит мне, что никогда не была в «Номадсе»? С женщинами это трудно понять.
У некоторых из них есть скрытые мотивы.
– Хочешь пойти?
Джорджия колеблется.
– Ты хочешь потусоваться со мной?
Я имею в виду… она так же хороша, как и любой другой из моих друзей, и в ней меньше драмы, что говорит о многом. Стюарт, Энди и другие парни великолепны, но они такие чертовски чувствительные. И если я услышу еще хоть слово от Стью о двойных свиданиях или от кого-нибудь из команды, болтающего о регби в наши выходные, я пойду и встану перед движущимся автобусом.
Нет.
Джорджия прекрасно подойдет в качестве напарника.
– Сегодня воскресенье, так что я, вероятно, не буду кутить.
Она наклоняет голову.
– Это значит «зажигать» или что-то совершенно другое?
– Напиваться, – объясняю я. – До беспамятства. Вдрызг.
– Крысиная задница[15]15
Rat-arsed – в переводе напиваться в стельку, вдрызг, но дословный перевод «крысиная задница».
[Закрыть]? – повторяет она. – Хм, возможно, теперь это мое новое любимое выражение.
Это заставляет меня рассмеяться.
– Ты не можешь просто так говорить это, когда тебе заблагорассудится.
– Заблагорассудится? Мне это тоже нравится.
Вау. За ней было бы так легко ухаживать, или подкатывать, или как там это называют люди. Ключ в моем британском акценте.
Или нет.
Джорджию трудно понять – к тому же, у нас есть эта история с соседями по комнате.
– Что еще тебе нравится? – спрашиваю я с любопытством.
Она пожимает плечами, размышляя.
– Кроме бега? Я люблю воду – катание на байдарках, вейкбординг и… не знаю. Плавание? Хм. Рождество?
– Рождество – одно из твоих увлечений?
– Да, это же волшебство. Кто его не любит?
Хорошо. Двигаемся дальше…
– Что еще?
– Я люблю путешествовать, но у меня не было ни возможности, ни денег.
– Куда бы ты отправилась завтра, если бы была возможность поехать куда-угодно?
– В Соединенных Штатах?
Я киваю.
– Допустим.
– Вегас.
– Вегас!? – Какой странный выбор.
– Это странно? Я никогда там не была, и там кажется весело. – Она пожимает плечами. – К тому же это не так дорого, и там так много всего можно сделать.
Она права – это не так уж дорого, и там чертовски много развлечений, плюс куча неприятностей, с которыми можно столкнуться.
– Поездка займет всего день или два.
Верно; мы с парой парней ездили туда, когда я был первокурсником, только что с самолета из Британии. Они попытались нанять мне проститутку, но мне вряд ли нужно платить кому-то, чтобы отсосали мой член.
Не думаю, что они понимали, что проститутки не так новы для парней в Великобритании, как в Америке. Меня тошнило от мысли о том, чтобы заплатить за трах. Это не сделало меня твердым.
– А куда бы ты отправился, если бы была возможность поехать куда-угодно? – задает Джорджия аналогичный вопрос.
Точно не Вегас.
– Куда-нибудь, где тепло. – С пляжем и гамаками, висящими под пальмами.
– Как Флорида? – уточняет она со смехом.
– Слишком много туристов. Меня от них тошнит – вот почему я держусь подальше от Лондона, когда бываю дома.
– Тогда, может быть, западное побережье?
Я пожимаю плечами.
– Не Америка. Например, в Грецию.
Ее глаза практически вылезают из орбит.
– Греция! Звучит так… необычно.
– Там тепло, и до Лондона рукой подать.
– И сколько это по времени «рукой подать»?
– Не знаю, около трех часов?
– И все? Звучит отлично…
– Это недолгий перелет, и оно того стоит – самая голубая вода, которую ты когда-либо видела. – Честно говоря, я немного скучаю по дому, вспоминая поездки, которые мы совершали на каникулах – мама, папа, Джек и я – в Грецию после Рождества, обычно, когда мы с братом возвращались домой из школы. – Да, думаю, что хотел бы вернуться туда когда-нибудь.
– Звучит как мечта. – Она тяжело вздыхает, вероятно, неспециально, с отсутствующим выражением в глазах, когда смотрит на открывающийся перед нами вид.
Я так понимаю, Джорджи не из привилегированной семьи, и в детстве у нее не было кучи денег, поэтому ей пришлось перевестись так поздно во время учебы в колледже. Ей приходится следить за деньгами, потому что у нее нет денег в банке, как и у ее родителей.
И вот я говорю о поездке в Грецию, при ее мечтах о Вегасе…
Мы вдвоем сидим еще немного, слушая птиц, ветер и шелест деревьев. Наблюдаю за четверкой, как они сидят на краю обрыва, обняв друг друга.
Джорджи снимает бейсболку, стягивает резинку с волос. Заплетает их в одну толстую косу, спадающую ей на спину.
Я встаю со стола для пикника и смотрю на девушку сверху вниз.
– Готова спускаться?
Она поднимает взгляд.
– Да, конечно.
Потребуется некоторое время, чтобы спуститься вниз по утесам, примерно час, чтобы добраться домой – может быть, остановиться и выпить еще кофе – и я, возможно, захочу вздремнуть, если мы собираемся пойти в «Номадс».
Джорджия ведет нас вниз.
Я смотрю, как ее коса раскачивается взад-вперед по спине, когда девушка пробирается по камням, обходя ветки на пешеходной тропе.
Бойко.
Изящно.
Делаю все возможное, чтобы не зацикливаться на этих волосах, которые раскачиваются там, призывая меня потрогать их, чтобы увидеть, такие ли они мягкие, какими казались, когда ниспадали ей на плечи.
Блядь.
«Сосредоточься, Эш».
Сосредоточься.
Слово, которое, уверен, я буду повторять про себя до конца года, уже сожалея о решении попросить ее жить со мной.
Я так и не научился идти легким путем…
14
Джорджия
Я не планировала делать прическу и макияж, чтобы пойти в захудалый бар в колледже, но все равно сделала. И теперь выгляжу довольно мило и чувствую себя хорошо… когда кружусь для Эшли, войдя на кухню.
Он заказал нам такси, чтобы мы могли выпить, хотя сейчас конец выходных, и у нас обоих завтра не только занятия, но и тренировка.
Мне приходится вставать в пять утра, чтобы пробежать круги по стадиону, и я уже боюсь этого. Уже подсчитываю оставшиеся часы сна, исходя из того, когда смогу лечь в постель.
Если мы вернемся к десяти, то у меня будет шесть часов, как только сниму макияж и приму душ.
Если к одиннадцати, то пять часов.
Если вернемся к…
И так далее.
Запах моих духов наполняет машину по дороге в «Номадс» – и не в ужасном смысле, типа: «Ты что, купалась в них?» Я заметила, как Эшли нюхает воздух в моем направлении после того, как мы пристегнулись, с удовлетворением отметив, что он не комментирует.
Мы приезжаем в центр города относительно рано – большинство студентов начинают собираться около десяти, но мы хотим быть дома к тому времени, – так что, когда мы прибываем в «Номадс», есть много мест, где можно посидеть.
Подойдя к бару, мы выбираем два стула в дальнем конце – идеальное место для людей, наблюдающих за медленно прибывающими посетителями.
Колено Эшли натыкается на мое, когда мы устраиваемся, контакт обжигает мою кожу через джинсы.
Его локоть толкает меня в грудную клетку.
– Извини, – бормочет он, далеко не такой компактный, как я, постоянно натыкаясь на меня при каждом движении.
Это не его вина, что он такой огромный, но, когда парень прикасается ко мне, это нервирует.
У меня не должно быть бабочек в животе.
Я просто… не…
Эшли проголодался и заказывает немного еды – начос с начинкой и палочки из моцареллы, – и мой желудок урчит при мысли о жирных закусках в баре, и в то же время я задаюсь вопросом, насколько чистая здесь кухня.
Я посмотрела слишком много плохих реалити-шоу о барах для своего же, черт возьми, блага.
– Мне нужно в ванную комнату, не мог бы ты заказать мне то, что у тебя?
Эш кивает, терпеливо ожидая, пока бармен обратит на нас внимание, хотя здесь совсем немноголюдно. Просто несколько парней, играющих в бильярд в соседней комнате, и еще один или два человека за стойкой – не то, чтобы бармен был слишком занят.
Я легко нахожу ванную комнату, стены которой окрашены в тошнотворный оттенок розовой краски, которая скорее всего выглядит тем лучше, чем больше человек опьянен.
Когда стягиваю джинсы ниже бедер, чтобы сходить в туалет, мой взгляд останавливается на ярком, красочном изображении на задней стороне розовой двери кабинки.
Я писаю и одновременно просматриваю листовку, с волнением вчитываясь в слова.
Новый эксклюзивный отель и казино «Харт»
Все расходы оплачены
1000$ наличными на расходы
Мои глаза играют со мной злую шутку, или я смотрю на плакат «Выиграй поездку в Вегас» на задней стенке туалетной кабинки?
КАКОВЫ ШАНСЫ?!
Я только сегодня говорила о том, что хочу поехать в Вегас!
Внизу есть маленький белый квадратик с кодом для сканирования, и я выуживаю мобильник из заднего кармана, все время стараясь не уронить его в унитаз под задницей. Сканирую, чтобы перейти по ссылке на конкурс.
Читаю, перечитываю еще раз, уже запоминая правила, сроки и дату, когда они выберут победителя.
Плакат висит уже некоторое время, конкурс заканчивается на следующей неделе.
Я никогда ничего не выигрываю, но все равно участвую, заполняя форму со своего телефона, находясь в туалете, пока Эшли ждет меня в баре.
Взволнованная, забираюсь обратно на свой барный стул.
– Угадай, что я только что сделала?
Эшли смотрит на меня в ожидании, большой рукой сжимает бокал пива.
Я жду, что парень скажет: «Что?» или, по крайней мере, сделает предположение, но он этого не делает.
Он поднимает брови. Обе.
– На задней стенке туалетной кабинки висел плакат с объявлением конкурса. Приз – поездка в Лас-Вегас.
– Дай угадаю, – шутливо произносит он наконец. – Ты участвуешь, чтобы победить.
– Да! Это было легко – все, что мне нужно было сделать, это войти и заполнить некоторую информацию.
– Ты понимаешь, что никогда не выиграешь, верно?
Почему он так говорит?
– Мысли позитивно! Это может случиться.
Хотя он прав; скорее всего, этого не произойдет – я никогда ничего не выигрываю, уж тем более поездку в Вегас, о которой я МЕЧТАЮ?
Статистически очень маловероятно.
– Ты когда-нибудь слышала о том, чтобы кто-нибудь выиграл поездку куда-нибудь? – спрашивает меня кайфоломщик, отпивая из своего стакана и вытирая пену с верхней губы.
– Никогда, но чудеса случаются. Перестань быть таким занудой. – У меня тоже есть пиво, но оно не мое любимое, и теперь я больше не в настроении пить.
Я поднимаю палец на барменшу, и она подходит.
– Можно мне чай со льдом и воду, пожалуйста.
Хмуро глядя на своего соседа по комнате, я мрачно пододвигаю к нему свое пиво.
Эшли смеется.
– Отлично. Ты, вероятно, выиграешь.
Я свирепо смотрю на него.
– Не ценю твой сарказм. Ему не место за этим столом.
– Мы не за столом, мы в…
– Перестань быть таким буквальным. Просто остановись.
Он сейчас такой раздражающе реалистичный, даже с горячим британским акцентом.
– Что я не так сказал?
– Ничего.
Эшли изучает меня несколько секунд, не веря.
– Когда девушки говорят, что все в порядке, это означает, что что-то не так.
Это, конечно, стереотип, но в моем случае правда.
Я иррационально раздражена, потому что он не думает, что я могу выиграть поездку, которую я, вероятно, не выиграю.
– Ты теперь эксперт по девушкам?
– Нет, вовсе нет, но не лги и не говори, что все в порядке.
Я смотрю на него, делая глоток холодного чая из стакана передо мной, совсем маленький глоток.
– У тебя когда-нибудь была девушка? – выпаливаю я вопрос, честно говоря, мне любопытно, так как мы затронули тему девочек.
– Нет.
Я сейчас в ударе, будучи раздражительной, так что решаюсь спросить:
– Есть ли причина, почему?
– Не особенно. Просто не нашел девушку, которую хотел бы превратить в подружку – хотя не отрицаю факт, что мама пыталась меня сосватать.
– Как бы ты мог встречаться с кем-то из Англии, когда ты на другом конце света?
– Видеочаты? Плюс… – Он теребит салфетку под своим бокалом, разрывая ее на крошечные кусочки. – Я недолго пробуду на другом конце света. Возвращаюсь домой в конце года.
– Точно. Я все время забываю, что ты не отсюда. – Я смеюсь. – Я имею в виду, акцент – хорошее напоминание… и тот факт, что ты такой правильный.
Временами немного чопорный и прямолинейный, но не невыносимый.
– Не думаю, что кто-то раньше называл меня правильным. Изворотливым – да, правильным – нет.
– Не в лицо, но думаю, что есть много людей, которые думают, что ты говоришь как королева Елизавета.
– Я не говорю как королева Елизавета.
Он звучит таким обиженным.
– Тогда принц Чарльз?
– Перестань.
Я удовлетворенно вздыхаю и беру палочку моцареллы, разламывая ее пополам.
– Я рада, что мы занимаемся соседскими делами вместе.
– Соседскими делами. – Это заставляет его ухмыляться. – Как два приятеля, да?
– Точь-в-точь как два приятеля. Два братана.
– Эй, эй, не так быстро. – Эшли издает рвотный звук. – Не сравнивай нас с братанами.
– Почему ты ведешь себя как какашка на вечеринке? Я просто дразнилась. – Я кладу сырную палочку в рот и откусываю. – Я даже не просила тебя стукнуться кулаками или что-то в этом роде.
– Что такое «какашка на вечеринке»?
Он сейчас говорит серьезно, или в Британии не используют это выражение?
– Какашка на вечеринке – это ты, т. е. тот, кто не хочет веселиться. Дебби Даунер[16]16
Дебби Даунер – вымышленный персонаж «Субботним вечером в прямом эфире», дебютировавший в 2004 году. Благодаря популярности персонажа имя Дебби Даунер в конечном итоге стало устоявшимся жаргонным выражением, обозначающим пессимистичного человека, который часто добавляет плохие новости и негативные чувства к собранию, тем самым ухудшая настроение всех окружающих.
[Закрыть]. – Я делаю все возможное, чтобы объяснить, но даже для меня объяснение звучит неубедительно. – Кто-то, кто не думает, что я выиграю поездку в Вегас.
Плюс, ему, похоже, все равно на определение; ему просто не нравится, когда его обзывают.
Его лицо искажается, когда я вытаскиваю конец палочки моцареллы изо рта, и за ней следует о-о-о-очень липкая полоска сыра.
– Ты только что употребила «т. е.» в устном предложении?
Я продолжаю жевать, сознавая тот факт, что у него, вероятно, манеры за столом лучше, чем у меня.
– Давай сменим тему? Я серьезно.
– Подожди, так я «какашка на вечеринке», потому что говорю тебе, чтобы ты не надеялась выиграть отпуск в Лас-Вегасе? Сейчас, между прочим, середина семестра. Ты, – он указывает на меня, – никуда не сможешь поехать. Ты, – снова указывает, – получаешь стипендию. Ты не сможешь улететь с бухты-барахты, когда тебе заблагорассудится.
Я оскорбленно встряхиваю волосами.
– Смогу, если это будет в выходные.
Эшли фыркает.
– И кого ты собираешься взять с собой? На сколько человек это рассчитано?
– Эм… два.
Еще одно фырканье, настолько возмущенное, что я обижаюсь.
– Я должна взять тебя, если выиграю, просто чтобы помучить тебя.
– Договорились, – кивает он. – Я настолько уверен, что ты не выиграешь поездку, что, если выиграешь, я с радостью поеду и позволю тебе таскать меня повсюду – мы посмотрим и сделаем все, что ты пожелаешь.
Все, что я пожелаю.
Музыка для моих ушей.
Это было бы мечтой!
– В пустыне есть достопримечательность под названием «Семь волшебных гор» – это разноцветные скалы. Что-то вроде Стоунхенджа. Они выглядят так круто, и я хочу сфотографироваться там.
Эшли достает свой телефон, и, бросив взгляд через его плечо, я вижу, что он гуглит «Семь волшебных гор».
– Это не достопримечательность, а художественная инсталляция, и никогда больше не сравнивай ее со Стоунхендж.
– Видишь? Какашка. На. Вечеринке.
– Я не пытаюсь разрушить твою мечту, Джорджи. Просто не ожидай слишком много.
Как насчет того, чтобы позволить мне беспокоиться о моих ожиданиях и перестать быть таким кайфоломщиком?
– Хорошо, мистер Ведро холодной воды.
Он снова выглядит сбитым с толку, и, честно говоря, этот языковой барьер, из-за которого тот не понимает – или отказывается понимать – мои тупые шутки, действует мне на нервы.
Так расстраивает.
Все, что я пытаюсь сделать, это посмеяться и помечтать наяву вместе со своим пивом и закусками; разве я прошу слишком многого?
Я переключаюсь с сыра на начос, зачерпываю мясо и апельсиновый соус, отправляя их в рот.
– Если этому суждено случиться, значит, так тому и быть, – наконец говорит Эшли, присоединяясь ко мне за закусками.
Мы снова погружаемся в дружескую тишину, музыка, льющаяся из динамиков, – единственный звук, который я хочу слышать прямо сейчас.
Почему я так раздражена?
В чем моя проблема?
И почему он прикасается ко мне всякий раз, когда двигается? Мог ли он быть еще больше?
Фу.
Наши пальцы встречаются, когда снова тянусь за начос, и я отдергиваю руку, как будто он ошпарил меня. Парень берет закуску большой рукой, и мой взгляд пробегает по всей длине его предплечья.
Его покрытого татуировками предплечья.
– Твои родители кажутся консервативными – как они относятся к твоим татуировкам?
Он жует.
Глотает.
– Ну. – Вытирает рот бумажной салфеткой. – Сначала у мамы чуть не случился сердечный приступ – сердилась на меня из-за этого в течение нескольких недель, а в тот момент у меня была только одна на плече. – Он делает глоток пива, чтобы запить остатки чипсов во рту. – Потом я сделал еще одну в конце первого года обучения. Мне казалось, что нужно чем-то заняться, понимаешь?
– Просто захотелось чем-то заняться? Кто ходит и делает татуировки, потому что им скучно? Полоумные, вот кто.
Это заставляет его засмеяться, запрокинув голову назад, обнажая горло и татуировку низко над ключицей. Я вижу проблески чернил, выглядывающие из-за выреза его простой футболки.
– Я не жалею. Мне нравится, как они выглядят.
– Твоя мама видела твои руки?
– Да, мы общались по FaceTime, и она их видела. Думал, она упадет в обморок, когда я сделал ту, на которой написано «мама».
– Как банально. – Я хихикаю.
– По крайней мере, у меня нет мотоцикла – это было бы последней каплей. Они бы посадили меня под замок.
– Какой из себя твой брат? – спрашиваю я, копаясь в чипсах.
– Джек… полная моя противоположность. Очень порядочный парень, как ты бы сказала. Застегнут на все пуговицы, одна и та же пташка с тех пор, как мы учились в школе, вероятно, собирается взять годичный перерыв после окончания колледжа.
Пташка?
– Что за пташка? – спрашиваю я.
– Ну, не знаю – блондинка. Ее зовут Кэролайн, на самом деле она настоящая стерва.
– Его пташка – стерва? – Я смеюсь. – Что, черт возьми, это вообще значит? Она кричит слишком громко? Кусается?
Эшли непонимающе смотрит на меня.
– Мы говорим об одном и том же?
– Я не знаю. Мы говорим о настоящей птице?
Он качает головой.
– Нет, не птица. Пташка. Его девушка Кэролайн.
Я кошусь в его сторону, хотя он прямо передо мной.
– Пташка – это один из тех британских терминов, которые не означают то же самое в Америке?
– Видимо.
Ах, в этом есть смысл, и, черт возьми, я идиотка.
Как неловко.
– Это странное слово для девушки. – Это единственное, что я могу сказать, потому что чувствую себя глупо.
Он пожимает плечами.
– Не я его изобретал.
Я возвращаюсь к первоначальной теме.
– Сколько лет твоему брату?
– Двадцать.
– И он дома с твоими родителями?
Эшли бросает на меня хмурый взгляд.
– Он живет в Лондоне.
Я ничего не знаю о Лондоне или о том, что нужно для того, чтобы там жить, но знаю, что это чертовски дорого. Как двадцатилетний парень может себе это позволить?
– Точно, кажется, ты упоминал об этом. – Пауза. – Он приезжал навестить тебя?
– Да, приезжал. Кэролайн хотела увидеть Чикаго, поэтому они приехали на несколько дней, а затем взяли напрокат машину и поехали осматривать город. – Он достает из корзинки палочку моцареллы. – Думаю, что это ее тайная мечта – иметь дом в Америке. Она самоуверенна и стремится никогда в жизни не работать.
Могу сказать, что это его беспокоит.
– Это плохо.
Еще одно пожатие массивными плечами.
– Это проблема Джека, не моя. Я не из тех, кто встречается с кем-то, кто хочет, чтобы его осыпали подарками и имели членство в «Аннабель».
– Что такое «Аннабель»?
Он все еще жует.
– Самый шикарный клуб во всем Лондоне. Членство в клубе стоит чертовски дорого.
О.
– Пусть мечтает дальше. Этого никогда не случится. Джек не такой идиот. – Жует. Жует. – К тому же, не он наследник.
А я.
Слова не произносятся вслух, но они есть, как будто он их произнес.
Интересно, что все это значит. Мое сверхактивное воображение выстраивает в уме историю о прошлом Эшли, используя имеющуюся у меня информацию: его утонченный акцент. Дом, в котором он жил один, с гранитными столешницами и спальней для гостей – с собственной ванной комнатой.
