Текст книги "Британский качок (ЛП)"

Автор книги: Сара Ней

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

2

Эшли

Эта симпатичная девушка думает, что я неприглядный.

Уродливый.

Я лежу в постели, после того как ушел с вечеринки сразу за группой девушек, едва вспомнив, что нужно захватить куртку с кухни, прежде чем улизнуть.

Мне пришлось ехать домой – мой дом находится на окраине кампуса, а не в нем – и я, возможно, в отличной форме, но у меня нет ни малейшего желания тащиться по темным улицам посреди ночи.

Заложив руки за голову, я смотрю в потолок, положив голову на белую наволочку с моими вышитыми инициалами.

Э Д Д

Эшли Артур Калум Драйден-Джонс.

Пятый.

Слава богу, мама опустила мои чертовы вторые имена для надписи на подушке; слишком причудливая хрень для студента универа в Америке, но это были единственные вещи, которые у меня были, когда я переехал, и не было никакого смысла менять хорошее постельное белье.

Мебель досталась мне вместе с домом, и я не мог взять с собой ничего, кроме нескольких чемоданов, когда поступил в здешний колледж, переезжая через весь земной шар в попытке найти некое подобие нормальной жизни.

Некое подобие нормальной жизни.

Ха.

Я посмеиваюсь про себя, зная, что парни из моей команды надрали бы мне задницу за то, что звучу как большой придурок. Ни у кого из них, похоже, нет никакого изящества, когда дело доходит до грамматики, и большую часть времени все они звучат как чертовы простаки.

Единственным признаком того, что у них вообще есть какой-то интеллект, является тот факт, что они были зачислены в этот университет.

«Ты считаешь меня уродливым, да?» Я тихо повторяю про себя слова, которые сказал той девушке, вспоминая выражение ее лица и заикание в ее голосе.

Она тоже не местная. Какой-то странный акцент изменил ее тон так же, как и мой, хотя ее голос был милым. Вот только я никак не могу его идентифицировать.

Я недостаточно долго прожил в Штатах.

Но она сказала «вы все», и думаю, что это типично для южан. Опять же, я могу ошибаться.

Темные волосы, голубые глаза.

Выше, чем большинство девушек, я оценил ее до того, как она пригласила меня на это чертово свидание, думаю, что в ней около ста семидесяти сантиметров.

Не уверен, сколько это в Америке, в футах и дюймах. Я дерьмово разбираюсь в конвертировании.

И ее голос…

Воздушный и сладкий.

«Это, блядь, не имеет значения, Джонс. Она считает тебя уродом».

Она пригласила меня на свидание, какой-то дурацкий ритуал, которым они прославились в нашем кругу. Видите ли, в этом особенность спортсменов – мы все тусуемся вместе. Питаемся в одном и том же кафетерии на территории кампуса, занимаемся в одном и том же тренажерном зале, пользуемся одними и теми же тренажерами.

У нас общие друзья.

Поэтому само собой разумеется, что я слышал об этих дурацких испытаниях, через которые проходят некоторые из новичков; в регби все также плохо, только я не настолько большой болван, чтобы в этом участвовать.

Даже команда по фрисби измывается над своими членами, а это даже не считается настоящим видом спорта. Эти идиоты заставляют друг друга пить пиво из фрисби. А вы знали, что оказывается можно налить три бутылки пива в одну из этих штук, прежде чем все прольется?

Женская команда по легкой атлетике? Они подначивают своих новичков, заставляя найти самого уродливого парня, которого только могут – обычно на вечеринке – и пригласить его на свидание.

На самом деле они никогда не идут на свидание, но любой ничего не подозревающий засранец, который верит в их приглашение, просто идиот, заслуживающий смущения.

Чертовы идиоты, все они.

Эта девушка – кем бы она ни была – может поцеловать мою гигантскую британскую задницу. И выражение ее лица говорило о том, что та, вероятно, так бы и сделала; она казалась такой униженной.

Я был тем, кого должны были унизить, но знаете что? Это так не работает, милая.

Нужно иметь стальные яйца, черт возьми, чтобы выкидывать такие фортели с Эшли Джонсом.

И все же.

Когда закрываю глаза, я вижу выражение ее широко раскрытых глаз. Ворочаюсь всю ночь, радуясь, что никогда больше не увижу это прекрасное идеальное лицо.

Вторник

Подношу бутылку с водой к губам и делаю глоток. Я чертовски голодный, потому что не успел позавтракать. Обычно я бросаю в сумку протеиновой батончик или два, но этим утром выбежал за дверь слишком быстро.

Ерзаю на стуле, когда желудок урчит.

Я едва помещаюсь за столом. Эта штуковина создана для таких людей, как… все остальные.

Людей нормального размера.

Кто-то ворчит, натыкаясь на меня в попытке пройти по проходу, который я загораживаю.

Не намеренно, просто так все устроено, когда в тебе сто восемьдесят семь сантиметров.

Ноги. Повсюду.

– Ох.

Услышав вздох, я поднимаю взгляд.

Это девушка с пятничного вечера.

Джорджия.

Она вздрагивает, увидев меня, останавливается как вкопанная. Мои колени прижаты к сиденью передо мной, загораживая ей проход и не давая спуститься по ряду сидений.

Для этого занятия мы находимся в лекционном зале, очень похожем на амфитеатр. Примерно двадцать рядов смотрят вниз на миниатюрную сцену, где стоит профессор, держа в одной руке лазерную указку, а в другой – очки. Она вытирает глаза и выглядит усталой. Должно быть, поздно легла спать перед первым днем учебного полугодия.

Семестр, как они это здесь называют.

Я все время забываю.

– Ты заблудилась? – спрашиваю я ее, слегка раздраженный тем, что она все еще стоит надо мной, уставившись, как олень, попавший в свет фар.

– Эм, нет? Это лекция по деловому общению, не так ли?

Да, но это продвинутый курс.

– Это занятие для старших курсов, а не для первокурсников. – Я не могу сдержать сарказм в своем голосе и задаюсь вопросом, в чем, черт возьми, моя проблема. – Тебя должны одобрить научный руководитель или другой профессор, чтобы зарегистрироваться на этот курс.

Я был в совершенно веселом настроении пять секунд назад, прежде чем она врезалась коленями в мои ноги.

– Я на последнем курсе.

– Тогда почему они устроили тебе испытание в пятницу вечером? – Они ведь обычно подначивают первокурсников, верно?

– Потому что я новенькая. Я… только что перевелась сюда. Это мой первый семестр здесь, но я выпускница.

В этом нет никакого смысла.

– Это странно. Это разве нормально? – Я никак не пойму, что творится здесь, в Штатах.

Никогда не пойму.

– Не совсем, нет. – Девушка переминается с ноги на ногу, сжимая в руках книги. – Только сумасшедший перевелся бы в свой выпускной год, но у меня не было выбора.

У меня на кончике языка вертится фраза «Всегда есть выбор», но я сдерживаюсь.

– Послушай, эм… Эш. Я просто хочу извиниться за вечер пятницы. Я… это было совсем не то, что ты подумал. Я подошла к тебе, не потому… не потому что ты…

Она не может этого сказать, и я не виню ее.

Уродливый – это ужасное слово.

– Все нормально. – На самом деле это далеко ненормально, но я позволяю ей сорваться с крючка, желая, чтобы она побыстрее ушла. – Тебе необязательно стоять здесь и болтать со мной.

– Ох. Верно. Эм… Ладно, извини. – Она оглядывается через плечо. – Я просто пойду посижу, эм… Где-нибудь в другом месте.

– Блестяще.

Она оглядывает меня еще несколько секунд, прежде чем уйти прочь, пробираясь вдоль ряда и плюхаясь на пять мест от меня, как раз в тот момент, когда профессор в передней части зала представляет себя – и свою ассистентку Келли – и включает экран, висящий на стене, как гигантский рекламный щит.

Я отказываюсь смотреть в проход, чтобы увидеть, смотрит ли Джорджия на меня.

Это бы показало мою заинтересованность, а я не позволю своему члену взять верх ради девушки с потрясающим лицом, но жестоким сердцем.

– …каждый пятый человек будет в вашей группе, – говорит профессор, пока ее ассистент перебирает учебный план. – Начинайте отсчет с первого ряда, затем реорганизуйтесь в свои новые группы.

Я начинаю мысленно считать места, чтобы увидеть, кто будет в моей учебной группе, бросаю взгляд вниз по ряду и обнаруживаю, что девушка оглядывается на меня – она наклоняет голову, чтобы избежать моего взгляда.

Проклятье!

Последнее, чего я хочу, это застрять с ней в гребаной группе на целый семестр.

Она считает меня уродом.

Дело в том, что я знаю, что не чертов урод. Множество женщин подкатывает ко мне. Она была не первой – хотя это была шутка – и не будет последней. И не то что бы я был неискушенным. У меня было много секса.

И гарантирую вам, что ни один трах не был из жалости.

Дело в том, что я не страдаю от проблем с самооценкой, и меньше всего ожидал, что какая-нибудь глупая девчонка выделит меня на вечеринке, чтобы посмеяться надо мной.

– Как только вы окажетесь в своих группах, перейдите на четвертую страницу своей учебной программы и продолжайте оттуда. Сегодня будет просто разминка и знакомство, а в четверг мы начнем процесс обучения.

Я перелистываю брошюру на четвертую страницу и стону.

1. Представьтесь.

2. Приведите забавный факт.

3. Специальность, город, который вы называете домом, хобби.

Что, черт возьми, это такое – игра в песочнице? Я должен застрять в классе, где мы все время будем валять дурака? Когда мы приступим к реальной работе?

Ассистент преподавателя теперь указывает места по всему залу, где должны собраться новые группы: «единицы» идут сюда, «двойки» – туда, и так далее, пока все встают и собирают свои вещи, чтобы пройтись по лекционному залу.

Я остаюсь на месте как вкопанный.

Если они хотят, чтобы я присоединился к их группе, то «пятерки» могут прийти ко мне.

Могу сказать, кто эти самые «пятерки», потому что четверо из них собрались в том месте, куда их поместил ассистент преподавателя, перешептываются и указывают в мою сторону; очевидно, они узнали меня, и очевидно, они спорят о том, как действовать дальше.

Джорджия тоже до сих пор не встала; для этого ей пришлось бы протиснуться мимо меня, чтобы спуститься, а она, похоже, полна решимости избегать меня.

Хорошо.

Пусть остается там в ловушке.

Внизу «пятерки», похоже, пришли к консенсусу и снова собирают свои вещи, по одному поднимаясь по ступенькам ко мне.

Девушка в начале колоны неохотно спрашивает:

– Ты «пятерка»?

– Ага.

Она бросает взгляд на девушку, Джорджию.

– И она?

Я киваю.

– Почти уверен.

Если у нее и есть вопросы, то она их не задает, вместо этого плюхается на сиденье рядом со мной, оставляя одно место между нами, остальные трое делают почти то же самое. Два парня подходят к ряду передо мной, садятся и поворачиваются ко мне лицом.

Джорджия встает и шаркает, волоча ноги.

Буквально.

Я слышу, как подошвы ее кроссовок скребут по твердому бетонному полу.

– Привет, ребята.

Сегодня ее волосы собраны в низкий хвост, в каждой мочке поблескивают большие золотые серьги-кольца.

Она милая, хотя и маленькая засранка.

Индийская девушка, сидящая ближе всех ко мне, перелистывает свой учебный план.

– Здесь сказано, что мы должны представиться друг другу. – У нее американский акцент. – Меня зовут Прия. Я специализируюсь на бизнесе с упором на связи с общественностью. Мой родной город – Чикаго, нет, я никогда не жила в Индии, да, я люблю мехенди и расписываю руки хной, да, я говорю на хинди.

Ну, ладно.

– Какие у тебя хобби? – спрашивает парень передо мной.

– Ходить по магазинам и читать. А еще я получаю лицензию пилота.

– Вау, это потрясающе, – бормочут, кажется, все, затаив дыхание.

Прия откидывает свои длинные, блестящие черные волосы.

– Мой отец – пилот, и я всегда хотела этим заниматься, поэтому в прошлом году начала посещать занятия. Неподалеку есть небольшой аэропорт. Я беру там уроки.

Более впечатленные охи и ахи.

– Итак про меня все. – Она бросает на меня многозначительный взгляд. – Какова твоя история, мистер Крутой парень?

Мистер Крутой парень. Ха.

– Меня зовут Эш, – начинаю я. – Эшли. Ну, давайте, смейтесь.

Людям обычно есть что сказать о моем имени, учитывая, что в Америке это в первую очередь женское имя, но в Британии это мужское имя, уходящее корнями в глубь веков.

Но никто в группе не смеется, поэтому я прочищаю горло и продолжаю.

– Я, очевидно, не отсюда.

На этот раз они смеются, и я отмечаю несколько фактов о себе, пересчитывая их по пальцам на ходу.

– Я играю в регби. Выпускник. Суррей, Англия. Рыба с картошкой фри.

– Ты забыл сообщить свою специальность, – напоминает мне Прия.

– Бизнес. Вероятно, я поступлю в аспирантуру, но не в Штатах, а дома. Посмотрим.

Удивление приподнимает брови у двоих из них.

Они ждут большего, но я молчу.

Все поворачиваются к Джорджии.

Она смущенно откашливается и краснеет.

– Привет, меня зовут Джорджия. Я из крошечного городка в Техасе, и это мой первый семестр здесь. Руководство колледжа сократили мою стипендию для легкой атлетики, так что… вот я здесь. Моя специальность – бизнес, как и у большинства из вас, и я бы хотела сделать карьеру в сфере связей с общественностью. – Она делает паузу на несколько секунд, пока думает. – Я в команде по легкой атлетике, бегаю через барьеры. Я люблю выпечку и не могу функционировать без кофеина. Эм… Я люблю «Таргет»?

Девушки в группе хихикают.

– Вот и все. Я имею в виду, я могла бы говорить несколько дней, но остановлюсь, ха-ха.

Черт возьми, а она милая.

– Подожди, если ты перевелась из Техаса… ты живешь в общежитии или в доме за пределами кампуса?

Джорджия снова краснеет.

– В общежитии. Сборы две недели назад были всего лишь вторым разом, когда я была в кампусе, так что… – Она пожимает плечами.

– Это отстой, – объявляет Прия. – В каком общежитии?

– Лукас Холл. Кажется, оно в основном для старшекурсников? Я так думаю. Но не уверена, я ни на кого не обращаю внимания.

– Да, оно в основном для старших курсов, – уточняет другая девушка. – У меня есть друг, который жил там в прошлом году. Там не так уж ужасно.

Джорджия благодарно улыбается ей.

Все головы поворачиваются к парню прямо передо мной.

– Я Джамал. Третий курс. Бейсмен в бейсбольной команде. Специальность – экономика, я, вероятно, буду изучать договорное право.

Бейсбольная команда?

Так и знал, что где-то видел его.

Мы стукаемся кулаками.

– Я из Джексонвилла, штат Флорида. Люблю комиксы, спорт, посиделки у костра. – Джамал пожимает плечами, заканчивая свое представление. – Вот и все.

Переходим к следующему чуваку.

– Всем привет, я Брайан. Кантон, штат Огайо. Политология, только я уже дважды менял специальность, так что если в ближайшее время не получу диплом, то родители убьют меня.

Паршиво быть Брайаном.

Мои мама и папа взбесились бы – они не потерпели бы продления моего пребывания здесь, хотя были достаточно любезны, чтобы не скандалить со мной по поводу переезда из Великобритании в Америку. Во всяком случае, пока.

Я знаю, что, если бы мне потребовалось больше четырех лет, чтобы получить степень, им было бы что сказать по этому поводу, и это что-то было бы не совсем благопристойным.

Да, паршиво быть Брайаном.

Ему лучше поторопиться. Нет смысла медлить.

В чем причина задержки? Он пытается проучиться в колледже всю оставшуюся жизнь? Мне здесь нравится, но, черт возьми, я не останусь дольше, чем нужно.

– Меня зовут Налла, и я местная. Ну, вроде как местная – я выросла примерно в сорока пяти минутах езды отсюда. Раньше я жила в кампусе, но теперь езжу на работу после занятий. Я работаю на своих родителей. Они владеют типографией, занимаются в основном одеждой. Мне это не нравится, но неважно. – Налла ерзает на стуле. – Моя специальность – массовые коммуникации и маркетинг. Я люблю рисовать, художественные музеи и графический дизайн.

Мы все оглядываемся друг на друга, закончив с заданием и представлением.

– Что теперь? – говорит Налла. – Мы просто будем сидеть здесь, или…

Джорджия хмурится.

– Думаю, профессор сказала, что, как только закончим, мы можем уйти, а затем мы вернемся к фактическому заданию в четверг? Мы должны прочитать страницу бла-бла-бла в программе.

Она только что сказала «бла-бла-бла» вместо реальных номеров страниц?

«Пятерки» поднимаются примерно в то же время, когда другие группы начинают заканчивать, прощаясь до четверга.

Только Джорджия и я остаемся стоять в нашем ряду.

– Ты… – Я слышу, как она прочищает горло. – Может, нам выпить кофе или еще чего-нибудь?

– Нет. – Поднимаю свой рюкзак с пола и засовываю туда свои бумаги.

– Пожалуйста? Позволь мне пригласить тебя на чашечку кофе. Или сэндвич? Все должны есть, верно?

Да, но не друг с другом.

– Перестань пытаться все исправить.

Я поворачиваюсь и ухожу, оставляя ее стоять и смотреть мне вслед.

3

Джорджия

Четверг

Я принесла ему кексы.

Готовила их с нуля, что было практически невозможно сделать, учитывая тот факт, что я живу в общежитии.

Мне пришлось просить об одолжении Тамлин, которая живет за пределами кампуса в неплохом доме с тремя другими девушками и с приличной плитой.

У нее также были формочки для маффинов, и это помогло.

Выпечка.

Это должно растопить ненависть Эшли Драйден-Джонса ко мне.

Эшли.

Старинное, романтичное имя для такого огромного парня-голиафа.

В каком-то смысле оно ему подходит – не то чтобы в нем было что-то романтическое. Тем не менее, это противоречие мне нравится.

Он не плохой, просто…

Не дружелюбен по отношению ко мне.

Эшли был совершенно мил – даже весел – с остальными «пятерками» в нашем бизнес-классе, но ко мне не испытывает любви.

Напряжение между нами можно было резать ножом.

Я чувствовала это каждый раз, когда он смотрел в мою сторону, вернее прямо сквозь меня.

Ай.

Это действительно было больно.

Я не хотела причинить ему такую боль; кто бы мог подумать, что такой большой парень, как он, может быть таким чувствительным? Что только доказывает: я абсолютно ничего не знаю о парнях.

Он почувствовал себя обиженным, как будто я хотела унизить его перед друзьями. И конечно, может быть, с его точки зрения все выглядело именно так, но ведь не умер бы, если бы просто выслушал меня!

Если Эшли будет игнорировать меня во время этого занятия – во время группового проекта – это сведет меня с ума.

«Так что ты собираешься с этим делать, Джорджия?»

Простит ли он меня когда-нибудь?

У меня есть целый семестр, чтобы попытаться заслужить его доверие, начиная с этих капкейков, хотя сейчас ранний час и, вероятно, не самое подходящее время для сладостей.

Они даже в милой маленькой коробочке, которую я раздобыла в центре переработки отходов общежития и завернула выпечку в симпатичную оберточную бумагу, прежде чем засунуть внутрь.

Прелестный маленький презент.

Сегодня я сделала прическу, используя утюжок, чтобы укротить свои локоны – даже добавила тушь и блеск для губ. Больше косметики, чем было в пятницу вечером, не то чтобы он уделил мне хоть каплю внимания.

Наряжаться – это стратегия, которая, конечно, может иметь неприятные последствия для меня – последнее, чего я хочу, это выглядеть как «одна из тех девушек». Надменная, которая флиртует, дразнит и играет в игры.

Которая требует повышенного ухода и судит о людях по их внешности.

«Это именно то, что ты сделала, Джорджи».

Именно это.

«Перестань мне напоминать!» – говорю я сама себе.

Эшли Драйден-Джонс находится на том же месте, которое занимал во время последнего занятия: пятый ряд от задней части аудитории, четвертое место от прохода. Во вторник мне пришлось обойти его, чтобы добраться до своего места, но сегодня я устраиваюсь на втором сиденье.

Не слишком далеко и не слишком близко.

Достаточно близко, чтобы поговорить, если он изменит свое мнение обо мне.

Другие члены нашей группы входят один за другим, присоединяясь к нам, занимая места позади нас и впереди.

Два парня приветствуют меня и других девушек, и стукаются кулаками с Эшем.

Типично.

На сиденье передо мной Брайан поворачивается, его взгляд падает на коробку с кексами у меня на коленях.

– Ух ты. Это для нас?

Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не оттолкнуть его цепкую руку от моей коробки, когда парень тянется к ней, не дожидаясь приглашения, жадные пальцы уже тянутся к кексу. Знаете те когти в игральном автомате, где вы вкладываете деньги и пытаетесь извлечь мягкую игрушку с помощью механической руки, которая падает с потолка?

Точно также.

– К сожалению, нет. – Я отдергиваю коробку назад, вне пределов его досягаемости.

Вся группа выжидающе смотрит на меня.

Налла облизывает губы.

– А для кого?

– Эм… – Я нервно оглядываюсь, взгляд случайно падает на Эша, прежде чем успеваю остановить его, тем самым выдавая себя.

Они все смотрят на него.

На того, кто игнорирует меня и делает вид, что меня не существует.

– Да, для кого они? – вторит Брайан.

– Я сделала их для друга.

– Какого друга?

«Боже мой, Брайан, какая тебе разница, для кого они?!»

Пока Брайан спорит, Джамал пересчитывает кексы и объявляет:

– Их шесть, и мы твои друзья. – И мне хочется биться головой о стол. – Они должно быть для нас.

Если бы поблизости был письменный стол, я бы ударилась об него головой.

В мои намерения не входило делиться; моим намерением было передать их Эшу в слабой попытке загладить свою вину, и теперь весь план пошел насмарку из-за этих любопытных одногруппников.

Фу!

Почему у меня ничего не получается так, как должно было быть? Почему все идет прахом с тех пор, как я переехала сюда?

Мои так называемые «друзья», которые оказались задирами и с которыми я застряла, пока не заведу новых.

Этот парень, который ненавидит меня до глубины души и даже не смотрит на меня.

Кексы остаются у меня на коленях, притягивая Брайана и Джамала, которые поставили перед собой задачу игнорировать профессора в передней части комнаты и пытаться стащить их с моих колен.

Если я поставлю их на стол, они точно исчезнут.

Но если они увидят, как я передаю их Эшу в конце урока, то подумают, что я… влюблена в него или что-то в этом роде, и приношу ему угощения, не желая делиться с ними.

Внизу, впереди, кто-то приглушает свет – вероятно, ассистент профессора – и проектор оживает, транслируя на небольшой экран впереди.

– Неэффективные способы общения, – говорит профессор Дрекслер, маркер скрипит все время, пока она пишет на доске рядом со своим проектором. На слайде показан список способов, которыми мы должны общаться, чтобы эффективно ориентироваться в бизнесе, но она хочет, чтобы мы перечислили способы, которыми общаться неэффективно. – Проработайте это в своих группах, а затем мы пройдемся по аудитории и посмотрим, сколько у нас совпадений и общих тем.

Свет снова включается, хотя, давайте будем честны, вероятно, с самого начала не было необходимости его приглушать.

– Мы плохо общаемся, потому что всегда разговариваем по телефонам, – начинает дискуссию Налла. – Мне это записать?

– Я назначаю Наллу делать заметки, – дразнит Джамал, подмигивая ей.

Она закатывает глаза, но открывает свой ноутбук и открывает новый документ, даже не вздохнув.

– А еще? – Она смотрит на нас сквозь линзы компьютерных очков, которые водрузила на нос.

– Отсутствие зрительного контакта, – выпаливаю я, бросая острый взгляд на Эша, задаваясь вопросом, уловил ли он связь.

– Отсутствие прямолинейности, – бойко говорит Прия, кивая. – Никто не говорит, что они имеют в виду – это не более чем догадки.

Она права.

– Соцсети делают из некоторых тупиц. – Это от Джамала, и он тоже прав. – Убери уже свой чертов телефон.

– Как насчет… недооценивания? – добавляет Прия.

– Точно. – Я киваю. – И переоценивание тоже. Это ужасно.

– Соглашаться с тем, с чем ты не согласен. Это плохая коммуникация? – Налла покусывает нижнюю губу.

– Думаю, да, потому что разве честно соглашаться с тем, с чем ты не согласен? Кроме того, если вы не можете высказаться свое мнение, это подрыв доверия.

Рядом со мной Эшли Драйден-Джонс фыркает.

Громкое, неприятное фырканье.

Все смотрят на него.

– Чувак, что это было? – спрашивает его Брайан.

– Я нахожу ироничным, что она говорит о разрушении доверия, когда все время делает дерьмо, с которым не согласна.

Конечно, он говорит все это с жутким британским акцентом, от которого и Прия, и Налла немного тают. И, не буду врать, у меня внутри становится немного теплее.

Все головы поворачиваются ко мне.

Кексы все еще у меня на коленях, я открываю крышку и предлагаю их группе.

– Брайан, хочешь кекс?

Ноздри Эшли раздуваются.

– Я думал, они для меня.

Ха! Фигушки.

– С чего ты решил, что они для тебя?

– Потому что ты пытаешься поцеловать меня в задницу с пятницы.

Поцеловать его в задницу? Серьезно?

Я просто пыталась быть милой. Я не… я…

Отлично. Я пыталась поцеловать его в задницу – я чувствую себя ужасно, и нет ничего плохого в том, чтобы попытаться загладить свою вину.

Брайан берет кекс, чтобы не упустить свой шанс; то же самое делают Джамал и Налла, которая дочиста облизывает пальцы, прежде чем продолжить делать заметки на своем ноутбуке.

– Где мой? – спрашивает Эшли.

– Я передумала. – Крышка захлопывается.

Наши одногруппники издают «м-м-м» и «ням», облизывая глазурь и вгрызаясь во влажные пирожные.

– Значит, девушка может нагадить парню, а он не может получить свой «тортик для феи»? Понял. – Он откидывается на спинку стула, скрещивая мускулистые руки.

Рана на его рту, похоже, зажила, как и синяки на лице, темные пятна исчезли.

Но ему все еще нужно побриться.

– Ты только что назвал это «тортиком для феи»? – Джамал поднимает свой кекс для осмотра, разглядывая его то так, то эдак.

– Так это называется, не так ли?

– Мы называем их капкейками, – говорит ему Джамал, слизывая глазурь с края. – Черт возьми, девочка, это очень вкусно.

Я сажусь прямее от его похвалы. В коробке осталось три кекса.

Прия отказалась, я их не ем, и еще не разрешила Эшли взять один; конечно, технически они все для него, но…

Парень пристально смотрит на меня.

Я смотрю в ответ.

– Ты прав. Они для тебя. – Я протягиваю ему всю коробку, и Эш берет ее, ставя на пол рядом со своими ногами.

– Что, черт возьми, происходит прямо сейчас? Вы двое знаете друг друга?

– Да, раньше встречались, – признается Эшли, но без каких-либо объяснений или дальнейших подробностей.

– Так, – говорит Налла, – это какая-то странная прелюдия?

Эшли поджимает губы.

Налла смеется.

– Думаю, это ответ на вопрос.

– Мы должны продолжать, – говорит Брайан всем, беря на себя роль лидера. – У нас закончится время, прежде чем она начнет опрашивать группы.

Он прав, поэтому мы торопимся, придумывая еще несколько ответов, прежде чем наше время истечет.