Текст книги "Британский качок (ЛП)"
Автор книги: Сара Ней
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
– Нет, Эшли, я этого не делала. Это противоречит кодексу чести.
Ха.
Кодекс чести – это шутка, и все это знают. Каждый в какой-то момент нарушает его, особенно в ту секунду когда попадает на домашнюю вечеринку за пределами кампуса.
Еще бы!
– Откуда ты, из страны выдумок? Это не сказка – ты же не думаешь, что спортсмены в твоем старом колледже не инициировали новых товарищей по команде? – Мое фырканье подчеркивает предложение.
– Я не идиотка и знаю, что они это делали, но что касается команды по легкой атлетике то… нет. Слава богу, я этого не видела. Меня от этого тошнит.
Пффф.
– Видимо недостаточно, – бормочу я себе под нос, достаточно громко, чтобы она услышала.
Джорджия останавливается посреди тротуара лицом ко мне, руки на бедрах.
– Хорошо. Я рада, что ты заговорил об этом, потому что это единственное, о чем я могу думать. Мне жаль, ясно? Я просто пыталась… быстрее покончить с этим тем вечером, чтобы они оставили меня в покое. Это не имело к тебе никакого отношения – в этом не было ничего личного.
Ничего личного? Она что, бредит?
Когда симпатичная девушка подходит к вам на вечеринке и приглашает на свидание на спор, потому что ей сказали найти самого уродливого парня на вечеринке – это личное.
– Но вот тут ты ошибаешься. – Я продолжаю идти, все еще засунув руки в карманы джинсов. – Ты думала, парень не обидится на твою маленькую шалость? Я видел, как это делали раньше, и это ни хрена не смешно.
Она спешит догнать меня, тянет меня за руку, вцепившись в мой бицепс.
– Ты был первым парнем, которого я увидела стоящим в той комнате! Ты примерно на сантиметров двадцать выше, чем каждый из тех парней, ясно?
Я закатываю глаза.
– Не будь такой драматичной.
Но я бы солгал, если бы сказал, что ее наблюдение, как ни странно, не приносит удовлетворения и даже немного не тешит мое эго.
– Эшли, остановись.
Я останавливаюсь.
Поворачиваюсь к ней лицом.
Протягивая руки, умоляя, она снова стоит посреди тротуара, смотрит на меня с побежденным выражением на лице.
– Я не знаю, что еще сказать, не знаю, как извиниться. Я не думаю, что ты уродливый или глупый.
Глупый.
Подождите, что?
– Кто, черт возьми, сказал что-нибудь о глупости? Это тоже было частью пари? Я что-то упускаю?
Она в разочаровании закрывает лицо рукой.
– Никто ничего не говорил о том, что ты… – Она делает глубокий вдох. – Это была фигура речи. Я нервничаю. И расстроена, что поставила тебя в такую ситуацию, и хотела бы вернуться и сделать все заново.
Сделать все заново.
Теперь у меня есть идея.
Я оглядываюсь назад, на дорогу, откуда мы пришли, разглядывая тропинку, по которой мы только что прошли. Мимо административного здания кампуса, вверх по направлению к ветхому дому регби.
Что бы она сделала по-другому, если бы мы могли вернуться назад, если бы все так не обернулось? Что бы она мне сказала, если бы вообще что-нибудь сказала?
– Хорошо. – Я киваю.
Джорджия выглядит смущенной.
– Что хорошо?
– Давай сделаем это заново. – Я должен знать, что изменилось бы, если бы мы повторили, потому что правда в том, что…
Мне нравится Джорджия.
– Типа вернуться прямо сейчас?
Я вытаскиваю левую руку из кармана и проверяю время на золотых часах – семейной реликвии – на запястье.
– Еще рано.
Ее брови взлетают вверх.
– Ты хочешь вернуться и… поиграть в ролевые игры?
Я пожимаю плечами.
– Конечно. Почему бы и нет?
Девушка прикусывает нижнюю губу, размышляя. Мы оба знаем, что если она действительно хочет все исправить, то должна вернуться со мной в дом регби и повторить все сначала.
– Без твоих стервозных друзей из легкоатлетической команды, конечно. – Я ухмыляюсь. – Ты в деле?
Девушка расправляет плечи.
– Показывай дорогу.
7
Джорджия
На этот раз, когда я замечаю Эшли в гостиной дома, в котором проходит вечеринка, у меня есть шанс по-настоящему изучить его, не торопясь бросаться к нему и разыгрывать пантомиму, чтобы пройти через ту шараду, которую он попросил меня разыграть.
Все еще похожий на гигантскую гору парень, он поглощает большую часть окружающего пространства своим властным присутствием, которое у меня не хватило душевного спокойствия заметить при нашей первой встрече.
Пластиковый пивной стаканчик как по волшебству материализовался у него в руке, замерший на полпути к его губам.
Улыбка Эшли не достигает его глаз, но он ухмыляется чему-то, что говорит другой парень, и я замечаю щель между его передними зубами, о которой даже забыла.
Его темные, лохматые волосы все еще не помешало бы постричь, но они все равно очаровательны, поцелованные солнцем. Благодаря этому парень выглядит моложе, более доступным, хотя ему все еще нужно побриться.
Синяки с последней вечеринки давно исчезли, сменившись свежими; должно быть, у него недавно была игра, и я ненадолго задумываюсь, выиграла ли наша команда.
Его команда.
Эшли очень популярен. Наши сверстники собрались вокруг него, и кажется, что все хотят его внимания.
Не знаю, то ли это из-за британского акцента, который люди любят, то ли из-за суровой, похожей на разбойника внешности. Может быть, из-за того что он такой большой и похожий на медведя.
Набраться храбрости – это непросто; ставить одну ногу перед другой, чтобы снова подойти к нему, почему-то кажется труднее, чем в первый раз, потому что я понятия не имею, что собираюсь сказать.
В последний раз у меня был план.
Подойти, охмурить, уйти домой.
На этот раз я должна быть самой собой. Должна быть честной. Мне нужно…
Чего я от него хочу? Как бы отреагировала на него, если бы встретила обычным способом, услышала, как он говорит, увидела щель между его зубами?
Стала бы я флиртовать? Была бы застенчива?
Вызвал бы он у меня те бабочки, которые я чувствую сейчас? Они от нервов?
Мои ладони вспотели.
Сердце бьется так неистово, что я чувствую его в горле.
Когда подхожу ближе, парень поднимает голову, пристально глядя в мою сторону, легкая улыбка изгибает уголки его рта.
Белые зубы, выглядывающие из-за его губ.
Он…
Милый.
Действительно милый, и почему я только сейчас это заметила?
«Дурочка, ты заметила это в ту же секунду, как встретила его. Просто не хочешь этого признавать».
У меня нет времени на отношения – я здесь, чтобы доучиться.
Закончить учебу и идти дальше по жизни.
Я останусь в этом колледже не дольше, чем Эшли Драйден-Джонс.
Наши глаза встречаются.
Парень приподнимает одну бровей.
Он дразнит меня, негодяй – тьфу!
Я вздергиваю подбородок и улыбаюсь. Пиво, которое стащила с барной стойки (которое, очевидно, было налито для кого-то другого), касается моих губ, и я глотаю, наслаждаясь холодным жидким мужеством и желая, чтобы оно быстрее проникло в мой организм.
Еще один глоток.
Еще один шаг.
Его друга Стюарта нигде не видно, как и Элли или ее лучшей подруги, и мое тело расслабляется с облегчением. Фух. Не хочу иметь с ними дело сегодня вечером плюсом ко всему. Это и так достаточно напряженно.
– Хэй, – говорю я вместо приветствия и внутренне стону, потому что это звучит глупо и неубедительно.
Эшли закатывает глаза, вероятно тоже так подумав.
– Привет.
Это лучшее, что у тебя есть? Его лицо говорит само за себя.
Черт возьми!
Да, это все, что у меня есть.
Группа вокруг него ждет. Один из парней не очень-то тонко разглядывает меня, и, возможно, это мое воображение, но я замечаю, что Эш хмурится.
Это длится короткое мгновение, но выражение было там, я уверена в этом.
Так, так, так, интересное развитие событий.
Он нахмурился, потому что…
Нет.
«Прекрати это, Джорджия. Ты ему не нравишься».
Откуда тебе знать? Ты все испортила, так что даже если бы нравилась, думаешь, он бы в этом признался? Парни ненавидят отказы, а я…
Что ж, мы все знаем, какую глупость я совершила.
– Кто ты? – спрашивает парень, разглядывающий меня. Намного ниже Эшли, он открыто изучает меня с интересом. Шрам на щеке, недостающий нижний зуб, свежая рана на губе.
Либо он недавно ввязался в драку и проиграл, либо занимается спортом.
Может быть, хоккеем?
Регби?
Это более вероятно.
– Я Джорджия, – говорю я.
– Могу я предложить тебе выпить? – спрашивает парень, хотя очевидно, что у меня уже есть стаканчик с пивом в руке. Он вежлив, и я ценю это. – Я Тайлер.
– Спасибо, я…
– Она не принимает напитки от случайных незнакомцев, – прерывает нас Эшли прежде, чем я успеваю ответить.
– Нет? – Тайлер не единственный, кто выглядит сбитым с толку. – Откуда ты знаешь? Мы только что с ней познакомились.
Точно.
– Это здравый смысл, и она выглядит как девушка, у которой его предостаточно.
Разумное объяснение и находчивое. Я впечатлена тем, как быстро он ориентируется.
Браво!
Или подождите, разве в Лондоне не говорят «блестяще»? Хотя я никогда там не была.
– У меня есть пиво, Тайлер, но спасибо, что спросил. – Я поднимаю стаканчик повыше, чтобы он был на уровне глаз.
Тайлер довольно милый и, судя по нашему ограниченному общению, вежливый.
Но я здесь не для того, чтобы с кем-то флиртовать. А чтобы начать все сначала с Эшли.
Несколько человек расходятся, очевидно, им наскучил разговор, и небольшая толпа вокруг Эшли редеет. И я оказываюсь стоящей рядом со своей целью.
Раньше не замечала, но когда парень двигается, хлопок его рубашки обнажает испачканную чернилами ключицу, что неожиданно для моего блуждающего взгляда.
– У тебя что, есть татуировки? – выпаливаю я.
– Да.
– Эм… покажешь мне?
– Показать тебе? – спрашивает он. – Мэм, я вас даже не знаю.
О, верно. Мы же играем в ролевые игры, но похоже у меня это плохо получается.
– У тебя плохо получается. – Он смеется. – Так ужасно плохо – как будто ты пытаешься все испортить.
Уф, ну спасибо.
– Я не пытаюсь! – Пауза. – Ладно, я ужасна, но трудно просто подойти к случайным парням и вести себя непринужденно и круто.
– Облом.
Тайлер, который все еще стоит рядом, наблюдает за нами.
Я прочищаю горло.
– Это татуировка у тебя на шее? – Боже, я такой отстой.
– Да.
«И к чему ты клонишь?» – как бы вопрошает его взгляд.
– А где-нибудь еще есть?
– Да. – Он тянет за один из длинных рукавов своей рубашки, задирая его, чтобы показать яркое предплечье.
– Обе руки или только одна?
– Обе. – Эшли колеблется. – Тебе это нравится или нет?
Да… О да, мне это нравится.
Сильно.
– Ничего против не имею. – Я беспечно пожимаю плечами, с удовлетворением отмечая, что Тайлер тоже сдался и исчез, и теперь мы только вдвоем стоим одни в комнате, полной людей.
– Я Джорджия, – говорю ему, как будто представляюсь в первый раз.
– Ты уже упоминала об этом.
Да? Я чувствую, как раздуваются мои ноздри. Парень все усложняет.
– Друзья зовут меня Джорджи. Или Джордж.
Эшли приподнимает брови.
– Хочешь сказать, что хочешь, чтобы мы были друзьями? Или ты просто указываешь на забавный факт?
– И то, и другое. – Я смеюсь. – Если только ты находишь этот факт забавным.
– Джорджи. Это… – Он подыскивает слово. – Мило.
Мило.
Обычно «мило» – последнее слово, которым мне хотелось бы, чтобы меня называли, но, учитывая, что мы говорим об Эшли, а я это я, и он думает, что я уродлива внутри…
Бабочки порхают у меня в животе.
Эшли не называл меня милой – он сказал, что мое прозвище милое, но почему-то мне кажется, что это одно и то же.
Комплимент.
– Ты… – Я обдумываю очередной вопрос. – Часто здесь бываешь?
Эшли моргает.
– Э? Часто.
Он не понимает, и до меня доходит, что они, вероятно, не пользуются этой идиотской линией подката в Британии.
– Эм. Это дрянная реплика для подката, извини.
Парень снова моргает.
– Ты… пытаешься подцепить меня?
Я закатываю глаза.
– Да? – настаивает он.
Теперь он смотрит на меня с новым интересом, и я чувствую, как мои щеки начинают гореть. Без сомнения, они великолепного ярко-красного цвета.
– А ты хочешь, чтобы я это сделала?
– Нельзя отвечать вопросом на вопрос. Это называется уклонением.
Ну да.
Быть честной – значит быть уязвимой, и, по правде говоря, я не уверена, что это значит «подцепить его».
Я слишком занята для парня.
Слишком… напугана.
Он уезжает в конце года, и я тоже, так что ввязываться в это было бы очень, очень глупо.
– Судя по твоему восторженному молчанию, это большое жирное «нет».
Эшли отхлебывает пиво, избегая моего взгляда, но он не может скрыть уныние в своих глазах. Так не должно было быть.
Снова.
Мы не за этим вернулись в дом регби!
– Да, ладно, – усмехаюсь я. – Тебе все равно неинтересно, даже если бы я была заинтересована.
Эшли опускает свой стаканчик.
Слизывает пиво с губ.
Пожимает плечами.
Пожимает плечами?
«Ты что, издеваешься надо мной?»
Мне хочется кричать.
– Тьфу! – Я разочарованно выдыхаю, разговор ни к чему не ведет.
Ставя свой стакан с пивом на ближайшую поверхность, я снова закатываю глаза на Эшли, прежде чем удалиться в направлении входной двери.
Преодолеваю расстояние в раздражении, как может сделать только девушка, позволяя прохладному воздуху успокоить меня, когда выхожу на крыльцо.
Вдыхаю.
Выдыхаю.
Дверь за моей спиной хлопает во второй раз, и я поворачиваюсь. Силуэт гигантского тела Эшли вырисовывается в свете, льющемся изнутри.
– Ты собираешься просто уйти?
Да.
Нет.
– Мне нужно подумать.
Парень молчит. Смотрит, как я подхожу к дальнему концу крыльца и прислоняюсь к перилам, оттопырив задницу.
Он медленно приближается.
– Это был простой вопрос, Джорджи.
Джорджи.
И с этим его акцентом.
Это заставляет меня задуматься…
…на что было бы похоже встречаться с таким парнем, как он?
Эшли занимает место рядом со мной, задевая мое плечо, когда имитирует мою позу у перил.
Наши руки, опирающиеся на дерево для поддержки, соприкасаются.
Что он делает?
Конечно, он не…
Нет…
Почему он прикасается ко мне?
«Откуда эта неуверенность в себе, Джорджия? С чего вдруг?»
– Тебя подвезти домой? – раздается его низкий британский рокот.
– Подвезти? Что ты собираешься делать, прокатить меня на спине через весь квартал? – Я заставляю себя рассмеяться.
– Видишь вон тот черный грузовик?
Я вытягиваю шею, поворачивая голову, чтобы посмотреть дальше по улице.
Черный глянцевый пикап припаркован за белым джипом.
– Да, вижу.
– Он мой.
Требуется несколько секунд, чтобы до меня дошли его слова.
– Ты только что пешком провожал меня домой! – Я, черт возьми, чуть не кричу. – И все это время у тебя здесь был грузовик?
Парень смеется, приятный звук, который заставляет бабочек вспорхнуть со своего места в моем животе.
– Пошли. Думаю, будет справедливо сказать, что все идет не так, как мы думали.
Преуменьшение века.
– Все идет не так, как я думала, – ворчу я, следуя за ним через крыльцо, вниз по ступенькам и к его грузовику.
Замки издают звуковой сигнал, отдаваясь эхом в ночи, и я открываю дверь со стороны пассажира.
– Если ты из Британии, то откуда у тебя здесь грузовик?
– Эм. Я купил его. – Он пристегивается. – А что ты думала, я перелетел на нем через океан?
– Да? – Боже, почему я все еще говорю? – Как ты можешь купить здесь машину, если не гражданин США?
Эшли смеется, заводя двигатель грузовика.
– За наличные? Так же, как вы, американцы, поступаете, когда едете за границу, чтобы купить иномарку по более выгодной цене?
Люди так делают?
Черт возьми.
– Прости, я просто плохо соображаю. Похоже, я провалила это дело с сообразительностью.
И сказав это, теперь я кажусь менее умной. Дело с сообразительностью? Ой.
– Твоя квартира здесь, да? – Он идет тем же путем, которым мы шли раньше, мимо административного здания. – Прямо пять кварталов?
– Да, затем налево, второе здание.
Он продолжает вести машину. Останавливается у знака «Стоп», смотрит влево и вправо.
– Это общежитие.
Я отстегиваюсь, когда он паркуется, издавая мелодичный смешок, который не могу сдержать.
– Знаю.
– Почему ты в общежитии? Разве ты не выпускница?
– Да, но я переехала из другого штата и никого здесь не знала, что сделало невозможным поиск соседки по комнате.
– Общежития – отстой.
– Ага, – смеюсь я. – Но не похоже, что у меня есть другие варианты.
Я смотрю на него, уличные фонари освещают салон и отбрасывают сияние на его загорелую кожу.
Заставляя его казаться более…
Мужественным. И симпатичным.
Невероятным.
Чертовски сексуальным.
– Ты застряла здесь до конца года?
– Похоже на то, если только кто-нибудь волшебным образом не сжалится надо мной и не позволит ночевать в их комнате для гостей, что мне кажется маловероятным. – На данный момент у каждого есть свои друзья.
Когда вы снимаете дом, цель состоит в том, чтобы заполнить его как можно большим количеством людей, чтобы арендная плата была меньше – шансы на то, что я найду группу, которой все еще нужен сосед по комнате, невелики. И каковы шансы, что я найду студента колледжа, живущего одного, у которого есть свободная комната?
Мои шансы на выигрыш в лотерею кажутся выше.
– Нонсенс.
Нонсенс.
Такой британский способ сказать «чушь собачья».
– Что именно?
– Что ты живешь в общежитии и тебе сколько, двадцать два?
– Почти, но не совсем. – Сжимаю ручку двери, готовая толкнуть ее, чтобы выбраться, но не тороплюсь. Я наслаждаюсь временем с ним. – Мы снимали дом с несколькими девочками в колледже, из которого я перевелась. Это была помойка, но, по крайней мере, у меня была кухня и настоящая гостиная, понимаешь? А теперь я даже не могу приготовить «мак-н-чиз[6]6
Мак-н-чиз – блюдо из отварных макарон в сливочно-сырном соусе с золотистой корочкой сверху. Традиционные макароны с сыром запекаются в печи. Сливочная основа – соус бешамель, в который добавляют чеддер.
[Закрыть]», если захочу.
Эш морщит нос.
– Что такое «мак-н-чиз»?
Я таращусь на него.
– Ты не знаешь, что такое «мак-н-чиз»? Да, ладно тебе!
Это не может быть чисто американской фишкой, не так ли?
– Не слышал никогда. Что это, сыр и…
– Макароны. – Типа того.
Дерьмовые макароны, но тем ни менее.
– Какой сыр? – интересуется он.
– Эм. В порошке.
– Хм? – Еще больше замешательства с его стороны.
– Он, э-эм, продается в пакете?
Эшли прищуривается.
– Это ты сейчас у меня спрашиваешь?
Мы оба смеемся.
– Я должна приготовить это для тебя. Нельзя жить в Америке и хотя бы раз не попробовать «мак-н-чиз».
Парень медленно кивает головой.
– Хорошо.
– Хорошо.
8
Джорджия
515-555-9070 : Я голоден.
Я: Простите, кто это?
515-555-9070 : Это Эшли, с занятий. Я получил твой номер в группе…
Я: Ааа!!
Я: Привет
Я: Если ты голоден, то почему не поешь? Зачем ты МНЕ это рассказываешь?
Эшли: Я возвращаюсь на автобусе с выездной игры и подумал, что домашняя еда, та штука из пасты и сыра, сейчас звучит довольно аппетитно.
Я: Во-первых, снизь свои ожидания и перестань называть это домашней едой. Это продается в коробке. Это нездоровая пища.
Эшли: А во-вторых?
Я: Ты хочешь, чтобы я пришла и покормила тебя?
Эшли: Конечно.
Я: Не переворачивай так, чтобы это звучало так, будто я приглашаю себя приготовить для тебя. Просто для ясности – ТЫ просишь МЕНЯ прийти?..
Эшли: Сейчас всего 5. Ты занята?
Я опускаю взгляд на пушистые носки на своих ногах и на потрепанный плед, в который замоталась, и морщусь.
Я: Нет. Мои новые друзья заняты сегодня вечером.
Эшли: Или у них похмелье.
Я: Лол или похмелье. Я не спрашивала.
Грызу ноготь большого пальца, размышляя.
Я: Если ты действительно хочешь, чтобы я пришла приготовить мак для тебя, мне придется сбегать в магазин. Когда ты будешь дома?
Эшли: Выйду из душа к шести.
Я: Хорошо.
Я: Какой у тебя адрес?
Эшли: Хочешь, я заеду за тобой?
Я: Нет, нет, я могу дойти. На улице все еще будет светло.
Откидываю плед и встаю, подхожу к своему шкафу и заглядываю внутрь.
Эшли: Декер Драйв, 2213
Я примерно знаю, где Декер Драйв.
Я: Это дом?
Эшли: Безусловно.
Безусловно.
Кто так говорит?
Я: Буду в шесть.
Я стараюсь, чтобы это звучало не слишком восторженно, но дело в том, что я отчасти взволнована.
Эшли: Это свидание.
Но это не так. Он просто дразнится.
Я: Это макароны с порошкообразным сыром, а не свидание.
Он еще не одет.
Не совсем.
Конечно, на нем рубашка и штаны – но рубашка не застегнута, а штаны опасно низко висят на бедрах, и я сглатываю при виде его влажных волос.
Редкие волосы на его груди.
Босые ноги.
Татуировки, покрывающие его гладкую ключицу.
Один шрам.
Два.
– Привет. – Эшли распахивает дверь достаточно широко, чтобы я могла войти внутрь, в настоящую прихожую.
Прихожая?
Она ни в коем случае не огромная, но это необычно для любого жилья за пределами кампуса. Здесь даже есть маленький столик сбоку с подставкой для ключей, над которым висит зеркало.
– Только что вышел из душа, извини за беспорядок. Кухня вон там, дай мне секунду, и я сейчас вернусь.
Дай мне секунду. Эш звучал бы как обычный американский студент колледжа, если бы не шикарный акцент.
Определенно не похоже на Элизу Дулиттл с ее кокни, скорее на принца Уильяма.
Утонченный.
Элегантный.
Инстинктивно я нахожу кухню – она на обычном месте – через формальную столовую, заваленную спортивным снаряжением, брошенным на обеденный стол.
В задней части дома я мельком вижу его грузовик, припаркованный на подъездной дорожке рядом с окном.
Я в замешательстве.
Почему он живет здесь? Большинство студентов колледжа снимают дома-гадюшники – дома, которые следует признать небезопасными. Дома, которые домовладельцы запустили до ужасного состояния потому что… в них живут студенты колледжа, а им (домовладельцам) на это наплевать.
Однажды у моих друзей Кэт и Брук в доме была летучая мышь. Как вы думаете, хозяин позаботился о том, чтобы ее убрали?
Нет.
Им пришлось самим выгонять ее с помощью теннисных ракеток и нескольких отважных парней из братства.
Этот же дом ни дня в своей жизни не видел летающих грызунов.
Я ставлю пакет с продуктами, который держу в руках, на кухонный островок, оглядываясь по сторонам.
Темное дерево.
Столешницы из черного камня.
Полы из твердых пород дерева.
Пространство невелико, но очень аккуратное и только добавляет несколько новых слоев в образ Эшли Драйден-Джонса.
Я распаковываю пакет с продуктами: три коробки макарон с сыром.
Полгаллона молока.
Одна пачка соленого сливочного масла.
Хот-доги, потому что, почему бы не подсластить полноценный американский опыт?
Я также добавила маленькую упаковку шоколадного молока и принесла еще кое-что, что вряд ли он пробовал: апельсиновый шербет.
Классика детства, по крайней мере, в моем доме, когда я росла.
Признаю, что комбинация немного отвратительная, но он может съесть их позже, я угощаю.
Роясь в поисках кастрюли, я нахожу одну и наполняю ее водой, зажигаю конфорку на плите. Довожу воду до кипения, ожидая, когда появится Эш, на этот раз полностью одетый (вот только, если честно, полуголый Эшли – чертовски привлекательное зрелище).
Стою спиной к двери, когда он входит на кухню, и замираю с деревянной ложкой в руке, когда поворачиваюсь.
Он побрился.
Не совсем – у него все еще есть волосы на лице, – но парень определенно привел в порядок загривок на шее и щеках, волосы на лице стали более аккуратными, чем были, когда он открывал дверь.
Эшли сменил штаны на шорты.
Ноги все еще босые.
Волосы все еще влажные, зачесаны набок.
Мило.
Очень мило.
Он улыбается мне, подходя ближе.
– Чувствуй себя как дома, – дразнит он.
Ха-ха.
– Извини, просто хотела быстрее приняться за дело.
– Приняться, – повторяет он. – Это южное слово?
– Нет. Обычное слово.
Я краснею.
Он садится на стул у стойки.
– Тебе нужно… какое-нибудь содействие?
Содействие.
Обычный парень сказал бы: «Тебе нужна помощь?»
Настолько правильно, что заставляет меня еще больше задуматься о его воспитании – откуда он, кроме Суррея, Англия.
Я не спрашиваю.
Вместо этого возвращаюсь к кастрюле с водой.
– Все в порядке. Это несложно.
И совсем нездоровая пища, я могла бы добавить. Последнее, что кому-либо из нас следует употреблять, если мы следим за своим рационом ради занятий спортом, хотя ему, вероятно, приходится потреблять тысячи калорий, сжигая их во время своих матчей.
– Что это такое?
Я поворачиваюсь и вижу, как он размахивает пачкой хот-догов.
– Хот-доги.
– О. – Он поворачивает упаковку то так, то эдак.
– Ты это серьезно? Все знают, что такое хот-дог.
Кроме того, это написано на упаковке. Или подождите, может быть, там написано «Болл Парк Фрэнкс»[7]7
Ball Park Francks – американский бренд хот-догов, произведенный компанией Tyson Foods и популяризированный в 1958 году «Детройт Тайгерс» (американская профессиональная бейсбольная команда, базирующаяся в Детройте) Высшей бейсбольной лиги. Ball Park Frank – самый потребляемый хот-дог в Америке с 94,9 миллионами потребителей в 2017 году.
[Закрыть]…
– Никогда такого не пробовал. – Его единственный ответ.
– Так и думала, поэтому и принесла их. – Очень умно с моей стороны. И очень любезно.
– Выглядят чертовски отвратительно.
– Ну, спасибо.
– Я не говорил, что ты выглядишь чертовски отвратительно, расслабься. Я сказал, что сосиски такие.
Я смотрю на него, протягивая ложку.
– Пожалуйста, не говори «сосиска»[8]8
Wieners – в переводе сосиски, но также можно перевести как пенис, половой член, особенно в расслабленном состоянии.
[Закрыть].
– Почему? – Он смеется, показывая щербинку между зубами.
– Сам знаешь почему.
– Нет, на самом деле, не знаю.
– Ну, сосиска… это как… – Я не могу сказать «пенис», становясь пунцовой, когда парень выжидающе смотрит на меня, ожидая, когда я закончу свое предложение.
Пусть даже не надеется.
Вода закипает, я вскрываю все три коробки «Мак-н-чиз», вынимаю пакетики с приправой и высыпаю туда всю лапшу.
– Серьезно, Джорджи? Три коробки?
Я приподнимаю бровь.
– Поверь мне, я сама могу съесть целую коробку. На двоих три коробки самое то.
– Плюс эти сосиски. – Он все еще держит их в руках. – Что ты собираешься с ними делать?
– Нарежу их и положу в кастрюлю, как только макароны будут готовы.
– М-м-м, вкуснятина. Я почти чувствую, как мое тело отвергает механически обработанное мясо. Какой я счастливчик.
Это заставляет меня засмеяться.
– Твое тело определенно что-то почувствует после того, как съешь это.
– И вы едите это дерьмо?
– Выросла на этом, – говорю я с улыбкой. – Это был основной продукт в доме Паркеров. Моя мама работала полный рабочий день, когда я росла. – Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на него. – А как насчет твоих родителей? Твоя мама работала?
Кажется, он колеблется, подбирая слова.
– Нет, мама не работала.
– Так она была мамой-домоседкой?
Он моргает.
– Можно и так сказать.
Это странный ответ.
– А как насчет твоего отца?
Он кивает.
– Инвестиции.
Его ответ краток.
– Значит, твоя мама, должно быть, готовила еду каждый вечер, раз уж она была дома.
Эшли наблюдает за мной еще несколько секунд.
– Не совсем.
Я кладу ложку и прислоняюсь к столешнице.
– Что значит «не совсем»? Ты только что сказал, что она была домохозяйкой.
– Нет, это ты так сказала.
Но он не стал этого отрицать.
– Знаешь, что у меня сейчас к тебе миллион вопросов, не так ли?
Эшли откидывает голову назад, когда смеется.
– Можешь спросить, но это не значит, что я отвечу.
Умник.
Я протягиваю руку, чтобы он мог передать мне упаковку хот-догов, открывая ящик за ящиком на этой полностью укомплектованной кухне в поисках ножа или ножниц.
Разрезаю упаковку, положив на разделочную доску, которую нашла прислоненной к задней панели.
Достаю пять хот-догов и начинаю нарезать их на небольшие кусочки. От ностальгии у меня слюнки текут, а восторг от этого детского блюда нарастает.
– Не думала о кулинарной школе? – раздается его забавный комментарий, когда я режу.
Ха-ха. Большой парень – комик.
– Не смейся, пока не попробуешь. – Я замечаю, что шербет все еще на острове, вероятно, наполовину растаявший. – Черт. – Я указываю на фруктовый десерт. – Не мог бы ты положить это в морозилку, пожалуйста?
– Дай угадаю, тема этого грандиозного мероприятия – оранжевый цвет?
Я снова закатываю глаза, не оценив его сарказм по поводу моих попыток сделать что-нибудь веселое.
Не обращая на него внимания, я отмеряю масло и молоко, нахожу дуршлаг для процеживания лапши.
Наливаю ему стакан шоколадного молока. Подвигаю его через стойку, как бармен.
– Прибереги до ужина, – предупреждаю я. – Кроме того, это отлично помогает от похмелья. – Я подмигиваю.
– Принято к сведению.
Думаю, он дразнит меня, но трудно сказать наверняка. У Эшли Драйден-Джонса бесстрастное лицо, как ни у кого другого – осмелюсь сказать, что оно лучше моего – и он не боится этим пользоваться.
– Твой дом меня удивил, – говорю я, доставая две миски из шкафчика.
– Почему?
– Потому что. Здесь… намного приятнее, чем то, к чему я привыкла. – Этот дом не так далеко от кампуса, чтобы быть частью жилого района – района, в котором вы не найдете ни одного живущего студента.
– О. – Он замолкает на несколько секунд. – Мама нашла его. Э-эм, думаю, с помощью риелтора. Мне позволили пожить в общежитии только семестр… сказали… что я…
Его фраза обрывается.
– Сказали, что ты… что?
Эшли делает вдох.
– Сказали, что я достаточно пожил в общежитиях и должен жить в настоящем доме, если не собираюсь учиться дома. Думаю, мама чувствовала себя виноватой.
– Виноватой?
– Я не жил дома с тех пор, как мне исполнилось десять.
Мои глаза чуть не вылезают из орбит.
– Что?! Почему?
– Школа-интернат. – Парень пожимает массивными плечами. – Ничего страшного, Паркер, иногда такое бывает.
Паркер.
Он назвал меня по фамилии.
Это хорошо или плохо?
