Текст книги "Британский качок (ЛП)"

Автор книги: Сара Ней

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Судьба, предначертание и прочая чепуха?

– Ты вошла, и я подумал, что ты такая чертовски красивая.

Джорджия снова краснеет, слегка наклоняя голову.

Застенчиво.

– Правда?

– Почему тебя это удивляет?

На улице светло, и мы переживаем этот момент совершенно трезвыми.

Что, если мы отложим в сторону соседей по комнате и дружбу и повеселимся в эти выходные, не думая об этом?

Что, если… что, если… что, если…

Я бы ни за что на свете не сказал ничего из этого, если бы мы не были в Вегасе.

– Никогда бы не подумала, что я в чьем-то вкусе физически.

– Чушь собачья. – Я смеюсь, целуя ее в губы. – Ты, наверное, во вкусе каждого мужчины.

– Ты так говоришь, просто потому что я тебе нравлюсь.

Джорджия права; может быть, я говорю это просто потому, что она мне нравится, но это не делает это заявление менее правдивым.

– Что еще у тебя есть? Это не заставило меня покраснеть.

Она лжет – это реально заставило ее покраснеть. Джорджия обычно краснеет, когда на нее обращено внимание.

– Одна из моих любимых вещей в тебе, как я недавно обнаружил, – это твои сиськи. – Слово «сиськи» легко слетает с моего языка, но я не хочу быть излишне грубым.

– Ты любитель женской груди?

Оказалось, что да.

– И аппетитных задниц, и длинных ног. – Говоря это, я провожу рукой по каждой части тела. – Я любитель Джорджии.

– Прекрати, – возражает она, поджимая губы, приглашая к поцелую.

Я опускаю голову, опускаясь над ней, прижимая наши тела друг к другу, мой твердый член трется о ее киску.

– Куда ты положил презервативы? – Такая нетерпеливая.

– Э, они где-то здесь, – поддразниваю я, зная, что они на виду на прикроватной тумбочке рядом с нами.

Джорджия приподнимает свой таз, чтобы потереться об меня.

– Может быть, тебе стоит надеть один сейчас.

Она мокрая – я это чувствую.

– Прямо сейчас? Ты не хочешь, чтобы я… – Я склоняю голову и смотрю вниз, сквозь наши тела, на ложбинку между ее бедер.

– Тебе необязательно ублажать меня ртом, просто… – Джорджия снова трется обо меня. – Я уже чертовски возбуждена.

– Может, вместо этого рассказать тебе о веселом дне, который мы запланировали? – Я провожу своим членом вверх и вниз по ее киске, улыбаясь ей на ухо. – Время в бассейне – ты в сексуальном купальнике.

– Это действительно звучит мило.

Она вздыхает, когда я дразню ее вход.

– Выпьем немного, потом вернемся и переоденемся к ужину.

Ее губы надуты.

– Перестань дразнить меня, или я перевернусь на другой бок и снова засну.

Никто не хочет снова засыпать.

Она никого не обманет.

Тем не менее, не желая разоблачать ее блеф, я подскакиваю и тянусь к тумбочке, достаю из коробки презерватив в синей упаковке, разрываю фольгу зубами.

Никаких церемоний.

Никакого сексуального способа надеть его.

Нет, просто раскатываю его по своей плоти, проверяю, чтобы убедиться, что Джорджия влажная, прежде чем проникнуть внутрь.

Мы стонем одновременно, когда я это делаю.

Девушка откидывает голову назад.

– Почему это так приятно?

Я не знаю – у меня нет ответа для нее, потому что тоже сбит с толку. Секс с ней должен был быть просто трахом, а не буйством чувств, но, очевидно, эта связь заставила нас усомниться в нашем здравомыслии.

Ни за что на свете мы не сможем, вернувшись домой, вернуться к тому, как все было до этих выходных.

Это невозможно.

22

Джорджия

– Ты сексуальный, как викинг. Я могла бы скакать на тебе всю ночь, ты, горячий британский кусок задницы викинга. – Громкий шлепок эхом разносится в воздухе, когда моя рука соприкасается с плотью его ягодиц.

– Теперь я твой муж, можешь трахать меня, когда захочешь. Ты собираешься перенести свое барахло в мою комнату, когда мы вернемся домой, женушка? Я люблю тебя, ты такая красивая.

– Нет, ты прекрасен. Иди, поцелуй меня, ты, красавчик. Я хочу твой рот…

– Где?

– Везде.

– Здесь?

Он целует мою руку, посасывая кольцо, которое у меня на безымянном пальце…

Задыхаясь, я вскакиваю, сразу же атакованная ослепительным светом.

Рукой пытаюсь заслонить солнце.

«Боже мой, почему здесь так чертовски ярко?»

Я хочу умереть.

Сколько мы выпили прошлой ночью? Как печально, что я этого не помню?

Прижимаю руку ко лбу; внутри пульсирует, как будто по голове ударили молотком, и я не могу сказать, какой сегодня день.

Почему я не чувствую своего лица?

Плюс.

Мне нужно пописать.

Повернув голову в сторону, я оцениваю расстояние до ванной, приоткрывая одно веко и уставившись на стену.

Почему ванная находится в миллионе метров от нас?

Откатываюсь на середину кровати, снова крепко зажмуриваю веки, чтобы заслониться от солнечного света; он полон решимости ворваться, разбудить меня и заставить двигаться.

– Уф, который час?

Должно быть, еще рано; я редко сплю допоздна, даже когда мне не нужно некуда идти. Я жаворонок, который обычно с нетерпением вскакивает с постели при первых признаках рассвета, так почему же мне кажется, что мы с Эшли проспали весь день напролет?

Часы, часы, где часы?..

Должно быть, на стороне кровати Эшли.

Парень лежит на спине, закрыв глаза рукой, рот разинут (немного непривлекательно). Никаких слюней, но все равно – он похож на дохлую рыбу.

И на нем кольцо.

Его абсолютно невозможно не заметить, темное на фоне его кожи, обводящее палец на его руке, где раньше никакого кольца не было.

Я прищуриваюсь, осматривая его, наклоняясь ближе на случай, если у меня галлюцинации.

– Ты носишь кольцо? – Мой голос хриплый. – Оно было на тебе вчера?

Эшли двигается, но едва заметно, убирая руку с лица, растерянный и с затуманенными глазами.

– Нет, я не ношу колец. О чем ты говоришь?

Я беру его за руку и легонько встряхиваю.

– Кольцо.

Он смотрит на руку, изо всех сил стараясь сосредоточиться на прочном ободе, который теперь обвивает палец на его левой руке.

– Что за чертовщина? Откуда оно взялось? – Он возится с ним, покручивая. Снимает и подносит к глазу, глядя в дыру.

Затем смотрит на меня, его взгляд скользит вниз по моей руке к тому же месту на моем теле.

– Что это, черт возьми, такое?

– Что?

– Это.

Он тычет пальцем, и я смотрю в том направлении. На безымянном пальце моей левой руки кольцо с бриллиантом такого размера, что у меня глаза буквально вылезают из орбит, и я представляю, что выгляжу как мультяшный герой из старого фильма «Уорнер Бразерс», уставившаяся на него сверху вниз.

Протягиваю руку в направлении парня.

– Эшли, что это?

Звучу ли я так, будто у меня легкая паническая атака? Потому что так и есть. Закрываю глаза, трясу головой, но кольцо остается на месте.

Он носит кольцо, и я ношу кольцо.

Мы в Лас-Вегасе.

– Похоже на чертово обручальное кольцо или кольцо для помолвки – я, блядь, не знаю. Почему мы оба носим кольца?

Эшли звучит гораздо менее испуганным, чем я, но опять же, он, вероятно, все еще наполовину не в себе, потому что только что очнулся от глубокого похмельного сна.

– Мы все еще пьяны? – размышляет вслух Эшли. – Это все еще вчерашний вечер?

Вчерашний вечер.

Так много всего произошло вчера.

Мы начали выходной день у бассейна, как и планировали – после нескольких раундов утреннего секса – бездельничая у бассейна и большим количеством алкоголя под палящим солнцем.

Держась за руки, мы лежали и дремали. Целовались. Больше сна, больше алкоголя, больше еды.

Были планы на ужин – перекусить на скорую руку в новейшем ресторане отеля, а затем в театр на их признанное критиками аквашоу. У нас были отличные места, которые шли в комплекте с официантом и бесплатной выпивкой.

Не помню, чтобы я когда-нибудь столько пила.

Мы спотыкались, смеялись.

Целовались в вестибюле у игрового автомата. Эшли вставил четвертак, но в итоге ничего не выиграл. Целовались в баре казино, где пообещали себе выпить еще только по одной.

Еще по одной, а потом решили вернуться в комнату и лечь спать.

Отличная идея. Вернуться в комнату и заняться сексом.

Но по пути мы проходили мимо свадебной часовни.

В моем сознании вспыхивают образы той часовни: две французские двери, обрамленные большими цветочными композициями. Боковой офис с молодой женщиной внутри, которая приветствовала нас, когда мы просунули головы, чтобы задать вопросы.

Как ее звали? Бет.

Нет, Гретхен.

Или кажется Мередит…

Не имеет значения. Она была веселой, оптимистичной и слишком хорошо справлялась со своей работой, и не успели мы оглянуться, как нас с Эшли тоже охватило волнение.

А какими еще могут быть двое пьяных молодых людей, которые провели день, обнимаясь, целуясь, выпивая и развлекаясь?

Я прикрываю рот, когда осознание приходит с тихим вздохом.

– О, боже мой, Эшли. Мы этого не делали.

Не может быть.

Но воспоминания начинают захлестывать меня, как приливная волна, вдавливая меня в песок, и факты нельзя игнорировать.

«Я беру тебя, Эшли, в мужья, да, конечно… О боже, разве он не очарователен?»

Напитки за ужином, напитки с десертом. Напитки на шоу, напитки в казино. Выпивка, выпивка, выпивка, а я почти никогда не пью вообще.

Такого никогда не было.

– Мы не женаты, – твердо говорит он, качая головой. – Это не может быть законно. Я не из Америки.

Ха! Не думаю, что это имеет значение. Они выдали нам разрешение на брак, взяли наши данные и…

– В самом деле? Не женаты? Тогда почему мы носим кольца? Ты ничего не помнишь из того, что произошло?

Потому что я начинаю вспоминать.

– Я понял, что ты та самая, как только увидел тебя, Джорджия Паркер.

– Я думаю, что люблю тебя, Эшли Драйден, как бы тебя ни звали, и не думаю, что это потому, что я пьяна. – Я посмотрела на Мередит. – Я ведь не настолько пьяна?

– Ты изрядно пьяна, – печально сказала она.

– Знаешь, у меня есть два вторых имени, – сказал мне Эшли, положив руку мне на поясницу, и это мое новое любимое место для его прикосновений.

– Какие? Как звучит полностью?

– Эшли Артур Калум Драйден-Джонс.

– Это так чертовски сексуально, – икнув, сказала я. – Я люблю тебя.

– Ты любишь меня? Я люблю тебя.

– Любишь?

Мы начали целоваться, пока кто-то не прочистил горло – священник в передней части маленькой часовни.

– Не хочу прерывать веселье, но у нас действительно очередь ожидающих людей и график, который нужно соблюдать.

Кольца были куплены в соседнем ювелирном магазине, где продавались все виды драгоценных камней, металлов и цветов, какие только можно себе представить.

Как удобно.

Магазин оказался совсем не таким, как я ожидала – ничего похожего на изящные ювелирные магазины свадебной часовни, которые вы видите по телевизору, где единственное, что они могут купить, – это простое обручальное кольцо.

Нет.

Это был настоящий ювелирный магазин.

– Выбирайте все, что хотите, леди Драйден-Джонс, – сказал мне Эшли, указывая на один из прилавков.

– Леди? – Я хихикнула.

– У меня будет титул, и это делает тебя леди. – Он икнул. – Выбери любое кольцо, какое захочешь.

Любое кольцо? Круто!

Я уставилась в стекло.

– Почему бы нам не сыграть в игру – ты выберешь мое кольцо, а я выберу твое, чтобы это было романтично.

Он закатил глаза.

– Ты и твои игры.

Мне не потребовалось много времени, чтобы выбрать кольцо Эшли; я выбрала черное титановое кольцо, о котором в то время не знала, что это титан. Я была слишком пьяна, чтобы обращать на это внимание, а выбирать кольца было весело! Я только знала, что черный ему идет.

– Ты берешь меня в мужья? – Он подошел и надел мне на палец золотое кольцо с бриллиантом грушевидной формы, покоящимся сверху.

– Эшли! Оно огромное!

– Ни за что моя жена не наденет простой ободок – это для кисок.

Икота.

– Точка, – невнятно пробормотал он. – Я могу себе это позволить.

Он мог себе это позволить? Он мог позволить себе кольцо за сорок тысяч долларов?

Я была слишком пьяна, чтобы задавать вопросы, и у меня закружилась голова при виде гигантского камня на моем пальце. Я никогда не носила украшений, и это казалось показным способом начать, но пьяные люди принимают ужасные решения, когда ничего не принимают всерьез…

– Мы не можем быть женаты. О боже мой, мы не поженились.

– Обычно я бы согласился с тобой, но… – Он поднимает свою руку, затем тянется к моей, чтобы сжать мою.

– Что нам делать?

Эшли – мой муж – пытается сесть в постели, но у него кружится голова, и он снова ложится.

– Первое, что мы должны сделать, это поесть. Мне нужно что-нибудь, чтобы впитать этот алкоголь. Шоколадное молоко, может быть. – Он стонет. – Затем… Я не знаю, просто не паникуй. В этом нет ничего особенного.

Нет ничего особенного. Нет ничего особенного?!

Он что, сумасшедший?

– Эшли, стоимость одного этого кольца могла бы накормить страну третьего мира – или оплатить четыре года моего обучения в колледже. Или… или… я не знаю, но что это делает на моем пальце! Мы ограбили банк? Как ты можешь говорить, что это не имеет большого значения?

Он прикладывает руку ко лбу.

– Я просто имел в виду – мы разберемся с этим. У всего есть решение. Давай просто… – Другой рукой он делает движение «Потише», и я делаю медленный, размеренный вдох, чтобы успокоиться – так я делаю после соревнований по легкой атлетике, когда мне нужно снизить частоту сердечных сокращений.

Обычно я хожу по дорожке, но в этой комнате ходить негде.

– Хорошая новость в том, что мы сделали это вместе, так что это не та лажа, которую нужно разгребать в одиночку.

Почему он не звучит испуганным?

Это почти как…

Он не расстроен.

Неужели ему все равно?

Он женат. На мне.

Нам по двадцать два, и мы женаты, и учимся в колледже, почему он не ВОЛНУЕТСЯ ИЗ-ЗА ЭТОГО?

Почему он так спокоен? Просто лежит там, прикрыв глаза рукой, чтобы заслониться от солнца, льющегося сквозь гигантские панорамные окна.

– Ты вообще был пьян прошлой ночью?

Я смотрю на него в обвинении, на такого спокойного, хладнокровного и собранного на его стороне кровати.

Парень убирает руку, чтобы посмотреть на меня.

– Есть миллион способов посвятить себя тебе, Джорджи. Я думаю, что разозлить тебя и женить – это немного экстремально, а?

– Посвятить себя мне?

– Встречаться с тобой. – Он закрывает лицо и бормочет: – Неважно.

Внезапно его телефон начинает жужжать на тумбочке, вибрация такая сильная, что аппарат начинает подпрыгивать на поверхности.

Эшли берет его.

– Дерьмо. Это отец. Он почти никогда не звонит. – Нажимает на зеленую кнопку, чтобы принять вызов. – Привет, папа.

За приветствием следует долгое молчание.

– Эм. Да, я в Лас-Вегасе. Все еще прорабатываю детали. – Пауза. – Я не знаю, может быть, мой трастовый фонд? Это мое право – делать с ним то, что я пожелаю. – Пауза. – Да, папа, я понимаю это. Нет, я не намеренно туго соображаю. – Снова тишина. – Почему ты рассказал маме об этом до того, как поговорил со мной? Ей не нужно впадать в истерику. – Долгая пауза. – Нет, я ненамеренно упрямлюсь.

Эшли бросает на меня взгляд.

– Я разберусь с этим и перезвоню тебе. – Пауза. – Да, я обещаю, и нет, я не сделал ничего противозаконного. – На это он закатывает глаза. – Нет, меня не шантажируют.

На это он тоже закатывает глаза.

– Да, папа. – Снова наступает долгое молчание. – Я попробую, может быть, как только закончится этот семестр. – Пауза. – Хорошо. – Он кивает. – Да. – Еще один кивок. – Передай привет маме.

Звонок заканчивается, и Эшли садится на кровать рядом со мной с мобильником в руке, прежде чем бросить его на покрывало и плюхнуться обратно на матрас.

– Ну… мои родители увидели уведомление банка о покупке колец. Я не смогу скрыть это от них.

Я зарываюсь лицом в подушки.

– О, мой бог. Они возненавидят меня!

– Они не собираются тебя ненавидеть. Это не твоя вина.

– Я американская девушка, которая вышла за тебя замуж и разрушила твою жизнь!

Рядом со мной я слышу его глубокий смешок, когда его рука ложится мне на спину.

– Во-первых, ты не разрушала ничью жизнь – я тоже был там, помнишь. – Он снова смеется. – На самом деле, никто из нас не помнит.

Я бросаю на него быстрый взгляд.

– А что во-вторых?

– Мы должны заказать еду. Ничего хорошего не выйдет из этого, если мы будем с похмелья и голодны. – Он тянется к гостиничному телефону, нажимает кнопку обслуживания номеров и ждет. – Привет, мы хотели бы заказать завтрак. – Он кивает мне, шепча: – Ты хочешь то же самое, что ела вчера, или тебе хотелось бы чего-то другого… миссис Драйден-Джонс.

– О, боже, не называй меня так. – Мой нервный смех звучит громко. Я удивлена, что у него хватает энергии шутить – по крайней мере, мои родители никогда не узнают. У них нет доступа к моему ничтожному банковскому счету, а если бы и был, это не имело бы значения, потому что он практически пуст. – Закажи мне все, что захочешь.

Я смущенно прячусь под одеяло.

– Мы не можем заниматься сексом без презерватива – только потому, что ты мистер Паркер, это не значит, что я не могу забеременеть.

Я прячусь поглубже.

– Я был бы твоим мистером Паркером, если бы ты этого захотела.

– Правда?

– Нет. Технически не думаю, что смог бы. Я наследник титула…

Наследник титула, наследник титула…

– Эшли? – Я произношу его имя в ту же секунду, как он кладет трубку.

– Хмм?

– Что ты имел в виду прошлой ночью, когда сказал, что ты наследник титула?

Он ерзает на кровати, прислоняясь спиной к изголовью. Пожимает плечами.

– Мой отец барон – это не так шикарно, как графский титул, но это титул, который я унаследую, когда он умрет.

– Что это значит?

– Значит, что он пэр среди аристократии, и я тоже буду пэром, как и моя жена.

Хм. Ему нужно говорить понятнее.

– Хорошо. – Я обязательно погуглю «пэр» и «аристократия» позже, когда останусь одна. Скорее всего, из ванной на моем телефоне, ха-ха.

Эшли украдкой поглядывает на меня.

– Как бы ты к этому отнеслась?

Как бы я к этому отнеслась? Он спрашивает так, будто мы собираемся остаться женатыми и будем жить вместе вдали отсюда.

– Здесь нечего обсуждать. Мы не можем оставаться женатыми.

У меня все еще кружится голова – от алкоголя, обручальных колец и новостей о том, что Эшли – сын какого-то британского аристократа.

– Почему не можем?

Он что, сумасшедший? Серьезно, парень что, в одночасье сошел с ума?

Я свирепо смотрю на него.

– Нам по двадцать. И мы не в…

Влюблены.

Но мы говорили это друг другу снова и снова прошлой ночью. Я ему, а он мне.

– Я люблю тебя, Джорджия.

– Ты любишь меня? Я люблю тебя.

– Любишь меня?

– Да.

Господи, что за бардак. Что, если я скажу ему, что люблю его, а это не так? Я не думала об этом раньше – что я могла бы влюбиться в него – потому что мы были всего лишь соседями по дому. В нашей ситуации не было ничего романтического.

У нас никогда не было шанса встречаться или быть в отношениях.

И теперь мы женаты?

В какой странной альтернативной вселенной мы живем, где Эшли Джонс, будущий английский барон, хочет остаться женатым на мне? Простой девушке из маленького городка в Америке?

Он все еще пьян.

– Я люблю тебя.

– Ты любишь меня? Я люблю тебя.

Люди говорят много вещей, когда пьяны, и, по-видимому, прошлой ночью мы сказали их все. Сделали все это. Пили до тех пор, пока сами не зашли в небольшую свадебную часовню, встали перед капелланом и произнесли несколько клятв, которые, я почти уверена, мы написали сами, пока ждали своей очереди на скамьях.

– Джорджия, перестань думать об этом. Мы во всем разберемся.

Такой милый мальчик.

Такой красивый и хороший.

Было невозможно не влюбиться в него.

Может быть, я влюбляюсь в него.

Может быть, я уже это сделала.

Я пододвигаюсь к нему, чтобы положить голову ему на колени; Эшли начинает гладить мои волосы рукой с кольцом. Когда поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, парень смотрит вниз на эту руку. На кольцо.

На меня.

Опускает голову, чтобы поцеловать меня; для двух людей, которые только что причинили себе огромную головную боль, мы ведем себя так, будто нам на все наплевать.

Мы целуемся, пока не прибывает обслуживание в номер.

Эшли снова целует меня, кормит фруктами с тарелки. Кормит меня яйцами с вилки. Я намазываю маслом теплый круассан и отламываю маленькие кусочки, прежде чем положить их ему в рот. Зачерпываю немного взбитых сливок с верхушки блинчиков, а затем слизываю их с его языка.

Мы занимаемся сексом сидя, я сверху, оседлав его. Смотрим друг другу в глаза, обручальные кольца все еще обвивают наши пальцы.

Не буду отрицать, что видеть их на наших руках несколько… опьяняюще.

Сексуально.

Нам нужно разобраться с этим бардаком, пока я не слишком к нему привыкла.

23

Эшли

– Ты носишь кольцо?

Коннер О'Рейли с любопытством смотрит на меня на тренировочном поле, зажав мяч для регби в своих гигантских лапах.

Один быстрый взгляд на мою руку показывает, что я забыл снять обручальное кольцо – Джорджия убьет меня, если узнает, и вдвойне убьет, если узнает, что кто-то заметил.

Мы договорились, что не будем их надевать, по крайней мере, на публике. Ну, она решила, что мы вообще никуда их не наденем, и точка. Она все еще настаивает на расторжении брака, в то время как я хочу взять время, чтобы все обдумать, потому что у наших действий в Лас-Вегасе есть последствия, которые обернулись пьяной импровизированной свадьбой.

– И что?

– Это обручальное кольцо? – хочет знать Коннер, который сейчас бежит трусцой рядом со мной, когда мы пробегаем круги по небольшому полю, на котором проводим игры.

– Нет, придурок, это кольцо целомудрия.

Он смеется, когда к нам присоединяются еще несколько товарищей по команде, которые выстраиваются позади и вокруг нас для разминки.

– Зачем тебе носить кольцо целомудрия? – Слева появляется Стюарт, уже пыхтящий так, будто мы пробежали восемьдесят километров, хотя он не пробежал и полного круга.

– Ты имел в виду кольцо чистоты? – вмешивается кто-то еще, тоже дышащий слишком тяжело для той короткой пробежки, которую мы проделали.

– Да, именно так, – соглашаюсь я. – У меня дома это серьезное дело, все их носят.

– Это круто, – соглашается Коннер. – Может быть, мне тоже стоит получить такое, раз уж я сейчас ни с кем не трахаюсь. Вероятно, кольцо бы стало магнитом для малышек – каждый хочет того, чего не может иметь.

– Ты никому не нужен.

– Это моя точка зрения. Они почувствуют мое отчаяние. – Он смеется. – Может быть, если бы я сделал себя недоступным, цыпочки выстраивались бы в очередь у моей двери. Как обратные экстрасенсы.

– Это обратная психология, ты, идиот.

Мы бежим дальше.

– Никакое количество колец чистоты не заставит кого-либо прийти к твоему порогу, – говорит Энди, подходя сзади и обходя нас обоих, чтобы взять инициативу в свои руки. Он был бегуном на длинные дистанции в старшей школе и может превзойти всех нас в выносливости на поле.

Парень убегает дальше, оставляя нас препираться.

– Так что же влечет за собой это кольцо чистоты? Где мне его взять?

Я пожимаю плечами и бегу дальше.

– Не знаю, его прислала моя мама, – вру я, не чувствуя ни малейшей вины.

Они бы выжали из меня все дерьмо, если бы я сказал правду, сказал им, что кольцо на самом деле обручальное, что я женился в Вегасе – во время отпуска, который я скрывал от всех, чтобы они не появились и не испортили мне веселье.

Оглядываясь назад, я понимаю, что если бы я взял их с собой, то, вероятно, не был бы женат.

Ни один из этих парней не допустил бы этого, и я бы не попал в такую переделку.

С другой стороны, по какой-то извращенной причине я не очень-то стремлюсь положить этому конец – и в этом вся загвоздка. У меня никогда раньше не было девушки, а теперь есть жена, и я хочу сохранить ее?

Это настолько хреново, что не поддается никакому измерению, и все же я не могу описать, почему еще не готов отпустить.

Было бы так просто добиться аннулирования брака, а затем должным образом ухаживать за Джорджией. Сделать это так, как делают в Штатах: сводить ее в кино, на футбольный матч, пригласить на ужин. Покупать ей подарки на День Святого Валентина и все прочие.

Что еще интереснее? Джорджия, похоже, не так расстроена всей этой ситуацией, как следовало бы. У нее не было никаких срывов, она не паниковала по этому поводу, не кричала на меня так, как я ожидал от нее.

Она была достаточно спокойна для девушки, которая вышла замуж под действием алкоголя.

Когда Джорждия входит в дверь с тренировки позже вечером, после того, как я привел себя в порядок после собственной тренировки, то бросает свою спортивную сумку рядом с дверью на том же месте, что и всегда.

– Леди Драйден-Джонс, вы хотели бы, чтобы я заказал нам ужин, или мы просто собираемся позаботиться о себе сами?

Она закатывает глаза.

– Пожалуйста, перестань называть меня так.

Я пожимаю плечами.

– Я называю тебя так только потому, что это правда.

Мы были дома шесть дней, и Джорджия не вернулась в свою спальню, а каждую ночь спит в моей, как будто это было ее законное место в доме с самого начала.

Тем не менее, она терпеть не может, когда я называю ее «леди Драйден-Джонс», хотя, как ни странно, мне нравится, как это звучит.

Леди Драйден-Джонс – это ненастоящее обращение к титулу баронства. Правильно – леди Тэлбот, и это моя мать. Жена первого сына барона носит вежливый титул «достопочтенная», пока ее муж не унаследует свой титул, но выражение лица Джорджии, когда я называю ее «леди», настолько бесценно, что я не могу заставить себя перестать это говорить.

Кроме того, мамы нет рядом, чтобы это услышать.

Джорджия, которая теоретически теперь моя жена, подходит и целует меня в губы, шлепая по заднице.

Мы не предприняли шагов, чтобы аннулировать брак, но договорились не носить наши кольца.

– Следи за собой, иначе тебя поймают на том, что ты слишком домашний.

Слишком домашний.

И что в этом плохого?

– Что нам приготовить на ужин?

– М-м-м, я пока не очень голодна. Может быть, салат, я не знаю. На самом деле у меня есть кое-какая домашняя работа, и позже нам нужно пообщаться по видеочату с Наллой, Прией и остальными членами группы, так чтобы каждый выполнил свою часть проекта.

Я запихиваю ломтик огурца в рот.

– Уф, ладно. Я пойду позанимаюсь, пока ты не закончишь, а потом мы сможем поесть. – Вытираю руки о лежащее рядом полотенце.

Бззт, бззт.

Бззт, бззт.

Ни один предмет не издает такого раздражающего звука, кроме моего мобильного, и он жужжит на стойке рядом с плитой.

Подношу его к уху.

– Мама. Что происходит?

– Ты женат?!

– Я… мы… были пьяны, когда сделали это.

– Пьяны, – повторяет мама шокированным тоном. – Мой сын пошел и женился, не сказав мне, без надлежащей церемонии, и при этом еще и пьяным. – Я слышу рыдание на другом конце линии и бросаю взгляд на Джорджию.

– Это была шутка, мам. Мы решим это.

На другом конце кухни Джорджия одними губами произносит слово «Шутка?» в мою сторону. Я пожимаю плечами в ответ. Что, черт возьми, еще я должен сказать?

– Что ты имеешь в виду под «решим это»?

– Аннулирование. У нас просто не было времени позаботиться об этом.

– Аннулирование?!! – Моя мать визжит так громко, что мне приходится отдернуть мобильник от уха.

– Мама, успокойся – необязательно так кричать. Который у вас час?

Я мысленно подсчитываю часовые пояса и получаю примерно одиннадцать часов по лондонскому времени.

– Не меняй тему. У твоего отца припадки.

У моего отца действительно бывают припадки, но не такие, как у моей матери, если судить по ее полуистерическому тону.

– Как ты узнала, что я… – Я не хочу прямо признаваться, что лгал им, но папа уже знает о пропаже денег из моего трастового фонда. Просто не уверен, как они узнали, что я пошел и нашел себе жену. – …женился?

– Как мы узнали?! Как мы узнали? Мы знаем все, что ты делаешь. Твой отец поручил нашему адвокату проследить за денежным следом. Ты же не думал, что мы не докопаемся до сути того, по какой причине ты выводишь деньги из своего траста, не так ли? Дорогой, записи о браках общедоступная информация, и он уже знал, что ты был в Вегасе. – Мама делает долгую драматическую паузу, подсчитывая мои проступки. – Вегас! Аннулирование брака! Молодой человек, ты сведешь меня в могилу. Что я должна сказать дамам в моем клубе? Как должна показать свое лицо?

Я вздыхаю.

– Никто не должен знать, мама. Необязательно всем рассказывать.

Ее долгое, затянувшееся молчание говорит само за себя. Она уже рассказала многим своим друзьям; ущерб уже нанесен.

– Мама?

– Эта девушка делает тебя счастливым?

– Дело не в этом. Мы были пьяны и не продумали все до конца. Она хочет добиться аннулирования брака.

– Кто она? Ты даже не говоришь мне ее имени. Моя невестка. – Мама снова всхлипывает.

– Ее зовут Джорджия. Пожалуйста, перестань плакать.

Джорджия, которая слушала, прислонившись к стойке, делает грустное лицо.

– Вернись домой, – требует мама. – Вы оба – возьми ее с собой.

– Не думаю, что это хорошая идея…

– Почему? Я хочу узнать ее получше.

– Потому что мы… – Я сглатываю. – Не собираемся оставаться женатыми.

– Ну, я хочу знать, на какой девушке мой сын готов жениться, поскольку ты никогда не приводил домой ни одну. Какая эта девушка?

У меня вертится на кончике языка сказать «Она обычная девушка, мам», но я думаю, Джорджия не согласилась бы с этим. Она НЕобычная – я люблю ее и женился на ней, пьяный или нет. Она моя жена.

Я колеблюсь.

– Не так-то просто сесть в самолет и вернуться домой, мама. У нас еще есть занятия.

– Хорошо, когда?

– Еще несколько недель.

– Как только у тебя будет перерыв. Сейчас. На следующей неделе. Мне все равно, просто тащи свою жалкую задницу следующим рейсом и привези свою жену. – Еще рыдания. – О, не могу поверить, что я только что это сказала. Твоя жена. Мой сын женат, и не пригласил свою маму на свадьбу.

Когда мама за что-то цепляется, она безутешна, ведет себя как никто другой, и сейчас это ничем не отличается.

Напоминает мне о том времени, когда достопочтенная Уиннифред Беннетт стала «Покровительницей года Общества Садовых бутонов», пробыв членом Общества всего шесть месяцев, в то время как мама целый год боролась за этот титул, но его вырвали у нее из рук.

Папе потребовалось три недели и поездка на Фиджи, чтобы успокоить ее взъерошенные перышки – я не могу представить, каково ему сейчас дома, после моей скоропалительной свадьбы.

– Хорошо. Я поговорю с Джорджией.

И, по крайней мере, один из нас может улететь домой к моим родителям.

Я могу сделать это для них; на данный момент я должен объяснение своей семье. Хотя это может потребовать серьезного убеждения, но не могу представить, чтобы Джорджия упустила бы возможность посетить Великобританию.

– Пожалуйста, сделай это. – В трубке слышится всхлип моей матери. – Я все еще не могу поверить, что ты мог так поступить. Это так на тебя не похоже – и снимать деньги со счетов в тщеславных целях, никому не говоря? О чем ты думал, Эшли Артур?

Не собираюсь обсуждать это с ней по телефону; мы с ней оба знаем, что деньги мои, унаследованные от маминого отца, и я могу делать с ними все, что мне заблагорассудится.

То, что я потратил, было лишь частью того, что было на счете, просто каплей в море.

Хотя лучше с ней не спорить.