Текст книги "Британский качок (ЛП)"
Автор книги: Сара Ней
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
11
Эшли
Джорджия переезжает ко мне.
Черт возьми, у меня будет соседка, чего не было с тех пор, как впервые переехал в Штаты, когда целый семестр жил в общежитии, прежде чем решил, что с меня хватит общинной жизни.
Я смотрю на Энди Кляйна, парня, страхующего меня в жиме лежа, затем на Стюарта, который на тренажере для приседаний.
– Могу я одолжить твой грузовик на эти выходные?
Стюарт прекращает то, что делает, чтобы уставиться на меня, тяжело дыша.
– Конечно, но… зачем? У тебя проблемы со своим?
– Нет. Джорджия переезжает ко мне, и не думаю, что все ее вещи поместятся в моем, так что было бы неплохо…
Глаза Стью вылезают из орбит.
– Джорджия переезжает к тебе! Вы только начали встречаться! Вы хоть на свидание ходили?
Черт, я и забыл, что он думает, что мы с ней пара.
– Мы больше не вместе, но ей нужно где-то остановиться.
Энди фыркает.
– Ты теперь впускаешь бродяг? Круто, я всегда мог бы этим воспользоваться. Могу забрать свое дерьмо из моей убогой квартиры сегодня же вечером.
Я качаю головой.
– Я не впускаю бродяг, отвали.
Стюарт все еще выглядит озадаченным.
– Значит, вы не встречаетесь, но ты позволяешь ей переехать к тебе? Как ей это удалось? Я умолял пожить у тебя три года.
– Потому что у нее есть сиськи. – Энди смеется.
– Думаешь, я позволил бы кому-то жить со мной, только потому что у нее есть сиськи? – Они такие незрелые. Я качаю головой, штанга все еще на стойке надо мной. – Она чистоплотная, а ни один из вас, придурков, не убирает за собой.
– Я могу попробовать. – Это от Энди, который подталкивает меня к продолжению тренировки, поднимая штангу со стойки, чтобы я сделал свои повторы. – Дай мне шанс.
– Ты не будешь жить со мной, приятель.
Тяжело выдыхаю, перекладина сжата в моей хватке. Тяжело.
Вверх, один.
Вниз.
Вверх, два.
Вниз.
Я делаю еще шесть жимов, прежде чем Энди помогает мне поставить штангу обратно на стойку. Вдыхаю и выдыхаю, потянувшись за бутылкой с водой рядом со скамейкой. Впрыскиваю жидкость в свой широко открытый рот, жадно глотая.
– Хорошая работа, – говорит он. – Если с тобой будет жить девушка, могу я приходить и тусоваться там чаще? Типа, потренироваться в твоем гараже?
– Ты собираешься прийти только для того, чтобы бросать сальные взгляды на Джорджи?
– Сальные взгляды? Что, черт возьми, это значит?
– Глазеть. Пялиться. Подкатывать. Это странно, и это мой дом, а не место размножения.
– Да, но ты единственный из нас, кто живет совместно с девушкой, а она одинока, верно?
Стюарт внимательно слушает.
– Подожди, если ты не встречаешься с ней, то можешь пойти на свидание с Ариэль.
Опять?
– Пожалуйста, не начинай это дерьмо снова.
– Но…
Я поднимаю руку, готовый встать со скамейки, если он начнет говорить о двойных свиданиях и той девушке с огненно-рыжими волосами.
– Если я одолжу тебе свой грузовик, смогу ли я потусоваться с тобой у тебя дома? – спрашивает Энди, прерывая нас обоих.
Почему они оба такие? И у Энди нет грузовика, у него есть старый «Субурбан» его матери, который, думаю, подошел бы.
– Ты не одалживаешь его мне, ты помогаешь Джорджии переехать. – Я чувствую необходимость внести ясность.
Он молчит еще несколько секунд.
– И мне не разрешается приглашать ее на свидание?
– Я этого не говорил. – Я делаю паузу. – Ты даже не знаешь, как она выглядит, придурок. Откуда тебе знать, что захочешь пригласить ее на свидание?
– Стью сказал, что она секси, а Тайлер сказал, что видел ее на одной из вечеринок, и ты отбил ее у него, так что думаю, что она должна быть ничего. Кроме того, ты бы не стал жить с троллем.
Я оскорблен.
– Я бы жил с троллем – внешность тут ни при чем.
– Не стал бы. Тебе нравятся только красотки.
Нравятся только красотки?
– На чем основаны такие выводы?
Откуда он это берет?
– Основываясь на том факте, что ты встречался только с красотками.
– Я ни с кем не встречаюсь, так что твой аргумент недействителен.
Стюарт и Энди не останавливаются.
– Помнишь ту блондинку, Джессику? Ты встречался с ней половину второго курса, потому что ее родители владеют баром в центре города, и ты хотел бесплатную выпивку.
– Тогда я был засранцем, и это было совпадением, что она оказалась симпатичной.
Стюарт фыркает.
– Ну ты и трепло.
– Что? У нее был богатый внутренний мир. – Я смеюсь. – Не моя вина, что ее родители владеют единственным местом, где мы тусуемся.
– Раньше тусовались. Ты, блядь, все испортил, когда порвал с ней.
Черт возьми, он прав – мы больше не можем ходить в этот паб, потому что я порвал с дочерью владельца, но в свою защиту скажу, что она стала немного одержима мной до такой степени, что захотела выйти замуж.
Замуж, черт возьми.
За меня.
В двадцать лет.
Она выжила из ума, поэтому я порвал с ней, что вызвало волну возмущения в сообществе игроков регби, так как я испортил всем жизнь.
Я сделал одолжение ее родителям, ради Христа. Ее отец убил бы меня, если бы мы обручились.
Точно убил.
С тех пор я ни с кем не встречался. Трахался, да. Свидания, нет.
И даже трах со случайными девушками больше не возбуждает, сколько бы ко мне ни приставали.
Количество тех, кто домогается меня на вечеринках, поражает, но не настолько, чтобы позволить кому-то из них отсосать мне. Вероятно, потому, что большинство из них кажутся отчаявшимися. Гоняющиеся за бутсами девушки, хотят лишь популярного бойфренда, которым они могли бы похвастаться.
Я знаю заинтересованность во мне; понял это вскоре после приезда сюда, когда девушки жаждали моего общества, ворковали по поводу моего акцента, прикасались ко мне, хихикали и смеялись над вещами, которые, черт возьми, не были забавными.
Абсолютно нет.
Я встречался с несколькими из них, но никогда не был связан.
Думаю, я уже одной ногой вышел из дверей Америки и готов перейти к следующей главе.
Так почему же меня раздражает, что Стюарт и Энди говорят о Джорджии так, будто она какая-то случайная девушка, которую можно подцепить на вечеринке? Она будет моей соседкой по комнате; они должны относиться к ней с уважением.
Мой дом – не место для чертового съема.
Последнее, что мне нужно, это Энди и кто бы то ни было, кто неожиданно придет, чтобы приударить за Джорджией; она на это не подписалась.
– Сможешь помочь в эти выходные? Я куплю тебе пиво.
– В настоящем баре, или ты имеешь в виду пригласить меня домой и угостить бесплатным пивом?
Я смеюсь, потому что он меня поймал.
– В баре. И еще я тебя накормлю.
– Я тоже хочу, чтобы меня накормили! – скулит Стюарт.
Я смотрю на него с недоумением.
– У тебя был шанс, и ты его упустил, приставая ко мне по поводу Ариэль. Если даже она сменит цвет волос с «Пылающего ада» на нормальный, меня это все равно не интересует.
– Это ее естественный цвет волос.
Он что, сумасшедший?
– Ты сейчас серьезно? – Я смеюсь. – Черт возьми, похоже на то.
Стюарт обдумывает это, тупо уставившись в пол, прежде чем снова поднять взгляд на меня.
– Ты, наверное, прав. Они реально чересчур красные.
Ни хрена себе, Шерлок.
Волосы этой девушки – настоящий цветовой кошмар.
– Значит, персик Джорджия[12]12
Отсылка к официальному прозвищу штата Джорджия – «персиковый штат», поскольку штат является национальным лидером по поставкам персиков. Так же этим термином называют девушку, у которой милое личико и красивое тело.
[Закрыть] переезжает в эти выходные? В какой день?
Нахмурившись, я игнорирую его прозвище для нее.
– Ну… у нее уже есть ключ и дверные коды, и некоторые из ее вещей уже в спальне, но официально, думаю, в субботу.
– Это будет похоже на одну большую пижамную вечеринку.
– Это будет полная противоположность пижамной вечеринке, – раздраженно ворчу я.
– Вранье. Теперь ты живешь с девушкой. Элли остается у меня на несколько дней, а это все равно что жить с женой.
– Жизнь с Джорджией не будет похожа на жизнь с женой. Она платит арендную плату, ты охламон.
– А что ты собираешься делать, если случайно увидишь ее обнаженной?
Вот зачем Энди нужно было сказать нечто подобное? Я не думал об этом, да и не должен был, но теперь, когда он заговорил об этом…
– Ничего. – Я ничего не буду делать. И кроме того… – У нее есть своя ванная, так что этого никогда не случится.
– Конечно, нет.
Ясно, что ни один из них мне не верит, судя по взглядам, которыми парни стреляют друг в друга.
– Я не думаю о ней в таком плане.
Она красивая и все такое, но я не ходячий, бушующий гормон; и могу контролировать свои мысли и свой член.
– Конечно, не думаешь. – Они закатывают глаза. – А я падре Энди, а он монах Тук, и мы все просто кучка монахов, выполняющих работу господа.
– Говори за себя, придурок, – возражает Стюарт. – Я не монах.
– Ладно, так что… – продолжает Энди. – Если она случайно окажется голой на кухне, когда ты придешь домой?
Энди такой идиот.
– Во-первых, с чего бы ей быть голой на кухне?
– Например, она принимала душ и проголодалась.
Как будто в этом есть какой-то смысл.
– Я бы вышел из комнаты, чтобы она могла одеться.
– Хорошо, а если она ночью во сне войдет в твою комнату? – Кажется, он наслаждается этой игрой в притворство, придумывая сценарии, которые никогда не произойдут, даже через миллион лет. Однако это его не останавливает.
– Кто вообще ходит во сне?
– Я хожу во сне, – хвастается он.
– С каких это пор?
Он задумывается, хмуря брови.
– О! Однажды, когда мне было семь, я встал посреди ночи и поссал в шкафчики в ванной на лак для волос и косметику моей сестры.
– Значит, пятнадцать лет назад. – Теперь он меня изматывает. – Отличная история, братан.
– Может быть, я все еще это делаю, просто рядом нет никого, кто мог бы мне сказать, – рассуждает он.
– Джорджия не собирается заходить во сне в мою комнату. Ты бредишь.
– Только не говори мне, что это не твоя фантазия.
– Я собираюсь запереть дверь своей спальни, чтобы убедиться, что этого не случится. – Ха-ха.
– Ты бы не стал. – Стюарт выглядит шокировано.
Наконец, я поднимаюсь со скамейки, тянусь за бутылкой с водой и полотенцем, встаю, положив руку на бедро.
– Ты поможешь мне или нет?
– Да. – Энди ухмыляется. – Я помогу тебе.
Мы перевозим ее в кратчайшие сроки. У нее было меньше вещей, чем у меня, когда я переехал в Штаты, и в конечном итоге нам не понадобилась ничья помощь, кроме нашей собственной, чтобы перенести остальные ее вещи внутрь.
Стоя на пороге ее спальни, я наблюдаю, как девушка оглядывает комнату, а затем стонет.
– Черт, у меня нет простыней для двуспальной кровати! Я такая идиотка!
Я в замешательстве указываю на кровать уже застеленную вещами, купленными мамой, подушками и всем прочим.
– Что не так с этими?
Моя новая соседка по комнате выглядит удрученной.
– Я не могу пользоваться твоими вещами. Это невежливо – я уже пользуюсь твоим гостеприимством.
– Это не гостеприимство. Ты платишь арендную плату.
Арендную плату, на которую предоставил ей отсрочку. Я получу ее, как только Джорджии придет чек на возмещение из университетского офиса.
– Все равно. Я совсем забыла. Носилась как сумасшедшая с тренировками, встречами и занятиями, и мне не пришло в голову купить новые простыни.
Понятия не имею, почему она так суетится, но ей нужно остыть.
– Ты застряла с этими, пока не доберешься до «Таргета», так что, если не хочешь спать на голом матрасе, то предлагаю тебе расслабиться.
Девушка молча наблюдает за мной, затем разражается смехом.
– Боже, ты такой британец.
– Я не знаю, что это должно означать.
– Извини, ты просто говоришь так серьезно, и твои предложения такие правильные. Это мило. Я не имела в виду ничего плохого.
Она улыбается, так что я ей верю.
– Ну, не буду отвлекать тебя. Кричи, если тебе что-нибудь понадобится.
– О, Эш? – Я останавливаюсь в дверях. – Спасибо.
Я лишь киваю, прежде чем пройти по коридору в свою комнату, держа дверь открытой на случай, если Джорджии действительно что-то понадобится или у нее возникнут вопросы. Иду в гардеробную, чтобы переодеться из спортивных штанов в шорты и футболку, чтобы поваляться и посмотреть телевизор перед сном.
Или, может быть, мне следует пойти в гостиную и посмотреть его там, чтобы она…
Дерьмо.
О чем я думаю? Пойти в гостиную, чтобы Джорджия могла посидеть и посмотреть со мной телевизор в свой первый вечер здесь?
Может, нам стоит пойти куда-нибудь. Мы могли бы пойти… Я не знаю, отпраздновать или что-то в этом роде. Или это было бы странно?
Пойти в бар, чтобы напиться и отпраздновать – такой девчачий поступок.
Тогда мне пришлось бы провести весь вечер, разговаривая с ней, что было бы странно. Как будто мы на свидании.
Свидание, которое она все еще должна мне – не то, чтобы у меня был хоть какой-то шанс напомнить ей об этом, не тогда, когда она в комнате дальше по коридору.
Яблоневый сад… Она казалась такой взволнованной, чтобы сходить туда. Возможно, это было бы не так уж и плохо, и у них там наверняка есть пирог.
Я бы многое отдал за кусочек яблочного пирога.
До меня доходит, что я думаю о ней по-дружески, и это хорошо – мы можем быть друзьями.
Подруга.
Друг девушка.
У меня еще не было ничего подобного, и леди Луиза Ченнинг Уинтроп не в счет. Дочь графа, которая жила рядом с нами, приходила поиграть с Джеком и полностью игнорировала меня в процессе.
Нет, я бы не стал считать ее другом.
Скорее занудой, болтающейся поблизости, чтобы Джек влюбился в нее.
Плохо для Луизы, потому что этого так и не произошло.
С Джорджией все просто, она очень похожа на парня. Спортивная. Забавная. Не прихотливая. Не разряжается и не сходит с ума, когда бывает на вечеринках.
Она, наверное, убила бы меня за все эти мысли – какая девушка захочет, чтобы ее сравнивали с парнем?
Я слышу, как она передвигает вещи, перетасовывает, перекладывает, распаковывает коробки.
Слышно как закрывается дверь.
Открывается через несколько минут. Должно быть, она переодевалась и хотела уединения.
В туалете смывается вода.
Звуки музыки доносятся до моей спальни, и я прерываю бритье, чтобы прислушаться.
Это девчачья песня о летней любви, баллада, которая удивляет меня – я бы ожидал чего-то более быстрого. Возможно, даже техно. Или кантри, так как она с юга.
Джорджия напевает, и я тоже слышу это по коридору.
Ее голос звучит счастливо, но она фальшивит, что заставляет меня улыбаться про себя, когда провожу лезвием бритвы по своей коже, наконец-то удаляя щетину, которую отращивал слишком долго.
12
Джорджия
– Эш?
Высовываю голову из-за двери, большинство ламп внизу выключены или приглушены.
Я потеряла счет времени, распаковывая свои вещи, для большинства из которых уже нашла место. Единственное, что осталось неразобранным – это канцелярские принадлежности, которые я беспорядочно побросала в коробку, фактически ничего не упорядочив.
Это еще аукнется, когда я буду искать ручку.
Я голодна и с удовольствием перекусила бы. Надеюсь, он не будет возражать, если пороюсь в холодильнике в поисках фруктов или чего-нибудь вкусненького.
Завтра я пойду за продуктами, но пока…
Поваляться перед телевизором звучит как рай.
Сегодня суббота, и я официально живу в доме.
Я могла бы покружиться в счастливом танце, чтобы отметить этом момент, но вместо этого лягу на диван, наемся вкусняшек и посмотрю фильм – может быть, мне даже удастся убедить моего соседа присоединиться ко мне.
– Эш? – снова зову я, спускаясь по лестнице, свет в его комнате выключен, но дверь широко открыта. Должно быть, парень спустился вниз, пока я была в душе.
– В логове, – доносится его голос из пустоты дома, и я следую за ним на кухню.
– Не возражаешь, если я что-нибудь съем?
Наступает долгая пауза.
– Нет, я не возражаю, и тебе необязательно спрашивать каждый раз, когда чего-то хочешь.
Я слышу раздражение в его голосе и делаю мысленную пометку: перестать казаться такой нуждающейся и перестать спрашивать обо всем.
У меня вертится на кончике языка сказать ему, что я сожалею.
Но не извиняюсь.
– Спасибо! – кричу я, рывком открывая холодильник и заглядывая внутрь, чтобы изучить свои варианты.
Хм.
Эти варианты не так велики, как думала. Я даже не могу найти яблоко. Есть пакетик молодой моркови, поэтому беру ее вместе с небольшим количеством сельдерея, а затем разыскиваю арахисовое масло в маленькой кладовке рядом с холодильником.
Бинго!
Не желая сидеть и размазывать арахисовое масло по лицу перед ним в мой первый вечер, я накладываю немного ложкой на тарелку. Вот так.
Идеальная закуска.
После того как заканчиваю собирать закуски, я направляюсь в логово. Телевизор на стене ярко светит, отбрасывая свечение на все стены и на…
Эшли.
Мне кажется, или парень действительно выглядит безумно… красивым?
Плюхнувшись на противоположную сторону дивана, я стараюсь не смотреть прямо на него, но он развалился здесь, как какой-то оживший греческий бог, и я совершенно…
Я наклоняю голову.
– Почему ты выглядишь по-другому?
Он пожимает плечами.
– Не знаю? – Он трет подбородок рукой. – Я побрился?
Почему?
Почему он взял и побрился?!
В блаженном неведении о том, что у меня внутри все перевернулось с ног на голову, Эшли улыбается, и на его правой щеке появляется ямочка.
Щель между зубами подмигивает.
Одна темная бровь дьявольски приподнялась.
«О боже мой, Джорджи, отвернись».
Нужно отвести взгляд.
Но я не могу.
Я смотрю на его ноги, закинутые на пуфик перед нами. Толстую выпуклость его атлетических бедер. Футболку, прилипшую к его твердой груди.
Его влажные волосы торчат в разные стороны, как будто парень просто провел по ним пальцами вместо расчески.
Черт.
Твою ж мать!
Вселенная сейчас издевается надо мной?!
Я откусываю морковку, которая застревает в пересохшем горле, моя способность глотать полностью пропала.
Морковка громко хрустит.
– Вкусно? – спрашивает он, посмеиваясь в темной комнате.
– Ага?
Еще один смешок.
– Похоже на то.
О, боже мой.
Пристрелите меня сейчас же.
Мне нечего на это сказать, потому что из уголка моего рта может потечь слюна, мысли разбегаются в миллиардах МИЛЛИАРДОВ разных направлений, и я задаюсь вопросом, как, черт возьми, мне провести остаток года рядом с этим… этим…
Секси-красавчиком.
Конечно, я заметила, что он симпатичный.
Это данность.
Может быть, дело в том, как парень пахнет – свежим лесом и каким-то средством для душа, которым он, должно быть, пользовался. Аромат доносится до меня через весь диван и попадает в ноздри, как скунсу Пепе Ле Пью[13]13
Пепе Ле Пью – анимационный персонаж студии Warner Bros. Серия мультфильмов Looney Tunes и Merrie Melodies. Изображенный в виде французского полосатого скунса, Пепе постоянно находится в поисках любви. Однако его отвратительный запах и агрессивное стремление к романтике обычно заставляют других персонажей убегать от него.
[Закрыть] из мультфильма, и если бы моя задница не была прижата к дивану, мои ноги оторвались бы от земли, чтобы последовать за запахом.
– Что смотришь? – Вот. Это прозвучало достаточно нормально, ровный тон, глаза устремлены в переднюю часть комнаты.
Мой голос даже не дрогнул. Отлично!
– Да ничего особенного, просто документальный фильм о вождении гоночного автомобиля.
Внутренне я стону.
– Хочешь посмотреть что-нибудь еще? Можем переключить, я не возражаю.
Я украдкой смотрю на него, пока Эшли передает мне пульт, глазами сканирую его предплечье: татуировки, покрывающие его кожу, бицепс, полный цвета.
Сглотнув, сжимаю пульт в руке и откидываюсь на подушки, стесняясь того факта, что на мне пижама без лифчика. Хотя парень не взглянул на мое тело.
Ни разу.
Тем не менее, я чувствую себя уязвимой, находясь одна в этом доме с ним, одетая в одежду, предназначенную для постели.
Прочищая горло, я приковываю взгляд к экрану телевизора; он практически ослепляет меня своими размерами, испуская так много света, что я щурюсь в его сторону. В комнате темно, но телевизор чертовски яркий.
Навожу пульт на телевизор, подняв руку в воздух.
Отдергиваю его назад, чтобы посмотреть на него сверху вниз, изучая кнопки. Это так отличается от моего, и я…
– Понятия не имею, как им пользоваться. На что мне нажать, если я хочу найти телегид?
– Нажимай «Телегид»?
Ясно.
Я просматриваю шоу, не находя ничего, что мне действительно нравится, затем нажимаю «Выход», возвращаясь к документальному фильму об автомобильных гонках, бросаю пульт на середину массивного дивана, между нами.
– Мы не обязаны это смотреть, – снова предлагает Эшли.
Я зеваю.
– Нет, правда, все в порядке. Я просто посижу здесь и отдохну. Я устала.
Устала, но не готова ко сну. Откидываю голову на подушки дивана и наблюдаю за историей, разворачивающейся на экране передо мной – документальный фильм, которым был так заинтересован Эшли, когда я ворвалась со своим дурацким пакетом моркови и дурацким арахисовым маслом, которые я больше не могу есть, потому что это слишком громко.
«Смирись с этим, Джорджия. Ему все равно».
Иначе он бы посмеялся надо мной за это.
Мне ненужно беспокоиться об этом парне, о том, как я выгляжу – он и так увидит, что по утрам я выгляжу хуже некуда.
Мне ненужно беспокоиться о походе в туалет – я могу какать в своей собственной ванной комнате, и ему не придется это нюхать.
Мне ненужно беспокоиться о том, что я слишком громко жую, или ем слишком много, или выгляжу не мило, потому что парень все равно не интересуется мной, а я им, и даже если бы заинтересовалась…
Соседи по комнате не встречаются с соседями по комнате.
Где-то должно быть такое правило…
Около одиннадцати часов звонит его телефон, и я почти ожидаю, что он проигнорирует, но вместо этого Эшли берет трубку, с улыбкой поднося телефон к уху.
– Привет, мама. Почему ты встала так рано?
Привет, мама.
Вау, этот акцент.
Я притворяюсь, что не подслушиваю, но это невозможно – парень в полутора метрах от меня.
– Что? Собираешься в тренировочный лагерь по фитнесу? – Он замолкает на несколько минут, медленно кивая головой. – Ты что, спятила? – Затем: – Прости, мам. Мне не следовало этого говорить. Я имел в виду, ты с ума сошла? – Еще одна пауза. – Тренировочный лагерь? С кем? – Его мать говорит на другом конце линии, а он слушает. – Угу. Да. – Снова тишина. – Помолвлен? Они вместе всего шесть месяцев. – Эшли замолкает. – Я знаю, но… шесть месяцев? Будь реалисткой.
Должно быть, она читает ему нотацию, потому что потом Эшли говорит:
– Я знаю, мам, когда ты знаешь, то знаешь, но ему двадцать четыре, черт возьми. В последний раз, когда я видел Альфи Лэнгли, он пьяный в стельку мочился с моста.
Наблюдать за ним забавно. Очевидно, Эшли изо всех сил старается контролировать свой тон и интонацию, когда болтает со своей матерью, и у него это фантастически получается; насколько могу судить, он выругался всего один раз и использовал термин «помочился», который кажется таким же оскорбительным, особенно если его мама такая чопорная, какой он ее изобразил.
Я ерзаю на диване и ставлю его шоу на паузу, чтобы он ничего не пропустил.
– Можешь продолжать смотреть, – шепчет он мне. – С кем я разговариваю? С соседом по комнате. – Пауза. – Да, теперь у меня есть постоялец. Я забыл тебе сказать?
Эшли оглядывается и игриво показывает мне язык, поддразнивая свою мать, корча гримасу и скосив глаза.
– Только сегодня. Мы смотрели телепрограмму, когда ты позвонила.
Телепрограмму.
«Господи, как же мне это нравится».
– Ее зовут Джорджия. – Пауза. – Да, она девушка. – Эшли закатывает глаза и смеется. – Нет, мы не будем делить спальню. В доме, который ты мне сняла, две спальни, помнишь? – Пауза. – Мы познакомились на вечеринке и оказались в одном классе. – Пауза. – Бизнес-класс. Да, я учусь. – Пауза. – Нет, я ни с кем не встречаюсь. – Он молчит, пока она говорит, поглядывая на меня, а я наблюдаю за ним. – Да, она такая.
Да, она такая…
Какая?
Сейчас он говорит обо мне, я ПРОСТО ЗНАЮ ЭТО. Что они ГОВОРЯТ?
Его мама только что спросила, симпатичная ли я?
Или милая?
Или забавная? О чем она могла его спросить?!
– Все не так, мам. Расслабься. – Он отводит телефон от уха и смотрит на экран. – Прошло пятнадцать минут, тебе разве не пора идти? Ты опоздаешь. – Пауза. – Я тоже тебя люблю, мама. Передавай привет папе и Джеку. – Он театрально закатывает глаза к потолку. – Да, и Кэролайн тоже. – Он прикрывает микрофон рукой и шепчет: – Но на самом деле нет. Кэролайн небольшого ума.
Сиська[14]14
Tit – можно перевести как дурак, глупый человек, а можно как женская грудь, сосок.
[Закрыть]?
Что это, черт возьми, за оскорбление такое?
Если бы я сделала глоток чего-то – воды, например, – это был бы момент, когда я выплюнула бы все это на пол.
Эшли забавный, смешнее, чем я думала.
Они с мамой болтают еще несколько мгновений, на его лице все время улыбка, ямочка на подбородке подмигивает мне – на самом деле насмехается надо мной.
Как я раньше не заметила ее? Борода была не такой уж густой.
Когда парень завершает звонок и кладет телефон, то посмеивается.
– Мама проводит тренировочный лагерь по фитнесу.
Я поняла это из своего подслушивания.
– Сколько сейчас времени дома?
– Около пяти утра. Она рано встала, хотя обычно спит до обеда.
– О-ла-ла.
Эшли кивает.
– Она настоящая принцесса, да и гнездо опустело.
Похоже, у нее было пустое гнездо большую часть жизни, учитывая, что Эшли отправили в школу-интернат, но я держу рот на замке по этому поводу.
Кроме того, он кажется достаточно хорошо приспособленным, и похоже, у них с матерью прекрасные отношения. Не думаю, что это первый раз, когда они разговаривают за последние двенадцать часов, с момента как я переехала.
– Как часто вы разговариваете?
Он обдумывает это.
– Несколько раз в неделю. Думаю, ей одиноко. – Эшли наклоняется и достает из пакета несколько морковок, отправляя одну в рот. – Мой брат Джек живет в Лондоне и нечасто бывает дома, а папа много работает. Приятно, что она присоединилась к тренировочному лагерю, а непросто к благотворительному клубу, где они собирают средства и хвастаются у кого больше ботокса.
Его жевание и близко не такое громкое, как мое, или, может быть, я просто слишком стесняюсь этого. В любом случае, нет никаких шансов, что я снова засуну морковку в рот.
Не буду рисковать.
Спросите меня через неделю, и, возможно, я передумаю, но я не подписывалась на эту версию Эшли Драйден-Джонса. Я подписалась на волосатую, неряшливую версию.
– Мама славная, – добавляет он, и мое сердце смягчается.
Мама славная.
Не уверена, что такого в этом предложении, но если бы я была мороженым, то начала бы таять по бокам рожка и превращаться в лужицу.
– Сколько лет твоему брату? У тебя только один?
Он кивает.
– Джек младше меня, и уже работает на папу летом, пока я остаюсь здесь играть в регби. Не уверен, обижается ли он на меня прямо сейчас… Узнаю, когда вернусь. – Эшли жует еще одну морковку. – Ты близка со своей семьей?
– Да, я единственный ребенок в семье, так что мы близки, но мои родители не из тех, кто просто заскакивает ненадолго. Даже когда я была в том же штате, они все равно редко навещали меня. Они проводят много времени вместе.
– Ты сказала им, что съехала из общежития?
– Да.
– А что живешь с парнем?
– Да.
Он терпеливо ждет дополнительной информации, а когда таковой не поступает, подталкивает меня:
– И?
Он хуже, чем девчонка!
– И… они в порядке с этим. Им нечего было сказать по этому поводу.
– Нечего сказать по этому поводу?
Вот он продолжает, превращая заявления в вопросы.
– Нечего.
– Почему? – Внезапно Эшли встает с дивана и кружится по кругу. – Во мне сто восемьдесят семь сантиметров – рослый парень. Они не беспокоятся?
– А о чем им беспокоиться? – Я притворяюсь невежественной.
Хотя точно знаю, о чем он говорит; Эшли хочет, чтобы я рассказала ему, какой он большой и страшный и как, возможно, напуганы мои родители тем, что я живу с гигантским неуклюжим самцом.
– Об этом! – Он жестикулирует руками вверх и вниз по своему телу, как будто представляет себя в качестве главного приза.
– А что не так? – Я беру морковку и сую ее в рот, в основном для того, чтобы не расхохотаться. Он так старается быть крутым.
Эшли плюхается обратно.
– Какие родители не беспокоятся, что ты живешь одна с мужчиной?
Мужчина.
Я смеюсь, продолжая жевать.
Он хмурится.
– Они доверяют мне, и, следовательно, доверяют тебе. – Сделав паузу, я вспоминаю разговор, который он только что имел со своей мамой. – Что сказала твоя мама, когда ты сказал ей, что твой новый сосед по комнате – девушка?
Это ставит его в тупик.
– Ничего.
Лжец! Ей определенно было что сказать по этому поводу, потому что, если я правильно помню, он сказал ей, что мы познакомились на вечеринке и вместе ходим на занятия. Затем сказал, что ни с кем не встречается. А после посмотрел на меня и сказал: «Да, она такая».
Какая ТАКАЯ?
– Маме тоже нечего было сказать по этому поводу.
– Совсем ничего? – Я закатываю глаза. – Тогда о чем она спросила, когда ты ответил; «да, она такая»?
Эшли хихикает.
– Похоже у кого-то длинные уши.
Он прав. И что из этого?
Я пожимаю плечами, не собираясь оправдываться.
– Если хотел уединения, тебе следовало выйти из комнаты. – Я пожимаю плечами. – Так что она спросила?
Парень продолжает смотреть телевизор, уделяя этому все свое внимание, пытаясь игнорировать меня.
– Ну же, скажи мне! – Бросаю в него подушку, потому что я девочка, но в то же время веду себя как ребенок, устраиваю мини-истерику, чтобы получить то, что хочу.
– Что мешает мне солгать и просто что-то выдумать?
– Ты слишком честен для этого.
– Черт. Ты права.
Я поднимаю брови.
– Так что?
– Почему тебя это волнует? Разговор состоялся десять минут назад.
Потому что она спросила его кое-что обо мне, и он сказал: «Да, она такая», и я хочу знать, что это было.
Она одинокая? Да, она такая.
Она умная? Да, она такая.
Она трудолюбивая? Да, она такая.
Так много возможностей, но я хочу знать наверняка!
– Она спросила, привлекательная ли ты, и я сказал «да».
Кроме этого.
Этого я не предвидела.
– О.
Привлекательная.
Это по-британски значит «милая»? Или хорошенькая?
Или горячая?
Эшли хмыкает, не реагируя, скрестив руки на груди и уставившись в телевизор, морковка торчит у него изо рта как сигара.
Суть в том, что он считает меня привлекательной.
И признался мне в этом прямо в лицо.
«Успокойся, Джорджия. Он разговаривал со своей матерью; она задала ему простой вопрос, и тот ответил, что я вроде как не тролль».
Я симпатичная. Милая.
Привлекательная.
Так или иначе, это кажется маленькой победой.
Мы сидим в тишине еще несколько минут, пока я не теряю интерес и не встаю, зевая, и, извиняясь, отправляюсь спать. Проверяю кухонную дверь, чтобы убедиться, что она заперта, и убираю тарелку, которую использовала для перекуса, проверяю входную дверь, чтобы убедиться, что она тоже заперта.
– Никто не собирается вламываться, – кричит Эшли из логова.
Разве он никогда не слышал о студентах колледжа, которые напиваются и заходят не в тот дом?
Поверьте мне.
Это случалось.
В своей комнате я, наконец, готова лечь спать и плюхаюсь на матрас, уставившись в потолок с выключенным светом. Только мой телефон иногда загорается сообщениями от Наллы или Прии, которые весь день спрашивали о моем дне, как все прошло, как Эшли, чисто ли в доме и бла-бла-бла.
Сообщение от моей матери, которая проверяет меня и хочет, чтобы я позвонила ей утром.
Смотрю сквозь непроглядную тьму, поворачиваясь лицом к двери, телефон на тумбочке.
Он снова пищит, загораясь, и я тянусь к нему, ожидая увидеть еще одно сообщение от девчонок.
Это не от них
Оно от Эшли.
Эшли: Все еще не спишь?
Я: Нет. Что случилось?
Почему он пишет мне, когда его комната всего в нескольких шагах по коридору?
