Текст книги "Нико (ЛП)"

Автор книги: Сара Кастиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Он заряжен. Без серийного номера. Его невозможно отследить.

– Что все это значит? – сердце Бена бешено заколотилось, и он с трудом сглотнул.

– Нико открыл свои карты. Ты получишь свое задание, – сказал Фрэнки. – Ты сделаешь это, и тебе будет позволено пройти через церемонию, чтобы стать настоящим членом банды.

Боже, нет. Он не мог убить невинного человека. Но если он откажется нажать на курок, Фрэнки убьет его. Без никаких лишних вопросов.

– Кто он?

– Телохранитель Данте, Рев, – Майки Мускулс похлопал его по спине.

– Бармен – наш друг, – Фрэнки убрал нож в ножны. – Он говорит, что Рев сидит за столиком на заднем дворе. Мы войдем в парадную дверь и пойдем, как будто ничего не происходит. Выйдем на задний двор, ты грохнешь Рева, и мы свалим через забор.

– Мы что, грохнем Рева, чтобы добраться до Данте? Данте внутри?

– Рев угроза для Нико, – Фрэнки отрицательно покачал головой. – Он расспрашивал всех вокруг, пытаясь найти места, где Нико тусуется. Он попытается его убить до того, как Нико убьет Данте, но это произойдет не в мое дежурство. А еще он наркоторговец, который продал кое-что плохое моим друзьям и положил их в раннюю могилу. Жизнь этого ублюдка пустая трата пространства, и мир станет лучше, когда его не станет.

Рев. Гейб. Мужчина, который подсадил Джинджер на наркотики, чтобы она не могла быть настоящей матерью для Дейзи. Этот человек, в котором Бен был чертовски уверен, очень плохо прикасался к его маленькой девочке. А теперь у Бена в руке был пистолет, и в нем заключался выбор его жизни или жизни куска дерьма, который заслужил то, что ему предстояло.

Если он нажмет на курок, Дейзи будет в безопасности. Возможно, ему удастся очистить Джинджер. И никакой угрозы для Нико не будет. Преступник был бы привлечен к ответственности. Но Бен пересек бы черту, которую, как ему казалось, он никогда не пересечет. Он станет настоящим членом банды.

– Нико хочет этого? – хотя Нико и не был чужд насилию, но обладал заслуженной репутацией жестокого и безжалостного наказывающего тех, кто переходил ему дорогу, он не убивал без разбора. И убивал он не из-за страха. Даже если Рев был угрозой, этот удар просто не был стилем Нико.

– Забудь об этом, – Фрэнки отмахнулся от него. – Защита Нико – это обязанность всей нашей команды. Ты докладываешь мне, а я говорю тебе, что это не твое гребаное дело. Если ты не хочешь стать нашим, то какого хрена ты делал с тосканцами последние десять лет или лично с нами последние три?

Значит, Нико не санкционировал убийство. Может быть, это и был его выход. Да, он отчитывался перед Фрэнки, потому что Фрэнки завербовал его, но он также работал непосредственно с Нико. И если бы он знал что-то такое, чем босс был бы недоволен…

– Ты здесь или издох?

– Ладно, ладно. Да, я в деле, – у него еще оставалось время, чтобы найти выход, если он этого действительно хотел.

Майки Мускулс провел их в бар, типичный грязный криминальный притон, полный худших элементов преступного мира Лас-Вегаса. Воздух был пропитан вонью хмеля и немытых тел, а пронзительный вокал дэт-металла из динамиков заглушал все, кроме самых громких звуков. Бармен оторвал взгляд от потертой, обшарпанной стойки и кивнул в сторону задней стены.

– Я вижу его, – пробормотал Майки Мускулс, когда они добрались до задней комнаты. – Он сидит за столом у стены, лицом к двери. – Он увидит нас через 3... 2... 1, – он шагнул в сторону, и Бен поднял пистолет.

Рев вскочил, его глаза метнулись от Бена к Фрэнки и Майки Мускулс, а затем обратно к Бену. Он нахмурился, а потом этот ублюдок улыбнулся.

– Так ты полицейский или нет?

Бен подумал о том, как он гордился тем, что принес присягу, когда поступил в полицию. Как он собирался сделать мир лучше, совсем как его отец. Он вспомнил патрулирование, одни и те же лица, делающие одни и те же вещи изо дня в день. Он подумал о волнении, которое испытывал, получив задание под прикрытием, о своем энтузиазме по поводу свержения Санто, и о растущем разочаровании, когда департамент отказывался действовать в соответствии с информацией, которую он им дал.

Он вспомнил десять лет тревожных дней и мокрых от пота ночей, а также тот день, когда он присоединился к команде Нико и обнаружил человека, который разделял его моральные принципы, но стоял по другую сторону баррикад. Он думал о Джинджер на диване и Дейзи в его объятиях, и теперь он понял, что Кэт пыталась сказать. После десяти лет работы в мафии он не мог увидеть этой черты.

Теперь все для него было в оттенках серого.

Глава 24

Бах. Бах. Бах. Мия постучала в дверь клуба Тоскани. Через матовые стекла окон она могла видеть внутри свет, слышать басы, звучащие сквозь стены, и видеть тени гангстеров, наслаждающихся вечерним отдыхом. Они знали, что это была она. Она знала, что они были там. Но никто не открывал эту чертову дверь.

Она подумывала о том, чтобы залезть в окно туалета, через которое сбежала четыре недели назад, но ей не хотелось ловить бандита со спущенными штанами, а залезть туда будет чертовски труднее, чем выбраться.

– Не думаю, что они хотят нас видеть, – прошептала Джулс.

– Они просто боятся, что мы копы. Обычно единственные женщины, которые осмеливаются прийти в клуб – это проститутки.

Джулс злобно ухмыльнулась ей и крикнула через дверь:

– Эй, там, внутри. Сегодня особенный вечер. Двадцатка за оральный секс с презервативом. Тридцать без него. Сто долларов за час – и по рукам, потому что в борделе минимум сто пятьдесят. А папочкой мы назовем вас бесплатно.

– О. Мой. Бог. Я не могу поверить, что ты только что это сделала, – Мия прикрыла рот рукой. – Проституция в Неваде запрещена, если только ты не находишься в лицензированном борделе.

– Взламывать телефон своего мужа, чтобы узнать его местонахождение, тоже незаконно, но я не видела, чтобы ты даже глазом не моргнула по этому поводу, – парировала Джулс. – Как поживает твоя черная шляпа (прим. пер. – выражение, упрощающее противопоставление добра и зла, где злодеи часто носят черные ковбойские шляпы, а хорошие парни – белые)?

– На самом деле она не черная, – Мия опустила руку. – Я делала это по уважительной причине, поэтому я бы сказала, что она серая.

– Это незаконно. Следовательно, она черная. Твой муж – мафиози обратил тебя на темную сторону.

Глухо стукнул засов, и тяжелая стальная дверь приоткрылась.

– Сколько стоит час без презерватива?

– Как насчет того, чтобы пойти и сказать Нико, что ты только что спросил его жену о часе секса без резинки? – Джулс схватилась за дверь и распахнула ее.

– Дерьмо, – невысокий парень, одетый в жилет и с ужасным париком, отошел в сторону, и Мия вошла в клуб с Джулс, следующей за ней по пятам. Почти мгновенно всякая активность прекратилась, болтовня и музыка стихла. Гангстеры всех форм и размеров повернулись, чтобы посмотреть на них, и Миа вздрогнула, вспомнив, как она была здесь в последний раз.

– Я ищу Нико.

Тишина.

Джулс толкнула ее локтем в спину.

– Меня зовут Мия.

– Она его жена, – добавила Джулс. – Миссис Нико Тоскани. А если вы мне не верите, то посмотрите на ее кольцо.

Мгновение спустя Мия была окружена почтительными доброжелателями, осыпавшими ее поздравлениями и целовавшими в щеки. Человек, который предложил им войти в дверь, скользнул прочь, и еще один ганстер повел их в заднюю часть здания клуба.

– Все прошло даже лучше, чем я думала, – сказал Джулс. Нужно было либо завоевать их уважение и заставить привести нас к Нико, либо умереть.

Нико разговаривал по телефону в маленьком кабинете за бильярдным столом. Мия оставила Джулс с Лукой и Фрэнки, которые играли в какую-то игру, и села на стул напротив стола Нико. Он поднял голову, его лицо ничего не выражало, пока он слушал человека на другом конце провода.

Мия одними губами произнесла «Привет», а Нико встал и отошел в другой конец комнаты, понизив голос до приглушенного шепота. Она уловила слова «больница» и «хирургия», но больше ничего не услышала.

Он снял пиджак, галстук и закатал рукава рубашки. Мия вспомнила, как рассеянно она смотрела на его руки, когда он помогал ей чинить машину. Она и представить себе не могла, что все ее фантазии о нем в тот день сбудутся. Так же, как и кошмары.

Закончив разговор, он остался стоять в дальнем конце комнаты, глядя в окно. Для человека, который постоянно находился в движении, его неподвижность встревожила ее. Она могла видеть напряжение, запечатлевшееся в морщинах на его лице, в том, как он сжал челюсти и приподнял плечи. Она чувствовала его боль.

– Все в порядке?

– Бизнес.

Ее сердце болезненно сжалось от его пренебрежительного тона. Она надеялась, что не станет усугублять его проблемы тем, ради чего приехала сюда, хотя, если быть честной с самой собой, это был всего лишь предлог повидаться с ним.

– Я пришла, чтобы вернуть это, – она сняла кольцо и положила его на стол рядом с серебряной ручкой, когда он повернулся к ней лицом. – Я не чувствую себя вправе держать его у себя. И, честно говоря, я испытываю облегчение. Оно было настолько огромно, что мне казалось, что в любую минуту на меня набросится кто-то с бензопилой, готовый отрезать мне руку, чтобы достать его.

– Оно было временным. Все равно лежало без прока, – она заметила едва заметную дрожь улыбки, а затем его лицо снова стало пустым.

– Да, у меня дома тоже валяются обручальные кольца за пятьдесят тысяч долларов, хотя я не могу найти их под коробками из-под пиццы, – Мия выдавила из себя смешок, хотя она едва могла дышать от напряжения в комнате. Какого черта она сюда явилась? Джулс накачала ее своей речью, но теперь, когда она сидела перед человеком, который чувствовал себя преданным ее выбором, она могла видеть, что это была огромная ошибка. Она не ожидала, что он простит ее, и он явно не был счастлив видеть ее здесь.

– Пожалуй, мне лучше уйти. Джулс снаружи, вероятно, доставляет неприятности, – она встала и направилась к двери.

– Если бы у меня была такая возможность, я бы выбрал для тебя что-нибудь другое, – сказал Нико в наступившей тишине. – Платину, а не золото.

– Может быть, на нем были бы черепа? – предположила она, и в ее груди забрезжил проблеск надежды.

– Что-то необычное. Немного стимпанк дизайна, с черным бриллиантом в центре и розовыми с обеих сторон.

– Звучит очень специфично, – от волнения у нее перехватило горло.

– Так оно и было.

– Ну, теперь ты можешь купить дюжину колец, – она уставилась на кольцо на столе, уже не понимая, какую связь оно представляет.

– Мне нужно только одно, – он подошел к письменному столу и взял ручку.

– Для твоей невесты? – смутившись, она подняла руку. – Не отвечай на этот вопрос. Это не мое дело. Я просто пришла вернуть кольцо и сказать тебе, что мне очень жаль. У меня не было возможности сказать тебе раньше. Но я глубоко сожалею. Это был совершенно невозможный выбор. Мой брат не очень хороший человек. Он слаб, эгоцентричен и жесток, и он сделал тебе ужасное, невыразимое, непростительное зло, которое ранит мое сердце при одной мысли об этом. Но он мой брат, и, хотя думаю, что он должен заплатить за то, что сделал, я не могу просто предложить его тебе на серебряном блюдце. Ты сказал, что готов отложить вендетту против моего отца и я надеялась, что ты простишь и Данте. Смерть – не единственный способ добиться справедливости.

– Ты не оставила мне выбора, – Нико повертел ручку вокруг большого пальца.

– Я понимаю. А ты заслужил этот выбор. Но я не могла так рисковать. Я надеюсь, что однажды ты сможешь простить меня.

– Ты мне не доверяла, – он поднял кольцо и положил его в карман.

– Я доверила тебе свою жизнь. Я не думаю, что ты когда-нибудь причинишь мне боль. Но нет, я не доверила тебе жизнь Данте. Твоя репутация опережает тебя.

– Такая преданность, – он пристально смотрел на нее, пока ручка вращалась. – Мне не нужен был бы союз, если бы все мои люди были так же преданы, как ты.

– Так оно и есть, – она бросила на него недоуменный взгляд. – Судя по тому, что я видела и слышала, они восхищаются тобой и уважают, они гордятся тем, что являются частью твоей команды.

– Очевидно, не все из них, – его стянутое веревками горло сжалось, когда он сглотнул. – У меня есть свой собственный невозможный выбор.

Мия никогда не видела его таким противоречивым. Ей очень хотелось обнять его, но он взял кольцо и ясно дал понять, что между ними все кончено. Давать ему физическое утешение было неправильно. Он больше не принадлежал ей. И она не принадлежала ему.

– Мне очень жаль, Нико.

– Мне так же, черт возьми.

Она вытащила из сумочки брошюру по недвижимости и бросила ее на стол – это была ее далеко идущая попытка возместить причиненный ущерб.

– Вот кое-что, что может поднять тебе настроение. «Мечта Пустыни» выставляется на продажу.

Когда он не ответил, она подтолкнула его к себе.

– Это был один из любимых отелей Крысиной стаи (прим.пер. – команда деятелей американского шоу-бизнеса 1950-х и 1960-х годов, которая группировалась вокруг Хамфри Богарта и его супруги Лорен Бэколл) и один из последних старых отелей «Вегас-встречает-Голливуд».

– Я знаю, что это такое, – его челюсть напряглась.

– Его выставят на аукцион, – она заколебалась, ожидая, что он заполнит пробелы, но он ничего не сказал. Просто смотрел на нее так, словно пытался запомнить все, что было в ней, также как она пыталась запомнить его. В конце концов, она не знала, увидит ли его когда-нибудь снова.

– Я знаю риелтора, потому что его дочь учится в моем классе по написанию кодов, – продолжила она. – Будет очень жаль, если кто-нибудь купит его и снесет. Это любимое место для игр Данте. У него небольшая проблема с азартными играми. Мой отец всегда так злился. Данте не очень хорошо разбирается в цифрах, и он проиграл бы по-крупному. Действительно по-крупному. В какой-то момент он был так сильно обязан одному из букмекеров Тони, что моему отцу пришлось грохнуть букмекера, чтобы погасить долг, прежде чем Тони узнал об этом. Вот тогда-то он и нанял Рева, чтобы тот охранял Данте, но на самом деле это было сделано для того, чтобы держать его подальше от столов. Он боялся, что Данте разрушит семью.

Тишина.

Мия стиснула зубы. Либо он не понимал, что она пытается сказать, либо все еще был полон решимости всадить пулю в сердце Данте. Она не знала, что еще может сделать, кроме как объяснить ему это. Старый отель Вегаса. Сделка с недвижимостью. Казино. Большая слабость Данте. Способ отомстить за отца, не пролив при этом крови. Справедливость. Все, что он мог пожелать, было упаковано в один аккуратный пакет. И Данте заплатит за это высокую цену и будет спасен, что он конечно не заслужил.

– Мне лучше уйти, – она подошла к двери и оглянулась через плечо. – Это закрытый аукцион. Судя по всему, заявки подаются в электронном виде, и компьютер выплевывает победителя.

Есть. Она не могла бы выразиться яснее. Он знал, чем она зарабатывает на жизнь. Она могла бы взломать систему и сказать ему самую высокую цену, а он мог бы предложить еще больше. Если бы он владел казино, то мог бы позволить Данте увеличить свой кредит до тех пор, пока сумма, которую он задолжал, не стала бы настолько высокой, что Нико смог бы завладеть его активами. Он может разорить его финансово. Может быть, даже семью тоже. Она предлагала ему не черный хакерский взлом, а всего лишь оттенок серого.

* * *

– Вито, организуй мне встречу с риелтором, который занимается продажей отеля «Мечта пустыни», – Нико прошелся по своему казино, выкрикивая приказы Вито через плечо.

– Да, сэр.

– Зарезервируй «Иль Таволино». Скажи Ленни, что мы придем.

– Да, сэр.

– Луис сообщил о резком увеличении числа мелких наркоторговцев, приходящих в казино. Есть идеи, что их привлекает? Или кто?

– Нет, сэр, но я поспрашиваю кое-кого, – Вито вытащил из кармана голубовато-серый носовой платок и вытер лоб. Нико никогда не видел, чтобы Вито потел. Он никогда не видел его взъерошенным или взволнованным. Он всегда был безупречен, хотя и странным, одет в свои серебристо-серые костюмы, волосы были идеально уложены, серые ботинки начищены до блеска. Возможно, Нико требовал от него слишком многого. Он слишком много работал. Он был помощником команды Нико в течение шести лет и хорошим менеджером казино, хотя Нико не думал, что у него есть все необходимое, чтобы стать настоящим членом банды.

– Вы пошлете кого-нибудь из своих помощников разобраться с ними? – Вито провел платком по шее сзади.

Ах. Вот оно что. У Вито и так была большая нагрузка, а слежка за мелкими наркоторговцами слишком сильно его напрягала. Нико мысленно отметил, что нужно нанять помощника, который помог бы Вито.

– Я пошлю несколько человек, но нам нужно найти источник проблемы. И найти его прежде, чем я куплю «Мечту пустыни». Я не хочу, чтобы кто-то перебил меня.

Хотя Нико понимал, что Мия готова взломать базу данных риелтора, чтобы найти самое выгодное предложение, он ни в коем случае не позволял женщине вмешиваться в семейный бизнес. И уж тем более не его женщине. Это была его работа – защищать ее. У него были способы получить информацию, которые не предполагали бы, что его жена подвергает себя риску или пересекала черту, которую она никогда не хотела пересекать. Он еще не решил, будет ли играть Данте так, как она предложила, но уж точно не собирался отказываться от возможности приобрести знаменитый отель.

– А где Фрэнки и Лука?

– За столом игры в кости, сэр, – Вито указал на Фрэнки и Луку, которые стояли в центре большой толпы. Без сомнения, Лука снова был в ударе. Когда дела доходило до игры в кости, ему всегда везло. Нико просто хотел, чтобы ему везло в другом месте.

Он мысленно застонал, когда увидел порцию чипсов Луки. Каждый раз, когда ему везло, он швырял свои деньги так, словно они выходили из моды. В один прекрасный день он привлечет к себе ненужное внимание, и они с Фрэнки не смогут его спасти.

Обсудив с Вито еще несколько вопросов, он присоединился к компании, сидящей за столом для игры в кости. Фрэнки поставил ставку на ПАСС ЛАЙН – что было безопасной стратегией, и лучшие шансы на выигрыш.

– А что случилось с капо? – тихо спросил он.

Фрэнки отступил назад, подальше от толпы.

– У нас есть пять капо, которые будут голосовать между тобой и Тони в воскресенье после церкви. Ты также получишь право голоса, и Чарли Нейлс нарушит ничью. Если ты сможешь втянуть альянс Кордано к столу переговоров у нас есть четверо за вас и один против.

Раздались радостные возгласы, и крупье подтолкнул стопку фишек в сторону Луки.

– А что, если я не втяну альянс? – последние несколько дней Нико размышлял о союзе. Если оставить в стороне его личные проблемы, то Кордано не очень-то подходили Тоскани, по крайней мере Нико не хотел вести дела таким образом. Они были сильно вовлечены в торговлю наркотиками, и он был полон решимости не идти по этому пути. Это легкое искушение, говорил его отец, но легкие деньги всегда сопряжены с большим риском.

– Без альянса у тебя наверняка будет один голос, а может быть, и два на твоей стороне, – Фрэнки приподняла бровь. – Оборот наркотиков несет большой доход, и капо будет трудно от него отказаться.

– Если голосование не пройдет в нашу пользу, мне, возможно, придется порвать с семьей, – сказал он. – Я не собираюсь вмешиваться в торговлю наркотиками. Здесь слишком много игроков – триады, картели, уличные банды, русские, албанцы – все захотят получить свой кусок пирога. Федералы будут повсюду. А риск длительного тюремного заключения разорвет семью на части. Если ты говоришь парню, что у него есть выбор: сесть на двадцать лет или сдать свою банду, угадай, что он выберет?

Он долго и упорно размышлял о своем положении после того, как узнал, что все управление Лас-Вегасской группировки семьи Кордано лишена чести. У Нико была солидная банда, окружали верные люди, кроме одного. И растущая империя, которая теперь могла похвастаться на пятьдесят процентов законным предпринимательством. Да, он все еще жаждал мести, но Мия заставила его увидеть, насколько пустой стала его жизнь в погоне за этой целью, и как традиция может быть одновременно и утешением, и бременем. Он должен был смотреть вперед, а не назад, прокладывать новый путь. И если, чтобы спасти их – означало порвать с семьей, именно так он и сделает.

– Куда ты, туда и я, – сказал Фрэнки. – Тебе нужен кто-то прикрывающий спину, даже если ты так не думаешь.

Они обменялись взглядами, и Нико почувствовал, как что-то сжалось у него в груди. Ему все еще приходилось иметь дело с Большим Джо. И он не мог больше откладывать это дело. Черт бы побрал Фрэнки и его чрезмерную заботливость.

Фрэнки ушел от протокола и сказал Большому Джо грохнуть Рева, поскольку это должен был быть упреждающий удар, чтобы защитить Нико. Фрэнки слышал, как в подполье поговаривали, что Дон Кордано заказал Нико, и выбрал для этого Рева.

Но Большой Джо все испортил, замер, когда должен был нажать на курок. Рев ушел, но не раньше, чем назвал Большого Джо полицейским. У Большого Джо было простое объяснение, что это было лишь прикрытие для своей бывшей, а теперь подружке Рева, чтобы отвязаться от нее, – но вся эта ситуация не устраивала Нико. Ему нужно было позвать Большого Джо, чтобы докопаться до сути, но часть его не хотела знать правду.

Ему нравился Большой Джо. Он доверял ему, считал его своим другом. Прежде чем говорить с ним, он должен был решить, что будет делать, если Большой Джо окажется полицейским. Дон Кордано явно не испытывал угрызений совести, отдавая приказ о традиционном наказании Коза Ностры для Вулфа, и за эти годы Нико раздал целую ярмарку сицилийских галстуков. Но десять лет мщения за отца едва не стоили Нико его души. Чего бы ему стоило еще и наказать одного из своих самых близких друзей?

После еще десяти мучительных минут наблюдения за тем, как Лука загребает новые фишки под восхищение пьяной толпы, Нико покинул казино. Он бесцельно ездил по улицам Вегаса, направляясь куда угодно, только не в холодный, строгий гостиничный пентхаус, который называл своим домом. Когда он наконец оказался возле квартиры Мии, то понял, что все это время ехал именно туда. Несмотря на все случившееся, он нуждался в ней. Несмотря на боль, которую он чувствовал, он хотел ее. Она тронула его душу, наполнила его сердце и дала смысл жизни, что он потерял из-за мести.

В течение десяти лет Нико скрывал свои потребности под слоями самоконтроля. Но Мия снимала эти слои один за другим, обнажая его. Открывая. Делала уязвимым. Способным любить.

Он нуждался в ее поддержке и силе. Ее заботе и сострадании. Ему нужна была связь, которая успокоила бы зверя и заставила его почувствовать себя целым. Ему нужно было простить и забыть, чтобы увидеть ясный путь, когда придет время снова столкнуться с предательством.

Он любил ее. И ему нужно было, чтобы она знала.

* * *

Мия проснулась оттого, что кто-то зажал ей рот рукой. Она сделала глубокий вдох, чтобы закричать, и Нико прошептал ей на ухо:

– Шшш, красавица. Это я.

С колотящимся сердцем она отдернула его руку, пытаясь разглядеть в полумраке его лицо. Когда ее разум все еще был затуманен после сна, она на долю секунды испугалась, не пришел ли он, чтобы наказать ее за предательство. Но когда он растянулся на кровати и нежно обнял ее, она поняла, что он пришел не для того, чтобы причинить ей боль.

– Кэт спит на диване, – прошептала она. – Стены здесь такие тонкие, что она все услышит.

– Ho bisogno di te... (итал. – ты мне нужна), – прошептал он.

Он нуждался в ней. Нико Тоскани – безжалостный бандит, грозный воин, могущественный главарь нуждался в ней.

– Я здесь ради тебя, мистер Босс Мафии.

Мия положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному стуку его сердца под мягким хлопком футболки, вдыхая знакомый запах его одеколона и впитывая тепло мужчины, который был ее мужем в течение трех коротких дней.

Он провел рукой по ее волосам, вниз по спине до края ночной рубашки, а затем снова вверх. Снаружи она слышала редкий рокот проезжающего мимо грузовика, хлопанье дверцы машины и слабые звуки музыки из одной из квартир внизу.

Вверх и вниз. Вверх и вниз. К краю ее ночной рубашки, где она завивалась вокруг ее задницы, останавливаясь на мгновение, и обратно, будто он пытался принять решение.

– В тот день, когда умер мой отец, мы пошли обедать в Преццо, – тихо сказал он. – Он заказал так много еды, но съел только пасту алла норма и капонату. Он любил баклажаны. Я никогда не мог этого понять. Нет такого овоща, который бы я ненавидел больше. Но мы разделили сладкое, и прикончили тарелку канноли.

Опасаясь прервать его, Мия расслабилась, не желая толкать его дальше, чем он был готов идти.

– Он показал мне свою ручку и рассказал историю того, как она передавалась в нашей семье от отца к сыну, когда сын ставал членом банды. Он сказал мне, что знает, что однажды ручка придет ко мне. Он сказал, что это означает обязательство чтить традиции и защищать семью, и что хороший лидер, хороший человек – это тот, кто может поставить свой долг перед семьей выше желаний. Больше всего на свете мне хотелось доставить ему удовольствие. Не было никого, кого бы я уважал и кем бы восхищался больше. Но в глубине души я всегда задавался вопросом, не слишком ли высока цена за то, чтобы держать эту ручку, потому что после смерти моей матери он уже не был прежним человеком.

Наконец его рука опустилась ниже, погладила изгиб ее попки, а затем снова поднялась. Ее сердце пропустило удар, предвкушения или страха, она не была уверена, чего именно.

– Когда он умер, я не думал ни о чем, кроме тяжести его тела в моих руках и тепла его крови, струящейся по моим рукам. Месть поддерживала меня. Это была единственная причина, по которой я просыпался утром, это помогало мне пережить каждый день, это давало мне то, ради чего я жил. Но я не понимал, что это было единственным, ради чего я жил. До тех пор, пока я не встретил тебя.

У Мии перехватило дыхание. Она никогда не думала, что такой человек, как Нико, может обнажить свою душу. Или что он доверит ей такой драгоценный дар.

– Sei tutto per me… (итал. – ты для меня все), – прошептал он, нежно лаская ее своим итальянским языком. – Я готов сбросить это бремя, чтобы быть с тобой. Я найду другой способ восстановить честь семьи. На этот раз он потянул ночную рубашку, рука поглаживала ее кожу, следуя по изгибах и резинкой трусиков.

Потребность разогрела ее кровь, как лихорадка. Она потянулась и уткнулась носом в его шею, пробуя соленый вкус его кожи и тихо застонала ему в ухо.

– Тссс, – он помог ей стянуть через голову ночную рубашку и снова потянул вниз, пока она не легла на него сверху. Она вздрогнула, когда ее тугие соски коснулись его футболки, бедра прижались к острым краям его пояса, а твердая длина плотно прижалась к ее бедрам.

Она приподнялась и уставилась на него, потерявшись в темноте его глаз. Она нежно прикусила его нижнюю губу краем своих зубов. С тихим стоном он приблизил свой рот к ее губам, твердый и голодный, его язык проник внутрь.

У него был сильный вкус Джонни Уокера, который он любил пить, сладкий и пряный, сухой и горький, и она втянула его глубже, переплетая свой язык с его, встречая каждое его прикосновение своим собственным. Она скучала по нему. Целовать его было все равно, что снова пробовать на вкус.

Он был смелым, требовательным, его пальцы в ее волосах удерживали ее на месте, а язык скользил по ее рту, требуя каждый дюйм с безжалостностью босса мафии, которым он был.

Дрожь возбуждения пробежала по ее телу. Молчание их встречи, тайное, запретное, разжигало в ней огонь. Она отдалась ощущению его горячего, влажного рта на своих губах, твердости его таза, прикосновения его руки к мягким ягодицам ее задницы.

Если бы он захотел поделиться своей болью, она была бы рада этому. Если бы он захотел отдать ей свое тело, она бы открылась и впустила его.

С тихим стоном он перекатился, пока она не легла под ним на спину. Нико опустился на колени между ее раздвинутых ног, упиваясь ее телом, словно умирал от жажды. Его большая рука обхватила ее запястья и прижал к кровати у нее над головой. Она извивалась в его объятиях, борясь с притяжением желания, с его мощной хваткой. Но он не сдавался. Он обнажился перед ней, но все еще держал себя в руках.

Просунув одну ногу между ее бедер, он наклонился и накрыл своим ртом ее сосок, посасывая его с большим усилием. Она чувствовала каждый восхитительный толчок внизу живота и выгибала спину, наслаждаясь связью, которую она чувствовала, когда была с ним, тем чувством правильности, которое она испытала в первый раз, когда они встретились.

Он прижал ее груди друг к другу, лизнул один сосок, затем другой, дразня их обоих, пока влага не потекла между ее ног. Как раз в тот момент, когда она подумала, что больше не выдержит, он соскользнул вниз, покусывая и целуя ее живот, пока она не начала дергать бедрами, пытаясь доставить его туда, куда ей хотелось.

Одной рукой все еще держа ее запястья, Нико опустился на колени между ее ног и провел большим пальцем между складками ее губ.

Она лизнула его большой палец, втянула его в рот, глубоко втянула, чтобы показать ему, что она хочет сделать, как она может унять его боль.

Низкий, хриплый рык раздался в его груди. Он встал с кровати и быстро снял с себя одежду. Но когда она села, придвинулась к краю кровати, намереваясь выполнить обещание своего рта, он прижал ее спиной к мягкому покрывалу и устроился между ее раздвинутых бедер.

Уступи мне – безмолвно требовало его тело.

Она со вздохом уступила, легла на спину и открылась самому страшному гангстеру в Вегасе.

Нежными пальцами он погладил вдоль ее половых губ, скользя ее влагой по клитору. Ее бедра беспокойно задвигались на кровати, и она застонала, подталкивая его к своему входу. Нико устроился между ее бедер, его широкие плечи раздвинули ее ноги, а дыхание было горячим и обещающим. Мия запустила пальцы в его волосы, толкая ниже с молчаливой мольбой.

Он поцеловал ее глубоко, интимно, его язык проник внутрь нее. Она задохнулась и прижалась к нему, отдаваясь наслаждению его чувственного рта. Приподняв ее бедра, он подвел ее к краю, облизывая и посасывая, чередуя глубокие толчки своего языка в ее центр с прикосновениями бабочки к ее клитору. Каждый ее мускул дрожал от предвкушения, а желудок скрутило узлом.

Она почувствовала, как его толстый палец раздвинул ее, медленно скользя внутрь, мучая ее от удовольствия. Ее ноги неудержимо дрожали, и он добавил второй палец, войдя в нее жестко и быстро. Ее задница оттолкнулась от кровати, и она потянулась к нему, голод вывел ее из-под контроля.

Он снова прижал ее к себе, удерживая на месте. Его пальцы входили и выходили, язык терся жестко и быстро, посылая ее все выше и выше, ее возбуждение достигло пика, как только он втянул ее клитор в свой рот.