Текст книги "Нико (ЛП)"
Автор книги: Сара Кастиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
– Может быть, мне следовало исполнить свою угрозу той ночью, – ее голос был хриплым, полным желания.
– Одно прикосновение, и ты была бы моей. Ты моя, Мия. Если я найду тебя с другим мужчиной, его крики долгие годы будут эхом отдаваться в пустыне, – он вздрогнул, будто борясь за контроль. С гортанным стоном он закинул ее ногу себе на плечо и вошел еще глубже.
– Кончи для меня, – он скользнул пальцем по ее клитору, и оргазм разорвал ее тело, раскаленный добела взрыв удовольствия, который опалил ее душу. Нико вбивался в нее, вытягивая оргазм, пока он не напрягся и не застонал, его член выплескивал свое освобождение глубоко внутри нее.
Он рухнул на нее, перенеся свой вес на локти.
– Ты чертовски сексуальна, – он уткнулся носом в ее шею и прикусил его ухо. Все еще ошеломленная самым грубым сексом, который у нее когда-либо был, она напряглась, и он отстранился.
– Я сделал тебе больно?
– Нет, – она провела рукой по его спине, чувствуя, как мощные мускулы вздрагивают под ее прикосновением. Трудно было поверить, что она только что трахнулась с умником после стольких лет попыток дистанцироваться от толпы. Он был высокомерным и властным, безжалостным и жестоким, и все же она видела в нем другую сторону – человека, стоящего за гангстером, который защищал, заботился и был глубоко увлечен тем, что значило для него больше всего.
Она не чувствовала стыда, перед своей женской стороной, когда была с ним, потому что он уважал ее и ценил ее силу. Он заставил ее желать то, чего она никогда не позволяла себе желать прежде, чем освободит ту часть себя, которую похоронила со смертью Денни. Она видела себя рядом с ним – человеком, которому не угрожало ни то, кем она была, ни то, что она делала. Мужчина, который может контролировать, но не ее. Мужчина, который мог бы защитить ее. Человек, который не боялся ее семьи.
– Если бы в ту ночь ты сказал мне, когда я вошла в твое казино, что мы закончим здесь вот так, я бы назвала тебя сумасшедшим.
– Я не мог решить той ночью, чего хочу больше, – сказал он, целуя ее в висок. – Тебя голую на моем столе или связанную для приманки твоего отца.
Чувство вины пронзило ее, когда он упомянул ее отца, приводя ее в чувство. Что бы он сделал, если бы она сказала ему, что Данте был тем, кто нажал на курок? Как она могла продолжать в том же духе, если скрывала от него то, что он счел бы предательством?
Нико помог ей подняться и повернулся, чтобы избавиться от презерватива. Тем временем Мия соскочила со стола и натянула одежду. К тому времени, как она закончила, Нико оделся и вернулся к своему безупречному состоянию.
– Что же нам теперь делать? – она запихнула свои порванные трусики в сумочку, внезапно осознав, как опрометчиво поступила. Что бы сделал ее отец, если бы узнал, что она связалась с врагом? А может, он уже знал.
– Мы сделаем то, что делают все итальянцы, когда их ждет еда, – Нико распахнул дверь. – Мы едим.
Глава 14
Бен припарковал машину и выключил двигатель. До его незапланированной встречи с Джеком оставалось еще четыре часа. Джек не объяснил причину изменения даты встречи, но Бен надеялся, что это как-то связано с окончанием задания. За все годы работы под прикрытием в мафии он никогда не видел такого безумия, который происходил сейчас. Могли пострадать люди. Хорошие люди. Люди, о которых он заботился.
Пока он не присоединится к новой банде, он будет сидеть в квартире с ревущим телевизором и пивом в руке перед встречей с Джеком. Он собственноручно напишет отчет обо всех преступлениях, свидетелем которых он стал, с мучительными подробностями, перечисляя имена, места и описания – все, что может помочь окружному прокурору в большом деле, которое, казалось, никогда не сдвинется с мертвой точки. Но сегодня вечером он был не в настроении. Он не был в настроении уже два гребаных года.
Он уважал своего босса. Восхищаться им. Он был предан, честен и защищал свою семью, банду и людей на своей территории. Но сейчас он был рассеян. А это означало, что он не прислушивался к грохоту бури. А буря надвигалась, и в этом не было никаких сомнений. У Бена были друзья, которые передавали ему информацию, которую мафия никогда не могла получить. Обрывки информации от других полицейских под прикрытием говорили ему, что назревает что-то серьезное. Хорошо, что Бен прикрывал своего босса. Он просто должен был найти способ донести до него необходимость включится обратно в работу, иначе он потеряет больше, чем свое сердце.
Его собственное сердце болело, потому что завтра должен был состояться один из его дней с Дейзи. Но когда босс позвонил ему и сказал, что утром у него караул, он не смог отказать. Сегодня он тоже весь день дежурил. Но теперь было уже поздно, слишком поздно. Но, может быть, он мог бы зайти и пожелать ей спокойной ночи. Хорошенько обнять. Может быть, она даже еще не спит. По пятницам Джинджер всегда устраивала вечеринки.
Через полчаса он подъехал к дому Джинджер. В доме горел свет, а из окон доносилась музыка. У Дейзи не было ни малейшего шанса под это заснуть. Он постучал, но, когда никто не ответил, толкнул дверь и вошел внутрь.
– Какого хрена ты здесь делаешь? – Джинджер подняла глаза от дивана, невнятно произнося слова, когда Бен вошел в гостиную. Ее рубашка была задрана на шею, грудь была обнаженной, а ноги укрыты одеялом. Ее волосы были безумно спутаны, а глаза были расширены так широко, что казались черными. Игла лежала на ковре рядом с пустой банкой из-под пива, и Бен подавил желание закричать, чтобы не потревожить Дейзи.
– Ты что, колешься, когда наша маленькая девочка в доме? Господи, Джинджер. Прикройся. Посмотри на себя. Что, черт возьми, случилось с той милой девушкой, которую я встретил в баре семь лет назад?
– Гейб спас меня от тяжелого материнства, – Джинджер опустила рубашку и затянулась сигаретой. – Тебе стоит научится иногда держать удар. Он вышел на качественный товар. Возможно, это поможет тебе вытащить палку из своей гребаной задницы. И вообще, какого черта ты здесь делаешь? И сколько сейчас времени, черт возьми?
– Я здесь только для того, чтобы пожелать спокойной ночи, – Бен отвернулся, чувствуя тошноту. Он должен был прекратить это ради Дейзи. Джинджер была бомбой замедленного действия. И Гейб тоже…
– Бен, – Гейб остановился в коридоре прямо перед дверью Дейзи. На нем не было ничего, кроме пары спортивных штанов, свободно обтягивающих узкие бедра, а его фигура была четко очерчена тонким материалом. Он был весь в татуировках, с подтянутыми грудными мышцами, о таком теле мечтал каждый мужчина, если бы у него было десять галлонов протеинового порошка, постоянный запас стероидов и никакой работы, чтобы он мог проводить двенадцать часов в день в тренажерном зале.
Бен нахмурился, когда Гейб не сразу убрался с его пути.
– Я здесь, чтобы увидеть Дейзи.
– У нее был тяжелый день, – Гейб покрутил шеей, заставляя ее треснуть. – Она совсем вымоталась.
Каждый волосок на затылке Бена встал дыбом, каждое нервное окончание вспыхнуло предупреждением, каждый инстинкт, который десять лет поддерживал его жизнь в организации, которая убьет его, если узнают, что он полицейский, кричал об опасности.
– Убирайся с моего пути.
Гейб ухмыльнулся и отступил в сторону, заставив Бена протиснуться мимо него, чтобы открыть дверь.
– Мы просто рассказывали друг другу сказку на ночь. Это наш ежевечерний ритуал, так как ее папы нет дома.
Пальцы Бена сжались и разжались, повиснув рядом с пистолетом, который он держал в кобуре. Он представил себе, как вытаскивает его и втыкает ствол в горло Гейба, прижимая его к стене, как это делали его приятели по банде с каждым, кто выводил их из себя. Но Бен не мог переступить эту черту. Даже думая, что он работает под прикрытием, он все равно оставался офицером закона. Он не мог избить кого-то из-за ухмылки.
– Держись, мать твою, подальше от Дейзи.
– Довольно трудно, раз уж мы живем вместе. Я, Джинджер и твоя хорошенькая маленькая девочка.
Уходи. Уходи. Гейб подначивал его, и он не мог рисковать и ввязываться в драку. Если Джинджер позвонит в полицию и его арестуют, он рискует потерять свое прикрытие, потому что Джеку придется прийти и опознать его, для освобождения. У каждой мафиозной семьи были свои копы. Кто-нибудь обязательно расскажет об этом его боссу. Его отвезут на прогулку, и он никогда не вернется. Его босс никогда не терпел воров, предателей и крыс. У него была репутация человека безжалостного к тем, кто ему не нравился, и заботливого к тем, кто находился под его опекой. Если Бен попросит своего босса об одолжении для Дейзи, Гейб не доживет до следующего восхода солнца.
Бен вошел в темную комнату и закрыл за собой дверь. Он был полицейским и должен был следовать правилам, а правила не позволяли просить помощи у мафии.
– Дейзи?
Дейзи вскочила с кровати и бросилась в его объятия с такой силой, что Бен отшатнулся к двери.
– Привет, милая, – он поцеловал ее в лоб. – Я пришел пожелать тебе спокойной ночи.
Она крепко сжала его, прижимаясь к нему своим худым телом, и впиваясь пальцами в его спину.
Это предостерегающее покалывание вернулось, и он заставил себя сделать глубокий вдох.
– Ты в порядке? Что-нибудь случилось?
– Я хочу уйти отсюда, – прошептала она.
– Ладно, – Бен погладил ее по голове, стараясь не показывать своего беспокойства. Когда он приезжал к ней на выходные, она не интересовалась тем, что они обычно делали вместе. Она не хотела играть в парке, ходить за мороженым или тусоваться в торговом центре, катаясь на аттракционах и покупая блестящие украшения и одежду. Вместо этого она прижималась к нему, держа за руку, пока они шли. Когда он садился, она сворачивалась калачиком у него на коленях и обнимала его за плечи. Она даже не хотела разговаривать, а его Дейзи любила поговорить. Но она не была так взволнована, как сейчас.
– Одевайся, и мы уйдем отсюда.
– Пожалуйста, папочка, – ее тело затряслось, и она задрожала в его объятиях. – Забери меня отсюда сейчас же.
Его горло сжалось, и ему пришлось выдавить из себя эти слова.
– Что случилось? Неужели Гейб... – он не мог этого произнести, не хотел слышать, что его самый большой кошмар стал явью, потому что если бы это было так, то не существовало никакого закона, который он не смог нарушить, чтобы отомстить за свою маленькую девочку.
Она покачала головой, и он выдохнул, даже не заметив, что задержал воздух.
– Пожалуйста, – прошептала она.
– Конечно. Мы просто должны надеть на тебя какую-нибудь одежду. И поедем куда-нибудь, – он разжал ее пальцы и оглядел крошечную комнату в поисках одежды.
– Я не хочу никуда ехать. Я просто хочу посидеть с тобой, – по ее щекам потекли слезы, и Бен подумал, что его чертово сердце вот-вот разорвется. Он хотел увезти ее из Вегаса, но, если он уйдет с работы, ему придется заняться защитой свидетелей, а это означало оставить Дейзи здесь, пока он не разберется с вопросами опеки перед отъездом.
– Все, что ты захочешь.
Он нашел какую-то одежду и одел ее, прежде чем вынести из дома. Следующие несколько часов прошли как в тумане. Он взял одноразовый телефон, покатался по городу, пока не нашел безопасное тихое место для парковки с видом на город, и усадил Дейзи к себе на колени. Она слушала вместе с ним радио, пока, наконец, не заснула. Бен осторожно положил ее на заднее сиденье и накрыл своей курткой, прежде чем позвонить Джеку по защищенной линии.
– Я не собираюсь делать это сегодня вечером, – Бен прислонился к машине, глядя на мирный жилой район, раскинувшийся внизу.
– Я не получал от тебя вестей всю неделю, – сказал Джек. – Ты еще не подал те отчеты, о которых обещал. Что, черт возьми, происходит?
– Я очень беспокоюсь, что моя Дейзи остается в доме с Гейбом.
Джек сочувственно пробормотал. У него была жена и две девочки, одна из которых была ровесницей Дейзи.
– Я навел справки по Гейбу. Никакого криминального прошлого. Даже штрафа за парковку нет. У него есть действительные водительские права. Платит налоги. Последняя работа была в качестве бетономешальщика для строительной компании. Никакой текущей занятости. Я наткнулся на препятствие, когда попытался копнуть глубже. Проблема в уровни доступа. Дальше я бессилен.
– Блядь, – Бен стукнул кулаком по стене. – А как насчет социального работника? Может быть, она заходила к ним домой?
– Дейзи находится в самом конце списка, потому что нет никаких свидетельств жестокого обращения – никаких отчетов от врачей, учителей, тренеров или соседей. Они перегружены работой, поэтому у нее низкий приоритет.
– С ней что-то не так, Джек, – Бен провел рукой по лицу. – Она не хотела говорить об этом. И ситуация с бандой становится чертовски неконтролируемой.
– Я не в курсе о ситуации с того времени, как ты перестал подавать отчеты, – отрезал Джек.
Бен напрягся, уверенный в том, что последует дальше.
– За последний год я давал тебе поблажки, потому что знал, каждый день для тебя – это вопрос жизни и смерти, – продолжал Джек. – Но начальство начало беспокоиться, когда услышало о том, что происходит в банде, а мы не слышали об этом в твоих отчетах. Мы беспокоимся о тебе, Бен. Я беспокоюсь.
– Забудь об этом, – он сжал руку в кулак. – Я дал вам более чем достаточно доказательств, чтобы осудить главных боссов, а департамент не предпринял никаких действий. Если бы последний год они не тянули резину, эти ублюдки сидели бы в тюрьме, а их кланы самоуничтожились. Теперь боссы мертвы, и мы начинаем с самого начала. Ты думаешь, у меня есть время писать отчеты? А поскольку я этого не делаю, вы сомневаетесь в моей преданности? Ты говоришь мне, что не можешь помочь моей дочери, хотя причина, по которой она беззащитна, заключается в том, что я потратил десять лет своей жизни на это задание! Да пошли вы.
– Мы тебя вытаскиваем, – говорит Джек. – Мы думаем, что ты слишком глубоко увяз, и вся эта история с Дейзи ставит под угрозу твою способность выполнять работу. Наши недавние разговоры по большей части касались нее, чем твоей работы. Ты подвергаешь риску себя и расследование.
– Эта история с Дейзи? – Бен подавил желание разбить свой телефон о ближайший камень. – Мне кажется, в доме что-то происходит. Она напугана, Джек. Это не «чепуха». Это преступление. Это то, что мы должны делать. Защищать гражданское население. Защитить мою дочь.
Джек вздохнул.
– Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но, возможно, ты слишком остро реагируешь. Ты плохо соображаешь. Это была напряженная ситуация, и мы в действительности не рассматривали последствия той резни в Винченцо. Наш психолог считает, что ты просто проецируешь на Дейзи свою тревогу. В конце концов, Гейб здесь уже давно, а у тебя не было никаких забот с Дейзи, пока это не произошло.
Если бы Джек сделал это предложение несколько недель назад, Бен воспользовался появившимся шансом. Он сам этого хотел. Хотел уйти. Но теперь, когда это было предложено, он понял, что это совсем не то, чего хотел, и не верил, что позволит Джеку это сделать.
– А как насчет Дейзи?
– Она не может остаться с тобой из-за ордера на опеку. Единственный возможный выход, также взять Джинджер, но я думаю, этого не произойдет.
– Ни за что, – он не мог находиться рядом с Джинджер и десять минут, не говоря уже о большем.
– Значит, Дейзи придется остаться в своем нынешнем положении…
– Нет, – он еле сдерживался, чтобы не разбудить спящую в машине дочь. – Ни в коем случае.
Он услышал, как Джек раздраженно вздохнул.
– Ну и что тогда? Ты остаешься. Дейзи не может остаться с тобой, потому что это будет считаться похищением ребенка. А что ты предлагаешь?
– Я получу этот гребаный судебный ордер, – он смотрел на город, в который приехал после того, как покинул приемную семью, и его глупая подростковая голова была полна мечтаний о том, как он расправится с толпой. – Я буду держать голову опущенной, и делать свою работу. Я буду звонить тебе десять гребаных раз в неделю, если захочешь. Я, блядь, буду писать чертовы рапорты. А ты тем временем будешь еще больше настаивать на том, чтобы социальные службы пришли к Дейзи. Когда Дейзи снова будет моей, ты вытащишь меня. А пока я разберусь с Гейбом.
– Ты разберешься с Гейбом? – голос Джека резко повысился. – Что, черт возьми, это значит?
– Это значит, что я собираюсь выяснить, что происходит, и, если этот ублюдок каким-то образом навредит моей девочке, улицы будут красными от его крови.
– Господи Иисусе! – воскликнул Джек. – Мы же полицейские, Бен. Мы не занимаемся самосудом. Я дам тебе две недели, чтобы разобраться в себе, и попробую получить ордер на опеку, и все будет кончено.
– Не загоняй меня в угол, когда моя маленькая девочка рискует, – предупредил он. – Если ты так беспокоишься обо мне, скажи этому гребаному департаменту, чтобы он подергал за кое-какие ниточки в суде.
– Я передам твое сообщение, но ты принимаешь неверное решение, – сказал Джек. – Ты слишком глубоко увяз, Бен. Ты мыслишь, как гангстер, говоришь, как гангстер, черт возьми, ты ведешь себя, как чертов гангстер.
Бен выключил телефон и проверил, как там Дейзи, все еще спящая в машине. Джек был неправ, упуская из виду преимущества мафиозного самосуда. Не было никакой администрации или бюрократии, чтобы пройти через это. Никаких судебных разбирательств или прав потерпевших. Там был ублюдок, который напугал его девочку. И еще была пуля, которая должна была пробить ему голову.
Попадет ли он в тюрьму, если нажмет на курок? Или же он станет мафиози?
Глава 15
– Твой отец хочет видеть тебя.
Мия оторвалась от терминала в компьютерной лаборатории общественного центра. Она только что вошла в свой субботний класс программирования. В дверном проеме стоял Рев, заполняя пространство своим накачанным телом. Ее пульс скаканул на ступеньку выше. Обычно отец вызывал ее по телефону. Рев был его главным охранником, которому было поручено охранять Данте. То, что ее отец отстранил его от обязанностей телохранителя, чтобы прийти и забрать ее, свидетельствовало о том, что это была одна из тех встреч, на которой она присутствовать не хотела.
– У меня урок.
Он подошел к ней, лениво пиная стулья, словно они были камешками. Он был одет в толстовку с оторванными рукавами, чтобы демонстрировать массивные бицепсы, и разорванной тканью на груди, показывающую татуировку револьвера.
– Он хочет видеть тебя сейчас.
Мия открыла веб-браузер, краем глаза наблюдая за Ревом. Она пришла пораньше, чтобы организовать занятия, а в образовательном крыле общественного центра в субботу утром было не так уж много народу.
– «Сейчас», должно быть спустя два часа, когда я закончу.
Когда веб-браузер наконец открылся, она быстро вошла в свою личную электронную почту, а затем замерла. Что же она делает? Кому она собиралась написать? Ее вызывали в кабинет отца десятки раз, но она ни разу не просила о помощи. Она в одиночку выдерживала все виды бурь, перенесла множество побоев и всегда умудрялась выжить.
– Сейчас – значит сейчас.
Но это был другой тип шторма. Во-первых, здесь был Рев, и было ясно, что он не примет «нет» в качестве ответа. Во-вторых, ей все еще не отчитались за то, что случилось с Вулфом. В-третьих, она была неосторожна вчера вечером, выходя на публику с Нико. И в-четвертых, если кто-то и наблюдал за тем, как он высаживал ее у дома, то, без сомнения, это выглядело больше чем деловое партнерство. По крайней мере, он не принял ее приглашения войти…
– А если я откажусь?
И вообще, кому она могла написать? Джулс не сможет ей помочь. А как же Нико? У нее не было другого способа связаться с ним, кроме как через казино, хотя она была уверена, что он прыгнет в свою машину и сразу же помчится в общественный центр, если решит, что она в опасности. Даже мысль о том, что кто-то прикроет ей спину, заставляла ее чувствовать себя сильнее. Но просить его о помощи означало бы только обострить войну между семьями. Кровопролития и так было достаточно.
– Тогда, я вынесу тебя отсюда, и мне придется обхватить руками твое прелестное соблазнительное тело.
Он двигался к ней медленным, ровным шагом, как будто не боялся, что она может убежать.
– Это может привлечь нежелательное внимание. Особенно если я закричу.
Она быстро отправила Джулс электронное письмо с просьбой как можно скорее приехать в центр, чтобы взять на себя руководство классом, и добавила в конце небольшую записку о том, что ее тащат в дом родителей. Как запоздалая мысль, она добавила испуганный смайлик и нажала отправить как раз перед тем, как мясистая лапа Рева сжала ее руку.
– Ты не сделаешь этого, потому что я не думаю, что ты хочешь, чтобы Дон Кордано злился на тебя больше, чем сейчас. У него в кабинете Кэт и Данте, и он уже битый час на них злится, – он выдернул ее из кресла. – Он использует Кэт вместо тебя.
Мия в ужасе уставилась на него.
– Он обидел Кэт?
Лицо Рева стало жестким.
– Да. Не очень-то приятно было это видеть. И услышать. Но это была не моя вина.
– Я уже иду, – она схватила сумочку, но замерла, услышав стук в дверь.
– Все в порядке, мэм? – в комнату вошел Большой Джо.
Мия сдержала улыбку. Нико имел в виду именно то, что говорил, когда обещал обеспечить ее безопасность.
– Да, спасибо. Мне просто... нужно идти домой. Это... семейные обстоятельства.
Взгляд Большого Джо метнулся к Реву, его глаза на мгновение расширились, а затем лицо стало бесстрастным, превратившись в бесстрастную маску.
– Кого мы здесь видим? – Рев неловко усмехнулся. – Теперь у нас копы накрывают компьютерные классы с маленькими девочками?
– Копы? – Мия перевела взгляд с Большого Джо на Рева и обратно. – Он не полицейский. Он... – она замолчала, думая о том, насколько хуже будет неминуемое избиение, если Рев скажет ее отцу о Нико, что кто-то из его банды присматривает за ней.
– А... – она хмуро посмотрела на большого Джо, желая, чтобы он заполнил пробел.
– Просто отец хочет записать свою девочку на занятия, – быстро сказал Большой Джо.
Окей. Она могла это использовать, хотя напряжение в комнате было настолько сильным, что она могла разрезать его ножом. Очевидно, они знали друг друга, но почему Рев решил, что он полицейский?
– Сколько лет вашей дочери?
– Шесть.
Глаза Большого Джо не отрывались от Рева, пока он говорил, и она не могла решить, страх ли она увидела в их синих глубинах или гнев.
– Эти занятия для девочек с девяти до тринадцати лет, но, если вы запишетесь в регистратуре, я попрошу их позвонить вам, если заинтересуюсь преподавать для младших детей.
– Конечно, – Большой Джо дернул подбородком в сторону Рева. – Так вы знаете этого парня?
– Он работает на моего отца. Он здесь, чтобы проводить меня домой, так что мне придется отменить сегодняшнее занятие, иначе я бы сама записала вас.
Большой Джо нахмурился, и она поняла, что он пытается согласовать свои инструкции по обеспечению ее безопасности с тем фактом, что она почти призналась, что ее заставляют уйти.
– Все в порядке, – заверила она его, опасаясь, что Рев начнет задавать вопросы об их неловком разговоре. – Вы можете пойти... записать свою маленькую девочку.
– Нашу девочку, – Рев ухмыльнулся. – У нее теперь два папы.
Мия почти чувствовала, как волны гнева накатывают на Большого Джо. Что, черт возьми, происходит? Рев явно не знал, что Большой Джо был в команде Нико, потому что обычно, если два солдата из враждующих семей сталкивались друг с другом, происходила какая-нибудь драка. Но между ними, очевидно, была какая-то связь, и замечание Рева о копе не давало ей покоя. Неужели Нико в опасности?
– У нее один отец, – выплюнул Большой Джо. – И он, блядь, держит тебя на мушке.
Рев рассмеялся, наклонил голову из стороны в сторону и хрустнул шеей – привычка, которая действительно начинала раздражать Мию.
– У тебя на меня ничего нет. И что, черт возьми, ты будешь делать, если это случится? Выпишешь мне штраф за парковку?
– Почему ты думаешь, что он полицейский?
Хотя Мия ненавидела Рева и не имела ни малейшего желания вступать с ним в какие-либо разговоры, она должна была задать этот вопрос. Если Большой Джо не тот, за кого его принимает Нико, или он какой-то коп под прикрытием, она должна знать, и не только ради Нико, но и ради себя самой. Знание – это сила, и такая информация могла бы купить ей некоторые очень важные услуги.
– Потому что так и есть, – Рев пожал плечами.
Большой Джо прерывисто вздохнул, и его взгляд стал жестким, все его тело было так напряжено, что Мия подумала, что он сейчас взорвется. Она никогда не видела эту сторону обычного приветливого и покладистого Большого Джо. Но потом она начала сомневаться, знает ли она его вообще.
– Мэм, – стиснув зубы, он повернулся и пошел по коридору.
Мия посмотрела на Рева, его глаза были отстраненными и задумчивыми.
– Мне просто нужно рассказать ему кое-что о курсе. Я сейчас вернусь.
Она протиснулась мимо него, но не успела дойти до двери, как он выхватил у нее сумочку.
– Небольшая страховка, – он держал сумочку вне досягаемости. – Не то чтобы мне это было нужно. На каждом входе у меня стоят ребята. Я ни за что не вернусь к Дону Кордано с пустыми руками.
Раздраженно фыркнув, Мия побежала по коридору вслед за большим Джо.
– Подожди, – она догнала его у стойки администратора. – Почему он думает, что ты полицейский?
Большой Джо повернулся, быстро пряча лицо.
– Я не хотел, чтобы моя бывшая знала, чем я на самом деле зарабатываю на жизнь, – он пожал плечами. – Она не умеет держать язык за зубами, если ты понимаешь, что я имею в виду. И я не хотел, чтобы эта жизнь коснулась моей маленькой девочки. Так что да, я придумал историю о том, что был полицейским. Это был хороший способ объяснить странные часы работы и почему я не мог всегда быть рядом. Потом моя бывшая связалась с этим неудачником, и я не видел смысла изменить историю. Я решил, что чем меньше они будут знать обо мне, тем лучше. Похоже, это был хороший выбор, потому что я не знал, что он был одним из нас, и частью банды твоего отца.
Напряжение Мии спало.
– Я на секунду забеспокоилась, подумав, что ты коп под прикрытием и собираешься прикончить Нико и его команду.
– Нет, мэм. Нико и его команде нечего меня бояться.
А может, и нет. Но она страдала от многих лет жестокого обращения, развив способность читать мельчайшие нюансы выражений, как вопрос выживания. Большой Джо произнес все нужные слова, но биение пульса на его шее и холодный взгляд человека, которого она знала, как хорошего парня-гангстера, рассказывали другую историю, которую она раскроет, как только у нее появится шанс.
* * *
– Нико, ты и твои мальчики будете есть?
Нонна (итал. – бабушка, прим. переводчика) Мария встретила Нико, Луку и Фрэнки у дверей своего скромного дома. Как всегда, ее седые волосы были собраны сзади в пучок, а поношенный красный фартук туго обтягивал пышный живот.
– Конечно. Но я не просил использовать ваш дом для встречи, только чтобы вы накормили нас.
Нико расцеловал бабушку в обе щеки и последовал за ней на кухню, где все было заставлено кастрюлями, едой, тарелками и посудой, а воздух густо пахнул томатным соусом и пармезаном.
– Это такая мелочь, – его Нонна покачала головой. – Ты слишком худой. Вспомни своего дядю Санто, прежде чем он ушел. Он всегда хорошо питался.
Санто слишком хорошо питался, и ему приходилось полагаться на Тони в вопросах дисциплины и принуждения. Напротив, Нико оставался в форме и мог постоять за себя в любом бою. Отец учил его, что лидер, который может физически доминировать, более эффективен, чем лидер, который должен полагаться на других, чтобы навязать свою волю.
После обязательной проверки блюд, приготовленных его бабушкой, он направился в отделанную дубовыми панелями столовую, где его уже ждали мужчины. С выцветшими обоями семидесятых годов и богато украшенная деревянной мебелью, привезенной из Италии его Нонне покойным дедом более пятидесяти лет назад, столовая была сердцем дома его бабушки и местом, где велись все семейные дела.
Нико ждал две недели, прежде чем попросить о встрече с Тони, чтобы обсудить наследование семьи из уважения к смерти Санто и травмам Тони. Складывающиеся отношения с Мией заставляли его переосмыслить свои обязательства по отношению к браку со Скоццари, и он нуждался в уверенности, по крайней мере, в одной области своей жизни.
Тони еще не сделал официального заявления ни о поддержке, ни о вызове, и, хотя Нико подозревал, что Тони не уйдет, ему нужно было услышать это из его уст, чтобы спланировать свою политическую стратегию на будущее. Если Тони решит бросить ему вызов, Нико понадобится поддержка семьи Скоццари, чтобы дать отпор. Если он этого не сделает, Нико сможет отомстить за своего отца, не нуждаясь в поддержке Нью-Йоркских боссов, хотя его развивающиеся отношения с Мией добавляли непредвиденное осложнение, которое он до конца не решил.
После обычных пяти минут поцелуев и приветствий мужчины сели за стол. Слева сидел Тони, Чарли Нейлс и Поли Лукас, могущественный главарь из банды Санто. Лука и Фрэнки сидели справа. Как приемный сын Нонны Марии и глава ее дома, Нико сидел во главе стола и наслаждался небольшим моментом удовольствия, когда Тони хмурился.
Нико перебирал блюдо за блюдом, включая кростини, лазанью, фаршированный перец, пикату из телятины, ризотто и пирог с рикоттой, а Нонна Мария хлопотала над его плечом, уговаривая взять еще. Разговор шел о нейтральных вещах – политике, семье, городской инфраструктуре и случайных сплетнях, но в воздухе висело напряжение. Бизнес никогда не обсуждался, пока еда не была съедена, и с количеством еды на столе, праздная болтовня продолжалась долгое время.
– Рад видеть, что ты поправляешься, – сказал Нико Тони, доедая последний кусок канноли. Когда дело касалось десертов его Нонны, Нико давал слабину.
– Пуля в плече и еще одна возле сердца, но я все еще в строю, – Тони выпятил грудь. – Этому ублюдку предстоит долгая и мучительная смерть, когда мы его поймаем. Три босса. Ты можешь себе представить, у кого хватило бы наглости сделать что-то подобное?
– Албанцам, – Нико откинулся на спинку стула. – Они вторгаются на нашу территорию. Я каждый день посылаю людей, чтобы разобраться с ними, но как только мы тушим один пожар, они начинают другой.
– У моей банды тоже с ними проблемы, – признался Тони. – Но как только мы заключим союз с Кордано, у нас будет возможность поставить их на место.
Нико замер.
– Какой союз?
– Я разговаривал с Доном Кордано с тех пор, как он вернулся домой из больницы, – Тони ухмыльнулся.
– Нас связывают узы пулевых ранений. Он говорит, что его семья будет поддерживать соглашение, заключенное с моим отцом, чтобы соединить две семьи через брак. Я планирую жениться на Мие Кордано после соответствующего периода траура по моему отцу, – его темные глаза с вызовом сверкнули. – Я думаю, что она должна быть дикой в постели под этой сумасшедшей одеждой. Но это только сделает ее укрощение более забавным. Ей нужна твердая рука, и я тот, кто ей это предоставит.
