Текст книги "Правило запрета (ЛП)"

Автор книги: Сара Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Правило запрета
Сара Адамс

1. ЛЮСИ

Я раскинулась, как морская звезда, вытащенная из океана и высохшая на ковре моей новой спальни. Я сижу здесь уже час, смотрю, как вращаются лопасти вентилятора, и думаю, что уже могла бы включить шоу, но в любом случае, какой в этом смысл? Мои друзья-фанаты в наши дни так же интересны, как и все, что показывают по телевизору. Кроме того, лопасти вентилятора не наполняют вас романтическими иллюзиями об этом паршивом, паршивом мире и заставляют вас чувствовать, что вы получите все, о чем всегда мечтали. Нет, Фанни, Фандрик, Фантазия и Фэндалл, не говорите мне, что я получу свой счастливый конец в этой жизни. Они просто…

“О, боже мой”. Звук голоса моего старшего брата отрывает меня от моих фанатских развлечений, и я поворачиваю голову в сторону, щурясь на его размытую фигуру, заполняющую мой дверной проем. “Это жалость следующего уровня, Люси”. Дрю входит в мою комнату, буквально перешагивает через мое бесполезное тело, покрытое конфетными обертками, и безжалостно отдергивает занавески.

Я шиплю, как вампир, которого только что легко победили в сверхсложном сюжете, когда свет падает на мое тело. Свет был ключом все это время! Мои мышцы слишком слабые и истощенные из-за 48-часового запоя, в котором я жалею себя, чтобы даже прикрыть глаза рукой. “Прекрати это, придурок. Закрой их и оставь меня в покое!”

Он возвышается надо мной и качает головой с каштановыми волосами, как будто не может поверить в жалкое подобие человека, которым я являюсь. Я выглядываю из-за своей меланхолии ровно настолько, чтобы заметить, что мне скоро нужно его подстричь. “Посмотри на себя. У тебя все лицо в шоколаде, и от тебя пахнет».

“Грубо. Я никогда не воняю. Я могу неделями обходиться без дезодоранта и все равно... – Я поднимаю руку и вздрагиваю, когда чувствую свой запах. “О да, черт возьми, это плохо”.

Его брови приподняты, и он кивает головой с невеселой улыбкой. “Тебе нужно убраться из этой комнаты. Я дал тебе несколько дней, чтобы ты надулась, что все получилось не так, как ты хотела, но теперь пришло время вставать и двигаться дальше.

“Я не дуюсь”.

“У тебя действительно выпячена губа".

Я втягиваю оскорбительную губу обратно в рот и прикусываю ее. Дрю протягивает руку, и я беру ее, только потому, что мне действительно нужно в туалет, а вовсе не потому, что втайне я знаю, что он прав, и я достаточно долго барахталась. Когда несколько дней назад мой мир рухнул, первое, что я сделала, это позвонила Дрю, чтобы он приехал за мной и моим сыном Леви – не так, чтобы забрать нас из ресторана, а приехал за нами из Атланты, штат Джорджия, где я прокладывала свой собственный путь, устраивала свою жизнь для я сам, живущий мечтой и С ТРЕСКОМ ТЕРПЯЩИЙ НЕУДАЧУ ВО ВСЕМ ЭТОМ.

Дрю даже глазом не моргнул, когда я попросила его прийти и помочь мне собрать мое достоинство и отвезти его домой. С самого начала он был не в восторге от моего решения уехать из Теннесси и подальше от нашей семьи, поэтому, не колеблясь, он сказал: “Будь там завтра, сестренка. Я приведу грузовик”. И он это сделал. Он провел весь следующий день, помогая мне собрать вещи в этой грязной (очень вонючей) квартире, а затем отвез меня обратно в свой дом в Нэшвилле, где мы с сыном будем жить (бесплатно, благослови его господь) в обозримом будущем.

Единственная причина, по которой я смог провести последние несколько дней, беседуя со своими лопастями вентилятора, заключается в том, что мои замечательные родители взяли моего четырехлетнего ребенка на несколько дней, пока я распаковываю вещи и устраиваюсь. Я не думаю, что они имели в виду прижать мою задницу к ковру и лежать здесь весь уик-энд, заводя отличных друзей-фанатов, но это то, что я сделала, и никому не позволено судить меня, потому что судить нехорошо.

Как только я встаю, Дрю оценивает меня, и позвольте мне сказать вам, ему не нравится то, что он видит. “Мне кажется, у тебя в волосах птичье гнездо. Иди прими душ.”

“Мне не хочется принимать душ. Я просто побрызгаю немного сухого шампуня, чтобы перебить вонь. И может быть, птицы».

Он хватает меня за руку, когда я пытаюсь отвернуться. “Как твой старший брат, я говорю тебе ... Иди в душ, или я положу тебя туда вместе с одеждой и всем прочим, потому что, видит бог, твоей тоже не помешало бы помыться”.

Я прищуриваюсь и встаю на цыпочки, чтобы выглядеть более устрашающе – думаю, эффект был бы лучше, если бы я не чувствовала, как шоколад размазывается по лицу. “Я взрослая женщина с ребенком, так что твои угрозы старшего брата больше не действуют”.

Он медленно наклоняет голову, показывая, что он примерно на 19 миллионов футов выше меня, и устанавливает прямой зрительный контакт. “На тебе пижамные штаны с динозавром. И до тех пор, пока ты звонишь мне, вытаскивая карточку младшей сестры, когда тебе нужна моя помощь в чем-то, угрозы старшего брата считаются.

Я возмущенно вздергиваю подбородок. “Я никогда этого не делаю”. Я определенно делаю это постоянно.

«Прими душ, а потом надень купальник».

Я издаю звук отвращения "фу", как взрослый человек, которым я и являюсь. “Я НЕ собираюсь плавать с тобой. Все, чего я хочу, – это съесть отвратительную еду на вынос, до краев наполнить свой организм глутамат натрия, а затем забраться под одеяло, пока следующий год не принесет новые блестящие обещания счастья ”.

Он меня не слушает. Он разворачивает меня и толкает в сторону ванной. “Приступай к делу, вонючка. Нравится тебе это или нет, но ты надеваешь купальник и идешь со мной. Прошло слишком много времени с тех пор, как ты видела солнце, и ты выглядишь как труп». Я чувствую себя счастливой, что он не упомянул, что я пахну так же.

“Я ненавижу бассейн”. Теперь я мультяшный персонаж, и мои руки – длинные обвисшие лапши, волочащиеся по полу, когда меня толкают в сторону ванной.

«Тогда нам повезло, что мы не идем к одному из них. Во второй половине дня мы с моим приятелем отправляемся на лодке кататься на вейкборде. Ты тоже пойдешь.”

Теперь я неподвижно стою в ванной, нахмурив брови в своем угрюмом настроении, когда Дрю отодвигает занавеску в душе и включает воду. Он роется под раковиной и достает пушистое полотенце, бросая его на столешницу. Прямо сейчас он дарит мне жесткую любовь, но я знаю, что под всем этим доминированием скрывается мягкая, мягкая середина. У Дрю есть одно уязвимое место в жизни, и это я. Нежность распространяется и на Леви, по ассоциации и потому, что его щеки такие пухлые и круглые, что вы не можете удержаться, чтобы не превратиться в лужицу дрожащего желе, когда он вам улыбается.

“Разве это не так, как…неодобрительно относится к пропуску работы в среду?” – Спрашиваю я, пытаясь уколоть его, чтобы он оставил меня наедине с моими шоколадками и печалью.

“Да, но сегодня воскресенье”. Осуждение в его голосе звучит хрипло. “И если у одной из моих пациенток не начнутся роды, у меня выходной по воскресеньям”.

Я выдыхаю воздух через рот, издавая звук моторной лодки, потому что я слишком безмозглая и опустошена шоколадом с моей вечеринки жалости для быстрых ответов. Что печально, потому что быстрые возвращения – это мой конек.

“Люси”, – говорит Дрю, наклоняясь, чтобы поймать мой взгляд, как будто он знает, что мои мысли начали блуждать обратно по темному туннелю в страну уныния. Он указывает позади себя на дымящуюся струю воды. – Вспень, смой и повтори процедуру. Ты почувствуешь себя лучше». Он наклоняется вперед и драматично фыркает. “Может быть, даже повторить несколько раз. Затем переходи к зубной щетке, потому что я думаю, что что-то заползло тебе в рот и умерло ”. Братья и сестры такие милые.

Я сильно бью его по руке, а он просто улыбается, как будто рад видеть, что я проявляю какие-то признаки жизни. “Но если серьезно, спасибо”, – тихо говорю я. “Спасибо, что приютили и меня. Ты всегда спасаешь меня ”. В тот день, когда я поняла, что месячные задерживаются на неделю, именно Дрю поехал в магазин и купил мой тест на беременность. Это он обнял меня, когда я плакала, и сказал, что мне не придется справляться одной, потому что он будет со мной (а потом мои родители быстро убрали его с дороги и напомнили мне, что они тоже будут со мной). Это одна из причин, по которой я переехала в Атланту год назад – не потому, что хотела убежать от них, а потому, что хотела доказать себе, что могу стоять на своих ногах и поддерживать своего сына.

Предупреждение о спойлере: я не могу.

Я двадцатидевятилетняя мать-одиночка и безработный парикмахер (меня уволили из салона, в котором я работала), которой приходится жить со своим старшим братом, потому что у меня нет ни пенни сбережений. Оказывается, дети стоят мега дорого. И когда вы решаете жить вдали от своей системы поддержки как родитель-одиночка, вам приходится отдавать своего ребенка в детский сад (что стоит ваших денег) и нанимать нянек, когда вы хотите куда-нибудь поехать на выходные (что стоит ваших денег), или нанимать няню на полный рабочий день (что стоит твоя душа)., хотя отец Леви, Брент, платит алименты, это просто не вполне достаточно, чтобы помочь мне опередить счета и долги. Брент неплохой парень или что-то в этом роде, и он даже предложил доплатить, чтобы помочь мне создать финансовую подушку, но по какой-то причине я бы предпочла начать носить теннисные туфли без носков и продавать их жутким людям на eBay, которые хотят, чтобы они были потными, чем я возьму деньги у Брента. У него всегда было слишком много эмоций в моей жизни. В какой—то момент я, возможно, лелеяла надежду, мечтала о том, что однажды мы действительно станем семьей, но не теперь. Эти мечты давно испарились, и теперь, каждый раз, когда он пишет мне после полуночи, говоря что-то вроде "Почему бы нам никогда не быть вместе, только вдвоем?", Я знаю лучше, чем отвечать.

Кроме того, не спрашивайте, откуда я знаю о потных ботинках.

Дрю мягко улыбается мне, и ему действительно не нужно ничего говорить, потому что у нас есть эта родственная телепатия, которая позволяет мне заглядывать в его голову. Он все равно говорит. “Ты бы сделала то же самое для меня”.

“Да. Конечно, я бы так и сделала». Но мне это никогда не понадобится, потому что у Дрю все время своя совместная жизнь.

Он притягивает меня в объятия и целует в макушку. “Мне жаль, что ты расстроена, но я рад, что ты дома и вы с этим идиотом расстались”.

“Он не был идиотом!” И вот так просто я раздражаюсь и хочу вывернуться из его рук, но он не позволяет мне – просто держит меня крепче.

«Да, был. Тебе просто нужно немного отойти от него, чтобы увидеть это ”.

“Нет, Эндрю, он просто не был таким гладким и супер крутым, как ты, и именно поэтому он тебе не нравился. Но он не был идиотом.

Я действительно не знаю, почему я так сильно защищаю Тима. Я не была влюблена в него или что-то в этом роде. На самом деле, именно поэтому мы и расстались. Не было никакой искры, и мы были в основном друзьями, которые целовались (и не так часто). Я даже никогда не знакомила его с Леви, потому что где-то в глубине души я всегда знала, что наши отношения никуда не денутся. Мне немного стыдно в этом признаваться, но я встречалась с ним только потому, что он был рядом и был доступен. Я была новичком в Атланте, заняв открытую вакансию в новом салоне, и он был одним из моих первых клиентов. Мы поладили, начали встречаться (если это вообще можно так назвать, поскольку мы почти не виделись из-за того, что у меня не было друзей или семьи, которые могли бы помочь посидеть с ребенком), и на несколько месяцев вошло в привычку выходить на улицу субботними вечерами, когда я могла позволить себе нанять пятнадцатилетнего подростка, живущего дальше по улице. Однако у нее была более активная жизнь на свиданиях, чем у меня, так что мне пришлось заказать ей несколько недель свиданий и заплатить ей целое состояние.

Затем соседка по комнате, с которой я переехала в Атланту, обручилась со своим парнем и попросила досрочно разорвать наш договор аренды, чтобы она могла переехать к нему. Я, будучи женщиной, глубоко боящейся конфронтации, от всего сердца согласилась, прежде чем вспомнила, что не доверяю никому другому жить со мной и моим сыном. Какое-то время я пыталась самостоятельно справиться с финансами, но потом бремя стало слишком тяжелым. Я просрочила арендную плату на два месяца, а потом потеряла работу в салоне, потому что продолжала отказывать слишком многим клиентам. Я упоминала, что очень трудно быть родителем-одиночкой без близкой системы поддержки? Оказывается, большинству начальников действительно наплевать на то, что ваш ребенок лежит дома с желудочной болезнью и не может в этот день пойти в детский сад. На самом деле их волнует только то, что вы не пришли на работу и не заработали им тех денег, на которые они рассчитывали.

Итак, меня уволили, а на следующей неделе мы с Тимом расстались, и тогда я получила официальное уведомление о выселении от своего домовладельца. Мне не нужно было времени, чтобы подумать о том, что делать. Я позвонила Дрю и сказала, чтобы он приехал за мной, а потом отрезала Атланту, как неудачный конец.

Сейчас я чувствую себя подавленной, но не потому, что скучаю по Тиму. Я в депрессии, потому что не скучаю по Тиму, и моя жизнь кажется мне гораздо более беспорядочной, чем следовало бы в двадцать девять лет. Как будто я оплакиваю то, что, как я надеялась, могло произойти, но не произошло.

“Нет, – говорит Дрю, – он мне не понравился, потому что, когда я пришел в гости и мы втроем пошли ужинать, он сказал, что ему холодно, и принял твой свитер, когда ты его сняла, и отдала ему”.

Я чувствую, как в моей груди закипает знакомая защита. “У него проблемы со щитовидной железой, и он также не чувствует себя ограниченным гендерными нормами. И я же сказал тебе, мне даже не было холодно!

“Тогда почему ты взяла мою толстовку после того, как он взял твою?”

“Потому что...” Я рада, что он обнимает меня, чтобы не перехватить мой побежденный взгляд. “Прошло шесть месяцев с тех пор, как я видела тебя в последний раз, и я скучала по тебе?” Я не могу позволить Дрю узнать, что я тоже иногда нахожу Тима раздражающим, иначе он добавит это в свой постоянный список под названием "Дрю знает лучше, чем Люси". Однако это солидный список.

На этот раз он тычет пальцем в мое самое щекотливое место на ребрах, прежде чем отпустить меня. “Прими душ, женщина. И поторопись, пожалуйста, а то мы опоздаем».

Ну, это шутка с его стороны, потому что я даже не хочу встречаться с ним и его тупым приятелем, и мне абсолютно все равно, если мы опоздаем. На самом деле, мне хочется преподать своему брату урок, поэтому я трачу очень много времени, воспроизводя каждую грустную сцену в душе, которую я когда-либо видела, позволяя брызгам воды хлестать меня по лицу, пока грустная музыка играет из динамика в моей спальне.

Бах, бах, бах.

Я выпрыгиваю из своей мокрой кожи и прижимаюсь спиной к кафелю, уверенная, что меня вот-вот убьет вежливый убийца, который любит стучать, прежде чем войти, но тут из-за двери раздается голос Дрю. “Я в нескольких секундах от отключения горячей воды, и не думай, что я этого не сделаю. Кроме того, этого достаточно, Сара Маклахлан”. Он выключает мой Супер Грустный микс и вместо этого орет “Ice Ice Baby”.

Какашечное лицо.

Я хочу разозлиться на Дрю, но вместо этого использую всю свою силу воли, чтобы не расхохотаться.

***

Я – плаксивый ребенок всю дорогу до лодочного причала. Солнце слишком яркое. У меня болит голова. По радио нет ничего хорошего. Честно говоря, я удивлена, что Дрю не открыл двери, не потянул за ручку и не вытолкнул меня на шоссе. Это то, что я бы сделала, если бы поменялась ролями, потому что даже я не хочу тусоваться со мной прямо сейчас. Тем не менее, он спокойно отнесся к моему раздражению, выключил радио, дал мне свои солнцезащитные очки и предложил остановиться, чтобы выпить Адвил. Действительно, подозрительно, насколько сладким становится мой брат.

В последнюю минуту я даже спросила его, можем ли мы сделать пит-стоп у дома наших мамы и папы, чтобы я могла проведать Леви. Давайте будем честны, Леви со своими двумя самыми любимыми людьми в мире, так что он не скучает по мне. Моя мама, наверное, накормила его таким количеством сладких лакомств, что он совсем забыл мое имя.

Когда дверь открывается, и я вижу моего маленького милашку, светлые волосы растрепаны в разные завитушки, глаза блестят от передозировки сахара, а губы таинственно покрыты белой пудрой, мои подозрения подтверждаются.

Я смотрю вниз на своего ребенка, а затем на его бабушку и дедушку, стоящих по стойке смирно позади него, на их лицах написано озорство. “Это неожиданный визит…ну, знаешь, чтобы убедиться, что все следуют правилам, – говорю я, растягивая последнее слово, как будто я детектив, наклоняющий ее авиаторов, полностью погруженный в их трюки.

Оба дедушки и бабушки делают вид, что нервно сглатывают, и я резко опускаюсь, чтобы оказаться на уровне глаз с Леви. Я протягиваю руку и провожу пальцем по его верхней губе, поднося сахарную пудру поближе к глазу для осмотра. “Мммм... именно так я и думала. Остатки пончика.” Он хихикает и облизывает губы почти до носа, чтобы высосать всю возможную крупицу сахара. Я хорошо его обучила.

Моя мама кладет руку на плечо Леви и сжимает его. “Будь сильным, приятель”.

Я прищуриваюсь, глядя на свою мать (тоже моего самого любимого человека в мире) и вскакиваю на ноги, вставая перед ней, как сержант по строевой подготовке. “Сколько?” Мой голос угрожающе рычит. Леви снова хихикает, и я смотрю на него сверху вниз. “Ты думаешь, это смешно, маленький человек?”

“Мам, ты такая глупая”.

“Сколько?” Я снова повторяю это своей маме, не обращая внимания на очаровательного мальчика с пухлыми щеками. Она поднимает подбородок и демонстративно поджимает губы. “Я понимаю ... Вот как это будет? Прекрасно. Я знаю, к кому обратиться, когда захочу узнать правду.

“Люси, давай, нам нужно идти”, – говорит Дрю, немного нетерпеливо позади меня. Кто-то потерял свою забавную кость.

Я поднимаю палец позади себя в его направлении и шикаю на него, прежде чем сделать медленный шаг прямо перед моим отцом. Его глаза расширяются, и я знаю, что с ним будет легко справиться. “Итак, мистер Маршалл, вы собираетесь говорить, или нам придется сделать это трудным путем…”

“ТРИ!” – выпаливает он, и тогда моя мама бросает на него вонючий взгляд.

Я ухмыляюсь и поправляю воображаемые очки на переносице. “Я так и думала. Сэр, мэм, вы случайно не знаете, какое воздействие оказывает слишком большое количество сахара на...»

Я не успеваю закончить предложение, потому что Дрю перекидывает меня через плечо и уносит прочь. “Пока, ребята”, – говорит он с улыбкой и машет рукой. “У нас будут наши телефоны, если мы вам понадобимся”.

“ПОДОЖДИ! Позволь мне хотя бы поцеловать своего ребенка на прощание, ты, большой болван.»

Он останавливается и отступает на несколько шагов, наклоняясь так, что я оказываюсь на уровне губ Леви. Он смеется и смеется при виде меня на плече “Дяди Дрю”, да так сильно, что я едва могу поцеловать его в сладкую щеку от его хихиканья.

“Люблю тебя, детка. Будь добр к бабушке и дедушке, – говорю я ему, чувствуя, как мое сердце болезненно сжимается при мысли о том, что я снова его оставлю. За исключением тех случаев, когда мне приходилось работать, мы с Леви не проводили много времени порознь в прошлом году. Хотя я рада видеть его воссоединенным с семьей, у меня также есть сильное желание оставаться рядом с ним. К тому же набивать лицо пончиками звучит бесконечно лучше, чем кататься на лодке с Дрю и его приятелем.

“Веселитесь, вы двое”, – говорят мои родители, выходя из себя, чтобы обнять друг друга и помахать рукой, когда Дрю провожает нас и сажает меня на переднее сиденье своей машины.

После нашей двадцатиминутной поездки мы подъезжаем к пристани для яхт, и я не спеша выхожу из машины. Может быть, если я буду двигаться достаточно медленно, он оставит меня позади и просто позволит мне свернуться калачиком где-нибудь под деревом.

Он видит мои проделки насквозь. “Боже мой, Люси, мне обязательно приковывать тебя к себе наручниками? Ты плывешь на этой лодке. Перестань быть занозой в заднице и двигайся дальше”.

“Что случилось с мистером Конгениальностью после поездки на машине?” – Спрашиваю я, выходя и захлопывая свою дверь.

Он достает холодильник из багажника и улыбается мне, его глаза темно—синего цвета, почти черные, наполненные обожающим раздражением. “Я надеялся, что ты выкинешь все это из головы, чтобы Джонни Дождевое Облако не последовал за нами по воде”.

“Ты же знаешь, мне не нужно было приходить сегодня. Если тебе нужна была счастливая спутница, ты мог бы просто пригласить кого-нибудь из тех задорных девушек, которые тебя любят ”.

“Я не хотел приводить дерзких девушек. Я хотел взять тебя с собой».

Я прищуриваюсь и скрещиваю руки на груди. “Мы говорим об отношении, верно? Потому что у меня классные сиськи ”. Ложь. Эти девушки потеряли всю свою смелость четыре года назад в зрелом возрасте двадцати пяти лет, когда у меня появилось молоко.

Дрю ставит холодильник на горячий тротуар. « Знаешь, у груди есть важные функции помимо внешнего вида».

Я морщусь. “Фу. Я ненавижу, когда ты набрасываешься на меня как АКУШЕР-ГИНЕКОЛОГ.»

“Ничего не могу с этим поделать. Это моя работа. Если ты не хочешь это слышать, не говори со мной о своих сиськах. ” Он мотает головой в сторону заднего сиденья. « Хватай полотенца, и давай займемся водой».

“Один час”, – говорю я, хватая полотенца и следуя за ним, как упрямый щенок, который не хочет ходить на поводке, но знает, что у него нет выбора. “Я остаюсь на один час, и все. А потом я возвращаюсь к своим деткам с шоколадными батончиками ”.

“Так ты хочешь сказать, что ешь младенцев?” Я пытаюсь пнуть его, но он уворачивается от меня. “Просто залезай в лодку, Иа”, – говорит Дрю, борясь с улыбкой, и протягивает руку, чтобы помочь мне перелезть через перила.

Оказавшись в лодке, я провожу ладонями по ярко-белой обивке. Он горячий на ощупь, и я не могу не улыбнуться сбывшейся мечте моего брата. Он всегда хотел иметь лодку, и наконец ему это удалось. Последние несколько лет он работал не покладая рук, закончил медицинскую школу, а затем прошел ординатуру и все остальное, через что приходится проходить врачам. Теперь он АКУШЕР-гинеколог в небольшой частной практике, и это был его официальный “врачебный” подарок самому себе.

Если не считать того, что брат чувствует себя немного неловко из-за того, что он весь день работает в тесном контакте с женскими телами, я не могу не задаться вопросом, почему он до сих пор не женат. Он симпатичный, веселый и общительный. Женщины любят его, но он этого не потерпит. Он ходит на свидания (много), но никогда не был заинтересован в том, чтобы остепениться.

Взяв полотенце, я кладу его на раскаленную кожу, прежде чем сесть, чтобы не обжечь ягодицы. Я устраиваюсь поудобнее, неохотно чувствуя, что Дрю был прав; мне действительно приятно находиться на улице, когда солнце щекочет мою кожу. “Итак, кто из приятелей пойдет с нами? Пердящий Марти или Потный Стивен?” Как ни странно, у всех друзей Дрю есть ужасные недостатки, настолько, что я начинаю задаваться вопросом, не страдает ли он комплексом красоты и отказывается общаться с кем-либо красивее его.

“Купер”, – говорит он, запихивая холодильник в маленький боковой отсек.

Ах, да, недавно съехавший сосед по комнате. Я еще не встречал этого человека. Он переехал к Дрю около года назад, сразу после того, как я уехала из города, и они, по-видимому, сразу же стали лучшими друзьями. Однако Дрю не позволяет мне называть их так, поэтому я стараюсь делать это как можно чаще.

“Хм... Купер Какашка”.

“Не делай этого”.

“Я должна. Иначе как я смогу запомнить его имя?”

Дрю не смотрит на меня, закрепляя тент лодки. “Повтори это про себя пять раз”.

“Купер Какашка. Купер Какашка. Купер Ка…”

“Я не это имел в виду, и ты это знаешь”, – говорит Дрю, оглядываясь через плечо с тем же выражением лица, которое бывает у актеров SNL, когда они пытаются не дать зрителям увидеть, как они смеются. Он скучал по мне.

Я закрываю глаза и откидываю голову назад, чувствуя, как солнце обжигает мои веки, и пытаюсь представить, какой ужасный недостаток Купера мне придется терпеть весь день. Плохой Б.О.? Колючие Зубы? Жирные волосы? Вероятно, тяжелая комбинация каждого из них.

Я не знаю, и в любом случае это не имеет значения. Я просто собираюсь откинуться на теплую кожу и проспать весь день напролет. Дрю вынудил меня приехать сюда, но он не может заставить меня улыбаться или притворяться, что я наслаждаюсь жизнью с Скупером Купером. Видишь, теперь я никогда не забуду его имени. Мой метод работает.

Я слышу приближающиеся шаги по причалу, но мои глаза кажутся слишком тяжелыми, чтобы открыть их. Вероятно, весь этот глутамат натрия действительно попадает в мой кровоток и пытается забальзамировать мое тело.

“Привет, Куп”, – говорит Дрю, и я чувствую, как все мое тело напрягается от страха. Он здесь. Что же это будет? Мои деньги на Б.О. “Просто брось свои вещи туда, рядом с Люси. О, кстати, это моя сестра, Люси.»

Я думаю, это мой сигнал открыть глаза и попытаться сделать вид, что я не вижу мерзкую, проросшую волосами родинку на кончике носа этого парня.