Текст книги "Правило запрета (ЛП)"
Автор книги: Сара Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
28.ЛЮСИ
Я лежу в постели с открытым окном, чувствуя себя ребенком, ожидающим появления Санты. Но это же смешно, правда? Купер не собирается влезать в мое окно. Это было бы безумием. У меня даже нет дерева, или решетки, или чего-нибудь еще, на что он мог бы взобраться. Так что, если он не Питер Пэн и не может улететь со мной в Неверленд, я не думаю, что он появится сегодня вечером. Может быть, он действительно просто хотел, чтобы я наслаждалась хорошей погодой.
Или...
Подождите... Это был звук? Это определенно был звук.
Я подскакиваю на кровати и прижимаю одеяло к груди. В моей комнате темно, единственный свет исходит от луны, и внезапно мне становится страшно. Буги-монстр определенно существует, и он собирается залезть в мое окно.
АХ! Сейчас надвигается тень, и если я обмочу эту кровать, я никогда себе этого не прощу. “Купер?” – сердито шепчу я. “Лучше бы это был ты! Клянусь, если это не так, и тот, кто сейчас входит в мою комнату, убийца с топором, который убьет меня в этой постели, я вернусь и буду преследовать тебя ужасающими способами до самой твоей смерти!”
Знакомый низкий раскатистый смешок Купера омывает мою кожу, и по ней бегут мурашки. Есть что-то такое в том, чтобы слышать этот смешок глубокой ночью при ограниченной видимости, от чего у меня по телу пробегают мурашки. “На этот раз тебе повезло. Топор был слишком тяжел, чтобы подниматься по лестнице, поэтому я оставил его в грузовике.” Купер перекидывает длинную ногу через подоконник и просовывает голову внутрь. Теперь он в моей комнате, и я не могу отдышаться.
“Ты принес лестницу?!” Наверное, хорошо, что моя комната находится в задней части дома, где ее никто не увидит.
“Чертовски высокий. Не буду врать, я немного испугался, поднимаясь по ней.”
Стая диких лошадей пронзает мою грудь. Это нормально, верно? Я не умираю?
Купер осторожно закрывает окно, и теперь мы заперты здесь вместе. На мне недостаточно одежды. Моя футболка и шорты для сна слишком тонкие; я чувствую, как сквозь них продувает ветерок. И Купер идет к моей кровати. О боже, он идет к моей кровати!
Я заставляю себя проглотить комок в горле, наблюдая, как приближается его мужской силуэт. Я подскакиваю к дальней стороне кровати, но это всего лишь крошечный матрас королевского размера, поэтому, когда Купер и его большое тело садятся сбоку, я катлюсь к нему, как шарик.
“Что ты здесь делаешь?” – шепчу я, прижимаясь спиной к изголовью кровати.
Я слышу улыбку в его голосе, когда он говорит: “Ты бы не стала проводить со мной время сегодня вечером в присутствии Дрю. Я хотел поговорить с тобой еще.”
“Так ты здесь только для того, чтобы поговорить?”
“Мммм”, – говорит он, наклоняясь вперед и прижимаясь мягким, медленным поцелуем к моим губам.
Это не разговор.
Купер хватает меня за лодыжки и тянет вниз, так что моя голова соскальзывает со спинки кровати на подушку. Затем он забирается на кровать и нависает надо мной, поставив локти по обе стороны от моего лица. Даже в темноте я вижу его прекрасную улыбку.
“Ты бы видела, как широко раскрыты сейчас твои глаза”, – говорит он со смешком в голосе. Он опирается на локоть, чтобы провести большим пальцем по моей скуле. “Я не знаю, как ты их так широко открываешь. Ты как сова.”
Я, по сути, деревянная доска. Мои руки приклеены к бокам суперклеем, а спина такая жесткая. Я не двигаюсь. Я не дышу. Я боюсь, что если я это сделаю, Купер растворится в воздухе, и я пойму, что все это было чудесным сном.
“Купер...”
“Люси...”
Он наклоняет голову и целует меня прямо под мочкой уха. Мои плечи тают, и я вздыхаю. Его губы теплые, а тело тяжелое, и я чувствую себя в такой безопасности. Нигде – ни в одном месте – я не хотела бы быть лучше, чем здесь, с этим мужчиной.
Осторожно я провожу руками вверх по его рукам и по мышцам его плеч. Я чувствую каждую вмятину и выступ и не могу поверить, что прикасаюсь к нему. Рука Купера скользит под мою спину, чтобы прижать меня к себе, в то время как его поцелуи движутся вверх по моей челюсти к моему рту. Он парит там, его губы оставляют нежные теплые искры на моих. Его сдержанность неземная, парадокс. Крепкая хватка его руки, обвивающей меня, является прямой противоположностью легкому прикосновению его губ.
Я глубоко вдыхаю, вдыхая запах Купера и позволяя его запаху окутать меня. Это его только что принятый душ, мужественный запах – тот, в котором он должен быть спонсором и сниматься в рекламе, стоя в полотенце, с блестящей от влаги грудью в раздевалке, держа в руках зеленый флакон для мытья тела и получая за это миллион долларов.
“Ты снова нюхаешь меня?” – спрашивает он, щекоча мои губы, когда говорит.
“Арестована”.
Он отрывает свои губы от моих, чтобы уткнуться головой мне в шею, и я слышу, как он шумно дышит. “Мммм. Я наконец-то выяснил это, – говорит он, оставляя теплый поцелуй на моей ключице.
“Выяснил что?”
“Как ты пахнешь”. Он делает паузу и вдыхает еще раз. “Фрут Лупс”. Я подавляю смех в горле и чувствую, как моя улыбка касается обоих моих ушей. “Это Фрут Лупс, не так ли? Все это время я думал что это духи, но ты просто ешь много хлопьев, не так ли?”
”Я съела миску минут десять назад". Я использую все свои силы, чтобы сдержать смех, чтобы не разбудить весь дом.
“Мммм, так и думал”. Похоже, он тоже улыбается.
Он наклоняется и снова целует меня, но на этот раз не так нежно. Это просто еще немного. Он отстраняется и замирает, глядя на меня сверху вниз. Поэтому я приподнимаюсь со своей подушки и целую его – еще немного. Это дразнящая игра туда-сюда, в которой один выигрывает у другого противника... пока это больше не перестает быть игрой, и губы Купера наклоняются к моим, и мы теряемся в этом глубоком поцелуе. Это такая страсть, какой я, кажется, никогда не испытывала, и все же это все еще просто поцелуй. Его рука все еще крепко обнимает меня, а другая глубоко заплетена в мои волосы, но он не исследует.
Знает ли он, как сильно я это ценю? Я чувствую себя в безопасности. Я чувствую себя неуправляемой, но в то же время все еще держу себя в руках. Купер знает мою историю, знает, что я ни с кем не встречалась с тех пор, как родился Леви, и он так нежен с моим сердцем, что мне больно. Многие мужчины поторопились бы с этим, подталкивая меня вперед к конечной цели, которая эгоистична и мимолетна. Купер настроен на низкий и медленный. Иметь такого сексуального и сильного мужчину, который может быть только нежным и терпеливым, – это опьяняет. Я хотела бы отправить этот момент назад во времени, к самому себе в молодости, когда я была безнадежна и думала, что мир состоит только из эгоистичных свиней, и прошептать: "Просто держись, там есть хороший человек".
Я провожу руками по затылку Купера, запуская их в его волосы. Он издает звук, от которого внутри меня чиркает спичка, и теперь я не думаю, что мы будем много разговаривать сегодня вечером. Наши поцелуи становятся голодными, и я думаю, что мир снаружи может сгореть дотла, а я бы этого не заметила. Я настроена только на Купера, его прикосновения, его губы и его дыхание. Его рука перемещается на дюйм к моему животу, и мой живот сжимается. Мысль поражает меня, как пушечное ядро, и я отрываю свои губы от губ Купера.
Почувствовав мое внезапное беспокойство, он останавливается и отстраняется. "Что не так? Слишком быстро?”
“Я мама, Купер”.
Он молчит секунду, ему нужно переварить эту резкую перемену... во всем, затем он издает короткий хриплый смешок. “Да, Люси, я знаю это”. Его большая рука поднимается, чтобы обхватить мое лицо. “Я прекрасно осведомлен о твоем материнском чувстве”.
“Нет, я имею в виду…У меня есть тело мамы. Серьезно. Это не то же самое, что те тела в двадцать с чем-то, к которым ты, вероятно, привык.”
“Тебе двадцать с чем-то”, – говорит он в качестве контрапункта.
Однако меня это не останавливает от попыток отговорить его от этого. “В моем животе есть эта мягкость, от которой я никогда не смогу избавиться, сколько бы приседаний я ни делала, и моя грудь определенно не такая упругая, как раньше”, – Мой голос дрожит, подбородок дрожит. Я полностью разрушаю этот романтический момент, но ничего не могу с собой поделать. Слова льются рекой, и я не могу их остановить. “Я чувствую, что во мне нет ничего такого, что было до того, как он появился у меня. У меня растяжки по всему животу и...
Купер прерывает меня простым, но сильным поцелуем. ”Люси". Он произносит мое имя, но больше ничего. Вместо этого его рука медленно перемещается от моего лица к пупку, где он нежно закатывает нижний край моей футболки, обнажая только мой живот. Мое дыхание застывает в легких, когда я смотрю, как Купер кладет свою теплую ладонь мне на живот и разводит пальцы от самого дальнего ребра до самого дальнего ребра. Даже в темноте я могу разглядеть, как его глаза смотрят на меня сверху вниз, и мне так сильно хочется спрятаться, притвориться, что ничего из того, что я сказал, не правда, и просто не снимать одежду до конца своей жизни. Но когда его большой палец нежно проводит по моей самой глубокой растяжке, и он улыбается, я расслабляюсь – я отдыхаю.
Он опускает мою рубашку обратно, прежде чем снова нависнуть надо мной, прижимая меня так, чтобы он мог смотреть мне прямо в глаза. “Ты прекрасна, Люси. Все в тебе. – Он дарит мне медленный, долгий поцелуй. “Сексуально”. Поцелуй. “Женственно”. Целует. “Сильно”. Целует. “Все, что я когда-либо мог пожелать в женщине”.
Слезы катятся по моим щекам, и Купер целует их. Я утыкаюсь головой в его шею и позволяю его весу и словам успокаивать меня, не осознавая до сегодняшнего вечера, насколько я на самом деле неуверенна. Он переворачивается на спину и притягивает меня к себе на грудь. Его рука гладит мои волосы, и еще одна слеза скатывается по моему лицу. Последние четыре года я успокаивала Леви, заботилась о его нуждах, жертвовала своими собственными желаниями и комфортом, чтобы убедиться, что его желания удовлетворены. Но сегодня вечером…Я тот, кто утешена.
Он больше ничего не говорит, и я тоже, потому что даже не знаю, что сказать. Все кажется слишком слабым, и я боюсь, что если скажу то, что на самом деле чувствует мое сердце, я отпугну его. Вместо этого я медленно провожу рукой по груди Купера, пока моя рука не останавливается на его подбородке. Я играю со своей любимой прядью волос, которая выбивается у него на затылке, и улыбаюсь, прежде чем положить голову ему на плечо. Я закрываю глаза, чувствуя тепло его кожи на своем лице и слушая его тихое ровное дыхание. Он хорош для меня, и я думаю, что я хорош для него.
Я не знаю, как долго мы лежим здесь вместе, моя рука крепко обнимает грудь Купера, а его рука нежно убирает мои волосы с лица, но это блаженство. В конце концов, засыпая, я думаю, что никогда его не отпущу.
***
На следующее утро солнце будит меня рано, и я прищуриваю глаза, разглядывая большую мужскую руку, перекинутую через мое плечо. Я целую его и улыбаюсь его загорелой коже, волосы на его руке щекочут мои губы.
Купер делает волнующий глубокий вдох, когда я переворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Поскольку все знают, что утреннее дыхание – это зверь, я собираю простыни в кучу и натягиваю их на рот, прежде чем пожелать доброго утра.
Он одаривает меня самой очаровательной улыбкой со сморщенным носиком и приоткрывает один глаз. Его волосы торчат во все стороны, а обнаженная грудь выставлена на всеобщее обозрение. Ну, не все – только я. Только я могу это увидеть, потому что, хотя у нас еще нет официального названия, Купер мой – полностью мой – и я отказываюсь делиться. “Доброе утро, красавица”.
Моя улыбка сияет, потому что меня заводят такие дурацкие реплики, как эта. Я хочу собрать их как можно больше и одеваться в них каждый день, прогуливаясь по всему городу и выставляя их напоказ, чтобы все могли видеть. Цветистые слова прекрасны, когда они искренни.
“Это реально?” – спрашиваю я Купера, прижимаясь к его груди и чувствуя тепло, исходящее от его кожи, как будто он сделан из ядра земли. Моя рубашка неловко скручена вокруг меня, и я не знаю, как Купер это чувствует, но он чувствует. Его рука тянется ко мне за спину и тянет ее вниз, чтобы она снова сидела правильно. Такие мелочи, как это, которые он делает, выворачивают меня наизнанку.
“Я надеюсь на это”, – говорит он сонным, хриплым голосом. Я не могу удержаться от улыбки и целую его в грудь.
“Ты должен поскорее выбраться из этой башни, Рапунцель”, – говорю я, прижимаясь к нему еще теснее.
Его смешок грохочет в груди, и он целует мои волосы, прежде чем положить подбородок на мою голову. “Ты приводишь не очень убедительные доводы в пользу моего ухода”.
“Я знаю”. Я обнимаю его и обнимаю по-медвежьи. “Но тебе действительно нужно идти. Леви скоро встанет, и он не стучит, прежде чем ворваться сюда.”
Он стонет и игриво перекатывается на меня, чтобы уткнуться лицом в мою шею. Я едва могу дышать под его весом, но сказать, что мне это нравится, было бы преуменьшением.
“Так устал”, – ворчит он. ”Просто хочу спать здесь с тобой весь день".
Я запускаю руки в его волосы. “Ты. Мне... нужно идти, ” говорю я между хриплыми вдохами. “И мне нужно идти на работу”.
Он наполовину рычит, наполовину хрюкает, затем снова переворачивается на спину, закидывает руки за голову и криво улыбается, глядя на меня. В моей комнате, полной чудесного, чудесного света, я могу видеть каждый выпуклый, прямой, косой, грудной и бицепс. Я смотрю так, словно проверка мышц – моя новая работа на полный рабочий день, и мой голос становится похожим на зомби. “Боже милостивый, тебе нужно надеть рубашку”.
Его жемчужно-белая улыбка становится дерзкой. “Да? Тебе нравится то, что ты видишь?”
Я толкаю его в бок. “Почему ты всегда говоришь с итальянским акцентом, когда пытаешься подойти ко мне?”
“Не делай вид, что тебе это не нравится”. Он тянется ко мне и притягивает к себе, чтобы попытаться убедить меня позволить ему остаться с поцелуями в шею. Это, вероятно, было бы очень соблазнительно, если бы он не произносил единственные итальянские слова, которые он знает, в перерывах между поцелуями. Спагетти. Феттучини. Пармезан.
Я смеюсь и без особого энтузиазма пытаюсь оттолкнуть его. “Прекрати– ты просто заставляешь меня проголодаться”.
“Лазанья”, – говорит он своим самым глубоким голосом из спальни.
Я не могу перестать смеяться. “Ты такой глупый, но я все равно люблю тебя”. Как только слова слетают с моих губ, я понимаю, что только что сказала.
Я замираю.
Купер замирает.
Его хватка на моем запястье ослабевает, и его взгляд медленно опускается на меня. “Что ты только что сказала?”
"Хм? О. Ничего. Ничего не сказала. Ничего не сделала. Ничего, ничего, ничего.” Теперь я извиваюсь, пытаясь освободиться от его хватки и надвигающегося смущения, потому что еще слишком рано говорить такие вещи, как "Я люблю тебя".
Поскольку я ловкий маленький ниндзя, я уворачиваюсь от него и выскакиваю из кровати, мчась в ванную, готовая запереться там на всю оставшуюся жизнь. Но если я ниндзя, то Купер – пантера. Он вскакивает и обнимает меня за талию, прежде чем я успеваю сделать пять шагов. Он швыряет меня обратно на кровать и прижимает свои предплечья по обе стороны от меня. Его глаза опасно мерцают. ”Скажи это еще раз".
“Нет”.
"Почему?”
Я морщусь. “Потому что неловко говорить это первым”.
“Скажи это”. Его голос темный и страстный, и он соответствует взгляду его экзотических голубых глаз.
Я вздыхаю, забыв об утреннем дыхании, и выдерживаю его взгляд. Время быть храбрым. “Я сказала…Я люблю тебя. Потому что я говорю серьезно. Я не хотела влюбляться в тебя так быстро, и это совершенно нормально, если ты не чувствуешь того же, потому что это безумие – скоро говорить такие вещи, но...
“Люси, я очень люблю тебя. Никаких сомнений.” Он все еще не улыбается, и мои глаза поглощают каждую частичку его серьезного выражения. “Я думаю, что это, вероятно, вредно для здоровья, но с того дня, как я встретил тебя, ты – все, о чем я думаю, и я бессилен что-либо с этим поделать”. Его губы, наконец, складываются в кривую улыбку, а в уголках глаз появляются морщинки, как будто он знает, что все это смешно, но мне тоже все равно. “Я люблю тебя. И Леви. Я хочу быть в твоей жизни столько, сколько ты мне позволишь.”
Мои глаза наполняются слезами, и я хотела бы быть не из тех людей, которые плачут, когда одновременно счастливы и грустны. Я кладу руки по обе стороны от лица Купера, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, переходя от мягкого и нежного к страстному и обожающему. Наши губы приоткрываются, и простыни начинают скручиваться, но я снова нажимаю на тормоза, потому что не хочу ничего объяснять Леви.
“Хорошо, хорошо, да”, – говорит Купер, садясь, чтобы опереться локтем на согнутое колено и провести рукой по волосам.
Я качаю головой при виде чистого мужского совершенства, молча проклиная его за то, что он так затруднил прощание. “Ладно, пора спускаться обратно по лестнице”.
Его глаза встречаются с моими, взгляд серьезный и расчетливый, отчего мое сердце замирает. “Я не хочу”. Он глубоко вздыхает и качает головой, откидываясь на подушку, чтобы провести обеими руками по волосам. “Я не хочу идти, Люси. Я не хочу прятать нас. Я не хочу, чтобы Дрю свыкся с мыслью о нас, прежде чем мы ему скажем.” Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня – темные ресницы обрамляют глаза цвета океана, бронзовая кожа резко контрастирует с моим белым одеялом. “Это кажется немного безумным – делать это, не так ли? Я имею в виду, что мы те, кто знает, что для нас лучше.” Я вижу, что в глазах Купера мелькает больше мыслей, чем просто те, которые он озвучивает. План приводится в действие, и по какой-то причине у меня потеют ладони.
“Ну, да…Я согласна, что это неправильно, но... подожди, что ты делаешь?” – спрашиваю я, наблюдая, как Купер поднимается с кровати с решимостью в плечах.
“Это неправильно, что он решил это за нас. Я не собираюсь вылезать обратно через это окно.”
“Тогда что ты делаешь?”
“Я остаюсь здесь и ем блины с тобой и Леви, потому что вопреки тому, что думает Дрю, я способен на обязательства, и я действительно доверяю себе в этом. Я полностью согласен с тобой и Леви.” Он вытягивает руку и указывает на меня пальцем, как будто он звездный квотербек, и я собираюсь быть тем, кто поймает мяч. “И мы с тобой начнем прямо сейчас”.
“Ммм! Как сейчас? Сейчас?!” Я спрыгиваю с кровати и следую за Купером, который направляется к двери. “Подожди, подожди, подожди! Разве мы не должны подумать об этом минутку?! Составить хороший план? Может быть, ты наденешь рубашку на пуговицах и придешь с цветами – для Дрю, конечно, – и тогда мы все сможем поговорить об этом за завтраком? О БОЖЕ, КУПЕР, НАДЕНЬ ХОТЯ БЫ РУБАШКУ!” Все мои протесты бессмысленны. Я пытаюсь ухватиться за петли его ремня, чтобы удержать его, но он просто тащит меня за собой, как босоногого лыжника.
Он с удовольствием распахивает дверь, его мускулистые мышцы перекатываются от движения. Купер останавливается всего на полсекунды, чтобы прислушаться к любым признакам Дрю, пока мы оба не слышим звук льющейся воды на кухне. Он отчетливо кивает, а затем направляется к лестнице. Я беру их в быстрой последовательности прямо за ним, отчаянно шепча: “Купер! Купер! Остановка. Все пройдет не так, как ты надеешься. Боже, пожалуйста, двигайся медленнее. Возвращайся в постель. ДАВАЙ ЗАЙМЕМСЯ ЛЮБОВЬЮ!”
Ни малейшей паузы.
Я думаю, это происходит на самом деле.
29.КУПЕР
“Дрю”, – кричу я еще до того, как добираюсь до кухни, потому что сейчас мне просто не терпится подраться.
Я слышу, как Люси стонет позади меня и возносит несколько молитв о защите, когда мы сворачиваем за угол.
Быстро оглядевшись, я останавливаюсь на пороге, и Люси сильно врезается мне в спину. “ОЙ. Стоп-сигналы в следующий раз.” Она кладет руки на мои бицепсы и оглядывает меня, как маленький медвежонок.
Кофейник в руке Дрю, он нависает над своей кружкой, не налитый, челюсть напряжена и напряжена. Есть момент, когда мы оба ничего не делаем, кроме как смотрим друг на друга, и если бы мой адреналин не бушевал во мне в нездоровых количествах, я бы, вероятно, пожалел о своем решении. Дрю окидывает меня взглядом с головы до кончиков пальцев босых ног, и слово "ЗЛОЙ" записывается в мысленном пузыре над ним.
–«Дрю, – говорю я, делая первую попытку завязать разговор. ”Нам нужно по..."
“Что ты сейчас делаешь в моем доме?” О, это не очень радостный тон.
“Это то, что я хочу…”
“И где твоя долбаная рубашка? И твои носки. И твои туфли.
На самом деле он не беспокоится о моих носках и ботинках; он просто хочет указать, что я слишком голый, чтобы находиться сейчас в его доме с его младшей сестрой, держащейся за меня.
Люси сжимает мой бицепс, и это придает мне мужества, в котором я нуждаюсь. ”Я провел здесь ночь прошлой ночью".
Ноздри Дрю раздуваются, и он опасно сглатывает. Я хочу, чтобы он поставил эту кружку. Я думаю, что она вот-вот разлетится вдребезги под его побелевшими костяшками пальцев. “Ты спал с моей сестрой?”
К счастью, он поворачивается и ставит кружку и кофейник – только теперь его руки свободны, чтобы задушить меня.
“Не так, как ты предлагаешь, но я буду спать с твоей сестрой так, как ты предлагаешь в какой-то момент”.
Пальцы Люси впиваются в мою руку. “Бесполезно”, – шипит она на меня.
“Я же говорил тебе держаться от нее подальше”, – говорит Дрю, его голос каким-то образом становится ближе, хотя он остается на месте.
На этот раз Люси толкается вокруг меня. “Ладно, хватит твоих мачо-разговоров. Я сама себе хозяйка, Дрю, и ты не можешь приказывать мужчинам держаться от меня подальше, как будто я принадлежу тебе».
“Люси”. Мой тон мягкий и умоляющий, я умоляю ее позволить мне разобраться с Дрю. Ее пронзительные голубые глаза впиваются в меня и тают. Она одаривает меня единственным кивком, прежде чем я снова перевожу взгляд на своего друга.
“Что это было?” Его безумные глаза мечутся между мной и Люси, и он тычет пальцем между нами. “Это маленькое молчаливое общение. Что это было? Потому что для меня это было ужасно похоже на двух людей, которые долгое время о чем-то говорили”.
Я киваю. “Это именно то, что было. Слушай, мне жаль, что я действовал за твоей спиной, и я изо всех сил старался не встречаться с ней, но...
“Но ты сделал то, что Купер делает лучше всего, и сделал именно то, что хотел”.
“Дрю!” – предупреждающе говорит Люси.
Я указываю на Дрю. “Это– почему ты говоришь обо мне такие вещи? Чувак, ты знаешь меня всего год. Ты едва прикоснулся к тому, кто я есть, и все же ведешь себя так, как будто знаешь меня всю мою жизнь. Почему ты просто закрыл меня, когда я впервые обратился к тебе по поводу Люси? Мы могли бы поговорить. Я мог бы сказать тебе, что я пережил действительно тяжелый разрыв до того, как переехал сюда, у меня были длительные, серьезные отношения, и я хотел, чтобы она вышла за меня замуж. У меня есть целая жизнь, которую я прожил до того, как встретил тебя, но по какой-то причине ты довольствовался тем, что просто знал меня сейчас, и пусть этого будет достаточно.”
Дрю это не поколебало. Он складывает руки на груди, как непослушный ребенок. Я думаю, что в следующий раз он топнет ногой. “Я действительно знаю тебя. Я жил с тобой, помнишь? Я видел парад женщин, которых ты привел сюда...
“Вряд ли это парад, ясно? Давайте будем точны в наших оскорблениях”.
“Не шути со мной прямо сейчас. Я не смеюсь”.
“Я не пытаюсь быть смешным, Дрю. Я пытаюсь заставить тебя понять, что я не тот парень, которого ты создал в своей голове. Да, я много с кем встречалась, но это не значит, что я не хотел чего-то более серьезного.”
Дрю издевается со страшной улыбкой. “Бык. Ты можешь думать, что изменился и хочешь чего-то стабильного, но Люси не может быть твоим подопытным кроликом. Она и Леви заслуживают самого лучшего – не быть твоим следующим испытанием, чтобы увидеть, можешь ли ты быть семейным человеком или нет ”.
Может быть, месяц назад я бы ему поверил. Потому что вот в чем особенность людей, которыми вы восхищаетесь, когда они вмешиваются в вашу жизнь: иногда вы доверяете их мнению о себе больше, чем своему собственному. Но только потому, что они так говорят, это не значит, что это правда, и я больше не позволяю ему говорить мне, кто я такой.
“Ты ошибаешься, и я прошу тебя попытаться увидеть меня по-другому”.
Дрю проводит рукой по подбородку и качает головой. Я смотрю на Люси, и она, должно быть, видит слабость за моей броней, потому что она улыбается и подходит, чтобы обнять меня за талию, зарываясь под мою руку. Каждое ее прикосновение ощущается как дома, и это придает мне смелости двигаться вперед.
“Я люблю твою сестру, Дрю, и я люблю твоего племянника. Я знаю, все это для тебя шок, потому что тебя не было рядом, чтобы увидеть, как мы проводим время вместе, но...»
“Достаточно”. Дрю поднимает руку и переводит взгляд с Люси на меня с выражением отвращения, которое я не чувствую оправданным. “Я не поддерживаю это, и я злюсь, что ты сделал это за моей спиной”.
“Ну, я могла бы сказать то же самое тебе”, – говорит Люси Дрю, дрожь в ее голосе ранит меня.
Он медленно качает головой, глядя на нее. “Ты снова делаешь неправильный выбор.” Люси резко втягивает воздух через нос, и я знаю, что она пытается не заплакать. Я притягиваю ее ближе. “А ты…Мне больше нечего тебе сказать.” ноги Дрю стучат по полу, когда он проносится мимо нас, ударяя меня в плечо, когда он хватает свои ключи со стойки и покидает кухню. Секунду спустя за ним захлопывается входная дверь, отчего мои плечи и плечи Люси вздрагивают.
Мы оба застыли, уставившись на то место, где только что стоял Дрю, держась друг за друга, потеряв дар речи. Мой большой палец медленно скользит вверх и вниз по ее руке, а ее пальцы сжимают мое бедро. Я знаю, что Дрю не прав насчет меня. Я знаю, что он не прав насчет того, что Люси сделала плохой выбор. И все же... его слова проникают мне под кожу и говорят мне, что, возможно, это я ошибаюсь. Может быть, он видит во мне какой-то вопиющий недостаток, которого я не могу.
Может быть, Люси и Леви было бы лучше без меня…
“Ну, все пошло не так, как я надеялся”, – говорю я, наконец нарушая молчание и пытаясь заглушить свои собственные неуверенные мысли.
“Ты должен был просто научить меня заниматься любовью”.
“Этот вариант все еще обсуждается?”
Люси щиплет меня за бок, и я извиваюсь, пытаясь убежать от ее пыток. Она поворачивает лицо, чтобы поцеловать меня прямо в грудь, затем отстраняется, подходит к кофейнику и наливает нам обоим по чашке. “Ты можешь достать смесь для блинчиков из кладовки?” – спрашивает она через плечо. Ее длинные волосы спадают на спину свободными, красивыми, дикими волнами, а футболка съехала набок, обнажив лишний дюйм ключицы. Может быть, это просто голос Дрю все еще звучит в моих ушах, но я не могу избавиться от чувства, что я не заслуживаю быть здесь.
“Ты все еще хочешь, чтобы я остался на завтрак?”
Люси делает паузу и поворачивается, чтобы прислониться спиной к стойке, на ее губах появляется милая улыбка. “Купер Джеймс, я люблю тебя, и что бы ни сказал мой большой тупица брат, это не изменит. Я знаю тебя лучше, чем он, и я ничего так не хочу, как чтобы ты остался и поел блинчиков со мной и Леви этим утром. Пожалуйста, не уходи.” Она протягивает руки, и я с радостью шагаю в них, потому что теперь я мужчина, зависимый от прикосновений Люси.
“Я не хочу вставать между вами, ребята”.
Она вздыхает. “Иногда конфронтация необходима, и очевидно, что это была конфронтация. Я думаю, это нормально, что мы просим Дрю посмотреть на нас по-другому. Он привык знать каждого из нас определенным образом, и мы оба изменились, выросли из тех, кем были раньше, и он пытается держать нас в рамках, в которые мы больше не вписываемся. Я уверенна, что какое-то время это будет неудобно, но он придет в себя”.
“А если он этого не сделает?”
“Очевидно, ты тоже не очень хорошо знаешь Дрю. Он так и сделает. Он просто должен сначала закатить истерику.”
Я наклоняюсь, чтобы взять лицо Люси в свои руки. “Я говорил тебе, что люблю тебя?”
Она усмехается. “Неужели мы теперь будем той надоедливой парой, которая повторяет это каждые пять секунд?”
“О, да. Я вижу, что становлюсь очень прилипчивым”.
Она издает стон. “Невыносимо. Ты собираешься звонить мне по сто раз на дню?”
Я поднимаю ее и сажаю на прилавок, чтобы поцеловать то место на ее плече, которое выглядывает из-под рубашки. ”Сто один".
“Отвратительно. Ты же не собираешься называть меня малышкой, правда?” Она наклоняет шею и постукивает по ней пальцем, показывая мне, куда именно она хочет, чтобы я пошел дальше.
Я ухмыляюсь и делаю, как мне сказали, оставляя теплый, долгий поцелуй прямо над ее пальцем. “О да, детка”.
“Детка?! О, это еще хуже. Я не знаю, могу ли я это позволить». – Ее голос затихает, когда я покусываю мочку ее уха.
Я чувствую, как тают ее плечи, когда я наклоняюсь губами к ее уху и шепчу: “Я буду называть тебя так, как ты захочешь, Люси”.
”О боже". Ее тон заставляет меня подхватить ее со стола и вынести из кухни. Она целует меня в шею, пока я несу ее к лестнице, ее комната – моя цель.
До тех пор…
“МАСЛЕНИЦА!!!” Леви кричит с верхней площадки лестницы.
Я замираю на месте и закрываю глаза, зажмурившись от боли, потому что никогда в жизни не была так расстроен, услышав эти слова. Люси смеется и гладит меня по затылку, а затем шепчет: “Добро пожаловать в отцовство”.
