Текст книги "Тигровый принц (ЛП)"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6

Она медленно открыла глаза, зевнула, потянулась, после огляделась вокруг.

Вчерашняя ночь была сном? Солнечный свет пробивался сквозь туманную сетку,

принимая участие в ее мечте. Все вокруг нее было рассеянным, разбросанным.

Здесь были свечи, теперь сгоревшие в чудовищных лужах цветного воска. Цветы в

вазах были свежими, в то время как другие были разбросаны повсюду, но не менее

ароматными. Тележка с серебряными блюдами была припаркована у дальней стены. Лед в

винном холодильнике растаял.

Она лежала обнаженной и ленивой на атласных простынях. Мех овчинного ковра

щекотал ее пальцы. Она была одна.

Запах Дерека все еще остался на атласной подушке рядом с ней. Отпечаток его тела

был виден на простыни, рядом с которой она лежала.

Но даже если бы и не было этих красноречивых пятен, она бы все равно знала, что

прошлая ночь была не сном. Это было на самом деле. Мужчина вторгался в ее тело, ее

душу. После всего одной ночи, она узнала его ближе, чем мужчину, за которого она

вышла замуж и жила вместе в течение семи лет.

Улыбаясь самодовольной улыбкой сексуальной женщины, она выбралась из сетки

и подошла к дверям на террасу. Она сразу же заметила его, занимающегося серфингом.

Такой гладкий и гибкий, как угорь, он аккуратно срезал волны. Сильные мощные руки,

которые она знала, тянули его сквозь воду, пока он не заплыл дальше, там, куда она

никогда не забиралась

Затем его смуглая спина прогнулась, и он исчез с поверхности воды. Когда, спустя

минуту, его голова появилась, он оттряхнул ее от воды и начал плыть обратно на берег,

помогая себе ногами, которые всю ночь были переплетены с ней.

Он вышел из воды с уверенностью морского бога. Следуя по тем же дорожкам,

которые она прошлой ночью несколько раз прокладывала своими губами, морская вода

стекала по его гладким мускулистым рукам. Хрустальные капельки скатывались с его

волос на груди, продвигаясь к центру туловища, собираясь вокруг пупка, и, ниже, по

шелковистым волосам его мужественности

Он был обнаженным.

Карен негромко рассмеялась. Она никогда никого не знала кого-либо, кто так

спокойно ходил бы голым, будь то мужчина или женщина. Уэйд не был чрезмерно

стеснительным, но она помнила его голым только в кровати или в душе. Он бы никогда не

путешествовал из точки А в точку Б, абсолютно ничего не надев. Дерек не знал таких

ограничений. Он был полностью непринужденным со своим обнаженным телом.

Теперь он купался в солнечном золотом сиянии, которое отражалось от воды,

покрывая его тело. Он двигался с изящной поступью, словно кот, без лишних, резких

движений. Его мышцы растянулись и зарябились, становясь упругими.

Вчера вечером этот мужчина, этот незнакомец, учил ее новому языку любви.

Утром она проснулась с целым словарем эмоций, которых она не знала до того, как

провела ночь с Дереком.

Кровать Аллена. Он не только уговорил ее вернуться к жизни, но так же обучил ее

всему, что они способны чувствовать и иметь право испытывать это.

Вещи, которые он сказал, были воспоминаниями. То, что он делал, было настолько

эротичным. Вещи, которые она делала, были вне объяснений.

Карен подняла руки к вспыхнувшим щекам. Эта отзывчивая женщина, это

действительно была она? Вела ли она себя так живо раньше?

Но она чувствовала не только стеснение. Они изучали человеческую сексуальность

до предела удовольствия, но не сделали ничего порочного. Только прекрасное. Только

сладкое. Она не чувствовала себя использованной, лишь высокоуважаемой. Обретенной,

не униженной. Достойной, а не развратной.

Когда раздался сдержанный стук в дверь, она посмотрела в сторону пляжа. Дерек

стоял на утрамбованном песке, вытирая спину полотенцем, которое нес с собой. Карен

мгновенно кинулась к одежде, сложенной на спинке стула, в поисках своего сарафана,

надела его и как попало застегнула пуговицы на лифе.

– Да? – позвала она сквозь дверь.

– Поздний завтрак, мадам.

Она открыла дверь двум служащим, которые прикатили другие сервисные тележки.

Они пожелали ей доброго утра, когда она застенчиво переминалась с ноги на ногу. Если

бы выдавали медали официантам службы обслуживания номеров, проявляющих

осмотрительность, то они оба б их заслужили.

После приветствия, они игнорировали ее, приступили к работе. Они поставили

стол, зажгли огонь под теплым кофейником, налили ледяной фруктовый сок в матовые

стаканы и унесли корзинку от вчерашнего ужина. Они ни разу не взглянули на кровать в

середине пола, хотя он, должно быть, разжег в них любопытство.

Только когда они попытались уйти, Дерек вошел через двери террасы. Карен

обернулась и с облегчением присела, увидев завязанное полотенце вокруг его талии.

Подойдя к ней без промедления, он сжал и разжал ее руку, прежде чем осмотрел

накрытый стол, с одобрением кивая официантам и призывая уйти, закрывая за ними

дверь.

– Доброе утро, – после того, как их покинули официанты, он повернулся к ней. Его

глаза были голодными.

– Доброе утро.

– Ты давно проснулась?

– Всего лишь несколько минут назад.

– Ненавижу, что ты проснулась одна.

– Я ничего не имею против. Я смотрела, как ты плавал, когда они пришли с

бранчем. Это выглядит вкусным.

Он сбросил полотенце и позволил ему упасть на пол.

– Ты выглядишь вкусно, – его шепот дошел до нее лишь через несколько секунд,

прежде чем он сократил расстояние между ними.

Обернув руки вокруг ее шеи и сплетая пальцы, он притянул ее для первого

утреннего поцелуя. Не было никаких ненужных предварительных извинений за его

желание. Его язык погрузился в ее рот, когда его голова наклонилась в одну сторону.

Поцелуй был долгим, опьяняющим. На Карен снизошла хорошо знакомая истома, когда

все продолжилось.

Его руки пробежались по ней, освобождая пуговицы ее сарафана. После того, как

он снял его, он поднял ее высоко напротив.

– Вода была ободряющей, – с озорной улыбкой сказал он.

– Я это чувствую, – она дышала ртом, когда он отнес ее к кровати. Она легла на

подушки, холмики ее грудей стали отличной мишенью для его ищущих губ, – Как насчет

обеда? – застонала она, а его язык обвился вокруг одного сонно-розового соска.

– После этого.

– А потом что?

– Больше того же.

Они застонали в унисон, когда он овладел ею.

***

Этой же схемы они придерживались и последующие дни. Они не строили

долгосрочные планы. Они наслаждались настоящим. Они ели, спали, купались, лежали на

пляже и занимались любовью, по мере того, как хотели.

Это была живая фантазия Карен. Она знала это, знала, что в конце недели она

вернется обратно к себе, словно Золушка в полночь возвращается домой. Она вернется к

своей жизни и никогда больше не увидит Дерека.

Но она баловала себя. Это была ее фантазия, она была героиней и она собиралась

участвовать и наслаждаться этим, пока это продолжалось. Разве не в этом была причина

ее поездки? Разве это не то, чего она хотела? В чем она отчаянно нуждалась?

Но разве это не было гораздо большим, чем она рассчитывала?

Дерек был самым чувственным человеком, которого она когда либо встречала. Он

ел, пил, плавал, спал и так чувственно занимался любовью, что она и не представляла, что

так может быть.

Он бросил ей вызов, побуждая попробовать еду, которую она никогда не ела. Она

обнаружила, что та была вкусной. Она приобрела вкус к крепким ликерам, которые

согревали ее изнутри и давали волю ее чувствам. Она стала жаждать прикосновений

солнца, песка и моря к ее обнаженной коже. Ее волосы спокойно развивались под

тропическим бризом. Она восторгалась широкими, блестящими листьями магнолий и

дивилась ярким цветами бугенвиллей. Небо никогда не выглядело таким голубым для нее.

И когда дело доходило до занятий любовь, она понимала, что была почти

девственной, учитывая то, чему научил ее Дерек. Она никогда не представляла себе, что

занятие любовью может поглотить и тело и душу.

В его объятиях, гипнотизирующих поцелуях и нежных ласк, она потеряла всякую

сдержанность. Они занимались любовью на террасе бунгало, их тела были натерты

маслами для загара, блестя на них вместе с потом. В душе, на кровати, на яхте, которую

они арендовали, чтобы поплавать полдня. Она сказала ему, что ее сексуальная жизнь с

Уэйдом стала обычной и незамысловатой. Дерек сделал своим долгом исправить

положение. Ничего у них не было рутинным и скучным.

Их занятие любовью были страстными и интенсивными. Был тот же жар, жесткий

и быстрый или томный, неторопливый и любящий, она была его полной концентрацией.

Он отдавал всего себя в этом акте. Так же, как и она. Это было одновременно

захватывающе и пугающе.

– Ты задумалась, – мягко сказал он, за одним вечерним ужином. Они решили

покинуть бунгало, где чаще всего принимали пищу, и перешли к комплексу, чтобы

насладиться музыкой и танцами, вокруг буфета.

Она была одета в платье, которое купила в городе. Ее волосы были уложены в

свободный пучок на макушке и заколоты блестящим желтым цветком гибискуса. Она

чувствовала себя донельзя женственной и мягкой, идеальный контраст с

мужественностью Дерека. Его глаза сексуально пробежались по ней, в то время как он

потягивал свое вино.

– Я задумалась? Прости.

– Я не жалуюсь. Просто хочу знать, о чем думают твои красивые карие глазки,

когда ты так смотришь на меня. Ты часто так делаешь.

– Я часто так делаю?

– Да, – он перегнулся через стол и оставил легкий поцелуй на ее губах.

– Что ты видишь, когда смотришь на меня так пристально?

– Я не знаю, – ответила она честно, – Как будто ты… – покачав головой, она

рассмеялась. – Не обращай внимание, это безумие.

Он взял ее руку и сжал.

– Давай же, расскажи мне.

Она посмотрела на его палец, который гладил ее ладонь.

– Ты загадочный. Иногда ты обычный.

– Это комплимент или укор? – спросил он с насмешливым блеском в глазах.

Она рассеянно улыбнулась, ее мысли занялись преобразованием своих мыслей в

слова, делая их более понятными.

– Я имею в виду, иногда ты ведешь себя полностью как Американец. Ты

используешь жаргон и язык, жесты, которые используют все. Ты мог бы оказаться любым

парнем с улицы.

– Я он и есть, – сказал он серьезно. Почти оборонительно.

– Да. Но потом.., – она прикусила нижнюю губу. – Но в других случаях, особенно,

когда мы занимаемся любовью, ты меняешься.

– Я скажу тебе, я делаю так, – протянул он, – На публике я вообще могу

контролировать свое тело, но наедине с тобой и когда ты обнаженная, это становится…

– Я не имею виду то, что ты физически изменяешься, – она замолчала, нервно

оглянувшись вокруг.

Он усмехнулся и погладил ее пальцы.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты становишься кем-то другим. Как будто существуют два тебя, живущих в

одном теле. Один очень американский и очень…я не знаю…иностранный. Другой,

изменяет манеру речи. Слова ты используешь более сложные. Иногда ты разговариваешь

со мной на таком языке, которого я не могу понять.

Он откинулся в кресле и повертел бокал вина. Это движение как бы установило

между ними дистанцию. Это означало отвращение к этой теме и его нежелание обсуждать

ее дальше.

– Я изучал несколько языков, когда учился в школе. У меня талант к ним.

Это было правдоподобным объяснением, но Карен подумала, что было еще что-то,

помимо этого. И закрытое, напряженное выражение на его лице никак не облегчило ее

подозрения. Очевидно, он не хотел объяснять, и это было не ее дело. Она пожалела, что

упомянула об этом.

– Я сказала тебе, что это было глупо, – она примирительно улыбнулась, – Ты

лучший любовник, который когда либо был у меня.

Его хорошее настроение тут же вернулось. Садясь снова ближе к ней, он искал ее

глазами. – Сколько любовников у тебя было, Карен?

Она запнулась и на мгновение отвела взгляд от его золотисто-зеленых глаз.

– Два, – тихо призналась она. – Мой муж и ты. А у тебя?

Было удивительно, насколько больно было думать о том, как и где он научился

эротическому искусству, которое он так ловко практиковал. Сколько любовниц

потребовалось бы, чтобы научить мужчину, как выполнять самые сокровенные женские

желания?

Он поднес ее руку к губам и поцеловал костяшки пальцев.

– Много, Карен, – когда он поднял глаза, они были пламенными и пронзительными,

– Но никогда не было такой. Такой, как ты.

Дерек с удивлением заметил, что он не шутил. Эти слова были произнесены сотни

раз с разными женщинами, но они были просто пустыми словами, взятыми из его

коллекции фраз, которые обязательно понравятся женщине.

Карен Блейкмор с самого начала была другой. В первую очередь его привлекла ее

застенчивость. Страсть, которую он пробудил в ней, была приятным сюрпризом, но он и

раньше любил страстных женщин.

Что было в Карен такого, что делало ее уникальной? Что-то. И это что-то

неопределимое пугало его. Каждый раз, когда они занимались любовью, он оставлял в ней

больше, чем просто семя. Он оставлял маленький кусочек своей души, то, что он никогда

не делал с другой.

Сначала он этого даже не осознавал. Это было после того, как он лежал рядом с

ней рано утром и наблюдал за ней, пока она спала. Осознание того, как ее прикосновения

отразились на нем, пришло к нему тихо.

Он всегда был рад видеть ее, даже когда они были в разлуке всего лишь несколько

минут. Он наслаждался ей больше, чем сексом. Ему нравилось ее чувство юмора, ее

умные разговоры и этот черт… что-то, что заставляло его ревновать к каждой мысли,

которая не была ему раскрыта.

И он понял, когда лежал там, слушая ее тихое дыхание и наблюдая, как легко

вздымается и опускается ее грудь, что ему будет нелегко покинуть ее, эту хрупкую

женщину с мягкими, как темный бархат, глазами и волосами теплого меда.

Такого рода мышление было вероломным. Оно тревожило его в то утро и это

тревожит его сейчас. Сливочная безупречность ее лица была освещена свечами в центре

стола. Ее глаза были такими глубокими, он чувствовал, что мог утонуть в них, проникнуть

внутрь нее и никогда не выходить.

В это утро он разбудил ее нежной любовью. Он не смог остановить себя тогда и не

сможет сейчас.

– Потанцуй со мной, Карен, так, чтобы я держал тебя.

Карен вошла в его объятия, когда он стоял с распростертыми руками. Она

прижалась к нему. На мгновение, она прижалась слишком близко. Он отступил. Никаких

личных вопросов, напомнила она себе. Чем меньше ты знаешь о нем, тем лучше. Неделя

скоро закончится.

Но мысли об этом снова оставили ее с потерянным чувством.

Этой ночью они занимались любовью так страстно, как никогда раньше. Словно

они оба хотели наверстать упущенное время. Когда они, наконец, заснули, Дерек прижал

ее ближе к себе.

Она плохо спала. Было очень рано, когда она проснулась. Небо было бледно-

сиреневым. Лишь мягкие волны бились о берег. Залив был спокойным. Несколько лодок,

оставленных на якоре в открытом море, выглядели как стационарные светильники

напротив безоблачного горизонта. Как и чаще всего по утрам, Дерек был перед нею. Она

видела его, он не плавал, как обычно, а сидел в одиночестве на пляже, глядя на воду.

Внезапно, она захотела оказаться рядом с ним, чтобы почувствовать тепло его

ободряющего тела. Это было принуждением, порожденным разительным страхом, что он

может исчезнуть, если она к нему не прикоснется. Она натянула единственную одежду,

которая у нее была, платье, в котором она была ночью и поспешила вниз к пляжу.

Он услышал ее шаги всего за несколько секунд, прежде чем она бросилась к нему.

Он развел руки, и она влетела в них. Он упал на песок, передвигая ее под себя и прижав

ее.

Его беспокойство соответствовало ее. Его поцелуи были хищными. Руки прошлись

по ее волосам, и он намотал толстые пряди вокруг своего пальца. Его рот жадно впился в

ее, в то время как язык глубоко погружался внутрь.

Когда он, наконец, поднял голову, они задыхались.

– Что ты делаешь здесь так рано?

– Каждое утро я встаю и смотрю, как ты плаваешь в море. Этим утром я хотела

увидеть это поближе, – теперь она была достаточно храброй, достаточно уверенной, чтобы

расчесать своими пальцами его волосы на груди, поднять голову и прижаться к его шее.

– Ты можешь получить больше, чем рассчитывала, – прорычал он, когда заметил ее

скудный наряд. В спешке, у нее не оставалось времени, чтобы надеть под платье нижнее

белье.

– Обещаешь? – ее тон был дымчатым, как и ее глаза.

Издав низкое урчание в горле, Дерек встал и рывком поднял ее на ноги. Он

побежал с ней к воде, таща ее на буксире. Она взвизгнула, когда прохладная вода

прикоснулась к ее лодыжке, потом икрам и, наконец, бедрам, в то время как Дерек тянул

ее все дальше и дальше.

Повернувшись, он мальчишески усмехнулся.

– Что случилось?

– Она холодная.

– Она?

Он положил руку на ее голову и окунул ее. Она всплыла, кашляя морской водой.

– Зачем, ты…

Она кинулась к нему, но он сделал аккуратное горизонтальное погружение и

нырнул под поверхностью. Он окружил ее, как самонаводящаяся акула над добычей. Она

игриво вскрикнула, когда он с могучим ревом вынырнул из воды.

Она побрела по воде к берегу. Влажное платье прилипло к ней и препятствовало ее

шагам. Дерек снова нырнул и обхватил ее за лодыжку, в результате чего, ее потянуло вниз

с огромным всплеском. Когда она всплыла, он притянул ее к себе и убрал ее яростные

брызги тающим поцелуем.

Его рот был обжигающим напротив ее кожи, охлажденный водой. Он поцеловал ее

так, будто бы никогда не отпустил бы, как будто он хотел впитать ее всю.

Она выгнулась, прижимаясь к его сильному телу. Ее руки сомкнулись вокруг его

шеи. Вода плескалась на их бедрах. Солнечные лучи, только выглядывавшие из-за

горизонта, освещали их, как расплавленное золото.

Дерек резко прервал поцелуй и с яростью посмотрел ей в глаза. Он взял ее голову

обеими руками, поглаживая пальцами ее влажные волосы. Его дыхание было тяжелым.

Он был тем человеком, который скрывал в себе власть над своими эмоциями и страстями.

Они выиграли.

Держа ее грудную клетку обеими руками, он поднял ее высоко над собой. Она

положила ему руки на плечи для поддержки. Он посмотрел ей в лицо, затем его глаза

вспыхнули жадностью. Ее тело четко выделялось под влажной тканью, что прилипала к

ней. Платье было прозрачным и делало ее еще более сексуальной, нежели когда она была

голой.

Ее груди набухли, увенчиваясь темноватыми сосками. Он легко обнаружил ямочку

у ее пупка. Он тихо выругался, когда заметил темную щель между ее бедер.

– Ты прекрасна, Карен, и я очень сильно хочу тебя. Ты понимаешь, что я чувствую,

когда нахожусь внутри тебя?

Он уткнулся лицом в ее живот и повернул ее из стороны в сторону. Его рот был

открыт. Его дыхание на ее коже через влажную ткань было обжигающим.

Мышцы его рук вздулись, когда он опустил ее достаточно, чтобы добраться ртом

до груди. Он прильнул к одному тугому соску и стал сладко посасывать. Его язык

подталкивал ее, хлестал, набивал татуировку тепла желания.

Ее голова откинулась назад и подставила лицо к утреннему небу. Безумно, словно

в каком-то языческом ритуале, она повторяла его имя как молитву. Постепенно он

отпускал ее, принимаясь кусать ее плоть, как он и сделал. Влажная юбка прилипла к нему,

оставляя ее голой, когда она спустилась. Ее бедра были гладкими и влажными.

Он простонал ее имя и притянул ее губы к своим. Он зарылся языком в ее рот, в то

время как поднял ее на колени. Ее ноги были обернуты вокруг его бедер. Одним быстрым,

уверенным толчком, он сделал их одним целым.

Мир мог бы склониться со своей оси, и она бы не заметила этого. На самом деле

это было тем, о чем она думала, когда Дерек опустил их в мелкую воду. Ее волосы

плавали позади нее, словно жидкий нимб. Ее конечности казались невесомыми. Она

осознавала только ритмичные толчки Дерека внутри себя. Они были настолько

неудержимы, что когда он достиг пика, наполнил ее своим огнем, они закричали в унисон.

Постепенно они приходили в себя, безвольно и неподвижно лежали омываемые

мягкими волнами.

Взошло солнце. Поднялся ветер и ударил по широким пальмовым листьям. Лодки

на якоре отсутствовали, устанавливая парус в заливе. Морские птицы улетели. Ландшафт

просыпался от спокойного сна. А они все еще лежали истощенные, пережившие вихрь.

Она пошевелилась и открыла глаза.

Она была в кровати в собственном бунгало. Они пошли туда, чтобы немного

поспать, когда возвращались с пляжа. Дерек склонился над ней и мягко поцеловал ее в

щеку.

– Извини, что разбудил тебя. Я оставил тебе записку. Я собираюсь ненадолго на

подводное плаванье. А ты поспи.

– Ты будешь осторожным?

– Я обещаю, что не дам акулам укусить себя, – улыбаясь, сказал он и поцеловал ее в

нос, потом его губы спустились ниже. – Ты сделала этот день замечательным, любимая

Карен.

– Ты тоже.

Он снова поцеловал ее.

– Сладких снов.

Он проскользнул к двери и тихонько закрыл ее за собой. Тишина окружила ее в

темной комнате. Все, что она могла слышать – быстрое биение ее сердца.

Она влюбилась в него.

А так же, она знала, что завтра снова взойдет солнце, и она снова будет влюблена в

него.

Он вышел из комнаты и забрал ее сердце с собой. Одиночество было

невыносимым. Когда они покинут друг друга навсегда, он тоже заберет ее сердце.

Одиночество станет невыносимым.

Перекатившись на бок, она схватила подушку и сжала ее с закрытыми глазами от

слез, застилавших их. Как это могло случиться?

Она должна была знать, что это не было случайным романом, которого она могла

выкинуть как фантик. Не про это ли она твердила Кристин? Секс был для нее большим,

чем просто физическим актом. В нем участвует сердце.

Тем не менее, она не обращала внимания на сигналы опасности. Она бездумно

влюбилась в мужчину, которого она больше не увидит после этой недели. И чем дольше

она была с ним…

Она сидела в постели в вертикальном положении, когда ее осенила внезапная

мысль. Она должна уехать. Сейчас. Так ей не надо будет душераздирающе, мучительно

прощаться. Она не могла терпеть такие прощания. Она не могла смотреть, как он уходит,

продолжит свой путь, оставив ее сердце разбитым и истекающим кровью. Она не сможет

сделать прощание веселым, бодрым.

– Это было здорово, любимая Карен. Наслаждайся жизнью.

Нет, она больше не вытерпит.

Выбираясь из постели, она начала копаться в шкафах и ящиках, безумно собирая

свои вещи и бросая их в чемоданы. Она должна поспешить. Если он вернется, посмотрит

на нее, прикоснется к ней…

Когда она была готова, то осмотрела бунгало, ища что-то, что она, возможно,

пропустила. Ее взгляд упал на записку, лежавшей под ее сумочкой.

Карен, я пошел нырять. То есть, если я смогу найти силы. Желание к тебе сделало

меня слабым. Дерек.

Подчерк был аккуратным и четким. Он сделал это, как и все остальное, без

бесцельных движений, без лишних движений.

Письмо размылось перед глазами. Она должна смять записку и выбросить ее, но

она не могла заставить себя сделать это. Пройдут недели с этого момента, месяцы, годы,

это может остаться свидетельством того, что эта недельная сказка на самом деле

происходила. Она положила записку в сумочку.

Закрывая дверь бунгало позади себя, она поспешила к центральной стойке

регистрации.

– Я хочу уехать, – сказала она улыбающемуся клерку.

Его улыбка потускнела.

– Но ваш заказ оформлен до конца недели. Если что-то не так…

– Нет, ничего подобного. Все было прекрасным, но я должна уехать домой, – ей

хотелось закричать на него, чтобы он поспешил и закрыл счет. В любой момент, она

может услышать Дерека, подходящего к ней сзади и требующего объяснений, что она

здесь делает. Она бы не уехала после такого, после того, как он поднял бы ее на руки и

унес из вестибюля.

Вероятнее всего, она изменит свое решение об отъезде и побежит обратно в

бунгало, обратно к нему, чтобы наслаждаться с ним каждой ценной минутой.

Но она не могла. Разрыв был лучшим решением. Она никогда больше не пережила

бы еще один отказ от человека, которого любила. Дерек вернул ей самооценку. Оставляя

все сейчас, она сохранит ее.

Подавленная разочарованием, она добралась до аэропорта и, чудесным образом,

получила место на следующий рейс. Рейс в D.C. была небогат событиями, и ей надо было

успеть на рейс до Нью-Йорка.

Ее машина, будучи припаркованной в течение нескольких дней в национальном

аэропорту, не хотела заводиться. Когда она направилась к Джорджтауну, проблемы ее

жизни стали всплывать на поверхность. Она успешно откладывала их в течение недели.

Теперь с ними надо было разбираться.

Первое, о чем она подумала, это деньги. Она не должна была так впустую тратить

сэкономленные деньги на отпуск. О чем она думала? Школьное обучение Кристин было

таким дорогим. Одежда, книги. Список был бесконечным.

Ей нужно повышение. Ларри мог бы использовать свои связи. Но он был расстроен

из-за нее. Вероятно, она больше не будет одной из лучших.

Беспокойство навалилось на нее, как и чемоданы, которых она тащила вверх по

лестнице в свою квартиру. Интерьер был душным и тесным. Печальным. Холодным.

Мрачным. Она раскрыла окна.

Карен взглянула на чемоданы, стоящие в дверях. Они были нежелательным

зрелищем. Она должна распаковать их сегодня вечером. Домашняя работа не заставит ее

не думать о Дереке, но, по крайней мере, может измотать ее, чтобы она смогла заснуть.

Но ей не хватило силы и воли, чтобы сделать это. Она оставила свой багаж там же,

где он и стоял, сняла свои помятые костюмные брюки, приняла мягкое снотворное,

которое ей назначили после развода, и забралась в постель.

Таблетки, вкупе с собственной усталостью, заставили быстро ее заснуть.

Она была разбужена грубым и настойчивым стуком в дверь. Инстинктивно, она

начала искать Дерека. Пустая кровать вернула ей все страдания. Она подавила рыдание,

будто плакала во сне.

Сонно проверив часы на ночном столике, он отметила то, что было всего 8 часов

утра. Кто был у ее двери в этот час?

Он споткнулась об шкаф, надела халат и пошла к входной двери, осторожно

спрашивая.

– Кто там?

Ответ был грубым и официальным.

– ФБР.