Текст книги "Сварог (СИ)"

Автор книги: Сана Нарциссова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Глава 36. Белобог вернулся.

Глава 36. Белобог вернулся.

Свадьбы не будет.

По крайней мере в этом году точно. Так решила Дивия, когда поговорила с Вецерой. Мала она ещё, да и Ладон влюбленным себя не считает. Пускай хоть присмотрятся друг к другу, привыкнутся, полюбятся. От союза двух дурачков, что ценностей семьи ещё не осознали забот будет куда больше, чем от Вецеры, которой, всего-то, внимания мужского не хватает. Достаточно и того, что Ладон её этим вниманием теперь обеспечит, она успокоится, да взор яснее станет. Видеть и понимать начнет, когда глупости творит.

Дивия сама попросила у Лады и Сварога прощения за свою младшую сестричку. Постаралась объяснить, что с ней не так, пообещала, что больше такого не повторится. Сварог не был обижен, ведь он не в первый раз оказывался в такой, казалось бы, глупой ситуации, а Лада уже успела остыть, снова забывшись в теплых объятиях и дурманящих ласках любимого. Она больше никогда не позволит себе не усомниться в нём.

Прошли ещё несколько недель. За это время, Сварог успел сделать топор, пару молотков и ножей, чтобы показать любопытным жителям Ирия, которые тоже частенько стали заходить к нему во время работы, результат его стараний. Инструменты он свои тоже обновил и теперь они были куда удобнее в использовании и нравились ему куда больше. Сварог был невероятно горд собой и даже не думал расслабляться. Лето близилось к концу и скоро должны были наступить холода. Велес, проверив сложенные деревья, заявил, что они готовы, а значит уже совсем скоро, можно было приступить к очередной стройке. Осталось только выбрать место и, наконец, решить, какой дом он хочет.

Для Сварога подобные решения отчего-то казались самыми сложными.

В день, когда он должен был собрать всех, чтобы рассказать и показать насколько полезно то, что он сделал, Лада пришла к нему с самого утра и почему-то была особенно печальна, словно нарочно хотела, чтобы Сварог это заметил. Сработало.

– Что такое, милая? – он вытер свои грязные руки об подол своей рубахи, подошел к ней ближе и посмотрел ей в глаза, подняв лицо ладонями. Лада не смогла сразу признаться ему о том, что её гложет, постеснялась, не подобрала слов, опустила взгляд. – Что тебя беспокоит? – спросил он снова и аккуратно прижал её к себе. Она, словно не хотя, прижалась к его груди и обняла.

– Мне тебя не хватает, – сказала Лада, набравшись смелости. Сварог не ожидал от неё такое услышать. – Ты все время работаешь. Я вчера к тебе даже не приходила, а ты и не заметил. Совсем про меня позабыл.

Он не замечал, как проходит время за работой, как восходит и заходит солнце, окрашивая все вокруг в непривычный для него алый цвет, как дни сменяют ночи, зажигая на небе луну и множество звезд. Не замечал ничего кроме того, как металл меняет цвет под натиском его пламени, которое с каждым днем слушалось и подчинялось ему все лучше и лучше.

– Прости. Не забыл, я думал, у тебя появились свои дела.

– У меня нет иных забот кроме тебя, – призналась Лада и легко поцеловала его в ключицу, – Ты не ел со вчерашнего дня? – спросила она подняв к нему глаза. Он воспользовался случаем и прильнул к её губам.

– Поел, – ответил он, отстранившись, – Пирожки твои ещё остались. Так тебе забот не хватает? – улыбнулся Сварог и от её тонкой талии одной рукой потянулся к ягодицам, а другой защекотал живот. Лада испуганно вздрогнула и громко захохотала, извиваясь в его крепких объятиях, чтобы сбежать от его блудливых пальцев, – Мне их тебе заделать?

– Не надо! – смеялась она.

– Как не надо? Тебе же меня не хватает! А заботы? У меня будет своя работа – у тебя своя. И всего у нас будет хватать.

– Как в настоящей семье? – она снова взглянула на него своими светлыми полными счастья и надежды глазами. Сварог услышал её, глупая улыбка спала, осталась только еë тень за недоумением.

– А ты уже хочешь семью? – спросил он вполне серьезно. Лада не ответила, но по её глазам все и так было ясно. – Я буду скоро строить себе дом. Поможешь выбрать место?

– Велес в этом лучше разбирается.

– Не Велес будет жить в нем.

– А я? – спросила она, не сдержавшись. И всего на миг пожалела об этом. А что, если он не это хотел сказать и теперь ему неловко от её внезапного вопроса? А что, если она принуждает Сварога соврать ей, чтобы не обидеть её чувства?

– Ты. – он легко чмокнул её в щеку, тут же успокоив её тревожные мысли, сам о том не подозревая, – Моя милая Ладушка.

Сварог был чутким и заботливым. Пусть и из-за работы ему не хватало сил и времени, чтобы подольше побыть вместе с Ладой, побаловать её вниманием и лаской, девушку радовало и то, что он он успевал ей давать в промежутках между делом, ведь у него это так умело получалось. Он всегда знал, где болит и как её нужно было утешать, чувствовал перемены в её настроении и запоминал, что ей нравится, а что раздражает.

Такой нежный, добрый и внимательный. Откуда он такой взялся?

К полудню у его кузницы собрались все кому не лень и кому была любопытна деятельность Сварога. Когда все прибывшие жители увидели рядом с ним Ладу, влюбленно хлопочущую вокруг Сварога, то тут же стали обсуждать их будущее и радоваться, что Ладушка, наконец-то, нашла себе кого-то, кто смог тронуть её сердце, так же как и тронул однажды Белобог.

Пришли и Марена с Велесом, оценить его труд и старания. Мара уже знакомая с металлическими изделиями, заявила что Сварог достаточно искусный кузнец, раз уж у него получилось из подручных средств сделать такие хорошие инструменты. Отметила, что железо выделенно почти идеально, крепкое и не крошится. Сварог умолчал, что во всем он обязан своему огню, которым он за время непрерывной работы, он научился не только очищать железо от лишнего шлака, но и придавать ему форму. Получалось не всегда, все зависело от количества металла, которое ему приходится прогибать и от того, что именно он хотел из него делать, но и это – знал Сварог – дело опыта и времени. Он не отступит, пока не добьется своего.

Ирийцы, когда Сварог показал, как его нож легко справляется с любыми препятствиями на своем пути, а топор ловко рубит дерево, очень высоко оценили железные орудия труда от кузнеца и тут же себе такие захотели.

– Не придется теперь старших Богов просить, сами сумеем! – радовались они.

– А чем это тебя старшие не устраивают? – удивился Велес, притворно оскорбившись.

– Всем вы хороши, Велес. Да вот только, чтобы дом дитятку построить, тебя надо ещё до его рождения просить, чтобы очередь дошла!

Дел у Скотиевого Бога в Ирие хватало, всем он нужен был. Но с прибытием Сварога, он чувствовал, что забот немного поубавится. Добрая ревность пробудилась в нем, к своим родичам, но радость за них быстро её отогнала.

Сварог объяснил им, что ему нужно, для того, чтобы сковать им инструменты и многие уже были готовы идти вместе с ним искать для него ещё руды. Велес так и не раскололся, не рассказал, где можно медью, серебром, да золотом запастись. Отчего он так знаниями жадничал, Сварог не догадался, но и молить его не стал. Он боялся, что Велес путь ему преграждать станет, чтобы не рылся в Ирийской земле и не портил почву зря, но он видимо выбрал остаться не при делах и следить за всем со стороны.

И на том спасибо.

Сварог за медью решил отправиться после того, как построит себе дом и с этим ему ирийцы тоже захотели помочь. Ему было приятно и даже немного неловко от такого участия почти незнакомых ему людей в этом мире. Сварогу скорее хотелось отплатить им той же добротой и вниманием, сделать их жизнь намного лучше и проще.

– А железо тогда ты для чего меня заставил вытащить? – возмутился Велес, когда все разошлись, держа в руках новый массивный молот Сварога, для ковки железа. Марена в это время с любопытством осматривала его ножи, и сравнивала со своими боевыми ножиками.

– Из него посуда хорошая получится, – оправдался Сварог и добавил улыбнувшись Ладе, которая сметала пыль и отколовшуюся со стенок глину из его погасшей и остывшей печи маленькой метлой и готовила её к новой работе, – Дамам на радость.

– Бабы и на глинянную не жаловались.

– Хорошие они у вас, потому что, умные и терпеливые, – ответила Марена, примеряя нож в руке, – Если бы ты им яму в земле для стряпни предложил, они бы и с этим свыклись. – она вдруг замерла, обернулась, нервно усмехнулась, – Так быстро вернулся.

– Кто? – удивился Сварог.

– Белобог, – ответил Велес, заметив, что в Ирий кто-то вошел извне. Лада выронила метлу услышав его имя, взглянула на Велеса, затем на Сварога. Кузнец поймал её взгляд, напрягся, заметив её волнение. Неужели она до сих пор к нему что-то чувствует? – Опять кого-то привел?

– Да, – ответила Мара и уточнила, прислушавшись к чувствам, – Мужчина.

– Он куда-то уходил? – Сварог даже и не заметил его отсутствия. Ему не ответили, потому что сами знали не больше его самого и направились встречать своего друга. Кузнец решил отправиться за ними, позвал с собой Ладу, но та идти отказалась, сказала что лучше подождет Сварога дома.

Белобог вошел в Ирий через ту же дверь, откуда он впервые привел Сварога. Пришедший вместе с ним мужчина щюрился от яркого света, закрывал свои глаза руками, чтобы хоть немного облегчить их страдания, оттого, вышедшие встречать гостя жители Ирия не сразу разглядели его хмурого лица.

– Добро пожаловать в Светлый Ирий! – воскликнул Белобог улыбаясь своему новому другу. Каждый раз, когда он приводил сюда новых друзей он наблюдал одну и ту же картину: все, как один, щурились и долгое время не могли привыкнуть к солнечному свету, – И нас уже встречают, – произнес он и помахал рукой, увидев вдалеке своих друзей.

– Что это? – спросил гость, еле приоткрыв глаза, – Почему так ярко?

– Это наше солнышко, – объяснил Белобог, – Звезда, что греет нас и освещает наши дни.

– Звезда? – удивился он, хотел поднять голову посмотреть на неё получше, но не осмелился, боясь напрочь лишиться глаз.

– Звезда по имени солнце, – подтвердил Белобог, затем громко прокричал, когда его друзья достаточно приблизились, – Привет Сварог! Велес, Марена, я рад вас видеть.

– С возвращением, – произнесла Марена, подойдя к Белобогу. С ним поздоровались и мужчины, посмотрели на гостя в ожидании того, что его им представят. Мара уже во всю изучала новоприбывшего, прислушивалась к его чувствам, недоверчиво смотря в его темные глаза. Волосы мужчины были темные, но покрывшись пылью и песком, стали цвета глины. Лицо было грубое, покрытое морщинами, кажется оттого, что он никогда не улыбался, все время был печален. С самого начала, Мара прочитала, что он не был рад здесь находиться, однако, его чувства тут же перекрыло невероятное изумление небесным светилом Ирия.

– Знакомьтесь, это – Ахав, из мира без названия. Я привел его сюда показать великие Ирийские просторы, чтобы он показал мне свою Изавель. Он заявил, что я не найду ничего прекраснее её ни в одном существующем мире во вселенной.

– Здравствуйте, – поздоровался Ахав. Ему ответили дружелюбной улыбкой. Велес, сказал от лица всех ирийцев, что ему рады здесь, и попросил чувствовать себя как дома, но той же любезности он от Ахава не услышал.

– Мир Ахава жесток, – сказал Белобог, пытаясь оправдать холодность своего нового друга, – В нем почти нет живой души, горячая земля под ногами греет песок покрывающий её поверхность, а постоянный нескончаемый ветер поднимает в воздух и словно нарочно пытается тебя поджарить. – его рассказ никого не впечатлил.

– Ну и как тебе здесь? – спросила Марена. Сварог глянул на него не с меньшим любопытством. Рано было делать выводы о том, каким был Ахав, но одно он сейчас мог сказать точно: он ему не понравился. Он не внушал ему доверия. Мара не чувствовала в нем ничего, он был пуст... Нет не пуст. Он был полон пугающим чувством долга и ослеплен любовью. Большего она в нем не увидела.

– Красиво, – ответил он коротко. Голос его был тихим и безразличным.

Красиво.

Если человек способен оценить красоту природы, его ещё можно спасти, значит в нём ещё есть что-то живое и светлое.

Зачем Белобог привел этого мрачного человека сюда? Марена ни за что не поверит в то, что он всего лишь хочет всем помочь. Его действия весьма последовательны, поведение неодназначно, он умен и скрытен. Мара никогда таким не доверяла и была готова к любым его действиям.

По крайней мере, ей так казалось.

Они провели Ахава к деревне. По пути он не выказал ни радости, ни восхищения, лишь бросал пронзительный взгляд то на жителей, которые подходили к нему познакомиться, то на растения, что он видел впервые, и на животных, о существовании коих он даже вообразить никогда не мог. Ему предложили искупаться в пруду, что у дома Марены, но Ахав отказался.

– В моем доме нет воды, – рассказывал он, – Мне все равно скоро возвращаться, не хочу привыкать к хорошему.

– Как же вы живете без водицы-то? – дивились ирийцы.

– Научились.

– Она у вас была? – спросил Сварог.

– Была. Земля все высушила, уничтожила и похоронила в горячем песке. – ни нотки грусти в голосе, ни злости или отчаяния. Лишь суровая, холодная девствительность. За это Марена даже стала его немного уважать.

– Чем же вы навлекли на себя её гнев? – спросила Дивия, которая, как и всегда при встрече с Белобогом, после долгой разлуки сидела в подле него, радуясь, что он вернулся целым и невредимым. Он знал историю Ахава, но нарочно молчал, давая ему возможность самому представиться.

– Мы? – усмехнулся Ахав. Только сейчас, Мара почувствовала в нем еле заметную злость и отчаяние. – Мы ничего не делали.

– Что случилось с вашей звездой? – спросила Марена, – Ты был удивлен, когда увидел наше солнце. – Белобог улыбнулся её природной догадливости и внимательности и ждал ответа от Ахава вместе с остальными. Однако, гость не спешил им открываться, словно не считал это нужным.

– Нар. Его звали Нар.

– Кого "его"? Звезду?

– Я не знаю, что значит "звезда", – будто бы вспылил Ахав, – Нар был верным спутником нашей земли, нашей жизни, но его поглотило что-то... Кто-то огромный. И исчез. А вместе с ним исчезло и все живое. Земля над этим очень хорошо постаралась. Выместила свою злость на нас, хотя в случившемся не было нашей вины.

В напряженной тишине каждый житель Ирия пытался представить, тот ужас что пережил Ахав вместе со своими родичами. А мысли Мары были заняты другим. Она заметила, что всех тех, кого Белобог привел в Ирий объединяет незавидное прошлое, где произошли одни и те же события: все миры, так или иначе, потеряли свой главный источник света и тепла. Она оглядела пришедшего гостя, взглянула на Сварога, который видимо думал о том же, что и она, и посмотрела на Белобога. В её глазах отражались вопросы, на которые она от него ответа, конечно же, не получит.

Что происходит в семи мирах? Не грозит ли Ирию та же участь?

Мокошь была в своем доме, когда в Ирий явился, наконец, Белобог. Почувствовав его присутствие, девушка, словно не в себе, вскочила на ноги, нечаянно выпустив из рук камни пронизанные нитями судьбы и немедля выбежала к ним навстречу. Сердце Мокошь билось от непередаваемых смешанных чувств. Она ощущала радость от скорой встречи и печаль, от того, что встреча обещает начало тревожных дней на её родной земле. Чувствовала страх перед этими днями и вдохновение оттого, что их мир не будет как прежде.

Боль и предвкушение. О причинах этих чувств она старалась никогда не думать.

Глава 37. Мир, в котором хочется жить.

Глава 37. Мир, в котором хочется жить.

Лада нервно теребила подол своего платья, только сама того не замечала, поглощенная собственными тревожными мыслями. Белобог вернулся.

Пока его не было в Ирие она жила так, словно его никогда и не существовало, словно она никого до Сварога никогда и не любила. Он смог подарить ей новую жизнь, где Лада была счастлива и любима, как и она ему. Но почему её сердце снова дрогнуло, когда она услышала имя Белобога? Почему чувствует волнение, необъяснимый страх и горькую печаль – все то, что она когда-то называла любовью? Как она сможет посмотреть в глаза Сварогу? Что она скажет, когда он спросит, что её беспокоит?

Слезы сами неожиданно полились из её очей, как бы она не старалась держать себя в руках. Девушка ослабла от непонимания своих собственных чувств, от страха быть непонятой любимым и тихо зарыдала, поджав к себе колени, и, спрятав лицо за волосами.

Встреча Мокошь и Белобога, вопреки всем душевным волнениям, прошла весьма обычно. Они обнялись, перекинулись парой тройкой слов о том, как сильно друг по другу скучали. Он познакомил её с Ахавом и Мокошь своим всем уже знакомым приемом, дружелюбно протянула к нему руку и прочитала всю его юдоль. Белобог одобрительно кивнул ей, она сделала вид, что ничего не случилось и продолжила вести беззаботный диалог.

Наблюдательные глаза Марены не упустили немую беседу взглядов двух друзей, а Сварог, не доверявший Мокошь, заметил, что судьба Ахава теперь для девушки не была загадкой. Но почему сейчас она вдруг решила это утаить? Почему не стала хвастаться навыками, как в прошлый раз, а решила промолчать?

Ахав устроился в доме Белобога. Он, все же, убедил его умыться, представля, как некомфортно ему от песка, который пробралась в каждый уголок его тело, и ему помогли умыться, вычистили его волосы, дали другую одежду, и он оказался весьма симпатичным молодцом с темными грустными глазами, кудрявыми волосами, аккуратными чертами лица и со стройным телосложением.

Но было, конечно, лучше, если он хотя бы иногда улыбался.

Однако, мрачность и неразговорчивость Ахава, кажется, совсем не напрягали Белобога, напротив, это была отличная возможность вдоволь высказаться самому, пока водил его по просторам Ирия.

Красиво.

Под его ногами была надежная твердь, а не горячий песок, над головой ясное темно-голубое небо. Он видел: ему не мешал поднявшийся песок, а горячий ветер не бил ему в лицо, вечная песчаная буря не забивала горло и он отчетливо видел дорогу перед собой. Дорогу, на которую то и дело выбегали то зайчата, казалось, дабы лучше гостя очередного рязглядеть, то утята приветствуя Ахава своим, ещё писклявым кряканьем.

– Впечатлен? – спросил Белобог, скорее догадавшись о его изумлении. Ахав не выражал никаких эмоций, но действительно, ничего подобного он прежде не видел, – Ты погоди, это они сами для чего-то вылезли, сейчас к лесу поближе подойдем, так ты и не такую живность увидишь! – Ахав ничего не ответил. Шел следом, изучая траву под ногами, что умудрялась расти даже через камни, тянулась к солнцу, наливаясь изумрудом.

Глупая, не знает, что скоро из-за него же и высохнет.

– Скажи, кто такая эта Изавель, если не женщина? – спросил его Белобог. Ахав долго молчал, но светлый Бог был терпелив.

– Растение.

– Растение? У вас там что-то растет? – удивился Белобог.

– Только она каким-то чудом смогла.

– Выросла из горячего песка? Вот это воля!

Теперь было ясно, почему Ахав считает свою Изавель самым прекрасным созданием во всех мирах. Среди пустоты и злого песка, прелестный росток, действительно был самым дорогим и красивым в жизни грозного Ахава. Увидев её в его сердце закралась надежда, что не все ещё потеряно, что прежний мир возможен и он был готов на все, чтобы его вернуть и защить Изавель от любых напастей, ибо именно она должна была проложить путь к процветанию его дома. Ахав ухаживал за ней много лет, пытался помочь ей стать больше и окрепнуть, но годы шли, а крепчали только его теплые чувства к ней.

– Имя ты ей дал сам?

– Нет. Изавель сама назвалась мне.

– Она умеет разговаривать? Растение!

– Впечатлен? – спросил Ахав. В его голосе еле промелькнула усмешка.

Красота и многообразие природы светлого Ирия заставляло сердце Ахава больно сжиматься от обиды. От зависти. Он не давал себе насладиться этим прекрасным краем, не позволял Ирию утешить его душу, старался держаться от него подальше: ему все равно придется вернуться в свой кошмар, справляться со своими бедами в одиночестве.

Ахав признал, что Ирий действительно прекрасное место, ему бы хотелось здесь остаться, но на родной земле его ждала Изавель, которую больше некому было защитить от сильных ветров, обжигающих песков... От гнетущего, жуткого, невыносимого одиночества.

– Достаточно, – сказал вдруг Ахав. Белобог остановился и заглянул на своего друга, – Ты достаточно мне показал сегодня, вернемся в деревню.

Ахав казался уставшим и измученным, и Белобог подумал, что зря потащил его показывать ему Ирий сразу. Надо было дать отдохнуть с дороги, но мир Ахава и Ирий находились так близко друг к другу, что Белобог не успел даже устать. Хотя, возможно, это было только из-за того, что он к долгому пути уже привыкший, а Ахав такое расстояние преодолел впервые.

– Мой дом – твой дом, Ахав, устраивайся и ни в чем себе не отказывай. Кушать ты, наверное, не хочешь? – спросил Белобог, когда привел его обратно в дом. Ахав не был голоден, его вдоволь накормили по прибытию и с собой еды обещали положить, потому как стряпня ирийских женщин очень ему понравилась.

– Не хочу. Я хочу немного отдохнуть.

– Как знаешь. Комнату я твою тебе показал, – сказал Белобог и зашагал к свободной комнате, чтобы снова, на всякий случай, показать ему нужную дверь. Ахав пошел за ним и хотел войти в комнату, но остановился, когда Белобог снова заговорил, – Тебе хоть понравилось у нас? Ты бы хоть бровью повел, чтобы я понял, что ты чувствуешь, Ахав. Не будь таким мрачным, дружище. Темные времена таким лицом не отгонишь.

– А улыбка в этом несомненный помощник, – пробурчал он саркастически, устало на него взглянув, и, подперев своей спиной открытую дверь комнаты.

– Ну, конечно! – засиял Белобог, – Чем темнее времена, тем ярче свет в нашей душе, а под светом выход найти гораздо проще. Говорю тебе, живи у нас и Изавель приводи. Мы её у Велеса в саду посадим. Ей хорошо там будет, Велес умеет за цветами ухаживать. Она у тебя цветок?

– Нет, – ответил Ахав слегка раздраженно. Не нравилось ему слышать, что Изавель будет хорошо с кем-то ещё, кроме него.

– Не страшно, – беззаботно продолжил Белобог, не уловив злобу в его голосе, – Нет такого растения, что не полюбило бы руки Велеса. Он у нас в таких делах умелец-мастер.

– Изавель не будет любить никого, кроме меня! – вспылил Ахав, сам того не ожидая. Светлый Бог удивился, как и сам Ахав, вскинул брови в немом вопросе.

Почему он до этих пор не замечал, что он влюблен? Как ловко у него получалось это от него скрывать. От него-то!

Но, если это правда, если он и правда влюблен в Изавель, то ради её блага, возможно, Ахав примет его предложение, согласиться жить в Ирие, пока его мир не станет, однажды, пригодным для жизни. Белобог надеялся на это, но полностью уверенным быть не мог. Не понятный он был, мрачный, безэмоциональный, неразговорчивый, и как прикажете угадать о чем думает такой человек? Что именно сейчас беспокоит его рассудок и что он собирается делать?

Чем переманить такого человека на свою сторону?

Белобог пожелал ему хорошего сна и оставил одного. Сам он с ним не разберется, если до сих пор не мог понять его намерений и желаний. Сейчас ему бы не помешал совет мудрой и внимательной подруги.

Мокошь вернулась очень кстати. В прошлом Белобогу самому приходилось бродить по Ирию и искать её, чтобы обсудить будущее, и убедиться, что все идет так, как задумано, а сейчас она была рядом и ждала друга в своем доме. Он обошел деревню, вышел к тропе, что вела к дому Девы-Мокошь и успела уже зарости травой, оттого, что по ней уже давно никто не вступал, увидел знакомую избушку и девушку, что сидела на её крыльце и плела свои нити. Её темные волнистые волосы были украшены свежим венком из желтых ромашек, незрячие глаза смотрели перед собой в привычную темноту, а умелые руки сами прели замысловатые узлы из нитей и разных камней, порой удивляя конечной картиной, даже саму Мокошь.

Лестница на крыльце заскрипела, когда Белобог стал по ней подниматься к своей подруге, она отвлеклась от занятия и отложила нити. Ей не нужно было заострять свои чувства, чтобы понять, кто к ней пришел. Его невероятную силу сложно с кем-то спутать.

– Ты решила вернуться в деревню? К добру ли, Мокошь? – спросил он, присев рядом, и, оглядев её пряжу, попытался прочитать в них судьбу того, для кого она её прядет, но он в её хитрых сплетениях ещё не успел хорошо разобраться, поэтому быстро оставил эту идею, когда Мокошь ему ответила.

– К лучшему, Белобог. – сказать, что к добру, язык у неё не повернулся. – Время возмездия близится, и доль Ахава это подтвердила. Все идет так, как мы и задумывали.

– Полагаю, спрашивать что-то и уточнять бесполезно? Ты не ответишь?

– Нет. Верь мне. Я за всем слежу, – сказала она, повернув голову к своей пряже, – Сколько ты планируешь держать Ахава здесь?

– Пока все не покажу.

– Чтобы обойти весь мир тебе и целой жизни не хватит. Как только он попросится домой, не держи его – отпусти.

Белобог кивнул, хоть и знал, что подруга этого не увидит, так как был рассеян и задумался над тем, зачем Мокошь это у него просит. Возможно то, что она запланировала прямо зависит от того, когда Ахав вернется в свой мир и, тогда должно было случиться что-то, о чем она молчит. Если молчит, значит ничего хорошего сказать не может.

– Мокошь, без жертв? – спросил он довольно серьезно, и напомнил, – Мы же договаривались.

– Верь мне, Белобог. Это лучший путь из всех возможных.

Он верил. Он верил Мокошь больше, чем себе, иначе не смог бы слепо без лишних вопросов выполнять то, что она скажет. Он знал, что когда-нибудь, она приведет его к желанному, так как цель была и в её интересах тоже.

– Я не хочу идти против Верховных Богов по их же следам. Я не хочу становиться такими, как они.

– Я знаю, – ответила Мокошь и потянулась руками к его голосу. Белобог помог ей себя найти, поймал её руки, крепко сжал, – Знаю. Ты не станешь одним из них. Ты другой. Ты сильнее.

– Этого недостаточно, – выдохнул он прижавшись лбом к её холодным пальцам.

– Достаточно, – успокаивала она тихим голосом, – Ты знаешь куда направить свою силу и делаешь это ради блага всех живых существ. Не сомневайся в себе. Я всегда буду рядом, чтобы предупредить об опасности.

– Я привел Сварога и Марену из других миров, чтобы показать родичам, что сделали с ними Верховные Боги, – признался Белобог. Мокошь когда-то давно велела ему делать все к чему просится сердце, и приводить гостей из других миров, в том числе. Мокошь могла только догадываться о том, почему его тянет к соседям, но сам Белобог ей об этом никогда не рассказывал. И сейчас, когда он решил ей открыться, она как никогда раньше, внимательно слушала его, чтобы разделить с другом его переживания, – Думал, что они начнут хотя бы думать о том, что они заблуждаются относительно их святости и правости. Но вера ирийцев оказалась непоколебима и они до сих пор хотят пополнить собой их ряды. Если бы они только знали, кого они называют Великими Богами...

– То на веки потеряли бы надежду и разочаровались в собственной жизни, которую они заполняли обманчивым смыслом, – перебила его Мокошь, не дав закончить другу свою мысль, – Ты все делаешь правильно, Белобог. Мой народ не готов к той действительности, которая есть сейчас, но все, во что они верят, однажды, станет настоящим. И все это случится благодаря тебе.

Случится ли? Действительно ли ему хватит сил на это? Судить об этом сейчас и представить, что тот мир, о котором он мечтает, когда-нибудь станет его явью было для него практически невозможно. Он все время чувствовал себя недостаточно сильным, недостаточно храбрым и решительным во всем, это сбивало его с толку. Часто ему хотелось бросить все на полпути и смириться с той невероятной силой, которая грозит его новому дому с седьмых небес, заставляя повиноваться себе простой народ. Но, верная их общей цели Мокошь, всегда приводила его чувства в порядок, разжигала в нем решительность и всегда убеждала его в том, что то, что они сейчас делают, лишь необходимая цена, которую нужно заплатить, чтобы сохранить Ирий в том виде какой он есть и поделиться мудростью мирной жизни со всеми остальными мирами, подарить их жителям счастливое спокойное бытие, где все равны и могут с легкостью следовать совести, ничем при этом не жертвуя: ни мнимой властью, ни злыми деньгами, ни собственной жизнью.

Но внедрять эту мудрость насильно, заставлять их думать так, как думают они и верить в то, во что верят они, было не в их правилах, это поприще Верховных Богов. И если другая жизнь действительно существует, то убедить жителей нужно было только показав тот мир, в котором каждому захочется жить, и, в котором не страшно оставить своих родных, близких и детей.

Иначе, Белобог и Мокошь ничем не будут отличаться от Богов седьмых небес.