Текст книги "Ривер Уайлд (ЛП)"
Автор книги: Саманта Тоул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
2
Кэрри
Настоящая Кэрри Форд погибла пять лет назад в автомобильной катастрофе. Ей было двадцать пять. Столько же, сколько сейчас мне. Мы похожи – та же бледная кожа, те же голубые глаза, – но у нее были великолепные длинные рыжие волосы, тогда как я блондинка.
Но женщины часто меняют цвет волос, так что могу сойти за нее.
Я никогда не знала Кэрри.
Она была внучкой моей единственной подруги. Подруги, о существовании которой мой муж даже не подозревает.
Нил никогда не позволял мне заводить друзей.
Но мне нужен был кто-то, а миссис Форд просто потрясающая. Она живет через три дома от нас.
Ей далеко за семьдесят, и она самая милая леди, которую вы когда-либо встречали.
Мы подружились, когда я находилась во дворе, ухаживая за садом, а она останавливалась поболтать.
Однажды она пригласила меня на кусочек домашнего пирога и чашку кофе, и после этого мы стали друзьями.
Через некоторое время она заметила синяки. Она никогда о них не расспрашивала. Но мы обе понимали, что она знала, что мой муж меня избивает.
Когда я узнала о беременности, то не выдержала и рассказала ей, что происходит. Что мне нужно сбежать, но я не знала, как.
Она понимала, что заявить на Нила в полицию я не могу. И никак не смогла бы спрятать меня у себя.
Единственный выход – исчезнуть.
Тогда-то она вышла из комнаты и сделала мне самый лучший подарок, который я когда-либо получала. Отдала мне удостоверение личности своей внучки и свидетельство о рождении. Велела мне взять их. Сменить имя и исчезнуть.
Наконец-то, я нашла выход.
Она также предлагала мне деньги, но я не могла их взять.
В любом случае, я знала другой способ добыть деньги.
Я крепко ее обняла. Поблагодарила.
И это стало началом того, чтобы я смогла исчезнуть.
Каждый день буду благодарить Кэрри Форд за то, что она подарила мне свое имя.
Вчера мы с миссис Форд попрощались. Я буду по ней очень скучать.
Быстрым шагом направляюсь в сторону автобусной станции.
Подпрыгиваю от любого шума, который слышу, и каждой проезжающей машины, в ужасе от того, что в одной из них окажется Нил.
«Все в порядке. Он в городе.
Но что, если один из его приятелей будет патрулировать улицу и увидит меня?»
Быстрый шаг превращается в бег трусцой.
«Успокойся. Так ты еще больше привлекаешь к себе внимание».
Я замедляю бег до быстрой ходьбы.
Через десять минут, никем не замеченная, добираюсь до автобусной станции.
«Ты почти на месте. Почти свободна».
Остановившись у входа на автобусную станцию, натягиваю бейсболку, прикрывая глаза и лицо. Внутри станции установлены камеры видеонаблюдения. Камеры, к которым Нил сможет получить доступ, если выяснит, как я покинула город, и попытается узнать, на каком автобусе я уехала. Кроме того, мне нужно скрыть красную припухлость на щеке. Она бы сделала меня еще больше запоминающейся, если бы он допросил кассиров, а это последнее, чего я хочу. К сожалению, с разбитой губой я мало что могу сделать.
Через стеклянную дверь станции вижу электронное табло, на котором подробно расписано время отправления автобуса.
Следующий автобус отправляется через пятнадцать минут в местечко под названием Каньон Лейк в Техасе.
В Техасе жарко.
А я ненавижу жару. Быть обладательницей бледной кожи – значит поджариться на солнце, как цыпленок.
Нил это знает. Так что он никогда не подумает, что я поеду в Техас.
Идеально.
Не поднимая головы, делаю глубокий вдох, открываю дверь и вхожу в здание оживленной станции.
Быстро, но спокойно подхожу к свободной кассе. За наличные покупаю билет в один конец до Каньон Лейк.
Взяв билет, выхожу из здания станции и направляюсь туда, где меня ожидает автобус, чтобы увезти подальше от этого места.
Увидев мусорку, останавливаюсь.
Смотрю на левую руку. Мое обручальное кольцо.
В голове проносится шквал воспоминаний.
Наше первое свидание. Первый секс. День нашей свадьбы.
Первый раз, когда он меня ударил. Первый раз, когда изнасиловал. Первый раз, когда он так сильно меня душил, что я потеряла сознание.
Сняв обручальное кольцо, бросаю его в урну.
Затем, не оглядываясь, иду к автобусу и забираюсь в него. Пытаюсь вести себя нормально, будто не убегаю от жестокого мужа, воспользовавшись документами мертвой женщины. Показываю водителю билет. Он просит предъявить удостоверение личности.
Нервно сглотнув, достаю его из сумки и протягиваю ему. Он бросает на него быстрый взгляд и возвращает мне.
Вот и все.
Я сделала это.
Я иду по проходу и, положив сумку у ног, сажусь у окна, ближе к хвосту автобуса.
И глубоко вздыхаю. Сердце бешено колотится.
Я сделала это.
Я сижу в автобусе, который отвезет меня на свободу.
Все жду, что объявится Нил и выволочит меня наружу.
Но он не появляется.
Двери автобуса закрываются, и он отъезжает от станции.
Увозя меня в новую жизнь.
3
Кэрри
Я выхожу из автобуса на яркий солнечный свет и осматриваю свое новое место пребывания.
Итак, Каньон Лейк.
Мой новый дом.
Наш новый дом.
Я прижимаю руку к плоскому животу.
– Слышишь? – шепчу я малышу, склонив голову. – Мы дома. Мы в безопасности.
Легкий ветерок треплет мне волосы, в поле зрения мелькает рыжая вспышка.
Я убираю пряди, заправляя их за ухо.
Теперь я рыжая. Ярко-рыжая.
Я покрасила волосы по пути сюда, в туалете на первой из многочисленных остановок для отдыха. Я купила в магазине краску для волос, роман в мягкой обложке и одноразовый телефон.
К рыжему цвету нужно немного привыкнуть после того, как я всю жизнь была блондинкой. Но мне нравится.
Из-за этого цвет моих глаз резко меняется, а россыпь веснушек на носу выглядит более заметной.
Я выгляжу по-другому. А именно это мне и нужно.
Я больше не могу быть Энни. Чтобы выжить, я должна стать Кэрри.
Пусть синяк на лице и рана на губе еще видны, но они скоро исчезнут, а с ними исчезнут и все следы Энни, и я стану просто Кэрри.
Я удаляюсь от автобуса и ступаю на тротуар. На мгновение опускаю сумку. Здесь очень тепло.
Конечно, Техас известен своей жарой, но я не думала, что в ноябре будет так тепло.
Оглянувшись вокруг, замечаю, что людей, кажется, это не заботит.
Либо они привыкли, либо я просто жарофоб.
Или из-за беременности температура моего тела поднялась на несколько градусов. Судя по дате последних месячных, я предположила, что ребенок должен родиться где-то в июле.
Господи, если сейчас уже так тепло, то я прохожу всю беременность в самом жарком месте в США. Я явно недостаточно хорошо продумала свой приезд сюда.
Ну, на самом деле я вообще ничего не продумывала. Если не считать того, что выбрала первый отъезжающий автобус, а Нилу хоть и за миллион лет в голову не придет искать меня здесь.
То, что он меня здесь не найдет, стоит страданий от жары во время беременности. Просто куплю себе хороший кондиционер и портативный вентилятор.
Что касается моего срока, то я еще не обращалась к врачу. Лишь узнав о беременности, мне пришлось действовать очень быстро.
Встать на учет у врача стоит на втором месте в моем списке после поиска жилья. И, надеюсь, я его уже нашла.
Во время долгого путешествия сюда, я воспользовалась новым телефоном, начав поиски в интернете доступного для аренды жилья в Каньон Лейк. Выбор был скудным. Вариантов не много. Это были либо однокомнатные квартиры, либо дома с тремя спальнями, а мне нужны две комнаты – для ребенка и меня. По возможности я бы предпочла не арендовать однокомнатное жилье, так как мне пришлось бы снова переезжать, как только ребенок начал бы подрастать.
Так что, наткнувшись на полностью меблированный дом с двумя спальнями, это было похоже на судьбу. В описании говорилось, что дом стоит на тихой жилой улице с видом на открытый лесной массив, который ведет к реке Гуадалупе.
Фотографий дома не было, но меня это не беспокоило. Путь он будет хоть лачугой, мне все равно. Если он будет мой.
Я позвонила по указанному телефону и поговорила с риэлтором, приятной женщиной по имени Марла. Она сказала, что дом буквально только что выставили для аренды, и именно поэтому в Интернете еще не было фотографий.
Именно тогда я поняла, что это должен быть он.
На мгновение мне показалось, что все слишком просто. Я ушла от Нила. Нашла дом.
Но потом поняла, что большую часть жизни мне было нелегко, и особенно последние семь лет, так что мне причиталось.
Я спросила Марлу, могу ли осмотреть дом сегодня, и она ответила, что никаких проблем не возникнет. Я подумала, будет лучше честно сказать, чтобы не тратить впустую ни свое, ни ее время, что у меня нет рекомендаций, но я могу заплатить наличными вперед, что, похоже, ее более чем устраивало.
Итак, моя встреча с ней в доме назначена на час тридцать. Автобус должен был прибыть на место в час, что дало бы мне возможность добраться до дома. Достав телефон, чтобы найти адрес по Google-картам, на дисплее вижу 1:27.
«Мляха-муха».
Я даже не заметила, что автобус опаздывает.
Быстро набираю адрес в Google-картах, проверяя, сколько времени мне понадобится, чтобы туда добраться.
Пятнадцать минут.
Тут же пишу смс риэлтеру, давая знать, что немного опоздаю, а затем, закинув сумку на плечо, отправляюсь в путь.
Пятнадцать минут спустя иду по красивой, обсаженной деревьями улице. Здесь очень спокойно. Единственный звук – пение птиц.
Судя по карте, дом, который мне нужен, находится в конце улицы.
Через минуту замечаю вывеску «Аренда» и прямо за ней дом.
Это любовь с первого взгляда.
Дом старый, а я люблю старые дома. Он немного потрепанный, как и я, но ничего такого, что не исправить с помощью краски.
Дом одноэтажный и идеально подойдет для времени, когда ребенок начнет ползать – никаких лестниц, чтобы беспокоиться.
Впереди есть дворик и, немного облагородив сад, чем я с удовольствием занималась, он будет выглядеть великолепно. Представляю, как сижу во дворе с ребенком, может, даже болтаю с соседями, когда те проходят мимо.
Иду по дорожке к входной двери, и она открывается как раз перед тем, как я ее достигаю.
– Мисс Форд? – приветливо улыбается мне симпатичная блондинка чуть за сорок.
По ее дрогнувшей улыбке, я вижу момент, когда она замечает на моей щеке синяк, теперь уже ставший черным.
Стыд скручивает внутренности. Я наклоняю голову, чтобы волосы упали на лицо, закрыв его.
– Да. Но зовите меня Эн... – Я спохватываюсь. – Кэрри, – отчетливо произношу я, внутренне ругая себя.
Мне нужно привыкнуть называть себя Кэрри.
Ее улыбка сияет в полную силу.
– Приятно познакомиться, Кэрри. – Она протягивает руку, и мы обмениваемся рукопожатием. – Я Марла. Мы разговаривали по телефону.
– Да, конечно.
– Не хотите зайти и осмотреться? – Она жестом приглашает меня пройти в маленькую прихожую и закрывает за нами дверь. – Следуйте за мной, я проведу вам экскурсию.
Я хожу за ней по дому, все время улыбаясь. Наверное, я выгляжу как сумасшедшая, но мне все равно. Я просто очень счастлива быть здесь.
Дом идеален.
В нем есть большая спальня с ванной комнатой, а вторая спальня, где будет детская, тоже приличного размера и находится прямо через коридор. А главная ванная комната – прямо по соседству. Из детской также открывается вид на сад.
Дом полностью обставлен, а это значит, что мне не нужно беспокоиться о мебели, только о кроватке для детской. И нужно всего лишь купить постельное белье для кровати и полотенца для ванной.
У меня очень хорошее предчувствие насчет этого дома. Я чувствую себя в нем... в безопасности.
Это все, чего мне когда-либо хотелось.
Дом.
Наконец-то, я дома.
– Итак, что думаете? – спрашивает меня Марла, останавливаясь в гостиной, – мы вернулись туда, откуда начали.
– Я беру, – говорю без колебаний.
Она широко улыбается, показывая мне полный набор косметически улучшенных жемчужно-белых зубов.
– Замечательно. – Она хлопает в ладоши. – Итак, рекомендаций у вас нет, поэтому мне понадобится взнос, по крайней мере, за полгода вперед.
– Это не проблема, – говорю я.
– Отлично. Ладно, я только достану из машины документы.
Пока ее нет, я отсчитываю деньги, которые мне понадобятся, чтобы покрыть шестимесячную арендную плату.
Полчаса спустя подписываю договор аренды и смотрю, как Марла отъезжает на своей сверкающей «Ауди».
Вернувшись в дом, закрываю дверь. И запираю ее за собой.
Затем прислоняюсь лбом к двери и с минуту просто дышу.
«Ты сделала это, Энни. Ты сбежала от него. С этого момента ты начинаешь жить».
Сделав последний глубокий вдох, отхожу от двери. Направляюсь за спортивной сумкой и уношу ее в спальню.
Достав одежду и туалетные принадлежности, бросаю их на кровать. Беру несколько сотен долларов, а оставшиеся деньги вместе с удостоверением личности и свидетельством о рождении оставляю. Уношу сумку в маленькую гардеробную. Открыв самый большой ящик, запихиваю ее туда. Подыщу более безопасное место для хранения денег, как только ознакомлюсь с домом.
Сняв с себя грязную одежду, включаю горячий душ и забираюсь внутрь, наслаждаясь ощущением почти обжигающих струй на коже. Смывая свое прошлое. У воды светло-рыжий оттенок – остатки краски, которую я не смыла должным образом, когда работала над своей внешностью во время остановки автобуса.
«Я свободна».
Слезы смешиваются с водой, и я смотрю, как мое прошлое стекает в канализацию.
Выключив душ, хватаю старое потрепанное полотенце, висящее на держателе.
Я куплю новые, когда пойду в магазин.
Вытираюсь и расчесываю волосы, оставляя их распущенными. Надеваю джинсы и футболку. Мне понадобится еще одежда. Предпочтительно шорты, майки и хлопчатобумажные платья.
Пройдя на кухню, завариваю себе пакетированный травяной чай, который купила во время одной из остановок. Налив воду в чайник, включаю его, и пока он закипает, нахожу чашки.
Заварив чай, выношу его на задний двор и встаю на крыльце. Облокачиваюсь на перила.
Мне бы не помешал здесь стул, чтобы иметь возможность сидеть и наслаждаться одиночеством. Но сейчас буду стоять и наслаждаться тем, что у меня есть.
Здесь так тихо. Я никогда не знала такого покоя.
Успокаивающая тишина. Та, что окутывает вас коконом.
Идеально.
Все это.
Делаю глоток чая и слышу, как из соседнего дома справа начинает играть «Богемская рапсодия» группы Queen.
Я люблю эту песню. Меня даже не волнует, что она проникла в мой покой. Во всяком случае, она заставляет меня улыбаться.
У моего нового соседа отличный музыкальный вкус.
Тихонько подпевая, бросаю взгляд на соседний дом. Я заметила его раньше. Его трудно не заметить. Он огромный. Занимает большую часть конца улицы. Это большой старый дом в колониальном стиле. Без сомнения, самый большой на улице. С великолепным крыльцом по всему периметру, и с задней части которого видно место, где я стою. Еще вижу сад и бассейн. Сад примерно в двадцать раз больше моего. Рядом стоит кирпичное здание. Вероятно, гараж или сарай.
Интересно, кто там живет?
Дом такого размера с бассейном, там определенно живут богатые люди. Возможно, есть дети. Маленькие дети – это великолепно, потому что у моего ребенка будет с кем играть, когда он станет чуть старше.
Счастье согревает живот при мысли, что я могла бы... нет, что я буду здесь спустя годы, наблюдая, как растет мой ребенок, свободный от прошлого, и что он никогда не узнает, какой была моя жизнь до этого.
Я начинаю подпевать Queen.
Затем слышу, как хлопает сетчатая дверь, и поднимаю глаза на этот звук.
На заднем крыльце дома стоит парень. Насколько могу судить, он очень высокий. С копной волнистых темных волос. Когда он двигается, замечаю в них медные отблески, солнечный свет высвечивает рыжеватые пряди. По бокам волосы коротко подстрижены, а на макушке длиннее. Подбородок покрыт щетиной, которой, похоже, несколько дней.
У Нила никогда не было щетины. Он говорил, что это выглядит неопрятно.
Мне нравятся щетина и бороды. Но я никогда не говорила об этом Нилу. Мнение – не то, что мне позволялось иметь.
У одного из моих приемных отцов, Генри, была борода. Он был моим любимым приемным отцом. По-настоящему хорошим человеком. Правда, борода у него была седая. Она напоминала мне бороду Санты.
Но он умер. Честно говоря, он был стар. После его смерти я осталась жить с Сандрой, его женой. Но через год она последовала за ним.
Полагаю, ее сердце разбилось в день его кончины, и так и не восстановилось.
Меня определили в новую приемную семью.
Так что, да, бороды дают мне внутреннее чувство теплоты.
Со своего места не могу сказать, сколько лет моему новому соседу. Я бы сказала, определенно меньше тридцати. У него есть татуировки. Ими покрыты обе руки. Черная футболка прекрасно их демонстрирует.
Татуировки Нил тоже не любил.
Говорил, что татуировки и преступность идут рука об руку.
Нил все еще жил в пятидесятых.
Как бы сказал Нил, мой новый сосед похож на тех парней, которых он каждый день сажает в тюрьму.
А значит, он, вероятно, лучше моего мужа.
Простите, бывшего мужа.
Ого. Я чувствую свободу, называя его так.
Не то чтобы я когда-нибудь смогу с ним развестись. Тогда бы мне пришлось выдать себя, чего никогда не сделаю. Но я от него далеко, и это все, что имеет значение.
Я здесь, в своем новом доме, начинаю новую жизнь.
А мой новый сосед – ходячая версия всего, что не нравится Нилу.
Он мне уже нравится.
Мой взгляд опускается на его руки, и я вижу в одной книгу, а в другой стакан с чем-то. Под мышкой у него что-то вроде портсигара.
Смотрю, как он ставит стакан и портсигар на стол. Затем достает что-то из переднего кармана черных джинсов и бросает на стол – вероятно, зажигалку.
После, неожиданно, поворачивается в мою сторону, ловя мой пристальный взгляд.
«Ё*ушки-воробушки».
Чувствую, как лицо начинает пылать.
Мне придется что-то сказать, иначе буду выглядеть жутко.
Я выпрямляюсь и в приветствии поднимаю руку.
– Привет, – улыбаюсь я.
Он не отвечает. Может, не услышал.
На этот раз я говорю громче:
– Я ваша новая соседка, Эн... Кэрри. Меня зовут Кэрри.
Никакого ответа.
Он просто стоит и смотрит на меня.
Его взгляд мрачный и напряженный.
И жесткий.
Ледяной.
Холодок скользит по мне, все тепло, что я чувствовала минуту назад, исчезает.
Переступаю с ноги на ногу. Не знаю, что делать. Просто вернуться в дом? Но это было бы невежливо.
Но, игнорируя меня, он ведет себя грубо.
Может, на самом деле он меня не игнорирует, а просто не слышит оттуда.
Решаю попытаться в последний раз и кричу:
– Меня зовут Кэрри. Я только что…
Слова замирают у меня на языке, когда он резко разворачивается и шагает обратно в дом.
Сетчатая дверь захлопывается за ним с такой силой, что отскакивает от рамы, издавая громкий треск.
Через несколько секунд музыка перестает играть, оставляя меня в полной тишине.
И эта тишина уже не кажется такой приветливой.
4
Кэрри
После не очень приятной, неловкой встречи с моим грубым соседом я решаю прогуляться в город, чтобы найти продуктовый магазин и место, где продаются банные полотенца и постельное белье. Мне не нужно беспокоиться о покупке одеяла, учитывая, как сейчас тепло, и в ближайшем будущем, не думаю, что это изменится, а с увеличивающимся животом станет лишь хуже.
Так что мне нужны только простыни, подушки и наволочки. И солнцезащитный крем. Потому что, если не буду им пользоваться, то поджарюсь, как ломтик бекона.
А еще мне нужен тональный крем.
Может, поэтому он был со мной груб. Возможно, увидел на лице синяк и подумал, что от меня жди беды. Что я стану для соседей проблемой.
Ну, теперь я мало что могу сделать, чтобы его скрыть. Поэтому использую единственный способ. Схватив расческу, зачесываю волосы в сторону, так что они падают мне на глаза и закрывают щеку.
С помощью Google-карты направляюсь туда, где указано расположение ближайшего продуктового магазина, потому что в данный момент мои ноги – это мой транспорт. Надеюсь, смогу купить там все нужное.
Может, стоит поразмыслить над приобретением машины.
Но это означало бы потратить больше грязных денег Нила, чем необходимо.
Нет, спасибо.
Сначала нужно найти работу. Потом, возможно, купить машину.
Прогулка до супермаркета очень приятная. Каньон Лейк – красивое место.
Он более зеленый, чем я ожидала от Техаса.
Приближаясь к центру города, замечаю на другой стороне улицы закусочную. «У Сэди» – гласит вывеска над витриной.
Прошло много времени с тех пор, как я ела в последний раз, так что, может, мне стоит перекусить здесь, прежде чем отправляться в супермаркет.
Когда я подхожу к закусочной, то вижу в витрине вывеску: «Здесь подают лучшие пироги по эту сторону Техаса». А также еще одну вывеску в окне, которая заставляет сердце воспрянуть: «Требуется помощь: официант на неполный рабочий день. Опыт предпочтителен, но не существенен. Но улыбка – обязательное условие. Заявления принимаем внутри».
Ладно, зайду сюда перекусить и попытаю удачу с работой.
Открыв дверь, вхожу в закусочную. На заднем плане играет музыка. За столиками и в кабинках сидят несколько посетителей.
Боже милостивый, здесь пахнет как в раю. Аромат кофе наполняет воздух, но мое внимание привлекает запах вишневого пирога.
Желудок урчит от восторга.
Присев на табурет у стойки, пытаюсь припомнить, когда в последний раз ела в кафе. И не могу вспомнить.
Мы всегда ели дома. Нил не любил ходить куда-то. У него был пунктик насчет чужих людей, прикасавшихся к его еде.
Готовила всегда я. Иногда моя стряпня приходилось ему по вкусу. Иногда нет.
– Заказ на восьмой столик, – раздается мужской голос из кухни.
Секундой позже появляется его обладатель, ставя две тарелки на раздаточную стойку. Он похож на латиноамериканца. Волосы коротко подстрижены. Угловатое, красивое лицо. Чисто выбрит.
Мимо меня проносится официантка и хватает тарелки, которые латиноамериканец, который, как я предполагаю, является поваром, только что поставил на стойку. Она берет их и, проходя мимо, улыбается мне.
– Подойду через минуту, милочка.
– Не спешите, – говорю ей. Взяв со стойки меню, начинаю его изучать.
На моем лице появляется улыбка. Это потому, что мне здесь нравится. В закусочной действительно теплая атмосфера счастья.
Через несколько минут передо мной снова возникает официантка.
– Готовы сделать заказ? – весело спрашивает она.
Я отрываю голову от меню и смотрю на нее.
В руке у нее блокнот и карандаш. На бейдже написано «Сэди». Закусочная называется «У Сэди». Предполагаю, она владелица.
Она очень хорошенькая. Примерно моего роста, пять футов шесть дюймов. Старше меня. Я бы сказала, где-то около тридцати. Светло-каштановые, заколотые наверх, волосы. Яркая улыбка.
Которая тускнеет, когда она видит мое лицо.
Синяк.
Смущенно склоняю голову набок, прикрывая щеку волосами. Улыбка, которая только что расцвела на моем лице, увядает.
– Можно мне кусочек вишневого пирога? – Я запала в ту же секунду, как только ощутила аромат, когда вошла. – И чай без кофеина, если можно.
– Конечно. Что-нибудь к пирогу – сливки, мороженое?
– Только пирог, – отвечаю я.
– Поняла, – она снова улыбается. Не записав мой заказ, кладет блокнот и карандаш на стойку.
Смотрю, как она ходит за стойкой, берет тарелку, кладет на нее кусок вишневого пирога и ставит передо мной вместе со столовыми приборами.
– Подсластитель или сливки для чая? – спрашивает она, беря чашку и заваривая мне чай из автомата.
– Нет, спасибо.
Она ставит чайник, чашку и блюдце рядом с пирогом.
– В отпуск? – приветливо спрашивает она.
Могу сказать, что она старается не смотреть на мой синяк, и я ценю это, но, честно говоря, в этот момент чувствую, что устала его скрывать.
Я поднимаю голову, позволяя волосам открыть лицо.
– Нет, я только что сюда переехала, – отвечаю я.
– У нас здесь не так много новых жителей, зато много туристов.
– Понимаю почему. Место чудесное.
– Да. Так что же вас привело сюда? Семья? Может, я их знаю. Трудно не знать всех в таком городке, как этот.
Отламываю кусочек пирога и качаю головой. Положив его в рот, жую, медля с ответом.
– Нет, не семья. Просто захотелось сменить обстановку.
– Ох. Конечно. – Она кивает, ее взгляд скользит по моему рту – ране на нем – и обратно к щеке, прежде чем посмотреть мне в глаза. – Это хорошее место для переезда. Я приехала сюда десять лет назад, чтобы начать все сначала. – Она замолкает, что-то обдумывая.
Я наблюдаю за выражением ее лица. Похоже, у нее какой-то внутренний спор. Я вижу, когда она решается.
Затем говорит:
– Простите, что я это говорю, но у вас чертовски большой синяк. Уверена, вы в курсе, но...
– Все в порядке. – Я мгновенно прикрываю щеку рукой. Вилка, которую я держала, со стуком падает на стойку.
Приятное чувство в груди начинает съеживаться.
– Послушайте, можете сказать, чтобы я не лезла не в свое дело, но десять лет назад я была на вашем месте. Прикатила в город, вся в синяках…
– Я не вся в синяках. Я всего лишь ударилась лицом о дверь. Это все. Ничего больше. И вы правы, вам действительно не следует лезть не в свое дело, – огрызаюсь я.
Это на меня не похоже – быть такой напористой, но я расстроена, что эта женщина отняла у меня чувство прекрасного. Точно так же, как ранее чувство прекрасного украл мой мудак-сосед.
Некоторые люди на самом деле могут похитить ваш свет.
А я не хочу быть рядом с такими людьми.
Встав, засовываю руку в карман и вытаскиваю деньги, чтобы заплатить за еду и убраться отсюда к чертовой матери.
Вот вам и пирог и возможность получить работу.
– Слушай, прости, – успокаивает она, кладя руки на стойку. – Я не хочу вмешиваться. Просто знаю, каково это – быть новичком в городе с... – она показывает на свое лицо, – убегая от человека, который наградил ими тебя.
Я прикусываю щеку изнутри.
– Это была дверь.
– Ладно, – она кивает, – это была дверь. Я тебя услышала. И мне жаль, что я тебя расстроила. Пирог за мой счет. Пожалуйста, останься и доешь.
На мгновение я замираю, глядя на выражение ее лица, на теплоту в нем, и понимаю, что она только искренне пыталась проявить заботу. И еще понимаю, что смотрю на женщину, которая прошла через нечто подобное тому, через что прошла я.
Медленно сажусь обратно и беру вилку, отделяя от пирога еще один кусочек.
– Зови, если тебе что-нибудь понадобится, – говорит она мне, прежде чем отойти к другому клиенту, подошедшему к стойке, чтобы оплатить счет.
Я ем и пью чай в тишине, слушая музыку, звук кастрюль, гремящих на кухне, и низкий гул болтовни.
Я как раз допиваю чай, когда она снова появляется передо мной.
– Принести что-нибудь еще? – спрашивает она.
– Нет, спасибо.
– Я сожалею о том, что сказала раньше, – говорит она. – Все моя настойчивость.
– Все в порядке. Наверное, я немного погорячилась, – признаюсь я.
– Нет. Ты имела полное право сказать то, что сказала.
Ее слова заставляют меня чувствовать себя немного лучше.
– Можно я кое-что скажу... – продолжает она. – И только потому, что в городе ты новенькая и никого не знаешь, но чай без кофеина... Обычно есть только одна причина, по которой женщина заказывает здесь что-то без кофеина, и это потому, что она беременна. Так вот, я не спрашиваю, а просто говорю, что если это правда, то тебе понадобится врач, а лучший здесь – доктор Мазерс.
– Доктор Мазерс, – повторяю я. – Я ему позвоню. Спасибо.
Ее взгляд скользит по моему все еще плоскому животу.
– Итак... какой срок? Если не возражаешь, что я спрашиваю.
Я понимаю, что она – единственный человек, кроме миссис Форд, которому я рассказала о ребенке.
У меня такое чувство, что на самом деле она не слишком любопытна. Она заботливая. Вот почему я не против ответить.
– Точно не знаю. Но не такой уж большой.
Она одаривает меня доброй улыбкой.
– Ну, в этом тебе поможет доктор Мазерс. И, кстати, поздравляю.
– Спасибо. – Я соскальзываю с табурета и встаю.
– Ну, если тебе что-нибудь понадобится… – Она замолкает, ожидая, что я назову свое имя.
– Кэрри, – восполняю я пробел.
– Кэрри. Я Сэди, как ты, наверное, уже догадалась. – Она указывает на свой бейдж. – И ты, вероятно, уже поняла, что заведение принадлежит мне.
– Для этого не нужно быть гением.
Я улыбаюсь, и она смеется.
– Ну, я просто хотела сказать, что если тебе что-нибудь понадобится – пирог, чай без кофеина, – ты знаешь, где меня найти.
– Вообще-то, мне кое-что нужно… – Я бросаю взгляд на вывеску в окне, прежде чем снова посмотреть на нее. – Не знаю, как ты относишься к тому, чтобы нанимать беременных женщин, но мне очень нужна работа.
– Ты раньше работала официанткой? – спрашивает она.
Я прикусываю губу.
– Нет.
– Когда сможешь начать?
– Завтра, – предлагаю я.
Она задумчиво поджимает губы.
– Как смотришь на то, чтобы поработать в утреннюю смену?
– Прекрасно. – И это правда.
– Ладно. Будь здесь завтра ровно в шесть утра, и я покажу тебе, что к чему.
– Я... принята? – спрашиваю, смея надеяться.
Выражение ее лица смягчается, и она улыбается.
– Ты принята.
Моя улыбка больше, чем этот город.
– Большое спасибо, Сэди. Не могу выразить, как я тебе благодарна.
– Сначала поработай в утреннюю смену, и мы посмотрим, будешь ли ты по-прежнему испытывать то же самое, – шутит она.
Я смеюсь.
Смех звучит легко. Я чувствую себя легко.
– Ладно, – я направляюсь к двери, – увидимся завтра утром.
– Кэрри, – тихо зовет она, и я останавливаюсь и оборачиваюсь. Она делает ко мне шаг, и понижает голос. – Только хочу сказать… я очень рада, что ты ушла от... двери.
Момент внезапно оказывается отягощен невысказанными словами. Но я чувствую в ней родственную душу. Будто, наконец-то, разговариваю с кем-то, кто меня понимает.
Кто знает, каково это – жить той жизнью, что была у меня.
Кто знает, почему я до сих пор чувствую потребность лгать и скрывать, откуда на самом деле появились мои синяки.
Стыд, который все еще живет во мне.
Слегка улыбаюсь, прижимая руку к животу.
– Я тоже, – говорю тихо. Я уже собираюсь отвернуться, когда меня что-то останавливает, и я ловлю себя на том, что говорю: – Могу я кое-что спросить?
– Конечно, – она улыбается.
– А та... э-э... дверь, от которой убежала ты, она тебя нашла?
– Нет, – уверенно отвечает она. – Моя дверь так меня и не нашла.
