Текст книги "Любовный пасьянс"
Автор книги: Саманта Фостер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 34
– Ты бы никогда не сказала мне! Ты бы отправила меня сейчас отсюда, и я бы никогда об этом не узнал!
Элли без сил опустилась на камень. Сколько раз говорили, что ее несдержанность дорого ей обойдется. И вот это произошло. Она же собиралась благоразумно молчать о своей тайне и вот так глупо выболтала все! Выболтала, как какая-нибудь сорока-трещотка! Ее как будто за язык тянули! И черта с два она соображала, что делала в ту минуту!
– Я думала, что будет лучше, если ты не будешь об этом знать, – совсем растерявшись, пробормотала она. Затем сжала зубы, почувствовав, что сказала глупость, и вслед за этим торопливо добавила:
– Я думала, что у тебя и без того полно забот.
Стив опустился на камень рядом с ней. У него было такое чувство, как будто ему изо всех сил саданули в солнечное сплетение. И он чувствовал себя обманутым. Стив редко, а по правде говоря, почти никогда не думал о том, что у него могут быть дети и он может стать отцом. И все-таки иногда он представлял себе, как держит на коленях ребенка и даже играет с ним. Конечно, в этих его фантазиях рядом с ним была женщина любящая и преданная, и, конечно же, он был богат и знатен. Ему и в голову не могло прийти, что у него появится ребенок сейчас, когда он находится в бегах, словно жалкий изгой.
В детстве, когда он был сыном служанки, да еще и рожденным вне брака, дети хозяина, на которого работала мать, часто смеялись и дразнили его. Те годы ему очень хотелось бы забыть. И уж тем более, ему не нравилась мысль о том, что такую же судьбу он уготовит своему ребенку.
Сам Стив никогда не знал своего отца. И даже имени его не знал. Мать до самой смерти так и не сказала ему, кто этот человек. Стив предполагал, что отношения матери с отцом как раз и испортились из-за того, что на свет появился он. Стив был убежден в том, что мать всю жизнь сожалела о разрыве с мужем. Нет, она, безусловно, любила сына. Очень! Он был ее радостью, ее единственным счастьем! Однако он ничего и никогда так и не узнал от нее о своем отце.
– Мы должны пожениться! – решительно сказал Стив, выводя ее из состояния изумления. Он поймал ее за запястье и так сжал, что ей стало больно.
– Слушай меня внимательно, Элли. Я внебрачный сын и никогда не знал своего отца. Но я не хочу, чтобы это случилось с моим ребенком. Так что, ради него, выходи за меня замуж.
Элли сердито посмотрела на него.
– Это имело бы какой-то смысл, если бы ты любил меня, а я любила бы тебя, – сказала она, неприятно задетая тем, что он даже не попытался сказать, что он испытывает к ней.
Он отпустил ее руки, провел рукой по своим волосам и умоляюще посмотрел на молодую женщину.
– Если не хочешь, можешь не жить со мной, – сказал он, – только я прошу тебя, пусть у ребенка будет мое имя.
Элли усмехнулась язвительно, так, как улыбалась ему в те времена, когда они только повстречались.
– Право же, я не знаю, – сказала она.
Стив почувствовал себя самым несчастным, самым жалким созданием во вселенной. Он не мог предложить ребенку ничего, кроме своего имени, но даже этот дар отвергался с презрением. Беглый убийца, без единого цента за душой, человек, слова которого недостаточно, чтобы изобличить подлинного преступника, – вот кто такой сейчас Стив Такер. И он не мог помочь Элли остановить Смита, если не хотел, конечно, доставить ей лишние хлопоты.
– Отыщи какого-нибудь священника, который сможет нас обвенчать, и затем я отдам тебе всю свою долю в «Райс Лайн», – пообещал Стив. – Это поможет тебе свести концы с концами и продержаться, пока не удастся покончить со Смитом.
Элли сначала даже не поверила тому, что услышала. Оказывается, он хочет, чтобы ребенок, их ребенок, носил его имя! И он желает этого так сильно, что готов лишиться последних ценностей, которые у него еще остались.
– Если я обвенчаюсь с тобой, ты уедешь? – она посмотрела вдаль, на залитую лунным светом пустыню.
– Да.
Он должен сделать так, как ей будет лучше. И, может быть, ему тогда удастся все исправить, если он сначала, вернувшись в Лондон, с помощью Алена снимет с себя подозрения в убийстве Дженни.
* * *
Стив и Элли ехали весь день, изредка обмениваясь короткими односложными фразами, под палящими лучами солнца. Элли старательно объезжала все сменные станции и поселки, куда могло дойти известие о бегстве. Наконец, первые лучи заката позолотили белесый окоем небес, и изнуряющий зной начал медленно спадать. Только тогда путешественники увидели в отдалении несколько строений, силуэты которых дрожали в вечернем мареве. Маленький кирпичный домик, сарай во дворе и рядом с ними колодец.
Тут жили преподобный Джек Четэм и его жена Бесс, которых Элли хорошо знала. Преподобному Джеку можно было довериться в том деле, которое предстояло Стиву и Элли. Он вполне мог провести простую церемонию венчания, которая должна была соединить их, и, что самое главное, сохранить ее в тайне от всех. Когда они въехали во двор, он с ружьем в руке стоял у колодца, набирая воду для своего небольшого стада.
– Приветствую вас, незнакомцы! – несколько напыщенно произнес преподобный и вдруг узнал всадницу. – О, Элли! Вот это сюрприз!
Элли стремительно соскочила с лошади и так энергично обняла старика, что у того шляпа слетела с головы и обнажились седые волосы.
– Ну, как тут Бесс? – спросила она.
– Отлично! Она будет рада видеть тебя, – старик отстранился от Элли и повернулся к Стиву. – А это твой друг?
Элли познакомила мужчин, а когда все вошли в дом и Бесс, наконец, оправилась от удивления, рассказала им, зачем они со Стивом приехали.
– Жаль только, что твоего батюшки тут нет, – печально сказала старушка.
Она была такой же седовласой, как и ее муж, и лицо ее также избороздили морщины.
– И все-таки я совершенно не пойму, зачем тебе понадобилось ехать венчаться в такую даль, – она легонько дотронулась до руки Такера. – Элли не нужны всякие ужимки и объяснения, молодой человек. Вы вообще знаете, что за невесту себе выбрали?
– Все он знает. Мы очень хорошо понимаем друг друга, – с горечью сказала Элли, когда преподобный Джек ушел в дом. Она вымыла руки, умыла лицо и принялась вытираться махровым полотенцем. – Сейчас мы поженимся, и ты уедешь из Аризоны. Так лучше для тебя.
Стив кивнул:
– Я подпишу контракт, в котором передам тебе свою долю. Преподобный Джек и Бесс будут свидетелями. Мои вещи у Мей Спрейберри. Там ты найдешь все документы.
Не желая слушать, Элли торопливо направилась в дом. Вообще-то, у нее никогда не было иллюзий насчет прекрасных свадебных церемоний. Она слишком много не думала о замужестве. И все-таки ей казалось, что такой незаурядный случай в жизни должен быть более торжественным, а слова Стива превращали все в обыкновенную сделку. Когда Бесс предложила ей надеть свою фату, Элли сначала наотрез отказалась:
– Неужели мне это одевать на куртку?
– Сделай, пожалуйста, так, мне это будет очень приятно!
Бесс нежно сжала обветренные руки Элли и подала ей невесомую кружевную паутину фаты, увенчанную изящной диадемой в виде шелковых колосьев.
– Я хранила ее сорок лет.
Глаза Бесс затуманились.
– Все-таки у невесты должно быть, что-нибудь такое. И вот еще букет цветов. Они, правда, голубые, но зато совсем свежие.
Элли сдалась.
Бесс настояла на том, чтобы Элли встала рядом со Стивом. Невеста при этом изо всех сил пыталась изобразить на лице счастливую улыбку. Слова преподобного Джека сливались в монотонное жужжание, но ей, очевидно, удавалось разбирать в нем что-то, так как она иногда отвечала вместе со Стивом на полагающиеся вопросы.
– Кольца есть? – священник посмотрел на Такера.
– Нет, колец нет.
Жужжание возобновилось с новой силой, потом оно стихло, и Стив повернул ее к себе, поднял вуаль и обнял. Губы мужчины коснулись ее губ, но не так, как обычно, когда от его поцелуя у Элли перехватывало дыхание и слабели ноги. Нет, это был тот целомудренный мгновенный поцелуй, которым жених и невеста обмениваются в церкви на глазах у целой кучи родственников и знакомых. Но даже от этого стремительного поцелуя веяло такой страстью, таким пламенем, что Элли почувствовала, как ее всю охватило легким жаром и закружилась голова.
Все! С этим пора кончать. Достаточно того, что ей пришлось выйти замуж за этого глупца! Элли показалось, что все тело у нее вдруг стало ватным, словно у тряпичной куклы, и тогда она обхватила Стива руками за шею, чтобы не упасть, и уже сама прильнула губами к его лицу, чувствуя, как все ее тело дрожит и сгорает от желания.
– Ну вот! А теперь мы будем праздновать!
У Джека имелась бутылка виски, которую он хранил на лекарство и для всяких экстренных случаев. Старик разлил спиртное и провозгласил тост, желая молодым счастья и долгой жизни.
Элли сразу выпила свою порцию, надеясь, что от этого разойдется комок в горле и утихнет сердце, поскакавшее галопом. И все же, когда настало время подписывать свидетельство о браке и контракт, приготовленный Стивом, рука Элли дрогнула. Неужели, в самом деле, Стив Такер стал ее мужем? В голове у молодой женщины шумело, в ушах стоял, звон.
Стив, как раз наоборот, чувствовал себя превосходно, и мысль его работала необычайно ясно.
Поэтому, когда преподобный Джек предложил новобрачным свободную комнату, он охотно согласился. Мысль о том, что ему представилась возможность провести первую брачную ночь с Элли на мягкой постели, была слишком хороша, чтобы отказаться от нее. Не торопясь, специально на виду у Элли, он сунул свидетельство о браке и контракт в карман перед тем, как садиться ужинать.
Вскипев от наглости Такера, Элли помогла Бесс сложить драгоценную фату. Похоже, Стив думает, что у него еще будет и брачная ночь, но это не входило в условия их договора. Единственное, чего ему удалось добиться, это того, что она теперь постоянно думает о нем. Но, хватит! Довольно же он мучил ее.
Когда, наконец, хозяева пошли спать, молодые направились в отведенную для них комнату. При слабом свете единственной свечи молодая жена зашипела, яростно потрясая кулаком перед носом своего суженого:
– Ты что, чертово семя, думаешь, я не поняла, что за игру ты ведешь? У нас, между прочим, была договоренность!
Не обращая внимания на ее угрожающий тон, Стив похлопал по карману, где лежали документы.
– Все это станет твоим, но утром, – сказал он, снял пиджак и повесил его на спинку стула, стоявшего у него за спиной.
Первой мыслью Элли было схватить этот пиджак и… А что, собственно, делать потом? В следующее мгновение этого уже просто невозможно было сделать, потому что она, как зачарованная, засмотрелась на Стива, который вытащил рубашку из брюк и принялся медленно расстегивать на ней длинный ряд пуговиц. Затем он неторопливо снял рубашку и повесил ее туда же, на стул, после чего тепло улыбнулся и произнес:
– Как я рад, что мы, наконец-то, можем спокойно провести ночь.
– Чтоб ты провалился! – Элли снова взмахнула кулаками. – Ты же говорил, что уедешь! Мне следовало догадаться, что ты не выполнишь свое обещание.
Стив тяжело вздохнул, повернулся к ней спиной, словно специально давая ей возможность понаблюдать, как перекатываются на его широкой спине бугры мышц, а сам принялся стаскивать ботинки. Ей в глаза бросились шрамы, оставленные ножом Тавиза, и она тут же подумала, что он рисковал собой ради ее спасения. Каким мелким и ненужным показался ей самой охвативший ее гнев, но Элли ничего не могла с собой поделать. Она раздражалась уже от того, что при всем своем старании не могла почувствовать при взгляде на Такера ничего, кроме восхищения. И то, что комната была освещена единственной свечой, только усложняло все до предела. Тени плясали на его мускулистом теле, и от этого он становился особенно желанным, особенно красивым какой-то греховной, дьявольской красотой. По-прежнему обнаженный по пояс, Стив склонился над кроватью, откинул покрывало и повернулся к женщине, так неожиданно ставшей его женой. У Элли сразу перехватило дыхание, а сердце учащенно заколотилось в груди.
– Пожалей ты меня, Элли, – тихим голосом, глухим от желания, сказал он.
Она стала его женой, но, возможно, всего на одну ночь, и Стив хотел, больше всего в жизни хотел, провести остаток этой ночи в объятиях Элли.
– Я старательно соблюдал условия нашего соглашения, но сегодня ночью…
От совершенно отчетливого призыва, прозвучавшего в его голосе, Элли задрожала всем телом. Она снова безуспешно попыталась бороться сама с собой. В отчаянии молодая пробормотала:
– Я не буду с тобой спать!..
И ругнувшись, рванулась к выходу, понимая, что если останется еще хоть на минуту в этой комнате со Стивом, то все рухнет, и она вновь окажется во власти того притяжения, которое исходит от него и от этой разобранной постели… И тогда она останется с ним на ночь.
Стив успел схватить ее за плечи и потянул к себе.
– Почему, Элли?
И тут же, не давая ответить, его рот накрыл ее губы.
Словно удар молнии пронзил женщину, потоки огня охватили ее тело, вихрем взвились к небесам, и она вся содрогнулась от охватившего ее желания. Элли стала отбиваться, стремясь вырваться из пленительного кольца мужских рук, понимая тщетность своей борьбы и зная, что нельзя не сопротивляться, иначе – гибель. Но он все крепче прижимал жену к себе, чувствуя, что она бьется в его объятиях, как птица, попавшая в силки.
Под ее ладонью мощными толчками колотилось его сердце, и с каждым ударом страх и раздражение уходили из ее души, и она покорялась и отдавалась его силе и теплу его тела. И вдруг ее руки взметнулись вверх, она обняла Стива и, прижавшись губами к его лицу, ответила на его поцелуй.
* * *
За час до рассвета, Элли проснулась оттого, что почувствовала приятную тяжесть мужской ноги на своих ногах. Одна рука Стива покоилась у нее на груди, а другую он закинул за голову. Элли подумала, что он снова хочет заняться любовью, но вдруг увидела, что его глаза закрыты, и он крепко и безмятежно спит.
Элли улыбнулась и нежно прикоснулась к его плечу. Ее удивило, что, проведя всю ночь в бурных ласках, она все еще чувствовала наслаждение оттого, что он рядом и оттого, что она лежит рядом с ним.
Освобождая его из заточения, Элли испытывала только гнев и раздражение против него, и надеялась, что он навсегда исчезнет из ее мыслей и из ее жизни. Но теперь она понимала, что это невозможно. Стив Такер вошел в ее сердце, в ее плоть и кровь. У них будет ребенок. Какая восхитительная, счастливая мысль! Теперь Элли не хотела, чтобы он уезжал. Что бы ни случилось потом с каждым из них, они встретят это будущее вместе и вместе преодолеют все. Она скажет ему об этом, когда он проснется.
И еще надо будет сказать ему о том письме, которое пришло на его имя позавчера. Днем она была слишком взволнована, слишком возбуждена и просто забыла о нем. Сунула его в сумку у седла на лошади Стива и забыла. Но ничего, она еще скажет об этом – у них впереди много времени. Тихо вздохнув, Элли теснее прижалась к нему, чувствуя исходящее от него тепло. Она слегка пошевелилась, устраиваясь поудобнее и в глубине души надеясь, что он проснется и вновь обнимет ее. И тогда она скажет ему все, и при свете ясного утреннего солнца, она раскроет свою душу и сердце. Но пока он не проснулся. В теплом кольце его рук приятная истома сковала тело Элли, и пришел сон и, захватив ее, укутал своей темной вуалью.
Когда она проснулась, было уже позднее утро и Стива рядом не было. Он исчез, а вместе с ним исчезла и ее тысяча долларов.
ГЛАВА 35
Стив надеялся, что Элли простит ему его невольную ложь. Он честно собирался сдержать свое слово и покинуть территорию штата, и даже пошел в конюшню седлать лошадь, пока жена спала, так как опасался, что не сможет спокойно распрощаться с нею. И вдруг среди припасов, которыми были набиты его дорожные сумки, он случайно наткнулся на долгожданное, невесть откуда взявшееся письмо от Алена.
У Стива до сих пор комок подступал к горлу, когда он вспоминал слова, написанные ему Аленом. Сын Дженни Перрол, конечно же, ни на минуту не поверил в то, что это Стив убил его мать. Более того, он немедленно начал вести собственное расследование, чтобы восстановить справедливость. Вскоре он узнал, что у его матери было письмо и новости для Стива. Ему удалось обнаружить это письмо, которое Дженни спрятала в их доме. Письмо было удивительным. Его написал душеприказчик, представлявший интересы некоего лорда Эндрю Нокса и следившего за исполнением завещания этого самого лорда. И самое замечательное было в том, что этот лорд оказывается отец Стива.
Не доверяя почте, Ален снял копию с этого письма, которую и послал Стиву. Недоверчиво читал Стив эту копию. Если верить тому, что в ней написано, он является законным сыном графа Нокса. Более того, он должен унаследовать его титул и состояние, размеры которого изумляли Стива даже сейчас, по прошествии нескольких часов. В приписке, сделанной Аленом, говорилось, что он узнал о двоюродном брате Стива Эйвери Ноксе, проживающем в Лондоне. Этот братец, оказывается, должен был унаследовать все состояние сэра Нокса, но при условии, если Стив умрет или окажется осужденным за какое-либо преступление. Эйвери Нокс, как сообщал Ален, известен в Лондоне своими долгами, а также тем, что напропалую обещал своим кредиторам, что вскоре унаследует дядюшкино богатство и тогда уж щедро расплатится с ними. Алчность Эйвери Нокса вызвала у Алена подозрение, и он решил узнать о нем поподробнее. И вскоре выяснилась интересная деталь. Оказывается, у Нокса был любимец, которого он специально нанял для выполнения разных грязных поручений. Этот презренный малый не гнушался никакими средствами для достижения своих целей. Знавшие этого типа люди, описывали его так: огненно-рыжие волосы и такая же огненно-рыжая борода.
– Сьюард! – громко сказал Стив…
* * *
Луна уже легла на отдаленные вершины аризонских гор, когда Стив вновь въехал в Мидлчерч. Спасительная темнота стала его союзницей, его покровом, его домом. Он попытался отыскать Кармен Белл, надеясь, что ее любовь к Люсьену поможет ему осуществить его месть. Прикрыв лицо полями низко надвинутой шляпы, Такер попросил какого-то полупьяного бродягу отнести записку Кармен.
Стив надеялся, что женщина не выдаст его, и поэтому назначил место свидания в темной аллее. Вскоре он увидел, как из дверей «Медного колокола» выскользнула женская фигура, и тут же услышал ее приглушенный встревоженный голос.
– Я знала, знала, что это вы! – прошептала она. – Как только ваш посыльный произнес имя Люсьена, я сразу же подумала, что это вы!
Она взяла его за руку своей маленькой ручкой и потянула туда, откуда только пришла сама: в маленькую уединенную комнатку при салуне.
– Вы, должно быть, сумасшедший, раз появились здесь! Лен Блэлок уже отправил за вами погоню!
Стив встревожился.
– Они не знают, кто меня…
– Кто вас вытащил из тюрьмы? Нет, не знают. И не говорите мне об этом! – Кармен налила ему стакан виски, и он медленно, устало выпил его.
Дождавшись, пока он поставит стакан, Кармен спросила:
– Зачем вы вернулись сюда?
– Я пришел за Сьюардом – убийцей Люсьена!
Кармен замолчала и сидела так несколько мгновений. Затем, она низко опустила голову и всхлипнула, но, совладав с душившими ее рыданиями, сказала:
– Я… Я помогу вам во всем, в чем только смогу! Правда, дня два я уже не видела этого человека, но если он еще в городе, то вы его найдете в «Алмазе».
* * *
Пока Кармен стояла на страже, наблюдая за улицей, Стив осторожно выставил окно в задней стене «Алмаза». По его расчетам, он должен был попасть как раз в личные апартаменты Харриса Смита.
Комната, в которой он оказался, была задрапирована тяжелыми бархатными шторами с золотыми кистями. А стены в ней были обтянуты японским шелком. Большую часть комнаты занимала огромная кровать с балдахином, пожалуй, даже чересчур изысканная для хозяина салуна и его девиц.
Мягкий тусклый свет единственной лампы под большим абажуром помог пройти Стиву через комнату, не задев по дороге ничего. Он уже совсем было собрался поблагодарить своего ангела-хранителя за помощь, как вдруг большая, обшитая дубом дверь распахнулась, и Стив моментально скользнул к стене и спрятался за длинную бархатную портьеру.
– Норин, ты здесь? – послышался голос, и в комнату вошел Смит, по-видимому, собиравшийся спать.
Вжавшись в стену и затаив дыхание, Стив наблюдал из своего укрытия, как хозяин салуна снял сюртук и жилет, затем расстегнул пояс с висевшим на нем револьвером и положил все это на комод, стоявший возле кровати. И как только он сел на круглый, мягкий табурет, чтобы разуться, Стив, крепко сжав в руке свое оружие, отдернул портьеру и предстал перед Смитом.
– Где Сьюард? – резко, без всяких вступлений, спросил он.
От изумления и ненависти лицо Смита исказилось страшной гримасой. Он дернулся, но тут же вновь сел, быстро сообразив, что такие резкие движения могут стоить ему жизни.
– Я считал вас более умным человеком, Такер! – наконец, тихо произнес он. – Вам следовало принять мое предложение, тогда не пришлось бы беспокоиться из-за Сьюарда.
– Насчет меня, вы можете уже сейчас успокоиться. Я, не раздумывая, влеплю вам пулю между глаз, – спокойно и бесстрастно ответил Стив. – Кстати, я это и собираюсь сделать, если вы только не напишете собственноручное признание в том, что это вы были организатором бандитских нападений на дилижансы «Райс Лайн».
Револьвер качнулся в руке Стива, и его дуло нацелилось прямо в лоб Смиту, туда, где сходились темные брови. Такер шагнул к своей мишени и потом, почти весело, добавил:
– Вы не понимаете, Смит, что терять мне уже абсолютно нечего, поскольку, по вашей милости, я влип в серьезную историю!
От его холодной, спокойной улыбки владельцу салуна сделалось нехорошо, по спине пополз холодок, а с лица мгновенно исчезло презрительное и самоуверенное выражение. Французу, действительно, терять нечего, и он, в самом деле, ничего не потеряет, если пристрелит его, Смита. Но зато приобретет все, если получит в руки признание. Именно этот француз убил Тавиза, самого жуткого из всех чудовищ, которых только знал Смит. Поэтому у Смита сейчас, даже сомнений не возникло в том, что и отсюда Такер скроется целым и невредимым, да еще и с документом, который напишет он. Смит прохрипел проклятие и вдруг оборвал себя на полуслове, так как услышал за дверью чьи-то приближающиеся шаги. Стив недвусмысленно предупредил хозяина салуна, что звук, который Смит, возможно, думает издать, может оказаться последним в его жизни. А сам стал за дверь. В следующее мгновение дверь вновь отворилась. В комнату вошла Норин Смит. Стив схватил ее за тонкую руку и втолкнул в комнату с такой силой, что она полетела прямо к мужу, мелькнув нижними юбками.
– Ой! – воскликнула женщина, в то время как Стив захлопывал дверь.
Смит поймал Норин, крепко обхватил ее одной рукой за талию и посильнее прижал к себе свою дрожащую половину. Норин от испуга и боли тихонько охнула. Она смотрела испуганными, удивленными глазами на все происходящее, и было видно, что она ничего не понимает.
– Не волнуйся, любимая! – зловеще ухмыльнулся Смит, теснее прижавшись к жене. Свободной рукой, скрытой пышной юбкой Норин, Смит скользнул в карман юбки, где, как он знал, всегда лежал крохотный однозарядный дамский пистолет. Это было слабое женское оружие, но в подобной ситуации и оно могло сгодиться.
Смит мгновенно выхватил пистолетик и навел его на Стива. Но Такер лишь засмеялся и покачал головой:
– Смит, ты с ума сошел. На таком расстоянии, из этого пугача, ты даже муху не застрелишь.
Смит, видимо, тоже это понял, потому что тут же сменил прицел, приставив дуло пистолета к виску Норин.
Норин опять охнула и завизжала:
– Харрис, нет! Что ты делаешь!
Стив был потрясен больше, чем несчастная жена хозяина «Алмаза». Смит поставил Норин прямо перед собой, так, что ее макушка касалась его подбородка. Очевидно, он причинял ей боль, потому что лицо женщины исказила гримаса.
– Смит, она ведь твоя жена, – сказал Стив. Глухо заворчав, Смит еще сильнее прижал дуло к виску Норин.
– Да, она моя жена! – оскалился он. – Но я таких жен могу найти себе сколько угодно еще! Однако у меня такое чувство, что хотя тебе и нечего терять, ты все же не позволишь умереть женщине на твоих глазах. Так что давай, бросай оружие, или я ее пристрелю раньше, чем ты убьешь меня!
Но ему не удалось убедить Стива. Смит понял это, увидев, что Такер вовсе не собирается уступать ему. Большим пальцем тот взвел курок и прицелился в голову Смита.
Но Норин лучше Стива знала своего мужа. В ту самую секунду, когда Такер вскинул свой револьвер, она резко присела и попыталась вырваться из рук Смита. Освободиться ей не удалось, но, стремительно повернувшись к мужу, она успела ухватиться за его руку, державшую пистолетик. Они сплелись, словно пара разъяренных котов, и началась борьба между ними. Норин царапалась и шипела, Смит бесновался и изрыгал проклятия. Стив оставался единственным зрителем и судьей поединка, в котором сошлись яростное отчаяние и желание выжить и грубая сила и жестокость. Правда, Стив не был просто безучастным свидетелем. К несчастью, теперь он никак не мог прицелиться в Смита – мешала Норин. Он был убежден в том, что Смит легко пожертвует женой, чтобы только спасти свою шкуру. С каждой минутой возрастала опасность. Либо Смиту удастся убить жену, либо кто-нибудь прибежит на шум драки. Единственным выходом было оглушить немедленно Смита.
Такер осторожно направился к дерущейся парочке, держа свой револьвер наготове. И вдруг, прежде чем он подошел к драчунам, прозвучал выстрел. Норин, взмахнув руками, грохнулась на пол, и ее красное платье веером раскинулось по полу вокруг нее, словно гигантская лужа крови. Смит, оскалившись, с каким-то странным выражением растерянности и ненависти на лице отступил назад. Внезапно он пошатнулся, ноги у него подломились, и хозяин «Алмаза» грузно опустился на пол.
– Проклятый ублюдок! Убийца! – всхлипывая, прокричала Норин. Она поползла на четвереньках от мужа, стараясь не попасть руками в струю крови, с бульканьем вытекающей из горла Смита.
Стиву показалось, что он никогда не слышал ничего страшнее последнего вздоха Смита.
В следующую секунду в дверь кто-то громко и настойчиво постучался.
– Мистер Смит! – раздался голос бармена, затем кто-то сильно толкнул дверь плечом. Стив понял, что все пропало. Он взглянул на Норин, которая торопливо вскочила на ноги и быстро стала поправлять одежду.
В следующую секунду она громко крикнула:
– Успокойся Пит! Все в порядке!
– Я слышал выстрел!
В дверь снова что-то грохнуло. Норин сделала Стиву знак скрыться, затем поправила прическу и, подойдя к двери, открыла ее.
– Лен Блэлок вернулся в город? – спросила она.
– Да, вернулся.
Пит попытался войти, но женщина ему не дала это сделать.
– Быстро иди за ним и приведи его сюда! – приказала она.
Пит несколько секунд поколебался, но потом развернулся и пошел за шерифом.
Норин, закрыв дверь, облегченно перевела дух и, прислонившись к дверному косяку, с благодарностью посмотрела на Стива.
– Конечно, я не подарок, я это знаю, – сказала она уже спокойно, – и мир наш дерьмо! Но, кажется, у меня появился шанс кое-что в нем исправить. Я начну с того, что расскажу шерифу, что это не ты убил парня из «Медного колокола».
– А ты знаешь, кто это сделал?
Внезапно Норин увидела кровь на своей руке. Несколько секунд она смотрела на нее, затем брезгливо вытерла руку о юбку и только потом ответила:
– У Харриса было какое-то особое чутье на подонков. Он их умело находил среди множества людей. Тот англичанин, который называл себя репортером, пришел сюда и предложил Харрису сделку. Он сказал, что они оба заинтересованы в том, чтобы тебя повесили. И что у него есть возможность обвинить тебя в убийстве того парня в «Медном колоколе». И тогда же он намекнул Харрису, что на самом деле убийство совершил он.
Норин все еще дрожала от волнения и страха. Зубы у нее стучали, и она никак не могла успокоиться. Словно в трансе, она подошла к высокому шкафу, открыла дверцы и, взяв оттуда шаль, накинула ее на свои обнаженные подрагивающие плечи. Потом она продолжила:
– Харрис принял его предложение и заплатил тому подонку-адвокату. Старик Дуглас хотел проследить, чтобы твои документы на «Райс Лайн» не стоили и ломаного гроша.
– Но ты не слышала ни разу, чтобы Сьюард прямо признался в убийстве Люсьена?
– Нет, – с сожалением покачала головой Норин.
Стив вспомнил письмо Алена. Его друг называл Сьюарда дьявольски изворотливым и коварным. И уж, конечно, этот тип слишком осторожен, чтобы прямо признаться, что именно он совершил это убийство. Но тут уже и без того не было никаких сомнений. Именно этот оборотень убил двух дорогих Стиву людей. Только изловив его, Стив сможет снять с себя подозрение в убийстве. Сьюард должен заплатить за все, что совершил.
– Где он? – спросил Стив у Норин.
– Он скрылся, – ответила она. – Он страшно перепугался, когда ты сбежал. Думаю, он знал, что ты будешь его искать, и сбежал в тот же день, когда ты рванул из тюряги. Этот шелудивый пес сказал одной из девчонок, что возвращается в Лондон и что Харрис, если захочет, может послать за ним, когда тебя отыщут.
* * *
Лен Блэлок почувствовал огромное облегчение, увидев мертвого Харриса Смита. И поэтому, он даже не выдвинул обвинений против Норин и Стива.
– Лучшее, что я могу сделать, – сказал он подрагивающим от волнения голосом, – это закрыть на случившееся глаза. У меня есть клятвенное заверение Норин, и для суда этого достаточно. Судья прибудет сюда на следующей неделе, и он единственный, кто может снять обвинение с Такера. Конечно, если Норин выступит как свидетель, то судья может снять все обвинения. Но, с другой стороны, черт его знает, ведь ее слова – это только предположения и догадки. И…
Норин добавила то, что шериф побоялся выговорить.
– И судья тоже был подкуплен Смитом, так что можно сразу сказать, какое будет вынесено решение, если Такер появится на суде.
Лен Блэлок прищурился. Слишком долго он был в аду под страшной властью Смита, этого дьявола в человеческом обличии. И вот, наконец, забрезжил выход из этого тупика. И шериф захотел сделать все, что только возможно, чтобы положить этому конец и чтобы его родная дочь могла бы им по-прежнему гордиться. Он кивнул Стиву.
– Ладно, сынок, давай, катись отсюда. Я тебя не видел!
