Текст книги "Лист на холсте, или Улиточьи рожки (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

18. Мнения экспертов

Элоиза глянула на часы – без четверти девять. Вечера. А работы ещё не меньше, чем на час, голова уже не соображает совершенно, спать хочется со страшной силой. Тренировку она отменила, когда поняла, что иначе не успевает. По идее, таблицу и справку нужно было отослать вчера. Или хотя бы сегодня до обеда. Но вчера были погони и засады, потом бессонная ночь, к слову, повторить бы ещё, но спать-то всё равно хочется, потом игра в детектив, а потом оказалось, что ещё иногда и работать нужно. Причем дорогие сотрудники аккуратно и в срок сделали всё, что от них требовалось, Элоизе оставалось только завершить их работу.

Она уже некоторое время мечтала о чашке кофе, но подозревала, что эффект может оказаться обратным – она не проснётся, а наоборот, уснёт прямо за столом. Поэтому мечты оставались мечтами, а работа – работой.

Шаги в коридоре, шумы и шорохи, дверь отворилась, и появился Себастьен. Вот не было печали… То есть захотелось выскочить из-за стола и повиснуть у него на шее, но тогда она ничего сегодня не закончит, а её и без того уже ждут. И спать нужно иногда. Поэтому…

– Добрый вечер, монсеньор. Я ведь предупредила, что работаю, – она глянула на него поверх монитора.

Когда Элоиза поняла, что рабочий день закончился, а текущая задача – нет, то сразу же написала ему – тренировка отменяется, приезжать за ней не нужно.

– Понимаю, сердечко моё. Вам долго ещё? – спросил он.

– На час, наверное. Нет, ничего не получится, – она покачала головой. – Мне правда нужно закончить сегодня.

– Понимаю, – улыбнулся он. – Заканчивайте. Я не тороплюсь, – он подмигнул и вышел в приёмную.

Элоиза хотела было вернуться к своему файлу, но зазвонил телефон. Линни. Вот ещё, да что же такое сегодня! Ладно, уже оторвалась, можно ответить.

– Привет, – выдохнула она.

– Привет, а ты чего еле шепчешь? Что случилось? Ты не расслабляешься после удачной тренировки? – тут же встревожилась сестрица.

Она время от времени звонила в тот момент, когда Элоиза, закончив тренировку, приводила себя в порядок и собиралась домой.

– Да жизнь какая-то стала, что не продохнуть. Не поверишь, я сижу на работе, и конца пока не вижу.

– Ты чего это? Ты же всегда всё успеваешь в срок?

– Это если нормально работать, а я вчера полдня проболталась неведомо где и сегодня так же. А работа – она, увы, сама не делается почему-то.

– Ну бывает, ничего, я в тебя верю, справишься. Много осталось?

– А чёрт его знает. Не вижу пока. Надеюсь, немного.

В приемной вдруг раздался смех. Ну вот кто ещё там? Дверь снова отворилась, появился Себастьен, поставил перед ней большую чашку кофе и маленькую тарелочку с шоколадным пирожным.

– Надеюсь, поможет, – тихо сказал он.

– Ой, спасибо! – она не ожидала. – Никогда ещё чашка кофе не была такой своевременной.

– Отлично, сердце моё.

– С кем это ты там мурлычешь по-французски? – заинтересовалась Линни.

– Монсеньор принёс мне кофе.

– О, радостная-то какая сразу! Твой монсеньор нереально крут, так ему и скажи. И вообще, сейчас закончишь разговор, пойдёшь и поцелуешь его от моего имени, поняла? – сестрица откровенно забавлялась.

– И как же именно мне следует это сделать? Как у вас с ним принято? – хмыкнула Элоиза.

– На твое усмотрение, ибо я ни разу этого пока не делала, – рассмеялась Линни. – Всё, пока, иди выполняй, что сказано, а потом работай.

– Пока, целую.

– Вот пойди и поцелуй, – и со смехом Линни отключилась.

Элоиза подняла голову – Себастьен был тут, он тем временем принёс ещё одну чашку и пирожных. В кабинет просунулась голова Кьяры:

– Добрый вечер, донна Эла! Может, вам поесть принести? А то вы тут так поздно сидите!

– Добрый вечер, Кьяра. Нет, спасибо, еды не нужно. Иначе я никогда эту работу не закончу, – добавила она в сердцах.

– Хорошо, я пошла в кабинет к вашим, там все ушли и я уберусь.

Она и впрямь закрыла дверь и ушла. Элоиза подождала немного, а потом выбралась из-за стола.

– Знаете, мне звонила Линни.

– В следующий раз передайте ей привет от меня, – откликнулся Себастьен. – Мне очень нравится ваша Линни.

– Тогда почему вы здесь, а не в Милане? – хмыкнула Элоиза. – Она вот тоже вами интересуется.

– Потому что она просто нравится, а без вас я жить не могу. Правда, если мы хотя бы раз в день не увиделись, то я существую с большим трудом.

– Линни сказала, что вы нереально круты. Впрочем, я с ней в этом моменте согласна.

– Неужели? – обрадовался он.

– Более того, она велела мне пойти и поцеловать вас. От её имени, разумеется. Поэтому вам придётся сказать, что она имела в виду.

– Представления не имею, честно.

– Тогда мне остаётся положиться на свою фантазию, – после чего она подошла и поцеловала его.

Поцелуи, кофе и пирожные заняли с четверть часа, а потом Элоиза вернулась за компьютер.

– Извините, но мне нужно закончить работу.

– Я подожду вас, – кивнул он. – Сколько, вы говорите, вам нужно времени?

Элоиза глянула в текст справки.

– Попытаюсь не засиживаться, – усмехнулась она.

Элоиза проверила файл в последний раз, сохранила и отослала. Уф. Что там со временем? Не так и страшно, конечно, без десяти минут десять. Но сегодня уже – никаких приключений. Достаточно. Более, чем достаточно!

Она выключила технику и повернулась к Себастьену, он мгновенно отложил телефон.

– Монсеньор, я закончила работу на сегодня.

– Ура! – он поднялся и помог ей выбраться из кресла.

Ноги держали, конечно, но их бы размять и потянуть, ибо как-то очень уж неуверенны.

– Но я буду честной и скажу, что не пригодна сегодня более ни для чего. Извините.

– Как же, а для ужина и сна?

– Ужина и сна? – удивилась она.

– Именно. Скажите, вы обедали сегодня?

– Не припомню, честно говоря. После всяческих разговоров и дознаний я пришла сюда и больше никого и ничего не видела. Пока вы не пришли.

– Тогда пойдёмте. Я попросил ужин для нас в вашу гостиную. Годится?

– Да, наверное. Идёмте.

Утро началось с будильника Элоизы. Накануне она практически шантажом заставила Себастьена выключить звук на своём телефоне и не брать его с собой в спальню. В конце концов, вчера, когда они поехали на свидание, он ни с кем не разговаривал, никому не звонил и никаких отчётов по телефону не принимал. Значит, и ещё одну ночь переживёт без связи.

Он встал первым, и отправился в душ, а когда появился оттуда с телефоном, то просто показал ей экран.

Гм. Двенадцать неотвеченных звонков. Восемь от Лодовико и ещё четыре помечены «Мауро ди Мариано».

– Он не дозвонился до вас и накинулся на Лодовико? – уточнила Элоиза.

– Вероятно.

– А Лодовико не знал, где вы?

– Нет. И если был так настойчив, то там явно что-то необыкновенное.

– Звоните, – она улыбнулась.

– Привет, что за пожар? – он одной рукой держал телефон, а второй обнимал её. – Да какая тебе разница, где я был? Я понял, понял. Я поговорю с ним. Остальное в кабинете.

– Мы отгадали? – спросила она.

– Да, и я думаю, что там нет никакого пожара, в самом деле. Разберёмся, сердце моё. Вы были правы, когда вчера решили оградить меня от внешнего мира. Нам удалось поспать, а дальше всё будет проще.

– Значит, идём дальше.

Элоизу позвали в кабинет его высокопреосвященства уже ближе к вечеру, под самый занавес рабочего дня. Там она увидела, кроме кардинала и отца Варфоломея, Себастьяно, Лодовико. Габриэллу Кортезе и Асгерд, которая ныне Джованнина.

– Располагайтесь, Элоиза. – отец Варфоломей кивнул в сторону кофейного стола. – Мы собрались рассказать Шарлю занимательную историю, новую главу жития святого Себастьяно.

– Вы узнали что-то новое? – Элоиза села и расправила юбку.

– Терпение, Элоиза, терпение, – подмигнул Варфоломей. – Сейчас.

Все расселись вокруг столика, и Варфоломей изложил события вчерашнего дня.

– Так мы оказались замешаны в грязную историю с подделкой картины? – нахмурился Шарль.

– Увы, – Варфоломей покаянно опустил голову. – Предметы, попадающие к нам при содействии понтификальной комиссии, мы не направляем на дополнительную экспертизу. Отныне будем направлять.

– Ну а что там с экспертизой? Есть предположения? – спросил Себастьен.

– Предварительные – есть. Джованнина, рассказывай.

– Я успела только очистить полотно от загрязнения, – пожала плечами Джованнина. – И судя по тому, что я видела, у меня нет причины сомневаться в предварительной датировке картины. Середина семнадцатого века. Состав краски, грунта, манера письма… я напишу, если нужно.

– Габриэлла? – отец Варфоломей повернул к ней голову.

– Согласна с предыдущим оратором. На подробный и развёрнутый анализ, как и на заключение, пока не было времени. Сделаю.

– Значит, у нас оригинал? – хмуро промолвил Лодовико.

– Похоже на то, – Варфоломей погладил пузо. – Но я очень хочу сравнить то, что у нас, со второй картиной. Шарль, ты свяжешься с владельцем? Или это лучше сделать Себастьяно?

– Я свяжусь, – кивнул кардинал. – Себастьену нужно будет обсудить вопросы страховки, транспортировки и прочего. А я берусь уговорить господина Лорана на экспертизу.

– Вот и отлично, – практически промурлыкал Варфоломей. – А что с этим, как его, Мауро ди Мариано?

– Я встретился с ним сегодня, – холодно улыбнулся Себастьен. – И рассказал, что оба его протеже попали под внутреннее расследование. И пока идёт расследование – он не сможет ни встретиться с ними, ни переговорить. Никак. Ни на каких условиях. А если он будет настаивать – то они пойдут в полицию.

– А про Скаполи он тоже спросил? – хмыкнул Варфоломей.

– Спросил. А я прикинулся дураком и сказал, что не знаю такого. И поскольку данный господин тоже не сможет пока никому позвонить, то господин Мариано пусть побудет в блаженном неведении.

– Так ему и надо, – припечатал Варфоломей.

19. О подлинниках и копиях

Элоиза не знала, как именно кардинал д‘Эпиналь договорился с неведомым господином Лораном, но согласие на экспертизу картины из его дома было получено. Она не вникала ни в дела искусствоведческие, ни в дела службы безопасности, разве что Себастьен время от времени на бегу рассказывал ей что-нибудь. Потом он улетел в Марсель вместе с Варфоломеем, а вернулись они через два дня вместе с господином Лораном, который принял предложение кардинала быть его гостем до выяснения всех обстоятельств, и взял с собой картину, супругу и секретаря.

Господин Кристоф Лоран был седым, невысоким, полным и каким-то на вид рыхлым мужчиной пожилого возраста. А его супруга, та самая Эмма, оказалась молодой, подтянутой дамой, со стильной стрижкой и ярким маникюром. Впрочем, рыхлая консистенция никак не мешала господину Лорану командовать – секретарём, женой и сотрудниками Анны, которые помогали им разместиться в гостевых апартаментах. Анна рассказала, что ей тут же нажаловались – мол, всё ему не так, и постельное бельё не из той ткани, и ужин пришлось отдельно готовить. И добавила – как только жена его такого терпит? Наверное, тут замешаны большие деньги, не иначе.

Как оказалось, господин Лоран был очень даже не против того, чтобы получить экспертное заключение на свою картину. Полотно отправили в царство реставраторов и экспертов, господина Лорана с супругой принял кардинал. На следующий день отец Варфоломей лично провёл для гостей экскурсию по картинной галерее кардинала, а вечером, перед очередным торжественным ужином в покоях его высокопреосвященства, всех заинтересованных лиц пригласили в конференц-зал возле реставрационных мастерских.

Элоизе было очень любопытно. Она отложила запланированные было дела и отравилась посмотреть на удивительное.

И вправду, посмотреть было, на что. Сотрудники Варфоломея разместили на специальном стенде нечто и даже выставили свет. И для пущей таинственности прикрыли сверху непрозрачной тканью.

Варфоломей приглашал всех входящих садиться на специально расставленные стулья, а сам командовал происходящим шоу. Присутствовали, кроме кардинала и гостей из Марселя, высшие офицеры службы безопасности, искусствоведы и реставраторы – свои и приглашённые, и господин Мауро ди Мариано. Этот последний, по слухам, очень интересовался происходящим и прямо напросился на просмотр, упирая на свой статус и на то, что его начальству это будет очень интересно.

Элоиза его ранее не встречала, и оглядела с некоторым вниманием. Увидела очень ухоженного и ещё достаточно молодого мужчину – её возраста или даже младше – пышные волосы уложены, ногти отполированы, костюм из ткани сложного оттенка и сложного же переплетения. Несколько перстней, вычурные запонки. Лаковые ботинки хитрого зелёного цвета, гармонирующие со всем остальным его обликом. Кожа бледная, голос тихий, говорит манерно. С парфюмом, на её взгляд, точнее нюх, перестарался. Вертит в руках цепочку от карманных часов.

Когда все приглашённые пришли и разместились, Варфоломей начал представление.

– Итак, дамы и господа, всех нас очень занимает история о некоей картине. Картина сто лет находилась в доме уважаемого господина Лорана. Картина была продана, деньги пожертвованы благотворительному фонду. Картина прибыла к нам для пополнения музейной коллекции. Картина приехала из Марселя к нам сюда на экспертизу. Вопрос: сколько было картин?

Вопрос встретили молчанием. Никто не отважился сказать ни слова. Тогда Варфоломей кивнул реставраторам Джованнине и Серене, и они сняли полотно с планшета.

Рядышком стояли две совершенно одинаковые картины. Одинаково подсвеченные, они вызывающе демонстрировали все свои детали. Тело святого, дерево, стрелы, пейзаж на заднем плане – всё было полностью идентичным. Два Себастьяно укоризненно смотрели на собравшихся.

Раздался некоторый вздох изумления, а затем господин Лоран возопил:

– И кто же теперь сможет сказать, где моя собственность, а где дрянная подделка? И кто это сделал?

Он задышал часто и хрипло, схватился за сердце, откинулся на спинку стула. Лицо побледнело, глаза закрылись.

Тем временем Лодовико звонил медикам и просил срочной помощи.

Господина Лорана увезли в медицинское крыло, остальные переговаривались между собой.

– А вы знаете, где настоящая? – тихо спросила Элоиза у Себастьена.

– Представления не имею. На мой взгляд, они одинаковые. Но я уверен – у Варфоломея есть в арсенале какие-нибудь хитрые штуки, которые позволят с лёгкостью ответить на ваш вопрос, – подмигнул он.

Тем временем Варфоломей продолжал речь.

– Таким образом, дамы и господа, картин у нас две. Но сможет ли кто-нибудь сейчас сказать, какая из них пришла к нам через благотворительный фонд, а какая приехала вчера из Марселя? И, конечно же, где оригинал и где копия?

– Он говорит с таким видом, что невозможно усомниться – ему-то всё известно, – прошептала Элоиза почти на ухо Себастьену.

– Я думаю, так и есть. Иначе зачем бы он устраивал это шоу?

Тем временем Варфоломей при помощи своих сотрудниц откатил подставку со стендом, опустил экран и на нём появились данные.

Он рассказывал о том, что одна из картин уже была подвергнута рентгену, а также химическому анализу. Ибо академическое знание академическим знанием, а доступные технологии ещё никто не отменял. И он приводил изображения, доказывающие подлинность одной из картин, расчёты и прочие данные. Состав красочного слоя, состав холста, анализ загрязнений. Плюс заключения экспертов – своих и сторонних.

– То есть, вы знаете, где подлинник, а где копия? – спросила Эмма Лоран, когда он закончил.

– Да, сударыня, знаю. Но сейчас не скажу. Чтобы не натолкнуть случайно кого-нибудь на какие-нибудь странные мысли. Вот придёт в себя господин Лоран, там и вернёмся к этому вопросу. Дамы и господа, не желаете ли ещё о чём-нибудь спросить?

Вопросов не было. Тогда Варфоломей объявил, что всё, что он хотел сообщить, уже изложено, и поблагодарил всех присутствующих. Присутствующие медленно потянулись из зала.

Господин Мауро ди Мариано подошёл к Варфоломею.

– Отец Варфоломей, скажите – эти полотна будут под надёжной охраной, так ведь?

– Надёжнее некуда, – отрезал тот.

– Вы желаете попробовать ограбить дворец? – ухмыльнулся Карло Каэтани.

– Я забочусь о сохранности этого ценного имущества! Кстати, ваше высокопреосвященство, а как мы теперь будем решать вопрос собственности?

Кардинал, уже собравшийся покинуть зал, обернулся.

– Господин Мариано, сначала мы установим, благодаря кому и каким образом все мы оказались в нынешней ситуации. А потом уже будем решать спорные вопросы.

Ужин у Шарля расстроился – господин Лоран находился во владениях Бруно, его супруга отправилась к нему туда же. Господин Мариано извинился и тихо проговорил, что его призывает внезапное и неотложное дело. Шарль предложил отложить мероприятие на пару дней и распрощался со всеми.

А Варфоломей заявил, что ему-то как раз жизненно необходим отдых за достойным ужином в подобающей компании. Компания согласилась – тем более, можно было претендовать на какую-то часть специально приготовленных к вечеру блюд. Они ещё пошептались о чём-то с Себастьеном, потом Лодовико остался и сказал, что они догонят, а остальные пусть идут в «сигму» и распоряжаются там.

Из «сигмы» Карло позвонил и попросил доставить еду. Пришла Анна и принялась расспрашивать о показе – она опять решала какой-то бытовой вопрос для Лоранов.

– И что, Варфоломей не сознался, где подлинник, а где копия? – рассмеялась она. – Как похоже на нашего святого отца!

– Ещё не время, – заявил, входя, Варфоломей. – Скажу, непременно скажу. А пока давайте ужинать, что ли.

– Кстати, нет известий от Бруно? Как там наш клиент? – спросил вошедший следом Лодовико.

– Сейчас узнаем, – Себастьен достал телефон и позвонил.

Разговор был недолгим, и говорил, судя по всему, главным образом Бруно.

– Надеюсь, жив? – проворчал Варфоломей.

– Жив. Приступ стенокардии. Стабилизируют. Сказал, сейчас придёт поесть.

– Не могу сказать, что сочувствую Лорану, – недобро усмехнулась Анна. – Давно уже не видела человека, из которого ежеминутно лезет столько всякой гадости. Секретарь, похоже, терпит за хорошую зарплату, а почему терпит жена – я не понимаю. Он ни во что её не ставит, критикует любое её действие и не стесняется делать это в присутствии посторонних. И слов при этом тоже особо не выбирает.

– Может быть, там тоже замешаны деньги? Она же ощутимо младше него, наверное терпит с мыслью, что ей потом наследство достанется, – заметил Варфоломей.

– Кто? Жена Лорана? Младше на тридцать лет, я сейчас это выяснил, – Бруно вошёл и упал в кресло. – Ему пятьдесят семь, ей двадцать семь.

– И как там он? – Лодовико оторвался от телефона, в котором что-то кому-то писал.

– Плоховато, но умрёт ещё не сегодня. Дома его наблюдает неплохой кардиолог, вот он пусть и разбирается. А я буду молиться, чтобы он поскорее нас покинул – не люблю пациентов, которые берутся учить меня работать. Жену и вовсе довёл до слёз – как ошпаренная выскочила из палаты, у меня там под рукой случился Гаэтано, так я его отправил помощь оказывать, – хмыкнул врач.

– Этот окажет, – усмехнулся в ответ Варфоломей. – Давайте уже возблагодарим Господа за эту ниспосланную нам пищу и поедим, наконец!

20. И о науке соблазнения

Эмма ничего не могла с собой поделать – слёзы лились без остановки. Ей удалось разве что выскочить из палаты мужа, она надеялась, что сделала это достаточно быстро. Хотя к чему это – и так все, кто там был, слышали, как он называл её безмозглой дурой, спрашивал, чего ради она притащилась, и сообщал, что раз от неё здесь нет никакого толку, то пусть проваливает в свою комнату и не показывает оттуда носа. А она-то надеялась, что в чужом городе, в чужом доме и среди чужих людей он не позволит себе обычных гадостей. Хорошо, хоть рук не распускал. Сил не хватило. Или она просто быстро убежала?

Нет, недостаточно быстро. Или недостаточно далеко. Лёгкие шаги приблизились и затихли.

– Сударыня? Я могу вам помочь?

Взять себя в руки. Немедленно. Она супруга важного человека, и должна вести себя соответственно. Намертво вбитая формула подействовала – спазмы прекратились, можно было посмотреть, кто там.

Парень, он маячил в дверях палаты. Не медик – в деловом костюме, и повадка не врачебная, а, скорее, охотника или танцора. Смотрит заинтересованно.

– Спасибо, я в порядке, – вдохнуть глубоко, поправить платье.

– Я не имею отношения к вашему супругу, я ему не друг и не подчинённый, так что меня ничего с ним не связывает, поверьте. Я, знаете ли, слежу за порядком в этом доме, а плачущая прекрасная дама признаком порядка никак не является. Поэтому повторю: скажите, чем вам помочь?

– Может быть, я истеричка и плачу каждый день почём зря?

– Если бы это было так, Бруно уложил бы вас на кровать в соседней палате и выписал вам тонну успокоительных. В таблетках, уколах и внутривенно. А он спокойно отпустил вас. Вот скажите, вы ужинали?

– Нет, нас сначала пригласили к его высокопреосвященству, а потом из-за приступа у мужа всё отменили.

– Тогда я предлагаю вам пойти и поужинать.

– Наверное, в наши комнаты принесли еду. Вчера и утром приносили.

– Вы желаете ужинать непременно в вашей комнате? Представьте, во дворце есть множество других интересных мест!

– Да, я знаю, секретарь кардинала водил нас по картинной галерее.

– Варфоломей знает о тех картинах столько, что ни в одну нормальную голову не поместится, – рассмеялся парень. – Но я тоже могу побыть экскурсоводом, поверьте. Вам нравятся павлины?

– Павлины? – от неожиданности у неё даже слёзы подсохли.

– Да, павлины. У нас в зимнем саду живёт павлин Максимилиан. А у отца Варфоломея, точнее, у его высокопреосвященства, есть кот Чезаре, породистая чёрная тварь, наглый и пакостный. Так что отец Варфоломей – он не только про картины. А внизу у нас есть собаки, неаполитанские мастифы – не хотите взглянуть? Но сначала я всё же предлагаю поужинать.

– Понимаете, я не могу принять ваше предложение.

– Почему же?

– В наших апартаментах сидит Маршан, он доложит моему мужу, что я была неизвестно где.

– Маршан – это… это секретарь Лорана, так?

– Да. Его незаменимый человек. Секретарь, нянька, камердинер и прочее.

– И телохранитель? – вкрадчиво спросил парень.

– Нет, этому не обучен.

– Это же прекрасно, – промурлыкал он.

– Что именно?

– Что не обучен. Не окажет сопротивления, если вдруг что. Скажите, а он… служит за идею или за деньги?

– Смотрите в корень, да? И одно, и другое. Они с мужем с детства знакомы.

– И у этого достойного человека нет никаких страстей и слабостей?

– Почему же? Есть. Он любит играть в карты. В покер. До полной потери разума. Муж ему это строго запрещает, а он всё равно играет при малейшей возможности.

– Так это ещё прекраснее, – просиял улыбкой парень. – Так, давайте хотя бы за угол отойдём, что ли, и там уже будем плести наш маленький заговор, – он взял её за руку и действительно отвёл за угол, там стоял громадный цветок с дырчатыми листьями в деревянной кадке.

Эмма никогда раньше не видела такого цветка, она подумала, как бы нарисовала эти блестящие упругие листья и воздушные корни. Тем временем её собеседник достал телефон.

– Уго, слушаешь? Там персону из Марселя кормили уже? Ну да, третьего, где супруги, я в курсе, этот должен быть у себя. Нет? Отлично. Если вдруг привезут ему еды, затормози и ждите Ланцо. Что? Увидишь. Выполняй.

– Что это вы делаете? – насторожилась Эмма.

– Говорю же – плету заговор. Я вообще знатный заговорщик, а с вами сейчас абсолютно честен и открыт. Минуту, мне нужно сделать ещё один звонок. Ланцо, привет. Скажи, хочешь поиграть в карты с сильным противником, теряющим в процессе разум к чертям собачьим? А вот слушай, где такого взять, я тебе расскажу. Дуй к апартаментам, в которых разместили приезжих из Марселя, там сидит секретарь владельца размножающейся картины и тоскует, ибо супруги у Бруно – его откачивают после приступа, а дама оказывает моральную поддержку. В общем, на входе получишь тележку с едой – Уго проследит, чтобы она тебе досталась – войдёшь с ней и скажи как бы невзначай, что готов сыграть партию-другую. Делай что хочешь, только пусть он уйдёт из комнаты и застрянет за игрой до утра. Доступно? Если удастся – за мной не заржавеет. Ну, договорились.

– Что это, вы освобождаете мне комнату?

– Ничего подобного. Если этот господин соблазнится игрой в карты, то Ланцо промурыжит его до утра. Ланцо – высококлассный игрок, в нашем социуме, по крайней мере. Его иногда бьёт Росси, иногда – дон Лодовико, и один раз – донна Элоиза, и всё, больше я не знаю никого. Даже монсеньор не справляется.

– Кто все эти люди? – удивилась Эмма.

– Они здесь у нас живут и работают на его высокопреосвященство. Маурицио Росси – глава службы техподдержки, дон Лодовико – мой скорее босс, чем коллега, хоть мы и называемся одинаково, а монсеньор – глава службы безопасности и мой безусловный босс, выше него только дворцовая крыша. А донна Элоиза – ведущий аналитик, она просто крутая.

– Вас интересно слушать, – сказала Эмма.

Ей правда стало интересно. Другой мир, другая планета! Так не похоже на её собственную жизнь…

– Так а я о чём? Пойдёмте, я вам ещё что-нибудь расскажу, – и тут у него запищал телефон. – Да, Уго, слушаю. Увёл? В гостиную? Вот и ладно. Вы оба молодцы. Наблюдай дальше, мало ли что?

– А кто такой этот Уго? – решилась она спросить, когда он убрал телефон в карман пиджака.

– Мой сотрудник, он дежурит рядом с вашими апартаментами. На всякий случай.

– А вы кто? – Эмма уже перестала что-либо понимать.

Он рассмеялся – очень заразительно.

– Прошу меня простить, с этого нужно было начать. Гаэтано Манфреди, второй заместитель монсеньора начальника службы здешней безопасности, к вашим услугам.

– Меня зовут Эмма.

– Значит, и меня нужно звать просто Гаэтано, договорились? Ой, а глаза-то у вас серые! – и смотрит так, как будто увидел какое-то чудо.

– Это… плохо?

– Это замечательно, – проникновенно сказал он. – Идёмте. Я проведу вас тайными тропами в такое место, где никому не придёт в голову помешать нашему ужину.

– А павлина покажете? – она уже почти была готова улыбаться.

– Конечно. Но – сначала ужин!

Он подал ей руку – она не сразу поняла, что именно происходит, потом сообразила, рассмеялась. Подала ему свою, и они отправились тайными тропами в какие-то особые места этого огромного дворца.