Текст книги "Лист на холсте, или Улиточьи рожки (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

07. О дальнейших действиях

Элоиза проснулась и никак не могла понять, почему так светло. Так же она абсолютно не понимала, как оказалась в своей спальне – ей помнилось, что она уснула в кресле в своем кабинете, когда организм совсем отказался ей повиноваться, а мужчины еще что-то решали за ее компьютером. Но она лежала в своей постели, на улице явно был день, а часов и телефона поблизости не было.

Телефон нашелся на столе в гостиной, в нем были отключены все возможные звуки. Он утверждал, что на дворе почти час дня, и что с утра ей звонила разве что кузина Марго. Тогда она позвонила Анне и спросила, что происходит.

Анна рассмеялась.

– Меня поднял с постели Марни, когда уже светало. Привел тебя сюда. Ты на ногах вроде еще стояла, но, похоже, уже спала на ходу. Он тебе всё везде в телефоне повыключал и сказал, что его высокопреосвященство велел тебя не беспокоить, пока ты сама не встанешь. И всё.

– Больше никаких новостей?

– Сама у Марни спроси, мне он не очень-то рассказывает. Но просил сообщить, как ты встанешь.

– Знаешь, мне нужно отмыть голову после вчерашнего, а потом я уже смогу с кем-нибудь разговаривать. Ты сможешь принести мне сюда какой-нибудь завтрак для экономии времени?

– Могу, я ему скажу, что ты встала и что придешь сама.

Час спустя одетая для офиса и волосок к волоску причесанная Элоиза позвонила Марни и спросила, где сейчас кто и куда лучше прийти ей.

– Приходите в кабинет Шарля, мы оба здесь.

Они действительно там были оба, плюс Варфоломей, больше не позвали никого. Себастьен улыбнулся и поцеловал ей кончики пальцев.

– Добрый день, Элоиза. Удалось поспать? Отлично. Располагайтесь, сейчас подадут кофе, – а вид-то у него не очень, видимо, спать было некогда.

– Расскажите лучше, что вам удалось узнать, – она села и подумала, что после разговора нужно вести его куда-нибудь и оживлять.

– Господин Верчеза созванивался с неизвестным пока нам человеком, который находился в тот момент в Марселе, и хвастался, что получил все, что собирался. Они договорились встретиться завтра вечером, во время приема на вилле Сан-Валентини. Я хочу попробовать перехватить его там.

– И?

– Мы не придумали ничего оригинального, увы. Напоить и ограбить. Или придумать повод, затеять ссору, потом драку. Лишить сознания, подменить бумаги. Использовать только тех, кого он не знает в лицо.

– И привлечь внимание всех, кто будет на приеме, к этому инциденту.

– Госпожа де Шатийон, вы можете придумать что-то лучше? – кардинал поглядел на нее в высшей степени заинтересованно.

– Я думаю, мне нужно тоже поехать туда с вами. Поговорить с ним. И убедить отдать то, что ему не принадлежит.

– Элоиза, я не замечал за вами пристрастий к идеализму, – кардинал не поверил.

– Я так полагаю, что одно другому не мешает и если мои доводы не дойдут до его сознания, то всегда можно осуществить вариант с напоить или дракой. Кстати, а господин Верчеза не проявлял никакого беспокойства? Вдруг ему сообщили, что вчера в цепочке передачи данных произошел сбой?

– Пребывает в счастливом неведении о том, как много мы знаем. Вы ещё не заходили к себе в отдел?

– Нет, я только поговорила по телефону с братом Франциском.

– За Верчезой следят, разумеется. За его перепиской и переговорами – тоже, – Себастьен налил себе новую чашку кофе.

– А вы уверены, что сможете решить нашу маленькую проблему без шума? – усомнился Варфоломей.

– Полной уверенности никогда не может быть там, где речь идет о людях, они непредсказуемы, – пожала плечами Элоиза. – Но вы ведь меня подстрахуете, монсеньор, так?

– Сдается мне, вы уже обо всем договорились? – кардинал по-прежнему излучал волны недоверчивости.

Себастьен молчал. Видимо, просто кому-то нужно было больше спать.

– Ваше преосвященство, у нас с монсеньором есть некий проверенный алгоритм решения подобных проблем. Детали различаются, конечно же, но глобально он работает.

Себастьен с интересом на неё взглянул – ну да, раньше ей не приходило в голову что-то говорить Шарлю об их совместных операциях. Она даже не всегда соглашалась раскрывать свое участие – сделали, и всё, работаем дальше. И уж тем более она не отстаивала их методы работы, молчала, да и только.

– Себастьен, что я слышу? Вы завербовали госпожу де Шатийон в службу безопасности? – Шарль тоже оценил нюанс.

– Нет, она не соглашается. Мы предлагали, уже давно. Ей уютнее в кабинете аналитика, – покачал головой тот.

– Что же, подведем итог. Вы отправляетесь в Сан-Валентини, кстати, каким образом вы там появитесь?

– Я без труда получу приглашение, – Себастьен встряхнулся и снова вошёл в разговор. – Там будет несколько десятков человек, и один я с дамой легко могу затеряться среди них. Если добывать его через родственников, то даже и мое имя нигде фигурировать не будет. Мы приедем пораньше, постараемся отыскать там Верчезу и побеседовать с ним без свидетелей. А потом побыстрее исчезнуть. За Верчезой будет слежка, за тем, кому он передаст документы – тоже. Чтобы нас никак не связали с вами, мы уедем не в город, а в противоположную сторону. У Лодовико есть домик в часе езды от города, переночуем там. Может быть, даже и две ночи. И край в воскресенье вечером вернемся сюда. Идет? – Марни обвел собеседников внимательным взглядом.

– Идет, – хором ответили они.

– Монсеньор, вы сейчас пойдёте к себе в кабинет? – спросила Элоиза, поднимаясь.

– Да, если не возникнет ничего по дороге, – кивнул он.

– Пойдёмте, – она кивнула кардиналу и Варфоломею, взяла за руку Себастьена и вывела его в приёмную.

– Что происходит? – улыбнулся он.

– Вам не приходило в голову, что человеку время от времени нужно спать для нормального функционирования? – подняла она бровь.

– Приходило, сердечко моё, – он прямо даже обрадовался. – Но вы ведь понимаете, что всякое случается!

– Да. Как всегда, – она коснулась его висков кончиками пальцев, провела по щеке, по губам… потом чуть приподнялась и поцеловала его.

Конечно же, он не остался безучастным – обнял её, и можно было бы остаться так долго, но дверь из коридора отворилась, раздался невнятный возглас и потом она сразу же закрылась.

Руки опустились, но глаза сияли. Себастьен подошёл к двери, распахнул её.

– Заходите, брат Викториус. Госпожа де Шатийон, я провожу вас, идёмте.

Они вышли в коридор, притворили за собой дверь, взглянули друг на друга и рассмеялись. Он уже не походил на кота, который засыпает на ходу.

– Хорошо, но не слишком поздним вечером я рекомендую вам ещё пару процедур, – сказала она.

– Буду рад. А то вы вчера стали как-то суровы в конце нашего предприятия…

– Вас это начало останавливать? – подняла она бровь.

– Ни в малейшей степени. Вы, конечно, убедили меня, что можете быть всякой и разной, но я помню, с чего мы начинали.

– Вы придёте вечером? – она взглянула строго и остро.

– Непременно, сердце моё, спасибо вам, – он легко поцеловал её, а потом, как и обещал, проводил до аналитического отдела.

08. О нелюбимых сотрудниках

У них были сутки на подготовку. Правда, у Элоизы подготовка опять свелась к внешнему виду – в четверг вечером она вместо тренировки съездила в салон, где ей привели в должный вид кожу, волосы и ногти, купила платье и туфли, потом спала, сколько спалось и ленилась, пока есть возможность. В пятницу она тихо исчезла из рабочего кабинета в обед, предупредив брата Франциска о том, что сегодня уже не вернется, и скрылась в своих покоях. После обеда приехал парикмахер Витторио, а потом и визажист. Потом пришла Анна и помогла одеться.

– Эла, по-моему, получилось отлично.

– Ты думаешь? А вдруг я упаду с этих каблуков? – хмыкнула Элоиза.

Шпильки и впрямь были отменно высокие.

– Ты уж не падай. Не танцевать же идешь, так? И не по дорожкам в парке бегать. Дело сделаете и быстро дальше. А я буду вас всех ждать у Лодовико. Ты отложила вещи, которые тебе привезти?

– Да, вон там, у шкафа, сумка. Во что переодеться, чем умыться-намазаться и в чем спать. Надеюсь, там будет, где спать.

– Конечно, будет. Глянь в зеркало – все же в порядке, так?

Элоиза глянула.

Из глубины зеркала на нее смотрела дама из общества, готовая отправляться на публичное мероприятие. Волосы завиты и уложены в прическу, несколько локонов аккуратно обрамляют лицо. В кудрях диадема. Открытые плечи, глубокое декольте, жесткий лиф платья обтянут алым атласом. Пышная юбка длиной до щиколоток, тонкие прозрачные чулки, и алые, в тон платью, туфли на высокой тонкой шпильке. Украшения подходят к диадеме, это определенно гарнитур – серьги, колье, браслет. Клатч обтянут таким же алым атласом. На открытые плечи Анна накинула шарф.

Из общего стиля выбивалось только крупное кольцо с синим камнем в чёрной ажурной оправе. Но Элоиза решила, что оно может пригодиться ей в процессе.

И когда Себастьен, по обыкновению, зашел за ней, она по первому же его взгляду поняла, что попала в точку. Он молча смотрел на неё, и не двигался с места.

– Я снова не похожа на себя? – подняла она бровь.

– Экселенца, вы именно что похожи на себя. На даму из хорошей семьи, которую воспитывали правильным образом. Которая знает, в чем ходят в офис, в чем на прием, а в чем в бар на окраине. Которая отлично делает все, за что берется. С которой я с легким сердцем пойду и на прием, и на штурм. Или на одно и другое разом, как сегодня. Вы прекрасны в любом образе, Элоиза. И вы умеете все это носить и в этом двигаться. Мне очень хочется пойти с вами просто на прием – без всяких других дел. Разговаривать, танцевать, хвастаться, в конце концов. Не сомневайтесь, вы похожи на себя, и это замечательно.

– Ничего, вы ничуть не хуже. Вы ей подходите, – глубокомысленно заявила Анна. – Смотри, Эла, вот кавалер так кавалер – и фрак носить умеет, и галстук, и запонки. И булавку красивую подобрал. Фамильная, не иначе, сейчас таких не делают. Ты уж присмотрись получше, ладно?

Элоиза бросила беглый взгляд – да, булавка в галстуке и запонки знакомые, изумрудные.

– Анна, я ничуть не сомневаюсь в достоинствах монсеньора. До встречи вечером, не забудь, пожалуйста, мою сумку, – она поправила локон и повернулась к Себастьену. – Полагаю, мы можем отправляться.

Сегодня в гараже их ждала самая пафосная машина Марни – приобретенная именно для таких случаев. Карло за рулем, Лодовико рядом, Себастьен усадил Элоизу на заднее сиденье и сам сел с другой стороны. Выехали – они в середине, машина спереди, машина сзади. Ну и все три машины отслеживались из командного центра службы безопасности – так, на всякий случай.

Вилла Сан-Валентини была освещена изнутри и снаружи. Гости, пока немногочисленные, поднимались по широкой лестнице и исчезали во дворце.

Внутрь отправились Марни, Элоиза и Лодовико. Распорядитель вечера отметил их прибытие и пригласил проходить внутрь и чувствовать себя как дома, ожидая выхода хозяев, который планируется через полчаса. Это всех устроило, и они прошли в большую залу, где уже бродили немногочисленные пока гости, а возле дальней стены настраивали инструменты музыканты оркестра. Лодовико отошел к стене, взял с подноса бокал с соком и внимательно оглядывал присутствующих. Марни некоторых знал, с ними он здоровался и представлял Элоизу.

Элоиза вежливо улыбалась и молчала – она сканировала здание в поисках Филиппо Верчезы. Конечно, Лодовико собирался получить эту информацию обычным путём, но – вдруг у неё наконец-то получится? Это было бы намного удобнее, чем любые расспросы. Элоиза вспомнила, как её направляла Доменика Прима, потом вспомнила, как наутро после рождественского праздника перед ней открылись разнообразные личные покои палаццо д’Эпиналь… Сосредоточиться и вперёд!

На удивление, ей это удалось. Она узнала очень много о дворце и его обитателях, прямо скажем, ей столько и не нужно было. Правда, на всякий случай обратила внимание, кто там и с кем. И очень не сразу увидела то помещение, где ждал кого-то Верчеза. Хотя попасть в него будет очень просто.

И когда они отошли от одной оживленной группы, тихо сказала Себастьену:

– Он наверху. Я знаю, как туда попасть. И он сейчас один.

Незаметный знак Лодовико – и они выходят из залы и отправляются наверх. Лодовико остается ждать их у входа в зал.

– Не удивляйтесь и не заговаривайте ни с кем, и нас не увидят, пока мы не вернемся в зал.

Не удивляться он уже почти что привык – она часто во время операции начинала говорить вот так, отрывисто и четко. Кивнул.

– И если я вас не попрошу прямо – не вмешивайтесь. И не выпускайте моей руки. Если мне понадобятся обе руки – возьмётесь за плечо. Он обратит внимание только на меня, вас для него все равно, что нет.

Лестница привела их на небольшую площадку, на которой они увидели две высокие двери и одну маленькую. Все они были заперты, и очевидно, за ними начиналось приватное пространство хозяев. Элоиза остановилась перед маленькой и закрыла глаза.

Она еще внизу сосредоточилась и пыталась дотянуться до сознания Верчезы, притупляя его ощущения. Сейчас их разделяла только дверь, за которой он ждал человека из Марселя, ему очень хотелось поскорее отдать документы и получить – что получить? Не деньги же, денег ему и так никто не жалел – зарплата была более чем нормальной. А, вот – он хотел, чтобы ему были обязаны и чтобы он потом мог потребовать что-то от этих людей… Черт, кому же и для чего понадобились данные о реставраторах Ватикана?

Элоиза представляла себе характер Верчезы и давно поняла, как она начнет разговор. Она открыла дверь и вошла. Себастьен вошел следом.

– Добрый вечер, господин Верчеза, – начала она обычным своим тоном, – а почему вы не внизу, гости же собираются там?

– Госпожа де Шатийон? А вы что здесь делаете?

– Как же, к вам пришла. Вы не хотите мне ничего рассказать? Подумайте. Я не скажу об этом Винченцо, честное слово. Он не в курсе, что вы вернули ему не все страницы документа.

Это не так, но они ведь не общались…

– Эээ… а как вы узнали? – в общем, он всегда был болтуном и хвастуном. Нужно было всего лишь немного его подтолкнуть.

– Вы что же, думаете, что я не знаю, сколько листов в документе, который сама же составила?

– Да, я как-то не подумал, что Винченцо возьмется спрашивать о чем-то вас!

Ну, положим, Анджерри ничего не спрашивал, спрашивал Шарль, но об этом сейчас никто говорить не будет.

– Впрочем, я до конца так в это и не верю. Покажите листы, – последние слова сопровождались сильным мысленным повелением.

Верчеза механически достал из внутреннего кармана пиджака свернутые пополам листы А4, передал Элоизе. Она взяла, бегло просмотрела все три, достала из-за корсажа три других листа. Повертела в руках одни и другие, потом один комплект свернула и вернула за корсаж, а второй отдала ему в руки.

– Убирайте, и запомните хорошенько – я сюда не заходила, вы со мной не разговаривали и вообще меня не видели. Сейчас вы сядете к столу и уснете, а проснетесь только тогда, когда в комнату войдет ваш наниматель, кто бы он ни был.

Верчеза послушно сел в кресло и закрыл глаза. Элоиза и Марни тихо выскользнули наружу и прикрыли за собой дверь. Спустились вниз, там их ждал Лодовико.

– Сейчас войдем на порог залы, и нас станет видно, – тихо сказала Элоиза. Голова немного кружилась, но в целом она была довольна – ей удалось, всё обошлось тихо, и теперь главное – не привлекая внимания, покинуть дворец и исчезнуть в ночи.

09. Побочные эффекты шпионских операций

Они появились на пороге залы в тот самый момент, когда дирижер взмахнул палочкой и оркестр заиграл вальс. Прекрасный вальс Штрауса. Два десятка пар с готовностью закружились по залу, остальные стояли вдоль стен и наблюдали за танцующими.

– Я попробую пробраться к выходу коридорами, а вам уж придется дожидаться конца танца и выходить через зал, ты фигура заметная, да и донну Элоизу приметили, негоже ей по закоулкам прятаться. Пройдете через залу, выйдете, и машина ждет вас у лестницы. Если через десять минут не появитесь, я тебе позвоню от входа в зал, сделаешь вид, что тебя вызвали, и вы оба срочно уезжаете, – Лодовико подмигнул им и исчез в боковом коридоре.

Элоиза держала Себастьена под руку и смотрела в зал.

– Элоиза, а вы танцуете вальс? – вдруг спросил он.

– Конечно, а вы что – танцуете? – она недоверчиво посмотрела на него, а он, по своему обыкновению, смеялся.

– А вы думаете, меня в лесу воспитывали? Пойдемте, пройдем через залу. Если мы не можем пройти пешком, не привлекая к себе внимания, пройдем вальсом.

Он с поклоном подал ей руку, она машинально сделала реверанс. Ругнулась про себя на высокие каблуки – как же, не танцевать она едет. А вот как оно обернулось!

– У меня не слишком подходящая для танцев обувь, – пожала она плечами, а сердце тем временем колотилось, как бешеное.

– Я в вас верю! Вы справитесь.

– А если я запнусь об собственную ногу и упаду с грохотом? – кисло спросила она.

– Буду вас ловить. Думаете, не поймаю? – в ответ он обезоруживающе улыбнулся.

Она посмотрела на танцующих гостей, на него… вот, то самое, чего не ожидаешь, а оно как подкрадется сзади да как схватит! Он не мог знать ничего про нее и вальс, просто не мог!

Еще в юности, когда они с сестрицей Марго танцевали активно и много, ни один танец не действовал на нее так разрушительно, как вальс. В том плане, что хороший танцор мог брать ее голыми руками – она теряла голову совершенно. Единственный момент – чары были кратковременными и вскоре после танца выветривались, оставляя, впрочем, после себя приятные воспоминания. Поэтому хорошему танцору, если он имел на нее виды, следовало поторопиться. Об этом эффекте знала Марго и даже однажды намекнула одному, гм, кавалеру… впрочем, все закончилось хорошо. Но ни разу не случалось так, чтобы она танцевала вальс с человеком, в которого была так отчаянно влюблена. Как-то обычно объекты её симпатии не умели танцевать вовсе. Откровенно говоря, ей было страшновато. У нее подкашивались ноги. Но она не смогла бы объяснить ему все это, никак бы не смогла. Шагнула неуверенно, покачнулась на каблуках, сжала его руку, чтобы не упасть.

– Уже ловить? – он наклонился почти к самому ее лицу и подмигнул ей.

Они спустились на паркет, встали в пару… и полетели. Тело быстренько вспомнило все требуемые навыки, выстроилось…

Себастьен в вальсе оказался фантастически прекрасным кавалером. Он очень ловко вел ее через множество разных пар на паркете, он чувствовал, когда нужно притормозить, а когда проскочить на свободное пространство между другими парами, ей осталось только держаться на ногах и не отставать от ритма. Впрочем, отстать было нереально, он держал ее так, что вариантов не было – отпускать не собирался. Держаться на ногах было ой как сложно, туфли откровенно мешали, их хотелось сбросить, но нельзя, нельзя! Ох, как давно ей не встречались такие кавалеры, с которыми бы не по земле ходить, а отрастить крылья и улететь, и парить друг вокруг друга в небесах! А потом разогреться в лучах солнца и стечь вниз утренней росой пополам с мелким жемчугом, рассыпаться по траве… От его ладони, лежащей у нее на талии, по позвоночнику в обе стороны бежали электрические импульсы. Она уже не помнила о ногах, ноги сами что-то там снизу делали. Они пролетели мимо выхода из зала и понеслись дальше.

– Себастьен, мы же собирались выходить наружу? – нет, пока звучит музыка, она наружу не хочет, но дело же, дело!

– Элоиза, сердце мое, не сердитесь. Мне нечасто доводилось вести в вальсе столь умелую даму. Какие еще таланты в вас скрываются?

– Уверяю вас, я не делаю ничего особенного. А вот вы божественно танцуете.

– Вот, вам же нравится! Вам же нравится танцевать. Вы танцуете каждой клеточкой вашего тела. И вы на самом деле сейчас не хотите наружу, так?

Она не стала отвечать. Только улыбнулась. Он и так всегда о ней все знает.

Тем временем музыка несла их по залу дальше. Весь мир сосредоточился в его откровенно сияющем лице. Впрочем, она не видела, что написано на лице у нее самой, но подозревала, что тоже светится. Когда они в который уже раз миновали распахнутые двери в залу, она увидела Лодовико… с камерой. Он беззастенчиво их фотографировал и при этом выглядел очень довольным.

– Там… там Лодовико! – прошептала она.

– Ну да, он нас ждет, а мы не торопимся. Ничего, я думаю, что пока все под контролем.

– Он нас снимает!

– Вот и молодец. Когда еще удастся уговорить вас на такое безрассудство?

– Никогда бы не подумала, что во время шпионской операции придется танцевать вальс!

– А это вы зря, чего только делать не приходится. Правда, я не разведчик, но немного соприкасаться приходилось. Да и генерал неужели вам не рассказывал?

– О вас?

– Нет, о том, что необходимо знать и уметь хорошему офицеру.

– Наверное, я была нелюбопытна. И не слушала его.

– Если бы я только знал, что путь к вашему сердцу лежит через бальную залу!

– Устроили бы бальную залу в палаццо д’Эпиналь?

– А что? Вы не верите в мои возможности и мою наглость? – рассмеялся он.

– Верю, – улыбнулась она в ответ.

Она и вправду никогда не танцевала так – чтобы в одном человеке удивительным образом совпали и отличный танцор, и очень желанный ей мужчина. Свет люстры дробился в бриллиантах у нее в волосах и на шее, и в булавке его галстука, глаза их сияли, они кружились, кружились, кружились, кружились, кружились…

Элоиза очнулась от того, что ее целовали, очень настойчиво и требовательно. Еще ничего не понимая, она открыла глаза и увидела перед собой лицо Себастьена. И поняла, что фактически висит у него на руках, между ним и стенкой пафосной бальной залы, а его широкая спина скрывает ее от остальных гостей. И вспомнила. Сан-Валентини. Документы. Надо срочно уезжать.

– Элоиза, вы в порядке? – она кивнула. – Идти сами сможете?

– Да, должна смочь, – едва слышно прошептала она и встала, опираясь на его руки.

– Вот и отлично. Идемте так быстро, как сможете, – он обхватил ее за плечи и повел к выходу. В гардеробной накинул ей на плечи шарф, дал в руки сумку и вывел на улицу.

– Я же говорил, что поймаю, – шепнул ей почти в самое ухо.

Несколько секунд, пока подъезжала машина, она стояла с широко раскрытыми глазами и глубоко дышала. Машина подошла, Лодовико открыл дверь, Себастьен посадил ее внутрь. И сел сам. И машина растаяла в ночи.

– Экселенца, вы были великолепны! Я знаю, что Себастьяно хорошо танцует вальс, но про вас-то мы не знали! Мы думали, что вы можете только что-то своё суперсложное, – Лодовико сиял и не сразу заметил, что Элоиза молчит и смотрит в одну точку.

– Дай фляжку, – Себастьяно, не глядя, протянул руку, взял фляжку, отвинтил крышечку и поднес к ее носу.

От запаха коньяка она встрепенулась.

– Пейте, Элоиза, иначе придется разжимать вам зубы и вливать.

Она не стала возражать и глотнула. Глубоко вздохнула и вернула фляжку.

– Спасибо.

– Что случилось, Элоиза? – тихо спросил он. – Почему вы потеряли сознание?

– Голова закружилась. Давно не танцевала вальс. Нет-нет, с вами все в порядке. Это моя проблема. Просто нужно спать некоторое время, потом все будет в норме.

– Спите пока. Когда приедем – я вам скажу.

Она и впрямь мгновенно провалилась в сон. И уже не слышала, как он уложил ее голову к себе на колени, накрыл плечи шарфом. Снял с ног туфли.

– Что-то не так? – спросил Лодовико.

– Черт знает, я пока не разобрался. С бумагами все идеально, а вот что потом – я не очень понял, честно говоря.

– А я думал, всё отлично, она такая довольная вроде была, пока танцевала, я видел!

– Да непонятно. Ладно, доедем – посмотрим.

– Когда приедем, ее разместим наверху, а ты пойдёшь потом к ней и разберетесь. Тебе-то она что-нибудь скажет, я думаю. Но как ей удалось вытрясти из этого уродца документы?

– Да как всегда – она так его попросила, что он не смог оказаться.

– Ну и ребята потерлись у входа, посмотрели в камеры – вас на них было видно, только когда вы были в зале. Этого я совсем не могу понять!

– Я тоже. А может быть, нам и не нужно это понимать?