Текст книги "Лист на холсте, или Улиточьи рожки (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

12. О засадах с кофе и пиццей

В понедельник утром Элоиза, как ни в чем не бывало, пришла в офис. Заглянула в кабинет к сотрудникам – все были на месте, включая Филиппо Верчезу. Поздоровались обычным образом – да и всё.

Впрочем, Элоиза не была абсолютно уверена в том, что Верчеза забыл об их встрече в Сан-Валентини. По идее, должен был, но кто его знает, как оно на самом деле получилось? В своё время господин Джервазио Джильи в аналогичной ситуации забыл. Она надеялась, что всё сделала правильно.

Перед тем, как погрузиться в работу с головой, открыла «под крылом» – посмотреть, что нового. И первым делом увидела в ленте дивное – яркий кадр, в самом деле необыкновенной красоты. Она, в паре с Себастьеном, танцует вальс в бальной зале Сан-Валентини. Оба не отводят сияющих глаз друг от друга. И уже есть с полсотни лайков, хотя выставлено час назад. Добавленные кем-то отметочки «монсеньор» и «экселенца» не позволяют усомниться в их личностях.

Вот ведь Лодовико, вот зверь ушастый! И не в группу свою выставил, а прямо в ленту!

А ведь этим кадром дело, как всегда, не ограничилось. В группе выложена вся серия – от того момента, как они встали в пару, и до финального вращения. Момент потери сознания, к счастью, не показан. Так, что там дальше? Ей в личном сообщении он прислал ещё кое-что – Себастьен целует её у стены, и если не знать, что она в тот момент не ощущает реальность вокруг – ни за что не догадаться. И это тоже не всё, вот они стоят на крыльце, и Себастьен обнимает её за плечи, а вот уже в доме – она сидит в кресле, а он на подлокотнике, и обхватил пальцами ножку бокала поверх её руки, они переглядываются… Оставалось надеяться, что наверх он за ними с камерой не ходил.

Забавно, но раньше такие вещи её возмущали, а теперь – скорее развлекают.

Элоиза личным сообщением поблагодарила Лодовико и попросила оригинал того кадра, который в общей ленте. Потом сохранила то, что есть, в ноутбук и в телефон.

Проверила почту, но там было только письмо от Марго с сетованиями на то, что она, Элоиза, совсем в работе закопалась и не выходит на связь. Элоиза отправила ей Тот-Самый кадр с вальсом и приписала – вот как мы работаем, чтоб вы так отдыхали.

И после чего уже можно было заняться делами. Пока ничего не случилось.

Случаться начало после обеда в среду.

До того дворец и аналитический отдел жили своей обычной жизнью. Элоиза тоже жила своей обычной жизнью, а с монсеньором герцогом виделась урывками и пунктиром – на совещании у его высокопреосвященства, за завтраком, в виде сообщений «под крылом» или в телефоне.

В среду Элоиза работала – срок сдачи очередной справки истекал. Она даже не сразу сообразила, что в приёмной что-то происходит – там шуршали и шушукались. Потом долетел возглас:

– Ну пожалуйста, брат Франциск, мне нужно на два слова!

Ей показалось, что это голос Октавио. Стало интересно – что там? Она встала и открыла дверь.

Действительно, в приёмной стоял Октавио.

– О, донна Эла, вы очень удачно вышли, у меня для вас послание, – сообщил молодой человек. – А брат Франциск говорит, что вы ни в какую не принимаете и вообще у вас работа.

– Всё так и есть, он говорит верно. Какое ещё послание? – нахмурилась она, не понимая.

– Вот, возьмите, – Октавио извлёк из кармана пиджака маленький запечатанный конверт, на котором ничего не было написано.

– От кого? – она продолжала хмуриться.

– Как это – от кого? – он непонимающе на неё уставился. – Увидите! – и выглядит при этом так, что даже просто задаться вопросом – от кого он мог притащить это письмо – уже является преступлением.

– Ах, так, – она непроизвольно улыбнулась и вскрыла конверт.

«Сердце моё, жду вас в городе через час. Октавио знает, в каком именно месте, он вас проводит. Рекомендую обувь без шпилек:)»

И всё! Ни «здравствуйте», ни объяснений, ничего.

Сначала Элоиза даже разозлилась – что за ерунда, неужели не мог позвонить и объяснить? А потом мозг сам начал соображать – как раскидать оставшуюся на сегодня работу.

– Он дал мне это лично в руки, если что, – улыбнулся Октавио.

– Вы знаете, о каком месте идёт речь? – спросила она.

– Конечно, – он сиял, как серебряный кувшин.

– Это далеко?

– С полчаса добираться.

– Но здесь не указано время? – вдруг поняла она.

– Это не нужно. Отсчет времени начинается от момента получения вами письма.

– Какая таинственность, – заметила она. – Хорошо. Брат Франциск, видимо, я сейчас вас оставлю, – она картинно вздохнула. – Видимо, меня будут спрашивать, и если вдруг – то я вышла, вы не знаете, куда, и скоро вернусь. Я в самом деле вернусь, но сегодня до ночи или завтра пораньше – я пока не знаю.

Октавио стоял рядом и выражал безмолвное одобрение.

– Я понял, госпожа де Шатийон, – кивнул брат Франциск. – А что говорить нашим сотрудникам?

– То же самое, – припечатала Элоиза.

Они договорились встретиться внизу через четверть часа. Пришлось очень быстро переодеваться – офисный костюм остался валяться на стуле в гардеробной, а камеи – кучкой на комоде. Джинсы, рубашка, туфли на шнурках, тёмные очки, жемчуг из волос вытащить, сумку взять. Можно идти.

Октавио уже ждал её, рядом стоял его потрепанный скутер.

– Вы не расстроитесь, если мы поедем вот так? – спросил он.

– Нет, наверное, а это необходимо? На машине нельзя? – нахмурилась Элоиза.

– Увы, – он виновато наклонил голову. – Туда, куда мы едем, на машине как у вас никто не ездит. И даже на крутом байке как у дона Лодовико не ездят.

– Куда это мы едем? – она продолжала хмуриться.

– Увидите, – он радостно улыбнулся. – Там хорошо, и там нас уже ждут. Прошу вас.

Не оставалось ничего кроме как сесть ему за спину. Ворота открылись, дежурные помахали им на прощание.

Дорога и вправду заняла полчаса. Неширокая улочка, маленькая пиццерия. Октавио не успел ещё остановиться, как на пороге появился Себастьен, тоже выглядящий крайне неформально. Что за конспирация опять?

Впрочем, ему было наплевать на всю конспирацию этого мира. Октавио остановился как раз у ступенек, а монсеньор герцог подошёл, снял её с сиденья и поцеловал. До темноты в глазах.

Очень лёгкий запах его обычного парфюма смешался где-то в её голове со вкусом крепкого кофе с кончика языка. И всё, прощай, реальность!

Когда её взгляд снова сфокусировался, она решительно не знала, что делать – радоваться встрече или ворчливо шипеть. Впрочем, химия организма вкупе с его неодолимым магнетизмом победили – она улыбнулась. Но не без ехидства, конечно.

– Вы сошли с ума, монсеньор?

– Почему это вы так считаете, экселенца? – он по-прежнему крепко прижимал её к себе.

– Потому что вздумали целоваться посреди улицы, конечно же.

– Дорогая госпожа де Шатийон, я, как честный человек, готов жениться на вас хоть сейчас, – подмигнул он. – Мы можем зайти в Санта-Мария-Маджоре, здесь недалеко, а можем вечером обратиться хоть к Варфоломею, хоть к Шарлю, думаю, они не откажут в такой малости, – его глаза так и искрились от радости. – А ещё я вас долго не видел, не касался, не чувствовал так близко, – он ещё раз поцеловал её, а потом повёл внутрь, придерживая за плечи.

Внутри было темновато, пришлось подстроить зрение.

Если столики, стоящие ближе ко входу, были заняты лишь отчасти, то в дальнем углу кипела жизнь. Там Элоиза увидела Ланцо за ноутбуком, вокруг него толпились разные знакомые лица, включая Марко Массари, Гвидо Форте и Гаэтано Манфреди.

– А где дон Лодовико? – удивилась она, не увидев названное лицо.

– Остался дома на хозяйстве вместе с господином Дзани, – пояснил Себастьен. – Проходите, располагайтесь. Сейчас расскажем вам, что мы здесь делаем.

– Пьёте кофе, как я поняла, – хмыкнула она. – Причём вы – обычным образом, то есть крепче крепкого и без всего.

– Не без этого, конечно, – он оглядел стол, не увидел на нём ни одной чашки, ни пустой, ни полной. – Но не только. Гаэтано, попроси для госпожи де Шатийон много капуччино, – он отодвинул стул и усадил её рядом с ноутбуком.

– Монсеньор, пока без изменений, – глянул на них Ланцо.

Тем временем Гаэтано поставил большую чашку капуччино перед Элоизой и очень маленькую с чёрным кофейным зельем перед Марни.

– Донна Элоиза, принести вам пиццу? Или салат? Или фруктов?

– Спасибо, дон Гаэтано, я не уверена, что… – начала было она, но Себастьен накрыл её ладонь своей.

– Тащи всё, что есть. Если Элоиза не голодна, то съест кто-нибудь ещё.

– Это личное заведение господина Манфреди? – осведомилась она.

– Это заведение, хозяину которого он однажды помог в одном серьёзном деле, – подмигнул он в ответ.

Действительно, всё просто, как же иначе?

– И кого или чего мы здесь ждём?

– Мы ждём того самого господина, который уехал в пятницу вечером из Сан-Валентини с нашими бумагами. Хотим познакомиться лично. Я подумал, что вам тоже будет интересно встретиться с человеком, который интересуется содержимым ваших отчётов и справок про наших реставраторов.

– Пожалуй, да. Заодно я бы спросила его – может быть, он совсем заберёт к себе моего нелюбимого сотрудника? – усмехнулась она.

– Вашего сотрудника уже можно увольнять совершенно спокойно и не заботиться о его дальнейшей судьбе, – заметил он.

– Да, но мы ведь решили распутать всю комбинацию?

– Верно. И сейчас мы ждём господина Скаполи, который находится неподалёку… на некоей встрече.

Тем временем вернулся Гаэтано, с ним был явный местный официант, и вдвоём они поставили на стол салат овощной, салат фруктовый и приборы.

– Благодарю вас, – кивнула Элоиза. – Можно ли попросить ещё и воды?

– Конечно, донна Элоиза, – ответил Гаэтано и сделал знак местному парню.

Тот отошёл и мгновенно вернулся с кувшином воды и стаканом.

– А если вдруг появится тот самый господин, а мы тут едим? – усомнилась Элоиза.

– Ещё полчаса точно не появится, – хмыкнул Гаэтано. – Я бы, по крайней мере, в такой ситуации не торопился.

– Да и я тоже, – усмехнулся Себастьен.

Тем временем на столе появилась пицца трех видов.

– Раз вы говорите, что можно не торопиться, – Элоиза взялась за нож.

– Нужный нам господин навещает некую прекрасную деву, – сообщил Марни. – И пока они общаются, мы можем перекусить.

– А потом этот красавец выйдет, а мы тут как тут, – хрюкнул Ланцо.

– И что будет?

– Увидим, – пожал плечами Марни. – Но пока время есть.

– Раз вы так уверены, – она улыбнулась ему и принялась за маленький кусочек пиццы, а потом и за фруктовый салат.

Когда происходит очередное приключение, никто не может знать, что ждёт впереди. Поэтому пока будем наслаждаться моментом.

13. Вопрос о некоей картине

– Монсеньор, ерунда какая-то! – завопил вдруг Ланцо, глядя в монитор.

В тот же момент у монсеньора зазвонил телефон.

– Говори, – выдохнул Себастьен в трубку

– Там Даниэле на страже, видимо, косяк какой-то случился, – прошептал Гаэтано.

Тем временем Себастьен что-то выслушал и опустил руку с телефоном.

– Ланцо, что у тебя?

– Он вылез откуда-то, не из двери дома, а вообще с другой стороны, подошёл к своей машине и открыл дверь! Ну, попытался, ему же там заблокировали. Тогда он открыл какой-то непонятной хренью дверь с другой стороны, и вот сейчас заползает за руль. Если камеры мне не врут, конечно.

– Преследуем, – выдохнул Себастьен.

Элоиза вздохнуть не успела, как оказалась на очередном облезлом скутере за спиной Себастьена. И они понеслись куда-то узкими улочками – этих закоулков она не знала, и куда они могут вывести, совсем не представляла.

Но лететь сквозь город, обхватив Себастьена руками, было необыкновенно хорошо. Все рабочие проблемы остались где-то там, далеко, и даже о существовании нелюбимого сотрудника она в тот момент позабыла. С Октавио было и вполовину не так захватывающе, но он и ехал не так быстро. А сейчас оставались Себастьен, она и скорость. И этого достаточно.

В общем, она даже не поняла, кого и каким образом они преследовали. Просто в какой-то момент скутер остановился, как вкопанный, и сказка кончилась. Такая вот странная сказка.

Они оказались в каком-то дворе. Десяток разномастных скутеров окружал машину – самую обыкновенную, ничего особенного. Гаэтано спрыгнул на землю, подошел и постучал в окно.

– Открывай, или хуже будет, – сказал он ласковым голосом.

Окно открылось на три пальца.

– Я сейчас вызову полицию! – донеслось оттуда.

– Давай, – промурлыкал Гаэтано. – Очень обяжешь. Сразу же и заявим о краже.

– Какой краже? Вы вообще о чём?

– О том, что красть нехорошо.

– Я, в отличие от вас, ничего ни у кого не крал!

– Конечно, а отчёт о своих реставраторах тебе его высокопреосвященство сам отдал, – хмыкнул Гаэтано. – Лично в руки, не иначе.

– Какой отчёт? Я не знаю, о чём вы! Я ищу свою потерянную собственность, и не знаю ничего ни о каких реставраторах! Это у меня украли ценную картину и спрятали в каком-то вшивом благотворительном фонде! Ну хорошо, уберите пистолет, не у меня, но мне обещали много денег за информацию об этой картине и назвали человека, который мог её дать!

– Элоиза, вы можете уговорить его выйти наружу? Я сам хочу его спросить кое-о-чём, а через щель как-то несподручно, я не настолько продвинут в таких делах, как Гаэтано, мне бы видеть человека, – извиняющимся тоном прошептал ей на ухо Себастьен, но глаза его смеялись.

– Я могу попробовать, – прошептала она в ответ.

Сосредоточилась, попыталась дотянуться мысленно до человека в машине.

Испуган. Ещё бы, окружи её десяток мрачных мужиков на скутерах и с оружием, она бы тоже испугалась.

Про деньги за нахождение картины не врёт – очень боится, что теперь не видать ему этих денег никогда. А сумма для него очень существенная, к тому же, он эту сумму кому-то должен. Почти всю.

И отменно зол на Филиппо Верчезу – что тот не смог сделать всё чисто и где-то засветился с документами.

Элоиза осторожно лишила его воли, заставила разжать пальцы, отпустить руль, в который он вцепился, мимоходом разблокировала дверь машины и подтолкнула его наружу.

Вышел. Не слишком молод, её лет, наверное, и был бы симпатичным, если бы так сильно не боялся.

Себастьен спрыгнул на землю, снял и поставил её, строго наказал стоять на месте и не сходить с него, и пошёл к машине.

– Скажите, уважаемый господин Скаполи, что это за картина такая и кто хочет вернуть её таким странным способом, – начал он вкрадчиво.

Господин Скаполи совсем чуть от страха с ума не сошёл, и хотел было юркнуть обратно в машину, но Элоиза легко парализовала ему стопы. А когда он понял, что никуда ему не деться, то поднял голову, глянул нагло и заговорил:

– Ну да, вас много, а я один, и ещё у вас какое-то бесовское оружие, которое заставляет меня делать то, чего я делать не хочу. Но это не отменяет того факта, что картину украли из дома господина Лорана, и продали кардиналу д’Эпиналю, а сейчас реставрируют и, скорее всего, она потом ещё куда-нибудь уйдёт. Господин Лоран хотел сделать всё тихо, но вы сами напросились, и если со мной что-то случится – получите всё, что таким, как вы, причитается. А потом картину всё равно придётся вернуть владельцу, она хранилась в его семье более ста лет, и все об этом знают. И даже если вы сами и не воры, то пособники воров, то есть мало чем от воров отличаетесь! – выдал он под занавес.

– Хорошо, предположим, что вы говорите правду, – начал Себастьен.

Элоиза попыталась мысленно дотянуться до него и подтвердить – да, этот человек говорит правду, но не поняла, преуспела или нет.

– Но скажите, что помешало вашему господину Лорану прийти к его высокопреосвященству и прямо спросить – как к вам попала моя собственность? И если картину украли, то почему в соответствующей среде нет данных о том, что она пропала и разыскивается? – Себастьен говорил мягко, но Элоиза представляла его взгляд и понимала, что выглядит он жутковато.

– Потому, что по условиям завещания картина должна храниться хорошо и не представлять собой лёгкую добычу. И если её украли, то это будет значить, что владелец относился к своему долгу недобросовестно. И другие наследники будут опротестовывать завещание, – тихо проговорил Скаполи. – Поэтому меня наняли для того, чтобы я её нашёл, быстро и без шума.

– Вам всё равно придётся рассказать, кто навёл вас на господина Верчезу.

– Заказчик сразу же назвал это имя и выдал его контакты. Мне не пришлось никого искать, – мрачно сказал Скаполи. – Теперь я думаю, что меня просто подставили вам, а на самом деле всё не так!

У Себастьена снова зазвонил телефон. Он не обратил на это внимания.

– Тогда расскажите о заказчике, – Телефон всё ещё трезвонил, но Себастьен делал вид, что это не у него.

Звонок закончился, но тут же затрезвонило у Гаэтано. Тот ответил.

– Монсеньор, две новости. Первая – проверили ту прекрасную деву, от которой вот этот господин вышел через черный ход. И хотя в городе она называлась Эммой Карбони, но на самолёте сюда прилетела из Марселя как Эмма Лоран. А вторую я вам потом приватно расскажу.

– Спасибо, Гаэтано, – кивнул Марни, не глядя, и продолжил беседу. – Скажите, господин Скаполи, а где те документы, которые передал вам господин Верчеза?

– Не знаю, отдал, и точка.

– Кому вы их отдали?

– Я не знаю этого человека, – покачал головой Скаполи.

«Врёт!» – мгновенно подумала Элоиза.

Поймала взгляд Гаэтано – Себастьен стоял спиной к ней – и помотала головой.

– Простите, монсеньор… если вот он отдал документ девушке по имени Эмма, то ему следует знать, что та Эмма покинула квартиру, в которой они встречались, и сейчас едет в аэропорт Фьюмичино.

– Это и была вторая новость? – хмыкнул Себастьен.

– Вроде того, ага. Эмилио лопухнулся.

– Ничего, вырастет – научится, – Элоиза не была знакома с этим Эмилио и не представляла его себе никак.

Тем временем Скаполи завял и поник. От решимости и наглости не осталось и следа. Махнул рукой.

– Короче, делайте со мной, что хотите, я вам рассказал всё, что знал, больше мне сказать нечего. А с Эммой сами разбирайтесь. Я о ней знаю только то, что она сама сказала, а она неразговорчива.

– Почему-то мне кажется, что не всё. Ладно, забирайте его куда-нибудь на нашу территорию, на базу-семь, например. А завтра привезёте во дворец поговорить, пусть познакомится с тем домом, который хотел ограбить, – Себастьен повернулся, и Элоиза поняла, что может освободить пленного, что и сделала.

Всё нормально. Только голова слегка кружится.

Тем временем Скаполи посадили в его же машину и куда-то повезли. Себастьен вполголоса что-то говорил Гаэтано и Антонио.

– Поехали? – Элоиза вообще не заметила, как он возник возле неё.

– Куда? – не поняла она.

– К машине, а потом уже дальше, – улыбнулся он.

– Да, поехали, – кивнула она.

Срочно собраться и прийти в себя, чтобы не свалиться по дороге! Потому что скорость и Себастьен, такими вещами не разбрасываются.

14. Ужин и то, что после него

Они сначала добрались до той пиццерии, где ждали Скаполи, потом ещё пара кварталов – и база, где стояли машины, в том числе и машина Себастьена.

– Как насчет поехать поужинать, Элоиза? – улыбнулся Себастьен.

– Ой. Не знаю. А сколько времени сейчас? Разве уже ужин?

– Вообще-то начало восьмого.

Да, полчаса туда, полчаса обратно, полчаса там, полчаса здесь – вот уже и вечер наступил. И на работу она так и не вернулась.

– Наверное, можно.

– А вы вообще как? – он внимательно глянул ей прямо в глаза.

– Нормально, только устала. Времени вот вообще не заметила.

– Тогда тем более поехали.

– А вы уверены, что нас пустят в какое-нибудь приличное заведение? – Элоиза иронически оглядела и себя, и его.

– Пусть попробуют не пустить, – усмехнулся Себастьен. – Особенно, если мы поедем туда, где нас знают в лицо.

– Разве что, – усмехнулась она в ответ.

– Вас же, помнится, пустили в «Котов» в потрёпанном виде и на разбитой машине? – подмигнул он.

– Но долго оглядывали на предмет того, я ли это вообще, – рассмеялась она, вспомнив тот вечер.

– Значит, поехали. Глядишь, и этот вечер потом будете вспоминать с улыбкой!

Их узнали и пустили. Хотя ливрейный привратник очень быстро прикрыл глаза, чтобы не показывать отчаянную смесь из удивления и смеха. Да-да, посмеяться над монсеньором герцогом, не более и не менее. Решительно невозможное действие, даже если он одет как парень с окраины.

Впрочем, как уже было замечено, своего магнетизма он не утратил ни на грамм.

– Что будет дальше, как вы думаете? – спросил он, когда им принесли знаменитое мясо с подливкой.

– Вы про господина Скаполи и моего нелюбимого сотрудника? Я полагаю, ваши сотрудники расспросят их обоих, и они всё расскажут, – пожала плечами она.

– Да, я про них, но не только про них. Конечно, вы правы – завтра их обоих расспросят, и тогда подумаем, что дальше. Но я ещё и про здесь и сейчас. Скажите, сердце моё, у вас глобально были планы на сегодняшний вечер?

Элоиза фыркнула.

– Вообще-то да. У меня были планы на вторую половину рабочего дня, на время ужина и на время после ужина тоже.

– А я нарушил вам уже не меньше половины и пока ничего стоящего взамен не предложил. Как-то я неправ, – задумчиво произнёс он.

– Почему же, предложили. Скорость, – она несмело улыбнулась и посмотрела на него.

Он был какой-то странно задумчивый.

– Правда? Мне приятно. Но я хочу предложить вам кое-что ещё. Правда, для этого вам придётся пожертвовать остатками ваших сегодняшних планов.

– Если вы расскажете, ради чего, то я обещаю об этом подумать.

– Расскажу… что смогу. Если коротко и по делу – я хочу позвать вас в некое место на свидание. Но с некоторыми особенностями.

– Какими же?

– Вы позволите завязать вам глаза по дороге, и не будете спрашивать, что это за место и как туда попасть.

– Что за сказки? – удивлённо рассмеялась она.

– Вот такие сказки. Конечно, если вы скажете «нет», я не стану настаивать. И в любой момент в процессе по первому вашему слову мы вернёмся во дворец. Скажем, если вы приедете, осмотритесь и вам не понравится.

– А мне может не понравиться?

– Я, конечно, надеюсь на благоприятный для меня исход. Но кто же вас знает до конца? Увы, не я.

– Вы меня заинтриговали.

– На это и рассчитывал. Поехали? – улыбнулся он, но было в улыбке что-то… что она расшифровала странным словосочетанием «потаённая надежда».

– А поехали, – улыбнулась она.

– У вас есть шарфик? – спросил он в машине.

– Не поверите, есть, – она открыла сумку и продемонстрировала черный шёлковый шарф с крупной радужной стрекозой.

– Давайте его сюда, – он взял шарф и действительно завязал ей глаза.

– И как далеко нам ехать? – спросила она уже по дороге.

– Недалеко. С четверть часа.

По дороге он развлекал её историями о некоторых своих сотрудниках – эти милые молодые люди, вроде сегодняшнего Эмилио, обладали талантом попадать в удивительные ситуации и поступать не так даже там, где, казалось бы, так сделать невозможно. Она смеялась и совершенно забыла, что едет неизвестно куда с завязанными глазами.

Правда, в компании Себастьена можно совершенно спокойно поехать неизвестно куда с завязанными глазами.

Машина останавливается. Себастьен выскакивает наружу, дальше звуки извещают о том, что открываются ворота. Он возвращается в машину, они куда-то въезжают. Далее ворота пришлось закрыть. После чего они проезжают ещё метров десять.

Он снова выходит, открывает дверь с её стороны и помогает выбраться из машины. Под ногами хрустит гравий. Пахнет какими-то растениями.

Себастьен обхватывает её за плечи и подводит к, видимо, двери. Ключи, снова звук отпирающегося замка. С лёгким скрипом открывается тяжёлая дверь.

А потом он сгребает её в охапку, переставляет через, наверное, порог и опускает на пол. Берёт её за руку и ведёт вперёд на четыре шага. Дверь с тем же лёгким скрипом закрывается, защёлкивается замок.

Себастьен развязывает узел и снимает шарф с её глаз.

Элоиза стояла и вертела головой посреди небольшого круглого атриума, куда попала из, видимо, прихожей. Там, сзади, темно, свет только здесь. На круглом потолке недурная роспись, в простенках картины. На мраморном полу мозаикой выложена сцена охоты на носорога. Себастьен прислонился к стене и наблюдал за её реакцией.

– Я обещала не спрашивать, что это за место, так? А про отдельные его части можно спрашивать? – подняла она бровь.

– Можно. Мы даже можем пойти и посмотреть разные комнаты. Хотите? В доме нет никого, кроме нас, мы не встретим ни души.

– Хочу.

Они посмотрели большую гостиную и столовую на первом этаже, кабинет и библиотеку на втором, заглянули в несколько жилых комнат. Точнее, они должны были быть жилыми, но создавалось ощущение, что на самом деле здесь никто не живёт уже давно.

Дом, несмотря на небольшие размеры, выглядел роскошно. И оформлен был с огромным вкусом. Картины, росписи, мозаики и витражные окна были удивительно на месте. Библиотека содержала на вид две-три тысячи томов.

Впрочем, как в настоящем волшебном дворце, благородные металлы и драгоценности тоже встречались в пригодных для этого местах – в подсвечниках, на обложках книг, в рамах зеркал, в виде инкрустаций на мебели.

По витой мраморной лестнице они поднялись на третий этаж. Видимо, он был меньше нижних по площади – там оказалась всего одна просторная комната, и это была спальня, из которой куда-то вела пара дверей.

– Вот, собственно, и всё, что я могу показать вам в этом доме. Предлагаю остаться здесь, впрочем, если вы хотите – в вашем распоряжении любое из виденных вами помещений.

– О да, в библиотеке я бы осталась пожить на некоторое время, – сообщила она.

– Я не удивлён, – улыбнулся он в ответ.

Она оглядела спальню – неплохих размеров кровать с резной спинкой, мягкий свет от настенных светильников, скрадывающий шаги ковёр, маленький столик – на нём вино и фрукты.

– И что, в доме действительно никого нет? – продолжала уточнять Элоиза.

– Ни одной живой души, кроме нас, – подтвердил Себастьен. – На эту ночь дом в нашем полном распоряжении. Если вы не передумали, конечно. Поэтому ваше слово, экселенца.

Она рассмеялась. Вот так всегда – выпрыгнуть, как чёртик из шкатулочки, нарушить все планы, заняться какой-нибудь непонятной ерундой, и всё это – как будто так и надо. И не похоже, чтобы это был его дом – ни одной комнаты в его любимом стиле, и ни одной комнаты, в которой бы жили дети. Договорился с кем-то знакомым? Впрочем, она обещала не выяснять, значит, и не будет. И стоит такой – в вылинявшей футболке, рваных джинсах, заношенных до крайности шнурованных ботинках, прислонился к шёлковым обоям и смотрит на неё.

Но как же с ним вот с таким хорошо!

– Я выбираю остаться здесь, – улыбнулась она.

– И очень меня радуете, – он подошёл к столику, разлил вино и подал ей бокал.

– Спасибо, очень актуально. Впрочем, я попрошу ещё и воды.

– Непременно. Кстати, вот здесь за дверью душ и ванна – что вам больше нравится.

Душ был немножко старомодного вида, зато ванну, как показалось, можно сравнить с небольшим бассейном.

– Я готова начать с этой заманчивой ванны, – улыбнулась она.

Громкий резкий звук заставил Элоизу подпрыгнуть. Чёрт побери, это же будильник Себастьена. Она разлепила глаза и оторвала голову от подушки. Оглядела окружающую действительность.

Да-да, они же ещё и ночевали неизвестно где! В чьём-то нежилом дворце с сокровищами. Интересно, сколько времени они в итоге спали? Было там хотя бы два часа или нет?

– С добрым утром, сердце моё, – Себастьен поцеловал её и выбрался из-под одеяла. – Подремлите пока, вернусь из душа – разбужу.

Она не стала возражать

– Да, пожалуйста, – вернулась на подушку и снова провалилась в сон.

Впрочем, он довольно скоро разбудил её, теперь уже сам.

– Боюсь, могу предложить вам сейчас только душ и кофе.

– Больше ничего и не нужно. Это самое необходимое сейчас. Ой, что это? – она сфокусировала взгляд на его плече, и оказалось, что глаза её не обманывают – там была слегка подсохшая царапина.

Он рассмеялся.

– Ерунда. Не берите в голову.

– Стойте, – она встряхнулась, собралась, обняла его и поцеловала.

Целовала долго, неспешно. Как будто они вообще никуда не торопятся.

Когда отстранилась и оглядела его и себя, то обнаружила, что всё работает – царапины затягивались на глазах, а отметины, наверное, они от пальцев, исчезли бесследно.

– Фея, как есть фея, – радостно сказал он. – Вы на ногах-то в итоге устоите?

– Вполне, – серьёзно ответила она.

Но потом всё равно улыбнулась.