Текст книги "Барбарелла, или Флорентийская история (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– Знаком с таким, – откликнулся Варфоломей. – Знает много, но глобально – ветер в голове. Только бы заработать, не важно, как именно. То романы пытается писать на музейном материале, то сценарии сериалов. Но в криминале не замешан, или я о том не знаю.
– Лучше сериал, чем криминал, – хмыкнул Карло.
– Год назад, говоришь, – у Элоизы в голове что-то крутилось, но не складывалось. – То есть тоже в ноябре?
– Вот деталей не знаю, увы, – покачал головой Лодовико. – Но готов поговорить с ним, сам или опосредованно. Вот скажи, Карло, ты не хочешь прогуляться до виллы Донати? Ты с виду абсолютно безобиден, о том, как ты стреляешь, как бросаешь ножи и как бьёшь, у тебя на лбу не написано. Треплешься ты качественно и вызываешь доверие к себе ну просто неконтролируемо.
– А чего вдруг сразу я? – встряхнулся Карло.
– А того, – кивнул Варфоломей. – Джованнина, и ты собирайся. Поедешь, осмотришься там и поработаешь с теми картинами, которые тебе укажут. Там из твоего периода на подозрении едва ли не десяток. У них неплохая реставрационная мастерская, и сам реставратор – девочка ничего себе, с руками, но двух слов связать не может.
– Да она, наверное, боится тебя, как огня, ты ж её, поди, задавил образованием, репутацией и саном, – рассмеялся Карло.
– В таком случае Джованнина – идеальная кандидатура. Образование она получала в другом месте, круг интересов у неё тоже другой, моей репутацией она не обладает, и сана у неё тоже нет, – припечатал Варфоломей.
– Короче, собирайтесь и валите, – добавил Лодовико. – Найдите там себе какой-нибудь приличный отель, чтобы ходить на виллу недалеко, и отправляйтесь.
– Да я на колёсах отправлюсь, не пешком же, и ходить вообще не собираюсь. Так что отель выбирай, какой хочешь, – подмигнул Карло Джованнине. – Представь, какой редкостный случай – мы оба едем в одну командировку, и оба исключительно по делу. Я считаю – надо брать.
Джованнина отмолчалась, но она всегда отмалчивалась. Села за стоящий в углу компьютер и принялась искать гостиницу. Когда Карло сообразил, что она делает, то встал за спиной, и дальше они уже вполголоса обсуждали варианты.
– Будете отчитываться каждый вечер, а если вдруг что не так – сообщишь и вызовешь подкрепление, – Лодовико был традиционно обстоятелен.
– А если чертовщина? Если со мной станут разговаривать статуи и что там ещё бывает? – Карло сделал зверскую рожу.
– Чертовщину фиксировать так же, как и всё остальное. Потом зафиксированное сдавать Элоизе, она разберётся.
– Так уж и разберусь, – позволила себе усомниться Элоиза.
– Вот что я вам скажу, госпожа де Шатийон, – Варфоломей посмотрел на неё серьёзно и обеспокоенно. – Чует моё сердце, что вашего посещения виллы Донати нам никак не миновать. Но пусть сначала заинтересованные люди покопаются и поищут факты. А потом уже мы предложим эти факты вам. И вы нам их… проанализируете. Годится?
– Наверное, – кивнула она.
Факты – это нормально. Это привычно и это годится.
Впрочем, разузнать про чертовщину тоже хочется.
* * *
Барбарелла была возмущена. Почему-то вдруг её портрет снова сняли со стены! Более того, его подвергли упаковке и куда-то переместили!
Когда она снова увидела свет, вокруг было совершенно незнакомое место. Она не знала этих стен, этого потолка, и этих людей, которые её окружали, не знала тоже.
Но надо отдать им должное – они обращались с портретом бережно и аккуратно.
А потом пришёл толстый священник, осмотрел её и принялся командовать – видимо, он был там главным. Портрет поместили на подставку и выставили свет. И снова накрыли, теперь уже – мягкой тканью.
Когда белобрысая девушка сняла ткань (натуральная блондинка! а волосы-то, наверное, мягкие-мягкие!), Барбарелла оказалась перед множеством незнакомцев. Они смотрели на неё с любопытством, ей было не привыкать, конечно, на вилле Пьетро на неё всё время смотрели толпы незнакомцев, но там она уже была, как дома, а здесь ей стало не по себе. Тем более, что коротко стриженая девица в брюках обозвала её Магнуса гадостью, а вторая, та самая блондинка, вообще сказала, что это могла быть чья-то шутка! А на самом деле там подушка или собачка! Господи, какие глупости!
Священник пригласил всех усаживаться, и рассказал её историю. На удивление – рассказал правильно, ни одного факта не переврал. Интересно, откуда он столько про неё знает? Неужели Роберто рассказывал? Ох, Роберто, почему же люди смертны?
А в конце рассказа священник сообщил, что далее нужно будет установить подлинность портрета. Глупые они, ну что тут устанавливать! Глаз у них нет, что ли? Смотрят – и не видят?
А тот мужчина, который сказал, что попробовал бы… Барбарелла проводила его взглядом. Воин, или атлет, или танцор, только вот что у него с лицом? Впрочем, если не приглядываться – красавчик.
Красавчик-то красавчик, но ей до того красавчика – как до царствия божия, никак не ближе. Где он – и где она?
Да-да, где она находится? Как далеко от виллы? Как бы изловчиться и что-нибудь об этом узнать? И у неё так мало времени!
08. Чертовщина во сне и наяву
В среду утром Элоиза проснулась по будильнику, собралась и спустилась вниз к завтраку. Очень удачно, отец Варфоломей здесь, не нужно идти в приёмную Шарля.
– Доброе утро, господа, – кивнула она им обоим – за столом сидел ещё и Лодовико.
– И вам доброго утречка, – кивнул Варфоломей.
Официант принёс кофе и круассан.
– И это твой завтрак? – рассмеялся Лодовико.
– Пока да. Если не доживу до обеда – позвоню на кухню и попрошу меня спасти. Отец Варфоломей, мне всю ночь снилась ваша картина.
– Которая из моих картин?
– Которую вы вчера нам показывали и рассказывали её историю. Портрет венецианской девы и осьминога с виллы Донати.
– И что вы делали с этой картиной?
– Смотрела на неё со всех сторон. Разглядывала платье и причёску этой странной особы. И примеряла на себя что-то похожее, только без осьминога. Гуляла по набережным Венеции и думала об этом портрете.
– Тебя так зацепила история? – удивился Лодовико.
– Выходит, так, но вчера я почему-то никак не ощущала, что зацепила. Странно.
– Я бы предложил тебе ещё сходить и поспать, вдруг ещё что-то увидишь?
– Увы, только вечером. Но если мне что-то ещё о ней приснится – я расскажу.
– Доброе утро, донна Эла! – возле её стула возник Гвидо. – Представляете, а Ферро пошёл на поправку! Он полночи носился по комнате, и научился лазать по шторам, представьте, прямо на карниз забирается, и там ходит! А оттуда спрыгивает на шкаф и на мою кровать!
– Чему бы приличному научил животное, что ли, – проворчал отец Варфоломей. – Вот представь, когда он у тебя вырастет, станет большим и тяжелым, и будет по шторам лазать – что от тех штор останется?
– Да ладно, отче, не сердитесь, он же маленький! Шторы отремонтируем как-нибудь! Я и то не сержусь, а он мне до утра спать не давал. Под утро только и уснул у меня под боком, а тут уже мой будильник!
– И ты хочешь, чтобы я отправил тебя спать? – нахмурился Лодовико.
– Нет, дон Лодовико, что вы, я и не думал! Я иду дежурить на пост, как положено!
И Гвидо словно ветром сдуло.
Оставшиеся переглянулись и рассмеялись.
– Я смотрю, у нас появляется прямо мода на котов, – сказала Элоиза.
– Хорошо не на каракатиц, – фыркнул Варфоломей, и все они отправились, кому куда было нужно.
* * *
После работы Элоиза отправилась в город, она договорилась о встрече с одноклассницей по Санта-Магдалена, встречалось и такое явление в её жизни. Марта была успешной журналисткой, писала и серьезные статьи о социальных проблемах, и лёгкие тексты для глянцевых изданий. Она уже полгода уговаривала Элоизу дать интервью какому-то такому журналу в качестве примера успешной деловой женщины, но Элоиза пока отбалтывалась – вот ещё, не хватало в глянце засветиться. Пусть Линни интервью даёт, ей не привыкать, или Марго.
Впрочем, посидеть за чашкой кофе, жареными артишоками, воспоминаниями о прошлом и обсуждениями настоящего было неплохо. Они встречались с Мартой раз в три-четыре месяца и собирались продолжать традицию.
В гараже палаццо д’Эпиналь было традиционно людно. В центре толпилась кучка сотрудников службы безопасности, и там же Элоиза с удивлением увидела Доменику Фаэнцу-младшую. Конечно, кузина частенько навещала жениха, но обычно не задерживалась в гараже. Что-то они все рассматривали, не подойти было просто невозможно. Она подошла, поднялась на полупальцы, и заглянула через плечо Марко. Тот услышал, оглянулся, улыбнулся-поздоровался и пропустил её вперёд.
В центре кучки стоял мотоцикл, на его сиденье возвышалась та самая вчерашняя убойная котовая переноска. Из окошечка была убрана решётка, изнутри торчала полосатая мордочка котёнка Ферро. Он шевелил усами и принюхивался.
Гвидо стоял возле руля и держал в руках какую-то тонкую палочку. Оторвал от неё кусочек, держал в руках.
Котёнок выбрался из своей переноски и стал исследовать средство передвижения – обнюхивать всё, до чего дотягивался. Потом поточил когти о кожистое сиденье, получил строгий шипящий звук от хозяина и направился к нему. Тот только рад был, дал котёнку кусочек и тот радостно съел.
Элоиза подошла к Доменике.
– Привет, ты сюда или отсюда?
– Привет, – та обрадовалась и поцеловала Элоизу. – Сюда. Какой прелестный зверь, правда?
– Правда. У зверя какие-то неполадки внутри, ему колют антибиотики. Не взглянешь?
– Я со школы не выправляла зверей. Ничего не помню.
– Я тоже, – пожала плечами Элоиза. – Но вчера, кажется, эксперимент удался.
– Хорошо. Дон Гвидо, что с вашим зверем? Это же котик, я правильно поняла?
– Да, это котик, классный, правда? Говорят, он простыл и у него воспаление чего-то там. Рентген показал и анализы. Но сегодня он уже заметно лучше! И бегает, и прыгает, и ест!
Котёнок тем временем доедал безжалостно разорванную на кусочки палочку.
– А что он, простите, ест? – удивилась Доменика.
– Специальную кошачью колбаску! – гордо сообщил Гвидо. – Вообще-то отец Варфоломей нам нехило вставил за то, что кормили кота всем подряд, только что пивом не поили, но теперь он ест только специальную кошачью еду. Правда, всё остальное тоже просит, – рассмеялся и погладил кота по носу.
– Не дадите его мне, скажем, – она задумалась, – до позднего вечера? Я его поглажу. Ничего не обещаю, но вдруг что-нибудь поправлю?
– Да конечно, донна Доменика, спасибо вам огромное! – Гвидо сгрёб кота и дал в руки Доменике.
Кот тут же принялся её обнюхивать.
– Нос мокрый, это хорошо, – Доменика одной рукой держала котёнка, а другой гладила от головы до кончика хвоста.
– Да, сегодня мокрый, – подтвердил Гвидо, – но в ветеринарке сказали, что завтра и послезавтра всё равно ставить уколы. Он прямо герой, терпит!
– Вот и славно, что терпит. Я позвоню, когда можно будет забрать, – Доменика поправила на плече объёмную сумку.
– Донна Доменика, давайте вашу сумку, я отнесу. Вы в больницу или прямо к дону Бруно?
– К нему, – рассмеялась Доменика. – Несите.
А у Элоизы зазвонил телефон, и это оказался Лодовико.
– И где ты есть, позволь спросить? Нет бы позвонить и узнать – вдруг какие новости? Или хотя бы пришла бы с нами выпить, – бурчал он, но она слышала – это было совершенно не обиженное бурчание, так, для порядка.
– В данную минуту – в гараже. Могу прийти, куда надо. А какие, собственно, новости и куда приходить?
– К реставраторам, – сообщил Лодовико. – Здесь у нас та самая отчётливая чертовщина.
* * *
В конференц-зале реставраторов Элоиза ожидаемо увидела Лодовико и отца Варфоломея, тут же были Оливия Дельфино, статная дама в годах, глава реставрационного отдела, и искусствовед Габриэлла Кортезе. За компьютером сидел юный сотрудник службы безопасности Даниэле, за его плечом стоял Гаэтано, и оба они хмуро смотрели в монитор.
Вчерашний портрет лежал на большом столе посреди помещения.
– Добрый вечер, дамы и господа, – Элоиза вошла и прикрыла дверь.
– Проходите, Элоиза, и располагайтесь. Или не располагайтесь, а посмотрите ещё раз на это полотно, и я буду рад, если вы скажете, что с ним не так, – Варфоломей кивнул на стол.
– А с ним что-то не так? – Элоиза подошла к столу и вгляделась в лицо изображённой дамы.
– Понимаете, она падает, – сказала Оливия.
И в голосе её было что-то такое, трудно передаваемое. С чем ранее никогда не сталкивалась дама её возраста, опыта, квалификации и габаритов.
– Куда и откуда? – уточнила Элоиза.
– На пол, – пожала плечами Оливия. – Помните, мы её оставили вчера здесь стоять? Утром она была на полу. Подняли, поставили обратно – мало ли? Рассмотрели глазами, потом через лупу, сделали рентеновский снимок и посветили разными лампами. Не увидели ничего предосудительного. Можно сказать, целый день с ней тут ковырялись всем коллективом. А в конце рабочего дня оставили так же, как и вчера, и собрались уходить, и зал заперли, и опечатали. А потом я поняла, что забыла здесь телефон, и пришлось вернуться. И что вы думаете? Снова лежала на полу. Я не понимаю.
– А камеры просмотрели?
– Да, донна Элоиза, – кивнул Гаэтано. – Даниэле просмотрел очень внимательно. Никто к ней не подходил. Мы можем вам показать, это реальная чертовщина.
– Да глюк это какой-то, – пробормотал Даниэле. – Ну не может такого быть. Камеры глючат.
– Обе разом и одинаковым образом? Не верю, – покачал головой Гаэтано.
Он открыл и показал ей четыре ролика, вырезанных из общих записей, по два с каждой камеры. Смысл в них был примерно один, и он отлично описывался обеими приведёнными понятиями – это мог быть, гм, глюк, но могла быть и чертовщина.
Картина стояла, где поставили. Тихо стояла. А потом вдруг по полотну шла непонятная дрожь, оно рывком сдвигалось на край, теряло центр тяжести и валилось на пол. Второй раз подобная же дрожь возникла уже на полу, и в результате усилия предмет сдвинулся по паркету сантиметров на тридцать по направлению к двери.
– И все реальные возможности вы уже исключили, – Элоиза посмотрела на Лодовико и отца Варфоломея.
– Да. Неисправность оборудования, неисправность вентиляции, слишком сильный сквозняк – всё это не прокатывает. Сквозняка нет, вентиляция в норме – инженеры проверили, а подставка вон стоит, и все её части в порядке, – кивнул Лодовико на помянутый предмет.
– А молитвы читали? Помнится, на привидение отлично действовало, – пробормотала Элоиза, ни на кого не глядя.
– Как же без молитвы-то, – вздохнул Варфоломей. – Только увы, яснее не стало. Вот, положили на стол, и думаем – куда она ночью поползёт, к двери или в окно.
– Я же говорю – давайте оставим охрану, я сейчас распишу дополнительные дежурства, – Гаэтано был мрачен, но деятелен.
– Или наоборот, лучше оставить её без присмотра? – Лодовико оглядел остальных, в первую очередь – обоих реставраторов.
– Элоиза, гляньте на неё. Вдруг вам что-то покажется?
Такого умоляющего тона Элоиза у отца Варфоломея не слышала ни разу за всю историю их знакомства.
Она подошла к столу и посмотрела в глаза нарисованной даме. Дама была бела, пышна, обладала уложенными под сетку рыжими кудрями и смотрела на мир внимательными тёмными глазами. Как там её зовут – Барбара?
Нет, Элоиза не могла прочесть во взгляде рыжей Барбары ничего.
– Можно дотронуться? – спросила она.
– Можно, можно, хуже уже точно не будет, – проворчала Оливия.
Элоиза коснулась холста кончиками пальцев. Никаких ощущений. Или картина – не артефакт, или у неё не хватает знаний и чувствительности.
– Честное слово, я не вижу, не слышу и не ощущаю ничего, – она взглянула на Варфоломея и покачала головой. – Или не понимаю. В конце концов, я не художник и не искусствовед.
Варфоломей и Лодовико разочарованно переглянулись.
– Скажите, но ведь у вас есть сестра-искусствовед? – нахмурился Варфоломей.
– Да, есть. Но она именно что искусствовед, к тому же специализирующийся на современности. И ни разу не специалист по тому, что не имеет рационального объяснения.
О да, Элоиза представила сестрицу Марго, беседующую с картинами. Этого не может быть потому, что не может быть никогда.
– Тогда запираем здесь всё и до завтра, – Варфоломей накрыл картину куском ткани.
– Но отче, вы уверены, что дополнительная охрана не нужна? – нахмурился Гаэтано.
– Не станет же она двери отпирать, – пробормотал Варфоломей. – В конце концов, поставь дополнительный пост в коридоре. А мы пойдём запивать этот бред!
А Лодовико звонил и просил принести в «сигму» коньяк и закуску.
* * *
Кьяра пришла домой не слишком поздно – до полуночи, и собиралась ещё почитать к завтрашнему семинару. Книги были заблаговременно добыты в библиотеке его высокопреосвященства и припасены, вместе с вазочкой маленьких несладких печений, под которые очень хорошо читать что бы то ни было.
В гостиной на диване лежала Франческа и тоже что-то читала. Только с ноутбука. Бумажных книг она на памяти Кьяры не брала в руки ни разу.
– Привет, как ты сегодня? – конечно, за Франческой присматривал Октавио, и, надо сказать, отлично присматривал, где только научился, но лишний раз поинтересоваться не помешает.
– Привет. Знаешь, уже нормально. Я даже почти что дышу. Носом, а не чем придётся. Но доктор сказал – до понедельника физиопроцедуры, а дальше снова анализы и только там он решит, здорова я или нет. Я уже смирилась, – пожала плечами Франческа.
– Вот и правильно, – согласилась с доном Бруно Кьяра. – Правда, ты и дома от компа не отходишь. Расскажи, что читаешь? Или это тоже про вашу игру?
– Ой, нет, – Франческа отложила ноутбук и села. – Я после вчерашнего рассказа отца Варфоломея стала искать в сети, что вообще есть про виллу Донати и её хозяев. И представляешь, нашла роман.
– О них?
– Да. Как бы история семьи, но с фантазийным уклоном. О том, что Пьетро Сильный, первый владелец виллы, обладал магическими способностями, и заколдовал свой дом – никакие враги не могли там находиться, с ними непременно случались какие-то неприятности. Например, один человек попытался украсть кубок работы Бенвенуто Челлини, приданое супруги Пьетро, и ему на голову со стены упал щит. Он потерял сознание, и его нашли – в одном из залов виллы, вместе с кубком. Или несколько поколений спустя владелец умер, и виллу захотели прибрать к рукам его родственники – мать и брат, в обход вдовы и сына. И тогда ночью в том крыле здания, где они спали, случился пожар, и они чуть не погибли. А уже в двадцатом веке, во время войны, один из слуг пытался продавать ценности, пока хозяин был на фронте, и с ним, как я поняла, тоже сейчас случится какая-то гадость, только я ещё не дочитала и не знаю, какая именно.
– Ух ты, я ничего подобного не читала!
– И экскурсовод тоже ничего подобного не рассказывала, – кивнула Франческа. – Конечно, это чушь, но чушь забавная и написано хорошо. И автор знает фактический материал, никаким данным из путеводителя эта история не противоречит. Скорее, забавно дополняет.
– Дай почитать! Я тоже хочу, – Кьяра поняла, что семинар пройдёт без её активного участия.
– Сейчас дам ссылку, – Франческа снова взяла ноутбук, положила на колени и пальцы её проворно забегали по клавиатуре.
09. О чём пишут в романах
Утром Элоиза снова оказалась за столом с Лодовико и отцом Варфоломеем.
– Расскажите, как наша картина? – спросила она первым делом.
– Лежит, – хмуро ответил Лодовико.
– И вроде бы даже там, где вчера оставили, – кивнул Варфоломей. – Сделать на столе отметки никто не догадался.
– А мне, представляете, снова снился глупый сон про эту даму. Это было где-то в середине ночи, и я уже не помню всех подробностей. Но ощущение неприятное – как будто я смотрела на неё, и меня стало затягивать внутрь картины. Пришлось проснуться.
– Может быть, в научных целях нужно было не просыпаться? И узнать уже, что там? – ворчливо заметил Варфоломей.
– Может быть, вы сами попробуете? Не могу сказать, что это было то ощущение, которое хочется повторить, – Элоиза передёрнула плечами.
– Доброе утро, – они и не заметили, как возле стола появилась Кьяра.
Сонная и зевающая, но радостная.
– Доброе утро, дочка, – Лодовико подтащил ей стул. – Ты чего ночью делала?
– Ой, расскажу, – она хихикнула. – Представляете, оказывается, про виллу Донати и её обитателей есть роман. Его Франческа в сети нашла и мне рассказала, и я всю ночь читала, не могла оторваться!
– Любопытно, – согласился Варфоломей. – А кто автор?
– Пьетро Фортунато, но прямо указано, что это псевдоним, только для того, чтобы постить свои сочинения. На том сайте, где выложен этот роман, вроде есть что-то ещё того же автора, я пока не успела посмотреть.
– А что за сайт-то? – нахмурился Лодовико.
– Да такое место, где все, кто хочет, могут выкладывать свои книги, некоторые бесплатно, некоторые за деньги. Книги сначала выкладывают по главам, а потом, когда всё выложат, можно читать сразу весь текст. Эта книга лежала в бесплатном доступе – вроде как дополнительная реклама музея, типа – приходите сами в музей и проверьте, так ли это.
– А о чём книга? – спросила Элоиза. – Об истории семьи?
– Да. Называется – «Флорентийские истории». Представляете, как будто Пьетро Донати заколдовал свою виллу от невзгод и от врагов, и благодаря этому она хорошо сохранилась до наших дней. Всем, кто пытался вредить ему или его потомкам, приходилось несладко. А сейчас они все на том свете встретились и обсуждают – что у кого было и как происходило. Я прямо оторваться не могла!
Элоиза переглянулась с отцом Варфоломеем.
– Деточка, скинь-ка ссылочку, – сказал священник. – И госпоже Элоизе тоже. Почитаем.
* * *
Надо ли говорить, что Элоиза пришла в офис, открыла присланную ссылку и села читать?
Нет, сначала она собиралась просто открыть, глянуть и отложить до обеда. Но глянуть и отложить не получилось, она втянулась и не могла оторваться.
В конце концов, это проблема, которую сейчас нужно решать, и ничего, что решением занимается не аналитический отдел. С другой стороны, раз к ней обращаются за консультациями – значит, уже и аналитический. Анализ текстов – это, наверное, тоже к ней.
На обед она не пошла, попросила принести в кабинет.
В шестом часу пополудни книга закончилась, и Элоиза позвонила отцу Варфоломею.
– Вы уже, я правильно понял? – усмехнулся тот. – Я ещё нет. Давайте через часик?
– Давайте.
Можно было, конечно, на этот часик вернуться к работе, но Элоиза же решила, что сегодня работает по странностям виллы Донати? Она попросила брата Франциска о кофе с пирожными и взялась изучать, что вообще известно об этом Пьетро Фортунато.
В профиле автора вместо фотографии было изображение кабана за компьютером. Сведения о нём вмещались в один абзац: с детства придумывал истории и хотел стать писателем, уроженец Флоренции, любит историю города, занимается живописью на любительском уровне, в университете изучал историю искусств.
Тут же были ссылки и на другие произведения – два детективных романа о преступлениях в музейной сфере, действие которых происходит в современной Флоренции. Любопытно. Придётся читать. Преступления в музейной сфере – это по профилю. Не вполне по её профилю, но кто-то же должен будет пересказать содержание как оставшемуся Лодовико, так и возвращающемуся послезавтра Себастьену.
* * *
Таким образом, чтение с четверга плавно переползло на пятницу и даже частично на субботу. Увы, отвлечься от реальности совсем не удалось – в четверг вечером была тренировка, в пятницу с утра пришлось-таки позаниматься своей непосредственной работой, а в субботу с утра следовало спать. Поэтому второй детектив завершился в субботу ближе к вечеру.
Элоиза закрыла файл и принялась выяснять, кто где, потому что по итогам определённо было, что обсудить. Но оказалось, что его высокопреосвященство вернулся без Себастьена и уже куда-то отправился с отцом Варфоломеем и Лодовико, а Себастьен задерживается примерно до завтра.
Также Гаэтано рассказал, что странная картина больше не проявляла никакой активности. Но она продолжала активно сниться Элоизе.
Значит, нужно дать мыслям отлежаться.
Пока мысли отлёживались, Элоиза помыла голову, отдала в стирку и чистку кое-какую одежду и разложила по местам копившиеся на всех поверхностях в гардеробной разные мелочи. С некоторых пор это занятие помогало достичь некоего внутреннего равновесия.
На улице шёл дождь и завывал ветер. В комнатах было как-то холодно, вообще Элоиза помнила, что прошлой осенью ей включали отопление, но занималась этим Анна – кого-то позвала, и что-то сделали. Анна уехала до понедельника, поэтому попросить было решительно некого.
Элоиза оделась потеплее, попросила принести горячей еды, горячего вина, и ещё чаю, и набрала в поисковике запрос «вилла Донати». Нужно посмотреть какую-нибудь официальную и фактическую информацию, а то у неё в голове одни сказки.
Фактов оказалось много, она даже взяла лист бумаги и принялась сопоставлять – информацию с официального сайта и содержание романа господина Фортунато. И убедилась, что автор прилично знал историю семьи – даты и события, упоминаемые в романе, находили подтверждение на странице, посвящённой семейной истории. Неужели это кто-то из сотрудников музея?
Также на определённые размышления наводили два детектива. Но это уже следовало обсуждать с остальными заинтересованными лицами.
Элоиза выбралась из-под пледа и выяснила, что на часах – хорошо за полночь, голова так до конца и не высохла, а в спальне стало ещё холоднее. Она надела шёлковую пижаму и носки, а потом ещё футболку сверху, положила плед поверх тёплого одеяла, потом подумала и принесла из гардеробной ещё один. Накрылась с головой. И смогла согреться и уснуть далеко не сразу.
* * *
Видимо, сон был неглубок, потому что его нарушил первый же посторонний звук. Дверь в её комнаты открылась и закрылась. То есть замок открыли и заперли снова. Кто-то. Нечистую силу Элоиза, подумав, отвергла, оставался живой человек.
Она стряхнула сонную одурь, сосредоточилась… и окончательно проснулась. Села на постели.
– Монсеньор, а если бы я ударила, не глядя?
– Добрый вечер, сердце моё, с вами всегда есть некий элемент риска, – он бесшумно очутился рядом с кроватью и опустился на ковёр. – Я надеялся, что вы или вдруг не спите, или спите, но я не помешаю. Я соскучился. А завтра нужно будет уехать с Шарлем на целый день, и мой прекрасный план провести воскресенье с вами провалился с треском. Впрочем, если вы меня прогоните, я уйду, я понимаю, что свалился вам на голову без предупреждения.
Элоиза вздохнула. Больше для вида.
– И не думайте даже, – она нащупала его рукой и положила руку на плечо. – Я тоже соскучилась. Вы правильно пришли.
– Хорошо-то как, господи… Моя Элоиза скучает без меня. Вы спали? – он поймал её ладонь, пальцы встретились и переплелись.
– Спала, – проворчала Элоиза. – Только, что называется, уснула.
– Давайте попробуем уснуть вместе. Вдруг получится? – он отпустил её руку и принялся раздеваться. – Вы не подумайте, я уже из душа. Даже волосы мокрые, можете потрогать, – снова поймал её ладонь и положил себе на голову.
– Только у меня холодно, с мокрой головой не очень приятно, – честно предупредила она.
– Да ладно, приятная прохлада. О, а вы основательно утеплились, я смотрю.
– Я совсем замёрзла.
– А почему батареи не включите?
– Представления не имею, как это сделать. Знает Анна, но она уехала, и будет только в понедельник.
– Вы удивляете меня, Элоиза. Такая учёная важная дама, и не знает, ни как включить батареи, ни как согреться!
– Положим, я согрелась. А потом пришли вы.
– И всё испортил? – рассмеялся он. – Постараюсь исправить. Вот скажите, неужели вы рассчитываете, что эта футболка вас согреет? Глупости, сердце моё.
– Можно подумать, конечно. Глупости. Всё, что я делаю. И только вы пришли и говорите умные вещи.
– Ещё какие! Знаете, как проще всего согреться?
– Выпить коньяку?
– И это тоже, но можно ещё проще. Снимайте вашу броню. Кожа к коже – будет хорошо. А одеяло ваше годится, нормально.
Элоиза и опомниться не успела, как оказалась без одежды, зато с Себастьеном и под одеялом. Он был большой и тёплый, вернувшаяся было дрожь прошла без остатка. И уже ничего не останавливало от поцелуев, и руки блуждали по всему его телу – как же, кончики пальцев всё ещё холодные, их ведь нужно согреть, иначе нельзя.
* * *
Элоиза с усилием вынырнула из мутного и тяжёлого сна. Выпуталась из рук Себастьена и из одеяла, и села на постели. Три раза прошептала «Куда ночь – туда и сон».
– Сердце моё, вам не спится? – его рука последовала за ней, легонько погладила по спине.
– Очень неприятный сон.
– Знаете, у меня тоже. Обменяемся?
– Да, можно, – всё равно ему нужно рассказывать эту мутную историю. – Помните о картине, которую привезли к нам из Флоренции?
– Да, мне по телефону говорили о ней и вы, и Лодовико, и Варфоломей. Вы были самой краткой, Лодовико страшно ругался, а Варфоломей просто был многословен – наверное, от неуверенности. Но посмотреть на эту картину мне пока не удалось. Я решил, что будить добрых людей ночью ради такого дела – перебор. К слову, мне снилась барышня в старинном платье, рыжая такая, пышная, а платье всё расшито металлическими осьминогами, представляете? Правда, мы с ней поговорили совсем немного, она спросила, кто я такой, про себя сказала, что это и так все у нас знают, и что ей до следующей субботы нужно вернуться домой. При этом беседовали мы в очень неприятном месте – как будто пустота, а в ней полыхают языки пламени, и приближаются к нам. Мне было не по себе, но я решительно не видел, куда можно оттуда деваться, опять же барышня не выглядела человеком, способным о себе позаботиться, то есть спасаться нужно было вместе. Я, помнится, взял её за руку и стал молиться – ничего лучше не придумал. И тут вы очень предусмотрительно зашевелились. Брр, неприятные воспоминания, и ощущение тоже неприятное. Главное – о том, что должен был спасти барышню, но не спас.
Элоиза уже даже и не удивлялась.
– Скажите три раза «куда ночь – туда и сон». Должно отпустить, – а барышне придётся высказать, что нечего чужих мужчин заманивать в неприятные места!
Себастьен рассмеялся, но послушно повторил.
– Что это за заклинание, сердце моё?
– Бытует у нас в семье, – проворчала Элоиза. – Знаете, это та самая дама с портрета. Её зовут Барбарелла Бальди. Она венецианка, а на вилле Донати появилась вследствие некогда близких отношений с основателем рода. Не поверите, мне приснилось что-то похожее, только вокруг нас свистел ветер, и пустота, да, и деваться некуда. И мне она тоже сказала, что ей нужно домой. Правда, я уточнила – куда именно домой, в Венецию или Флоренцию, и идёт речь о портрете или же о чём-то ещё. Она подтвердила, что речь о Флоренции и о портрете, и к следующей субботе он непременно должен быть на вилле Донати. Что произойдёт в противном случае, я узнать не успела, потому что мне показалось, что ветер оторвал мою голову. Но я догадываюсь – она продолжит изматывать меня снами, до тех пор, пока её желание не исполнится.
