Текст книги "Мария-Эстелла, или Призраки из прошлого (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

5.5 О том, что выходные закончились, но жизнь продолжается

* 21 *

На следующий день спали долго. Элоиза проснулась первая, не открывала глаза, вспоминала день вчерашний. И сомневалась – а может быть, она неправа? Может быть, на самом деле все в порядке, она глупа, как пробка, придаёт много значения тому, что на самом деле несущественно, и можно снова пробовать жить, как нормальный человек, а не как существо в броне и в башне, по меткому вчерашнему выражению Лодовико?

Она открыла глаза и обнаружила, что слишком громко думала. Объект ее мыслей сначала поцеловал ее, а потом уже заговорил.

– Доброе утро, Элоиза. Как ваша голова?

– Доброе утро, Себастьен. Я отлично выспалась и думаю, что все хорошо. Какие планы на сегодня?

– Да какие тут планы, возвращаться нужно, вот какие, – вздохнул он.

– Это точно, нужно. Теперь я готова спокойно поговорить с Шарлем и принять любое его решение.

– Не думайте лишнего, Элоиза. С Шарлем поговорим, конечно, но я бы не переживал на вашем месте. Хотите, я позвоню Бруно и спрошу, как там у них поживает ваша жертва?

– Не особенно хочу, но мне кажется, что это необходимо.

Себастьен нашел телефон и набрал нужный номер.

– Доброе утро… как говоришь, день уже? Это у тебя день, а у меня утро. Скажи, как там поживает наш справедливо придушенный? Правда? Ну, я что-то такое и предполагал. Ладно, вечером вернемся, тогда уже и доложишь подробно. До вечера, – отключился, отложил телефон. – Как я и думал, все в порядке. У объекта имеются синяки неопределённой формы на шее, но в целом он в порядке, отпущен в свои комнаты и не кажет оттуда носа.

– Ну и ладно. Должна вам сказать, что вы были правы, когда увезли меня с собой. Если бы я осталась, то все время думала бы, жалела о разном и вообще, а получилось так, что мне оказалось не до того. И я благодарна вам за это.

– Я рад, что вам понравилось. Могу я еще что-нибудь сделать для вас? Только намекните.

– Я не знаю, но если возникнет необходимость, я непременно скажу. И я рада, что смогла вам помочь.

– Про это лучше по возвращению, хорошо? Не нужно о делах, пока мы еще не встали, – он потянулся и погладил ее косу. – Да, самое сильное впечатление выходных – это ваша коса. Вы и просто так неотразимы, а теперь особенно. Скажите честно, Элоиза, вы хотите есть?

– Я хочу кофе. А про поесть потом уже можно будет подумать.

– Уговорили. Пара поцелуев – и пойдем пить кофе. Согласны?

– Вы удивитесь, наверное, но – да, согласна.

* 22 *

Четверо путешественников вернулись в палаццо д’Эпиналь под вечер. Их встретила Анна, полная любопытства.

– Ну как? Хорошо съездили?

– Знаешь, да. Господа обо мне всячески заботились и развлекали, – кивнула Элоиза.

– О, вижу. Лодовико, ты тоже развлекал? Или только пил?

Лодовико на самом деле был мрачен, что с ним случалось регулярно, и весьма помят, чего он себе обычно не позволял. Он исполнил данное компании обещание и качественно напился, к завтраку не вышел и до самого момента отъезда никого видеть не хотел. Когда Карло исчерпал весь свой словарный запас (а это случилось ой как не скоро), он попросил Себастьена о помощи.

– Погодите, – сказала Элоиза. – Я сейчас гляну, что можно сделать.

Она зашла в номер, который занимал Лодовико, минут на десять. Вышла, стряхнула руки – как будто они были мокрые. Следом за ней показался Лодовико – как раз в состоянии мрачном и помятом, но уже способном к дальнейшим передвижениям.

– Благодарю, донна Элоиза, – сказал ей, и повернулся к остальным: – Уже едем, что ли?

– Выходные закончились, становись в строй, – хмыкнул Себастьен.

– Уже пошел, – вздохнул Лодовико.

– Что вы с ним сделали? – шепотом спросил ее Себастьен.

– Сняла похмелье. Зря? – так же шепотом ответила она.

– Да ладно, главное – он вылез наружу и готов ехать.

– Вы же не посадите его за руль?

– Нет, Карло справится.

– Опять я? – возопил Карло. – Вот так всегда, как пить – так он, а как работать – так я!

– В принципе, могу и я, – сказала Элоиза, не глядя на них и улыбаясь.

– Нет, могу-то и я, но это же не повод, – начал было Марни, но его прервали два синхронных возгласа:

– Решено, не обсуждается!

В итоге машину вели они оба по очереди, Лодовико спал на заднем сиденье, а Карло рядом с ним без умолку болтал всю дорогу. Так и доехали.

Анна подхватила сумку Элоизы.

– Эла, пошли. Ужинать где будешь – в столовой или у себя?

– Кстати, об ужине, – вклинился Марни. – Анна, нам бы ужин в «сигму» на всех. Элоиза, вас тоже ждем.

– Зачем? – спросила она. – Выходные же закончились?

– Но жизнь-то продолжается. Нужно обсудить все, что мы видели и слышали. И ваши замечания, Элоиза, могут оказаться очень ценными для нас. Через час в «сигме», идет? Я зайду за вами?

– Спасибо, я помню дорогу и не заблужусь, – она вежливо кивнула и вместе с Анной отправилась к лифту.

– Видишь, что умные люди говорят? Выходные закончились, пошли пахать, – мрачно хмыкнул Лодовико и пошел к другому лифту.

– Но жизнь-то правда продолжается, – догнал его Карло.

А Марни улыбался.

* 23 *

Через час Элоиза пришла в «сигму». Ввиду воскресного летнего вечера во дворце было в целом пустынно – в основном, у всех были какие-то еще не оконченные дела или приключения. Поэтому она никого не встретила по дороге.

Легкомысленные кружева и ленты, а также романтичные косы остались в выходных. Сейчас она была одета в светлые джинсы и светлую же блузку, волосы собраны в стандартный строгий узел.

Начиная с послеобеденной пятницы, ее размеренная жизнь вдруг опять понеслась куда-то кувырком. Это было нетипично. Сколько лет она не выходила из себя? Как долго внутри спала ненависть? Она и не подозревала, что так отреагирует на обычное, в общем, дело – ну, подумаешь, пришел человек, начал приставать. Отправить его подальше, да и всё, что это на нее нашло? Для нее никогда не было проблемой держать себя в руках, это у Линни вечно что в голове, то и на языке, да на таком, что лучше не попадаться лишний раз. В общем, это было странно, это было непривычно. Это было… это было вдохновляюще.

Тормоза сломались настолько, что она даже и не подумала отказывать Марни, когда ночью он пришел к ней со своим недвусмысленным предложением. Согласилась и не пожалела. Ни капельки. Рядом с ним все проблемы, внутренние и внешние, просто растаяли. Как дым на ветру. Как утренний туман под солнцем. Как лужи после дождя. Оказывается, бывают люди, которые разгоняют всё лишнее просто одним своим присутствием. Нет, она знает одного такого, это дядюшка Жан, но, во-первых, он дядюшка, а во-вторых, Себастьен лучше. И вообще, если уволиться, то есть если Шарль ее все-таки уволит, то, может быть…

Нет. Не может быть. Мимолетное удовольствие не стоит человеческой жизни, нисколько. Сейчас уже что было, то и было, Лодовико и Карло сохранят тайну.

В общем, все было хорошо, но теперь нужно как-то вернуть жизнь в прежние берега. Сейчас, сегодня. А завтра – в зависимости от того, как повернется разговор с Шарлем, там и решим.

Она криво улыбнулась своему отражению в зеркале и пошла в «сигму».

В «сигме» ждали только ее, и стоило ей сесть, как разговор начался параллельно с ужином.

Послушали запись разговора с Джанни Кьянти, поулыбались на том моменте, когда Элоиза спросила его, почему он не хочет рассказать правду.

– Итак, что у нас есть: свидетельство очевидца о том, что искомый человек был убит и тело его спрятано, – начал Марни. – Осталось проверить, и если все так, то вопрос решен.

– Он говорил правду. У вас есть возможность проверить его слова и поискать в том месте, которое он указал? – спросила Элоиза.

– Да. Есть люди, которые это для нас сделают сегодня же или завтра.

Дальше мужчины обсуждали как раз этих людей – кто с кем переговорит и о чем попросит. Договорились, доели-допили, а потом Карло и Лодовико как-то незаметно исчезли, Элоиза не поняла, как это получилось. Но как только она это обнаружила, то собралась уходить.

– Спасибо вам, монсеньор, – она поднялась и попыталась пойти к двери, но он молниеносно оказался рядом и взял ее за руку.

– Элоиза, вы уверены, что хотите уйти?

– Да, Себастьен. Именно так – я хочу уйти.

– Зачем? Что вам мешает остаться?

– Выходные закончились, как вы очень точно заметили.

– Но жизнь ведь продолжается?

– Несомненно. И завтра утром мне нужно поговорить с его высокопреосвященством… обо всем.

– А сейчас сидеть у себя и думать всякое, вместо того, чтобы… ну хотя бы спать?

– Отчего же? Именно что спать. Ваша терапия была очень действенной. Я больше не переживаю, – улыбнулась она.

– Позвольте уточнить – вы хотите спать в одиночку?

– В этом доме – да. Мне не нужны сплетни, они мешают работать. Вам, думаю, тоже.

– И всё? Дело только в этом?

– Нет, не только. Ряд моих проблем всегда со мной. Себастьен, я вас очень прошу – не заставляйте меня жалеть об этих двух ночах. Они были замечательны, но в палаццо д‘Эпиналь я продолжать не готова. Вы не при чём, с вами все отлично. Ну да я уже говорила об этом, хватит, – она смотрела прямо на него, но выходило как-то мрачно и задумчиво.

– Давайте, я вас хотя бы провожу, – сказал обескураженный Себастьен.

– Не нужно. Вам ли не знать, сколько в этих стенах камер.

– Хорошо, как скажете, – помрачнел он. – Но я обязательно что-нибудь придумаю, ясно вам?

– То есть?

– Придумаю, где и как вас подловить. Вы, конечно, настоящая стальная принцесса, и местами очень опасная, но и у вас бывают мгновения слабости.

– И вы готовы ими пользоваться?

– Только для вашего же блага. Вам же было хорошо со мной, я видел, даже и не думайте говорить обратное. Но вы же понимаете, я хочу, чтобы вы пошли со мной по доброй воле и не убежали по дороге, – он грустно улыбнулся. – Знаете, я хитрый, наглый и очень упрямый, если мне чего-то очень хочется, я буду этого добиваться. Ваш дядюшка научил меня планировать разные кампании, я думаю, что смогу спланировать и эту. Считаю своим долгом вас об этом предупредить.

– А мне что же прикажете – возводить бастион?

– Элоиза, я умею брать бастионы. Не верите?

– Верю. Но…

– Никаких «но». Я люблю вас, Элоиза, и точка. Я хочу быть с вами, так или иначе. Я вижу, что в определенных обстоятельствах вы тоже не против того, чтобы быть со мной. Значит, нужно поджидать такие обстоятельства и пользоваться ими… или создавать их.

– Себастьен, я… я очень хорошо к вам отношусь. Поверьте. Но…

– Ни слова больше, – он стремительно и властно обнял ее, а после она уже ничего не соображала – только обхватила его за шею, чтобы устоять на ногах, да и целоваться так было удобнее.

Она не знала, сколько времени они простояли вот так. Потом она отстранилась.

– Знаете, мне хотелось бы говорить завтра с Шарлем с ясной головой.

Он улыбнулся.

– Хорошо, пусть так. Договорим в другой раз. Надеюсь, вы получили свои две полных ложки искушения… Спокойной ночи, Элоиза.

Она собралась с силами, подняла на него глаза и, как могла спокойно, ответила:

– Спокойной ночи, Себастьен.

* 24 *

Утром понедельника без пяти минут девять Элоиза вошла в приемную кардинала д’Эпиналя.

– Доброе утро, отец Варфоломей, – кивнула она секретарю. – Его высокопреосвященство у себя?

– Доброе утро, Элоиза. Да, кардинал у себя, проходите, – он широко улыбнулся. – Шарль, я выиграл!

– Что такое? – она нахмурилась.

– Расскажу потом, когда поговорите с Шарлем, – отец Варфоломей продолжал улыбаться.

– Проходите, госпожа де Шатийон, – услышала она, вошла и закрыла за собой дверь.

Кардинал сидел возле кофейного столика у окна и размешивал сахар в чашке с кофе.

– Доброе утро, ваше высокопреосвященство, – она замерла было у двери, но кардинал не дал ей долго стоять.

– Доброе утро. Проходите и садитесь. Нет, не к столу, сюда. Наливайте себе кофе. И рассказывайте.

– Спасибо, – она послушалась – налила себе кофе и села. – Монсеньор, мне кажется, что я должна уволиться. Я повела себя крайне неадекватно, ваш родственник остался жив чудом, его спас монсеньор Марни.

Шарль смотрел на нее с улыбкой доброй и сочувственной, и в этот момент распахнулась дверь кабинета.

– Доброе утро, я не опоздал? – помянутый Марни закрыл дверь, подошел к ним и тоже уселся за стол.

– Монсеньор? – Элоиза неодобрительно сдвинула брови.

Вот ведь, и что он сейчас будет делать?

– Госпожа де Шатийон, я здесь на тот случай, если вы станете говорить о себе лишнее.

– Спасибо, я способна ответить за свои поступки сама. Ваше высокопреосвященство, я напишу заявление прямо сейчас, а кабинет освобожу до полудня.

– Элоиза, – кардинал поставил чашку и внимательно на него смотрел.

– Да?

– Выдохните и расслабьтесь. Глотните кофе… так, хорошо. И скажите, почему вы собираетесь уволиться? Вам надоело с нами работать?

– Нет.

– Вас что-то не устраивает в вашей работе?

– Меня абсолютно все устраивает.

– Тогда зачем?

– Полагаю, ваш родственник будет на этом настаивать.

– Мой родственник рано утром выехал к месту своего назначения. Ближайшие полгода, или даже год он проведет в африканской миссии, и я надеюсь, что работа во благо ближних поставит ему мозги на место. Пейте кофе, Элоиза, пейте. А потом скажите, хотите ли вы выдвигать против него какое-нибудь обвинение?

– Только в том случае, если он не уймется. Он же вернется сюда рано или поздно, так?

– Конечно, но я полагаю, он уже будет способен принести вам извинения и вести себя по-человечески, – скривился кардинал.

– А если нет – я позавчера сказал вам, что в таком случае следует делать, – Марни подмигнул ей из-за чашки кофе. – Кстати, мне кажется, что было бы неплохо, чтобы Шарль знал то, что знаю я.

Она нахмурилась, потому что поняла, что он имел в виду.

– О нет, это излишне!

– Да, Элоиза, – мягко сказал он и взял ближайшую к нему ее руку в свои, впрочем, она ее сразу же высвободила. – Шарлю необходимо знать такие вещи о своем родственнике… и подопечном.

– О чем это вы? – заинтересовался кардинал.

– Элоиза сейчас вам расскажет кое-что об Анджерри. Да-да, расскажет, – он пристально смотрел на нее.

– Вы в самом деле считаете, что это необходимо?

– Да, Элоиза, я так считаю. Более того, я считаю, что вы вместе со всеми вашими родственниками были неправы, когда скрыли эту историю много лет назад.

– Себастьен? Что вообще происходит? – изумленный кардинал поставил чашку на стол.

– Хорошо, я расскажу, – решилась Элоиза.

И рассказала.

Несколько минут все в молчании допивали остывающий кофе.

– Спасибо вам, Элоиза, за этот рассказ и за откровенность, – сказал кардинал. – Скажите, у вас сохранились письма?

– Конечно. Нет, они не во дворце, они в другом месте.

– Главное, что они есть. Значит, если любезный племянник будет продолжать досаждать всем встречным женщинам, нам будет, о чем с ним поговорить. Судебного преследования здесь не получится, но репутация в нашем деле великая вещь…

– Видите, Элоиза, не бывает нерешаемых проблем и безвыходных ситуаций, – улыбнулся Марни.

– Вы не поверите, тогда, двадцать с лишним лет назад, мне говорили примерно то же самое похожими словами, – хмыкнула Элоиза.

– Интересно, кто же? Неужели генерал?

– Нет. Вы же помните, что он до сих пор не в курсе всех этих подробностей. Что же, вы думаете, он бы ничего не сделал с известным нам господином, что ли?

– Тогда прямо очень интересно, – Марни не сводил с нее глаз.

– Я полагаю, вы не знакомы с этим человеком, – Элоиза поставила на стол пустую чашку.

– Не знаком – так не знаком, – легко согласился Марни. – Я полагаю, что вопрос об увольнении исчерпан, так? Тогда я отправляюсь к себе, если что – звоните.

Проходя мимо Элоизы к двери, он незаметным движением вытащил из ее прически шпильку с жемчужиной и молниеносно спрятал.

– Монсеньор? – она хотела было уже вскочить, но сдержалась.

– Отдам, обязательно отдам. Лично в руки и без свидетелей, – он подмигнул и ей, и Шарлю, и исчез за дверью.

– Элоиза, я прошу вас быть к Себастьену снисходительней. Уверяю вас, он не желает вам зла, – улыбнулся кардинал.

– Я знаю, ваше высокопреосвященство, – кивнула она в ответ. – Но скажите, в чем это был прав отец Варфоломей? Когда я зашла в приемную?

– Он полагал, что вы появитесь еще до девяти часов. А я думал, что вы сначала зайдете к себе и что-нибудь скажете вашим сотрудникам.

– Нет, я считаю, что такие новости сначала должны узнавать начальники, а потом уже подчиненные. Спасибо за доброе отношение, ваше высокопреосвященство.

– Не стоит благодарности, госпожа де Шатийон. Вы полностью устраиваете меня, как аналитик, и я не хочу терять ценного сотрудника из-за идиота Винченцо.

– Тогда я пошла к себе в кабинет. Звоните, если что, – она улыбнулась и вышла.

5.6 Два дня на краю света

* 25 *

В течение следующих двух недель Элоиза старалась обходить Марни и те места, где он встречался, десятой дорогой, но получалось у неё плохо. Казалось бы, чего проще – дворец большой, работают они в разных местах, живут тоже не рядом! Но оказалось, что почему-то ходят одними и теми же коридорами в одно и то же время, приходят на завтрак и на обед разом, и не иначе как чудесным образом оказываются за одним столом, ну или хотя бы за соседними. Вдруг они стали через день пересекаться в приёмной кардинала, и совещания руководителей отделов тоже как будто случались чаще обычного. И при этом оба оставались внешне спокойны и необыкновенно вежливы, тепло улыбались друг другу, но если раньше Марни использовал любой повод коснуться её, подержать или поцеловать руку, то теперь чуть ли не прятал руки за спину, только лишь завидев её. Она его понимала – наверное, сама бы тоже не удержалась от чего-нибудь… о чем бы потом пожалела. То есть нет, пожалела бы не о проведенном с ним времени, а о нарушенных обещаниях, и вообще… Лучше держаться от него подальше, и всё тут. Насколько это вообще возможно, конечно.

Шаткое равновесие закончилось в один день, и был это четверг, и на улице стояла жара, а злодеи-сотрудники сговорились и ныли, прося отпустить их в пятницу после обеда – они, мол, готовы сегодня оставаться работать до ночи и сделать всё, если нужно что-то срочное. Но Элоиза-то не готова, у неё вечером тренировка. И вообще. Да и срочного-то ничего в самом деле нет…

* 26 *

Себастьяно Марни в то же самое время в своём кабинете беседовал с другом Лодовико и другом Карло.

– Видишь, делать-то особо нечего, – продолжал Лодовико давно начатый разговор. – Встретиться, забрать флешку, и обратно. Кого отправим?

– Может быть, нужно кого-нибудь отправить проветриться? – потянулся Карло.

– Сам не горишь желанием? – усмехнулся Лодовико.

– А что я в этом Кракове не видел? Спроси кого-нибудь из молодых, там точно найдется кто-нибудь, кто не видел! Еще какую-нибудь девушку там пусть подцепит для убедительности!

Себастьяно смотрел на них и улыбался.

– Никого не ищите, сам поеду.

– Чего? – вытаращился на него Карло. – Это ж работа тупо для курьера, тебе-то там что делать?

А Лодовико подумал с полминуты, а потом понимающе поднял бровь.

– Гм… а ты уверен, что?

– Я уверен, этого достаточно.

– Мне заказывать билеты?

– Я сначала пойду и уточню, – усмехнулся он. – А вдруг мне откажут?

– Эй, вы о чем? – вертел головой Карло, смотря то на одного, то на другого. – Себастьяно, ты, правда, что ли курьером заделался?

– Дурак ты, Карло, хоть и умный вроде, – резюмировал Лодовико и бросил в него бумажным шариком.

А Себастьяно вышел из кабинета и отправился в аналитический отдел.

* 27 *

Элоиза услышала сквозь приоткрытую дверь в приемную тихий вопрос и вежливый ответ брата Франциска, а затем он громко сказал:

– Госпожа де Шатийон, к вам монсеньор Марни.

С чего бы это? Он к ней давно не заходил, откровенно сказать, с того дня, как она вот прямо тут чуть было не придушила Анджерри, так и не заходил. Сердце вдруг почему-то как будто пошевелилось в груди, а потом начало биться часто-часто.

– Просите, – сохранила файл и вышла из-за стола.

Марни зашел, закрыл за собой дверь.

– Добрый день, госпожа де Шатийон. А я к вам с разговором.

– Проходите, монсеньор, – она кивнула на кресло возле кофейного столика. – Кофе? Пирожные?

– С удовольствием, – он подошел к столику, но не садился, ждал её.

Элоиза выглянула в приемную и попросила брата Франциска распорядиться про кофе и пирожные, и только потом села.

– Как поживаете? – конечно, он сейчас сам скажет, зачем пришёл, но пусть сначала принесут кофе.

– Всё хорошо, и я надеюсь на то, что будет еще лучше, – улыбнулся он. – Я хочу попросить вас о небольшой помощи.

– Нужно помочь лично вам? Или… – она подняла брови и выразительно смотрела на него.

– Или, – с готовностью подтвердил он.

– Тогда вы должны рассказать мне всю историю.

Тем временем снизу доставили кофе и блюдо с пирожными, дверь была заперта, можно было взять чашку и из-за неё осторожно его разглядывать.

– Обязательно, но скажите сначала, есть ли у вас планы на выходные?

– Да, есть, но… – она задумалась. – Если честно, ничего такого, что я не смогла бы спокойно перенести, – а вдруг там правда что-то серьёзное?

– История на самом деле очень простая. Шарль ищет информацию о некоей картине, которая находится в частной коллекции в Кракове. И разные документы по этой картине ищет тоже, причем тихо, готовит какую-то работу в печать и не хочет, чтобы ему перебежали дорогу. Поэтому для него подготовили сканы кое-каких манускриптов и других документов, которые пока ни разу не публиковались. Я собираюсь поехать в Краков и забрать эти документы. Чтобы не портить Шарлю публикацию, нужно всё сделать тихо. Встретить человека, взять у него флешку с данными, доставить сюда. Только я хочу подстраховаться – мало ли, а вдруг что-то не то, не так и вообще. И поэтому приглашаю вас поехать вместе со мной на эту встречу, посидеть рядом, посмотреть и послушать.

Элоиза смотрела на него из-за чашки и отчетливо видела, что он говорит не всё. Что-то там есть ещё… и это самое «ещё» приводит его в полный восторг.

– Монсеньор, а теперь будьте добры и скажите всё, как есть. О чём вы умалчиваете? – ей хотелось улыбаться ему до ушей, говорить глупости, потормошить его, да просто подойти и обнять… но она держалась внимательно и отстранённо.

– Да-да, никаких иллюзий, как я мог забыть, – усмехнулся он. – А вы в самом деле хотите услышать всё, как есть?

– Конечно, – она поставила чашку на стол и взглянула на него внимательно и строго.

Он тоже поставил чашку на стол.

– Элоиза, я страшно соскучился. У меня уже нет никаких сил смотреть на вас и делать вид, что вы для меня ничем не отличаетесь от всего остального человечества. Я хочу взять вас за руку, пройтись, обнять, поболтать… ну и дальше как получится. Нет, дело есть, и оно именно такое, как я вам описал, но оно решается за час, а я зову вас уехать завтра после обеда и вернуться едва ли не в понедельник утром. Поехали?

– Поехали, – тихо ответила она.

Язык повернулся быстрее, чем какая-либо другая часть тела. А её сердце так колотилось, пока он говорил, что ей даже стало страшновато.

Да-да, она тоже соскучилась.

А потом они вдруг оказались у самой стены, возле двери, и целовались, и, наверное, не только бы целовались, если бы не её телефон, который зазвонил на столе. Это был Донато Ренци, один из тех, кто страдал и отпрашивался на завтра. Она сказала, что зайдет, и они всё обсудят, и отключилась.

– Монсеньор, вы с ума сошли? – хмуро спросила улыбающегося Себастьена.

– Нет, наоборот, всё очень точно рассчитал. В этом месте вашего кабинета у камер слепое пятно. Ваша репутация не пострадала нисколько.

Она рассмеялась и села.

– Спасибо, что сообщили. Теперь я знаю, куда деваться, если мне захочется вздремнуть.

– Всегда к вашим услугам, сердце моё. Так вот, про завтра. Лодовико сейчас найдет нам какие-нибудь билеты… скажите, вы бывали в Кракове?

– Нет, не доводилось.

– Отлично. Я был, но всего один раз и мельком. Говорят, там есть, что посмотреть. Вы сможете освободиться завтра в обед?

– Да, смогу, – черт с ними, с сотрудниками, пусть себе идут, куда глаза глядят, и она отправится туда же.

* 28 *

Именно таким образом Элоиза и оказалась в Кракове тёплым июньским вечером пятницы. В обед Карло отвез их с Марни в аэропорт, они прилетели сначала в Париж, а там уже пересели на рейс до Кракова – билетов без пересадки найти не удалось. В краковском аэропорту быстро нашлось такси до центра, в центре их ждал номер в отеле. У Марни были представления о том, где следует ужинать и куда идти гулять, туда они и направились.

Элоиза потом совершенно не помнила, где они ужинали, что именно ели, куда пошли дальше. Пешеходная улица в центре старой части города, ресторанчик с местной кухней, внутри которого вода капала на мельничное колесо и вращала его, площадь, полная людей и голубей, замок на берегу реки – всё это было вторично, хотя она очень любила бродить по незнакомым интересным местам. На самом деле, ей было безразлично, что есть и где гулять, потому что можно было идти рядом с Себастьеном, держать его за руку, и делать вид, что так и надо. И что для них это самое обычное – вечером пятницы убежать куда-то далеко, чтобы быть там вместе. Он же вёл её по улицам с видом очень знающего экскурсовода и рассказывал ей всякие истории о тех местах, по которым они ходили. Сверкал глазами, шептал на ухо, говорил проникновенно, а местами забавно. В конце концов, они уселись на парапет набережной возле замка и стали ждать звезды, чтобы посмотреть – отличаются они от римских или же нет.

– Скажите, Себастьен, мы не забудем, что нас ждут с информацией?

– Нет, мне должны позвонить завтра утром.

– Рано?

– Не знаю. В первой половине дня. Мы можем спать до этого звонка, а потом отправиться завтракать как раз на место встречи, это фудкорт торгового центра недалеко от нашего отеля.

– И там можно позавтракать?

– Думаю, да. Уж кофе-то точно нальют. Скажите, Элоиза, может быть – ну их, эти звезды? И пойдем в отель?

– Посмотрите вон туда, – она показала рукой, куда именно. – Видите?

– Вижу. Это то, чего мы ждем?

– Думаю, да.

– То есть, дождались?

– Наверное, – улыбнулась она.

– Нас же здесь никто не знает и не ждет, правда? – тихо сказал он. – Вас ведь смущают только знакомые люди, так?

– Дело не вполне в этом, но пусть будет так, – согласилась она и поцеловала его.

* 29 *

Выходные пролетели, как один час. Ночь на субботу вся прошла в ласках и разговорах, заснули под утро, проснулись от того самого телефонного звонка. Как и предлагал Себастьен, пошли завтракать на место встречи, там им отдали флешку, курьером оказался местный монах. Впрочем, он отлично говорил по-французски.

Потом опять бродили по городу, гуляли по парку, который был разбит на месте старых крепостных стен, пили кофе, ели местное мороженое. Ночь на воскресенье тоже почти не спали, днем Элоиза вздумала привезти подарки родственникам и принялась с энтузиазмом бегать по магазинам и сувенирным лавкам. В итоге ночь на понедельник уже спали, но тоже далеко не всю, а подняться пришлось очень рано.

Дорогу до Парижа проспали. Элоиза на плече у Себастьена, а он – положив голову сверху. Когда летели из Парижа, Себастьен попросил много кофе.

– Черт, а ведь сейчас прилетим, и будет нужна свежая голова, – он поморщился и глотнул из чашки.

– Посмотрите на меня, – она взглянула на него внимательно и серьезно.

Приложила пальцы к его вискам, подержала несколько секунд. Резко отняла.

– Слушайте, я ведь как новый, – он осторожно ощупывал голову. – Так лучше, правда. А вы?

– А я справлюсь, – улыбнулась и подумала – еще не хватало, чтобы он умел всё то же, что и она, и чтобы все её стремления были ему видны невооруженным глазом.

Да и не так уж с ней всё плохо, в самом деле. Просто спать хочется. Бывало и хуже.

– Правда справитесь? Тогда слушайте меня. Вы завтра вечером что делаете?

– Иду на тренировку, – с готовностью ответила она.

– Отлично. Знаете, у меня образовалась новая машина. И я хочу похвастаться.

Элоиза изумленно на него уставилась.

– И я представляюсь вам подходящей кандидатурой?

– Ещё какой!

– А ваши друзья?

– Лодовико равнодушен к машинам, его сердце отдано байкам с самой ранней юности. Карло отличный водитель, но совсем не сумасшедший. А вы вполне сумасшедшая, примерно настолько же, как и я. Поэтому вы отлично подходите, – он погладил её ладонь, а потом и поцеловал её.

– И… что вы предлагаете?

– Я заеду за вами, заберу вас после тренировки, и поедем, поужинаем и покатаемся. Хотите?

Вот ведь, знает, чем её пронять! К машинам она на самом деле неравнодушна, и ей вправду любопытно, какую машину он себе купил.

– Хочу, – улыбнулась она. – Заезжайте.

Ничего же страшного в том, что она посмотрит на новую машину, и они покатаются…