Текст книги "Изменяя правила (ЛП)"
Автор книги: Сагара Люкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Моё присутствие рядом будоражит его.
Он моя слабость, но я его.
С самого начала, с самого первого взгляда.
Мне бы хотелось, чтобы это было не так, но меня тоже – в тёмном и скрытом месте моего сознания, – влечёт к нему.
Я хочу его даже сейчас.
Даже если он смотрит на меня так, будто мечтает убить.
Или раздеть.
Или и то и другое.
Кивком он велит Синдзо передать мне пальто. Я с радостью надеваю его, потому что на улице очень холодно. Один из охранников открывает зонтик, чтобы защитить нас во время короткой прогулки к роскошному «Бентли», ожидающему у подножия лестницы. Прежде чем забраться в машину, я закрываю глаза и глубоко вдыхаю.
– Люблю дождь, – говорю я.
Джун ничего не говорит, но смотрит на меня.
Я чувствую, как его взгляд пробегает по моей коже.
Обжигает.
Я знаю, о чём он думает. В первый раз, когда он поддался инстинкту и сделал меня своей, это произошло на улице. Под проливным дождём. Я облизываю губы, вспоминая то мгновение… Силу, которую выпустило его тело, крики, которые мне пришлось подавить.
«Ты тоже об этом думаешь, да?»
Он бросает на меня яростный взгляд и открывает дверь.
– Садись в машину, Глория.
Он не просто произносит моё имя: Джун крепко зажимает его между зубами.
Будто хочет укусить.
Будто он хочет укусить меня.
Я не позволяю ему запугать себя. Наклоняю голову в сторону и улыбаюсь ему.
– Как пожелаешь.
Парень, кто пришёл за мной в комнату, забирается на водительское сиденье и заводит мотор. Мы выезжаем из ворот на главную дорогу. И мы не одни. Синдзо и ещё четыре мужчины следуют за нами в другой машине.
Я потираю шею, чувствуя себя неловко.
Джун очень сильный мужчина. До того как он стал новым Оябуном, он был своего рода профессиональным убийцей, а также искусным палачом. Я своими глазами видела, как он расправился с полудюжиной людей с помощью простого ножа. Он умеет постоять за себя, и более чем хорошо. Именно поэтому, в отличие от своего двоюродного брата и дяди, он никогда не путешествовал с эскортом.
Присутствие всех этих людей на простом ужине беспокоит и сбивает с толку.
Я кусаю губы.
– Есть что-то, что мне нужно знать?
Его взгляд остаётся отстранённым, устремлённым на всё более темнеющее небо.
– Нет. Но есть кое-что, чего тебе делать не следует.
– А точнее?
– Никогда больше не надевай это платье.
Ощущаю ненависть, что окрашивает его шёпот.
Я знала, что ему не понравится.
Поэтому улыбаюсь.
– Это вежливый способ сказать мне, что ты предпочёл бы, чтобы я была голой?
Он мрачно смотрит на меня, но не отвечает.
Джун молчит до тех пор, пока мы не достигаем места назначения. Там он приказывает своим людям оставаться поблизости и ни за что не входить в заведение. Я следую за ним в один из самых дорогих ресторанов города, где нас усаживают за столик на троих.
Ощущаю странное напряжение в воздухе.
– Кого мы ждём?
Вместо ответа, Джун наливает мне вино. Плохой знак. Я уже собираюсь вернуться к атаке из вопросов, как вдоль позвоночника пробегает холодная змейка. У входа в ресторан появился мужчина, которого я давно не видела и которого надеялась больше никогда не увидеть. Обменявшись парой шуток с метрдотелем, он быстрым шагом направляется к нашему столу. Джун встаёт, приветствуя его. Я знаю, что должна сделать то же самое, но не могу пошевелиться.
Поэтому мужчина подходит ко мне.
Он берёт мою руку и подносит её к губам со злобной улыбкой.
– Рад снова видеть тебя, моя дорогая. Когда Джун сказал, что на сегодняшний ужин придёшь и ты, я подумал, – он шутит. Сколько лет мы не виделись? Три? Четыре?
– Три, – хриплю в ответ.
– Время действительно пролетело! – Он снова улыбается, а затем берёт свой стул и ставит рядом с моим. Мы оказываемся так близко, что его бедро касается моего. Вместо того чтобы отодвинуться, мужчина придвигается ещё ближе, пока не ласкает своим дыханием моё ухо. – И сделало тебя ещё прекраснее.
Я улыбаюсь, отстраняясь от него.
– Ты, как всегда, льстец.
Лёгкий смех сотрясает его худое тело. Он убирает прядь рыжих волос с лица, чтобы получше рассмотреть меня. Я кладу салфетку на ноги, прикрываясь. Внезапно я чувствую себя дурой из-за того, что не послушала совета Джуна и решила надеть такое кричащее платье. Я бросаю на Джуна сердитый взгляд, на что он отвечает безжалостной улыбкой.
Джун поднимает бокал.
– Поднимем тост?
Ной улыбается, тоже поднимая бокал.
– За вновь обретённые связи, – произносит он, глядя на меня.
– И за те, что создадим с этого момента, – отвечает Джун.
Я не должна пить. Я поклялась себе, что больше никогда не позволю алкоголю притупить мои чувства. Но рука Ноя по-хозяйски сжимает моё бедро, я не могу удержаться, чтобы не поднести бокал ко рту и не опустошить его залпом.
ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД
– Как ты сказал, её зовут?
Иноуэ-сама улыбается, наливая ещё вина мужчине, который присоединился к нам, как только наступила ночь. Не теряя гостя из виду, он бросает на меня пристальный взгляд, полный удовлетворения.
– Её зовут Глория. Разве она не великолепна?
Мужчина с рыжими волосами подносит бокал к губам. Медленно отпивает содержимое, а его глаза скользят по мне так, что я чувствую себя незащищённой и оскорблённой одновременно. Я тоже пью, надеясь, что алкоголь успокоит мои нервы.
Я не люблю отели и встречи посреди ночи.
Но больше всего мне не нравится осознавать, что мой сын Брайан находится в руках женщины, которую Иноуэ-сама нанял для помощи в воспитании. Он решил, что я забочусь о сыне не лучшим образом, потому что в два с половиной года ребёнок уже должен говорить.
Брайан говорит, и очень хорошо.
Просто он не делает этого с ним.
– Сколько ты хочешь?
– Вопрос рыжеволосого (Ной, заставляю себя вспомнить), завязывает в животе узел. Уже не в первый раз кто-то пытается вырвать у Иноуэ-сама ночь со мной. Хотя я мать его ребёнка, мы не женаты, и это – на взгляд постороннего – даёт право меня обменять или продать. Почти, как если бы я была шлюхой.
В реальности я гораздо больше, чем шлюха – я его чёртова одержимость. Он не отдал бы меня кому-то другому, даже если бы на кону стояла его жизнь. Если он не женился на мне, то не потому, что не хотел, а потому, что этого не позволил сделать его отец.
Когда он узнал, что сын оплодотворил иностранку и не хочет жениться на женщине, которую он выбрал для него, отец буквально изгнал его. Мы покинули Сиэтл посреди ночи, как два беглеца. С тех пор он никогда не навещал Иноуэ-сама и не встречался с Брайаном.
Не то чтобы я сожалела.
Иноуэ занимаются дурным бизнесом.
Их деньги зарабатываются на насилии и крови.
– Мне любопытно. – С лукавой улыбкой Иноуэ-сама наливает гостю ещё вина. – Сколько бы ты заплатил за ночь с ней?
Сердце замирает в груди. Этого не может быть. Иноуэ-сама никогда бы не подумал предложить меня кому-то.
«Или, да?»
Ной улыбается, отчего в жилах стынет кровь.
– Ты знаешь, как это работает. Крупные предложения поступают не для закрытой коробки, а только после проверки товара.
Поставив свой бокал, Иноуэ-сама встаёт и подходит ко мне. Он располагается позади меня, руками обхватывает моё лицо, и заставляет повернуться к Ною и его похотливому взгляду.
В ужасе я широко открываю глаза.
«Он не может этого сделать».
Большим пальцем Иноуэ-сама проводит по моим губам.
– Иди сюда. – Он ждёт, пока гость встанет и присоединится к нам. Когда Ной оказывается в шаге от меня, Иноуэ-сама сжимает мои щёки так сильно, что я открываю рот. – Всего большой палец, – шепчет он.
Я смотрю на эту сцену со стороны, словно являюсь её свидетелем.
И не так, будто я главная героиня.
Ной поднимает руку. Он снимает кольцо с тёмным камнем размером с костяшку пальца. Несколько мгновений крутит украшение вокруг пальца, не сводя с меня глаз.
Он ухмыляется.
– У меня есть идея получше.
Ной подносит кольцо к моему рту и сильно надавливает на него. Крючки, удерживающие камень, царапают губы.
Я пытаюсь что-нибудь сказать, но хватка Иноуэ-сама не позволяет произнести ни слова.
Я закатываю глаза, умоляя мне помочь.
А он лишь смеётся.
– Оближи его.
Это несложно, но я словно застыла. Чувствую, как сильно бьётся сердце, кажется, что стучит прямо в ушах. Моё лицо горит: от гнева, от стыда, беспомощности.
Я высовываю язык и провожу им по металлу, наружу и внутрь в отверстие. Кольцо тёплое, потому что Ной сжимал его до этого момента. Он проталкивает кольцо глубже, и я обхватываю его губами. Вижу, как Ной сжимает зубы. Бормотание, что вырывается из его горла, будоражит что-то внутри меня, в моём животе.
Дело не в возбуждении.
Это страх.
У Иноуэ-сама особые наклонности, иногда эксгибиционистские, иногда жестокие. Со временем – и из чистого инстинкта выживания – я научилась справляться со всеми его потребностями.
Ной другой. Я ничего о нём не знаю, кроме того, что даже Иноуэ-сама предлагает ему то, что до сих пор держал только для себя.
Не переставая сжимать мои щёки, он кладёт другую руку мне на колено и толкает, пока не раздвигаю ноги. Иноуэ-сама прижимается к моей спине, отчего я выгибаюсь, вздымая грудь, прикрытую не более чем слоем кружева.
Он доверительно пообещал, что отвезёт меня в какое-то особенное место, что я запомню этот вечер на всю жизнь.
Если подумать, он сказал то же самое в ночь, когда я узнала, что беременна.
В тот вечер, когда он убил мою лучшую подругу.
Я едва заметно вздрагиваю, сотрясаемая ознобом.
«Сегодня может настать моя очередь».
Несмотря на многочисленные попытки, после рождения Брайана я так и не забеременела. Может, он узнал, что я тайно принимаю таблетки, и хочет отомстить. Может, устал или решил использовать меня, как разменную монету неизвестно для каких сомнительных дел. Я громко кашляю, когда Ной слишком сильно надавливает на кольцо. Пытаюсь освободиться, но всё, что получаю, – это руку на шее, которая обхватывает и сжимает сильнее и сильнее.
– Я не могу… я не могу дышать, – задыхаюсь я, мой голос искажается.
Наконец Ной отстраняется. Он вынимает из моего рта кольцо и возвращает его на место, проведя им по пальцам.
Иноуэ-сама ослабляет хватку на моей шее, позволяя мне дышать. Передышка длится лишь мгновение, потому что сразу после этого он берёт меня за руку и тянет вверх. Я не успеваю осознать, что происходит, как он швыряет меня на стол. Я сгибаюсь пополам, подавляя крик боли.
Какое-то мгновение я ничего не вижу.
Но слышу.
Хриплый стон Ноя.
Как расстёгивается молния на брюках Иноуэ-сама.
Холод облизывает мне бёдра, когда он задирает подол платья.
По ногам сползают трусики за мгновение до того, как Иноуэ-сама входит в меня с иступленным ругательством.
«Он не может этого сделать.
Не так».
Я открываю глаза и вижу перед собой Ноя. Он смотрит на меня с бокалом вина в руках, пока Иноуэ-сама меня трахает. Грубо. Властно. Иноуэ-сама никогда не был нежным, но и никогда не проявлял такую жестокость. Он тянет меня за волосы, заставляя поднять голову. Он хочет, чтобы Ной увидел всё. Мою боль. Стиснутые зубы в попытке не закричать. Как при каждом толчке колышется грудь, прижатая к столу. Как в моих глазах вспыхивает слепая ярость.
Я не хочу этого. Я не хочу его.
И сопротивляясь, крепко сжимаю бёдра.
Но всё, что получаю, это более сильная стимуляция.
Ещё отчаяннее.
Иноуэ-сама ругается, находясь на грани оргазма.
И он кончает.
Я чувствую, как его удовольствие заполняет меня, клеймит, пока он бормочет непристойные слова, шепча их прямо мне в ухо.
Когда кажется, что всё закончилось, Ной встаёт и снимает пиджак.
– Теперь моя очередь.
Я дрожу так сильно, что стучу зубами.
«Нет. Пожалуйста».
Иноуэ-сама начинает смеяться, сначала сдержанно, потом всё более громко. Несмотря на то что получил удовольствие, он ещё находится внутри меня. И не подаёт признаков того, что собирается выйти. Более того, Иноуэ-сама хватает меня за волосы и приподнимает. Его грудь упирается мне в спину. Моя грудь подпрыгивает, выскакивая из декольте. Я жду, что Ной будет пожирать грудь глазами, но он этого не делает. Он смотрит на мужчину позади меня, чьи руки обхватывают мою шею. На моих руках он оставил красные следы, а по бёдрам скользит его семя.
Я чувствую, как грудь Иноуэ-сама вздымается у меня за спиной; член – теперь уже вялый, – мягко выскальзывает из меня.
Иноуэ-сама хлопает меня по груди, затем сжимает её.
Я чувствую себя более чем обнажённой.
Он только что использовал меня.
Выставил.
– Прости, но сегодня вечером ты больше ничего не получишь.
Глаза Ноя темнеют. Он зло сжимает кулаки.
– Если не сегодня, то когда?
– Зависит от тебя.
Толчком Иноуэ-сама бросает меня обратно в кресло. Я крепко цепляюсь за ручки. Мои лёгкие сжаты. Я не могу дышать.
– До тех пор, пока будешь давать мне лишь отрывочные сведения о бизнесе, которым управляешь, я дам тебе попробовать только маленькие кусочки власти, которой обладаю. – Глаза Иноуэ-сама зловеще сверкают. – Дай мне больше. Отдай мне всё, – поправляет он себя, – и, уверяю тебя, ты получишь взамен нечто столь же ценное.
«Только не меня», – молю глазами я.
Вместо того чтобы успокоить меня, он подмигивает.
Затем Иноуэ-сама отворачивается, чтобы посмотреть на своего оппонента.
– Было приятно снова увидеть тебя, Ной. – Он вынимает пояс из петель и наматывает на руку. – Но теперь пришло время прощаться. Я обещал Глории незабываемый вечер и намерен сдержать своё слово. Будет жаль расставаться с такой красивой женщиной, ты так не думаешь?
Когда он приближает ремень к моему лицу, я открываю рот. Сильно прикусываю кожу ремня. Мне нужно будет что-то зажать между зубами, когда он начнёт всерьёз. Несмотря на то что его глаза устремлены на Ноя, пальцы нежно касаются моего лица.
Шеи.
Пока не обхватывают полностью.
Ной раздражённо сжимает кулаки.
Должно быть, он не привык к тому, что у него что-то отбирают, или у него не получается прикоснуться к тому, что возбуждает его любопытство. Показав меня, а затем забрав, Иноуэ-сама сыграл грязно.
Но он сыграл хорошо.
Как только Ной уходит, Иноуэ-сама удовлетворённо гладит меня.
– Цветочек, ты хорошо справилась. Теперь ты должна постараться ещё лучше и кое-что сделать для меня.
Иноуэ-сама убирает мои волосы в сторону, чтобы открыть шею и ухо. Он наклоняется ко мне, и к спине прижимается эрекция. Его дыхание осторожно касается меня, заставляя дрожать.
– Ной стоит по ту сторону двери.
Он поворачивает мою голову так, чтобы я смотрела в нужном ему направлении. Снова гладит меня, уже более нежно. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы. Я кусаю пояс, готовясь к худшему.
– Ты можешь это сделать для меня? Ты можешь закричать?
Меня трясёт с головы до ног. Возможно, если я смогу доставить ему удовольствие, он будет добр ко мне, и не заставит меня кричать.
Я тихонько киваю, а он стонет.
– Я буду добр к тебе. Обещаю.
Мне бы хотелось ошибиться, но он произнёс ложь. Я видела бесчисленное количество женщин, которые входили в его комнату и выходили оттуда искалеченными (или вообще не выходили). Я всегда думала, что он не будет так со мной обращаться, ведь я мать его ребёнка.
Теперь знаю, я надеялась зря.
Иноуэ-сама глубоко вдыхает, наслаждаясь моим страхом. Он связывает мне руки за спиной и достаёт нож. Он ещё не прикасался ко мне.
Не по-настоящему.
И всё же я закрываю глаза.
И кричу.
Глава 5
Джун
Сиэтл, настоящее время
– Не могу поверить, что ты сделал это на самом деле!
– Сделал что?
Глория фыркает. Она стоит передо мной, скрестив на груди руки. Её грудь вздымается, растягивая ткань платья.
– Ты должен был сказать, что отвезёшь меня к Ною!
Я вздёргиваю подбородок, враждебно глядя на неё.
– Ты бы отказалась.
– За кого ты меня принимаешь? – Её глаза едва заметно расширяются, излучая вспышки чистого гнева. – Я злюсь не потому, что ты мне солгал, а потому, что ты не позволил мне использовать ситуацию в своих интересах!
Пара, сидящая за барной стойкой, поворачивается к нам, возможно, привлечённая её криками. Это не место для споров. Я быстро вывожу Глорию на улицу. Жестом говорю Синдзо присоединиться ко мне в пабе, который я видел перед рестораном, затем хватаю Глорию за руку и тащу за собой.
– Ни слова, – приказываю ей.
От меня не ускользает ни дрожь, что пробегает по её коже, ни электрический разряд, что проходит по моей. Глория пытается высвободиться из моей хватки, и я позволяю ей это сделать. Но я не останавливаюсь и не замедляю шаг. Я не проверяю, идёт ли она за мной, потому что знаю, – идёт. Слышу звук её каблуков позади себя, её запах так сладок, что щекочет мои нервы.
Мне не нравится, что её присутствие вызывает во мне.
В моей голове.
Я перехожу улицу и захожу в паб, который заметил, когда мы приехали. Несмотря на слабое освещение, атмосфера здесь не такая расслабленная, как мне хотелось бы. Здесь полно людей самого худшего сорта: хорошо одетых, злобных, не желающих отступать. Я сажусь на один из табуретов возле барной стойки и протягиваю бармену пару крупных купюр.
– Мне виски и белый мартини для дамы.
– Мисс, – поправляет меня Глория, садясь рядом со мной. Она скрещивает ноги, демонстрируя самую соблазнительную из улыбок. – Мы вошли вместе, но я не с ним. Я свободна и доступна.
Её дерзость должна вывести меня из себя, но вместо этого я улыбаюсь.
Первая, настоящая улыбка за этот вечер.
– Забавно, – бормочу я, прикуривая сигарету.
Глория опирается локтем на стойку и придвигается ближе.
– Это была не шутка.
– И всё же ты смотришь на меня, а не на него, – говорю я, кивая подбородком на бармена. – Кто-нибудь может подумать, что ты предложила себя ему, потому что не можешь получить меня.
По тому, как она краснеет, я понимаю, что попал в точку.
Она прикусывает губу, отводя взгляд от моих глаз.
Но Глория не сдаётся.
Когда бармен приносит заказанные мной напитки, она убирает волосы с шеи и наклоняет туловище вперёд, опираясь локтями на барную стойку и демонстрируя щедрый изгиб своей груди.
– Меня зовут Глория. А тебя?
Прежде чем ответить, парень смотрит на меня. Я мог бы дать ему понять, что не следует приближаться к ней, по крайней мере двадцатью разными способами, но не реагирую. Я не показываю ему кобуру, спрятанную под пиджаком, и не киваю Синдзо, который присел в нескольких метрах от нас, вмешаться. Более того, я даже не смотрю на них.
После минутной нерешительности бармен бормочет своё имя и, натянув официальную улыбку, уходит. Ничуть не затронутая отказом, Глория достаёт из напитка кубик льда и подносит тот к губам. Она пробует его кончиком языка, ожидая, что кто-нибудь клюнет на наживку и подойдёт к ней, чтобы пригласить на танец.
Незаметно слежу, как прохладная капля скользит по пухлым губам, прежде чем Глория слизывает её языком. Я тушу сигарету и делаю глоток виски, прогоняя мутные мысли, пришедшие на ум.
Даже если я не хочу, мой голос звучит хрипло.
– Тебе следует перестать вести себя как шлюха.
Глория снова сосёт кубик.
– Тебя так беспокоит, что я хочу привлечь внимание другого мужчины?
– Да, если этот мужчина не Ной.
Она бросает кубик в бокал и хмыкает.
– Ной – чёртов ублюдок.
– Чёртов богатый ублюдок, – поправляю я, – у него руки увязли повсюду, а к тебе он испытывает безрассудную страсть.
Она едва заметно щурится, с ненавистью глядя на меня.
– Ты так говоришь, будто это плохо.
– Так и есть. Ты опасна, Глория.
Вместо того чтобы обидеться, она дразняще улыбается.
– Только для него или для тебя тоже?
На этот раз, когда пью, я не спеша отправляю виски в рот, чтобы выиграть время для ответа на этот коварный вопрос.
– Ты опасна для любого, кто осмелится на тебя посмотреть.
– И таких много.
Так оно и есть. Несмотря на то что сидит рядом со мной, игра со льдом и короткое платье привлекли к ней несколько заинтересованных взглядов.
Однако она выглядит не счастливой, а нервной.
– Тебе стоит выпить, – предлагаю я.
Она обводит пальцем ободок своего бокала.
– И почему же?
– Навеселе ты приятнее.
Она наклоняет голову в сторону, пристально глядя на меня.
– Приятнее или податливее?
Я засовываю в рот очередную сигарету.
– Не знаю, о чём ты думаешь, но мне не нужно заставлять тебя пить, чтобы убедить сделать то, что я хочу.
– Так думаешь? – Она выхватывает сигарету из моих губ и делает затяжку. Когда возвращает мне, фильтр испачкан помадой. Заражён сладким привкусом её рта. – И чего же ты желаешь, Джун?
Я отвечаю ей взглядом той же интенсивности.
Она так прекрасна.
И такая опасная.
Как заворожённый, смотрю на её губы. Мне хочется её поцеловать, но вместо этого втягиваю дым и выдыхаю ей прямо в лицо.
– Ты хорошо знаешь мои желания.
– Конечно. – Она устало качает головой. – И ни одно из них не имеет ко мне никакого отношения. Только с властью.
Не знаю, откуда взялась эта мысль, но я не пытаюсь её исправить. Пусть лучше Глория думает, что ненавижу её и безразлична мне, чем узнает, что я хочу сорвать с неё это чёртово платье и трахать, пока не закричит, что она моя.
Она протягивает тонкие пальцы к бокалу с мартини и подносит его к губам. Запрокинув назад голову, выпивает всё одним глотком. Алкоголь действует на неё мгновенно. Успокаивает нервы, делая Глорию такой же послушной и раскованной, как всегда. Она облизывает губы, а затем снова смотрит на меня.
– Теперь, когда я выпила, ты счастлив?
«Нет. Даже близко нет».
Скольжу взглядом по её телу.
Медленно.
Должно быть, Глория чувствует больше, чем мне хотелось бы, потому что начинает коротко дышать, сжимает бёдра и немного открывает рот. Набухшие соски растягивают ткань платья, предлагая себя моему взгляду – и моим рукам.
Я крепко сжимаю бокал.
– О чём ты думаешь, Джун?
– О Ное, – лгу я.
– Да, конечно! – Глория весело улыбается. Её пальцы скользят по ободку теперь уже пустого бокала, интригуя меня. Она прикусывает губу и бросает быстрый взгляд. – Хочешь знать, о чём я думаю?
Нет. Не хочу.
И всё же жду, что мне ответит.
– Я думаю о том, каким засранцем ты был сегодня. – Она прищурилась, кисло глядя на меня. – Использовать меня для переговоров с единственным человеком, у которого больше власти, чем у тебя, было подло.
– Я мог поступить и хуже, – позволяю себе заметить. – Я мог бы продать тебя ему в одночасье, но ты до сих пор здесь.
«Со мной».
На этот раз Глория смеётся.
– Сделай мне одолжение, Джун, не обращайся со мной как с одной из своих бездумных сучек. Если ты ещё не попросил меня провести с ним ночь, то это не по доброте душевной, а потому, что знаешь – если будешь держать Ноя на взводе, то получишь гораздо больше.
Улыбаюсь в свою очередь, потому что это правда.
Ной всегда питал слабость к Глории и глубокую ненависть ко мне. Когда умер мой дядя, Ной необъяснимым образом порвал связи с нашей семьёй. Я пытался сделать всё, чтобы сблизиться с ним. Предлагал ему женщин, оружие и подарки. Я даже предлагал свои услуги для решения кое-каких его дел, но Ной так и не согласился встретиться со мной.
Пока не сказал ему, что ко мне вернулась Глория.
– Он хочет тебя. – Против воли мой голос звучит непривычно хрипло. – Хотя я не понимаю причины.
С двусмысленной улыбкой Глория спрыгивает с табурета. Она опирается локтями на стойку и покачивает бёдрами, следуя ритму музыки. Её платье едва приподнимается, обнажая гладкие бёдра.
– В отличие от тебя, Ной хорошо помнит, как я выгляжу. В постели и вне её.
Она устремляет на меня очень проникновенный взгляд. Обжигает. Голубые глаза задерживаются на татуировке на моей шее. Она облизывает губы, вызывая в памяти воспоминания, которые нельзя назвать неприятными: как я жестоко трахал её, а она кусала мою кожу.
– Ты сказал, что не заинтересован в сексе со мной. Верно?
Я делаю ещё один глоток виски.
Последний, клянусь себе.
– Да. Именно так я и сказал.
– Но ты ничего не говорил о сексе с другими мужчинами.
Я прошу бармена наполнить мой стакан.
И уже собираюсь снова выпить, когда чувствую, как пальцы Глории касаются моего лица. Она убирает прядь волос за ухо, а затем нежно проводит вдоль всей её длины. Глория так близко, что я чувствую её дыхание. Свежее, чертовски чувственное.
– Сегодня я вела себя хорошо. – От моего уха пальцы скользят вниз по шее. Я чувствую, как она проводит ногтями по контуру кандзи, вытатуированного у меня на коже. – Я заслужила немного веселья, тебе не кажется?
Во мне поднимается слепая ярость, но я улыбаюсь. Я поворачиваюсь на табурете, чтобы избежать её прикосновений. Она смотрит на меня как-то странно; словно бросает вызов, провоцируя не отпускать её. Этого никогда не произойдёт. Я никогда никого не умолял, даже после самых страшных пыток.
Я не буду начинать с ней.
– Если ты этого хочешь, развлекайся. Уверен, в таком большом клубе ты найдёшь кого-нибудь, способного удовлетворить твой аппетит.
Это ложь, и мы оба это знаем.
Глория не из тех, кто довольствуется быстрым сексом на задворках какого-нибудь клуба. Она жаждет острых ощущений, которые могут всколыхнуть её изнутри. Искр, исходящих от страха. Ничто не возбуждает её сильнее, чем осознание своей беспомощности в руках того, кто готов подвести её к краю пропасти и позволить упасть.
Кто-то вроде меня.
И всё же она поворачивается ко мне спиной.
***
Красивая. Чувственная. Запретная.
Глория – последний человек, на которого мне следует смотреть, но я не могу отвести взгляд. Она кусает губы, поправляет локон. Позволяет своим бёдрам покачиваться, прижимаясь к мужчине, которого никогда раньше не видела, но кто, очевидно, считает себя вправе прикасаться к ней, словно она принадлежит ему.
Будто она его.
«Но это не так».
Хотя улыбается ему и провоцирует своим телом, Глория смотрит не на него. А на меня. Я едва приподнимаю уголок рта, забавляясь тем маленьким представлением, которое она устроила, чтобы спровоцировать меня. Она выгибает спину, двигаясь в такт музыке. Позволяет своим рукам скользить по контуру груди, а затем сжимает её точно так же, как это делал я.
Подношу виски ко рту и делаю большой глоток.
В горле по-прежнему сухо, нервы напряжены.
Мужчина, с которым танцует Глория, поворачивает её к себе, требуя внимания. Он смышлёный. Мужчина понял, что она использует его, чтобы заставить кого-то ревновать, и всё же без колебаний гладит её голую спину и опускает руки к щедрому изгибу её задницы. Он просовывает ногу ей между бёдер и что-то шепчет.
Вместо того чтобы отстраниться, Глория смеётся. Она обнимает незнакомца за шею и покусывает его ухо. Судя по тому, как они двигаются, не похоже, что пара просто танцует.
Брюнет трахает её на танцполе.
У меня на глазах.
И меня это устраивает.
Должно устраивать, потому что именно я позволил ей дать волю своим инстинктам. Я снова пью, пока не выпиваю полностью очередной напиток. Ко мне подходит бармен, готовый подать всё, что ни попрошу. В ответ качаю головой, мне ничего не нужно.
Жажда, которую ощущаю внутри себя, не похожа на обычную.
Нет напитка, способного её утолить.
Краем глаза я замечаю приближающуюся тень Синдзо.
Я прогоняю все мысли, приводя себя в состояние боевой готовности. Он садится на табурет рядом с моим. Движением головы Синдзо указывает на место справа от меня. Я перевожу взгляд и вижу хорошо сложенного мужчину лет сорока. Одет элегантно, хотя пиджак сидит не совсем по фигуре. Он что-то прячет. Возможно, нож. Или пистолет. У мужчины западные черты лица и россыпь веснушек на лице. Мне кажется, я не видел его раньше, но могу ошибаться.
Я откидываюсь на спинку табурета.
– Как давно он здесь?
Синдзо качает головой.
«Довольно долго».
– Говоришь, его прислал Ной?
Он едва заметно поджимает губы.
«Он не знает».
Я отодвигаю пустой стакан и поправляю пиджак.
– Я позабочусь о нём. А ты присмотри за девчонкой.
Без спешки я подхожу к двери, ведущей во двор. Придерживаю её, чтобы впустить пару мужчин, вышедших покурить, и выхожу. На улице совсем другая температура. Холодно. Порывы ветра обрушивают на меня дождь, и мне трудно прикурить сигарету, что зажал между губами. Я целенаправленно стою спиной к двери, напрягая слух, чтобы услышать любой звук.
Даже самый незначительный.
Петли за моей спиной скрипят.
Слышу шаги, шелест ткани.
«Не оборачивайся. Пока не надо».
По позвоночнику пробегает тёплая дрожь. Кто бы ни стоял за моей спиной, он не замышляет ничего хорошего. Мужчина смотрит на меня.
Целится в меня.
– Джун Иноуэ? – спрашивает он.
Я поворачиваюсь к нему, выпуская струйку дыма. Ствол пистолета, который он сжимает, тусклый, почти выцветший. Меня не пугает ни он, ни тот, кто его сжимает.
– Кто его ищет?
Мужчина заряжает пистолет, бросая мне вызов. Я улыбаюсь, ощущая дрожь, которая пробегает вдоль всего тела. Этот человек не может этого знать, но он не просто провоцирует не того человека.
Он делает это в неподходящий момент.
Я разжимаю пальцы, роняя сигарету. Мужчина отвлекается на долю секунды – время, необходимое мне, чтобы дотянуться до него, лишить оружия и прижать к стене. В ответ он наносит мне удар по рёбрам, который я принимаю, не моргнув глазом.
Я люблю боль во всех её проявлениях.
Мне нравится терпеть её, принимать и провоцировать.
Однако есть кое-что, что я люблю ещё больше: страх.
Я вынимаю перочинный нож, который всегда ношу с собой, и вонзаю незнакомцу между рёбер. Шипение, что срывается с его губ, даёт мне понять, – я вошёл достаточно глубоко, чтобы достать лёгкое. Когда вытаскиваю нож, его кровь брызжет мне на руки. Тепло, приятно. Но не так сильно, как вид его недоумённого взгляда.
Он думал, что сможет застать меня врасплох.
Без Синдзо, который мог бы меня защитить, он думал, что я окажусь беззащитным.
«Большая ошибка».
Я опускаюсь на колено и перерезаю сухожилия на его ноге, отчего чувак падает на землю. Он задыхается, прижимая одну руку к рёбрам. Ищет глазами оружие, которое выронил, пытается дотянуться до него. Я не могу ему позволить. Я ещё не закончил с ним, даже близко нет. Поэтому отталкиваю ствол ударом ноги.
Хватаю киллера за волосы и поднимаю его голову.
– Кто тебя послал ко мне?
Вместо ответа, он поджимает губы.
– Мне не нравится повторяться, – предупреждаю я.
Мысленно считаю до трёх, а затем уродую его лицо. Он обхватывает голову и ругается. Но ничего не говорит, совсем как те, кто доставлял мне неприятности в последние месяцы. Он знает, что это плохо кончится, но не произносит ни звука.
Я упираюсь одной ногой в его бок и разворачиваю.
Мужчина стонет, сплёвывая кровь.
Но не признаётся.
Я наклоняюсь над ним и хватаю за руку. Опускаю нож на уровень запястья, достаточно близко к его коже, чтобы он почувствовал угрозу и почувствовал биение своего сердца.
Он боится. Всепоглощающий, грёбаный страх передо мной.
Мой член поднимается в брюках.
Пальцы скользят по его окровавленной одежде, но я не ослабляю хватку. Это его вина. Он должен был знать.
Дьявол не даёт скидок и не заключает сделок.
– У каждой семьи свои обычаи. – Резким жестом я разрываю рукава его костюма. – У Иноуэ принято всегда делать предупредительный выстрел, прежде чем убить.
