Текст книги "Доктор-хулиган (ЛП)"

Автор книги: Сади Халле

Соавторы: Эйнсли Бут
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Лучший секс за долгое время. А может, и за всю жизнь.

Моя последняя мысль перед тем, как я начинаю засыпать, – «Ну, привет, Оттава». Когда я сюда вернусь, мы определенно повторим.

Следующая мысль приходит в полубессознательном состоянии. Уже поздно, снаружи совсем стемнело. И Вайолет откатывается от меня.

– Вернись, – бормочу, протягивая к ней руку, но она уже встала с кровати.

– Мне пора, – шепчет она.

– Подожди. – Я так устал. Бормочу себе под нос что-то непонятное, а она смеется надо мной.

– Спасибо за сегодняшний вечер. – Ее поглощает темнота, и я переворачиваюсь, наблюдая, как она одевается.

Наконец, клетки мозга начинают работать достаточно, чтобы сформировать полное предложение.

– Тебя действительно зовут Вайолет?

– А какое это имеет значение?

– Чтобы я знал, кого попросить в следующий раз. – Потому что следующий раз должен быть.

Она мешкает.

– Что?

– Да ладно тебе, было потрясающе. – Я зеваю. – В следующий раз, когда я вернусь в город…

Сейчас она совершенно неподвижна, и если бы я был не таким сонным, то разглядел бы угрожающие знаки. Но я почти сплю, и ничего не замечаю.

Я пожалею о своих словах, просто пока еще этого не знаю.

– Тебе нужен мой номер? – тихо спрашивает она.

– Я предпочитаю действовать через агентство, – говорю я, потому что это правда, и, опять же, – чертова усталость.

А еще, чертова глупость.

Потому что только в наступившей тишине я собираю воедино подсказки, которые мой член игнорировал всю ночь, и понимаю, что Вайолет – не девушка по вызову.

Дверь открывается через миллисекунду, как я слезаю с постели, но уже слишком поздно. Я голый, а она ушла.

Глава 3

ВАЙОЛЕТ

Октябрь

Наши дни

Лето официально осталось в прошлом. Ранним утром вторника, на следующий день после канадского Дня Благодарения, я просыпаюсь с ледяным носом. Я люблю свою квартиру на втором этаже в историческом здании в Рокклифф-парке. Она небольшая: одна спальня плюс маленькая каморка, которая на самом деле представляет собой гардеробную, но это все, что мне нужно. И у меня есть парковочное место, что хорошо, потому что я не создана для передвижения без машины по зимней Оттаве. В этом городе большую часть года очень многие ездят на велосипедах. Я ценю их энтузиазм.

Но не разделяю его.

Кроме того, на работе есть крытая парковка – большая роскошь.

Так что, все, что мне нужно сделать, – это вылезти из-под одеяла, принять душ, одеться и поехать на работу.

Но поскольку у меня замерз нос, я остаюсь на месте.

Будильник снова пищит.

Бросаю на него взгляд. Без четверти семь. Вообще-то, мне нужно быть в офисе до восьми, так что стоит поторопиться.

Знаете про автозапуск у автомобилей? Мне нужен такой же для душа.

На кухне с шипением оживает кофеварка. Может, установить в душе таймер.

Я бы воспользовалась обоими вариантами.

Скатившись с кровати, прихватываю с собой одеяло, и плетусь в ванную, чтобы принять душ. Подождав, пока из-за занавески повалит пар, швыряю одеяло в сторону кровати и бросаюсь в тепло.

С той секунды, как я захожу в офис, и до самого обеда, я вся в работе.

В начале следующей недели меня ждет процедура отмены в бюро по товарным знакам, к которой мне нужно подготовиться, и мой клиент вне себя от беспокойства. Я провожу с ним более тридцати минут, убеждая по телефону, что у нас есть веский аргумент в пользу аннулирования товарного знака, зарегистрированного подлым интернет-торговцем – противная сторона продемонстрировала многократные факты умышленного нарушения и бездействия, в то время как мой клиент добросовестно строил свой бизнес почти десять лет.

Но это его жизнь, его заработок. Я понимаю его напряжение, поэтому позволяю выговориться, пока он снова не чувствует уверенность.

Это то, что мне нравится в построении защиты моих клиентов и поиске оставленных противниками лазеек, которыми я могу воспользоваться в своих интересах.

Я перехожу к следующему делу. Как партнер, я берусь за все понемногу. Больше всего мне нравятся дела, связанные с интеллектуальной собственностью, и по мере того, как я набираюсь опыта, это, вероятно, станет той сферой, где я в конечном итоге сосредоточу свою деятельность. Другие считают, что дела, рассматриваемые федеральными судами и бюро по товарным знакам слишком скучные, но я никогда не была любительницей фотовспышек и зрелищности переполненного зала суда.

А это значит, что следующее дело мне не по нраву: защита клиента от иска о клевете. Когда мы окажемся в суде, там почти наверняка будет присутствовать куча прессы, и никаких сомнений, что именно это нас и ждет, потому что ни одна из сторон не заинтересована в урегулировании конфликта.

Сегодня мне нужно отработать сверхурочно по этому делу лишь час, изучив письмо, которое мы получили ранее от адвоката противоположной стороны, и подготовить ответ.

Но прежде чем я успеваю приступить к делу, в мой кабинет стучит и входит Деррик Карр, младший партнер фирмы, у которого я нахожусь в подчинении.

Я не ничего не имею против Деррика. Но мне не нравится, что он не ждет, пока я приглашу его войти.

Он сразу же берет быка за рога.

– У Новака новый VIP-клиент и он передает его тебе.

Это привлекает мое внимание. Каждому младшему партнеру лишь один или два раза в год выпадает такой шанс проявить себя.

– Клиента зовут Макс Донован, в юности был звездой телешоу, только недавно переехал в город.

Я киваю, стараясь не обращать внимания на столь знакомую дрожь, которая проходит через меня всякий раз, когда я слышу имя «Макс». Но мой Макс живет в Ванкувере и работает доктором.

К тому же, он не мой.

Он принял меня за проститутку.

Так что моя реакция – сложная штука. И мне нужно смириться с ней, особенно когда у одного из моих клиентов то же самое имя.

Деррик бросает мне на стол толстую папку.

– К сожалению, времени на изучение нет, но клиент не любит говорить об актерском прошлом. На самом деле он здесь только для того, чтобы встретиться с Новаком.

Я киваю и жду, пока Деррик уйдет, после чего закатываю глаза. Нет, клиент здесь, чтобы встретиться со мной, потому что я буду той, кто станет держать его за руку, когда запахнет жареным. И большинство клиентов это понимают, не важно, с кем из партнеров им приходится работать, – с младшими или старшими.

Я открываю папку, но едва успеваю прочитать половину первой страницы, как в дверь снова стучат.

– Ты получила досье Макса? – спрашивает Уильям Новак ровным, гулким голосом. – Отличное дело. Он ждет в зале заседаний. Пойдем.

В попытке за ним успеть, хватаю блокнот и три ручки, а также толстую папку с досье на клиента. Значит, вот какой будет вторая половина дня. По возвращении я напишу письмо и закажу ужин, потому что уверена, на это досье у меня уйдет еще несколько часов сверхурочно.

А я ничего не ненавижу сильнее, чем начинать день с дел, оставшихся со вчера.

– Вот наш клиент, – говорит Уильям, ведя меня в конференц-зал со стеклянными стенами, располагающийся посреди нашего офиса. Он похож на аквариум, и его спроектировали таким специально, но я не успела хорошенько изучить дело мистера Донована, потому что еще пять минут назад я не знала, что он наш клиент.

Мысленно проклинаю Деррика.

Клиент стоит к нам спиной, но мне не нужно, чтобы он оборачивался, чтобы его узнать. Эта стрижка – короткая по бокам и густая на макушке. Эти плечи…

Я не хочу, чтобы он оборачивался.

Но это его не останавливает. И когда он поворачивается, на долю секунды я чувствую облегчение. Решая, что это не он.

Но это не так. Теперь он с бородой, и это меня почти обмануло – но я бы узнала этот взгляд где угодно.

– Вайолет Робертс, это…

– Макс Донован, – выдыхаю я.

– Вы уже знакомы? – спрашивает Уильям у Макса.

Выражение его лица напряженное и свирепое, и внезапно меня пронзает страх. Если он скажет правду – это будет катастрофой.

– Нет. – Я сужаю глаза и стискиваю зубы. – Не имела удовольствия.

Я кладу файлы – его файлы, которые еще не успела просмотреть, – на стол, и шлепок бумаги о дерево звучит громче, чем я бы того хотела. Но Уильям ничего не замечает или ему все равно. Он пожимает Максу руку и спокойно выходит.

Теперь мы одни.

– Мистер… – я обрываю себя. – Доктор Донован. Приятно познакомиться.

Даже под бородой я вижу, как его губы изгибаются. Он жестом приглашает меня сесть, что я машинально делаю, как послушная маленькая сабмиссив.

– Итак, ты мой адвокат.

Может быть. Нет. Да.

Боже, я не знаю, что мне делать. Я открываю его досье, чем обеспечиваю себе минуту передышки.

– Вы недавно переехали в Оттаву, – говорю, будто ничего такого не происходит. – И вы ищете новое представительство в провинции. Я правильно понимаю?

– Вайолет.

Я игнорирую суровый приказ, звучащий в его голосе. Нет, здесь он это не провернет. Я перелистываю еще одну страницу.

– В Британской Колумбии у вас медицинская корпорация. Варианта два. Вы можете сохранить организацию там и зарегистрировать новую здесь, в Онтарио, или мы можем подать документы о передаче корпорации…

– Прекрати.

Я останавливаюсь. Сердце колотится.

– Понимаю, мы должны это сделать, – говорит он уже мягче. – Но сначала мне нужно, чтобы ты на меня посмотрела.

Я поднимаю глаза. Они широко распахнуты, и я уверена, что в лице нет ни кровинки.

Он кивает.

– Хорошо. Тебе нужно, чтобы кто-то другой взял мое дело?

Он дает мне возможность уйти. Будто он здесь главный. Будто это ерунда. Только вот, это совсем не ерунда. И выхода нет. Поэтому я отрицательно качаю головой.

– Все нормально.

– Продолжай.

И мы продолжаем, проходимся по основным пунктам. Он работал в больнице по взаимной лицензии, но ясно, что ему нужна официальная регистрация в Онтарио. Как и его корпорации.

Все очень ясно, за исключением того факта, что я давилась его членом, пока он трахал меня в рот.

Не думай о той ночи. Что за дурацкий наказ. Три месяца я ни о чем другом не думала, а теперь Макс, мой Макс, стоит передо мной.

И теперь он под запретом, и это причиняет боль.

К тому же, он трахал меня только потому, что принял за девочку по вызову. И тот факт, что я никогда не смогу с ним встретиться, потому что моя профессиональная этика не позволяет мне требовать от клиента ничего, кроме оплаты счета, причиняет мне боль.

– Здесь больше работы, чем я ожидал, – говорит он, когда его телефон вибрирует. – Через час у меня заседание комитета в больнице. К кому мне обратиться, чтобы назначить с тобой следующую встречу?

– Нам не обязательно встречаться лично, – бормочу, когда он встает. Я тоже поднимаюсь и собираю бумаги. – Многое из этого можно решить по электронной почте.

– Вайолет. – Боже, он должен перестать звать меня по имени. Он говорит ровным и осторожным голосом. Источая уверенность. – Меня такое не устраивает.

– Я… – Что я могу сказать? Он наш клиент. Я киваю. – Расписание у моей помощницы. Уверена, если мы назначим встречу через несколько недель…

Мышцы в уголках его глаз напрягаются, как и голос.

– В пятницу.

– Я… – Вайолет, ты же профессионал. Соберись. – Это невозможно.

– Сделай это возможным.

– Я весь день в суде, буду готовится даже в обед.

Он даже и бровью не ведет. Смотрит на меня сверху вниз, словно не примет «нет» в качестве ответа.

– Тогда ужин.

– Нет! – из меня вырывается протест. Вот тебе и профессионализм. Хотя это он начал. – Доктор Донован…

– Макс.

– Доктор Донован. – Делаю глубокий вдох и шагаю к двери. – Если вы последуете за мной, мы сможем договориться с Ханной о следующей встрече в рабочее время.

– В рабочее время у меня прием.

– Сейчас же вы здесь.

– Это исключение. У меня сложилось впечатление, что ваша фирма… гибкая в этом плане.

Так и есть. Для всех, кроме мужчины, который заставил меня раздеться перед ним в гостиничном номере и встать на колени на оттоманке для досмотра.

Нам с Максом нужны границы, и чем раньше, тем лучше. И мы не можем обсуждать их в стеклянном аквариуме.

– Ладно. Пятница. Шесть тридцать. Здесь. У меня в кабинете, а не в зале заседаний. И дверь останется открытой.

– Вайолет, клянусь, – он понижает голос, – сейчас у тебя больше условий, чем в нашу ночь.

И с этими словами он уходит.

Ну, наша ночь предполагала, что мы просто переспим.

Потом Вайолет должна была вернуть к прежней жизни.

Вайолет не должна наблюдать, как спустя три месяца, ее жизнь начинает рушится.

Выжидаю, пока пульс перестанет скакать, затем возвращаюсь в свой кабинет, и первое, что делаю, – гуглю его.

Когда приходит Деррик, я просматриваю страничку в Википедии.

– Ты его узнала, да?

Да, но не по той причине, о которой думает младший партнер.

– Э-э… – Я закрываю окно сайта. – М-м-м.

– Проблемы?

Да, у меня был лучший секс в жизни с моим новым клиентом – это проблема. Это конфликт интересов и свидетельство моего ужасного выбора мужчин.

– Сейчас он доктор, – бормочу, поворачиваясь к досье Макса, чтобы не смотреть Деррику в глаза и не лгать ему.

– Его прежние адвокаты, которые будут продолжать оказывать ему определенные услуги, дали понять, что он предпочитает обсуждать только свою медицинскую практику. Актерская профессия однозначно осталась в прошлом.

– Понимаю.

Это стало предельно ясно во время нашей короткой встречи, и было бы неплохо узнать об этом побольше, прежде чем идти к нему. Отмахиваюсь от смутного подозрения, что Деррик намеренно не дал мне достаточно времени, чтобы полностью изучить дело.

– В перерыве между его карьерами он приобрел значительные активы в своей корпорации. Так что, нет нужды говорить тебе, насколько он важный клиент.

Я мотаю головой.

– Конечно, нет.

– Но вдобавок ко всему, он близкий друг премьер-министра.

Я вскидываю голову.

– А?

– В колледже они были соседями по комнате. Судя по репортажам, они ближе, чем братья.

Лучший друг премьер-министра нанимает проституток.

И он нанял меня.

Что ж, это катастрофа эпических масштабов. Я с трудом сглатываю.

– Так ты позаботишься о нем как следует? – Деррик облекает предложение в форму вопроса, но мы оба знаем, что это приказ, и я не могу его ослушаться.

Глава 4

МАКС

Один уик-энд в месяц у меня дежурство. Не в эти выходные, так что я отсчитываю часы до вечера пятницы, когда мы с Вайолет поужинаем у нее в кабинете.

За закрытой дверью.

Я практически насвистываю, когда покидаю стационар и спускаюсь к себе в кабинет, располагающийся за амбулаторией. Я тянусь за пропуском, висящим на шнурке рядом с игрушкой-пищалкой в виде Губки Боба, он всегда достаточно надолго отвлекает детей, чтобы я мог осмотреть им уши или нос.

По той же причине мой стетоскоп – Лягушонок Кермит.

Но до того как я уйду сегодня отсюда, они оба окажутся в ящике стола, потому что роль, которую я беру на себя с Вайолет… мисс Робертс, как, я уверен, она предпочла бы, чтобы я ее теперь называл, – совершенно иная.

Провожу пропуском по сенсору, и дверь с жужжанием открывается. В закрытом коридоре уже тихо, половина коллег закончила дневную смену, и их ассистенты тоже начинают собираться.

Мой ассистент – способный молодой человек по имени Блэр. Он был предоставлен мне в услужение Бэт Эванс, личной помощницей премьер-министра, моей частой спасительницей и на все руки мастерицей.

Блэр, сверкая глазами, ожидает меня, с руками полными розовых бумажек с сообщениями.

– Закончил?

– Нужно сделать пару записей, но скоро мы отсюда уйдем. Давайте разберемся с этими сообщениями, ладно?

Он машет в воздухе первыми тремя.

– Звонки от пациентов. Точнее их родителей. Им не назначено, и все они говорили так, будто им стоит перезвонить.

Я беру у него записки.

Он поднимает следующую.

– Из больничного фонда интересуются, не хотели бы вы войти в комитет по…

Я качаю головой, и он, скомкав записку, швыряет ее в мусорное ведро.

– И два сообщения от Элизы Блэк.

Я тянусь за последними листочками. Он их не отдает.

– Та самая Элиза Блэк?

Сжав пальцами краешек бумажки, тяну на себя. Он не отпускает.

– Блэр, отпусти.

– Я разговаривал с мисс Блэк как настоящий профессионал. Я просто хочу сказать, что сейчас мы могли бы немного посплетничать.

– Я ни за что и никогда не стану с тобой сплетничать. Но я распоряжусь насчет щедрого бонуса тебе на Рождество, так что расскажи мне об остальных сообщениях, и пусть выходные начнутся.

– Это все.

Я хмурюсь.

– Не так уж много.

Он сияет от гордости.

– Было еще пять звонков, но я с ними разобрался. – Он быстро дает мне отчет, но он прав – я одобряю то, как он справился с каждым из них.

– Отличная работа, Блэр.

– И ваш ежемесячный страховой отчет лежит у вас на столе.

Я сдерживаю вздох. Никто вас не предупреждает, сколько бумажной работы связано со спасением человеческих жизней.

– Я его посмотрю. Можешь идти. Увидимся в понедельник.

Устроившись за столом, тянусь к телефону. Звонки от родителей не терпят отлагательств. Все остальное я захвачу домой, включая разговор с Элизой.

Элиза, как и я, пережила голливудскую маслобойку.

В отличие от меня, после завершения нашего многосерийного ситкома, она осталась в Лос-Анджелесе. Тогда ее звали Лиззи Блэк. Главная по убийственным концовкам и победным улыбкам.

Теперь она – настоящая звезда высшего уровня в фильмах, отмеченных наградами. И в основном из-за ее настойчивости. Она мой друг.

Одна из немногих, к тому же очень смелая.

В кармане вибрирует мобильник. Я смотрю на экран. Би Джи. Это кодовое имя Гэвина, моего единственного настоящего друга.

Гэвин Стронг – новый премьер-министр страны. Моя платоническая лучшая половина с первого курса университета, где я спасал его задницу на химии, а он мою везде.

Даже наши «теперь-необходимые-потому-что-он-наделен-властью» тайные личности говорят о наших отношениях. Он – Би Джей, а я – Соколиный Глаз (герои американского телесериала M*A*S*H – прим. переводчика). Повторные просмотры M*A*S*H помогли нам пройти через множество ночных зубрежек.

Но я больше не его вторая половина. У него есть Элли, его невеста, и я им не нужен.

Так что даже если бы у меня не было планов на ужин, я бы, вероятно, отказалась от любого предложения, которое он собирается сделать.

Я нажимаю зеленую кнопку и подношу телефон к уху.

– Привет, как дела?

– Мы с Элли хотели узнать, не хочешь ли ты прийти сегодня на ужин.

– Вообще-то, у меня планы.

– Врешь. Ты одинок и несчастен и нуждаешься в том, чтобы мы спасли тебя от самого себя. – Он дразнит, но в его словах что-то есть.

Я смеюсь, потому что никогда не ною.

– Такое не редкость. Но не сегодня. – Еще на прошлой неделе я бы солгал Гэвину, что мои мысли не занимает некая женщина. Вайолет была моей тайной целых три месяца. Я не был готов рассказать ему все, но сейчас я ее нашел. Она не была плодом моего воображения. – У меня… свидание.

И снова ложь.

Запланированная встреча в офисе моего адвоката ни в коем случае не считается свиданием, даже если по дороге я возьму еду на вынос, и как только дверь за мной закроется, мы обстоятельно поговорим обо всех тех вещах, что я думал с ней сделать за последние три месяца.

– Когда ты успел с кем-то познакомиться?

«В ту ночь, когда ты выгнал меня из своего дома, чтобы трахнуть свою стажерку», – вероятно, неправильный ответ.

– За последние два года я приезжал в этот город дюжину раз. У меня есть знакомые.

– Это не ответ.

– Говорит политик.

– Значит, от ужина ты отказываешься?

– Да. Но передай своей невесте, что я ценю это.

– Передам. Хоккей в воскресенье?

– Ни за что не пропущу.

Гэвин начал играть в хоккей летом, недолгая попытка удержать себя от одержимости Элли – более безопасный способ избавиться от неугомонной энергии.

Даже после того, как они начали встречаться, команда, собранная его начальником службы безопасности, продолжила играть. Одному звездному игроку, капитану «Оттава Сенаторз», пришлось уйти в конце лета, но остальные с приближением зимы остались.

В социальном плане для меня это странно. Но помогает то, что почти все в команде имеют кинк-пристрастия и находятся в щекотливом положении из-за своего статуса. Многие из них полицейские и еще несколько друзей Тейта Нильссона, игрока НХЛ.

Никто не хочет, чтобы их пристрастия стали достоянием общественности.

Или расписание хоккейных игр, хотя первоначальная идея о приватной игре с тех пор отошла на второй план.

Теперь у нас есть фанатки. Но служба безопасности отлично справляется с тем, чтобы держать их на расстоянии.

– Эй, последний вопрос. – Я прочищаю горло. – Если бы я хотел произвести хорошее впечатление… цветы?

Гэвин на другом конце молчит. Я практически слышу, как в его голове крутятся шестеренки: «Погоди-ка, свидание настоящее? Женщина настоящая? И ты хочешь произвести на нее впечатление?»

Я вздрагиваю.

– Не важно.

Он смеется.

– Цветы – прекрасно, но совершенно неудивительно. Подари ей шоколад. Темные трюфели. И понравившуюся тебе книгу. Если эта женщина тебя достойна, она оценит.

Я бросаю взгляд на стопку медицинских журналов на столе. Какую книгу я последний раз читал ради удовольствия?

– Спасибо.

– На Бэнк-стрит есть отличный магазин, где продают шоколад. Элли любит конфеты с кофейно-сливочным пралине и засахаренную апельсиновую цедру. – В наступившей тишине я многое слышу. Настороженность, беспокойство и чертовски много любопытства. Но Гэвин только что-то невнятно бормочет себе под нос, а затем на секунду прикрывает рукой трубку. – Мне пора, приятель.

– Конечно. Увидимся на льду.

Глава 5

ВАЙОЛЕТ

К следующей встрече с Максом Донованом я подготовилась более основательно.

Я обзавелась проспектами по этике отношений между адвокатом и клиентом. Запланировала телефонный звонок, который прервет нас через двадцать минут после его прихода. Мэтью пришел в ужас, когда я ему сказала, чтобы он готовился услышать рыдания в ответ на его звонок с ужасными новостями о трагедии с одним из членов семьи. Он не знает реальной причины, кроме той, что мне предстоит встреча с трудным клиентом. Он справедливо заметил, что план, вероятно, нарушает этику отношений между адвокатом и клиентом, но я предпочла бы поступиться этим, нежели совершить еще большее нарушение. Он не понимает масштабов разрушений от ситуации с Максом. Потому что я ничего не рассказывала Мэтью о той июльской ночи.

Ему лишь известно, что я с кем-то переспала и больше никогда об этом не упоминала.

Это мой секрет. Особенно сейчас. Я не собираюсь снова связываться с Максом, не так, но я всегда буду крепко держаться за те воспоминания.

Девушке нужно мастурбировать на что-то страстное.

А Макс – чистое золото в коллекции горячих парней для непослушных девочек.

В качестве последней защиты от доброго доктора я надела самую строгую блузку, застегнув ее на все пуговицы до самого горла, и бесформенный брючный костюм из прекрасного тяжелого твида.

Я с ног до головы выгляжу ханжой, на которую ни у кого не встанет. Даже волосы собраны в пучок на макушке. Не распущенные, сексуальные шелковистые локоны, которые густым покрывалом ложились бы мне на плечи. Нет. Этот уродец намертво скован семнадцатью шпильками.

Может, Макс забудет, как я выгляжу в шелке и кружевах.

Ханна приносит посылку от курьера, которую я ждала, и спрашивает:

– Тебе еще что-нибудь нужно?

Сегодня пятница, и у ее ребенка хоккейный матч. Я не могу просить ее остаться и выступить в роли компаньонки на встрече с клиентом. Я отрицательно качаю головой.

– Хороших выходных. Спасибо.

Она уходит, и я слушаю обычные звуки пустеющего в пятницу вечером офиса. Сигналы лифта, гул разговоров, щелканье закрывающихся дверей.

После шести входная дверь заперта. Я направляюсь к стойке администратора, чтобы впустить Макса, когда тот прибывает, этим я обеспечиваю себе время на подготовку к встрече с ним лицом к лицу, когда он выйдет из лифта.

Ничего не выходит.

На нем джинсы и кожаная куртка. Он выглядит расслабленным и непринужденным, а я внезапно чувствую себя полной дурой из-за того, что так вырядилась. Моя рука тянется к воротнику блузки, и я расстегиваю верхнюю пуговицу. Только одну.

Мне не нужно смотреться карикатурой, чтобы его отвадить. Мне просто нужно твердо стоять на своем.

Не то чтобы Макс не давал ясно понять, что уважает границы. Мне просто нужно их установить.

Уголок его губ приподнимается в ленивой улыбке, и он поднимает руку. В ней коричневый бумажный пакет из итальянского ресторана в нескольких кварталах отсюда.

Нет. Я вскидываю руку, словно это его остановит.

– Что это?

– Ужин.

– Я же сказала – никакого ужина.

– Ты сказала, что не пойдешь на ужин. Но ничего не говорила о том, что я не могу принести ужин сюда.

Жар поднимается вверх по шее и голова кружится от гнева.

– Я сказала…

– Шесть тридцать. Время ужина. – Он подходит ближе. – И я умираю с голоду.

– Тогда мы ускоримся, и вы сможете забрать его домой.

– Здесь много. Хватит на двоих. – Он встречается со мной взглядом. – Конечно, мы найдем что-нибудь по твоему вкусу.

Как он мог не заметить, что я одета как синий чулок? Все идет не по сценарию.

Нужно сменить тактику.

– Проходите в мой кабинет, доктор Донован.

Он усмехается.

Я закатываю глаза и иду впереди, как только мы добираемся до места, обхожу свой стол. Он закрывает за собой дверь, но я не заставляю его открыть ее, так как существует большая вероятность, что я начну кричать, а я не уверена, что мы единственные, кто остался на этаже.

– Позвольте мне выразиться предельно ясно, – твердо заявляю, постукивая по столу и свирепо на него глядя. – В меню ничего личного.

Он смеется.

– Конечно, нет.

– Я не шучу.

– Ужин, еда, меню… умно.

– Вы сделали это намеренно.

– Следовательно… весело.

– Прекратите.

– Прекратить, что?

– Прекратите игнорировать мою злость! – Ладно, мне не потребовалось много времени, чтобы перейти на крик.

– Я ее не игнорирую, Вайолет, – говорит он непринужденно, начиная доставать контейнеры с едой. – Я пытаюсь перефразировать разговор, учитывая наши новые обстоятельства.

Прищурившись, смотрю на него, как на любого другого оппонента, пытающегося проделать тот же трюк.

– «Пытаюсь» – ключевое слово. Пытаться и потерпеть неудачу, потому что реальность не может быть перефразирована.

– И что же это за реальность? Что у нас была ночь невероятного секса задолго до того, как я стал твоим клиентом?

Три месяца – не такой уж долгий срок, особенно для моей личной жизни. Но сейчас это не главное.

– Реальность такова, что вы – мой клиент, и любая затруднительная ситуация, произошедшая до этого, должна остаться в прошлом, как гарантия того, что в будущем я смогу наилучшим образом оказать вам юридические услуги.

– Уверен, ты сможешь это сделать, пока мы будем предаваться воспоминаниям. Тебе бы пошло на пользу.

Да, пошло, но дело не в этом.

– Кроме того, нельзя игнорировать обстоятельства, в которых проходил тот вечер.

– Обстоятельства? – Его челюсть дергается.

– Вы, конечно, не удивитесь, что я была ошеломлена, поняв, что вы приняли меня за…

– Девушку по вызову. – Он снимает крышку с тарелки с закуской. – Оливку?

Я скрещиваю руки. Не надо сбивать меня с толку.

– Хочешь узнать обстоятельства, Вайолет? – Он подается вперед, челюсть плотно сжата, глаза внезапно вспыхивают. – С той ночи у меня не было другой женщины, потому что все, о чем я могу думать, это твой рот, твои глаза, твой голос. И я не знал, увижу ли тебя когда-нибудь снова.

– Очень жаль, что твой сутенер не смог все запросто устроить. – Это уродливые слова, и я хотела бы взять их обратно. Я закрываю глаза, чтобы не видеть его реакции. – Больше мне нечего сказать. Мне не понравился тот момент, Макс. Даже если все остальное было потрясающе…

– Если? – Он открывает еще один контейнер, и я невольно моргаю, потому что пахнет невероятно. Куриные медальоны и зеленая фасоль под чем-то, что выглядит и пахнет как перец с лимоном.

У меня текут слюнки. Я крепко сжимаю руки в кулаки.

– Я явно не та, за кого ты меня принял. Произошедшее было случайностью. Лучше все забыть. Это неловко, но со временем мы начнем двигаться дальше.

– Ты тоже еще не начала двигаться.

Это прозвучало как утверждение, не вопрос, вот ведь самоуверенный ублюдок.

– Для меня это не стало такой уж резкой переменой, – говорю, снова глядя на него, на этот раз сдерживая гнев. Да пошел он. – До тебя я долго ни с кем не спала, так что вернуться в исходное состояние было не так уж и сложно.

– О чем ты думаешь? – спрашивает он низким голосом, его взгляд сосредоточен на моих губах, даже когда он разворачивает буханку хлеба. – Чего не можешь забыть?

Как он вонзался мне в горло. Полнота, давление и невероятное облегчение от того, что я доверяю ему подталкивать меня к пределу, но не дальше.

– Ничего, – вру я. – Это был просто отличный секс. Неважно.

Звонит мой сотовый. Я смотрю на него, зная, что это Мэтью. Мой умный ход выбраться из всего этого, именно так, как я и планировала.

Я отключаю звонок. Меня не нужно спасать.

Макс следит за моими движениями. Сначала я выключила телефон, потом прижала пальцы к основанию шеи, где бьется вышедший из-под контроля пульс.

Он целовал меня там? Не могу вспомнить.

– Ты не была ошибкой.

Мой телефон звонит снова. Экран бесшумно загорается, и хотя я выключила звонок, потому что не хотела отвечать, я не желаю, чтобы Макс продолжил развивать тему. Поэтому игнорирую его и отвечаю на звонок, от которого только что отмахнулась.

– Алло?

– Это твой совершенно незрелый призыв к спасению, – говорит Мэтью. На заднем плане слышны звуки фильма, который он смотрит. – Я почти не хотел пытаться во второй раз, но потом испугался, что ты, возможно, мертва.

– Я не мертва, – Макс бросает на меня удивленный взгляд, выгнув бровь от странного разговора.

– К чему тебе спасательный звонок, если ты можешь сказать такое в присутствии того, от кого я тебя спасаю?

Я прочищаю горло и отвожу взгляд от Макса, который определенно задается тем же вопросом.

– Все очень сложно.

– Могу поспорить. Придешь домой позже?

– Определенно.

– Гарет испек мне шоколадное печенье. Приди и спаси меня от самого себя.

– Звучит как план.

– Знаешь, я ожидал слез.

Я колеблюсь.

– Да. И я тоже.

– Все любопытнее и любопытнее.

Не ответив, я отключаюсь.

Макс смотрит на меня.

– Осложнения в запланированной смерти? – Он протягивает мне бумажную тарелку, и я ловлю себя на том, что беру ее. – Кто это был?

Я вздыхаю.

– Не твое дело.

На секунду его глаза вспыхивают, прежде чем он переводит взгляд на еду.

– Умираю с голоду. – Мой желудок урчит в знак согласия, и он кивает, но по-прежнему не смотрит на меня. – И ты тоже. Ешь.

Я тянусь за хлебом, хоть и пытаюсь спорить.

– Нам нужно поговорить о работе.

– Я бы предпочел поговорить об удивительном, не ошибочном сексе, который у нас был, но ладно. Давай обсудим мою корпорацию, пока будешь есть.

Полагаю, он со мной играет, но так как я выставлю ему счет за каждую секунду, даю ему полный расклад. Он удивляет меня внимательным отношением и умными вопросами. Проглотив первый кусок хлеба и немного сыра, хватаю блокнот и начинаю делать заметки. В конце концов, я расслабляюсь, откидываюсь на спинку кресла, скрещиваю ноги, и моя туфля на высоком каблуке соскальзывает на пол, катится по нему, и Макс ее поднимает.