Текст книги "Маркиз должен жениться"

Автор книги: Сабрина Джеффрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Натан растерянно заморгал. На губах Марии появилась горькая усмешка.

– Да и чего тебе опасаться? Кто бы захотел жениться на слишком строгой и слишком правильной дочери незаконнорожденного торговца? Я должна быть счастлива, что мне достался муж с таким положением, правда? Я ни за что не стала бы рисковать потерей такого респектабельного жениха.

– Дело не… Я никогда не обращал на это внимания. Все так, но я хорошо знал тебя, знал твой характер. Ты дала мне слово, и я был уверен, что ты его сдержишь.

На мгновение Мария смутилась, она ощутила вину.

– Вот только ты не собирался держать слово.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ухаживаешь за дочерью мистера Кинсли, владельца компании, которая может приобрести корабли, тебе не принадлежащие. Вернее, принадлежащие не полностью.

Лицо Натана залилось краской. Он стрельнул глазами в сторону мистера Пинтера. Этот вороватый взгляд лучше любых слов убедил девушку, что слышанное ею – правда. У нее похолодело сердце. Как она могла быть так слепа? Как не разглядела этого человека?

– Я вижу, что вы тот, кто нашептывает лживые слова моей невесте! – с угрозой в голосе произнес Натан.

– Я сообщил ей лишь то, что узнал здесь, – холодно возразил мистер Пинтер. – Для этого мисс Баттерфилд меня и наняла. Вас несколько раз видели на прогулке с мисс Кинсли, не говоря уж о том, что вы постоянно сопровождали ее и ее мать на концерты и другие мероприятия.

Натан вцепился в свой галстук, как будто галстук его душил.

– Я просто проявлял вежливость. В бизнесе так принято.

– По слухам, вы готовы сделать предложение, – все так же бесстрастно продолжал мистер Пинтер.

Натан перевел взгляд на Марию.

– Ты же не веришь этим сплетням, правда? Мария ответила ему твердым взглядом.

– А надо верить?

– Нет!

Мария с сомнением приподняла бровь. Натан покраснел еще гуще.

– Ну хорошо. Признаю, что я пытался угодить семье мистера Кинсли, чтобы дело пошло быстрее, но…

– Я так и думала. – Мария развернулась и пошла к двери. – Мой поверенный свяжется с тобой. Если ты захочешь выкупить мою половину акций…

– Постой, Мария. Не делай глупостей! – Он схватил девушку за руку. – Я ничего не обещал этой девице. Она для меня ничто.

Мария вырвала у него свою руку.

– Очень странно. Как видно, я тоже для тебя ничто.

– Это неправда!

Марию снова охватил гнев.

– Я плакала о тебе, страдала, беспокоилась. Когда на письма так и не пришло ни одного ответа, я пустилась в дорогу, переплыла океан, чтобы отыскать тебя в этой проклятой стране. А ты даже не оставил весточки в компании, не сообщил, куда отправился. У меня почти не было денег. Я не знала, что делать.

– Надо было сидеть дома. Там твое место. Мария онемела. Вот теперь она видела перед собой истинного Натана. Много лет она считала его своим другом. Он всегда подчеркивал, что она не такая, как другие женщины. Правда заключалась в том, что Натан всегда подавлял в ней то, что казалось ему неподобающим, и делал это виртуозно: замечание здесь, неодобрительная улыбка там. Теперь Мария вспомнила, что неодобрение всегда лежало в основе их отношений. Натан никогда не принимал ее такой, какая она есть. На это был способен только Оливер.

Мысль об Оливере тотчас разбудила в ней неодолимую жажду видеть его. Марии показалось, что она слышит циничные замечания, которые он отпускает в сторону Натана. А потом он скажет, что она заслуживает лучшего. И Мария ему поверит, ибо, несмотря на все свои многочисленные грехи, Оливер никогда ей не лгал.

– Ты представить себе не можешь, как я рада, что не осталась дома, – успокоившись, проговорила Мария. – Иначе мне никогда бы не понять, что мы абсолютно неподходящая пара. Нам нельзя жениться.

Натан покачал головой.

– Ты не права. Ты просто сердишься, и все. – Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. Мария отшатнулась. На лице Натана промелькнуло злобное выражение. – Мы все еще официально обручены. Если ты порвешь помолвку из-за нелепых слухов насчет мисс Кинсли, я буду вынужден принять меры.

У Марии застучало в висках.

– Что ты имеешь в виду?

– Я подам на тебя в суд за нарушение обещания, – с решительным видом объявил он. – В суде с большим пониманием отнесутся к моему иску, если я заявлю, что твой отец одобрял этот брак. Я буду потчевать их рассказами о том, как много я сделал для компании. Суд будет очень долго заниматься нашими активами, документы будут арестованы. Ты этого хочешь?

– Да как ты смеешь?! – воскликнула Мария, потрясенная такой наглостью. – А как насчет твоего собственного мошеннического поведения? Ты пытался заключить жульническую сделку. Как на это посмотрят в суде?

– Никто даже и глазом не моргнет, – уверенно заявил Натан. – Нет ничего незаконного в том, что человек учредил новую компанию. Я должен был защищать собственные интересы. Я не сообщал об этом твоему отцу ради его блага. Кстати, это правда.

– Нет, неправда. Ты действовал за его спиной.

– Ты не сможешь этого доказать. Он мертв. Я могу утверждать, что действовал с его согласия.

– Что ты за человек? – проговорила Мария, которую поразила подобная безнравственность.

Глаза Натана сверкнули решимостью.

– Я человек, которому нужен шанс. И я его не упущу. И я по-прежнему хочу получить тебя в жены.

– Ты хочешь получить в жены не меня. Ты понятия не имеешь, кто я такая. Тебе нужна дочь Адама Баттерфилда, владельца половины акций «Нью Бедфорд шипс».

– Думай что хочешь. Но если ты проявишь поспешность и втянешь в это дело юристов, готовься к бою.

Мария ответила ему презрительным взглядом.

– Иди к черту.

От такой грубости у Натана отвисла челюсть. Мария вышла, радуясь, что высказала бывшему жениху все, что хотела, но практичная часть ее существа оставалась настороже – все шансы на успех были у Натана. Она понимала, как легко мужчине погубить репутацию женщины. А если станет известно о ее «странной» помолвке с Оливером, никто не удивится, что Натан игнорировал ее столько месяцев. Никакого сочувствия она не дождется.

Ей стало вдруг холодно.

– Он действительно может подать на меня в суд за нарушение обещания? – спросила она у мистера Линтера, который молча шел рядом.

– Боюсь, что да. Мне известен по крайней мере один случай, когда мужчина выиграл дело и получил крупное возмещение.

– Но он же не может забрать у меня мою половину компании?

– Может. Заявит, что имел все основания ожидать, что, женившись на вас, получит вашу долю и что вы, отказавшись от брака, на который уже дали согласие, лишили его того, что было ему обещано.

Мария почувствовала дурноту.

– Но разве его мошенничество не остановит судью?

Мистер Пинтер горько скривился.

– Хайатт прав в том, что вы не сможете доказать, что он действовал без согласия вашего отца.

Марию охватило отчаяние.

– Но если станет известно, что все время, пока он ухаживал за мисс Кинсли, он имел официальную невесту, это наверняка помешает сделке.

– Сделка еще не заключена. Без вашей половины он и не сможет ее заключить. Если он не сможет заполучить вашу долю женившись, он попытается действовать путем предательства. Очернит вас и оберет. Другого выхода у него нет.

– И воспользуется моей объявленной помолвкой с лордом Стоунвиллом.

– Скорее всего да. К несчастью, в суде не одобряют измены.

Некоторое время они шли молча.

Если бы отец только знал, каким оказался Натан! Зачем он им вообще встретился в жизни? Утешаться можно лишь тем, что отец ошибся в нем так же, как и сама Мария. А может быть, и нет? Ведь он так долго оттягивал их брак… Жаль только, что он не изменил завещания.

Наконец они оказались в трактире. Мария удивилась, что Фредди не ждет их в общем зале. Наверное, кузен в бешенстве.

– Сейчас нужно как можно скорее вернуться в Лондон, – говорил мистер Пинтер, пока они поднимались по лестнице, – и нанять адвоката. Я уверен, что завещание вашего отца можно оспорить. Не отчаивайтесь.

Мария вздохнула.

– Благодарю вас, мистер Пинтер, но я полагаю, что ваша щедрость и так перешла все границы. Я не в состоянии платить вам сейчас.

– Глупости, – отмахнулся сыщик. – Я заинтересован в том, чтобы довести ваш случай до благополучного конца. Посмотрите на это дело вот с какой стороны: если я сумею избавить вас от притязаний мистера Хайатта, то вы вернете свое состояние и сможете оплатить мои услуги, не говоря уж о том, что будете рекомендовать меня всем друзьям и знакомым.

– Которых у меня в Англии нет. – Мария с грустью вспомнила о Шарпах, но знала, что просить у них помощи не смогла бы. У обитателей Холстед-Холла достаточно своих неприятностей. К тому же она ни за что не смогла бы взглянуть в глаза Оливера, которого ее отъезд не мог не оскорбить.

У своей двери мистер Пинтер похлопал ее по плечу.

– Один друг у вас есть, мисс Баттерфилд. Этот друг – я. Не забывайте об этом.

Мария ощутила комок в горле.

– Я не понимаю, зачем вы все это делаете. В Лондоне вас наверняка ждут дела.

Лицо сыщика помрачнело.

– Когда-то я знал женщину. Она попала в такое же положение. У нее действительно не было друзей, и это ее погубило. Помогая вам, я представляю, что совершаю то, что кто-то другой должен был сделать для нее. – Он с усилием улыбнулся и отпер дверь. – Впрочем, это грустная история. Она не про вас.

В комнате было пусто.

– Странно, – протянула Мария. – Фредди давно должен был вернуться.

– Вы укладывайте вещи, а я приведу его из лавки. – Мистер Пинтер надел шляпу и заспешил вниз по лестнице.

Мария уныло поплелась в свою комнату. Она никак не могла поверить в происходящее. Натан угрожает ей судом!

Перед дверью лежал сверток. Мария нагнулась за ним. В свертке оказались два пирога с почками, еще теплые. Значит, Фредди был здесь, и совсем недавно. Так где же он сейчас? Задумчиво покачав головой, Мария повернула ключ в замке и вошла.

– Давно пора вернуться, – раздался от окна голос Оливера.

Пироги выпали из ее рук.

Под глазами Оливера лежали серые тени, но Мария в жизни не видела никого красивее. Галстук съехал на бок, волосы всклокочены, в глазах – сомнение, но как он хорош! Спазм стиснул ей горло.

– Что ты здесь делаешь? – хрипло спросила она.

– Уезжая из Холстед-Холла, ты кое-что забыла.

– Что?

Оливер сделал шаг ей навстречу.

– Меня.

Глава 25

Мария не успела произнести ни слова, как он бросился ее целовать, жадно впиваясь в ее губы, прижимая к себе с такой силой, словно хотел проглотить ее целиком.

На мгновение Мария отдалась этим поцелуям, не думая ни о чем, а только наслаждаясь коротким счастьем. Потом вернулась реальность. Он приехал за ней, но между ними ничего не изменилось.

Оттолкнув Оливера, Мария спросила:

– Как ты меня нашел?

Глаза Оливера потемнели, но он не выпустил ее из объятий.

– Кучер Пинтера проболтался одному из грумов. Когда я приехал сюда, то сразу заметил лавку пирожника. Вот я и стал поджидать, пока там появится Фредди, а затем проследил за ним. – Он насмешливо приподнял бровь. – Твой кузен не способен устоять перед хорошим английским пирогом.

Мария тяжело вздохнула:

– О Господи! Фредди меня погубит. – Мария сняла шляпку, страдая от того, что ее наряд может показаться Оливеру убогим. – Но куда же он делся? Здесь его нет.

– Ну, с этим я тебе не могу помочь.

– Кстати, как ты проник в мою комнату? Оливер небрежно пожал плечами.

– Залез в окно. Оно было не заперто. – Его глаза озорно блеснули. – У меня большой опыт по части женских окон. Правда, чаще приходилось вылезать наружу.

Его веселость произвела на Марию самое мрачное впечатление, напомнив о причине их расставания.

– Тебе не следовало приезжать, – поджав губы, проговорила она и тут же пожалела об этом – на лице Оливера отразилась настоящая боль.

– Послушай, Мария, я признаю, что сделал ошибку, пытаясь едва ли не силой затащить тебя в супружескую постель. Надо было дать тебе время все обдумать и только потом нестись сломя голову за разрешением на брак. – Оливер сжал кулаки. – Но ты не можешь выйти замуж за Хайатта. Конечно, ты мне не веришь, когда я говорю, что он лишь охотник за приданым, но…

– Верю.

Оливер недоуменно моргнул.

– Что?

Мария просто не могла рассказать ему правду, не могла допустить, чтобы он понял, какому негодяю она поверила.

– Не беспокойся, я не выйду за него замуж.

Оливер прищурился.

– Тем более ты должна выйти за меня. – Он подошел и положил руки ей на плечи. – Я прекрасно понимаю, что у меня только одно достоинство – титул, но…

– Не говори так. Это неправда! – воскликнула Мария.

– Тогда почему ты сбежала, не сказав мне ни слова? – с обидой произнес Оливер.

– Потому что на самом деле ты не хочешь на мне жениться. Ты пытаешься таким образом успокоить свою совесть. Тебя мучает чувство вины за то, что я из-за тебя лишилась невинности.

Оливер хохотнул.

– Ты первая женщина, которая взялась утверждать, что у меня есть совесть.

– Просто другие тебя не понимали. – Мария погладила его по щеке. – А я понимаю. Я знаю, что ты хороший человек.

Лицо Оливера застыло, он опустил руки.

– Не стоит себя обманывать. Я хочу получить тебя в жены, но вовсе не хочу убедить, что я тебя заслуживаю. Не заслуживаю, уверяю тебя, не заслуживаю.

Марию поразил этот бесстрастный, тусклый тон.

– Ты ошибаешься, – горячо зашептала она. – Ты хороший человек. Ты сам себе не веришь, не позволяешь уступить твоей природе. А как я могу доверять тебе, если ты сам себе не доверяешь?

– Разумеется, не можешь, – холодно произнес он. – Ты понятия не имеешь, что я за человек. Какой я… А если бы знала, то мысль о браке со мной даже не пришла бы тебе в голову. Много лет назад я понял, что… – Оливер чертыхнулся.

Много лет назад? Мария насторожилась.

– Это ведь связано с той ночью, когда погибли твои родители? – Она положила ладонь ему на руку. – В тебе говорит чувство вины. Но нельзя думать, что ты виноват потому, что не сумел прийти вовремя.

– Дело не в этом! – раздраженно выкрикнул он. – Моя вина в другом. – Он вырвал у Марии свою руку, шагнул к окну и стал смотреть на трактирный двор.

– Расскажи мне, – попросила Мария. Миссис Пламтри права: ему просто необходимо с кем-то поговорить о тех событиях, вскрыть этот страшный нарыв.

Оливер ее будто не слышал.

– Мне известно, что ты поссорился с матерью, – настойчиво продолжала Мария. – Твоя бабушка рассказала. Но она не знает, из-за чего вы поссорились.

– И слава Богу, – пробормотал он.

– Там не могло быть ничего страшного.

Оливер гневно сверкнул глазами.

– Ты ничего не понимаешь!

– Поэтому ты и должен мне рассказать, чтобы я поняла.

– Ты не сможешь понять.

– Вы поссорились из-за отца? Правда?

– Ссора была из-за… В общем, я сделал нечто столь бессовестное, что… – Оливер взъерошил волосы. – Нет, я не могу тебе рассказать. Если я расскажу, ты не выйдешь за меня замуж.

– Я не выйду за тебя, если ты не расскажешь, – тихо сказала Мария.

– Да будь все это проклято! – с отчаянием воскликнул Оливер.

– Я говорю правду, – все так же тихо продолжала Мария.

Оливер резко повернулся и, глядя прямо ей в глаза, заговорил:

– Во время праздника в нашем доме мать застала меня в постели с одной дамой, нашей гостьей. Ясно? Поймала меня, когда я трахал замужнюю женщину. Теперь поняла?

Мария смотрела на него, не зная, что сказать. Оливер продолжал тем же хриплым, ужасным голосом, в котором клокотало отчаяние и боль.

– Тогда я и видел мать в последний раз. Она тут же ускакала в охотничий домик к отцу. Именно из-за этого она его и убила.

Мария видела, что Оливер в это верит, что эта мысль терзает его много лет, но сама она не видела смысла в таком объяснении. Конечно, любая мать испытает шок, увидев своего шестнадцатилетнего сына в постели с замужней женщиной, но неужели она будет настолько потрясена, что пойдет и убьет своего мужа? Нет, это уж слишком!

– Но почему…

Оливер выругался сквозь зубы.

– Лилит Родон была женой армейского офицера. Ее и майора Родона пригласили в Холстед-Холл на праздник. Я заметил, что Лилит казалась чем-то расстроенной, но это не помешало ей отчаянно флиртовать со мной, когда никто не видел. Я был польщен. До этого у меня не было ни одной женщины. Конечно, в Итоне я пару раз целовал трактирных служанок, но ничего больше. – В голосе Оливера появилось ожесточение. – Лилит быстро поняла, что я созрел для дела. Когда на следующий день все отправились на пикник, я остался дома. Я не хотел слушать, как родители станут поддевать друг друга в якобы шутливой пикировке.

Мария, боясь помешать этому потоку речи, не произносила ни слова.

– Я лежал у себя в спальне и читал нудную книгу по фермерскому делу, которую велел прочитать отец. Тут меня Лилит и нашла. Представь себе мою реакцию, когда она вошла в спальню, закрыла дверь и стала снимать платье.

Мария сумела промолчать, хотя подобная развращенность у женщины привела ее в шок.

– Я не мог отвести глаз. Лилит была очень красива. Всем своим поведением она показывала, что я ей нравлюсь. – Оливер горько усмехнулся. – Господи, каким же я был идиотом!

Мария не могла больше слышать, как он себя поносит. Та проклятая женщина, видимо, всерьез сочла его привлекательным. Мария легко могла вообразить Оливера в шестнадцать лет – стройный, смуглый Адонис, полный юной жизненной силы. Ей приходилось наблюдать за своими кузенами того же возраста, и она понимала, как должно им льстить внимание красивой взрослой женщины.

Дыхание с трудом вырывалось из губ Оливера. Он продолжал:

– Она села на меня верхом и… ну, остальное ты можешь себе представить. Я вовсю наслаждался процессом потери невинности в обществе прекрасной миссис Родон, когда дверь распахнулась и вошла мама. – Щеки Оливера побагровели.

Бедный мальчик. Что он должен был пережить! Но Мария по-прежнему не понимала, как это событие могло повлечь за собой такую страшную трагедию.

– Лилит даже не прикрылась. Она встала и дерзко уставилась на маму. На ее лице появилась дьявольская ухмылка. Мама побледнела как мел. Я догадался, что Лилит намеренно устроила все так, чтобы мама нас застала. Увидела меня… в таком состоянии.

– О Боже! Зачем ей это?

– Очевидно, я был частью какого-то плана. Она хотела нанести удар матери. Я понял это, когда мама спросила ее: «Неужели тебе мало его? Неужели тебе нужен еще и мой сын?»

Значит, эта самая Лилит была любовницей отца Оливера. О небеса!

Лицо Оливера выражало сильнейшее отвращение.

– Меня всегда удивляло, почему Родоны проводят так много времени у моих родителей. Казалось, маме не нравится Лилит, а отец так откровенно посмеивался над майором Родоном, что даже я это чувствовал.

Но в тот день, когда мама застала меня… – Оливер сжал кулаки. – В ее голосе было столько боли! Он всю жизнь звучит у меня в ушах. Мать приказала мне убираться сглаз и почти вышвырнула меня из комнаты. Последнее, что я заметил, – это победная улыбка Лилит.

– Но зачем эта женщина так поступила? Если у нее была интрижка с твоим отцом, зачем она издевалась над твоей матерью?

– Я думал над этим много лет. В то время ходили слухи, что у Родонов не все ладно в семье, что они на грани разрыва. Конечно, о разводе не могло быть и речи, но, видимо, Лилит рассчитывала убежать с отцом куда-нибудь, где они могли бы жить вместе. А потому она пыталась вывести мать из себя до такой степени, чтобы та сама потребовала раздельного проживания. Без сильного толчка мать никогда бы не оставила мужа.

– А может быть, все было проще, – заметила Мария. – Лилит Родон, явно распутная женщина, не смогла устоять перед молодым человеком, который ей понравился.

– Нет. Они уехали в ту же ночь. Позже я пытался с ней увидеться, чтобы разобраться, но слуги в ее доме сказали, что майор Родон с женой отбыл в Индию. Я писал ей, но ответа так и не получил. – Взгляд Оливера отражал мучительные раздумья. – Все же я не сомневаюсь, что Лилит подстроила все намеренно. А я, падкий на женщин юнец, послужил орудием в ее руках. Мать пришла в ярость и…

– О, мой дорогой! – с трудом сдерживая слезы, прошептала Мария. – В этом нет твоей вины.

– Вот как? – с горькой иронией произнес Оливер. – Когда я второпях пытался скрыть свою наготу, мама крикнула мне: «Ты – позор семьи!» Она говорила с такой горечью, как будто столкнулась с подлым предательством. «Ты ведешь себя в точности как твой отец. Да будь я проклята, если допущу, чтобы он превратил тебя в такого же испорченного эгоиста, как сам. Этот мерзавец всем готов пожертвовать ради собственного удовольствия». Это были ее последние слова. Вот почему она его застрелила. Чтобы избавить меня от его дурного влияния.

Бедный, бедный Оливер! Неудивительно, что он жил все последние годы, пытаясь забыть о прошлом.

Неожиданно Мария почувствовала странный гнев на его мать, которая взвалила такое тяжелое бремя на неокрепшие плечи подростка.

– Ей не следовало говорить такие слова.

– Но ведь это правда.

– Неправда!

– Мария, я всю жизнь видел, как страдала мать от бесконечных интрижек отца. Она отдала ему свое сердце, а он даже не очень скрывал свои похождения. С годами она становилась все более нервной. Она всегда говорила, что мы, дети, ее единственная радость, что в нас вся ее жизнь. И вот я одним безумным поступком вонзил кинжал в ее сердце.

Марии было тяжело смотреть на его искаженное болью лицо. Она схватила Оливера за плечи и заставила смотреть себе в глаза.

– Причина ее безрассудного поступка не ты! – выкрикнула Мария. – Она совершила его по собственной воле. А эти ее страшные слова… Я уверена, она произнесла их в запале и сама в них не верила. Она сердилась на твоего отца, но не могла излить гнев на него, а ты был рядом…

– Однако она все же наказала его! – Глаза Оливера потемнели.

– Да. И в этом вся трагедия. Но причина не в тебе.

– Ты просто не понимаешь. – Оливер отвернулся.

– Понимаю, и много больше, чем ты думаешь. Вспомни, моя мама умерла в родах. Почти все свое детство я считала себя виновной в ее смерти. Ты представить себе не можешь, каково это – знать, что обязан жизнью страданиям и смерти собственной матери.

– Это другое дело. Ты ведь не намеренно…

– А ты? Разве ты знал, что эта Лилит ненавидит твою мать? Что у нее роман с твоим отцом? Что, поддавшись соблазну, ты дашь толчок такой ужасной цепи событий?

Оливер хотел оттолкнуть Марию, но она не позволила. Он сердито произнес:

– Я мог не знать про отца и Лилит, но знал, что она замужем. Знал, что поступаю бесчестно, но мне было наплевать.

– Тебе было всего шестнадцать лет! У тебя был отец, который ежедневно попирал законы морали. Ты видел, что и другие мужчины вашего круга ведут себя так же. – Слезы покатились по ее щекам, но Мария не обратила на них внимания. – Скажи мне, развлекаясь в постели с миссис Родон, ты думал, что твоя мать будет сердиться?

– Не говори глупостей.

– Вот именно! Молодые люди сначала делают, а потом думают. Они импульсивны, себялюбивы, легко уступают похоти. У меня четыре кузена. Если бы к ним, шестнадцатилетним щенкам, вошла в спальню красивая замужняя женщина, разделась бы и забралась к ним в постель, все нравственные принципы тотчас испарились бы у них из головы, у любого. Я в этом просто уверена!

– Это не отговорка.

– Разумеется. Зато ты должен понять, что невиновен в трагедии. Ты слишком долго лелеял в себе чувство вины, сейчас наступила пора с ним расстаться.

Оливер обхватил ее голову своими большими ладонями.

– Ты забыла, что всей своей жизнью я доказал правоту матери. Я – такой же, как мой отец.

В ушах Марии вдруг зазвучали слова миссис Пламтри: «Я понимаю, вы думаете, что он похож на отца, а ведь на самом деле он больше напоминает мать. Я не знаю, почему он выбрал дорожку отца, но уверена, это не его путь. У него другая душа».

Марию вдруг осенило: старая леди была права. Как она, Мария, не понимала этого раньше?

– Всей своей жизнью ты доказал другое, доказал, что не простил ее. Ты винил ее в том, что она покинула вас, что приходилось скрывать ужасные события той ночи. Всем своим поведением ты бросал вызов ее тени, ты как будто кричал: «Если бы ты не хотела, чтобы я стал таким, как отец, ты не должна была оставлять нас одних!»

Оливер стиснул зубы. Казалось, он сейчас зарыдает.

– Но она не слышит тебя! – горячо продолжала Мария. – Все, что ты делаешь день за днем, – это торишь не свою тропу. Это не твоя дорога! Ты хочешь от жизни большего, а убеждаешь себя, что обречен на меньшее!

– Почему ты так в меня веришь? – дрогнувшим голосом спросил Оливер.

– Я люблю тебя, Оливер, – просто сказала она. – В этом причина моей веры. Все остальное не важно.

Оливер вдруг задрожал.

– Я люблю тебя, – повторила Мария и поцеловала его в щеку, потом губами коснулась его губ.

Оливер чуть отстранился и посмотрел ей в лицо.

– Помоги тебе Бог, если ты лжешь, – с болью в голосе произнес он. – В этих словах твоя судьба. Я теперь никуда и никогда не отпущу тебя.