Текст книги "Маркиз должен жениться"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 14
Когда Мария вышла из комнаты, чтобы отправиться на обед, за ее спиной раздался голос:
– Я вижу, вы отдохнули от поездки в город. Девушка резко обернулась. В кресле у дверей ее комнаты сидел Оливер.
Он что, ждал ее здесь?
– Добрый вечер, милорд, – отозвалась она. – Вы прекрасно выглядите.
Вечерний костюм действительно шел ему больше, чем любому другому мужчине. Белоснежная накрахмаленная рубашка создавала живописный контраст со смуглой кожей лица, а черный фрак с бархатными отворотами гармонировал с бархатистой мглой его темных глаз. К несчастью, жилет из золотистой ткани напел Марию на мысль о его высоком происхождении, а плотно сидящие панталоны напомнили о…
Ну нет! Она не станет думать об их дневной поездке. С этим покончено.
– Вы похожи на богиню, – пробормотал Оливер и окинул взглядом ее фигуру.
Марию словно окатило горячей волной.
– Благодарю вас. – Она старалась, чтобы голос шучал спокойно и естественно. – Я предпочитаю, чтобы платье не слишком облегало.
– Кроме тех мест, где это уместно. – И он выразительно посмотрел на ее грудь.
Искреннее восхищение в его взгляде заставило Марию порадоваться, что она прислушалась к выбору Бетти. После того вульгарного красного платья ей не хотелось никаких декольте, но сегодняшний наряд, хотя и с вырезом, действительно сидел на ней очень хорошо. Цвет лососины всегда был ей к лицу, а шелковая отделка делала платье особенно элегантным.
– Итак, мой наряд приемлем для обеда с вашим семейством?
– Да они недостойны такого зрелища! – Его низкий рокочущий голос задел какие-то струны в ее душе, Мария вздрогнула. – Мне так хочется, чтобы вы и я…
– Вы восхитительно выглядите, – раздался другой голос. Из-за спины Оливера показался лорд Гейбриел, одетый, как всегда, в черное. – Простите мое опоздание, мисс Баттерфилд. Спасибо, брат, что развлек мисс Баттерфилд до моего прихода.
Оливер бросил на него удивленный взгляд.
– Черт возьми, что ты имеешь в виду?
– Что я собираюсь вести эту молодую леди в столовую.
– Это право ты мог бы оставить ее жениху, – огрызнулся Оливер.
– Якобы жениху. На самом деле у тебя нет на нее права. Раз ты наслаждался обществом мисс Баттерфилд целый день… – И лорд Гейбриел предложил Марии руку. – Прошу вас, мисс Баттерфилд.
Мария не знала, как ей поступить. Но в Оливере она чувствовала опасность, а в его брате – нет, и потому выбрала лорда Гейбриела.
– Благодарю вас, сэр, – сказала она, принимая его руку.
– Черт возьми! Подожди минуту. С чего это ты…
– Забочусь о нашей гостье? – с видом полнейшей невинности спросил лорд Гейбриел. – Старик, я не думал, что это для тебя так важно. Но если ты не можешь видеть мисс Баттерфилд под руку с другим мужчиной, я, конечно, удалюсь.
Слова Гейбриела, казалось, привели Оливера в чувство. Он натянуто улыбнулся.
– Глупости. Все отлично, – напряженным голосом произнес он. – Все отлично.
И компания двинулась по широкому коридору. Оливер замыкал шествие. Гейбриел улучил минуту и заговорщицки улыбнулся Марии. Она, правда, не поняла, к чему относится заговор, зато догадалась, что он раздражает Оливера, и решила поддержать военные действия.
Этот случай оказался лишь первым в цепи ему подобных в следующие несколько дней. Как только Мария и Оливер оставались хотя бы на миг одни, тут же являлся кто-нибудь из его сестер и братьев и предлагал общее развлечение: прогулку по саду, поездку в Илинг, карты.
Мария даже решила, что это… Нет, невозможно.
Если откровенные попытки семьи разлучить их раздражали Оливера, то лишь потому, что отнимали у него шанс соблазнить ее. Едва ли Мария могла рассчитывать на большее. Он хотел сделать ее своей любовницей, и все.
Рассчитывать? Что за глупость. Она ни на что не рассчитывает. У нее уже есть жених. Но в Холстед-Холле было так трудно думать о Натане. Каждый проведенный здесь день казался девушке эпизодом романа. То она натыкалась на Рембрандта, беззаботно висевшего в будуаре, то дорогу ей перебегала крыса. Дом одновременно воплощал в себе роскошь и запустение.
А слуги? О Боже! Они кружились вокруг Марии, как трудолюбивые пчелы. Она шагу не могла ступить без того, чтобы ей не пододвинули стул или не подали нужную вещь. Как только семейство Шарпов с этим мирится?
Все это время братья и сестры Оливера без конца говорили о бале, который на День святого Валентина давала герцогиня Фоксмур. Чем ближе подступал бал, тем больше нервничала Мария, ведь миссис Пламтри давно распорядилась, чтобы на этом балу Оливер объявил о своей помолвке. Авантюра явно затягивалась. Поэтому, когда однажды лакей сообщил, что его светлость желает поговорить с ней, Мария испытала облегчение. Наконец-то они смогут побеседовать наедине.
Когда она вошла в кабинет, Оливер предложил ей сесть, а сам начал шагать из угла в угол. Он явно был смущен. Сердце Марии забилось быстрее. Может быть, Оливер получил известия от мистера Пинтера? Что-то дурное случилось с Натаном?
Наконец он остановился у письменного стола.
– Вы недовольны моими слугами? Мария удивленно распахнула глаза.
– Разумеется, нет.
– А у них сложилось впечатление, что вы ими недовольны.
– Не могу себе представить почему.
– Они жалуются, что по утрам вы сами застилаете вашу постель.
– Ну разумеется.
Он с сомнением приподнял бровь.
– И сами разжигаете камин, и сами приносите себе чай…
– А разве нельзя?
Оливер прищурился.
– Разве у вас дома не было слуг?
– Конечно, были. – Мария горделиво вздернула подбородок. – Кучер, и грум, и две горничные. Они помогали мне и тете со стиркой и на кухне.
Улыбка тронула его губы.
– Я начинаю понимать, в чем проблема.
– Надеюсь, вы и мне объясните, ибо самая ничего не понимаю.
– Слуги в Англии не для того, чтобы помогать, а для того, чтобы делать.
– Что вы имеете в виду?
Оливер присел на стол.
– Когда вы убираете вашу постель, они думают, что вам не нравится, как это делают они. То же самое с камином и с чаем. Люди хотят служить вам, а если вы не пользуетесь их услугами, они считают, что вы недовольны.
– Но это абсурд. Я всегда говорю им, что мне не требуется их помощь.
– Вот именно. Вы отнимаете у них цель в жизни. Это задевает их гордость.
Мария вспомнила беспокойную мину на лице Бетти.
– Никто не может иметь такой цели – быть слугой.
– В Англии это так. – Голос Оливера звучал мягко. – Американке трудно это понять, но английские слуги гордятся своей работой, гордятся семьей, которой служат, гордятся своим положением в этой семье. Если вы не даете им возможности выполнять свой долг, им кажется, что вы их не уважаете.
Щеки Марии вспыхнули.
– О Боже! Я хотела облегчить им жизнь. Прислуга вашей бабушки вернулась в Лондон, а дом такой огромный…
Оливер сел за стол.
– Я знаю, и все же позвольте им делать свою работу. Они ведь считают, что скоро вы станете их хозяйкой, и хотят угодить вам.
Мария сглотнула. Наконец-то они подступили к теме, которую она собиралась обсудить.
– Я хотела спросить вас: завтра на балу вы действительно хотите объявить о помолвке?
Оливер покачал головой:
– До этого не дойдет. Бабушка может терпеть мой блеф здесь, но она не станет продолжать войну на глазах у общества. Она слишком близко принимает к сердцу последствия этого для всей семьи. Я уверен, что, в конце концов, она отступится.
– А если не отступится? Если в свете станет известно о помолвке, то слухи могут дойти до Натана.
Лицо Оливера окаменело.
– Никаких слухов ни до кого не дойдет, потому что никакого объявления не будет.
– Надеюсь, вы правы.
В последнее время совесть все чаще беспокоила Марию, когда она думала о Натане. Она согласилась выйти за него замуж, дала ему слово, а значит, позволяя Оливеру встать на пути этого брака, она вела себя бесчестно.
– Мария, поверь мне, все будет хорошо.
Наступила неловкая пауза. Мария поднялась.
– Ну что ж, раз это все…
– Не уходи, – пробормотал Оливер и тоже поднялся на ноги.
Его взгляд словно приковал ее к месту, не было сил повернуться и уйти.
– Почему?
– В последнее время у нас почти не было возможности поговорить наедине. Ты все время занята с моими братьями и сестрами. – В голосе Оливера слышался сдерживаемый гнев. – Присядь, пожалуйста. Давай поговорим.
Поговорим? Это так на него не похоже.
– Ну хорошо. – Она снова опустилась на стул. Странная перемена в его настроении заинтриговала Марию. – О чем вы хотите поговорить?
Оливер явно растерялся. Он, без сомнения, привык общаться с женщинами, которые действуют, а не разговаривают.
Мария заметила книгу у него на столе. Название ее позабавило.
– Вы читаете роман Минервы. Он вдруг покраснел.
– Надо узнать, что она там напридумала.
– Значит, это ваше первое путешествие в ее мир «готических ужасов»?
– Да. – Казалось, тема его смущает, а Марию она лишь раззадорила.
– Для начала вы сделали прекрасный выбор. «Озерный роман» – моя самая любимая книга. Оливер нахмурился.
– Почему? Потому что в той дуэли Роктон получает по заслугам?
Мария улыбнулась.
– Потому что Минерва оставляет его в живых. Обычно она расправляется со злодеем, причем самым ужасным образом.
– А вы ненавидите ужасы.
– Вовсе нет. Они мне нравятся. Странно, правда? Мне даже хотелось бы, чтобы было еще страшнее. – Оливер ответил ей недоуменным взглядом. Мария с усмешкой добавила: – Дома у меня есть несколько томов «Ньюгейтского календаря». Ну, не у меня, а у Фредди. Отцу не нравилось, что я так увлекаюсь убийствами и всякими ужасами.
– Я его понимаю. – Он откинулся в кресле и с любопытством посмотрел ей в лицо. – Раз вы любите ужасы, почему же вам понравилось, что Минерва не убила Роктона?
– Видите ли, некоторыми своими намеками она заставляет читателя задуматься, почему Роктон стал злодеем. А если он погибнет, мы этого никогда не узнаем.
Оливер не сводил с нее глаз.
– Может быть, он родился злодеем?
– Никто не рождается злодеем.
– Вот как? – Он насмешливо приподнял бровь. – Значит, мы все рождаемся хорошими.
– И это тоже не так. Мы рождаемся просто зверьками с животными потребностями и желаниями. Добрый пример родителей и учителей наставляет нас, учит сдерживать свои нужды ради более важных целей. Но мы сами решаем, следовать ли этим поучениям или потакать собственным слабостям и капризам.
– Для женщины, которой нравятся убийства и преступления, вы слишком высоконравственный философ.
– Я хочу понимать, почему происходят какие-то события. Почему люди ведут себя так, а не иначе.
С минуту Оливер обдумывал ее слова.
– Лично мне кажется, что некоторые люди, такие как Роктон, просто рождаются с дурными наклонностями.
Отвечая, Мария тщательно подбирала слова:
– В таком случае у Роктона есть очень удобное оправдание.
Лицо Оливера окаменело.
– Что вы имеете в виду? – помолчав, спросил он.
– Следовать нравственным принципам и быть дисциплинированным человеком – это тяжкий труд. Распущенность не требует никаких усилий. Человек просто удовлетворяет любую свою прихоть, даже самую нездоровую и аморальную. Роктон, полагая, что родился с дурными наклонностями, тем самым убеждает себя, что не должен бороться с ними. Он просто заявляет, что не властен над собой, и все.
– Может быть, он действительно не властен, – мрачно возразил Оливер.
– А может быть, просто не желает сдерживать свои порывы. Мне хочется выяснить причину такого отношения к жизни, поэтому я и читаю романы Минервы.
Неужели Оливер действительно думает, что родился непоправимо дурным человеком? Как ужасно! Какой безнадежностью должно быть наполнено его сердце!
– Я могу объяснить вам причины такого беспутства, – сказал Оливер, обогнул стол, присел на него рядом с Марией и поправил выбившуюся из ее прически прядь волос.
Марию окатило жаркой волной. Ну почему, почему он так на нее действует?! Это несправедливо!
– Роктон знает, что не может получить все, что ему нужно, – хрипло заговорил он и протянул руку к ее щеке. – Знает, что героиня романа ему не достанется. Она не станет терпеть его… гибельные порывы. Тем не менее, он желает ее, и это желание поглощает его целиком.
У Марии перехватило дыхание. Он не дотрагивался до нее уже много дней, но она не забыла, как это было, и сейчас изо всех сил старалась не показать волнения.
– Его желание поглощает его лишь потому, что он не может ее получить, а если бы мог, она была бы ему не нужна.
– Это неверно. – Голос Оливера вдруг зазвенел. Он провел пальцем по овалу ее лица с такой нежностью, что Мария ощутила боль в груди. – Даже Роктон понимает, когда встречает удивительную женщину. Ее добродетель завораживает его. Возможно, он надеется, что обладание этим совершенством прогонит мрачные тени из его судьбы и что беспутство не станет единственным смыслом его жизни.
– Тогда он ошибается. – Пальцы Оливера коснулись ямочки на ее шее, и голос Марии дрогнул. – Только он сам может одолеть эти мрачные тени.
– Значит, он обречен?
– Нет! – с горячностью воскликнула Мария. – Никто не обречен, и, уж конечно, не Роктон. Для него есть надежда. Всегда есть надежда.
В глазах Оливера вспыхнул лихорадочный свет. Мария не успела шевельнуться, как он наклонился и поцеловал ее. Нежно и мягко, не так, как прежде. Наверное, она застонала, но стона не услышала. Сейчас ей важно было, что его губы коснулись ее губ и вызвали жажду, которую только он один мог разбудить в ней.
– Мария, – выдохнул Оливер, схватил ее за руку и притянул к себе. – С того дня в карете я думаю лишь о тебе.
Он снова нашел ее губы и не встретил сопротивления. Ее руки скользнули ему под сюртук и вцепились в талию. Мария этого не заметила. Да что с ней такое? Почему она не сопротивляется этому человеку? Как легко она рассуждает о нравственности и дисциплине и как быстро отступает от своих слов, когда доходит до дела. Один поцелуй – и она готова махнуть на все рукой.
Не только поцелуй… Сейчас его губы впивались в нее с голодной жадностью хищника, руки метались по ее телу, как будто пытаясь вспомнить каждый его изгиб, а она, словно лишившись разума, наслаждалась любым его прикосновением. Он был такой требовательный, не то что Натан.
Марии хотелось самой узнать его тело так, как он узнавал ее. Она гладила рельефные мускулы, которые напрягались под ее пальцами. Странно, что изнеженный аристократ, каким ему полагалось быть, имеет такое тренированное тело и так хорошо им владеет. Почему тогда он не может совладать со своей душой?
Как будто стараясь показать ей, что он и не собирается сдерживать свои порывы, Оливер притянул ее ближе, так, что она оказалась у него между коленей и собственной плотью ощутила, как сильно он возбужден. Лишь тогда Мария нашла в себе силы оторваться от его губ.
– Нет, нам нельзя.
Быстрыми поцелуями он осыпал ее шею.
– Нам все можно.
Мария вырвалась из его объятий.
– Вам – все можно, мне – нет. Я до сих пор связана обещанием. Я дала его другому мужчине. В прошлый раз я об этом почти забыла, но я была не права.
Мария повернулась, чтобы уйти, но он поймал ее за талию и спиной притянул к себе.
– Забудь Хайатта, – хрипло прошептал он ей на ухо. – Мы оба знаем, что он тебе не подходит.
– Это не важно. Я дала слово и должна его сдержать.
– Я могу заставить тебя забыть обещание, – прорычал он и властным движением положил руку ей на грудь. Огонь заструился по ее жилам. Вторая рука Оливера скользнула ниже, пробралась между ног и стала ласкать ее сквозь платье. Мария придушенно застонала, а Оливер целовал ее ухо, легонько покусывал мочку. Его хриплое дыхание доводило ее до исступления. Она, как мартовская кошка, извивалась в его руках, прижимаясь к жесткому бугру на его панталонах.
Оливер зарычал, развернул Марию к себе лицом, впился ей в губы, а пальцами сжал отвердевшие вдруг соски. Мария забыла обо всем на свете, вцепилась в его плечи и всем телом прильнула к нему, словно бы отдаваясь на милость его воле.
Внезапно в дверь постучали. Оба замерли.
– В чем дело? – отрывисто выкрикнул он, не выпуская Марию из объятий.
– Оливер, мисс Баттерфилд с тобой? – донесся до них веселый голос Селии.
– Я здесь, – отозвалась Мария, пользуясь шансом спастись от него и от собственной слабости.
Оливер выругался себе под нос, но выпустил ее из рук.
Вошла Селия и одним любопытным взглядом окинула их обоих.
– Минерва говорит, что нашла туфельки, которые идеально подходят к вашему бальному платью. Хотите примерить?
– О, с удовольствием. – Большего она сказать не рискнула, опасаясь, что Селия заметит, что она почти задыхается.
Направляясь к двери, Мария чувствовала, как жжет ее взгляд Оливера.
– Мария, надеюсь, мы продолжим наш разговор, – в спину девушке сказал он. – Мы ведь так и не пришли к единому мнению о причинах распутства Роктона.
Обернувшись, она прочла в его взгляде отчаяние и надежду.
– Сомневаюсь, милорд, что у нас может быть общее мнение на этот счет. Боюсь, нам нет смысла обсуждать это дальше.
Выходя из кабинета под руку с его сестрой, Мария всем сердцем надеялась, что он примет этот ее ответ, ибо чувствовала, как быстро тает ее решимость следовать принципам, которые она с таким пылом защищала.
Глава 15
Оливер отшвырнул книгу так, что она улетела в дальний угол. Похоже, братья и сестры сговорились не позволять ему видеться с Марией наедине. Он не станет терпеть это.
Вся прошлая неделя была для него сплошной мукой. Он к этому не привык. Сначала Оливер рассчитывал, что его семья очарует девушку. Получилось иначе. Она сама очаровала его родственников своей открытостью, наивностью, прямодушием.
На Оливера никто не обращал внимания. Его ловко оттерли, оставив на его долю заботу о Фредди. Сестры носились с Марией, как с хрустальной вазой, а братья…
На лице Оливера возникла злобная усмешка. Если он еще раз заметит, что Джаррет флиртует с ней, а Гейб развлекает веселыми небылицами, он оторвет обоим головы! Видно, Джаррет рассказал Гейбу о солидном наследстве Марии, и теперь оба состязаются за ее благосклонность, воображая, что если один из них добьется ее милости, то сможет решить часть семейных проблем. А раз сам Оливер ясно заявил, что не женится на ней…
Оливер сжал кулаки. Братья не получат ее! И Хайатт ее не получит! Он, Оливер, этого не допустит.
В этот момент он вдруг заглянул в собственную душу и все понял: он ревнует, ревнует к братьям!
Оливеру приходилось видеть, как некоторые его друзья мучились ревностью, он помнил, как страдала от ревности мать, но всегда считал это глупостью. Ни одна женщина не могла заставить его ревновать. Оливер верил, что не подвержен этой слабости.
Мысль, что он ошибался, что Мария получила над ним такую власть, ужаснула его. Отрицать это было смешно, ибо ревность вгрызалась в его плоть и кровь. Но он найдет выход, справится со слабостью и не подпустит к Марии братьев.
«И как же ты это сделаешь? – успокоившись, спросил он себя. – Джаррет и Гейб могут по крайней мере предложить ей достойное положение, а ты предлагаешь бесчестье».
К этому сводилась его проблема. Если он предложит ей больше, то обречет на ту же горькую участь, которая свела в могилу его мать, а если меньше, то судьба Марии будет еще чернее.
Оливер с силой потер лицо. Эта сумасшедшая одержимость отнимала у него силы как раз в то время, когда накопилась масса важных дел. Например, вечная нехватка денег. В городе эти проблемы его не волновали, и он бездумно погружался в пучину долгов.
Сейчас он понимал, что тонет не в одиночку. С ним вместе тонут все: семья, слуги, арендаторы. Это его проклятый дом, и этот дом тянет его в прошлое, которое он так долго пытался забыть.
Все свои детские годы Оливер провел, слушая наставления отца, который учил его, как следует управлять имением, как руководить арендаторами, как вкладывать деньги, чтобы они приносили доход. Юношей Оливер клялся себе, что жертва, которую принесла мать ради процветания Холстед-Холла, не будет напрасной. Но потом наступил тот страшный день.
Оливер вполголоса выругался. Будь проклято это место! Он должен спастись от него!
Распахнув дверь кабинета, маркиз позвал Джона.
– Вели заложить карету. Я еду в город.
Джон заморгал в недоумении.
– Значит, ваша светлость не будет обедать?
– Нет. А если сумею, то не буду и завтракать.
– Что прикажете доложить миссис Пламтри и мисс Баттерфилд?
Оливер на мгновение смутился, но тут же отбросил сомнения.
– Говори что хочешь. Иди, заложи карету.
– Да, милорд. – Джон заспешил исполнять, приказание.
Постная жизнь не для него. Сейчас ему нужна бурная ночь с пьянством и женщинами, тогда он сумеет продолжать этот фарс с помолвкой. Сумеет погасить жажду того, что он не в состоянии получить.
Мария очень тщательно одевалась к обеду, хотя чувствовала, что наряжаться не стоит. В ушах звучал голос Оливера: «Ее добродетель завораживает его».
Особая добродетель? Едва ли. Но заворожить его, конечно, хотелось. Вот только для Оливера она может быть просто еще одним увлечением. В глубине души Мария надеялась, что это не так, но, не обнаружив его в столовой, она в этой надежде разочаровалась.
– А где же его светлость? – не сумев изобразить равнодушие, осведомилась она.
Сестры и братья Оливера обменялись смущенными взглядами.
– Уехал в город, – жизнерадостно сообщил Фредди. – Эти английские лорды вечно ищут развлечений.
Мария изумленно уставилась на Фредди, потом перевела взгляд на каменное лицо лорда Джаррета. Значит, он ищет развлечений. Неужели он…
– Он проведет вечер в своем клубе, – произнес лорд Джаррет, виновато взглянув на бабушку. – Навеное, решил поиграть.
– А мне показалось, что вы говорили лорду Гейбриелу, что он хотел пойти в бор… – Фредди вдруг вскрикнул и повернулся к Селии: – Что это вы?
– О, простите меня! Неужели я наступила вам на ногу? – с милой улыбкой извинилась девушка. – Я нечаянно.
Фредди, хмурясь, нагнулся и потер ногу.
Значит, в бордель. Ну разумеется. Где еще он станет искать развлечения? Мария склонила голову, пытаясь скрыть пронзившую сердце боль. Очень мило, что Селия старалась пощадить ее, но за столом все, кроме миссис Пламтри, знали, что Оливер имеет полное право идти куда хочет. Как глупо было рассчитывать, что она ему небезразлична. Оливера интересовало только одно – удовольствие. Раз он не смог получить этого от нее, он отправился в другое место.
– Жаль, что я не знал про клуб, – как ни в чем не бывало продолжал Фредди. – Я попросил бы его взять меня с собой. – Фредди проглотил полную ложку супа. – Он обещал представить меня своим друзьям.
– Я думаю, Фредди, у тебя еще будет шанс, – заметила Мария, стараясь говорить безразличным тоном, и тут же сменила тему: – Так вот, насчет бала, который завтра дает лорд Фоксмур…
– Просто Фоксмур, дорогая, – поправил ее Гейб. А когда сестра ткнула его локтем в бок, заявил: – Неужели ты хочешь, чтобы она сваляла дурака прямо на балу? Это нечестно.
У Марии запылали щеки. Никогда ей не разобраться во всех этих тонкостях!
– Мисс Баттерфилд, герцогов не называют лордами. – Марию поразило то, что поправка исходила от миссис Пламтри, но потом старая дама как будто опомнилась и значительно холоднее добавила: – Надо говорить «его светлость», «ваша светлость» или просто Фоксмур, или герцог, но никогда – лорд такой-то. Так говорят только о нижних слоях пэрства.
– Благодарю вас. – Мария чуть вздернула подбородок. – Может быть, мне следует еще что-то знать, чтобы завтра не выглядеть дурочкой?
– У вас все будет прекрасно, – с мягкой улыбкой заверила ее Минерва. – Все будут тянуть валентинки. Никто не заметит, если вы что-нибудь перепутаете в титулах, правда, Джаррет?
– Видит Бог, я точно не замечу. – Он вдруг нахмурился и обратился к Минерве: – Я сто лет не был на балах в честь святого Валентина и совсем забыл про эту лотерею с валентинками. Вдруг я вытяну имя какой-нибудь чопорной барышни, которая решит меня перевоспитывать? В таких делах удача мне всегда изменяет.
– Значит, вы здесь тоже тянете жребий? У нас в Америке неженатые джентльмены тянут карточки с именами незамужних леди. Они становятся их Валентинами, их дамами, на весь год.
– В Англии мы тоже так делаем, – вставила Селия. – Но у Фоксмура это просто часть развлечений. Если мужчина вытаскивает карточку с именем леди, он танцует с ней заключительный вальс и потом ведет на ужин, вот и все.
– К счастью, все это будет вечером, – сказал Фредди. – По дому не будут шататься женщины с закрытыми глазами и натыкаться на всех подряд.
– Фредди, – негромко одернула его Мария, – я уверена, что в Англии на День святого Валентина не делают таких глупостей. Наверное, это американский обычай.
– На самом деле нет, – сказала Минерва. – У нас тоже многие верят в такую примету. Конечно, это предрассудок. Глупо думать, что девушка может оказаться на всю жизнь прикована к человеку просто потому, что он был первым, кого она увидела в День святого Валентина. Но, повторяю, многие верят.
Джаррет кивнул:
– Уверяю вас, завтра утром вы наверняка натолкнетесь на молоденьких служанок, которые будут ладошками закрывать себе глаза. Это они боятся, что увидит кого-нибудь раньше, чем встретят своего милого. – Он указал на Гейба. – Этот шутник всегда просит их что-нибудь подобрать с пола, чтобы посмотреть, как они будут управляться с закрытыми глазами.
– Так им и надо. Нечего верить во всякие глупости, – фыркнула миссис Пламтри. – Своим слугам я этого не позволяю. Нечего плодить суеверия.
– А мне кажется, это очень романтично, – мечтательно проговорила Селия. – Мы как бы позволяем провидению сделать выбор за нас. Звезды сходятся, и вдруг вы оказываетесь перед мужчиной своей мечты.
– Или перед мужчиной из ваших кошмаров, – негромко произнесла Мария, вспомнив о том, как судьба свела ее с Оливером. – Судьба может быть слепа, я бы ей не доверилась.
– Очень мудро, – протянула Минерва, глядя на Марию сквозь бокал вина.
Потом семейство Шарпов занялось темой любви и брака. Все сетовали, что в свете почти невозможно найти достойного супруга. Косые взгляды в сторону миссис Пламтри показали Марии, что дискуссия предназначена в основном для ее ушей. Было неясно, догадалась ли старая дама, но выглядела она рассеянной и задумчивой. Мария решила, что миссис Пламтри расстроена по той же причине, что и она: Оливер и его желание развлечься.
Сразу после обеда Мария попросила разрешения удалиться. Ей хотелось побыть одной, но не успела она открыть дверь своих покоев, как за ее спиной возник Фредди.
– В чем дело? – резко спросила она кузена. Фредди был явно чем-то встревожен – очень странное для него состояние, когда он бывал сыт.
– Ты расстроилась из-за того, что я разболтал, будто лорд Стоунвилл отправился в бордель?
– Почему я должна из-за этого расстраиваться? Он имеет право ходить куда хочет.
– Но я был не прав, – запротестовал Фредди. – Лорд Джаррет сказал, что он поехал играть в карты.
Мария с иронией приподняла бровь.
– Лорд Джаррет скажет все, что угодно, чтобы скрыть от бабушки похождения брата. Но от меня их скрывать нечего. Мне известны пороки его светлости.
Фредди положил руку ей на плечо.
– Прости меня, Мопси. Я не хотел тебя обидеть.
– Ты и не обидел. Со мной все в порядке. – Спазм сжал ей горло. – Мы оба знаем, что для лорда Стоунвилла я только средство достижения цели.
– Это не так, – с серьезным видом возразил Фредди. – Я видел, как он на тебя смотрит. Ты ему нравишься.
– Не говори глупостей.
– И он тебе нравится. Мария судорожно вздохнула.
– Мне нравится Натан.
– Но если мистер Пинтер не найдет Натана…
– Тогда мы отправимся домой и будем ждать его возвращения дома.
– Ты могла бы выйти замуж за лорда Стоунвилла. Из горла Марии вырвался истеричный смешок. Она не могла бы, даже если бы Оливер ее попросил.
– Сомневаюсь, чтобы из мужчины, который то и дело шляется по борделям, получится хороший муж.
Фредди пожал плечами.
– Отправляйся-ка ты к мужчинам. Они развлекаются портвейном в кабинете.
Фредди облегченно вздохнул и заспешил прочь по коридору. Мария смотрела ему вслед. «И он тебе нравится». Конечно, нравится. Но дальше этого не пойдет. Не такая она дурочка, чтобы потерять голову из-за мужчины, который, страстно поцеловав ее, тут же бежит в бордель.
