Текст книги "Маркиз должен жениться"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 19
Оливер, ругаясь себе под нос, пытался догнать Китти. Как смеет это злобное создание оскорблять Марию? Оливер вспомнил расстроенное лицо Марии и заскрипел зубами от ярости. Неудивительно, что он проговорился. В тот момент ему хотелось задушить эту мерзкую женщину.
Китти ненавидела его с тех пор, как Оливер отверг ее заигрывания еще в ту пору, когда у нее продолжалась интрижка с его другом Энтони, который вскоре ее оставил. Китти решила, что это Оливер наябедничал ее любовнику, и с тех пор старалась ему отомстить. Леди Тарли не знала, что Энтони получил сведения из другого источника.
И вот теперь из-за нее Мария оказалась еще глубже вовлечена в его противостояние с бабушкой.
Китти зигзагом летала по столовой от одной группы гостей к другой, без сомнения, сообщая последнюю новость.
Оливера то и дело останавливали знакомые, чтобы спросить, действительно ли он помолвлен с «американской девушкой». Несколько раз он, запинаясь, объяснял, что это еще «неофициально», но потом махнул на все рукой, понимая, что отрицание только подольет масла в огонь.
Вдруг он увидел, что бабушка углубилась в беседу с одной из ближайших подруг Китти, и вздохнул с облегчением. Бабушка все уладит, объяснит, что произошла ошибка. Но как только она попытается развеять этот слух, можно считать, что Оливер победил. Тогда он сможет угрожать, что отправит объявление о помолвке в газеты. У нее не останется выбора, и ей придется отказаться от своего плана.
Однако сейчас бабушка вовсе не выглядела так, как будто оспаривала неприятный слух. Напротив, она оживленно что-то обсуждала, а когда заметила Оливера, радостно ему улыбнулась. И внезапно его осенило. Он все, все неправильно понял, не смог достойно оценить ее коварство.
Все это время она упорно подталкивала его к нужной ей цели. Попытка подкупа Марии, неодобрительные высказывания и ядовитые уколы – все это блеф. «Господи, помоги мне!» – взмолился Оливер.
Он следил обреченным взглядом, как бабушка подошла к герцогине и что-то прошептала ей на ухо. Герцогиня поднялась и постучала вилкой по своему бокалу, давая понять, что будет говорить. И вот бабушка с победной улыбкой объявила о помолвке ее внука; маркиза Стоунвилла с мисс Марией Баттерфилд из Дартмута, штат Массачусетс.
Все взгляды обратились на Оливера. Гости дружно зашептались.
Оливер не мог поверить своим ушам. Как же он мог быть так слеп? Он проиграл битву, а может быть, и всю кампанию.
Хуже всего было то, что Мария тоже оказалась в ловушке. Оливер ведь поклялся, что дело не зайдет так далеко, что никакие слухи не дойдут до ушей Хайатта. Мария пыталась предупредить его, что бабушка может объявить о помолвке, а он, самоуверенный осел, не хотел ничего слушать.
Через минуту его и Марию окружили гости, а они даже не могли подойти друг к другу. Отовсюду летели добрые пожелания и поздравления, но по углам уже шептались, стараясь понять, почему маркиз Стоунвилл женится на никому не известной девице. Оливера приводила в отчаяние мысль, что теперь и Марию окутает шлейф слухов и сплетен, который годами тянулся за его семьей.
Не успел Оливер пробраться к своей невесте, как ему преградила дорогу Минерва.
– Бабушка хочет уехать, – сообщила сестра.
– Удивительно, – с досадой рявкнул он. – Она же добилась чего хотела! Я думал, она будет торчать здесь до утра, пожиная плоды своей победы.
Минерва поджала губы.
– Она говорит, что устала, и я по ее лицу вижу – это правда. Мы с Селией отвезем ее домой.
– Отлично. – Он посмотрел на Марию, которая с вымученной улыбкой слушала сразу трех женщин. Оливера охватило сочувствие – надо ее выручать. – Захватите и Марию. Ей сейчас нелегко. А мне надо остаться и попробовать спасти положение. Если не принять мер, завтра новость будет во всех газетах, а Мария волнуется, что это дойдет до ушей ее настоящего жениха.
На самом деле ему не было до этого никакого дела. Хайатт ее не заслуживает, но Оливер обещал, что этого не случится, и он должен сдержать обещание.
– Как леди Тарли вообще узнала, что ты и Мария…
– Не спрашивай! – простонал он. – Все равно не поверишь.
– Судя по реакции бабушки, твой план не удался.
– Она обвела меня вокруг пальца.
– Она всех нас обвела вокруг пальца. – Минерва пристально посмотрела на брата. – Что ты собираешься делать?
– Черт его знает. Надо по меньшей мере не допустить дела до газет ради Марии.
К счастью, Мария согласилась уехать с сестрами Оливера, а сам он целый час гонялся за всеми, кто имел хотя бы какое-то отношение к газетам, объясняя, что они с Марией не хотят объявлять о помолвке в газетах, пока не сообщат о ней ее родственникам в Америку.
Дома Оливер сразу скрылся у себя в кабинете, чтобы отправить письма тем из газетчиков, с кем не сумел поговорить на балу. Было уже два часа ночи, когда он отправился спать, но сон не шел.
С момента столь сокрушительного поражения Оливер ни словом не сумел обменяться с Марией. Как она приняла случившееся? Наверное, возненавидела его. Он не станет ее за это винить.
Надо с ней поговорить. Конечно, уже поздно, но она тоже может не спать. Днем их ни за что не оставят наедине, а сейчас он все равно не уснет.
У дверей Марии Оливер облегченно вздохнул – из щели у пола пробивалась полоска света. Значит, она еще не заснула. Он постучал, но ответа не было. Оливер колебался. Нельзя входить в спальню к девушке в такой час. Но ведь опасно спать, не погасив свечи… Он просто убедится, что с Марией все в порядке.
Оливер заглянул внутрь. На тумбочке у кровати догорала свеча, бросая золотистые блики на спящую девушку. Волосы цвета янтаря разметались по подушке. Мария прижимала к груди книгу и была похожа на маленькую девочку с любимой куклой.
Оливер заставил себя оторвать от нее взгляд. Он пришел не для этого – задует свечу и уйдет. Вдруг в глаза ему бросилось название книги – «Озерный роман». Оливер замер на месте. Хорошо это или плохо, что она выбрала книгу, которую они обсуждали накануне? Ведь там Роктон совершил самые тяжелые свои злодеяния. Мария, без сомнения, решила напомнить себе все его пороки.
«Ты можешь заставить ее простить тебя. Можешь лечь с ней рядом и довести до экстаза раньше, чем она успеет сообразить, что происходит».
Оливер долго смотрел на спящую Марию, потом покачал головой. «Нет, не могу», – сам себе сказал Оливер и едва не расхохотался – значит, у него все же есть принципы? Кто бы поверил! Значит, он не совсем такой, как отец. С ней он может быть другим. Возможно ли это?
Оливер стоял без движения, запоминая каждый изгиб ее тела, мягкий свет от волос, потом протянул руку и осторожно убрал прядь, которая лежала на лбу, зацепившись за длинные ресницы Марии.
Вдруг ее глаза распахнулись. Оливер перестал дышать. Взгляд Марии прояснился, и она улыбнулась ему. Улыбнулась! Ему!
Оливер упал на колени и стал как сумасшедший целовать ее губы, но вдруг очнулся и отстранился, однако Мария ему не позволила, она снова притянула его голову к себе.
И он не выдержал, впился в ее губы, как умирающий от голода, которому предложили роскошный пир. Мария зарылась пальцами в его волосы. Другого приглашения ему не требовалось. Он притянул ее ближе, его язык ворвался к ней в рот, в мягкую горячую глубину, лишавшую его разума.
От Марии исходил запах роз, от которого кружилась голова. Жаркая тяжесть ее грудей сжигала ладони. О Боже!
Оторвавшись от ее губ, Оливер прошептал:
– Прости меня, я не хотел…
– Почему ты здесь, Оливер? – Она села в кровати. Покрывало сползло, его взгляду открылась грудь под ночной рубашкой, настолько тонкой, что Оливер видел темные бугорки сосков. Ее волосы локонами спадали с плеч, веки были еще тяжелы от сна, и Оливер невольно подумал, что более соблазнительной картины еще не видел. Желание, острое, как нестерпимая жажда, грозило вырваться из-под контроля. И он, чертыхнувшись под нос, отвернулся от кровати.
– Я пришел извиниться за то, что произошло на балу.
Наступило молчание, показавшееся ему бесконечным.
– Все в порядке, – наконец проговорила Мария. – Я знаю, что ты этого не хотел.
Оливер оглянулся.
– Ты не сердишься? – удивленно спросил он.
Мария пожала плечами.
– Честно говоря, я думала, что Фредди проболтается еще раньше тебя, не знала только, как он скажет: что мы помолвлены или что притворяемся помолвленными. Во всяком случае, он ничего не сказал такого, отчего твоя бабушка догадалась бы, что все это блеф.
Оливер с горечью усмехнулся:
– Теперь это уже не имеет значения. Она хотела, чтобы мы обручились. Она тоже притворялась, притворялась, что не одобряет тебя, а сама все время ждала такого исхода.
– А возможно, она решила удовлетвориться тем, что есть.
– Ты ведь предупреждала меня. – Он присел на кровать. – Прости, что я не стал слушать. После того как ты уехала с бала, я попытался предупредить всех газетчиков. – Он рассказал ей о предпринятых действиях. – Я говорил убедительно, но ведь слухи для прессы – их хлеб и вино, а слухи о свадьбе – тем более.
– Я верю, ты сделал все, что мог. К тому же Натан может быть далеко и вообще не видит лондонских газет.
Все время она думает о своем драгоценном Натане!
– А я хочу, чтобы он узнал.
Мария посмотрела ему в глаза.
– Хочешь?
– Да. Хотя я сделал все, чтобы он не узнал. Да-да, хочу, чтобы этот осел прочел об этом и узнал, какое сокровище он потерял. Он не заслуживает тебя.
Взгляд Марии стал настороженным. Она соскользнула с кровати и взяла халат.
– А как же я? Разве я не заслуживаю хорошего мужа?
Оливер вырвал халат у нее из рук и швырнул его на пол.
– Хайатт не может стать тебе хорошим мужем.
– Значит, я должна жить одна?
– Нет. – Он схватил ее за талию и притянул к себе. – Ты выйдешь замуж за меня.
Как только Оливер произнес эти слова, он вдруг осознал, что именно этого всегда и хотел. Она должна принадлежать только ему. Навсегда. Невзирая на все его страхи.
Мария тоже выглядела испуганной.
– Зачем это тебе? – потрясенно пробормотала она.
– Только так я могу получить тебя, – сказал он и тут же понял, что большинство женщин предпочли бы более романтическое объяснение, но ведь Мария не такая, как большинство женщин, она понимает его.
Девушка опустила взгляд.
– Это несерьезная причина для брака, – сказала она, отстранилась и, вздохнув, добавила: – Неделю назад я годилась тебе только в любовницы, а сейчас гожусь уже в жены?
– Дело не в том, годишься или нет.
– Я ниже тебя по происхождению.
– Мне нет дела до того, кем были твои родители и откуда ты родом. И никогда не было. – Она молчала, и он настойчиво продолжал: – Я хочу тебя. Хотел раньше и хочу тебя сейчас. Разве не поэтому мужчины женятся?
– Мужчины женятся по той же причине, что и женщины: потому что влюбляются. – Голос Марии звучал холодно и отстраненно.
– Любовь – это просто красивое слово для вожделения. – Оливер всегда так думал и не собирался лгать сейчас, достаточно того, что он почти умоляет ее лечь с ним в постель.
– Я в это не верю.
– Значит, ты была влюблена в Хайатта?
Мария на миг закусила губу.
– Это другое.
– Почему? Ты была готова выйти за него замуж из практических соображений. Почему не за меня?
Мария усмехнулась:
– Что практичного в нашем браке?
– Ты уже три месяца не имеешь вестей от своего хладнокровного жениха. Сейчас ты перед выбором: надеяться, что он, наконец, вспомнит о помолвке и вовремя явится, чтобы спасти тебя от нищеты, или выйти за меня замуж. Я здесь, а он – неизвестно где. Мне нужна именно ты, а для него это вопрос денег.
Глаза Марии блеснули.
– Если ты женишься на мне потому, что твоя бабушка не идет на попятную и твой брак – это способ сохранить для семьи ее состояние, значит, и для тебя это вопрос денег.
Эти жестокие слова потрясли Оливера. Ему казалось, что Мария понимает его, чувствует его желание, но теперь стало ясно – она ничего о нем не знает, и он строит замок на песке.
– Простите меня, – сухо произнес он. – Мне следовало предположить, что вы именно так посмотрите на это дело. – И он развернулся, чтобы уйти.
Глава 20
Проклиная себя за вспыльчивость, Мария смотрела, как Оливер направился к двери. Она не хотела его обидеть. Ей просто надоело, что он все время изображает Натана охотником за приданым. Но ведь и сам Оливер окажется в том же положении, если женится на ней.
В глубине души Мария, конечно же, знала, что Оливер делает ей предложение совсем по иной причине.
Она рванулась к нему, схватила за руку и быстро сказала:
– Оливер, прости меня. Все это так неожиданно. Я просто растерялась.
Его рука оставалась неподатливой.
– Вы вправе считать меня охотником за приданым. – Он невидящими глазами смотрел на дверь. – Вы одного не понимаете – я последний человек на земле, который мог бы жениться ради денег.
– Почему?
Он долго молчал. Мария решила, что он ничего не ответит, а когда он наконец заговорил, голос его звучал с пугающей безжизненностью:
– Отец женился на матери из-за денег. Ему была нужна богатая жена, чтобы содержать этот проклятый дом и сохранить все, что с ним связано. – Оливер тяжело вздохнул. – К несчастью, мать не понимала, чем он руководствовался, а потом было уже слишком поздно. Она думала, что он любит ее, и верила, что сама его любит. Жизнь казалась волшебной сказкой, ведь ей так повезло: она ухватила маркиза и стала хозяйкой такого поместья. – Оливер с усилием сглотнул. – Но как только она обжилась во дворце своей мечты, она узнала правду. Она узнала, что отец женился на ней только ради денег, что он сделал бы все, что угодно, ради выгодной женитьбы, что из-за жены он не собирался менять образ жизни. Он, как и раньше, встречался со множеством женщин, а она страдала. Если бы не его отношение к ней, она никогда бы…
Оливер вдруг замолчал. Мария не сводила с него глаз, понимая, что он собирался сказать нечто важное.
– Она никогда бы… что? – едва слышно спросила девушка.
Оливер отошел к камину. Его силуэт мрачной тенью вырисовывался на фоне оранжевых языков пламени. Не оборачиваясь к Марии, он произнес:
– Я тебе лгал.
У Марии спазмом стиснуло горло.
– О чем? – с усилием произнесла она.
– О том, как умерли мои родители. Бабушка действительно говорила всем, что мама убила отца потому, что приняла его за грабителя. А правда состоит в том… что она намеренно лишила его жизни, а затем покончила с собой.
– Почему ты так уверен? – с бьющимся сердцем спросила она. – Ты сам говорил, что никто до конца не знает…
– Я там был.
– Ты видел все? – с изумлением воскликнула Мария.
– Нет. Я пришел слишком поздно.
– Значит, ты не можешь знать, почему это произошло.
Хриплый смех Оливера поверг ее в ужас.
– Могу. Мать бросилась к отцу, потому что была зла на него… из-за одного дела. Я хотел, чтобы бабушка сама туда поехала. Я был уверен, что она сумеет успокоить мать, но бабушка решила, что я все преувеличиваю. Когда стемнело, а мама все не возвращалась, мы с бабушкой отправились туда вдвоем.
Теперь голос Оливера звучал едва слышно, его почти заглушал стук дождевых капель о подоконник.
– В доме было темно. Стояла полная тишина. Бабушка велела мне подождать, а сама хотела сходить в конюшню посмотреть, на месте ли их лошади. Конечно, я не выдержал и бросился в дом. – По телу Оливера пробежала дрожь. – Я их и нашел.
– Оливер! – с ужасом вскликнула Мария. Ее сердце разрывалось от жалости к тому несчастному подростку. Как же он носил в себе такую боль все эти годы? Мария подошла к нему и положила руку ему на спину, но Оливер этого даже не заметил. – Все было залито кровью. Кровь была даже на потолке. Мне до сих пор снится этот кошмар. Мама лежала на ковре с огнестрельной раной в груди. Пистолет валялся рядом с ее ладонью. А лицо отца…
Оливер содрогнулся. Мария ласково погладила его по спине, понимая, что в этом горе нет утешения. Через минуту он продолжил:
– Я сразу понял, что ему уже не помочь, и бросился к матери. Мне показалось, что она шевельнулась. Разумеется, только показалось. Когда я поднял ее на руки, она была уже холодной. Я испачкался в крови с головы до ног. В таком виде и нашла меня бабушка. Я раскачивался из стороны в сторону и плакал. Ей пришлось с силой отбирать у меня тело.
К этому времени Мария тоже заливалась слезами сострадания к мальчику, которому довелось увидеть то, что не следует видеть ребенку ни при каких обстоятельствах.
Из губ Оливера вылетел странный придушенный звук.
– Я плохо помню, что было потом. Бабушка чем-то меня накрыла, и мы понеслись домой с такой скоростью, как будто за нами гнался сам дьявол. Где-то по дороге я потерял то, чем она меня прикрыла, так что парочка грумов видела, что я весь в крови. Мне было все равно, но бабушка хорошо представляла, что станут говорить люди. Послав за констеблем, она велела мне переодеться и сжечь грязную одежду, заплатила грумам за молчание и всем рассказывала о грабителе. Я бы не удивился, узнав, что констеблю она тоже заплатила. – Дальше Оливер говорил холодно, почти бесстрастно: – Толку все равно почти не было. Слуги молчали, но ведь у нас в доме был праздник. Гости не могли не заметить переполоха и моего отсутствия. Отсюда и пошли разговоры.
– Люди бывают так жестоки! – с возмущением воскликнула Мария.
– Бывают. – Оливер повернулся к ней лицом. – Но теперь ты понимаешь, почему я никогда не вступлю в брак ради денег? И тебе не позволю. Эта ловушка тебя уничтожит.
Он губами накрыл ее губы, как будто в долгом отчаянном поцелуе искал спасения. Мария вцепилась в его плечи, всем телом прижимаясь к этому человеку, который единственный был для нее сейчас важен. Ее окутало благословенное забытье.
Очень не скоро оторвались друг от друга их губы. Оливер прошептал:
– Ангел мой, скажи, что ты выйдешь за меня замуж! Ты должна быть моей.
– Ты ведь просто хочешь спасти меня от Натана, – сказала она, не понимая, что им движет.
– Я не так бескорыстен. – Он провел губами по ее шее. – Я хочу тебя. Ты мне нужна. Видит Бог, нужна!
Оливер ничего не сказал о любви. Да ведь он и не верит в любовь. По крайней мере, он честен и не говорит пустых слов.
– Ты хочешь сказать, что я нужна тебе в постели.
– Ты и сама знаешь, что дело не только в этом. – Он отстранился, взял в ладони ее лицо и твердо посмотрел Марии в глаза. – И я докажу тебе, что говорю правду. Согласись выйти за меня замуж, и я сейчас же уйду. Ты будешь спать в одиночестве, пока нас не соединят брачные обеты. Я стану вести себя как респектабельный джентльмен.
Кровъ стучала у Марии в висках так сильно, что мешала сосредоточиться. Ей так хотелось верить Оливеру. Его глаза горели не только одним желанием. В них было нечто большее. Или она обманывает себя, потому что хочет обмануться?
– Я не знаю… – наконец пробормотала Мария. – Пока не найдется Натан…
– Натан! – с внезапным гневом воскликнул Оливер. – Забудь о нем! Я никогда не отдам тебя ему. – В словах Оливера прозвучала грозная страсть. – Ни за что!
Он стал подталкивать Марию к кровати. Девушка вдруг испугалась.
– Ты же сказал, что уйдешь, оставишь меня спать в одиночестве.
– Не для того, чтобы ты думала о нем, о своем Натане! Не о своих обязательствах перед ним. Я заставлю тебя забыть о нем! Даже если для этого мне придется взять тебя силой! – В глазах Оливера сверкнула мрачная решимость.
Мария содрогнулась.
– Тогда тебе не придется на мне жениться. Ты получишь все, что тебе от меня нужно.
Оливер невесело хохотнул.
– Жизни не хватит для того, чтобы получить от тебя все. – Он замолчал, и Мария вдруг подумала, что его чувства могут быть глубже, чем кажется, что она действительно ему нужна. – А кроме того, – с внезапной усталостью произнес он, – моя семья шкуру с меня спустит, если я лишу тебя невинности и после этого не сделаю честной женщиной. – Оливер сбросил с себя сюртук, потом жилет.
– Я еще не позволила тебе лишить меня невинности, – заявила Мария.
Черные глаза Оливера сверкнули дьявольским огоньком.
– О, позволишь. – Он склонился над ее грудью, укрытой лишь тончайшим слоем полотна, и губами коснулся соска.
Глаза Марии закрылись. Он так уверен в себе, и уверен недаром! Как ей устоять, если кровь вдруг превратилась в жидкое пламя, а ноги перестали держать?
Губы Оливера ласкали ее соски, а руки умело и быстро до талии расстегнули ночную сорочку, открыв его жадному взгляду обнаженную грудь.
– Оливер, – бессильно прошептала Мария.
– Мне так нравятся твои груди, – бормотал он, сжимая пальцами темные полукружия, отчего соски Марии словно окаменели. – Каждый раз, когда я вижу тебя, мне хочется опустить твой корсаж, любоваться ими и целовать.
– Думаю, в обществе оценят такие манеры, – хмыкнула Мария. – Разговоров хватит на двадцать лет.
Настойчивые руки Оливера не отрывались от ее грудей.
– Как приятно касаться тебя, – шептал он. – Мне никогда это не надоест. – Мария застонала, а Оливер хищно улыбнулся. – Когда ты стонешь, я схожу с ума. Ты так открыто отдаешься страсти.
Девушка покраснела.
– Просто тебе нравится, когда я веду себя так же распущенно, как и ты.
Глаза Оливера потемнели.
– А еще мне нравится, что ты это считаешь распущенностью. Ты понятия не имеешь, что такое распущенность. – Он поймал взгляд Марии и больше не отпускал его. – Но я с радостью тебе покажу. – Он задрал подол ночной рубашки, встал на одно колено, раздвинул вырез на панталончиках и стал целовать ее между ног. Его язык скользнул в потаенную щель. Мария задрожала.
– Оливер… О небеса! – теряя разум, шептала она.
– Мне давно этого хотелось.
Мария попробовала вырваться, спрятаться от этой невыносимой ласки, но Оливер удержал ее за бедра, шире раздвинул вырез на панталонах и с новой жадностью набросился на свою безвольную жертву. Марии казалось, что она сейчас умрет. Она едва сдерживалась, чтобы не кричать от наслаждения и стыда. Но желание было сильнее смущения, сильнее стыда и страха.
– В постели будет удобнее, – сказал он и подтолкнул ее к кровати. Мария подчинилась, и подчинилась по собственной воле. Ей не хотелось думать, что это неправильно, что она готова отдаться коварному соблазнителю. Оливер больше не был чужим, ведь теперь она знала того подростка, который рыдал над своей мертвой матерью, узнала юношу, пытавшегося беспутством заглушить боль, маркиза, который поклялся, что никогда не женится ради денег.
Она не сопротивлялась, когда он уложил ее на спину и раздвинул ей ноги. Вцепившись в простыни, Мария отдалась его самым дерзким ласкам, бессильно стонала и лишь иногда удивлялась тому, на что способны губы мужчины. Напряжение все росло, язык Оливера, двигался все быстрее, тело Марии изгибалось от стремления к неизведанному, все ее существо ждало разрядки, и разрядка пришла. Она содрогалась в сладких судорогах, а Оливер, наслаждаясь ее экстазом, шепнул:
– Какая ты страстная. – И сдернул с себя галстук, потом отшвырнул рубашку. – Так приятно смотреть, как свободно ты отдаешься своим порывам.
– Правда? – спросила Мария, села на постели и потянулась к пуговицам его брюк. – Позволь мне.
Мускулистая грудь Оливера была покрыта густыми завитками черных волос. Темная дорожка спускалась вниз и убегала под пояс брюк, которые Мария уже расстегивала. Его соски стали твердыми темными точками. Она не сдержалась и по очереди лизнула их. Из губ Оливера вырвался хриплый стон. Он прижал к груди ее голову и пробормотал:
– Я представить себе не мог, что ты такая шалунья.
Она чуть сжала сосок зубами.
– Тебе нравится?
Оливер зарылся в ее волосы. Дыхание его становилось все тяжелее.
– Черт подери, ты и сама знаешь, что да.
Не поднимая головы, Мария улыбнулась. Раньше она не знала, что, лаская мужчину, женщина тоже возбуждается. Решив испытать свои вновь обретенные женские чары, она стала целовать его грудь и живот. Напряженные мускулы вздрагивали и твердели от прикосновений ее губ.
– Господи, не оставь меня! – зарычал Оливер и одним движением стянул с себя брюки.
Мария широко распахнула глаза. Такого она не ожидала – огромный стержень оказался прямо у нее перед глазами, длиннее и толще, чем она себе представляла.
– Возьми его в руки, – властно потребовал Оливер и вдруг добавил: – Пожалуйста.
Это нелепое проявление вежливости рассмешило Марию, но Оливер нахмурился, и она успокаивающе протянула:
– Ш-ш-ш…
Поглаживая его стержень по всей длине, Мария чувствовала, как он вздрагивает от ее прикосновений.
Оливер обвил ее руку своей, отчего ее пальцы крепче обхватили своего пленника.
– Да-да, вот так, – тяжело дыша, прохрипел он, а через мгновение добавил: – Я больше не выдержу, моя сладкая. – Он оторвал ее руку от себя и перевернул Марию на спину. – Я должен получить тебя всю.
Ловким движением он снял с нее рубашку и панталоны. Марию вдруг охватила паника.
– Я никогда этого не делала, – напомнила она Оливеру.
По его губам скользнула уверенная улыбка.
– Я помню, мой ангел, помню. – И он поместился у нее между бедер.
Страх Марии усилился.
– Ты… ты когда-нибудь… с девственницей? – пролепетала она.
– Нет. – Его рука скользнула в горячую влажную щель. – Думаю, тут нет разницы.
Его пальцы творили невообразимое. Мария почти задыхалась.
– Но… т-тетя Роуз говорила, что в первый раз больно. Что будет кровь и… – заикаясь, произнесла она.
Он закрыл ей рот губами. Тяжесть его тела подействовала на нее успокаивающе. Мария обвила его шею руками и отдалась поцелуям. Это – что-то знакомое и приятное. В поцелуях нет ничего страшного.
Ей так нравилась жадность, с которой он впивался в нее губами, что она почти не заметила, когда пальцы Оливера сменились чем-то более крупным. И этот огромный твердый предмет начал стремительно прокладывать себе путь внутрь ее лона.
Мария оторвалась от его губ и замерла.
– Не бойся, – шепнул Оливер ей в ухо. – Наши тела для этого и созданы. Что тебе раньше ни говорили бы, это – самое естественное действие в мире.
– Мне оно кажется неестественным.
– Потому что ты сопротивляешься. – Он языком коснулся ее щеки. – Расслабься. Впусти его. Обещаю, тебе будет почти не больно.
– Все равно мне страшно, – жалобно протянула она и почувствовала, как его стержень глубже проник ей внутрь.
Оливер вдруг хохотнул.
– Хочешь, я кое-что расскажу тебе, чтобы отвлечь от страха?
– Что-нибудь неприличное?
– Ну разумеется. – Мария вдруг напряглась. Его жезл вошел уже глубоко. Теперь его не остановить. – Один человек как-то спросил свою дочь, какое растение растет быстрее всего. «Лука седла», – тут же ответила девушка. «С чего ты это взяла?» – удивился отец. «Когда я ехала верхом за спиной у лакея и боялась упасть, он сказал мне, чтобы я протянула руку вперед и ухватилась за луку седла. Вначале она была не толще моего пальца, а к концу пути стала размером с мое запястье».
Мария не смогла сдержать смех, но все же удивилась, что у нее внутри поместился предмет такой толщины. И пока она смеялась, Оливер прорвал девственную плеву. Она почувствовала резкую боль, но совсем не такую сильную, как ожидала.
– Ну как? – спросил Оливер у самого ее уха, и в его голосе Мария уловила скрытую тревогу.
– Все хорошо, – через силу произнесла она.
– Дальше будет лучше.
И он выполнил обещание. Его ритмичные рывки внутрь и обратно постепенно заглушили боль, превратив ее в теплое озеро. Кровь громко стучала в ее ушах, жар разливался по жилам.
– Ангел мой, – шептал Оливер, не прекращая движений. – Ты – само волшебство.
Вдруг ее тело выгнулось дугой в поисках той разрядки, которую она уже испытала.
– Мне так нравится, как ты мне отвечаешь, – с закрытыми глазами выдохнул Оливер и поцеловал ее волосы. – И волосы твои нравятся. Они пахнут весной.
В его объятиях Мария действительно казалась себе весной. Она, как цветок к солнцу, тянулась к его губам и, как цветок, расцветала от его страсти.
Его поцелуй стали отрывистее, броски тела – резче и беспощаднее. Он приподнял ее ноги, чтобы каждым рывком касаться ее жадного лона. Марии казалось, что все ее нервы превратились в огненные нити, жар заливал ее, как расплавленная лава.
– Оливер… мой дорогой Оливер… – бездумно бормотала она.
– Да, – хриплым, неузнаваемым голосом отвечал он. – Ты моя. Теперь ты моя.
Эти слова оказались последней каплей. Тело Марии словно бы вспыхнуло. Ее пронзило безумным, невообразимым наслаждением. Она не выдержала и закричала.
Оливер мощным рывком вошел в нее последний раз и зарычал, содрогаясь от наступившей разрядки.
– Моя… – чуть слышно произнес он, опускаясь на нее всем телом.
