Текст книги "Маркиз должен жениться"

Автор книги: Сабрина Джеффрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Пока она бродила, разглядывая товары, к ней подошла хозяйка и представилась. Девушка объяснила, что ей нужно несколько платьев и добавила:

– У меня есть много вещей для траура. Все из прекрасных тканей и модных фасонов. Не сможете ли вы обменять их на некоторые из ваших вещей?

Хозяйка оценивающе посмотрела на прекрасный редингот девушки и сказала:

– С удовольствием обменяю, мисс, но только если они хорошего качества. Всегда бывают дамы, которым срочно требуется траур, а модные вещи на такой случай встречаются нечасто.

Марии не хотелось расставаться со своим гардеробом, но когда договор с Оливером закончится, она сможет перекрасить то, что получит в этой лавке. Кстати, траур ей предстоит носить еще только два месяца, так что ко времени, когда она покинет Англию, черные вещи ей уже не потребуются. К тому же у нее останется платье, которое она сняла с себя в том борделе.

Хозяйка приказала одному из помощников отправиться вместе с Джоном в отель, где остановилась Мария с кузеном Фредди, и привезти ее чемоданы.

Перед тем как отослать лакея, Мария сказала:

– Джон, я буду вам очень признательна, если о моих траурных нарядах вы никому не расскажете, особенно миссис Пламтри. Его светлость тоже вас об этом просит. У меня есть колечко, и я могла бы предложить его вам в качестве компенсации за…

– О нет, мисс, я не возьму его за молчание. Молчать о делах его светлости – моя работа. И о делах его невесты – тоже.

– Благодарю вас, Джон.

Лакей замялся, стал неловко поправлять шляпу, затем решился и спросил:

– Скажите мне, мисс, его светлость ничем вас не обидел в карете?

– Нет, – в который раз солгала Мария. Лакей с сомнением покачал головой.

– Его светлость не способен обидеть молодую леди, но может быть, он потерял над собой контроль. Все-таки вы его невеста и все такое… Просто я хотел вам сказать, что если вы захотите, я вам всегда помогу.

– Благодарю вас, Джон, – ласково улыбнулась Мария. – Но вам не о чем беспокоиться. Ваш господин – настоящий джентльмен. Он очень добр ко мне.

– Простите меня, мисс. – Джон с поклоном удалился.

Конечно, Оливер проявлял к ней доброту: заботился о Фредди, нанял мистера Пинтера, собирался оплатить ее гардероб. Но то, что случилось в карете, добротой не назовешь. Теперь Мария по опыту знала, чего лишится, если выйдет замуж за Натана с его холодными поцелуями. Но возможно, страсть может возникнуть не сразу, а со временем? Вдруг после свадьбы с Натаном все наладится? Но в глубине души Мария знала, что обманывает себя, потому что единственным человеком, которого она сама хотела целовать, был Оливер.

Глава 13

Пока ехали из «Голубого лебедя», Фредди без остановки рассказывал о своих впечатлениях от клубной кухни, но Оливер почти не обращал внимания на его болтовню. Единственное, о чем он мог думать, – это холодное «милорд», с которым обратилась к нему Мария, как будто не трепетала только что в его объятиях.

А ее взгляд? Что ее так обидело? Может быть, она просто стыдится? Но как она могла сохранить такое самообладание, когда он, опытный мужчина, не сдержался, совсем как юнец, и теперь вынужден держать плащ застегнутым на все пуговицы?

Как она выразилась? «И хотя я благодарна вам за этот урок…» Неужели этот «урок» для нее ничего не значил? Очевидно, нет, ведь она сказала, что «повторять его мы не будем».

У Оливера болезненно сжалось сердце, но ведь, честно говоря, Мария права. Им надо держаться друг от друга подальше. Это в их общих интересах. Надо же, он дошел до того, что предложил ей стать его постоянной любовницей. Оливер всегда считал и, смеясь, говорил об этом друзьям, что одна женщина ничем не лучше другой и что от любовницы больше хлопот, чем удовольствия. К тому же он всегда старался держать людей на расстоянии, но Мария…

Оливер негромко застонал. Нельзя было так далеко заходить, но ни с одной другой женщиной он не чувствовал ничего подобного. Наверное, он напугал ее своим натиском.

Тем временем Фредди безмятежно уписывал свой обед. Внезапно какая-то фраза привлекла внимание Оливера.

– Что вы сказали?

– Сказал, что бифштекс был чуть-чуть недосолен.

– А до этого?

– О, сейчас вспомню. Там, в клубе, был один тип. Говорил, что он ваш кузен. Кажется, мистер Десмонд Пламтри.

Оливеру это не понравилось. Когда это Десмонд сумел проникнуть в такой элитарный клуб, как «Голубой лебедь»? Неужели этого мерзавца стали принимать в обществе?

– Но если хотите знать мое мнение, – продолжал Фредди, – то пара таких родственников – и врагов не надо. Грубый парень. Стал рассказывать мне, что вы убили своих родителей и что все об этом знают. – Фредди фыркнул. – Я сказал, что он неотесанный деревенщина, раз не понимает, что вы – благородный человек и что ему не место среди приличных джентльменов из «Голубого лебедя».

На мгновение Оливер лишился дара речи. Он представить себе не мог, как Десмонд среагировал на эту маленькую отповедь.

– Э-э-э… И что сказал на это Десмонд?

– Удивился. А потом пробормотал что-то насчет карт и тихонечко смылся в карточную комнату – проглотил и не поморщился.

У Оливера едва не отвисла челюсть, а потом он стал хохотать.

– Что смешного? – удивился Фредди.

– Вы и Мария… Неужели американцы никогда не обращают внимания на сплетни?

– Почему, обращают, если в них есть смысл. А это же одна глупость. Если бы все знали, что вы убили родителей, вас давно бы уже повесили. А вы сидите здесь и ничего не боитесь, значит, вы этого не делали. – Фредди постучал себе по лбу. – Простая логика, и все.

– О да, – кивнул Оливер. – Простая логика. – У него комок стоял в горле. Одно дело, когда его защищала Мария – она женщина, у нее доброе сердце, хотя ни одну другую женщину никакое доброе сердце еще не удержало от сплетен о нем. И совсем другое – когда за него вступается такой впечатлительный юнец, как Фредди. Оливер не знал, смеяться ли над его наивностью или похлопать по плечу и заявить, что Фредди тоже «благородный человек».

– Смотрите-ка! – Карета остановилась возле модной лавки, и Фредди легко перескочил на другой предмет. – Кажется, Мопси уже все купила.

Оливер насторожился. Либо Мария выбирала наряды не так тщательно, как это свойственно женщинам, либо тут был какой-то подвох.

Обменявшись парой слов с хозяйкой, Оливер выяснил, что Мария обменяла свой траурный гардероб на новые платья. В результате у нее оказалось меньше нарядов, чем требовалось. Гордость гордостью, но это уж слишком, решил Оливер.

– Моя невеста еще не закончила с покупками, – заявил он хозяйке салона. – Ей требуется полное приданое.

– Оливер, ну пожалуйста! – сквозь зубы прошипела Мария. – Они подумают, что…

– Что я могу себе позволить одеть собственную невесту должным образом? Надеюсь, так и будет. – И он воспользовался единственным аргументом, который мог на нее подействовать: – Иначе все решат, что у меня долгов даже больше, чем болтают. Конечно, если это доставит вам удовольствие…

– Разумеется, нет. – Мария бросила быстрый взгляд на хозяйку и понизила голос: – Но я не хочу быть вам обязанной больше, чем сейчас.

– Сейчас вы рассуждаете, как Пинтер.

Она подняла на него встревоженный взгляд:

– Но я не имела в виду…

– Я должен предоставить вам одежду, – перебил он ее. – Тут нет никаких обязательств. Особенно если учесть, что Пинтер отказался принимать от меня гонорар. – Оливер не стал говорить, что ему хотелось увидеть Марию хорошо одетой: чтобы шелковое платье цвета барвинка оттенило эти чудесные голубые глаза, чтобы прекрасная грудь была подчеркнута вырезом нужной глубины, чтобы Мария не стеснялась ее и не пыталась скрыть под дурацкой пелериной. – Никто не поверит, что я обручился с дурно одетой женщиной. Надо придерживаться нашего плана. Я-то думал, что если представлю вас женщиной определенного сорта, то бабушка сразу отступится, но получилось иначе. А если она увидит, что я трачу на вас деньги, то поймет, что дело идет всерьез. – Заметив, что Мария колеблется, он удвоил напор. – Если вы не позволите мне заплатить, я решу, что чем-то оскорбил вас в карете.

Лицо Марии залилось краской. Она опустила глаза.

– Вы меня не оскорбили. Я сама позволила то, чего не следовало допускать.

– Вы не сделали ничего дурного, – резко возразил Оливер. – Это я вел себя неправильно. И чтобы компенсировать ущерб, прошу вас, разрешите мне приобрести для вас несколько вещей. – И не ожидая дальнейших возражений, Оливер обернулся к хозяйке и сообщил: – Мисс Баттерфилд согласилась с тем, что ей нужен более дорогой гардероб.

– Очень рада, сэр. У меня есть и исключительные туалеты. Я их придерживала, но платья придется немного подогнать по фигуре, и тогда они идеально подойдут вашей невесте.

И хозяйка заспешила за товаром, а Оливер нагнулся к уху Марии и прошептал:

– Если это успокоит ваши страхи, то я снимаю предложение сделать вас своей любовницей. Я не хотел вас оскорбить и не хочу, чтобы вы из-за этого нервничали.

– Благодарю вас, – ответила Мария, однако Оливер не заметил на ее лице ожидаемого облегчения. Да он и сам не испытал от этих слов никакого удовлетворения.

Теперь ему придется наблюдать, как она станет примерять платья, более приличествующие ее положению респектабельной дамы. Эта девушка, только что лежавшая в его объятиях и принимавшая самые откровенные ласки, вдруг отдалилась от него, стала одной из тех женщин, которых он всегда боялся, одной из холодных, неприкасаемых девственниц. Впредь он не должен терять самообладание.

Через два часа они покинули модную лавку с грузом нарядов и аксессуаров к ним. Оливер сумел убедить Марию приобрести все нужное: шали, ридикюли, туфли, хотя его раздражала необходимость делать покупки в таком скромном заведении. Салон миссис Твиди был лучшим среди магазинов подержанного платья, но все же здесь продавали не новые вещи.

Он хотел видеть Марию в самых лучших шелках, с драгоценностями на шее. Столь неразумное желание удивило его самого. Оливеру никогда не было дела до того, как одеваются его случайные подруги. Он скрипел зубами, когда замечал, как Мария бросает быстрые взгляды на вещи, которые, по ее мнению, были ему не по карману.

Возможно, поэтому он и не заводил постоянных любовниц. Как только ты начинаешь сочувствовать женщине, ты обречен. Она станет вертеть тобой как хочет, а от этого один шаг до того, чтобы распахнуть перед ней сердце и открыть все свои тайны. И тогда она возненавидит тебя за них.

В Илинг возвращались молча. Мария старалась не смотреть на Оливера, а он, казалось, не мог отвести от нее глаз. Он попытался вовлечь ее в беседу, но острый на язык ангелок куда-то исчез, и Оливер не знал, как его вернуть. Даже Фредди почувствовал перемены и говорил на удивление мало. Когда они добрались наконец до Холстед-Холла, нервы Оливера были уже на пределе, и он обрадовался поводу удалиться в кабинет, чтобы поработать с гроссбухами, которыми пренебрег накануне.

Однако работа не шла. Целый час он переворачивал страницы, а перед глазами вновь и вновь возникала улыбка Марии, когда она со смехом спросила: «Вы бы предложили похитить меня?» – а потом звучали ее сладкие стоны.

Черт возьми, надо было похитить!

В дверь постучали. Оливер взглянул на часы – оказывается, прошло больше двух часов. В кабинет вошел Джаррет.

– Вот удивительно, – воскликнул он, – когда слуга сказал, что ты здесь работаешь, я решил, что не расслышал!

– Чему же тут удивляться? Если мы собираемся прожить здесь хотя бы несколько недель, я волей-неволей должен заниматься делами. – Оливер откинулся на спинку кресла и насмешливо посмотрел на брата. – Конечно, если ты сам не захочешь взяться за это. Ты ведь лучше меня разбираешься в цифрах.

Джаррет повернул к себе один из гроссбухов.

– Ну, не знаю. Мне кажется, ты в этом что-то понимаешь. – И он опустился в кресло напротив Оливера. – Кроме того, завтра я собираюсь в город и проведу субботу в «Голубом лебеде». Там будет брат Керквуда, а он всегда играет по-крупному.

– И играет неудачно, а ты этим пользуешься.

Джаррет с улыбкой пожал плечами:

– Я решил, что мне тоже следует сделать вклад в семейные фонды.

– Тогда тебе лучше играть в карты с банкирами, богаче станешь.

– Слушай, вчера Минерва рассказала мне о пропавшем женихе мисс Баттерфилд. Я тут поболтал с юным Фредди и выяснил, что мисс Баттерфилд получит недурное наследство, если, конечно, не выйдет замуж за этого своего Хайатта. Ты в курсе?

Оливер налил себе в стакан бренди.

– Не знаю, насколько оно недурное. Ну сколько может стоить небольшая судостроительная компания в Америке?

– Неужели ты никогда не слышал о «Нью Бедфорд шипс»?

– А почему я должен был о ней слышать? – Оливер отхлебнул бренди. – Я в жизни не сталкивался с корабельным делом.

– Лично я, когда появляются лишние деньги, вкладываю как раз в кораблестроение. Правда, такое бывает не часто.

Джаррет был великолепным игроком и, как правило, выигрывал больше, чем проигрывал, но время от времени рисковал слишком сильно, что, в конце концов, приводило его к печальным итогам. Оливер никогда не понимал брата, который как будто искушал судьбу.

– Утром я ездил в город, чтобы переговорить со своим маклером, – продолжал Джаррет. – И узнать что-нибудь об этой компании. Так вот, по слухам, «Нью Бедфорд шипс» стоит четверть миллиона фунтов. Если считать, что девчонке достанется половина, это чистых сто двадцать пять тысяч фунтов.

Оливер едва не поперхнулся своим бренди.

– Ты шутишь!

– Я никогда не шучу насчет денег.

– Она знает, что сумма так велика?

– Не думаю. Фредди рассуждал, что она «получит, может, аж десять тысяч долларов», малыш считает это огромной суммой. Подозреваю, ее папаша был скуповат и не посвящал девочку в семейный бизнес.

Оливер знал, что так и было. Отец Марии хотел, чтобы ее жизнь до самой могилы катилась по накатанной дорожке. Кстати, становилось ясно, почему Хайатт намеревался жениться на ней даже без особой любви. Если бы Мария решилась продать свою половину, у Хайатта скорее всего не хватило бы средств ее выкупить, так что брак для него – самый выгодный ход. Для Марии он менее выгоден.

При этой мысли Оливер нахмурился.

– Как видишь, мой дорогой братец, – продолжал Джаррет, – решение наших проблем прямо перед тобой. Ты мог бы забыть, что собирался лишь изображать помолвку, и жениться на ней по-настоящему.

На Оливера накатила волна бешенства.

– Я стал бы таким, как отец!

– Это тебя тревожит?

– Разумеется, тревожит! Ведь это он довел мать до могилы! – Хотя Оливер считал, что последний толчок дал он сам. – Даже не надейся, что я женюсь на мисс Баттерфилд ради денег. – Его затошнило от одной мысли об этом.

– Тогда тебе не следовало пытаться соблазнить ее в карете, – ледяным тоном заявил Джаррет.

Оливер окаменел.

– Черт возьми, о чем ты говоришь?

– Все ты прекрасно знаешь. – На лице Джаррета застыло холодное выражение, которое появлялось у него, когда кто-нибудь смел дурно говорить о его сестрах. – Джон рассказал мне, что вы несколько минут просидели в карете перед модной лавкой, а шторки были опущены. И Фредди был не с вами. И еще он сказал, что, когда вы наконец появились, мисс Баттерфилд была очень взволнована.

Гнев Оливера обрел другую цель.

– Похоже, мне надо сказать пару слов этому сплетнику. Вот так слуга! Ему платят за то, чтобы он держал рот на замке.

– Никакие деньги не заставят честного человека молчать, если неспокойна его совесть. И, похоже, мисс Баттерфилд ему просто нравится. – Тон Джаррета стал холоднее: – Нам всем она нравится. Ты прекрасно знаешь, что эта девочка не то что твои актриски, с которыми можно поиграть и забыть. Она – порядочная женщина. Если ты так уж не хочешь походить на отца, то вспомни об этом, когда потянешь к ней руки в следующий раз.

Правота Джаррета не остудила гнев его брата.

– Да что ты о ней знаешь?!

– Ты хочешь сказать, что она непорядочная женщина?

– Черт возьми, не в этом дело! Я хочу сказать… – Оливер замолчал, пытаясь успокоиться. – Этот осел Хайатт хочет жениться на ней ради денег, и Мария намерена подчиниться из чувства долга перед отцом, а может, надеется, что все как-нибудь устроится. Я должен убедить ее, что она делает ошибку.

– Лично я считаю, что можно сделать это, не соблазняя ее, – сухо произнес Джаррет. – Лучше попробуй с ней поговорить. Не пожалей времени, чтобы узнать ее. Конечно, это не твой стиль, но постарайся отнестись к ней не как к очередной своей победе, а как к разумной женщине, какой она мне и кажется.

– Я не отношусь к Марии как к… – Оливер оборвал себя, чтобы не сказать лишнего. – Благодарю за совет, но я сам разберусь с Марией.

– Посмотрим. – Джаррет поднялся, но потом подался вперед и заявил: – Но знай, никто из нас не намерен оставаться в стороне и спокойно позволить тебе погубить молодую девушку ради того, чтобы спровоцировать бабушку.

Оливер вскочил на ноги. Неужели брат считает его способным на такую низость? Гнев не проходил. Как смеет Джаррет поучать его?! Подавшись к брату так, что едва не стукнулся с ним лбом, Оливер прорычал:

– И что, черт возьми, вы сделаете, чтобы остановить меня?

На губах Джаррета появилась мрачная улыбка.

– Лично я мог бы ее у тебя похитить.

Где-то на заднем плане сознания Оливер понимал, что Джаррет его дразнит, но остановиться уже не мог. Мысль о том, что брат может снискать расположение Марии, привела его в ярость и полностью лишила самообладания.

– Если ты посмеешь протянуть к ней руки, – голос Оливера перешел в грозный рык, – то Гейб будет не единственным калекой у нас в семье.

– Ну и отлично. – Джаррет выпрямил спину и продолжил ледяным тоном: – Просто знай, мы не допустим, чтобы и ты протягивал к ней руки. – И не ожидая ответа, он вышел из комнаты.

Оливера трясло от ярости. Брат посмел читать ему нотации! Верный слуга…

«Никакие деньги не заставят честного человека молчать, если неспокойна его совесть».

Оливер сморщился. Да, совесть Джона должна была пострадать весьма серьезно, если он решил обратиться к Джаррету. Тот факт, что Джон догадался о происходившем в карете, заставил Оливера похолодеть. Глупо не понимать, что слуги способны думать и делать выводы.

Внезапно он вспомнил, как посмотрела на него Мария, когда он сказал ей, что слуги не откроют дверцу кареты, если шторки опущены.

Бессильно упав в кресло, он уставился невидящим взглядом в камин. Он-то думал, что оскорбил и напугал ее, но дело еще хуже. Неудивительно, что ее поведение переменилось, что она не хотела позволить ему заплатить за наряды. Он практически выставил ее перед своими слугами обычной шлюхой, одной из многих его случайных подружек.

А она не такая. Она – порядочная женщина. К тому же наследница состояния. Очень богатая наследница.

Черт возьми все на свете! Оливер представить себе не мог, что у нее столько денег. А если она и сама этого не представляет, то станет легкой добычей этого проныры Хайатта.

Оливер залпом допил бренди. Он должен спасти ее от этого человека!

Хетти дремала в кресле, когда звук открывающейся двери разбудил ее. Она уже хотела подать голос, чтобы вошедший в библиотеку обратил на нее внимание, но вдруг услышала, что явился еще кто-то.

– Ну и как? – спросила Минерва. – Как тебе показалось, я права насчет Оливера и мисс Баттерфилд?

Хетти беззвучно молилась, чтобы ее не заметили.

– Очень на то похоже. – Это говорил Джаррет. – Мне показалось, что у него к ней настоящее чувство. Я никогда не видел, чтобы он так нервничал из-за женщины. Он чуть не убил меня, когда я сказал, что уведу ее.

– Хитро придумано! – воскликнула Минерва. – Я же тебе говорила, что он в нее влюбился. И она в него тоже. Я зашла к ней, когда они вернулись, и спросила, прилично ли вел себя Оливер. Она покраснела как мак.

– Вот именно. Одно дело – влюбиться, а другое – жениться. Оливер не привык общаться с женщинами, которых нельзя…

– …затащить в постель? – закончила за него Минерва.

Хетти удивленно заморгала.

– Боже мой, Минерва! Не говори так! Тебе не пристало знать о таких вещах. – Джаррет рассердился не на шутку.

– Ну конечно! А как же иначе? Интересно, как это я могла остаться в полном неведении, если жила в одном доме с таким отцом и тремя повесами-братцами?

Хетти едва сдерживала смех.

– Во всяком случае, делай вид, что ничего не знаешь, – проворчал Джаррет. – Иначе однажды ты что-нибудь ляпнешь в обществе, и у меня будет разрыв сердца.

– Надо придумать, как их подтолкнуть друг к другу, – задумчиво произнесла Минерва. – Ты прекрасно знаешь, что, если Оливер женится, бабушка оставит свою дурацкую мысль, что все мы должны вступить и брак. Ей просто хочется получить наследника.

Хетти с иронией приподняла бровь. Ее внучку ждет неприятность: бабушка не отступится.

– И ты готова швырнуть его под колеса своей кареты, только чтобы проехать самой? – с интересом спросил Джаррет.

– Нет, – спокойно ответила его сестра. – Мы с тобой оба знаем, что Оливеру нужен близкий человек, который вернул бы его к настоящей жизни. Иначе с годами он все больше будет замыкаться в себе. – Минерва помолчала. – Ты сказал ему, что мисс Баттерфилд богатая наследница?

Хетти насторожилась. Она понятия не имела, что у девушки есть деньги.

– Сказал, но боюсь, это было ошибкой. Он пришел в бешенство, когда я предложил ему жениться на ней ради денег.

«Дурачок. Конечно, он взбесился». Хетти закатила глаза. Неужели этот ее внук совсем не разбирается в характере брата?

– О Господи, Джаррет! Не надо было этого говорить. Ты должен был дать ему понять, что Мария может стать жертвой охотников за приданым.

«Спасибо, что хоть у Минервы есть немного ума», – подумала Хетти.

– Черт возьми! – воскликнул Джаррет. – Тогда мне, вероятно, не следовало преувеличивать ее наследство.

– Час от часу не легче, – простонала Минерва. – И насколько?

– Ну… Я вроде как утроил его.

Минерва выругалась себе под нос совсем не так, как могут леди.

– Зачем ты это сделал?! Теперь он и близко к ней не подойдет. Неужели ты не замечал, как он ненавидит разговоры о женитьбе ради денег?

– Мужчины иногда говорят подобные вещи, но, в конце концов, они существа практичные.

– Только не Оливер! Ты все испортил.

– Успокойся, – сказал Джаррет. – У меня есть план. Семена будущего успеха уже в земле. Пошли поговорим с остальными. Тогда мы будем действовать сообща. – Голос Джаррета затихал. – Если мы просто…

Очевидно, сестра и брат вышли из библиотеки. Хетти не уловила больше ни слова, да это и не имело значения. На ее губах появилась улыбка – значит, ей не придется вести игру в одиночку. Ей останется только наблюдать за усилиями Джаррета и дать понять Минерве, что брак Оливера разрешит их общие проблемы. Девочка будет из кожи лезть вон. Оливеру не останется ни единого шанса!