Текст книги "Рожденная в полночь"

Автор книги: С. С. Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

С. С. Хантер
РОЖДЕННАЯ В ПОЛНОЧЬ

Посвящается Лили Дейл Мейкпис.

Твоя улыбка всегда напоминает, что в этом большом старом мире волшебство до сих пор живо-живехонько.

ГЛАВА 1

– Не смешно! – рявкнул отец.

«Да, не смешно», – подумала Кайли Гейлен, заглядывая в холодильник, чтобы взять что-нибудь попить. Ей захотелось втиснуться между горчицей и заплесневелыми хот-догами и захлопнуть дверцу, только бы не слышать злых воплей, доносившихся из гостиной. Родители снова ссорились.

«Так больше продолжаться не может», – подумала она. Из открытой дверцы поднимался морозный туман.

Вот же денек выдался! У Кайли запершило в горле. Она с усилием сглотнула и решила не плакать. Это был, кажется, самый паршивый день в ее жизни. В последнее время все дни стали паршивыми. За ней кто-то ходил, Трей ее бросил, а теперь еще и родители собираются разводиться. И это еще не все. Неудивительно, что вернулись ночные кошмары.

– Что ты сделала с моими трусами?

Крик отца ворвался в кухню, в нутро холодильника, даже хот-доги вздрогнули. Его трусами? Кайли прижала ко лбу холодную банку с диетической колой.

– С какой стати я стала бы что-то делать с твоими трусами? – спросила мать равнодушным голосом.

Мать, как всегда, спокойна. Холодна как лед.

Кайли выглянула из окна во двор, где только что прошла мать. Белые трикотажные трусы отца свисали с дымившейся решетки гриля. Лихо. Мать сделала барбекю из отцовских трусов. Вот так. Кайли в жизни ничего не станет есть с этого гриля.

Сдерживая слезы, она запихнула банку с газировкой на место, закрыла холодильник и вышла в коридор. Может, увидев дочь, они перестанут вести себя как два подростка и вспомнят, что у них есть ребенок?

Отец стоял посреди комнаты, сжимая в кулаке трусы. Мать сидела на диване, мирно прихлебывая горячий чай.

– Тебе к психиатру надо! – заорал отец на всю комнату.

Два – ноль в его пользу. Вот уж кому нужна помощь психотерапевта, так это матери. И с какой стати не она, а Кайли два раза в неделю туда ездит? И почему отец – всем известно, что Кайли достаточно пошевелить пальчиком, и он тут же выполнит ее желание, – почему отец уезжает без нее? Она не винила его за то, что он бросал мать, – вот уж Снежная Королева. Но почему он не берет с собой Кайли? У нее снова перехватило горло.

Отец ринулся обратно в свою спальню, чтобы упаковать вещи – все, кроме трусов, дымившихся на заднем дворе. Мать как ни в чем не бывало просматривала деловые папки.

Слезы навернулись на глаза Кайли, когда ее взгляд упал на фотографии в рамках. Мать с отцом фотографировались каждый год в поездках.

– Сделай что-нибудь, – взмолилась Кайли.

– Что именно? – спросила мать.

– Заставь его передумать. Извинись за то, что поджарила его трусы. – «И за то, что у тебя в жилах ледяная вода, а не кровь». – Мне по барабану, что ты сделаешь, просто не дай ему уехать.

– Ты ничего не понимаешь.

Мать спокойно, без малейших признаков волнения, углубилась в свои бумаги.

Отец, с чемоданом в руке, быстрым шагом прошел по гостиной. Кайли бросилась за ним и выбежала в удушающую полуденную хьюстонскую жару.

– Возьми меня с собой, – жалобно попросила она, не заботясь, увидит ли он ее слезы. Может, слезы даже помогут. – Я совсем мало ем.

Он покачал головой, но, в отличие от матери, посмотрел на нее по-человечески.

– Ты ничего не понимаешь.

«Ты ничего не понимаешь».

– Почему вы все твердите одно и то же? Мне шестнадцать лет. Если я не понимаю, так объясни. Раскрой наконец великую тайну.

Отец опустил голову и уставился на носки ботинок, словно он держал экзамен, а на ботинках был написан ответ.

– Твоя мама… ты ей нужна.

– Нужна ей? Шутишь? Да она меня терпеть не может!

«И ты тоже». От этой мысли Кайли стало трудно дышать. Ему она тоже не нужна.

Кайли вытерла слезы и тут снова увидела его. Нет, не отца, а Бравого Солдата – того, кто преследовал ее в последнее время. Он стоял посреди улицы в тех же самых армейских штанах, в каких она видела его всегда. Он был похож на солдат из фильмов про Войну в заливе, которые так нравились матери. Только он ни в кого не стрелял и его не разрывало в клочья снарядом – он просто стоял и смотрел на Кайли очень печальными глазами.

Она заметила, что он за ней ходит, наверное, с месяц назад. Он ни разу с ней не заговорил, и она с ним тоже. Но в тот день, когда она показала его матери, и та… Да, в тот день жизнь Кайли пошла кувырком. Мать решила, что дочь все выдумала, чтобы привлечь к себе внимание или еще чего похуже. Под «похуже» мать имела в виду, что Кайли теряет контакт с реальностью. В итоге вернулись ночные кошмары, которые ее мучили в раннем детстве, но теперь они стали страшнее. Мать сказала, что психотерапевт поможет справиться с ними, но как, если Кайли даже не могла их вспомнить? Знала только, что снова приснился страшный сон. Настолько страшный, что она проснулась в слезах.

Кайли хотелось закричать. Закричать, чтобы отец повернулся и тоже его увидел – чтобы все знали, что она не сходит с ума. Тогда она как минимум избавится от посещений психотерапевта. Это несправедливо.

Жизнь вообще несправедлива, о чем не переставала напоминать ей мать.

Так или иначе, когда Кайли оглянулась, его там уже не было. Не преследователя, а отца. Он запихивал чемодан на заднее сиденье своего красного «Мустанга» с откидным верхом, ожидавшего на подъездной дорожке. Матери эта машина никогда не нравилась, зато отец ее любил.

Кайли бросилась к машине.

– Я попрошу бабушку поговорить с мамой. Она все уладит…

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как она вспомнила, что в их жизни произошло еще одно ужасное событие. Теперь нельзя было побежать к бабушке и попросить ее все уладить. Потому что бабушка умерла. Ушла. Кайли представила холодное тело в гробу, и голос у нее прервался.

У отца на лице появилось то же выражение, с каким он три недели назад проводил дочь в кабинет психотерапевта.

– Все в порядке. Я просто забыла.

Потому что вспоминать слишком больно. Кайли почувствовала, как по щеке течет слеза.

Отец подошел и обнял ее. Объятие длилось дольше, чем у них было принято, но все равно оказалось слишком коротким. Как может она его отпустить? Как может он ее бросить?

Руки его разомкнулись, и он отстранил ее.

– Ты всегда можешь мне позвонить, глупышка.

Утирая слезы, ненавидя себя за то, что расхлюпалась, она проводила взглядом его красный кабриолет, который с ревом понесся прочь и исчез в конце улицы. Кайли захотелось побыть одной, и она бросилась к дому. Потом вспомнила про Солдата и оглянулась в надежде, что он исчез, как обычно.

Но нет. Он по-прежнему стоял там – смотрел, подглядывал. От этого она запаниковала и разозлилась одновременно. Он один виноват в том, что ей пришлось ходить к психотерапевту.

Мимо проковыляла к почтовому ящику пожилая соседка миссис Бейкер. Старая библиотекарша улыбнулась Кайли, но даже не взглянула на Бравого Солдата, хотя он стоял на лужайке перед ее домом, ближе чем в двух шагах.

Странно. До того странно, что по спине пробежал холодок – точно такой же, как на похоронах бабушки. Что, черт возьми, происходит?

ГЛАВА 2

Через час Кайли спускалась по лестнице с рюкзаком и сумочкой через плечо. У входных дверей она столкнулась с матерью.

– Ты в порядке?

«Ты еще спрашиваешь?»

– Переживу, – ответила Кайли.

Это бабушка уже ничего не переживет. Кайли вспомнила яркую багровую помаду, которой бабушке намазали губы перед похоронами. «Да сотрите же это!» – почти услышала тогда Кайли ее слова.

– Ты куда собралась? – спросила мать, и озабоченная морщинка пролегла между ее бровей.

– Ты же сама сказала, что я могу переночевать у Сары. Или ты была слишком занята барбекю из папиных трусов, чтобы это запомнить?

Последнюю фразу мать пропустила мимо ушей.

– И чем вы собираетесь заниматься?

– Марк Джеймисон устраивает вечеринку по поводу окончания школы.

Не так хотела Кайли отметить это событие. Но Трей ее бросил, родители разводятся, так что лето пошло псу под хвост. И ничего не изменить.

– А родители его будут дома?

Кайли вспыхнула, но виду не подала.

– А разве они вообще когда-нибудь уходят?

Ну вот, пришлось соврать. Обычно она не ходила на вечеринки к Марку Джеймисону именно потому, что родителей его никогда не было дома, но, черт побери, ей надоело быть паинькой. В конце концов, она заслужила небольшое развлечение. И разве мать сама не соврала, когда отец спросил ее про трусы?

– Что, если тебе опять что-нибудь приснится?

Мать дотронулась до ее руки. Легкое, быстрое прикосновение. В последнее время – только так. Она не обнимала ее, как отец. Никуда не возила. Сплошная холодность и эти легкие касания. Даже когда умерла бабушка, мамина мама, мать не обняла ее, да Кайли это было и не нужно. Тогда отец ее обнял, и она почувствовала исходивший от его пиджака запах чужих духов. А теперь ни отца, ни его пиджаков.

Тяжело вздохнув, Кайли крепко сжала сумочку.

– Я предупредила Сару, что могу во сне заорать, как резаная. Она сказала, что воткнет мне в сердце кол с крестом и отправит обратно спать.

Мать выдавила из себя улыбку:

– Может, тебе перед сном припрятать там все колья?

– Я так и сделаю.

На одно короткое мгновение Кайли стало не по себе при мысли, что она оставляет мать в тот день, когда ее бросил отец. Хотя о чем она? С матерью все будет в порядке. Ничто не может нарушить покой Снежной Королевы.

Прежде чем открыть дверь, Кайли посмотрела в окно – не поджидает ли ее там парень в армейской форме? Не заметив ничего подозрительного, она выбежала за порог, надеясь, что вечеринка поможет забыть, во что превратилась ее жизнь.

– Вот. Можешь не пить, просто держи.

Сара Джеттон сунула ей бутылку пива и умчалась.

В гостиной Марка Джеймисона собралось, по крайней мере, тридцать подростков, все говорили одновременно, перебивая друг друга. Кайли крепко сжала холодную как лед бутылку. Разглядывая гостей, она узнала почти всех своих соучеников. Раздался звонок в дверь. Да, сегодня это было то место, какое ей нужно. Особенно если учесть рассказы старшеклассников из их школы. Джеймисон, чьих родителей, похоже, никогда не заботило, чем он занят, устраивал самые разгульные в городе вечеринки.

Сара так и пропала без вести, а вечеринка через десять минут раскрутилась вовсю. Жаль только, Кайли не удавалось влиться в общее веселье. Кто-то налетел на нее, толкнул в плечо, и пиво, плеснув на белую блузку, потекло в вырез.

– Блин.

– О, прости, пожалуйста, – сказал врезавшийся в нее парень.

Кайли подняла голову и, увидев бархатистые карие глаза Джона, постаралась улыбнуться. Да, это у нее получилось, потому что ей захотелось показаться приятной симпатичному парню, который в школе о ней спрашивал. Но захотелось не особенно, так как Джон дружил с Треем.

– Все в порядке, – сказала она.

– Я тебе сейчас другую принесу.

Он сорвался с места, словно и впрямь занервничал.

– Да правда же, все в порядке, – крикнула Кайли ему в спину, но из-за музыки и шума голосов он ее не услышал.

Снова позвонили в дверь. Гости расступились, и Кайли его увидела. То есть она увидела, как через порог переступает Трей. Вместе с ним, а точнее, повиснув на нем, вошла его новая потаскушка.

– Класс.

Кайли отвернулась, желая телепортироваться куда-нибудь на Таити, а еще лучше – домой, особенно если бы там был отец. В окно, выходившее на маленький внутренний дворик, Кайли заметила Сару и стремглав ринулась к ней. Должно быть, на лице у подруги была написана паника, потому что Сара тут же бросилась ей навстречу.

– Что случилось?

– Трей притащился сюда со своей шлюшкой.

Сара нахмурилась:

– Похоже, ты здорово разозлилась. Пофлиртуй с кем-нибудь – пусть пожалеет.

Кайли вытаращила глаза:

– Не могу я здесь оставаться и смотреть, как Трей лижется с этой, как ее…

– А что, они уже лижутся? – спросила Сара.

– Пока нет, но Трей после бутылки пива больше ни о чем не думает, только о том, как бы залезть девчонке в трусы. Я-то знаю, ведь раньше это я была той девчонкой.

– Остынь. Гэри принес «Маргариты». Выпей, после первой же все будет прекрасно.

Кайли прикусила губу, чтобы не заорать, что ничего не будет прекрасно. Жизнь можно смывать в сортир.

– Эй, – Сара подтолкнула ее, – мы обе знаем, что тебе проще простого вернуть Трея, нужно только взять и затащить его на второй этаж в спальню. Он все еще с ума по тебе сходит. Он разыскал меня сегодня, когда я задержалась в школе, и спрашивал про тебя.

– Ты знала, что он придет?

От такого предательства она готова была потерять остатки здравого смысла.

– Наверняка нет, не знала. Да остынь ты.

Остыть? Кайли внимательно посмотрела на свою лучшую подругу и вдруг поняла, какими разными они стали за последние полгода. Дело было не в том, что она надоела Саре, и не в том, что та лишилась невинности. Ладно, пусть даже и в том, и в другом, но было что-то еще, более важное.

У Кайли мелькнуло подозрение, что Сара решила нарочно подтолкнуть подругу к тому, чтобы та пополнила их женские ряды. Как Кайли себя поведет, если пиво ударит ей в голову? А если ей не захочется заняться сексом? Ладно, хватит врать: наверняка захочется. Однажды, когда они обнимались с Треем, Кайли очень этого захотелось, но она вспомнила, как Сара говорила, что первый раз должен быть особенным.

Сара рассказывала, как была с Брэдом – тем самым Брэдом, который был любовью всей ее жизни, – уступила его «потребности», а потом любовь ее жизни Сару бросила. Ну и что тут такого особенного? С тех пор Сара встречалась с четырьмя парнями и с двумя из них переспала. Она уже не говорила, будто секс – это что-то особенное.

– Слушай, я знаю, ты беспокоишься из-за родителей, – сказала Сара. – Но вот поэтому-то тебе и нужно расслабиться и повеселиться.

Сара убрала длинные каштановые волосы за ухо.

– Пойду принесу «Маргариту», увидишь – тебе понравится.

Сара побежала к столу, возле которого собралась кучка гостей. Кайли посмотрела ей вслед, и взгляд ее наткнулся на Бравого Солдата, который стоял среди любителей «Маргариты» – страшный и странный, как всегда. Кайли резко развернулась, готовая бежать, но уткнулась в грудь какому-то парню, и, черт возьми, пиво из его бутылки снова плеснуло ей в вырез.

– Класс. Теперь я вся буду вонять пивоварней.

– О таком можно только мечтать. Но все равно извини.

Она узнала хриплый голос Трея раньше, чем разглядела широкоплечую фигуру и почувствовала его ни с чем не сравнимый мужской запах.

– Ничего страшного, Джон меня уже облил.

Она старалась не смотреть на его светлую челку, которая падала на лоб, на зеленые глаза, которые, казалось, притягивали к себе, на его губы, которых так хотелось коснуться.

– Значит, это правда?

– Что правда? – спросила она.

– Что вы с Джоном теперь вместе.

Кайли захотелось соврать. Мысль о том, что она может причинить ему боль, ей понравилась. Так понравилась, что Кайли вспомнила дурацкие игры, которые днем разыгрывали родители. Ну нет, она не опустится до их уровня.

– Ни с кем я не вместе.

Она повернулась, чтобы уйти. Он ее удержал. Его прикосновение, тепло руки, когда он взял ее за локоть, ранили Кайли в самое сердце. И оттого, что он стоял так близко, она волей-неволей чувствовала его чистый мужской запах. Боже, до чего он ей нравился.

– Мне рассказали про твою бабушку, – сказал Трей. – И еще Сара говорила, что у тебя родители разводятся. Сочувствую, Кайли.

Слезы были готовы хлынуть ручьем. Еще секунда – и Кайли бросилась бы к нему на грудь и умоляла о поддержке. Ничего в жизни ей так не хотелось, как очутиться в объятиях Трея, но тут она увидела ту девчонку, его потаскушку, которая выходила из дома с двумя бутылками пива. Не пройдет и пяти минут, как Трей полезет ей под юбку. И, судя по слишком глубокому вырезу на блузке и слишком короткой юбке, ему не придется особо стараться.

– Спасибо, – пробормотала Кайли и пошла искать Сару.

Хорошо хоть Бравый Солдат решил, видимо, что «Маргарита» не в его вкусе, и исчез.

– Держи.

Сара забрала у Кайли бутылку и дала «Маргариту». Заиндевевшее стекло показалось Кайли необыкновенно холодным.

– Слушай, ты тут не видела одного странного парня пару минут назад? – шепотом спросила Кайли, наклонившись к Саре. – Ну, в такой армейской одежке?

– Ты сколько пива выпила? – расхохоталась Сара.

Кайли крепче сжала холодный стакан и всерьез подумала, что сходит с ума. Добавить еще и коктейль показалось ей неудачной идеей.

Через час, когда на заднем дворе появились трое хьюстонских копов и выстроили всех в ряд у ворот, Кайли так и держала в руке нетронутую «Маргариту».

– Все, ребята, – сказал коп. – Чем скорее мы доставим вас в участок, тем скорее родители смогут вас забрать.

Тогда Кайли, единственная из всех, покраснела и точно поняла, что жизнь ее можно смыть в сортир.

– Где папа? – спросила Кайли у матери, когда та вошла в участок. – Я звонила папе.

«Ты всегда можешь мне позвонить, глупышка». Разве он не сказал это? Тогда почему он не приехал за своей глупышкой?

Мать прищурила зеленые глаза:

– Он позвонил мне.

– Я хотела видеть папу, – настойчиво повторила Кайли.

Да, ей нужен был отец, при мысли об этом на глазах выступили слезы. Ей нужно было, чтобы ее обняли, чтобы ее поняли.

– Не все бывает, как хочется, особенно если… Господи, Кайли, как ты могла так поступить?

Кайли утерла слезы:

– Я ничего такого не сделала. Что тебе сказали? Я вела себя как положено. Все проверяла, вообще была как первоклассница. Я ничего плохого не сделала.

– Там нашли наркотики, – резко оборвала ее мать.

– Я не прикасалась к наркотикам.

– А знаете ли, юная леди, чего там не нашли? – Мать нацелилась на нее пальцем. – Там не нашли родителей. Ты мне соврала.

– Может, я просто слишком похожа на тебя, – сказала Кайли.

Мысль о том, что отец не приехал, не шла у нее из головы. Он же знал, как ей плохо. Почему же он не приехал?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты сказала папе, будто не знаешь, что случилось с его трусами. Но ты же сама их спалила на гриле.

Взгляд у матери стал виноватым, и она покачала головой.

– Значит, доктор Дей права.

– Какое отношение имеет к этой вечеринке моя психологиня? – спросила Кайли. – Только не говори, что ты ей звонила. Господи, мама, если ты притащила ее сюда, где все мои друзья…

– Нет, ее здесь нет. Но речь не только о сегодняшней вечеринке. – Мать набрала в грудь побольше воздуха. – Я не могу это сделать одна.

– Что сделать одна? – спросила Кайли, и у нее похолодело под ложечкой.

– Ты поедешь в летний лагерь.

– Какой летний лагерь? – Кайли крепче прижала сумочку к груди. – Нет, не хочу я ни в какой лагерь.

– Дело не в том, чего ты хочешь. – Мать подтолкнула Кайли к выходу. – Речь о том, что для тебя необходимо. В лагерь для проблемных подростков.

– Проблемных? Хочешь засунуть меня к каким-то придуркам? У меня нет проблем.

Ни про какие лагеря она и знать не знает. Так или иначе, если она уедет, это не поможет ни вернуть отца, ни прогнать Бравого Солдата, ни заполучить назад Трея.

– Нет проблем? Тогда почему же я здесь, в полицейском участке, куда меня вызвали чуть ли не в полночь, чтобы я забрала домой свою шестнадцатилетнюю дочь? Поедешь в лагерь, как миленькая. Попрошу внести тебя в список завтра же. Это не обсуждается.

«Не поеду». Кайли продолжала твердить себе это, пока они выходили из участка. У матери, может, крыша поехала, но у отца-то нет. Он не позволит послать ее в лагерь с малолетними преступниками. Не позволит.

А если позволит?

ГЛАВА 3

Три дня спустя Кайли стояла с чемоданом на парковочной площадке Молодежной христианской ассоциации, возле автобусов, готовых увезти из города малолетних преступников. Даже в самом страшном сне ей не могло присниться, что она сюда попадет.

Мать на самом деле не пошутила.

А отец на самом деле разрешил ей это сделать.

Кайли, которая в жизни не выпила и двух глотков пива, не выкурила до конца ни одной сигареты, ни разу не прикоснулась к наркотикам, была здесь, и ее собирались отправить в какой-то лагерь для трудных подростков.

Мать коснулась ее руки:

– По-моему, тебя зовут.

Неужели ей так хотелось побыстрее отделаться от дочери? Кайли отдернула руку, до того обиженная и злая, что не знала, как себя вести. Она умоляла, унижалась, рыдала, но ничего не помогло. Она ненавидела себя за это, но ничего не могла поделать. Сейчас ее увезут.

Не удостоив мать ни единым словом и дав себе клятву не разрыдаться перед толпой придурков, Кайли, напряженно выпрямившись, вошла в автобус, рядом с которым стояла женщина с табличкой «Лагерь „Тенистый водопад“».

Господи, в какую же дыру ее отправляли?

К ней повернулись человек восемь-девять сидевших в автобусе ребят. Сердце у Кайли забилось, кожа покрылась мурашками. Никогда за все шестнадцать лет ей до такой степени не хотелось повернуться и удрать. Она заставила себя не дергаться и выдержать взгляды этих… Господи, ну и придурки!

Волосы у одной девицы были выкрашены в три цвета: розовый, лимонно-желтый и черный как смоль. У другой все было черное: черная помада, черные тени, черные брюки и черная рубашка с длинным рукавом. Неужели она не знала, что готы вышли из моды? Где она только набралась этого? Неужели не читала, что сейчас модна разноцветная гамма? Что в этом сезоне носят не черное, а голубое?

Еще там был парень с пирсингом на бровях. Кайли наклонилась посмотреть в окошко – не ушла ли мать. Если бы мать видела эту компанию, она, конечно же, сразу бы поняла, что Кайли здесь не место.

– Садись, – сказал женский голос у нее за спиной.

Она повернулась и увидела женщину-водителя. Кайли не заметила ее раньше, а теперь подумала, что та тоже со странностями. Седые волосы, подкрашенные фиолетовым, стрижка, похожая на футбольный шлем. Кайли, конечно, не собиралась винить ее за то, что та, зачесав волосы наверх, добавила себе пару дюймов роста. Женщина была низенькой. Просто эльф, да и только. Кайли перевела взгляд на ноги, почти ожидая увидеть остроносые зеленые ботинки. Но зеленых ботинок не было.

Затем она посмотрела на водительское кресло. Как эта женщина может вести автобус?

– Давай-давай, – сказала женщина. – Мне нужно привезти вас, ребята, к ланчу, так что не задерживай.

Все уже сидели на своих местах, и Кайли сообразила, что женщина обращается к ней. А когда она шагнула вперед по проходу, ей показалось, что ее жизнь никогда больше не будет прежней.

– Садись рядом со мной, – предложил кто-то.

Это был мальчишка с волнистыми светлыми волосами – даже светлей, чем у Кайли, – и почти черными глазами. Он похлопал по свободному месту. Кайли старалась не особенно-то на него пялиться, но было что-то странное и притягивающее в этом сочетании темного и светлого. А потом он выгнул брови, будто хотел сказать, что если… если Кайли сядет с ним рядом, то чуть ли не согласится стать его девушкой.

– Спасибо.

Кайли прошла вперед еще несколько шагов, волоча за собой чемодан. Чемодан застрял как раз возле того ряда, где сидел светловолосый парень, и ей пришлось оглянуться. Взгляды их встретились, и у Кайли перехватило дыхание. Светловолосый стал теперь… зеленоглазым. У него были ярко-зеленые глаза. Как такое возможно? Кайли поперхнулась и посмотрела на его руки, подумав, что он, наверное, вставил контактные линзы. В руках у него ничего не оказалось.

Он снова изогнул брови, и Кайли, сообразив, что смотрит на него не отрываясь, рывком высвободила чемодан.

Успокоив одолевавшую ее дрожь, она добралась до намеченного ряда. На задних сиденьях она заметила еще одного паренька. Сидел он один, у него были рыжеватые волосы, расчесанные на прямой пробор и свисавшие почти до темных бровей, и зеленые глаза. Обыкновенные зеленые глаза, которые казались немного ярче оттого, что их оттеняла пыльная синяя футболка.

Он кивнул Кайли. Слава богу, в нем не было ничего странного. По крайней мере, в этом автобусе нашелся еще один нормальный человек.

Кайли села и еще раз взглянула на светловолосого. Но он отвернулся, и ей не удалось разглядеть, почернели у него глаза или нет. Зато она увидела, что девушка с трехцветными волосами что-то держит в руках.

У Кайли снова перехватило дыхание. Девица держала жабу. Не лягушку – лягушки, наверное, бывают ручными, – а именно жабу. Здоровенную хлюпающую жабу. Что же это за девушка, которая красит волосы в три разных цвета и берет с собой жабу в лагерь? Господи, а вдруг это та самая жаба, у которой в коже наркотик, и девица лижет ее, чтобы заторчать? Кайли слышала о таком в каком-то дурацком криминальном телешоу, но раньше думала, что это вранье. А теперь не знала, что хуже: лизать жабу, чтобы заторчать, или везти с собой жабу, чтобы выделиться среди приятелей.

Водрузив чемодан на соседнее сиденье, чтобы никто не подсел, Кайли тяжело вздохнула и уставилась в окно. Автобус уже ехал по шоссе, хотя она так и не поняла, как их водительша умудрилась дотянуться до педали газа.

– Знаешь, как нас называют? – раздался голос оттуда, где сидела девица с жабой.

Кайли подумала, что вопрос адресован не ей, но все же повернулась в ее сторону. Девица в упор смотрела на нее, так что Кайли поняла, что ошиблась.

– Кто называет? – спросила она не слишком дружелюбно, но и не слишком стервозным тоном.

Меньше всего ей хотелось сейчас злить этих дебилов.

– Ребята из других лагерей. В трех милях от «Водопада» шесть лагерей.

Обеими руками она убрала с лица разноцветные волосы и придержала на несколько секунд. Тут-то Кайли и заметила, что жабы у нее нет. И нет ни клетки, ни переноски, куда бы девица могла ее убрать. Классно. Теперь эта, возможно, ядовитая жаба в любой момент может прыгнуть к ней на колени. Дело было не в том, что Кайли боялась жаб. Просто ей не хотелось, чтобы жаба к ней прыгнула.

– Нас называют «костяными башками».

– Почему? – спросила Кайли, поджав ноги на случай, если жаба на полу.

– Потому что раньше лагерь назывался «Костяной ручей», – ответила разноволосая. – Там когда-то нашли кости динозавра.

– Ха, – сказал светловолосый парень, – а еще они называют нас «тупыми башками».

Отовсюду послышались смешки.

– Не вижу ничего смешного, – произнесла девица в черном таким убийственно серьезным тоном, что Кайли снова бросило в дрожь.

– Что, первый раз слышишь слово «тупой»? – спросил Блондин. – Садись рядом – покажу.

Глаза у него опять стали другими. Пресвятая матерь божья, теперь они были желтыми! Желтыми, как у кошки. Контактные линзы, решила Кайли. Наверняка у него какие-то особые контактные линзы, которые меняют цвет.

Готка поднялась с места, словно собираясь пересесть к Блондину.

– Эй, полегче! – сказала Жаба без жабы и тоже встала.

Пройдя по проходу, она шепнула что-то на ухо Готке.

– Как грубо.

Готка шлепнулась назад на сиденье. Потом посмотрела на Блондина и ткнула в него пальцем с черным маникюром.

– Только попробуй меня достать. В глухую полночь я могу сожрать побольше твоего.

– Кто-то что-то сказал про глухую полночь? – донесся голос сзади.

Кайли обернулась посмотреть, кто говорит.

Девица, которую Кайли не заметила, так и взвилась со своего места. У нее были черные как смоль волосы и темные очки. Рыхлая, бледная, девица казалась слепленной из теста.

– Все знают, почему лагерь переименовали в «Тенистый водопад»? – спросила Жаба.

– Нет, – отозвался кто-то впереди.

– Из-за древней индейской легенды, где говорится, что если в сумерках встать на этой земле под водопадом, увидишь тени танцующих ангелов смерти.

Танцующие ангелы смерти? У них что, у всех с головой не в порядке? Или ей снова снится кошмар? Один из ее ночных страшных снов? Она глубже вжалась в мягкое сиденье и попробовала сосредоточиться, чтобы проснуться, как ее учила доктор Дей.

«Сосредоточься. Сосредоточься». Кайли сделала глубокий вдох через нос и выдох через рот, повторяя мысленно: «Это всего лишь сон, это не взаправду, не взаправду».

То ли она не спала, то ли сосредоточилась на каком-то другом автобусе, и, черт возьми, как же ей захотелось попасть в тот, другой. Она огляделась, не желая верить тому, что видит. Блондин смотрел на нее, и глаза у него снова почернели.

Мерзость какая. Неужели никто в этом автобусе не понимает, что тут все ненормально?

Она оглянулась на парня, показавшегося ей здесь самым нормальным. Мягкий взгляд его зеленых глаз, так похожих на глаза Трея, встретился с ней, и паренек пожал плечами. Кайли не поняла, что это значит, но, судя по всему, парень ничему тут не удивлялся. Что, пусть и в малой степени, делало его таким же психом, как все остальные.

Кайли достала из сумочки телефон и начала набирать сообщение Саре: «Помоги! У меня полный автобус психов. Жутких, абсолютных придурков».

Ответ пришел почти в ту же секунду: «Нет, это ты мне помоги. По-моему, я залетела».