Текст книги "Чаша Владычицы Морей (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Где мы? – наконец смог выдавить я. – И как сюда попали?

– В моем замке. Попали очень просто. Переместились с помощью волшебства.

Тут я не выдержал и сел прямо на пол. Хаген захохотал, и его смех гулко отдавался под каменными сводами.

– А вы кто? – спросил я.

Он тут же помрачнел.

– Скажу тебе, кто я, мальчишка. Но предупреждаю: если позволишь себе хоть смешок, хоть ухмылку, хоть гримасу, боюсь, я не сдержусь, и тебе придется ОЧЕНЬ плохо. И чтоб дочери моей не смел никогда рассказывать эти ваши гнусные стишки и прибаутки!

Я, честно скажу, струхнул, он это заметил и несколько успокоился.

– Я колдун с ОркнЕйских скал, – заявил он безо всякого выражения.

– Колдун с Оркнейских скал? – переспросила Кэтрин удивленно. – Это тот самый? – и она продекламировала стишок, который в Алтоне знал каждый ребенок:

Про колдуна с Оркнейских скал

Глухой лишь только не слыхал.

Он жен имел прекрасных тьму,

Но все наставили ему

Рога ветвистые, потом

С любовником покинув дом.

Женился восемьдесят раз,

Скажу вам сразу, без прикрас.

И всякую жену любил,

И чуть не на руках носил.

Но ни одна с ним не могла

Жить больше года – вот дела!

Что не устраивало их,

Про то не ведает мой стих,

Но тот колдун теперь один

Сидит на скалах, нелюдим.

И даже дочь его одна

Ужиться с папой не смогла,

– закончил с усмешкой Сэндклиф не слишком складной отсебятиной. – Тот самый, Кэт, тот самый. Но мне тогда было не до смеха.

– Какой ужас! – с искренним испугом воскликнула Кэтрин. – Никогда не думала, что колдуны существуют в реальном мире! Ладно, там всякие народы-нелюди, пусть мелкое волшебство. Но настоящие чародеи?! И он все может?

– Думаю, не все, раз с женами ему не везет, – ухмыльнулся Сэндклиф. – Но колдун он могущественный. Замок у него на Оркнейских островах огромный, а прислуги – ни одного человека, все делается с помощью магии. И еда, и разные вещи туда волшебным путем попадают. Людей он к себе иногда переносит таким же способом.

– Кого и зачем, раз слуги ему не нужны? – поинтересовалась девушка.

– Ох, и любопытная ты, Кэт! – засмеялся капитан. – Я и сам толком не знаю. Он тогда много с кем общался. С одними обсуждал какие-то магические вопросы, с другими – темные делишки. Любил он вовсюда нос совать, а поскольку с женщинами ему фатально не везло, а с мужчинами он, к его чести надо сказать, спать не желал, то желчи и злобы у него хватало. Так что сама можешь догадаться – людей он не слишком благодетельствовал. Ну, и еще иногда переносил к себе девиц для развлечения. Даже мне в свое время перепало, пока я у него жил.

– Сколько же ты там прожил?

– Семь лет. Сказки мне Эли подарила как раз перед тем, как Хаген отправил меня в самостоятельное плавание.

– И когда он с тобой девицами делиться начал? – усмехнулась она.

– Когда мне пятнадцать стукнуло, – ничуть не смутившись, ответил он. – Если б я жил в нашей деревушке, Кэт, раньше бы начал. Он тянул до последнего, все допечь пытался.

Кэтрин рассмеялась. Нахальная самоуверенность капитана в отношении женщин забавляла ее с самого начала.

– Сэнди, давай по порядку, как раньше, так было интереснее.

– Ладно, давай по порядку, – согласился он. – После того, как мы очутились в замке, Хаген (так он и просил себя называть, не знаю, настоящее это имя или нет) показал нам с Эли наши комнаты. Они рядом располагались, просторные, красиво и богато обставленные. Мы с ней такого никогда не видели. Она-то быстро привыкла, маленькая совсем была, а я долго боялся до чего-то лишний раз дотронуться: вдруг испорчу или испачкаю. Ну, и с магией этой чертовой намучился. Хорошо, мне Эли помогала, а то ни тебе светильник зажечь, ни погасить, ни одежду постирать или заштопать... Колдун, конечно, обо мне заботился, как и обещал матери, но иногда его подолгу в замке не бывало, или он просто обо мне забывал. Временами, наверное, видеть ему вообще никого не хотелось. Но это уже когда они с Эли стали по-настоящему ссориться.

Хаген сестру сразу взялся обучать волшебству и, судя по всему, способности у нее оказались не маленькие. Он поначалу гордый и довольный ходил. Но года через три пыла у него поубавилось: не смог он наладить с ней человеческих отношений. И вроде не так уж он был плох: никогда ее не обижал, даже любил по-своему, но не клеилось у них и все тут. Наверное, с женами у него такая же история. Пока я в замке жил, он только с девками общался, приличная женщина там ни разу не появлялась.

Как-то поссорились они в очередной раз с Эли, а она уже читать умела и стала потихоньку от него в библиотеку лазать и сама что-то там заучивать. Мы с ней по-прежнему оставались лучшими друзьями, она даже пыталась меня магии учить, безрезультатно, конечно. С Хагеном она тогда несколько месяцев не разговаривала, тому, видно, совсем тоскливо стало, и колдун решил со мной пообщаться. Пришел как-то в мою комнату и говорит:

– Ты-то, оболтус (он меня никогда по имени не называл), чем собираешься в жизни заниматься? Я тебя до старости лет терпеть не намерен.

Я пожал плечами и сказал, мол, хочу быть к морю поближе. Он посмотрел на меня внимательно, потом опять стал мои ладони изучать.

– К морю поближе, это понятно, ты у моря зачат, у моря рожден, у моря выращен. Оно у тебя в крови, – пробормотал он. – Но рыбачить всю жизнь ты не сможешь, слишком просто, отцовская кровь не позволит... – Он задумчиво покачал головой, я молчал. – Хочешь стать мореходом, на больших кораблях плавать?

– Да, – ответил я.

– Учиться много придется, – усмехнулся он. – Ты, небось, ни писать, ни читать не умеешь?

– Умею, Эли меня научила. А счет я и раньше знал.

Он поморщился, потом сказал:

– Тем проще.

И Хаген стал меня учить. Не морскому делу, конечно. Я не уверен, что он сам сможет парус поставить и уж тем более кораблем управлять. Колдун рассказывал мне о ветрах, о морских течениях, приливах и отливах, штормах, ураганах и штилях, о небесных светилах и как по ним узнавать время и направление. Говорил он и о морских тварях, обычных и магических. Надо сказать, наставником Хаген оказался хорошим. Я слушал его с удовольствием, и читал все, что он мне давал, ну, и кое-что сверх того. Колдун, видя мой интерес, начал относиться ко мне подобрее. Видно, я его вполне устраивал как ученик. Но по имени называть так и не стал, да и временами бывал угрюм, когда с Эли у них особенно не ладилось. Оно и понятно: с чужим мальчишкой отношения складываются лучше, чем с родной дочерью. Но или на нем какое-то проклятие, или просто на роду так написано, а с женщинами Хагену не везет.

Учил он меня до семнадцати лет. В последний год я больше сам книги всякие читал про устройство кораблей и науку мореходства. Хаген мне только помогал находить их в библиотеке или перемещал откуда-то. Когда мне исполнилось семнадцать, он позвал меня к себе. Настроение у колдуна в тот день было препаршивое.

Накануне они с сестрой опять поссорились. Эли не объяснила мне причины, но, думаю, он поставил ее в известность, что собирается отправить меня из замка. Я, вообще-то, к тому времени и сам мечтал оттуда убраться. По людям соскучился, очень хотелось в море выйти, да и жизнь у Хагена опротивела. Только за Эли душа болела. Но я тогда надеялся, может, мое отсутствие благотворно скажется на их отношениях.

В общем, пришел я в его кабинет. Мрачное было местечко: паутина по углам, пыль под мебелью, все завалено старинными книгами в темных переплетах, кругом какие-то закопченные котелки, сосуды, пучки трав, корешки, грибы сушеные, перья, лапы птичьи и звериные. Свалка всякой дряни, короче. У меня иногда возникало впечатление, что это все не по-настоящему, а для придания колорита или для создания настроения, уж очень ненатурально выглядело. Как на картинке в книге сказок. В остальных-то комнатах замка у него царили полный порядок и чистота. Ну да ладно, не о том речь.

Он велел мне сесть за стол напротив и опять принялся мои ладони изучать. Уже в третий раз и, признаться, мне стало смешно. Даже если он что-то там читал, неужели судьба меняется с течением времени? Но, делать нечего, Хаген разглядывал, я ждал и следил за его лицом. Оно оставалось угрюмым, и это радовало. Я знал его отношение ко мне, и улыбка при чтении моего будущего могла б только напугать. Наконец, колдун оторвался от моих рук и взглянул на меня.

– Чего ухмыляешься? – буркнул он.

– Вижу, вы не очень довольны увиденным, значит, мои дела не так уж плохи, – хмыкнул я.

– Не слишком радуйся, щенок, горя тебя ждет впереди предостаточно.

– Главное, счастье тоже будет.

– Будет-будет, но от такого счастья многие предпочли бы держаться подальше, – сказал он.

– Я теперь думаю, Кэт, не тебя ли он имел в виду? – улыбнулся Сэндклиф.

– Может, и меня. Вернее, нас троих, – задумчиво произнесла она. – Сэнди, ты же понимаешь, все зависит от отношения. Нам хорошо втроем, это главное. А большинство, действительно, предпочло бы избежать такого союза. Наверное, и мы, если б узнали раньше, когда еще были не вместе, не пришли в восторг. Но раз уж все сложилось именно так, нужно радоваться тому, что есть. У нас получается, разве нет?

Она вопросительно взглянула на него, он кивнул и улыбнулся. Кэтрин улыбнулась в ответ, и капитан тут же расцеловал ямочки, появившиеся на ее щеках. Она довольно рассмеялась и взъерошила ему волосы.

– Не останавливайся на самом интересном, Сэнди.

Он нехотя убрал руку с ее попки и продолжил свою повесть.

– Я тогда на слова этого провидца только пожал плечами и сказал:

– Мне-то что, хоть бы и все держались подальше, я же буду счастлив.

Он хмыкнул.

– Скажите, кто был моим отцом, – попросил я.

– Зачем тебе? Хочешь с него что-нибудь потребовать?

Видя, как я отрицательно помотал головой, Хаген продолжил:

– Вступить по неведению в кровосмесительную связь со своими сводными сестрами тебе не грозит, ибо у тебя их нет и не будет. Только братья, и все гораздо младше тебя. Так что твои будущие племянницы тоже в безопасности.

– Я просто хочу знать, кто мой отец, – настаивал я.

Этот вопрос меня никогда сильно не занимал, но в тот раз что-то накатило, может, тон Хагена разозлил. Колдун тогда со мной особенно пренебрежительно разговаривал, будто он король, а я – грязь на его сапогах. Я догадывался о его намерении отправить меня из замка, а мне хотелось уйти самому, с сестрой попрощаться, уговорить ее не печалиться. Даже была мысль Хагена поблагодарить, но она исчезла в самом начале той беседы. Колдун все же решил ответить на мой вопрос.

– Твой отец – алтонский дворянин, и не из последних, а мать – шлюха, – вдруг прошипел он.

Судя по выражению лица, Хаген не на шутку разъярился. Не знаю, с чего бы. Впрочем, он и до этого пребывал в пакостном настроении. А тут еще ненавистный мальчишка сидит и в ус не дует, никакие мрачные намеки и замаскированные оскорбления на него не действуют. Или, может, колдун подумал, что у всех есть сыновья, только у него дочь и никаких перспектив на появление наследника, пусть и от шлюхи. Я счел за лучшее промолчать, но Хагена это не устроило.

– Я трахал твою мать, – продолжал он, с усмешкой глядя мне в лицо. – Как многие до и после меня, ты, сын шлюхи.

Я пожал плечами и снова ничего не сказал. Он хотел, чтобы я сорвался, а у меня не было желания поддаваться.

– Что ж ты молчишь? – спросил он. – Обычно за словом в карман не лезешь.

– А что возразишь на правду? – вздохнул я. – Ты только об одном забыл: я, конечно, сын шлюхи, но твоя единственная дочь – моя сестра по матери.

Я до сих пор жалею о тех словах, но Хаген меня тогда все же вывел. Вот и я в долгу не остался. Как его перекорежило!

– Ты сегодня же уберешься из моего замка и больше никогда здесь не покажешься! – рявкнул он.

– С превеликим удовольствием, Хаген, – ответил я. – Только с сестрой попрощаюсь.

– Забудь, что у тебя есть сестра! – заорал он. – Больше никогда ее не увидишь! Не надо было поддаваться на уговоры твоей матери и брать тебя сюда. Пошли!

Он стремительно вскочил, тут же оказался рядом со мной, схватил за локоть, и меня дернуло вверх также, как в тот раз, когда он перенес нас с Эли в замок. Минута – и мы стояли на морском берегу, но не рядом с моей родной деревушкой, а здесь, на Джибролте. Видно, из-за меня Хаген не захотел рисковать и появляться лишний раз в Алтоне. Я снова еле на ногах держался после этого чертова перелета, а он тут же исчез.

Я пришел в себя и побрел по берегу искать людей. Долго пришлось идти, колдун, похоже, специально занес меня в самую отдаленную от жилья часть острова. Ну, через пару дней я все же наткнулся на местных жителей, они накормили меня и помогли добраться до города. Там я довольно быстро устроился на корабль матросом, ну, и так далее.

– Про «и так далее» не расскажешь? – спросила Кэтрин.

– Нет, Кэт, об этом не расскажу, – усмехнулся он. – Это истории не для женских ушек.

Она скорчила недовольную гримаску, потом спросила:

– Ты так и не виделся с тех пор с сестрой?

– Виделся. Дважды. Первый раз случился дней пять спустя после моего отбытия с Оркнейских островов. Как-то ночью Хаген выдернул меня из... короче, оттуда, где я ночевал, и, ни слова не говоря, потащил в замок. Хорошо, я успел штаны натянуть. Мы оказались в том же зале, куда он перенес нас с Эли в первый раз. Там было пусто. Он глянул на меня, убедился, что я одет хотя бы ниже пояса и заорал:

– Элизабет!

Двери распахнулись, вбежала сестра, вся в слезах и, похоже, плакала очень давно. У меня все внутри перевернулось, когда я ее увидел. Эли кинулась ко мне, я ее подхватил на руки, прижал к себе. Она в меня прямо вцепилась и только повторяла сквозь всхлипывания:

– Сэнди, Сэнди...

Я краем глаза заметил, как Хаген плюнул зло и быстро вышел, а двери за ним с такой силой захлопнулись, что с потолка посыпались пыль и песок.

Мне с трудом удалось успокоить Эли. Оказалось, она плакала, почти не переставая, с того момента, как узнала, что колдун меня выгнал. Тому пришлось пообещать вернуть любимого братца, дабы мы могли попрощаться. Я попытался ей все объяснить. Мол, мне пора начинать самостоятельную жизнь, я и сам хотел уйти, только по-хорошему. Она кивала, но я видел: на душе у нее по-прежнему тяжело. Утешал я сестренку, как мог. Сказал, вот вырастет она и выучится, станет свободной, и мы сможем встречаться, когда пожелаем. Эли от этих слов немного воспряла духом. Я даже про Хагена сказал: не такой уж он плохой, гордится дочерью и любит по-своему, но ее мои слова не убедили.

– Ты его не знаешь, Сэнди, – сказала она. – Он никого не любит и, наверное, уже не может любить. Только изучает всех, ставит опыты. В этом весь смысл его существования, это его развлекает и веселит. Особенно если тот, над кем он измывается, страдает или умирает.

– Эли, ты еще слишком мала, чтобы судить о таких вещах, – возразил я.

Она только тяжело вздохнула и не стала со мной спорить. Наверное, знала, о чем говорит. Сестренка всегда была немного странной на взгляд обычных людей, слишком серьезной, задумчивой. Может, из-за дара магического, может, просто такой уродилась. Мудрой с детства.

– Я хочу подарить тебе кое-что на память, братец, – сказала она, помолчав.

И тут же у нее в руках возникла книга сказок. Эли давно умела проделывать такие штуки с перемещением предметов. Она протянула мне томик, я взял, поблагодарил ее.

– Сэнди, перелистывай иногда, вспоминай, как мы читали вместе. К маме не езди, ее уже нет в живых, а видеть нашу деревушку тебе больше не стоит. И еще об одном попрошу: когда станешь капитаном на своем корабле, попытайся достичь Оркнейских островов. Я буду ждать. Обещаешь?

Я, конечно, пообещал, сильно сомневаясь, что когда-нибудь это случится. Но в конце концов, Кэт, как видишь, корабль у меня появился, и я сам им командую. Такое счастье мне привалило спустя восемь лет после изгнания из замка. Хаген, когда возвращал меня после прощания с Эли туда, откуда выдернул, предупредил, чтоб я не пытался увидеться с сестрой. Но мне на его слова было плевать. Первое плавание «Дочь Океана» совершила к Оркнейским островам.

Острова – одно название. Из моря торчат три скалистых утеса, на которых ничего не растет, только птицы гнездятся. Замок Хагена расположен на самом большом из них. Выглядит он, как часть скалы, видно, колдун создал его с помощью магии. Там даже лестницы к воде нет. Да и зачем она? Хагену не нужны корабли и лодки. Я все это прекрасно знал, но отдал команду спустить шлюпку и поплыл к скале один. Подошел поближе и понял: высадиться невозможно. Прибой мигом превратил бы шлюпку в щепки, а меня – в фарш, попробуй я добраться вплавь. Я совсем отчаялся, и стал звать Эли, как вдруг увидел, что она спускается от замка по скале, причем ступеньки возникают в камне прямо у нее под ногами. Когда сестренка оказалась у самой воды, она улучила момент, встала на гребень волны и, перепрыгнув с нее на другую, потом на третью, в момент оказалась в шлюпке и кинулась меня обнимать.

Ты бы знала, Кэт, как мы друг другу обрадовались. Я побыстрее повернул обратно к кораблю, и вскоре матросы уже помогали нам перебраться через фальшборт. У Эли с собой был только маленький узелок, она сказала, там есть все необходимое. Мы спустились ко мне в каюту. Сестре тогда уже исполнилось восемнадцать, и она превратилась в очаровательную девушку. Черноволосая и белокожая, как Хаген, но не смертельно бледная, а с ярким румянцем. Знаешь, как сказочная принцесса, «бела как снег, румяна как кровь». Я думал, это так, для красного словца придумано, пока сестру не увидел. Сказал, что она стала красавицей, Эли понравилось, она зарумянилась еще больше и говорит:

– Спасибо, Сэнди, тебе в этом вопросе можно верить, ведь так?

Я не стал отрицать.

– И спасибо, что сдержал обещание. Только так я могу покинуть замок. Хаген (я ни разу не слышал, чтобы она назвала его отцом) разрешил мне жить, где захочу, если я сама смогу туда добраться. Вокруг Оркнейских скал он поставил магический барьер, я пока не могу преодолеть его волшебным путем, уж очень хитрые чары колдун наложил. Возможно, через год они будут мне по силам, но каждый день в замке – такая мука... Ты же понимаешь, Сэнди.

Я прекрасно понимал.

– Как только мы выйдем из зачарованного пространства, я тебя покину.

– И куда же ты направишься? – заволновался я.

– О, не беспокойся, братец, по части колдовства я теперь мало в чем ему уступаю, – она мотнула головой назад, в сторону скал. – И я знаю, куда пойти, где искать помощи. Существуют другие колдуны и колдуньи, и не все они так ненавидят людей, как Хаген. Но чем меньше ты от меня узнаешь, тем лучше. Я взяла с него клятву, он не посмеет тронуть тебя, не бойся, но искушать судьбу все же не стОит.

– Я не боюсь, Эли. Готов встретиться с ним.

– Не нужно спешить, Сэнди, возможно, тебе это еще предстоит.

Она странно посмотрела на меня, потом попросила:

– Можно взглянуть на твои ладони?

Я даже руки за спину спрятал.

– Эли, не веди себя как он. Не дам я тебе смотреть. Мне не интересно будет дальше жить, если ты сейчас все расскажешь.

– Я могла бы предупредить об опасности... – вздохнула она.

– Спасибо, сестренка, не нужно. До ста лет я дожить не стремлюсь.

– Ладно, как хочешь, – улыбнулась Эли. – Ты не боишься будущего, это главное. Хаген не сумел разглядеть всего на твоих ладонях, и я могу чего-то не заметить. Пусть грядущее остается тайной, пока не превратится в настоящее.

Я спросил, куда ее отвезти, она ответила:

– Граница круга лежит в ста морских милях от замка. Пусть корабль идет с попутным ветром, быстрее доберемся. Хаген сам разрешил попробовать уйти любым способом, хоть вплавь, но вдруг передумает и решит, что я жульничаю, прибегая к твоей помощи.

Я предпочел не уточнять, что за круг такой. Еще в детстве слышал от стариков странное для Алтона присловье: «Не заглядывай в котел к колдуну, глаза лишишься». Я направил «Дочь Океана» на юго-запад, попутный ветер нам очень помог. Трюм был пустой, так что часов через семь сто миль остались позади. Мы не успели с сестрой даже малой толики переговорить, как она, будто почувствовав что-то, встала, взглянула на меня с грустью, потом сказала:

– Все, Сэнди, пора прощаться. Ты не дал мне прочитать твое будущее, мое же для меня закрыто. Я не знаю, встретимся мы с тобой еще или нет.

– А кто нам помешает? Ты ведь можешь теперь перемещаться, как Хаген? – спросил я.

– Могу. Но он узнает о наших встречах и попытается тебя извести. А я хочу, чтобы ты жил долго и счастливо.

– Эли, он безумен? Что ему за дело, если мы будем иногда видеться и разговаривать? Мы же брат и сестра, у нас одна мать.

– Иногда мне кажется, он действительно безумен, Сэнди, – вздохнула она. – Как-то не верится в проклятие, мешающее ему жить счастливо. Он всегда сам все портит. Возможно, я смогла бы отнестись к нему как к отцу, Владыки знают, я хотела. Но он с самого начала пытался заставить меня забыть маму и разлюбить тебя. Зачем? Почему он должен быть единственным в моей душе? Ведь чем больше любви, тем лучше. Для всех. Но он так жестко настаивал...

Мне нечего было возразить ей тогда. И не на что рассчитывать сейчас. Может, конечно, Хаген когда-нибудь изменится к лучшему... Или Эли станет по-настоящему могущественна и сможет поставить его на место.

Мы обнялись на прощание, потом она исчезла, быстро, прямо из моих объятий. С тех пор прошло уже почти пять лет, а я ее не видел и не получал никаких вестей.

Сэндклиф замолчал, Кэтрин тоже ничего не говорила, видя его грусть. Они молча лежали рядом на нежном белом песке.

– Я не расстанусь с тобой, Кэт, – нарушил молчание капитан. – Только если ты сама меня прогонишь. Все, кто был мне дорог, и с кем пришлось прощаться, исчезли после этого из моей жизни. Тебя я не отпущу, и медведя тоже.

– Мы любим тебя, Сэнди, и не собираемся прогонять. А Марти знает эту историю?

– Знает, но в менее подробном изложении. И, по-моему, не очень в нее верит.

VII

Мартин отсутствовал две недели. Вернувшись, он сразу направился на корабль друга. Было раннее утро, но Сэндклиф уже поднялся на палубу и разговаривал о чем-то с вахтенным. Заметив молодого человека, капитан сам спустил ему трап.

– Где Кэти? – поинтересовался Мартин, перемахнув через фальшборт.

– В каюте. Еще спала, когда я уходил, – ответил капитан. – Иди к ней, она будет очень рада. Вчера только сетовала, что ты задерживаешься.

Мартин хлопнул друга по плечу и направился вниз. Сэндклиф, прежде чем спуститься к себе, тактично выждал полчасика.

Молодые люди, оба обнаженные, лежали на койке и целовались. Судя по расслабленной позе и довольной физиономии, первый голод Мартин уже утолил. Кэтрин ласково перебирала его волосы, он наслаждался этим. Услышав звук открывающейся двери, оба взглянули на вошедшего и улыбнулись.

– Спасибо, Сэнди, – сказал Мартин, садясь. – Я даже не узнал ее сначала, так она похорошела. Как тебе это удалось? Неужели ты действительно не притрагивался к Кэти, пока меня не было?

– Поживешь с мое, узнаешь, как правильно обращаться с женщиной и доставлять ей удовольствие не только в постели, – ухмыльнулся Сэндклиф.

– Так ты не спал с ней? – продолжал допытываться молодой человек.

– Конечно, спал, Марти, – рассмеялась Кэтрин. – Но давал мне высыпаться и кормил пять раз в день. А еще мы купались в море и лежали на солнышке.

– И это пока я месил грязь и служил пищей москитам в болотах Лахора! Не доедая и не имея женщины!

Кэтрин расхохоталась, Сэндклиф ехидно заметил:

– Ну, насчет «не имея женщины» как-то не очень верится. Я прекрасно знаю, что на Лахоре (так назывался один из островов Архипелага) постоялые дворы с веселыми служанками натыканы и в самой глухой чащобе, и в самой непролазной трясине.

– Можете смеяться сколько угодно, но у меня действительно никого не было во время этой поездки. Я подумал: десять дней – не такой уж большой срок, можно попробовать продержаться. Правда, когда дело затянулось, я пожалел о своем решении, но блудить накануне встречи с Кэти не хотелось.

Кэтрин обняла возлюбленного и принялась целовать, Сэндклиф с трудом отвел глаза, намереваясь выйти.

– Куда ты? – Мартин на минуту оторвался от требовательных губ подруги. – Я сказал это не для того, чтобы выставить тебя. Просто хотел сразу предупредить на будущее. Похоже, друг, с девками мы завязали, – он ухмыльнулся.

– Сэнди, раздевайся и иди сюда, нам тебя не хватало, – промурлыкала Кэтрин, и капитан с радостью присоединился к ним.

Сразу после возвращения Мартина неразлучная троица перебралась в маленький домик у моря, расположенный неподалеку от порта, но во вполне приличном районе. Сэндклиф присмотрел его во время отсутствия друга и обо всем договорился с хозяином, который согласился сдать жилье за весьма умеренную плату.

– Это слишком большая наглость с моей стороны, медведь: еще и жить за твой счет в гостинице, – сказал капитан.

Мартин был очень доволен: так они избегали излишнего внимания окружающих. Кэтрин пришла в восторг от уютного жилища с двумя просторными комнатами, кухней, купальней и чудным внутренним двориком, в котором росли апельсиновые деревья, и журчал небольшой изящный фонтан. Теперь девушка и мужчины могли проводить жаркие полдни и теплые вечера на открытом воздухе, наслаждаясь ароматом цветущих апельсинов и песней бегущей воды. К сожалению, золотистые плоды, круглый год созревающие в темно-зеленой листве, радовали только зрение. Кэтрин в первый же день попробовала один, и потом долго отплевывалась от неприятного горьковато-кислого вкуса. Сэндклиф посмеялся, глядя на нее, а на следующий день притащил с базара целую корзину крупных сладких апельсинов.

– Наслаждайся, Кэт. Те, что растут у нас во дворе, хороши только с похмелья. Мы с медведем проверяли: помогают лучше рассола. Но тебе, я надеюсь, они не понадобятся.

Троица быстро обжилась на новом месте. Мартин не стремился пока найти работу, а поскольку он перестал появляться в гостиницах, борделях и кабаках, то и заинтересованным в его услугах нанимателям было нелегко найти его. Капитан разрешил помощнику временно взять командование «Дочерью Океана» на себя и совершать короткие рейсы между ближайшими осторовами Архипелага и Континентом. Так корабль не простаивал, а команда не бездельничала. Друзья устроили себе отдых и с приятностью проводили время, наслаждаясь обществом своей подруги.

Сэндклиф автоматически взялся за ведение домашнего хозяйства, поскольку ни у Кэтрин, ни у Мартина, принадлежавших к алтонской знати, не было опыта в подобного рода занятиях. Будущий граф Дэйл, естественно, не имел ничего против, Кэтрин же не устраивало периодическое отсутствие ее второго мужчины в спальне. Как-то раз, с утра пораньше девушка отправилась на кухню. Сэндклиф, прикрытый лишь обернутым вокруг бедер полотенцем, увлеченно жарил яйца, разбивая их о край солидных размеров сковороды. Его подруга на минуту задержалась в дверях, с удовольствием наблюдая за ним, потом сказала:

– С добрым утром, Сэнди, выглядишь великолепно!

– С добрым утром, Кэт, спасибо! – он взглянул на нее с улыбкой. – Я не буду рассыпаться в комплиментах, лучше просто накормлю тебя завтраком. Медведь еще спит?

– Угу, – она налила себе кофе и сделала глоток. – Научишь меня готовить, ну, и что там еще нужно делать по дому?

– Научу, но тебе это будет не интересно, – усмехнулся он.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что я сам ненавижу этим заниматься.

– Но ты все делаешь и у тебя здорово получается, – удивилась Кэтрин.

– Кто-то должен, – он пожал плечами. – Прислуге надо платить. Да еще она будет совать нос в наши дела и, скорее всего, распускать сплетни. Вы с Мартином ничего не умеете, и это вполне понятно и естественно, учитывая ваше происхождение. А мне не привыкать.

– Я хочу попробовать, – настаивала девушка. – Так не честно, ты нам не слуга.

– Как пожелаете, моя леди, – он переложил со сковороды на тарелку пару жареных яиц и кусок хлеба с золотистой корочкой, потом поставил тарелку перед девушкой, не забыв достать с полки вилку. – Можешь для начала помыть посуду после завтрака, но под моим руководством. Я хорошо знаю, некоторые особы и дня не могут прожить, не разбив тарелку или чашку. И имей в виду, Марти твоя идея не понравится.

– Что мне не понравится? – спросил заспанный Мартин, появляясь на пороге и протирая глаза.

– Кэт собирается учиться ведению домашнего хозяйства, – сказал Сэндклиф, выбивая на сковородку очередные яйца. – А мне не нравится, что ты натянул мои штаны.

– Подумаешь, штаны я его натянул! Не забывай: и дня не проходит, чтобы ты не натянул мою...

– Марти! – Кэтрин не знала, смеяться ей или возмущаться.

– Уел, – капитан поставил перед усевшимся за стол другом тарелку с завтраком. – Мне не жаль штанов, но они тебе длинноваты. Запутаешься в штанинах, упадешь, попортишь мордашку, Кэт расстроится.

С того дня девушка начала осваивать нехитрую науку мытья посуды, уборки и стирки, а также кулинарное искусство. У нее неплохо получалось: тарелки она не била, и приготовленные ею простенькие блюда были вполне съедобны. Мартин не стал ворчать, сказав, мол, он – человек небогатый и на лишнюю прислугу все равно тратиться бы не смог. Сэндклиф с Кэтрин, услышав подобное заявление, переглянулись и поставили потомка Дэйлов в известность, что отныне каждый стирает сам за себя, а убирать дом они будут по очереди. В ответ на стоны Мартина последовал немедленный ультиматум: продолжение недовольств повлечет за собой введение графика дежурств по кухне. Бунт подавили в зародыше. Кэтрин, как и предполагал капитан, была не в восторге от домашних дел, но выполняла свою часть работы терпеливо и добросовестно. Мартин тоже постепенно втянулся, и в конце концов мужчины взяли большую часть обязанностей на себя, дабы их подруга снова не отощала и не поблекла.

Как-то раз Мартин решил поупражняться с мечом. Он долго приставал к Сэндклифу, тот упорно отнекивался, ссылаясь на якобы потянутую во время постельных утех руку. Кэтрин, услышав их препирательства, тут же сбегала за своим оружием.

– Давай, Марти, мне всегда хотелось помахаться с тобой. Хорошо, что напомнил, – она встала в позицию.

Мужчины с удивлением взглянули на нее.

– Я был уверен, Кэт, ты таскаешь эту железку для отпугивания простаков.

– Сэнди, я не люблю врать, – усмехнулась девушка. –Я же говорила на корабле, что умею обращаться с мечом. Имей в виду, после Марти настанет твоя очередь.

Капитан молча закатил глаза.

Мартин, обрадовавшись хоть какому-то противнику, взял меч на изготовку, предоставив Кэтрин право нападать первой. Он совершенно ее не опасался, полагая, что она, как и многие высокородные девицы, научилась двум-трем приемам и мнит себя ратных дел мастерицей. После подвигов второй Правительницы, великолепно владевшей мечом, это искусство стало модным среди алтонских дворянок. Но первый же выпад Кэтрин будто вернул бывшего гвардейца в Тренировочный зал в те времена, когда он только учился владеть оружием, а наставник, выбив у него меч за пару минут, потом еще пять издевался над ним перед остальными. С тех пор прошло достаточно времени, и Мартин, хорошо усвоивший уроки, тут же собрался и дал достойный отпор. Кэтрин это ничуть не смутило. Молодой человек видел: поединок для нее – игра, приятная забава. Они сражались около получаса, в конце концов девушке удалось выбить у противника меч. Сэндклиф зааплодировал.